Текст книги "Сезон тропических дождей"

Автор книги: Леонид Почивалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

4

Правила требовали, чтобы машина Антонова следовала за «Волгой», в которой находились дипкурьеры со своими почтовыми мешками, как бы прикрывая «Волгу» с тыла. Но по общему согласию порядок движения изменили – первым ехал на своем «пежо» Антонов в компании Камова. Сейчас он защищал «Волгу» спереди. Это было важнее: по дороге от границы на бешеной скорости идут все те же трансконтинентальные грузовики, грозя каждому встречному.

В это утро грузовиков, идущих от границы, почему-то не было видно, и это обстоятельство все больше тревожило Антонова: вдруг в Дагосе что-то стряслось! Он попробовал поймать столицу Асибии по радио, но не сумел, и это еще больше настораживало.

Сидящий рядом Камов успокаивал:

– Зачем раньше времени портить нервы? В жизни так много неприятностей, что глупо переживать заранее, когда неприятностей еще нет. – Он взглянул на Антонова, блеснув очками. – Не волнуйтесь, ваши неприятности вас найдут! Главное, не мельтешить!

Конечно, ему повезло, что Камов оказался попутчиком в сегодняшней миссии: спокойный, уверенный в себе, телом крепок, в случае необходимости может сесть за руль. Если и грозит Антонову взбучка за то, что поехал без шофера, то можно до некоторой степени прикрыться Камовым. В конечном счете едет-то не один!

Шоссе шло вдоль берега океана. Океан просматривался сквозь частокол негустого пальмового леса, который тянулся на много километров по обеим сторонам дороги. Лес был сухой, чистый, манил к себе, в прохладу косматой пальмовой тени. На обочинах мальчишки с вздутыми рахитичными животами поднимали над головой кокосовые орехи и делали призывные знаки проезжающим, умоляя: остановись, купи!

Никто не останавливался. Безнадежный бизнес! Антонову вспомнилась длинная, в несколько километров, цепочка черных машин на шоссе к аэродрому в Монго. Наверняка эти пузатые мальчишки не ходят в школу, потому что нет здесь школы, а по улицам в Монго разъезжают дорогие блестящие лимузины.

– А что, можно ли дипкурьерам по дороге задержаться, чтобы, например, попробовать кокосового молока? – поинтересовался Камов.

Он впервые в жизни оказался в подобной ситуации, и его интересовал каждый пустяк.

– Нельзя им в пути останавливаться.

Камов временами оглядывался на идущую сзади «Волгу», на неподвижные головы и плечи ее пассажиров, окантованные овальной рамкой лобового стекла машины.

– А почему они в такую жарищу при полном костюме, да еще при галстуках? Точно на прием едут?

– Положено так. Дипу быть расхлестанным нельзя. Дисциплина у них военная. Государственные секреты везут.

– В тех зеленых мешках, которые грузили в «Волгу», и есть государственные секреты?

Антонов рассмеялся:

– Вы, дорогой Алексей Илларионович, выведываете у меня закрытые сведения.

Камов взялся за очки, приподнял их, взглянул на Антонова близорукими глазами серьезно и строго:

– Вы, наверное, шутите? Я ведь просто так… Первый раз еду… с дипкурьерами. Интересно! Не знал, что нельзя спрашивать. Извините!

– Да что вы, Алексей Илларионович! – успокоил его Антонов. – Я ведь шучу. Спрашивайте! Что смогу, отвечу.

– Работенка у них вроде нашенской, геологической, – всегда в дороге. – Камов сделал паузу. – А если нападут, они тогда, значит… до последней пули? Как Теодор Нетте?

– Всякое может случиться…

К границе подъехали к полудню. Зной уже набрал силу, и кондиционер в «пежо», работая на полную мощность, воздуха в кабине не охлаждал. Сейчас крыша машины раскалена, как сковородка. А крыша у «пежо» – белая. Можно себе представить, какая обстановка в черной «Волге», в которой к тому же нет кондиционера. И кому только пришло в голову присылать в Африку машины, окрашенные в черный цвет!

На границе в этот раз не было обычной суеты и толкучки. Антонова всегда удивляли африканские пограничные пункты. Задерживают на них ради разных формальностей – штампов, виз и налогов – только тех, кто едет в машинах. Привередливо копаются даже в медицинских сертификатах у дипломатов: есть ли отметка о прививке против желтой лихорадки? А в это время мимо задержанной шлагбаумом машины цепочкой движутся из одной страны в другую те, у кого вместо лимузина пара босых ног, у кого и в помине нет никаких паспортов и тем более медицинских сертификатов. Никто их не останавливает, они здесь – свои. По одну сторону границы «месье», по другую – «мистер». Во многих районах Африки границ для местного населения не существует, как бы их ни обозначали на картах, как бы ни сторожили шлагбаумы и пограничные полосатые столбы. И босоногий «мистер Аде» запросто топает по тропинке в соседнюю деревню, не задумываясь, преодолевает невидимую черту, проведенную когда-то карандашом по карте, и заявляется в гости к своему двоюродному брату, тоже босоногому «месье Коси». Тот расстилает на полу циновку, которая служит обеденным столом, ставит на нее миску вареного батата и бутылку, но не английского джина и не французского коньяка, а самодельной пальмовой водки, и распивают ее братья в свое удовольствие, беседуя неторопливо о семейных делах на своем родном языке, языке дедов и прадедов.

Машины выехали на пыльную площадку и встали перед павильоном, в котором размещаются пограничные службы. Антонов взял у геолога его паспорт, распорядившись оставаться в машине, потом забрал паспорта у пассажиров «Волги». У окошка пограничного контроля обычно толпился народ. Сейчас никого не было.

– Почему так тихо? – спросил Антонов дежурного офицера. – Что на той стороне? Все в порядке?

– Ночью кого-то ловили. Выстрелы были слышны.

– Нас пустят?

– Не знаю. Может быть, и пустят, – лениво процедил сквозь зубы разомлевший на жаре офицер, штампуя листки паспортов. Раскрыл толстую книгу и стал вписывать туда данные из пяти предъявленных ему паспортов. Делал он это медленно, как первоклассник, шевелил губами, но нескольку раз вчитываясь в трудные для него фамилии. Со стены смотрел на офицера президент Куагона в генеральской форме и, казалось, одобрял солидно неторопливые действия своего подданного. Антонов злился, хотелось крикнуть: ну поторопись же, люди жарятся в машинах! Но он знал: торопить африканца бесполезно, замедленность движений – это закономерный темп его жизни, защита от бесконечных напастей, которым подвергается он со дня своего рождения, – жара, влажность, голод, болезни… В некоторых странах Тропической Африки люди живут в среднем тридцать пять лет. Если бы сидящий за столом офицер работал так, как работают на подобном месте, положим, в Европе, он бы и до тридцати не дотянул…

Не серые дипломатические паспорта дипкурьеров и Антонова, не синий служебный шофера «Волги», а обыкновенный общегражданский красный паспорт Камова вызвал у офицера особый интерес. И в этом тоже была особенность африканского мироощущения: цвета предпочитают яркие. Офицер раскрыл паспорт, и из него вдруг выпала на стол небольшая фотография. Женщина! О, в этом случае африканец равнодушным не останется. Офицер осторожно взял снимок и стал разглядывать.

– Ваша жена?

– Нет, – раздраженно отрезал Антонов. – Жена моего спутника.

– А где он?

– Сидит в машине.

– А… – протянул офицер удовлетворенно, словно наконец добился важного признания. Ковырнул в носу, снова взглянул на фотографию, вздохнул: – Красивая! Жаль, что этой женщины нет с вами. Мы бы на нее поглядели…

На всей этой процедуре потеряли битый час. А что еще предстоит впереди, по ту сторону границы?

Всего метров пятьдесят разбитой, неухоженной, «ничейной» земли, и ты в Асибии.

Под навесом таможенного павильона по-прежнему стояло пустое кресло Кохови, убитого несколько дней назад. Помощники Кохови замахали Антонову руками как старому знакомому, едва он вышел из машины.

– Что у вас здесь опять произошло?

Они были взволнованы и, торопясь рассказать, перебивали друг друга. А произошло вот что. Солдаты досматривали пересекавшие границу автофургоны, груженные мешками с джутом. Ничего подозрительного не нашли, уже собирались разрешить следовать дальше, как вдруг один из сержантов вздумал поинтересоваться, почему на крыше замыкающего колонну фургона привязан объемистый ящик и что в нем. Залез на крышу. В ящике оказался самый невинный товар – нигерийские колебасы, сосуды из сушеной тыквы, которые в Африке употребляют для хранения воды. Сунул руку в ящик поглубже, под колебасы, и нащупал стальной ствол автомата, другой, третий… В этот момент один из шоферов выхватил из-под рубашки пистолет, выстрелил в сержанта, стоявшего на крыше автофургона, но промахнулся, кинулся в кабину, мгновенно завел машину и погнал ее на бешеной скорости по дороге. Уйти ему не дали, солдаты открыли огонь по шинам фургона, автомобиль понесло в кювет, пытавшийся удрать шофер был схвачен.

– А что с сержантом? – спросил Антонов.

– Жив! Успел спрыгнуть.

Антонов почувствовал облегчение. Может быть, это тот самый парень с мальчишеским лицом, который два дня назад на этом месте рассказывал ему о гибели Кохови?

Значит, обстановка в Асибии в самом деле серьезная, если тайно ввозят оружие.

Миновали небольшой, кишащий людьми пограничный городок, выехали на простор магистрального шоссе и сразу же увеличили скорость. По-прежнему впереди шел «пежо», в некотором отдалении следовала «Волга». Часа через три они доберутся до столицы.

Антонов из нагрудного кармашка своей рубашки извлек фотокарточку:

– Забыл вам отдать. Когда оформляли на границе, выпала из паспорта.

– Спасибо! – кивнул Камов, пряча фотографию в портфель. – Я бы огорчился, если бы она потерялась.

– Пограничный чиновник заинтересовался. Сокрушался, что эта женщина не едет с нами.

Камов усмехнулся:

– Я тоже сокрушаюсь…

Геолог задумчиво посмотрел куда-то вперед, на однотонно серую, дрожащую в зное полосу шоссе. Снова полез в портфель, извлек из него пачку сигарет, спохватился, взглянув на Антонова из-под очков:

– Можно?

– Курите! – Антонов нажал на клавишу кондиционера, выключая аппарат. – Все равно без толку!

Камов, не торопясь, прикурил, выпустил струйку дыма за окно. Табачный дым защекотал ноздри Антонова, приятной горчинкой царапнул по горлу. Вот бы тоже сейчас курнуть! Курнуть в свое удовольствие! Уже сколько дней держит себя в руках. Надолго ли хватит?

– Да… Крепко греет африканское солнышко, – протянул Камов. – Трудно здесь будет нашим ребятам в полевых условиях, если дело дойдет до этого.

– А вы считаете, что дойдет?

– Может. Зона перспективная. Как раз тут линия разлома литосферных плит. Могут быть всякие неожиданности…

– Хорошо бы! – сказал Антонов. – Страна бедная, только за счет своих недр и может вылезти из нищеты. На кокосовых орехах не проживешь…

– Но у них есть какао и лес.

– Этого тоже недостаточно! Чтобы встать на ноги, нужны хорошие деньги. А хорошие деньги могут дать только недра.

– Будем стараться, – уклончиво откликнулся Камов. – Я и приехал присмотреться что к чему, Недра – это закрытая книга. Что там в ней, пока можно только догадываться, но, как говорил Эдгар По, мудрость должна полагаться на непредвиденное.

– А когда, вы полагаете, может приехать геологическая экспедиция?

Камов с улыбкой поднял палец:

– Не торопитесь. Приезд такой экспедиции надо подготовить. И всерьез! Работа геологов в африканских условиях дело непростое. И трудности не только в жаре. Обстановка непривычная. Проблемы питьевой воды, ночлега, продуктов… К тому же комары, москиты, змеи. Колонизаторы здесь досконально изучили все климатические условия, обычаи, болезни местные, насекомых. Иначе не могли бы править! А мы каждый раз в Африке Америку открываем. Вместо того, чтобы почитать да проштудировать то, что пишут об Африке бывшие ее владетели, полезное на ус намотать да использовать в своих интересах…

Правильно говорит! Антонов почувствовал в сидящем рядом человеке единомышленника.

А тот с увлечением продолжал:

– …Мы порой как слепые котята. Укусила змея, какую сыворотку хватать, не знаем, потому что эта змея нам с вами неизвестна. А оказывается, в международных справочниках она сто лет назад описана. В позапрошлом году прилетал я накоротко в одну африканскую страну как эксперт. Прибыла туда партия наших геологов. И при ней врач. Молодой мужик, здоровый, энергичный. Как раз для экспедиции. Только в одном загвоздка: понятия не имеет, как лечить тропическую малярию. Зато запросто может сделать аборт. По профилю – гинеколог, из Воронежа. Зачем мужикам-геологам в африканских условиях гинеколог? Может быть, подбирали по созвучию: геолог – гинеколог? Или считают, что в здешнюю глушь и коновала послать можно?

Был оглушающий зноем экваториальный полдень. В это время дорога обычно пустынна. Шоферы тяжелых грузовиков предпочитают ехать либо ранним утром, либо перед закатом. А легковых машин и вовсе нет, кому охота томиться в такое время в железной коробке автомобиля!

Они давно въехали в саванную часть страны, пейзаж стал угнетающе однообразным. Высокие сухие травы и в них поодаль друг от друга купы одиноких деревьев и кустов.

– Будто разбрелось огромное стадо мохнатых зеленых чудовищ, – восхищенно заметил Камов.

Встречный ветер, врывавшийся в кабину, доносил запах соломы, придорожной пыли и раскаленного асфальта. Временами Антонов бросал взгляд в зеркало заднего вида на идущую следом «Волгу». Дипы по-прежнему были при полном параде, даже галстуки не сняли, и можно только удивляться их выдержке.

– А дома у нас сейчас самый разгар осени. Земля в золоте, – сказал Камов негромко, вроде бы самому себе. – Пришло бабье лето…

Первым обнаружил нечто необычное впереди на дороге Камов, несмотря на свое слабое зрение.

– Посмотрите! – Он даже подался вперед, натянув привязной ремень.

И в то же самое мгновение взгляд Антонова ухватил очертания стоящего посреди дороги человека. Человек отчаянно размахивал руками, требуя, чтобы машина остановилась. Внутри Антонова раздался громкий сигнал тревоги: вот она, встреча с опасностью, которую в такой поездке положено ждать постоянно! Все происходило в считанные мгновения. В следующий миг глаза засекли новое: лежащее на асфальте, на краю дороги, тело другого человека, а в стороне в кустах жирный отблеск никеля автомобильного бампера, который почему-то торчал перпендикулярно к земле.

Вытянув перед собой руки, человек бежал навстречу машине, словно хотел руками задержать надвигающуюся на него металлическую махину. У человека была седая голова, и она тоже отсвечивала на солнце.

Антонов резко нажал на педаль тормоза. В то же мгновение сзади пронзительно заскрипели тормоза «Волги». И только тут он увидел лицо человека. Это было белокожее лицо европейца. Человек бросился к остановившейся машине. На его щеке алел глубокий порез, из которого сочилась кровь.

– Ради бога, помогите! – крикнул он по-французски. – Здесь женщина. Она без сознания… Помогите! – Он указал в сторону неподвижного тела на краю дороги.

Вдруг это и есть ловушка? Антонов взглянул через зеркало заднего вида на дорогу: «Волга» стояла на шоссе в нескольких десятках метрах от них, за лобовым стеклом проступали настороженные лица сидящих в кабине.

Камов вдруг решительно дернул скобу дверной ручки и резко толкнул дверь плечом.

– Подождите… – пробормотал Антонов, но геолог, вылезая из машины, недоуменно обернулся.

– Что вы сказали?

Глаза их встретились.

– Нельзя нам… – растерянно выдавил Антонов. – Запрещено…

Лицо Камова исказила гримаса:

– Да вы что! Как это запрещено! Человек ведь..

С размаху хлопнул дверцей машины и широкими шагами двинулся к потерпевшей.

Антонов еще раз бросил взгляд в сторону «Волги». Головы дипов в квадрате лобового стекла изменили прежнее расположение, вроде бы пригнулись, набычились, в покатых атлетических плечах угадывалось напряжение и готовность к действию.

Вместе с седым европейцем Камов склонился над женщиной.

Была не была! Антонов рывком дернул рычаг, включая первую скорость. Он принял решение и теперь действовал спокойно и уверенно, Отвел машину с середины шоссе в сторону, поставил у обочины, освобождая путь «Волге». Та минуту раздумывала, потом, взревев мотором, стремительно рванулась вперед, отъехала метров на пятьдесят, остановилась.

– Идите же сюда! – услышал он раздраженный голос Камова. – Что вы мешкаете? Нужна ваша помощь!

Подходя к потерпевшей, Антонов увидел лежащий на боку в канаве голубой «фольксваген». Переднее колесо валялось у дороги.

Камов присел на корточки. Перед ним на сером фоне асфальта неестественно белели обнаженные ноги, одна нога была в туфле, другая босая. В этих неподвижных женских ногах была такая беззащитность и беспомощность, что у Антонова сжалось сердце. Чувство сострадания еще больше захлестнуло его, когда он увидел лицо женщины – худенькое, бледное, с закрытыми глазами. Густые темно-каштановые волосы еще больше подчеркивали бледность кожи щек и шеи.

– Что с ней? – по-французски спросил Антонов.

Седоголовому было на вид лет пятьдесят, может, больше. У него дрожали губы, лицо искажала странная, болезненная улыбка, обнажавшая торчащие вперед нездоровые желтые зубы.

– Не знаю! Не знаю… – бормотал он. – Я вытащил ее, а она без сознания. Понимаете, месье, у нас отлетело колесо, и мы перевернулись, а Кэтти сидела за рулем…

Мужчина говорил по-французски, но то и дело переходил на английский, и было трудно понять, какой он национальности.

– Она уже полчаса не приходит в сознание.

– Есть повреждения? Осматривали ее? – не очень складно, но с железной уверенностью спросил его по-французски Камов.

– Не знаю, ничего не знаю! – в отчаянии бормотал седоголовый. Судя по всему, он еще сам не отделался от недавнего шока.

– Ладно! Я осмотрю.

Камов снял очки, засунул их в карман, уверенными четкими движениями знающих дело рук расстегнул пуговицы на кофточке женщины, сдвинул вниз лифчик, обнажив небольшую упругую грудь, сильными пальцами ощупал голову, шею, плечи, потом его руки коснулись грудной клетки. Тело женщины дернулось, по лицу ее пробежала судорога, и она чуть слышно застонала.

– Ребра! – определил Камов, взглянув на Антонова. – Может быть, даже перелом. А это что? Мама родная!

Живот женщины был весь в кровоподтеках. На левом бедре мраморно белую кожу рассекал глубокий порез. Из него сочилась кровь.

Седовласый в ужасе вскрикнул.

– Ничего страшного, – успокоил его Камов тоном профессионала. – Рана неглубокая.

Взглянув на стоящего над ним Антонова, приказал:

– Несите аптечку!

Подбегая к машине, Антонов взглянул на дорогу – «Волга» стояла на прежнем месте, дипы оставались в кабине, все так же монументально неподвижные, шофер же из машины вышел, и, опершись рукой на открытую дверцу, издали наблюдал за происходящим.

Дорожная аптечка почему-то была засунута в задний багажник, и пришлось изрядно повозиться, чтобы извлечь ее из-под коробок с продуктами, которые посылали в Дагосу в посольство знакомые из Монго. Руки Антонова были сейчас бестолковыми.

– Скорее! – торопил геолог.

Камов действовал так, будто только врачеванием и занимался, – обмыл спиртом края раны, наложил антисептическую повязку, залепил лейкопластырем. Живот женщины напрягся от боли.

– Реагирует! – обрадовался Камов. – Это хорошо.

«А она совсем молодая, – подумал Антонов, – тело нежное, хрупкое, почти девичье. Бедняга! Вот ведь угораздило! И как хорошо, что они все-таки остановились!» И тут же мелькнула тревожная мысль: а как дипы? «Волга» стояла на прежнем месте. «Молодцы дипы, – подумал Антонов, – сейчас у них были все основания укатить отсюда, не задерживаясь ни на минуту – государственную почту везут!»

– У нее шок. Думаю, ничего страшного, – сказал Камов, вставая. – Но в больницу нужно немедленно. Возможно, что-то с ребрами.

– Могу ли я на вас рассчитывать, господа? – с надеждой спросил седоголовый. – Вы же сами понимаете…

Он развел руками, показывая на пустынное шоссе.

– Понимаем! – кивнул Камов. – Разумеется, как же иначе.

Распорядился:

– Андрей Владимирович! Подгоните машину поближе!

Антонов уже полностью избавился от недавней тревоги: никаких провокаций! Просто дорожное происшествие.

Он подогнал машину к пострадавшей, и они втроем осторожно уложили ее на заднем сиденье. Камов отцепил висевший на крючке пиджак, сложил и сунул под голову женщины. Она вдруг застонала и открыла глаза.

– Кэтти! Кэтти! – позвал ее седоголовый.

Женщина на миг взглянула на него почти осмысленными глазами и тут же снова смежила веки.

– Кэтти!

– Не тревожьте ее! – сказал Камов. – Нервы! Молоденькая…

В голосе его звучало отеческое сострадание.

– Вы ее отец? – спросил седоголового Антонов.

– Дядя. – Он с беспокойством взглянул на загадочно безучастную «Волгу». – Куда вы ее повезете?

– В Дагосу, – сказал Антонов. – Наверное, в центральную городскую больницу.

– Вы с нами? – спросил Камов.

Мужчина неопределенно пожал плечами:

– Не знаю, как быть, мосье, машина ведь… Нельзя оставлять. Растащат по частям. Наверное, буду ждать буксира. – Считая Камова главным, он просительно протянул в его сторону руку. – Так я могу, мосье, надеяться? Вы, кажется, дипломаты… И кажется… русские?

– Мы спешим! – перебил его Антонов, садясь в машину. И подумал с неудовольствием: «Русские! Разобрался! Не скроешь».

Едва Антонов захлопнул за собой дверцу своей автомашины, как стоявшая поодаль «Волга» мгновенно, словно в тигровом прыжке, рванулась вперед, взвизгнув шинами, стала стремительно набирать скорость. И было ясно, что теперь впереди уже будет она.

На дороге остался седоголовый. Он вышел на середину шоссе и долго стоял, глядя вслед уходящим машинам, пока не растворился в мареве жаркого дня.

– Дела… – пробормотал Камов.

Дорога была по-прежнему пустынной. Антонов попытался обогнать, снова возглавить движение, но «Волга» дороги не уступила.

– Рассердились! – заметил Антонов.

– Ничего! – отмахнулся Камов. – Задержались-то по делу!

«Ему, конечно, ничего, – подумал Антонов. – У Камова свои нормы поведения – обыкновенные человеческие, естественные. А здесь – дипломатия».

Камов, приподнимая очки, временами оборачивался, чтобы взглянуть на полулежащую на заднем сиденье женщину. Иногда в забытьи она постанывала.

– Вы уверены, что не умрет?

– Все будет в порядке! – буркнул Камов. – Не бойтесь, не подведет вас. Выживет! Нам с вами главное сейчас не…

– …Не мельтешить, – невесело усмехнулся Антонов.

– Вот именно: не мельтешить! Просто девушка еще не вышла из шока.

– Откуда вы все это знаете? У вас что, специальное медицинское образование?

– Опыт! В бродячей геологической жизни чем только не приходится заниматься. И врачевать тоже. Однажды даже участвовал в настоящей операции – ногу человеку отсекали. Иначе бы тот загнулся.

Антонов сдвинул зеркало заднего вида так, чтобы в нем было лицо женщины. Сухощавое, немного скуластое лицо, тонкий нос с чуткими ноздрями, слегка оттопыренная нижняя губа. Должно быть, лет тридцать. Интересно, кто по национальности? Типичное лицо европейки – можно принять и за француженку, и за немку… Когда в ответ на оклик седоголового она на мгновение подняла веки, под ними блеснули странно зеленые глаза. Кэтти… Стало быть, по-нашему Катя… Нелепость какая! Оторвалось колесо! Не дай бог в Африке на дороге вот так кувырнуться! Жара, пыль, кругом ни души! Хорошо, что они оказались вовремя… Конечно, режим нарушен: диппочта есть диппочта, и никакие оправдания не принимаются. Инсценировать дорожную аварию и несчастный случай проще простого. А в этой стране есть силы, которые были бы не прочь заполучить наши зеленые дипкурьерские мешки…

Солнце клонилось к закату, жара понемногу спадала, и Антонов включил кондиционер. Женщина на заднем сиденье все еще не приходила в себя, и Камов временами брал ее руку, щупал пульс и каждый раз ободряюще сообщал:

– Все в норме!

Антонов подумал, что этот малознакомый ему человек, должно быть, надежен в работе, в дружбе, в выполнении долга. За стеклами его стареньких, немодных, вызывающих улыбку очков близорукого интеллигента-ученого прятались уверенные, с четкими, твердыми, как косточки, зрачками глаза сильного, целеустремленного человека.

Иногда по пути встречались военные и полицейские пикеты, но пропускали их без задержки. В Дагосу прибыли уже после захода солнца. Антонов эскортировал «Волгу» до ворот посольской территории. У подъезда дипов уже ждали работники референтуры во главе с их шефом Генкиным. Сухое, аскетическое лицо Генкина хмурилось.

– Ну как, жива твоя подопечная? – спросил Куварзин Антонова, выходя из «Волги» и разминаясь.

– Жива вроде. Но пока без сознания.

– Так чего ты здесь торчишь? Вези скорее в больницу. Тут без тебя обойдутся.

Вслед за Куварзиным вылез из «Волги» Авсюков. Бросил хмурый взгляд на Антонова, потом на «пежо», из которого Камов так и не вышел, качнул головой:

– Ну ты и даешь, старик!

Городская больница, построенная еще в колониальные времена, находилась в центре города в старинном парке.

Дежурный фельдшер в приемной, рослый красавец мулат, прежде всего поинтересовался, кто такая больная, из какой страны и кто будет оплачивать лечение белой, если оно выйдет за рамки тех средств, которые отпущены здесь на рядовых больных-дагосцев.

Кто такая? А что они могли сказать? Просто подобрали на дороге. Просили доставить в больницу, вот они и доставили. Наверное, завтра все выяснится. Кто будет гарантировать оплату? Ну, пока советское посольство. А потом, надо полагать, разберутся. Приедет ее дядя…

Фельдшер, прочитав текст на визитной карточке Антонова, сухо кивнул:

– Вполне достаточно, мосье.

И ушел в приемный покой осматривать больную.

Они потоптались в прихожей, не зная, что делать дальше. Вроде бы долг свой выполнили, пострадавшая теперь под опекой медицины, можно и уехать. Но Антонов предложил: «Подождем?» И Камов чуть заметно кивнул головой, как будто другого предложения и не ожидал.

Фельдшер вернулся минут через двадцать.

– Я не хирург, но считаю, что возможны трещины или перелом в ребрах, – сказал он. – Будем делать рентген. – Он вдруг осекся: – Попробуем сделать…

– Вы считаете, что опасности для жизни нет? – спросил Антонов.

– Конечно! – мрачно улыбнулся мулат. – Уж таких-то мы лечим.

Он взял со стола блокнот и ручку.

– Завтра утром ее, вероятно, осмотрит хирург, и вы больную сможете навестить, я закажу вам пропуска.

– Вы сказали «вероятно», – спросил Камов, – разве хирург может не прийти?

– Может… – хмуро буркнул фельдшер.

– А как же больные?

– У больных свои заботы, у медиков свои.

Лицо фельдшера было неприступным.

– Порядочки у вас в Асибии! – невесело усмехнулся Камов, когда они вышли из больницы.

– Привыкайте! – ответил ему Антонов. – Вам здесь работать.

В дороге Камов попросил завезти его на минуту в посольство.

– Вдруг пришло письмо? – сказал с надеждой. – Я ведь дал адрес и Дагосы.

Действительно, у дежурного оказалось для Камова письмо, которое доставил последний московский самолет.

Камов тут же, в прихожей, торопливо разорвал конверт, жадно пробежал текст. Взглянул на Антонова, и очки его радостно блеснули.

– Все хорошо?

– Надеюсь, что да!

– Тогда поехали ко мне! – предложил Антонов. – Поужинаем чем бог послал.

– А чайку хорошего дадите?