355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ильдар Абдульманов » Царь Мира » Текст книги (страница 9)
Царь Мира
  • Текст добавлен: 31 октября 2016, 00:16

Текст книги "Царь Мира"


Автор книги: Ильдар Абдульманов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц)

Пастух. Ладно, дергай отсюда, колдунишко.

Принц Говард. Эй, а что ты там про меня болтал? Что я буду превращаться?

Серый Маг. Вы всегда останетесь собой, ваше высочество, даже если превратитесь в кролика. Счастливо, придурки. Я еще вернусь!

Принц Говард. Ну что ж, раз все уладилось самым лучшим образом, теперь можно подумать и о личной жизни. Царевна, вся моя жизнь без вас была большой ошибкой. Я прошу вашей руки.

Пастух. Во дает! Шустрые эти принцы! А моей руки ты не хочешь попробовать?

Принц Говард. Ноу, сэр. Ты можешь стать моим телохранителем.

Пастух. Зачем же мне хранить твое тело – я его в гробу видал!

Царевна. Не надо ссориться. Принц, вам сейчас лучше уйти. А с этим молодым человеком я разберусь сама.

Принц Говард. Ну и пожалуйста. Думаю, что этот роман не затянется, и я еще вернусь. ( Уходит.)

Царевна. Что у тебя было в бутылке?

Пастух. Это… ну, напиток…

Царевна. От которого бедный колдун чуть не окочурился.

Пастух. Да, крепкая вещь.

Царевна. На портянках настаивал?

Пастух. Обижаешь, царевна. На березовых почках, ягодах, ну там еще некоторые добавки…

Царевна. Продашь свой рецепт этому Серому при случае. Послушай, а ведь ты так и не успел измениться с этим зеркалом. А я рассчитывала…

Пастух. На что?

Царевна. Что ты меня избавишь от этого колдуна, да и от других женихов в придачу.

Пастух. Но ведь избавил же.

Царевна. Да, действительно… Но ведь ты не успел воспользоваться зеркалом.

Пастух. Да на что оно мне, Алина? Разве ты сама теперь не лучше всех этих заколдованных зеркал? Буду смотреть на тебя и изменяться.

Царевна. Даже не знаю, как быть. Я сказала отцу что выхожу за тебя замуж.

Пастух. Нельзя нарушать царское слово.

Царевна. Неужели?! Мое слово, могу и нарушить.

Пастух. Не надо, Алина. Ты теперь такая красивая, я даже…

Царевна. Что ты «даже»? Ну-ка смотри мне в глаза!

Пастух. Лучи, что затаил твой взор, Как странен был их свет! Для нищих глаз моих с тех пор Иного света нет. ( Целует царевну.)

Появляется царь.

Царевна. Ваше величество, папочка, это мой жених!!

Царь. Так. Как звать тебя?

Пастух. Василий Кузьмич.

Царь. Здорово. Пастух?

Пастух. Он самый.

Царь. А мне тут говорили, будто ты урод – и хромой, и глухой. Вроде нет, а?

Пастух. Ну, как видите.

Царь. Может, оно и лучше, что ты не басурманин. Учился?

Пастух. Да нет.

Царь. Вот в чем наша беда – образованных людей мало. Как же ты будешь управлять половиной царства?

Пастух. Да я как раз хотел об этом… уточнить надо.

Царь. Да все точно, я от своих слов не отказываюсь. Да и приглянулся ты мне. Неожиданно.

Пастух. Ни к чему мне это.

Царевна. Ты что?!

Пастух. Нам бы остров небольшой и кораблей парочку. И немного для обустройства – стройматериалы там, еду на первое время.

Царь. Какой остров?!

Пастух. Да любой практически. Жить везде можно. Лучше подальше от столицы, уж больно здесь шумно.

Царь. Неправильно ты мыслишь, Василий, негосударственно. Подумай сам…

Царевна. Да ты просто спятил! Что ты мелешь?! Какой еще остров?!

Пастух. Погоди, Алина, дай поговорить мужикам.

Царь. Я уже немолод. Царство в упадке. Кто-то должен им заниматься. Я, помню, читал о великом богатыре. Давно это было. Он совершил подвиг, очистил донельзя запущенные конюшни.

Пастух. Ну, это дело нехитрое.

Царь. Там было непросто, масштабы там были ого-го!

Пастух. Я вам так скажу, ваше величество. Можно любой храм отмыть от дерьма, но ежели сам храм из дерьма сделан и людишкам по душе в дерьме жить, то никакой богатырь им не поможет.

Царь. Вон ты как! А ты спой остров из чего будешь делать?

Пастух. Остров – это другое. Там и живешь иначе, и мыслишь иначе. Если бы наше царство было островом, то все было бы не так, ваше величество. А сейчас – не обессудьте. Сил во мне много, но в это дерьмо я не полезу. Хотите – дайте остров. Останется царевна со мной – счастлив буду и ее счастливой сделаю. А нет – значит, нет.

Царевна. О чем ты говоришь? Какой еще остров? Зачем он нужен? Я хочу жить здесь, в этом мире!

Пастух. Это базарный мир. Здесь нельзя любить.

Царевна. Нет! Ни на какой остров я не поеду! Там пусто! Там никого нет! Там нет балов, а я ни разу не была на балу. И вообще, мне не нужны трудности. И здесь мой дом!

Пастух. Это твое последнее слово?

Царевна. Да, последнее!

Царь. Ты подумай, Алина.

Царевна. Я уже подумала!

Пастух. Ну ладно, тогда желаю здравствовать.

Царь. Ты что же, вот так просто возьмешь и уйдешь?!

Пастух. Ну да, а чего там. Я люблю, чтобы было по-моему.

Царь. Подожди, пастух! Дам я тебе все, что просил. Только царевна уж сама решает, не обижайся.

Пастух. Так и нужно, ваше величество. Каждый должен сам решать, свободно.

Царь. Завтра же приходи, будет готов мой указ. Возможно, ты и прав. А там с острова можно будет и мосты наладить, а?

Пастух. Поживем – увидим.

Уходит, в дверях сталкивается с принцем Говардом.

Принц Говард. Прошу прощения, ваше величество, и вы, ваше высочество. Я невольно подслушал разговор. Царевна, мне кажется, у меня появляется шанс?…

Царевна( растерянно). Кажется, появляется.

Принц Говард. Я пока не уезжаю?

Царевна. Как хотите принц…

Принц Говард. Завтра… хотелось бы… если вы меня примете, ваше высочество…

Царевна. Поживем – увидим, принц. Утро вечера мудренее.

Царь. Ну вы поговорите, а я пойду. ( Уходит.)

Принц Говард. Вы верите в то, что говорил про меня этот колдун?

Царевна. Не знаю.

Принц Говард. А если я действительно начну превращаться то в карлика, то в принца? Это имеет значение? Ведь я буду любить вас, что бы ни произошло.

Царевна. Что вы, принц! Уж сразу и про любовь… Давно ли вы смеялись надо мной? Я тогда была… ну как уродливый карлик. Теперь я другая – и вдруг вы меня страстно полюбили. А если я завтра стану прежней? Правда же любопытно? Даже могут быть самые разные сочетания вас и меня – два урода, урод и царевна, принц и уродина. И вы обещаете мне сохранить свою любовь во всех сочетаниях?

Принц Говард. Нет, царевна. Я не смогу заставить себя любить уродину.

Царевна. Слава Богу, вы умеете быть искренним. Я тоже не смогла бы любить урода. Хотя… когда я была прежней, мне казалось, что я способна полюбить самого мерзкого и отвратительного человека… Но теперь мне так не кажется. Я любила пастуха… Или мне кажется, что я любила? Мне почему-то верилось, что он подслеповатый, глухой, хромой… Но ведь это все не так. Он вполне нормальный человек. Просто мне, наверно, хотелось, чтобы он был чем-то похож на меня. Но теперь я не знаю, люблю ли я его.

Принц Говард. Потому что он простой пастух?

Царевна. Может быть. Не будем терзать друг друга, принц. Пусть будет, как будет. Как жизнь подскажет.

Принц Говард. Мудро. И неопределенно. Мудрость всегда неопределенна, поэтому она и считается мудростью. Вот почему так легко спутать с глубокой мудростью неопределенность и нерешительность, боязнь действовать. Так и удается ни на что не способным прикинуться мудрецами.

Царевна. Что делать, принц. Каждый живет, как Умеет.

Принц Говард. Я остаюсь, царевна. Я буду ждать.

Царевна. Я ничего не обещаю, принц. Я не знаю, с какими мыслями я проснусь завтра утром. И какой я проснусь… Вдруг это все сказка, все временно?…

Принц Говард. Мы оба будем ждать – и я, и пастух. Перед любовью все равны.

Царевна. И перед временем тоже. Спокойной ночи вам, принц.

Принц Говард. Спокойной ночи, царевна.

* * *

Костер догорал, и красноватые угли вспыхивали последними язычками пламени. Странная сказка, подумал Сергей, по стилю странная, неровная какая-то, будто автор мечется между разными состояниями души. Сам-то Илья склонен к мягкой иронии, здесь более жестко все, даже какие-то трагические ноты… А насчет острова этот его пастух прав. Эх, если бы это зеркало могло исполнять желания… И впрямь – уехать с Алиной на остров, где никого, кроме них… Фантазия. Но Бог с ним, не в этом дело. Сергей задумчиво смотрел на огонь и испытывал странное ощущение – словно какая-то новая, неведомая ему информация неизвестным образом внедрялась в его сознание и тут же анализировалась. Это пришедшее словно извне не было творческим озарением или плодом фантазии, это было именно рациональное знание, и что-то подсказывало Сергею: в жизни все будет иначе, чем в сказке.

«Олимпийские игры ведьм» – вдруг вспомнились ему слова Эдика. Да, в жизни эти игры закончатся иначе, четко осознал он. Цена за участие в них должна быть высокой, и скорее всего, это будет жизнь. Все, кто соприкоснулся с зеркалом, понял он, будут уничтожены. Он вспомнил гонявшегося за ним светящегося призрака с мертвенно-белым лицом и вздрогнул. Ему захотелось убежать, забиться в какую-нибудь нору, уснуть и пережить этот кошмар. Но если все дело именно в этом проклятом зеркале, то призрак сейчас должен охотиться за ним, за Сергеем. А может выть, следовало уничтожить это, зеркало или утопить его в озере. Как бы то ни было, главное для него сейчас – узнать, жива ли Алина, живы ли его друзья. Наверно, нужно было найти их, предупредить, увезти из города, и сделать это надо сию секунду, сейчас… Но он не двигался.

Знание продолжало поступать, и он начинал понимать, что может спасти друзей, отвлекая внимание враждебных сил на себя. Пока он здесь и зеркало рядом с ним, призрак или призраки будут охотиться именно на него.

И как только он понял это, за его спиной раздалось тихое потрескивание. Он резко обернулся. В трех шагах от него между темных деревьев стоял высокий человек в длинном сером плаще и шляпе. Он молча обошел Сергея и сел на бревно напротив его Сергей взглянул ему в лицо: оно было странно-землистого цвета и казалось столь же серым, как и одежда. Но страха Сергей не испытывал – все же это был человек, а не жуткий призрак. Незнакомец заговорил первым:

– Вы Сергей Калинин?

– Да.

– Хорошо, что я нашел вас.

Взгляд его упал на рукопись, лежавшую рядом с Сергеем. Крупный шрифт, которым было напечатано название пьесы Булавина, позволил незнакомцу прочесть его.

– Вы знаете содержание пьесы? – спросил он.

– Да.

– Наверно, вы догадываетесь, зачем я пришел.

– Да. Должно быть, вам нужно зеркало.

– Именно так. Где оно?

– Оно спрятано.

– Где-нибудь неподалеку?

– Это не важно.

– Напротив, это очень важно, – возразил Серый, – вы даже не можете себе представить, как это важно. Так оно где-то рядом?

– Допустим. Но я его отдам на некоторых условиях.

– Хорошо, я готов выслушать их.

– У меня есть подозрение, что вы хотите убить тех, кто знает про зеркало.

– Нет, это не так. Я же не стремлюсь, например, уничтожить рукопись, хотя из нее многое становится понятным.

– Это сказка, не больше.

– Больше. Это сказка, навеянная, если можно так сказать, зеркалом. Ваш друг держал в руках это зеркало, хотя и не смотрел в него, по-моему. Тем не менее оно оказало на него воздействие.

– Что это за зеркало? И кто вы – из какой-нибудь спецслужбы?

– Нет. Все гораздо сложнее. Но мне бы хотелось, чтобы зеркало оказалось у меня в руках, прежде чем я расскажу вам, что оно собой представляет.

– Нет. Сначала вы расскажете и дадите мне некоторые гарантии, а потом уже получите зеркало, если я сочту рассказ Убедительным, а гарантии достаточными.

– И то, и другое маловероятно, – сказал гость, – но давайте попробуем. Я буду говорить коротко, а вы задавайте вопросы, только не тяните. Я не знаю, сколько времени в моем распоряжении. Это, конечно, не зеркало, это прибор, как у вас говорят. Сделан он не на Земле, он сделан другой цивилизацией, гораздо более развитой, чем наша, но тем не менее погибшей. Этот прибор попал к нам. Уточню: мы не люди. Ну, давайте пользоваться вашими терминами или наиболее близкими понятиями. Назовем нас гуманоидами, а это зеркало правильнее назвать, скажем, мультинвертором. Под его воздействием в живом разумном существе происходят изменения, инверсии. Наверно, они могут быть четко запрограммированы. Но беда в том, что нам достался только мультинвертор, а навыки пользования им приходилось приобретать методом проб и ошибок. У нас более высокий уровень развития, чем у вас, но тем не менее мы еще не до конца разобрались в этом приборе. О вас и говорить нечего. Вы смотрели в это зеркало или просто держали его и что-то говорили, а оно управляется набором колебаний различной природы. Вы о чем-то думали, чего-то хотели, оно пыталось понять ваши желания и преобразовать ваши личности в соответствии со своим пониманием. Сложность этого устройства не поддается описанию, даже наша наука не в силах объяснить многие принципы его действия. Ну а вы, простите за некоторую грубость, вели себя с ним, как ваши земные обезьяны вели бы себя с обычным зеркалом. Это, конечно, не ваша вина, у вас уже хватило ума догадаться, что это не просто зеркало. Если бы оно осталось здесь, ваши ученые попытались бы изучить его, но не смогли бы.

– А откуда вы знаете? – внезапно запальчиво сказал Сергей, обидевшись за земную науку, но безоговорочно веря всему, что говорил незнакомец: он знал тем же неведомым образом, что это правда. – Почему вы так хотите забрать его? Оставьте его нам, оно же не единственное на всю Вселенную!

– В том-то и дело, что пока единственное. Других от этой древней цивилизации не сохранилось или пока не найдено. То, что оно попало к гуманоидам, – последствия… большая удача. Это позволит им защититься от угрозы, исходящей от других цивилизаций. Но то, что оно оказалось на Земле, – это трагическая случайность, последствия которой могут быть ужасными для вашей планеты, если вовремя не изъять это зеркало и не… предотвратить последствия…

– То есть физически устранить всех, кто с ним соприкасался? – криво усмехнувшись, спросил Сергей.

– Не совсем так. Ваш друг просто держал его в руках, но не испытал, судя по всему, инверсии. А те, кто смотрелся в зеркало, настраивали его на что-то и испытали его… Тех придется уничтожить.

– Гуманно, – сказал Сергеи не без иронии. Смысл высказываний Серого еще не успел в полной мере дойти до него.

– Да, это гуманно. Это необходимо. Иначе эти люди, а вернее, уже не люди, а инвертоиды, если можно так сказать, будут представлять собой угрозу.

– Но их же можно как-то обезопасить, изолировать, в конце концов.

– Практически невозможно – при нынешнем уровне вашей цивилизации. Я могу вам сказать, что и нам дорого дались эксперименты при изучении мультинвертора. Нам пришлось пожертвовать многими жизнями, прежде чем мы начали как-то управлять процессами инверсии.

– Но зачем вам эта инверсия? Вы же и так высокоразвитые и прочее.

– Зачем? Да, если бы это было просто любознательностью, можно было бы двигаться осторожно, без жертв. Но есть жизненная необходимость, нам приходится бороться за свое существование. У нас очень могущественные враги и при этом очень агрессивные. И чтобы сражаться с ними на равных, нужны инвертоиды, обычным гуманоидам, каэльцам и отайцам – мы называем себя так по именам наших планет Каэль и Отай – не справиться с эллипсоидами.

– А это кто такие?

– Это самые страшные из наших врагов. Они тоже живые существа, но это другая форма жизни. В отличие от гуманоидов, они нацелены на уничтожение. Похоже, они считают, что в космосе должны не только царить, но вообще существовать только они, а других следует устранить.

– Но почему наши инвертоиды так опасны для нас самих? Это звучит странно.

– Да, я понимаю ваш вопрос. Хуже всего, что я не могу твердо и уверенно сказать, что они действительно опасны. Все может быть с вашими инвертоидами: они могут жить дальше и оставаться вроде бы такими же, как все; они могут стать гениальными учеными или художниками. Но самое вероятное, что они станут… источниками практически неистребимого зла… – Серый с трудом подбирал подходящие слова, и это еще больше убеждало Сергея в том, что он прав.

В конце концов, – хмуро сказал журналист, – это наши проблемы, мы сами справимся с ними как-нибудь.

– Один из наших инвертоидов должен был доставить мультинвертор на некую планету, но столкнулся с эллипсоидами. Они его преследовали, и он вынужден был оставить прибор на Земле. Он успел нам передать информацию о его местонахождении и погиб в схватке. К сожалению, даже инвертоиды могут справиться разве что с одним эллипсоидом. Отчасти это наша вина, что мультинвертор попал к вам. Мы должны исправить эту ошибку и уберечь вашу цивилизацию, вы наши братья по разуму, и через несколько столетий, или даже раньше, мы установим с вами контакт, но сейчас нам приходится действовать решительно. Постарайтесь понять меня. Я просто воин и просто выполняю приказ: доставить мультинвертор и произвести чистку, чтобы избежать роковых последствий. Вы сами, скорее всего, будете нас проклинать, если мы оставим среди вас инвертоидов.

– Но вы же не уверены, что они принесут нам зло, неужели нельзя…

– Поймите вы, мы можем сейчас изучить их, но инверсии будут продолжаться совершенно неизвестным образом. Никто не может сказать, на что запрограммированы ваши инвертоиды. Что из них получится завтра – абсолютно неизвестно и непредсказуемо. Сегодня он создаст шедевр, завтра сожжет полпланеты. И у нас нет сейчас ни сил, ни времени разбираться и помогать, мы воюем, идет смертельная схватка во Вселенной, поймите. Если эллипсоиды нападут на след мультинвертора – а скорее всего, они уже напали на него, – если он попадет к ним, то это конец, конец гуманоидным цивилизациям, в том числе и вашей. Отдайте мне зеркало и не противьтесь, когда я буду проводить чистку. Так нужно. Постарайтесь понять меня.

– Вы и есть тот самый призрак, который за мной гонялся?

– Призрак? За вами гонялся призрак?

– Да, с таким белым лицом, огненный. Это он пытался убить Алину? Или он и вы – это одно и то же?

– Подождите. Давайте по порядку. Вы смотрели в зеркало?

– Да.

– Что-то произносили при этом?

– Кажется, я читал стихи…

– И тут появился этот призрак?

– Нет. Я ушел из театра, потом он явился ко мне, проломил дверь на балконе, я бежал от него, попал в милицию, узнал, что Алина тяжело ранена кем-то…

– Он догнал вас? Хотя… вы могли этого и не заметить.

– Почему? Я… как не заметить? Кто это был?

– Мы называем их… Ну, скажем сокращенно, инэсты, информационно-энергетические структуры. При инверсиях они выделяются из мультинвертора и объединяются с вашей личностью, это и есть инверсия. Кстати, я тоже инэст, я просто вынужден воспользоваться телом землянина, чтобы общаться с вами и с другими людьми. Но обычно инверсия происходит мгновенно, незаметно для инвертоида. Видимо, вы были не совсем решительны или еще что-нибудь… Я не знаю. Я не могу точно сказать, инвертоид вы или нет, но именно поэтому мне придется вас уничтожить.

– Тогда вы не получите зеркала, – глухо сказал Сергей.

– Не заставляйте меня прибегать к жестоким методам. Вы все равно скажете мне, где оно, только мне придется пытать вас. Вы не выдержите пыток. Не нужно этого. Я не люблю причинять боль, но вы мне не оставляете выбора.

– Хватит того, что вы пытали Булавина! – вдруг раздался резкий голос, и на поляну вышел Клюкин с пистолетом в руке.

– Леша, ты?… – вскрикнул от неожиданности Сергей. – Ты откуда взялся?

– Надо же кому-то спасти одного психопата от другого, – мрачно усмехнулся Клюкин.

– Он не психопат. Если ты слышал наш разговор, то это, скорее всего, правда.

– Ну вот что, ребята. Вы, Сергей Калинин, подозреваетесь в покушении на жизнь Алины Ворониной. А вы, гражданин, – в покушении на жизнь Эдуарда Власова и в причинении травм гражданину Булавину в результате физических истязаний, то есть пыток. Оба вы арестованы и проедете со мной в милицию. У меня только одни наручники, так что придется вас пристегнуть друг к другу.

– Эдик тоже? Он убил Эдика?

– Смерть пока не подтверждена. Насколько мне известно, он в больнице в безнадежном состоянии.

– А Илья?

– Тоже, но он вроде бы ничего, его просто пытали током – вот этот тип, если я не ошибаюсь. А теперь встаньте рядом и соедините руки. И не вздумайте фокусничать – я буду стрелять.

Он быстро подошел к Сергею и надел ему на руку один браслетов, потом подошел к Серому, коснулся его и тут же отдернул руку и отшатнулся назад. В руке у Серого появился золотистый жезл, он протянул его к Клюкину, потом коснулся Сергея – и оба с воплями повалились на траву.

– Не вмешивайтесь и останетесь живы, – сказал Серый Алексею. – А вам придется сказать мне, где зеркало!.. – повернулся он к Сергею. – Сожалею, но вы вынуждаете меня быть жестоким.

Он прижал жезл к паху лежавшего Сергея, и дикая боль пронзила тело журналиста. Он заорал, пытаясь вывернуться, но Серый наступил ему на руку и снова ткнул жезлом.

– Нет! Нет! – вопил Сергей.

– Где зеркало? – спросил Серый. – Говорите, иначе пытка не прекратится.

Еще одно прикосновение заставило Сергея скорчиться на траве. На крики сил уже не хватало, и он стонал и рычал, понимая, что больше не сможет это выдерживать.

– Я скажу! – крикнул он, когда жезл снова приблизился к его телу.

– Говорите.

Клюкин попытался подползти к пистолету, но Серый, быстро шагнув к нему, ткнул и его жезлом, и тот, матерясь от боли, свернулся в клубок.

– Где оно?

– Там, под обрывом, метров пятьдесят отсюда, – с трудом произнес Сергей.

– Пойдемте, вы мне его отдадите, – сказал Серый, помогая ему подняться на ноги. – Идем, – повторил он, подталкивая его.

Сергей не двигался и в ужасе смотрел на тропинку. По ней медленно шел, даже скорее плыл над ней, светящийся, мерцающий силуэт с мертвенно-белым лицом.

– Это он, – проговорил Сергей.

Серый внимательно смотрел на приближавшийся призрак, потом отпустил Сергея.

– Да, это инэст, ваш инэст, – сказал он. – Значит, ему не удалось соединиться с вами. Он бы так и преследовал вас, пока не кончилась бы его энергия. А если б нашел способ подпитывать ее, то это продолжалось бы бесконечно. Выглядит он весьма странно для инэста. Похоже, что его обсыпали мукой или еще чем-то, он может притягивать мелкие частицы. Я погашу его.

Он сделал несколько шагов навстречу инэсту, жезл его вдруг засиял ярко-голубым пламенем, и он прикоснулся этим жезлом к подошедшему призраку. Раздался негромкий треск, посыпались искры. Сергей прикрыл глаза – свечение было ярче, чем при сварке. Инэст таял, рассыпался на искры и вскоре исчез бесследно. Серый повернулся к Сергею:

– Это подтверждение того, что вы не инвертоид. Я не стану уничтожать вас. Мне придется закончить чистку, но сначала вы отдадите мне зеркало.

– Ты, сволочь! Гуманоид х…в! Оставь в покое моих друзей, они тебе ничего не сделали! – завопил Сергей, понимая, что последний его козырь перейдет в руки безжалостного противника и уже ничто не сможет спасти Алину.

Серый молча выслушал его крики, потом указал жезлом в сторону обрыва. Калинин понял, что если он сейчас не подчинится, то последует новый удар.

– Серега, это бесполезно, нам с ними не справиться, – с трудом проговорил все еще лежавший на земле Клюкин. – Вон, кажется, его банда прилетела.

Серый обернулся, Сергей проследил за взглядом Алексея. За редкими деревцами начиналось поле, и сейчас над ним появилось три огненных столба – словно кто-то осветил сверху поле нестерпимо яркими прожекторами. Там, где столбы касались земли, поднимались клубы дыма или пара.

– Это эллипсоиды, – глухо сказал Серый. – Похоже, мы опоздали.

Голос его, до того почти лишенный эмоций, вдруг обрел какие-то трагические интонации.

– Слушайте меня. Если они доберутся до мультинвертора, это будет означать конец гуманоидным цивилизациям. Вашу планету они попросту сожгут из боязни, что здесь могли сохраниться инвертоиды. Еще можно что-то сделать. Я задержу их ненадолго. Возьмите зеркало и бегите. Попробуйте спрятать его. Если они вас заметят, швырните его поглубже в воду, в озеро. Они не смогут достать его просто так, им придется выпарить воду или заставить вас достать его. Но лучше вам погибнуть, чем отдать им зеркало. Нужно продержаться, мои товарищи должны прийти на помощь, они наверняка идут следом за эллипсоидами и знают, что мультинвертор должен быть у меня. Бегите! Времени мало!

Клубы дыма на поле развеивались, и сквозь них виднелись очертания странных существ – таких же светящихся и мерцающих, как и столбы, но более ярким, белым, режущим глаза светом. По форме они действительно напоминали гигантские веретена, длиной метра три и толщиной в самой широкой центральной части туловища не меньше метра. Их было трое – каждый словно возник из огненного столба, и теперь, сформировавшись, эллипсоиды медленно вращались на месте, разбрасывая ослепительные искры.

– А потом придут ваши приятели и убьют моих друзей, – сказал Сергей. Он понимал, что подвергает себя смертельной опасности, но это был единственный шанс.

– Что вы хотите?! – почти закричал Серый.

– Сохраните им жизнь. Мне нужны гарантии, что ваши их не убьют.

– Эллипсоиды уничтожат всех, если добудут мультинвертор!

– Не добудут, если вы гарантируете…

В руках у Серого появилась небольшая черная коробочка, он держал ее в левой руке, а правой словно перебирал невидимые клавиши. Спустя три-четыре секунды он протянул коробочку Сергею:

– Здесь сообщение нашим, что чистка закончена. Отдайте им это, и они уйдут. А теперь спешите, эллипсоиды уже увидели нас!

Эллипсоиды действительно плыли над полем по направлению к ним, и трава и почва под ними дымились от испарявшейся влаги. Скорость их возрастала, они явно заметили цель, и теперь до них оставалось метров восемьдесят.

– Бежим, – скомандовал поднявшийся с травы Клюкин, и они с Сергеем ринулись к обрыву.

На бегу Сергей оглянулся и на секунду застыл на месте: он увидел, как от Серого отделился светящийся инэст, а тело Серого рухнуло на траву. Инэст устремился навстречу стремительно приближавшимся эллипсоидам.

– Давай не задерживайся! – рявкнул Клюкин, хватая Сергея за рукав. Калинин успел увидеть, как инэст сошелся с одним из эллипсоидов, раздался оглушительный треск, ослепительно яркие искры взметнулись вверх. Этот фейерверк продолжался секунды три, а когда треск стих, Сергей и Алексей уже мчались к обрыву.

Двое оставшихся эллипсоидов несколько секунд покружились на том месте, где после схватки их товарища с инэстом; осталась лишь выжженная земля. Они словно брали след, как гончие. И наконец, будто почуяв что-то, устремились вслед за людьми.

Когда Сергей вытащил припрятанное зеркало из расщелины в обрыве, им пришлось немного вернуться, чтобы выйти на тропинку. Пробираться с зеркалом сквозь заросли было бы сложно.

До озера было недалеко, метров пятьсот по прямой, но эллипсоиды двигались явно быстрее землян. Услышав за собой угрожающий треск, Клюкин крикнул Сергею:

– Жми, я попробую!..

Сергей побежал вперед, задыхаясь с непривычки, и услышал позади несколько раскатистых звуков: Клюкин стрелял в эллипсоидов. Он израсходовал пять патронов и, убедившись, что никакого видимого вреда пули пришельцам не причинили и не замедлили их продвижения, помчался следом за Сергеем, догнал его, крикнул:

– Давай я потащу!

Сергей с радостью отдал ему зеркало и все равно отстал – кололо в боку и не хватало воздуха. Эллипсоиды настигали его. Он обернулся на бегу – один из пришельцев был уже метрах в двух, и сыпавшиеся с него искры достигали Сергея. Он инстинктивно отпрыгнул в сторону, и эллипсоид промчался мимо, за ним и второй. Потом тот притормозил было, попытался развернуться, но все-таки продолжил преследовать Алексея, убедившись, видимо, что зеркала у Сергея нет.

– Леха, в сторону прыгай! – заорал Сергей, поняв, что эти твари довольно неповоротливы, хотя и быстры.

Первый эллипсоид настигал Клюкина, и он, услышав совет, резко отпрыгнул в сторону. Первый враг проскочил мимо, второй успел скорректировать свою траекторию и почти настиг Алексея. Тот метнулся в сторону, и эллипсоид лишь задел его краем тела, но и этого было достаточно. Получив сильнейший удар током, Клюкин со стоном рухнул на траву. Эллипсоид «отъехал» метров на двадцать, прежде чем смог остановиться. Второй тоже развернулся, но к этому времени Сергей успел подбежать к Клюкину и забрать зеркало. Однако пришельцы теперь были между ним и озером, и ему пришлось попятиться. Эллипсоиды накатывались на него вдвоем, и он стоял лицом к ним, понимая, что отпрыгнуть вряд ли удастся: они шли параллельно, метрах в двух друг от друга. Придется рискнуть, понял он. Выбрав момент, он отвернулся и сделал вид, что хочет снова побежать, но внезапно, резко развернувшись, ринулся в узкий проход между двумя эллипсоидами. Он промчался, словно сквозь огненную лавину, почувствовал удар током, но несильный, устоял на ногах и устремился вперед, к озеру. Позади себя он услышал резкий треск и гудение: видимо, пришельцы столкнулись, и это им пришлось не по вкусу. Но, быстро оправившись от столкновения, они продолжили преследование. До озера оставалось метров сорок, и Сергей напряг все силы. Он судорожно хватал ртом воздух, спотыкался, но все же упрямо двигался вперед. Треск приближался – на него словно накатывалась сзади огненная волна, но не обжигающая, а болезненно колющая тысячами игл. Один из эллипсоидов настиг его, и Сергей почувствовал резкий удар током в спину. Ноги перестали слушаться, и он последним усилием нырнул с обрывистого берега в воду. В этом месте было мелко – всего по колено. Он схватил зеркало за край обеими руками и, размахнувшись, швырнул его в воду. Оно пролетело метра три и исчезло в воде. В ту же минуту Сергей ощутил еще один резкий удар – он шел снизу, от воды, – успел подумать, что озерная вода – хороший проводник тока, и тут же упал лицом вниз. Упершись руками в дно, он пытался подняться, но руки подгибались. Он рванулся, но смог лишь перевернуться на спину, отчего в нос сразу же попала вода – а он даже не успел вздохнуть.

Рядом раздался всплеск, и чьи-то руки ухватили Сергея за лацканы и шею, помогая ему сесть. Алексей опустился рядом на колени, но эллипсоиды не дали им отдохнуть. Ослепительный разряд блеснул перед их глазами, и оба одновременно заорали от страшной боли.

– Давай на берег, – с трудом произнес Клюкин, поднялся и, подойдя к обрывчику, навалился на него грудью. Видно было, что вскарабкаться сил уже не оставалось.

В глазах опять сверкнуло, и снова оба они закричали от боли.

– Они хотят, чтобы мы достали зеркало, – сказал Клюкин.

– Хрен им, – коротко ответил Сергей.

Эллипсоиды, казалось, уловили смысл диалога, потому что ответили на него еще двумя разрядами. На этот раз и Алексей сполз в воду и тоже сел на илистое дно.

– Они нас прикончат, – прохрипел он.

Сергей и сам понимал, что положение безнадежное. Пришельцы дали им секунд десять на то, чтобы прийти в себя, и ударили снова, еще сильнее.

– К черту, – сказал Сергей слабым голосом, – какое нам дело до их войн? Пусть забирают. Я достану… не могу больше… эта пытка…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю