Текст книги "Царь Мира"

Автор книги: Ильдар Абдульманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

– Поразительно, – пробормотал Корниенко. – Он был при смерти.

– Стекло кто-то разбил, – меланхолично заметил Эдик. – Хорошо, воздух свежий.

– Отсюда театр видно, – сказала Алина, прижавшись к его плечу, оттеснив при этом Алексея. Тот шутливо развел руками и отошел.

– Театр… Так мы и не успели сделать спектакль, – сказал Эдик, обнимая Алину за плечи. – Но ничего, поставим. Только не в театре. К черту театр!

Под окном послышалось истошное мяуканье. Огромный рыжий кот, настигнув симпатичную больничную кошечку, самозабвенно предавался с ней любви.

– Это же твой Чико, – сказал Сергей. – Во дает! И как он здесь очутился?

– Пришел. За мной, – сказал Эдик.

– А по-моему, не только за тобой, – засмеялась Алина.

– Самое интересное, – задумчиво сказал Эдик, – что он с Детства кастрированный.

– Это еще не самое интересное, – пробормотал Алексей Клюкин. – Самое интересное впереди.

Часть вторая
ЦАРЬ МИРА

Цари, Макбет, покамест не полез

На Дунсинанский холм Бирнамский лес.

В. Шекспир. Макбет. Акт. 4, сц. I.

На совещание в мэрию из УВД вызвали начальника – полковника Семенова, майора Татищева, дежурившего по городу в ту злосчастную ночь, и капитана Клюкина, непосредственного участника событий. Совещание должен был вести мэр города Станицын, а из Москвы для расследования таинственных происшествий прислали комиссию в составе трех человек: заместителя министра по чрезвычайным ситуациям Асканова, полковника Федеральной службы безопасности Ващенко и доктора физико-математических наук Клевцова из Института космических исследований. Возглавлял комиссию Асканов. Корреспондентов решили не пускать, хотя с десяток их уже толпилось перед двухэтажным зданием мэрии, и они ждали, пока подъедут те, кто мог бы сказать хоть что-то определенное о происшедших ночью событиях.

Клюкин едва успел переодеться и побриться, но бессонная и бурная ночь сказывалась, и он ощущал усталость и апатию. То же самое происходило и с майором, который был озабочен не столько разгадкой тайн, сколько тем, какое влияние вся эта шумиха окажет на его служебную карьеру. Скорее всего ничего хорошего ждать не приходилось, и майор мрачно размышлял, какую линию поведения ему избрать – то ли сурово молчать и мужественно признаваться в совершенных ошибках – это понравилось бы Семенову, – то ли взять на себя инициативу в расследовании и проявить энергию и хватку, что могло понравиться гостям из Москвы и прессе.

– Сережа, помедленнее, у нас еще есть десять минут, – сказал полковник Семенов шоферу, потом обратился к ехавшим вместе с ним Клюки ну и Батищеву: – В общем, так, мужики. Рассчитывать на то, что поверят в наши россказни о пришельцах и всякой дьявольщине, не приходится. Факты таковы: неизвестный преступник терроризировал весь город, эксперт обнаружен в собственной лаборатории мертвым в компании уголовника, а один из милиционеров спятил и застрелил троих случайных прохожих. Вот наш, так сказать, багаж за эту ночь. Как мы будем все это объяснять? Ваши предложения? Серега, покружи по городу минут семь.

Шофер свернул влево и поехал в сторону от мэрии. Клюкин взглянул на майора, предлагая ему начать по старшинству, но Семенов распорядился иначе:

– Алексей, давай с тебя начнем. Ты у нас непосредственный участник, основные вопросы будут к тебе.

– Если мы не будем касаться… ну, этих… потусторонних сил, то просто не сможем вразумительно объяснить все, что произошло. Ну, допустим, Гершензон впутался в неприятную историю, не смог договориться со шпаной, и его грохнули. Допустим, Руслан спятил – ну, бывает. Допустим даже, что у нас с Калининым были сложные галлюцинации, и мы сражались на озере с призраками. Но что произошло в театре? С Ворониной? С Власовым? С Ильей Булавиным? Кто на них напал?

– Это как раз просто, – раздраженно вмешался Батищев. – Алину ударил или Калинин, или неизвестный. Он же напал на Власова и на Булавина.

– Зачем?

– Ну, это уже второй вопрос. Это покажет расследование. Нас не об этом будут спрашивать. Просто если ты изложишь в мэрии то, что нам рассказывал, нас отправят на медкомиссию с психиатрами.

– Я буду говорить то, что видел и слышал, – угрюмо сказал Клюкин. – А там уже пусть решают…

– Решат, что в нашем управлении спятили сразу два милиционера, – огрызнулся Батищев.

– Ладно, вот что, – сказал Семенов, – о Руслане и Гершензоне я сам буду говорить, вы о них молчите. А что касается пришельцев с электрическими дубинками, то ты, Алексей, сам можешь представить, что начнется. На телевидение-то тебя возьмут – там эти штучки в моде, – но из милиции-то придется уйти, – сурово заключил Семенов.

– Ну а что я могу сказать?! – взорвался Клюкин. – У меня тоже есть здравый смысл! Что я – нажрался и всю ночь гонялся за призраками, а потом еще сражался с собственными галлюцинациями?!

– А что им вообще надо было? – спросил вдруг Батищев.

– Они тут чистку проводили, – злобно огрызнулся Клюкин. – Убирали тех, кто мог им угрожать. У них там война идет. А какие-то из наших для них опасны.

Он сразу пожалел о том, что у него все это вырвалось. Хорошо, хоть не сказал, что опасны как раз те, кто контактировал с зеркалом. Но и так было ясно, что и майор, и полковник теперь серьезно усомнились в его душевном здоровье.

– Ты успокойся. Если не спросят, так вообще не рассказывай об этом, – посоветовал Семенов по-отечески.

– Я-то боюсь совсем другого, – трагическим тоном произнес Батищев. – А что, если нас будут потрошить за то, что мы действительно имели дело с каким-то секретным прибором, а потом утратили его, отдали неизвестно кому? Ведь в комиссии и комитетчик будет, а это неспроста.

– Только этого нам не хватало, – пробурчал полковник. – Не знаю…

– Так что лучше об этом приборе и не заикаться, – сказал Батищев. – Я думаю, Алексей, не надо о нем вообще упоминать.

– У меня своя голова на плечах есть, – огрызнулся Клюкин. Его неприязнь к майору еще больше возросла.

Оставшуюся часть дороги они молчали и ровно к двенадцати подъехали к мэрии. Не обращая внимания на ринувшихся к ним журналистов, Семенов быстрым шагом вошел в здание, поднялся на второй этаж и, проходя через приемную, бросил милиционеру: «Журналистов не пускай». Потом все трое вошли в кабинет Станицына.

Мэр был срочно отозван из отпуска – к своему несчастью, он оказался дома. Единственное, что он успел сделать, – ознакомиться с кратким рапортом полковника Семенова. Этот же рапорт ушел в МВД и именно на этом основании была создана правительственная комиссия. Кто-то наверху, курирующий силовые ведомства, с одной стороны, встревожился, что странные события могут иметь далеко идущие последствия, с другой стороны – побоялся показаться смешным, стреляя из пушки по воробьям. Поэтому хоть и была создана комиссия, но небольшая и не слишком авторитетная. Но возглавил ее один из наиболее деловых руководителей МЧС Валерий Дмитриевич Асканов. Ему было около пятидесяти лет. Экономист по образованию, он раньше работал в КГБ, вышел на пенсию в сорок пять и перешел на работу в Госплан, а когда начался бардак, именуемый перестройкой, ему, хорошему профессионалу, по-дружески посоветовали выбрать какую-нибудь тихую и надежную заводь и там отсидеться. Предложили поработать в аппарате премьер-министра, но Асканов отказался и весьма неожиданно для многих попросился в Министерство по чрезвычайным ситуациям. Когда его спросили о мотивах, он спокойно ответил, что это единственное министерство, возглавляемое порядочным человеком, для которого дело превыше всего. Новый министр не уважал лесть и поначалу отнесся к Асканову настороженно, но спустя всего несколько месяцев уже не понимал, как мог до сих пор обходиться без этого мудрого, спокойного и опытного человека.

Оказавшись в кабинете Станицына, Асканов быстро понял, что ситуация неординарная и вряд ли кто возьмет на себя инициативу. Поэтому он без колебаний начал с фразы:

– Если нет возражений, вести совещание буду я. Возражений не последовало, зато раздались как минимум два вздоха облегчения. Один испустил мэр, второй – полковник Семенов, прекрасно знающий, что мэр его недолюбливает и хотел бы видеть на его месте более гибкого Батищева.

– Я зачитаю рапорт полковника Семенова на случай, если не все ознакомились или что-то забыли. Вводную часть с датами и обращениями пропускаю.

«В час ночи я был вызван дежурным по городу майором Батищевым. Он позвонил мне домой и сообщил, что в районе театра неизвестный стреляет в прохожих. Выехав к месту происшествия на личном автомобиле, я обнаружил, что оставленный для дежурства в театре рядовой Саибов, вооруженный автоматом, выстрелами из окна театра убил троих прохожих и продолжает обстреливать улицу и окна близлежащих домов. Саибов был оставлен в театре ввиду того, что накануне, около полуночи, было совершено нападение на актрису театра Воронину, в результате чего она была доставлена в больницу с травмой черепа. Выехавший на место происшествия капитан Клюкин, оценив обстановку, вызвал эксперта Гершензона М. А. и решил задержать знакомого Ворониной гражданина Калинина, для чего направился на его квартиру.

Задержав гражданина Калинина, капитан Клюкин по нашему вызову подъехал к театру и провел переговоры по телефону с Саибовым. Убедившись, что рядовой Саибов находится в психически неадекватном состоянии, не способен контролировать собственные действия и представляет чрезвычайную опасность для окружающих, капитан Клюкин по моему разрешению предпринял попытку его обезвредить. В перестрелке Саибов был убит. Воспользовавшись суматохой, подозреваемый Калинин сбежал с места происшествия.

В театре был оставлен рядовой Кузьмин. Одновременно там же оставался режиссер Власов Э. А., ранее сообщивший о покушении на Воронину и давший показания, свидетельствующие о возможной причастности гражданина Калинина к нападению на Воронину. Мы вместе с Клюкиным сообщили семье Саибова о происшедшем, затем я отправился в отделение. Около трех часов ночи капитан Клюкин был вызван в театр рядовым Кузьминым. Неизвестный, оглушив Кузьмина – предположительно электрошокером, – проник в театр и нанес тяжкие телесные повреждения режиссеру театра Власову. Власов был доставлен в больницу в тяжелом состоянии.

При попытке вызвать на место происшествия эксперта Гершензона было обнаружено, что он убит у себя в лаборатории выстрелами из огнестрельного оружия. По оперативным данным, убийцей был некий Сулейманов, чей труп также был найден в лаборатории. По показаниям сторожа, возможным убийцей был неизвестный, по приметам схожий с тем, который до этого проник в театр и совершил нападение на гражданина Власова.

По показаниям капитана Клюкина, далее он выехал в поисках подозреваемого Калинина на дачу к другу Калинина Булавину. Там он обнаружил, что Калинин был на даче покинул ее, намереваясь навестить Гершензона. После его ухода на Булавина было совершено нападение – по приметам, все тем же неизвестным, результатом нападения были электротравмы. Капитану Клюкину удалось обнаружить неизвестного у озера, где тот пытался напасть на находившегося там Калинина. О событиях, происшедших на озере и, по мнению капитана Клюкина, необъяснимых с точки зрения здравого смысла, а возможно свидетельствующих о вмешательстве внеземных сил, будет сообщено после подробного изучения показаний Клюкина. В результате этих событий труп неизвестного гражданина с вышеупомянутыми приметами был обнаружен на озере и доставлен в городской морг для экспертизы и опознания. Гражданин Калинин пока не задержан, но с него взята подписка о невыезде. Для расследования обстоятельств гибели Гершензона и Сулейманова, а также покушений на Власова и Воронину необходима тщательная экспертиза, в связи с чем прошу немедленно прислать опытного судебно-медицинского эксперта».

– Какие-то дополнения будут? – спросил Асканов у Семенова.

– Из Министерства внутренних дел прислали эксперта и опытного оперативника для помощи в расследовании. Они уже прибыли и приступили к работе. Я попросил немедленно извещать нас, если будут какие-то результаты, – ответил полковник.

– Хорошо. Вопросы есть?

– Какие есть улики против Калинина? – спросил Ващенко.

– По показаниям Власова, когда закончилась репетиция, он зашел в туалет, а она пошла в гримерную. Оттуда он услышал ее крик: «Сережа, не надо!» Калинина зовут Сергеем. Сам Калинин пришел незадолго до окончания репетиции и позже встретился с Ворониной и говорил с ней. Разговор, возможно, носил конфликтный характер – они были близки и могли ссориться.

– Почему же вы не задержали Калинина? Ведь улики достаточно веские. К тому же он сбежал, когда вы его обнаружили на квартире после происшедшего, – и, по всей вероятности, у него были причины сбежать. Возможно, он хотел уничтожить какие-то улики. Почему не были сразу начаты поиски сбежавшего? Создается впечатление, что ему намеренно давали возможность обстряпать какие-то дела, скрыть какие-то улики или еще что-нибудь сотворить – например, встретиться с сообщником. Не слишком ли дружеское отношение к подозреваемому?

Семенов взглянул на Клюкина, предоставляя ему право ответа. Тот поморщился, поняв, что ответ прозвучит неубедительно.

– Я отыскал его. Но его поведение и некоторые обстоятельства свидетельствовали о том, что, скорее всего, не он ударил Воронину. Более того, есть вероятность, что ее не ударили, а она, испугавшись чего-то, упала и ударилась о край стола. Экспертиза покажет…

– Вы в каких отношениях с Калининым, Власовым, Ворониной? – довольно резко спросил Ващенко, прекрасно знавший, что в таких городках почти все друг друга знают и рассчитывать на объективность не приходится.

– Это мои друзья, – коротко и твердо ответил Клюкин.

– Понятно, – сказал Ващенко. – Я не хотел бы, чтобы это прозвучало оскорбительно, но все мы люди. Я думаю, что мы не можем допустить участия в расследовании капитана Клюкина. Ваше мнение, товарищ полковник?

– Оперативное расследование возглавит подполковник Сергунин, присланный из министерства, капитан Клюкин не будет принимать в нем участия.

– Я бы настоял на том, чтобы Калинина задержали, – сказал Ващенко. – Извините за вмешательство, но в спешке наши полномочия не успели разграничить, так что давайте пока не чиниться, работать вместе и действовать в соответствии со здравым смыслом. Боюсь, что необходимо задержать Калинина.

– Я отдам распоряжение, – сказал Семенов и вышел из кабинета. Лицо его немного покраснело: при всей вежливости полковника ФСБ его замечание намекало на провинциальные нравы и недостаточную его, Семенова, компетентность.

– Сами события, произошедшие в городе, изложены достаточно четко, – сказал Асканов. – Я хотел бы услышать от капитана Клюкина, что случилось на озере. Прошу вас изложить только факты, не комментируя их.

Клюкин посмотрел в глаза Асканову, отвел взгляд и на несколько секунд задумался. Все смешалось в его голове: действительные события, предупреждения пришельцев, причастность близких ему людей к ночным кошмарам, просьба полковника… Но он все же решил рассказать о зеркале. Ведь если потом обнаружится, что все дело действительно в нем, ему припомнят это как умышленное умалчивание фактов. Поэтому он начал медленно, неуверенно, злился на себя за это и в результате говорил еще более сбивчиво и запутанно. Такое с ним было впервые. К тому же его речь постоянно прерывалас полковником Ващенко, что еще больше злило капитана.

– Калинин предположил, что происходящие события связаны с неким зеркалом, прибором, который нашли на озере Власов и Булавин. Он думал, что это зеркало представляет опасность и поэтому, когда оно было взято на экспертизу Гершензоном, Калинин пришел к нему в лабораторию и забрал зеркало.

– И эксперт отдал ему это предполагаемое вещественное доказательство? – прервал его Ващенко. – Или он взял его силой?

– Я не думаю, что он применил силу, – сказал Клюкин.

– А откуда он взял, что это ценный и опасный прибор?

Озарение нашло?

– Не знаю, – огрызнулся Клюкин.

В кабинет вернулся Семенов:

– Извините, я хотел бы сообщить следующее: я говорил с Сергуниным. Он сказал, что оперативное руководство расследованием возложено на полковника Ващенко из Федеральной службы безопасности. Есть еще новости, но о них расскажет сам Сергунин, он должен сейчас подойти. Калинина задержат немедленно, я распорядился.

– Хорошо, – сказал Асканов. – Мы попросили капитана Клюкина сообщить факты о том, что произошло на озере. Продолжайте, капитан.

– Это зеркало Калинин спрятал примерно там, где его нашли…

Услышав о зеркале, Семенов мысленно выругался. Но потом он подумал о том же, что и Клюкин: а вдруг в этом вся собака зарыта, а он, начальник, проморгал сам, да еще запретил говорить подчиненному.

– Но он же не был среди тех, кто нашел это самое зеркало? – уточнил Ващенко, демонстрируя цепкость памяти.

– Да, ему сообщил об этом Булавин. И мне же он сказал, что… Сказал, куда направился Калинин. Я проследовал туда, опасаясь, что и на Калинина будет совершено нападение. Так оно и случилось. Когда я прибыл на место, к озеру, неподалеку от него… я увидел костер и, подойдя ближе, заметил Калинина и неизвестного в сером плаще и шляпе, а именно таковы были приметы человека, совершившего нападения на Кузьмина, Власова, сторожа лаборатории и, видимо, на Гершензона, а позже и на Булавина.

– Когда вы их увидели, они что же, дрались? – иронично спросил Ващенко.

– Нет, они разговаривали, неизвестный угрожал Калинину, требуя отдать зеркало. Я вмешался и попытался задержать обоих. И тогда неизвестный парализовал меня с помощью какого-то оружия, напоминающего электрошокер.

– Вы сразу попытались задержать их, или они хотели с вами договориться? – Вопрос Ващенко звучал откровенно провокационно, но Клюкин сдержался.

– Сразу, – коротко и сухо ответил он.

– Продолжайте, капитан, – подбодрил его Асканов, смягчая бестактный вопрос полковника. – Он что-то сказал вам при этом?

– Да, он сказал, что я не должен вмешиваться, а потом, когда я упал, начал пытать Калинина тем же шокером. Требовал отдать зеркало.

– У вас было оружие? – снова прервал его Ващенко.

– Да, пистолет. Но я не смог им воспользоваться.

– Понятно, – сказал Ващенко, ухитрившись вложить в одно слово легкую презрительную насмешливость и недоверие к излагаемому материалу. – Что было дальше?

– Дальше… – Клюкин запнулся. Рассказывать о появлении инэста, прилете эллипсоидов, схватке… Все это действительно кончится тем, что его направят на психиатрическое обследование. Особенно в свете того, что случилось с Саибовым.

– В конце концов мы вынуждены были отдать ему спрятанное Калининым зеркало, после чего появились его… ну как бы сказать… друзья, они унесли зеркало.

– Какие друзья? – недоуменно спросил Ващенко. – Как они выглядели?

– Они были похожи на какие-то бестелесные светящиеся силуэты. Некоторые из них, насколько я понял, были настроены враждебно, между ними вспыхнул конфликт. – Клюкин чуть было не усмехнулся, но сжал зубы, и на лице его появилась гримаса, сильно озадачившая Ващенко. – В конце концов они, видимо, убили этого неизвестного и несколько их погибло, а оставшиеся унесли зеркало с собой.

– Славная история, – вздохнул Ващенко и оглядел присутствующих, ожидая, что они разделяют его сарказм. Но Клевцов спокойно помечал что-то в блокноте, Асканов сидел, опусти» голову и вслушиваясь в рассказ, а Семенов водил ладонью по лицу. Разве что Батищев был близок к такой же реакции, как у Ващенко. Он позволил себе скептическую усмешку.

Пауза длилась с полминуты, потом в кабинет зашла секретарша и сообщила о приходе подполковника Сергунина.

– Пусть войдет, – сказал Асканов, перехватив вопросительный взгляд Станицына.

В кабинет вошел подтянутый худощавый человек в гражданском костюме, без галстука; он поздоровался со всеми.

– Прошу вас, подполковник, – сказал Асканов, указывая на свободный стул. Потом он быстро представил присутствующих и спросил Сергунина: – Какие новости? Что-то вы уже успели узнать?

– Обнаруженный труп неизвестного – это труп гражданина Привалова, особо опасного рецидивиста по кличке Припадок Этого типа мы знаем. Он отмотал два срока за злостное хулиганство и за убийство. В последнее время возглавлял одну из бандитских группировок, специализирующуюся на рэкете. Но самое интересное не в этом. Кличку ему дали из-за его непредсказуемого и чересчур буйного нрава. Мог во время обычного разговора ударить собеседника ножом или швырнуть в него бутылкой. В общем, по показаниям его же напарников, человек психически неуравновешенный и крайне опасный. Они его сами боялись и потому решили устранить. Так вот, позавчера вечером трое бандитов из его группы были задержаны ГАИ – они совершили наезд на прохожего, управляя машиной в нетрезвом состоянии, во время преследования пытались оказать вооруженное сопротивление. Взяли всех троих, при этом двое инспекторов были ранены. В милиции с бандитами обошлись достаточно жестко – ну, это вполне понятно, – и они дружно заорали, что оказали органам неоценимую услугу: избавили их от Припадка. Сказали, что задушили его и оставили в машине. Их повезли на это место, машины не оказалось. Позже, спустя примерно час, она была обнаружена совсем недалеко от вашего города. С пустым бензобаком и без всяких трупов. Бандиты клялись, что совершенно точно его прикончили, набросив на шею удавку и удерживая ее несколько минут после того, как он перестал хрипеть и дергаться. Труп, обнаруженный, по вашим данным, на озере, имеет ярко выраженную странгуляционную борозду на шее и два следа от огнестрельных ранений, о которых бандиты не упоминали. Пули прошли навылет. Сейчас эксперт Щербинин устанавливает, что могло произойти в лаборатории и отчего скончался Припадок. Вот такие предварительные данные.

– Это точно он? – спросил Ващенко. – Ошибка исключена?

– Отпечатки пальцев, татуировка, зубы, общие приметы – все совпадает. Это он, на сто процентов, – уверенно сказал Сергунин. – Я попросил Щербинина сообщать нам по ходу следствия, что еще удастся обнаружить. Конечно, работы у него там край непочатый, но он один из лучших наших специалистов.

– Капитан, вы говорили, что не смогли воспользоваться пистолетом, когда обнаружили на озере ссорившихся Калинина и Привалова, – полувопросительным тоном произнес Ващенко, глядя на Клюкина.

– Не смог, – коротко ответил тот.

– А Саибов, этот милиционер, внезапно сошедший с ума, он работал с вами?

– Да.

– Угу. Ну хорошо, будем ждать результатов экспертизы, – сказал Ващенко, потом взял лист бумаги, что-то написал на нем и передвинул его Семенову.

– Можно вопрос? – внезапно вмешался Клевцов – тот самый, что из Института космических исследований. – Скажите, товарищ капитан, там, на озере, остались какие-либо следы от тех происшествий, о которых вы говорили?

– Ну, не знаю, – пробормотал Клюкин, – трава выжженная, а больше…

Семенов тем временем прочел записку Ващенко и поднял на него глаза. Тот медленно опустил голову, подтверждая сказанное в записке. Семенов передал записку Сергунину, потом извинился и вышел из комнаты.

– Если бы я попросил вас подробно изложить на бумаге все до мелочей, всю последовательность событий, происшедших на озере… – начал было Клевцов.

– Это, несомненно, будет сделано, – бесцеремонно прервал его Ващенко, – но в данный момент, думаю, научные исследования будут не ко времени, а вот подробнейшая и тщательная судебно-медицинская экспертиза необходима. Я склонен все же полагать, что происшествие на озере относится не к числу таинственных научных фактов, а к числу уголовных преступлений.

– Я бы не стал делать скоропалительных выводов, – спокойно заметил Асканов, – однако вынужден признать, что в одном вы правы: вначале следует рассмотреть происшедшее с точки зрения криминала, а потом уже, когда мы убедимся, что возможные преступники обезврежены и дальнейшие преступления исключены, нужно будет дать слово науке. Впрочем, вы, Георгий Данилович, – он обратился к Клевцову, – можете работать параллельно с экспертом. Я думаю, полковник, вы не будете возражать?

– Нет, разумеется, – ответил Ващенко, – только я попросил бы всех присутствующих до поры до времени не допускать утечек информации. И вас, Георгий Данилович, я бы еще попросил рассчитать вероятность того, что происходящие события действительно связаны с каким-либо научным прибором. Конечно, у нас не так много возможностей, комиссия весьма небольшая, но при необходимости, я думаю, Валерий Дмитриевич запросит помощь. Пока я, честно говоря, не вижу причин прибегать к потусторонним силам и чудесам. Но будущее покажет…

– Разрешите? – раздался в дверях чей-то бодрый голос, и тут же показался его обладатель – капитан милиции, а за ним вошли два милиционера, один из которых был вооружен автоматом. Они быстро, не здороваясь, прошли вдоль стены и встали за спинами сидящих – так, что спина Клюкина оказалась как раз между ними. Следом вошел Семенов.

– Капитан, сдайте оружие, – глухо сказал он, – по распоряжению полковника Ващенко вы задержаны. До выяснения всех обстоятельств.

Один из стоявших за спиной Клюкина коллег шагнул вперед и предупредительно вынул из кобуры капитана пистолет. Клюкин усмехнулся, встал.

– Пройдемте, – сказал капитан, стараясь не смотреть в глаза Клюкину, с которым его связывали приятельские отношения.

Когда они вышли, Ващенко счел необходимым сделать некоторые пояснения:

– Калинин задержан у себя в квартире, и я считаю необходимым задержать и Клюкина. Мне кажется, для разговора с ним больше подойдет форма обстоятельного допроса, нежели научного диспута или…

– Но мы еще не успели ни о чем его спросить, – холодно заметил Асканов.

– После того, что сказал товарищ Сергунин и при некотором сопоставлении фактов, я бы счел весьма рискованным оставлять здесь вооруженного участника весьма подозрительных событий.

– И какова же ваша версия? – осведомился Асканов.

– Я не думаю, что с Приваловым пытались расправиться из-за его нрава и прочее. Обычно такие конфликты возникают при дележке добычи. Допустим, он что-то утаил от подельников. Вряд ли речь идет о приборе, – скорее всего, это предмет искусства, антиквариат, дорогая вещь. Ваш эксперт Гершензон мог как-то участвовать в оценке, скажем, а Калинин вполне мог быть сообщником Привалова. Ну а роль капитана в этом раскладе еще предстоит уточнить.

– Довольно поспешная версия, – сказал Асканов. Он был явно недоволен тем, как вел себя Ващенко.

– Это пока даже не версия, а тоже мои предположения. Может быть, наши действия покажутся вам поспешными, – вежливо сказал Ващенко, уловивший недовольные интонации в голосе Асканова и не желавший ссориться с высокопоставленным чиновником, – но этой ночью было убито несколько человек, произошли беспрецедентные события, и это требует соответствующей реакции. Надо предотвратить дальнейшие трагедии и, пока мы не знаем, в чем дело, лучше нейтрализовать подозреваемых.

Асканов заставил себя преодолеть вспыхнувшую было неприязнь к Ващенко и вынужден был признать, что тот прав.

– Хорошо, криминальный аспект дела в вашей компетенции, – сказал он. – Георгий Данилович, какую-то предварительную информацию об этом предполагаемом предмете, если это действительно научный прибор, вы можете дать?

– Как вы заметили, в рапорте полковника Семенова о таинственном зеркале не упоминается. Вместе с тем нестандартность происшедших событий, если ей не будет дано объяснение в чисто криминальном аспекте, потребует привлечения дополнительных факторов. Я думаю, что подробное изложение событий Клюкиным и Калининым даст еще информацию, но пока могу сказать, что о каких-то сенсационных пропажах секретных приборов или о разработках таинственных аппаратов в виде зеркала мне не известно. Поэтому давайте пока собирать информацию.

– Наши коллеги из силовых ведомств! У вас не было никаких сведений о возможной потере приборов или о секретных разработках? – осведомился Асканов, по привычке подумав про себя, что эти «друзья» из ФСБ черта с два что-нибудь скажут, если даже им известно.

Сергунин развел руками, Ващенко отрицательно покачал головой.

В кабинет вошла секретарша:

– Извините, срочно просит к телефону товарища Сергунина. Это звонит эксперт.

– Прошу прощения, – сказал Сергунин.

– Конечно-конечно, – кивнул Асканов. – Вы можете поговорить прямо здесь – возьмите ту красную трубку.

– Спасибо!! – Сергунин быстро протянул руку к телефону. – Алло? Да, это я. Ну что?

Выслушав сообщение эксперта, он почесал лоб.

– А он мог после этого совершать какие-либо активные действия?

Получив ответ, Сергунин пробормотал:

– Спасибо, продолжайте, я сам, наверно, подъеду скоро. Положив трубку, он повернулся к столу:

– Щербинин сказал, что очень сложно установить все сразу, поэтому он решил сначала попытаться дать нам хотя бы приблизительную общую картину, без деталей. Она может быть и ошибочной, но, если все делать по полной схеме, это затянется на несколько дней и задержит оперативное расследование. То есть эксперт предупредил, что может невольно направиться и по ложному пути, но выбирать будет наиболее вероятную картину всего произошедшего.

– Это разумно, – вставил Ващенко, – нам действительно нужно быстро оценить, что вообще произошло.

– В общем, Гершензон был, по всей вероятности, застрелен Сулеймановым. Причем, скорее всего, дело было так: произошел конфликт между Приваловым и Сулеймановым, Привалов оттолкнул его, тот упал и стрелял уже лежа. Две пули прошли навылет и попали в Гершензона. Учитывая рост обоих и траекторию пуль, это самое вероятное. Ранения оказались не смертельными для Привалова, и он смог убить Сулейманова. Тот умер от воздействия сильного электрического разряда – все признаки налицо: частичный ожог кожи и прочее. Вот такие предварительные данные.

– Вы его, кажется, спросили, мог ли Привалов двигаться с такими ранами? – быстро отреагировал Ващенко.

– Да. Он сказал, что это очень маловероятно. Но точно определить пока нельзя. И еще он сказал, что эти раны не похожи на полученные прижизненно…

– Если так, то Клюкин наврал нам с три короба по поводу событий на озере. Немудрено, что он приплел сюда потусторонний мир, чтобы еще больше запутать свои объяснения, – саркастично сказал Ващенко. – Скорее всего, они отвезли труп Привалова на озеро, чтобы утопить или закопать его.

– А что им помешало, если так? – спросил Сергунин.

– Будем выяснять. – Ващенко пожал плечами. – Я думаю, что мы разделимся. Я займусь допросами подозреваемых, а вы поработайте в оперативном плане с Щербининым и с нашими коллегами. Надо осмотреть места происшествий, опросить свидетелей и тому подобное – ну, не мне вас учить. Я думаю, полковник Семенов предоставит вам помощников, ну а мне нужен кабинет, магнитофон и телефон для связи.