Текст книги "Царственный паяц"

Автор книги: Игорь Северянин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц)

партийщина, кружковщина, кумовство. Больше года я не работаю ни в одной газете! А

самое главное – редакции мстят мне, пользуясь моей теперешней зависимостью

материальной, за всю мою былую независимость и самостоятельность, и

игнорирование авторитетов. Ситуация не из легких, как видите! Все наши корифеи

вроде Мережковских, Куприна, Зайцева, Шмелева и др., получают субсидии из

Югославии и Чехословакии в размере 500-1000-2000 франков в месяц! Мы же лишены

этой возможности, т. к., когда об этом узнали, было уже поздно: начался кризис, и

новых стипендиатов не брали уже. Целую Ваши ручки. Искренний привет от

Ф<елиссы> М<ихайловны> и меня Вам, Фед<ору> Фед<оровичу> и Асе.

104

Всегда Ваш

Игорь

Простите за неинтересное письмо, но очень уж наболело на душе и кому еще и

сказать, как не Вам, другу испытанному.

72

5 декабря 1932 г.

ТоПа, 5.ХИ.1932 г.

Дорогая Августа Дмитриевна!

Вскоре Рождество, а мы все еще сидим дома. Уже по календарю декабрь, а зима

такая необычная: ежедневно сияет солнышко, нет ни снежинки, в саду цветут анютины

глазки!.. По утрам я занят интенсивной перепиской старых рукописей, подготовляя

некоторые из них к печати, – если удастся это сделать, – весною. Днем, в сумерки, мы с

Фе– лиссой Мих<айловной> делаем нашу обычную прогулку по гористому чудесному

парку нашему, совершаем свое ежедневное «рондо*, заключающее в себе ровно 5

килом<етров>, по вечерам читаем Загоскина, Мережковского, Шмелева и много

стихов. Каждый вечер, – вот уже шестой год, – к нам приходит одна молодая

петербурженка-беженка, любящая литературу, и принимает живейшее участие в

чтении. Это очень милая дама, с которой всегда так уютно и хорошо мы себя

чувствуем. Раньше было в Тойле около 350 беженцев, а теперь человек 10.

Большинство из них орыбачилось, некоторые торгуют рыбой. Что касается книжек,

всего продано уже 144 экз<емпляра>, прибыли кр<он> 88.27, но получено пока кр<он>

65.00 чистой прибыли. Продано же на сумму кр<он> 138.27. Возвращено же пока

114.99. Из этого следует, что имеет смысл издавать раз в году книжку. На очереди

«Ьь^пе* (Люнь), роман в стихах, и «Медальоны* (сонеты о поэтах, писателях и

композиторах). Но эти книжки уже будут по 64 стр., и каждое издание обойдется себе

по 80.00 крон. Продавать думаю по той же цене. Правда, прибыль будет несколько

меньше, но зато книга пойдет лучше, думается. Печатать буду по 1000 экз<емпляров>:

надо пользоваться кризисом, потом такое издание будет стоить не меньше 300 крон.

Если бы

имел свободные деньги, напечатал бы немедленно и припрятал бы до весны. А

весною, м<ожет> б<ыть>, будет много дороже. К сожалении», сделать этого не могу.

Кое-как сводим концы с концами. Даже по всем лавкам расплатился. Разве же это не

чудо – жить на такую маленькую книжечку четвертый месяц?! Около 15 янв<аря>

попробуем все же двинуться в дальний путь. Но пока это лишь мечты. И не очень

приятные... Вы меня ужасно обрадовали сообщением о билетах шведской лотереи.

Спасибо, спасибо Вам сердечно. Я очень заинтересовался этой возможностью. Дело в

том, что я всю жизнь мечтал о билетах, иногда покупал и никогда не выиграл ничего.

Но, – странное дело, – всегда верил и верю в них. И знаю наверняка, что выиграю.

Как только заработаю что-либо, непременно приобрету билеты: с нового года в

Эстонии учреждается госуд<арственная> лотерея. А когда бывает розыгрыш Вашей?

Вы пишите – дважды в год. Когда именно? Каждый ли раз Вы проверяете таблицы? Не

пропустили ли? Я очень Вам благодарен за чудесное обещание. И – почем знать?..

Поэту ли не верить в чудеса? Верю, верю восторженно! Когда узнаю от Вас дни

розыгр<ы– ша>, уже заранее буду каждый раз настраиваться и жить иллюзиями: это так

облегчает тяготы житейские. Я, вообще, надежд не теряю и всегда жду чего-то

необычного и значительного. Что же, часто мечты мои и сбывались... Не могу

жаловаться. Когда будете писать мне, сообщите, пожалуйста, точное число оставшихся

у Вас экз<емпляров>: мне это нужно знать для ведомости по изданию. Прошлый раз

было у Вас 8. Удалось ли уменьшить это число? Пользуюсь случаем поздравить Вас,

Фед<ора> Фед<оровича> и Асю от лица Ф<елиссы> М<ихайловны> и своего с

105

приближающимися праздниками Р<ождества> Х<ристова> и Новым Годом и пожелать

всего доброго и хорошего. Целую Ваши ручки. Вакх тоже приветствует всех Вас. Вот

уже почти месяц, как Ф<елисса> М<ихайловна> начала учить его и по-немецки, т. к. в

школе нем<ецкий> яз<ык> начинается только с 5-го кл<асса>. Она нашла нужным дать

ему подготовку. А с весны будет заниматься и по-фран1 цузски, хотя этот язык в

начальной шестикл<ассной> школе вовсе не преподается. Англичанка наша переехала

на зиму в городок Иеве, а летом опять будет у нас, и возможно, что летом Вакх начнет

учиться и по-английски. По своему опыту знаю, как трудно без языков.

Ваш Игорь

5 января 1933 г. ТоПа, 5.1.1933 г.

Дорогая Августа Дмитриевна!

Фелисса Михайловна и я сердечно поздравляем Вас, Фед<ора> Фе– д<оровича> и

Асю с Новым Годом, признательные Вам за приветствия Ваши, желаем от души всего

хорошего и всяческого благополучия. Да, наступил опять новый год, но ничего

хорошего в нем не чувствуется. Жить всем и каждому делается все труднее и труднее,

взаимоотношения между государствами становятся все напряженнее и резче,

безработица ширится, люди мечутся в тоске и полном отчаяньи, угроза голодных

бунтов висит в воздухе. Людям терять уже нечего, – впереди всяческие эксперименты

и пробы... Только в ночь на сегодня выпал снег, первый снег в этом сезоне, такой

запоздалый, – вообще, все как– то странно, жутко и небывало...

«Адриатика», эта маленькая серенькая книжечка, доставившая нам столько розовых

радостей, – морально и материально, – увы, последнее время перестала нас

окончательно не только подкармливать, но и кормить, нигде уже больше не расходится

совсем, и, следовательно, положение наше стало из рук вон плохо, и впереди – ужас

беспредельный. Жестокая, мучительная бессонница терзает меня по ночам ежедневно,

тяжелые, жгучие мысли лезут в голову, сердце не выдерживает, давая перебои, в нем

часто такое чувство, как будто огонь сжигает его, колики, и оно рвется на части. Иногда

боли физические попросту невыносимы. Совсем, совсем я разболелся от горя, от

безнадежности, от безвыходности положения поэта в такие варварские, дикие, «ультра-

культурные» времена! Вдобавок частые острые боли в области желудка, и от малейших

физических усилий, если приходится пилить или рубить дрова, головокружения,

одышка, обильный пот, и в результате пластом валюсь на диван, прерывисто дыша, в

полусознании. О пище лучше уж и не говорить: хронический отварной картофель,

соленая салака, кипяток с несколькими ложками молока. Ни мяса, ни масла, ни жиров.

Иногда – днями! – не видим даже хлеба!.. Одним словом – дошли до «точки». Хуже

быть, пожалуй, не может. И это при здешней дешевизне баснословной, это тогда, когда

день приличной жизни обходится около кроны! Из этого Вы видите, что мы тратим

значительно меньше крон ы... Еще бы! – мы тратим последние недели на все не более

20-30 сентов, т. е. часто меньше трети кроны!.. Тут не удивительно, что будут

головокружения. Но мы не сможем платить больше, пока нет надежды расплатиться. И

без этого уже опять пришлось всюду задолжать. Но больше всего нас, конечно, мучает,

прямо с ума сводит долг теще за содержание Вакха. А этот долг все растет и растет,

и уж нельзя больше должать, это уже становится наглостью, безнравственным деяньем.

Но повторяю – выходов нет. В Ревель мы до сих пор так и не съездили за неименьем

денег на дорогу. Туда и обратно стоит 13 крон. Посудите сами, как это трудно, просто

невыполнимо для нас, у которых, даже при получении в свое время денег за книжку,

никогда не бывало в доме более 2-6 крон! Единственный раз только было 24 кроны,

полученных от Вас, но мы тогда прозевали съездить, растерявшись от такой крупной

суммы и сгоряча уплатили часть долга, чтобы хоть чуточку вздохнуть полегче. Да и

106

неизвестно, что мы сумеем сделать в Ревеле: теперь, говорят, там такой кризис, что

вряд ли сможем достать денег на дорогу в Кишинев. Не дают под векселя – ходят

слухи. Не дают даже при надежных жирантах. А риск большой: истратишь 13 крон и

ничего не достанешь. А самое главное – и пробовать не можем, не имея денег на

дорогу. Вот и сидишь тут, медленно, но верно погибая. А для того, чтобы уехать в

Кишинев, нужно минимально 250 крон: одни билеты стоят (III класса) – 140 крон в

один конец. А визы? А паспорт заграничный? А отэли в пути? Господи! Как все это

непередаваемо тяжко! И Фелисса Мих<айловна> совсем разболелась: и сердце

пошаливает, и бессонница, и глухой постоянный кашель. Что тут предпринять? Как

поступить? Голова идет кругом. Вот такие невеселые новости приходится сообщать

Вам, дорогой друг мой. Уж Вы простите, ради Бога, что пишу так откровенно. Но я

думаю, что смысл нашей переписки – именно в откровенности. Иначе она не была бы

дружеской, а лишь светской, т. е. не нужной душе.

И самое горькое, что знаем, отлично знаем, что стоит выбраться отсюда и мы будем

спасены. Так всегда бывало. Но выбраться почти невозможно. Toila – прелестное

местечко, но тупик. И этот тупик дает себя иногда чувствовать. А из Югославии,

Болгарии и Румынии, где моих книжек продано крон на 30, никаким образом денег

получить нельзя. Все пишут, что пересылка абсолютно запрещена. И нет никаких

обходов закона. Нового писать ничего не в состоянии, единственно чем занимаюсь – это

переписываю старые рукописи, приводя их в порядок, не теряя все же надежды, что

когда-нибудь они понадобятся.

Все чаще и чаще нам с Ф<елиссой> М<ихайловной> приходит мысль о

насильственном прекращении жизни. Пока, однако, еще решиться не можем: слишком

мы еще жизнерадостны! Но при таких условиях жизнерадостность вскоре

окончательно испарится. Да она Уже и испаряется заметно.

Целую Ваши ручки. Шлем искренний привет Вам и Фед<ору> Фе– Д<оровичу>.

Нам так радостно, что в его лице Вы, дорогая, нашли вер-

ного и чудного человека, спутника Вашей жизни. Да сохранит Господь Ваше

счастье! Вакх вспоминает Вас, приветствует. Мы часто говорим ему о Вас и Асе.

Всегда Ваш

дружески

Игорь

74

20 января 1933 г.

ТоПа, 20.1.1933 г.

Дорогая Августа Дмитриевна, все время ждал от Вас весточки от 15-го, которая,

обыкновенно, приходит к нам 18-го, но, увы, не дождался, и вот пишу вне очереди,

чтобы просить Вас передать от имени Вакха сердечную благодарность милому Асе за

его трогательное внимание. Само собою разумеется, и Фелисса Михайловна, и я очень

тронуты добрым поступком Аси и выражаем ему искреннюю нашу признательность. В

ближайшие дни мы едем в Ревель на несколько дней, чтобы на месте выяснить все

возможности. Это – последняя ставка. Риск для нас крупный. Пока не были там, все же

есть надежда, хотя и очень смутная, но, если, побывав, ничего не устроим, тогда не

будет и ее, а без надежды, вдобавок истратив на поездку последние деньги, нельзя

будет существовать. Впрочем – «смелым Бог владеет!» «Итак, мы начинаем!..»

Душою Ваш

Игорь

Р. Б. Ф<елисса> М<ихайловна> и я шлем Вам, Фед<ору> Федсоро– вичу> и Асе

наши искренние приветы и еще раз выражаем всем Вам свою признательность. В ночь

на 5 янв<аря> у нас установилась зима, и вот уже третий день мороз достигает 18-20

107

градусов. Приходится топить трижды в день, чтобы поддерживать 12-14 град<усов> в

комнатах: домик деревянный и без обшивки. Морозы нас – при кризисе – не радуют...

Совершенно непредвиденные траты. Жду Вашего письма.

Иг.

Р. Б. Где тонко, там и рвется: сейчас принесли повестки из волости – требуют так

назыв<аемый> «подушной» налог в размере – за нас с Ф<елиссой> М<ихайловной>

вдвоем – 15 крон 25 сент<ября>. Вот и поездка в Ревель повисла в воздухе!.. От этого

же налога не отвертеться. Срок уплаты: 28 янв<аря>. А потом – «с молотка»!..

Кишинев, 25.III.1933 г.

Дорогая Августа Дмитриевна, с 9.III мы живем здесь! Из Toila уехали

1.Ш. Побывали в Юрьеве, Риге, Варшаве. В Ревеле провели 10 дней – от 7 по 18.11.

С трудом раздобыли тогда деньги на дорогу, сделав долги. 17.III дал здесь первый

вечер, собравший полный зал. Но билеты столь дешевы, что выручка оказалась до

смешного микроскопической. Теперь мы ее проживаем в ожидании второго вечера,

имеющего быть дней через пять. Зовут и в провинцию, однако и это не сулит никакой

пользы. Предприниматели робки и пользуются неважной репутацией. Устраивать же на

свой счет у нас нет ни средств, ни уменья, ни знанья местных условий. Вдобавок

крупные налоги. Принимают всюду очень тепло и радушно, много знакомств и

приглашений, но и я, и Ф<елисса> М<ихайловна> почти все время кашляем и чихаем и

редко куда выходим, боясь окончательной простуды. Впереди, вообще, весьма смутно.

По этой причине и Вам не хотелось писать. Да и никому не пишу. Не сердитесь на

меня, это так легко понять. Погода ужасная: то дождь, то снег. В городе – грипп. Не

очень-то радостное настроение. Меня очень интересует результат мартовского

розыгрыша в Стокгольме. Не будете ли добры сообщить и, вообще, написать по адресу:

Romania. Chisinru. Str. Dm. Kantemir. L. Evitski pour I. S. (забыл указать № дома: Dm.

Kantemir 10 А). Целую Ваши ручки, искр<енний> привет Фед<ору> Фед<оровичу> и

Асе. Ф<елисса> М<ихайловна> шлет свой всем привет. Пишите. Еще не знаем

дальнейшего маршрута: 1933 г. дает себя чувствовать!..

Ваш Игорь

76

28

июня 1933 г.

28.VI.1933 г.

Замок «Храстовац».

Словения

Дорогая Августа Дмитриевна! Сегодня ровно неделя, как мы приехали сюда, в

старинный (600 л<ет>) замок в 120 комн<ат> гр<афи– ни> Герберштейн, чтобы

провести здесь несколько недель при русской школе. От Марибора (Марбурга) 18

кил<ометров> автобусом, от Вены четыре часа в поезде, от Белграда 12 ч<асов> езды в

скором. Легкий

горный воздух, прекрасный стол. Вокруг поля, буковые леса, река, горы. Вдали

синеют Альпы. В Румынии мы провели два месяца, из них три дня в Аккермане и

четыре в Бухаресте. Остальное время ушло на Кишинев, где я дал три концерта. Месяц

прожили в Белграде, три дня в Дубровнике и восемь в Сараеве. Сборы везде хорошие,

но денег не остается никогда: слишком низкие цены на билеты, все поэтому уходит на

отэли и поезда. В Тойле растет с каждым месяцем долг по содержанию Вакха. Домой

возвращаться без определенных результатов мы не можем. Не знаем, как все устроится,

пока же живем здесь, по предлсо– жению> Держ<авной> комиссии, для отдыха, в

котором и Ф<елисса> М<ихайловна> и я сильно нуждаемся: не забудьте, что мы уже

четыре месяца скитаемся, а при теперешних условиях это очень ведь утомительно.

Ф<елисса> М<ихайловна> так измучилась и устала, что большую часть дня проводит в

постели. В сумерки идет на прогулку в лес. Есть здесь и речка, где мы иногда ловим

108

рыбу. Письмо Ваше на Кишинев получил своевременно, – благодарю Вас. Но с тех пор

я вообще никому не писал, был слишком озабочен и омрачен. Только теперь

принимаюсь за письменную работу. Напишите нам сюда, что Вы поделываете, где

думаете провести лето. Нас с Вами разделяет одна лишь Австрия. Хорошо было бы,

если бы Вы с Фед<ором> Фед<оровичем> приехали в пограничный Марибор с нами

повидаться, вместе погулять и побеседовать. Это прелестный город, очень

благоустроенный. Автобус ходит из него к нам и обратно трижды в день. Жду Вашего

письма поскорее. Ф<елисса> М<ихайловна> и я сердечно Вас, Фед<ора> Фе-

д<оровича> и Асю приветствуем. Целую Ваши ручки. В Мариборе мы были уже в 1931

г. и имеем знакомых, кот<орые> приглашают к себе и собираются к нам. Я давал там

вечер. От Любляны (Лайбах) часа два езды. От нас близко и Триест, и Фиуме. Пятое

мая?.. В этот день мы покинули Кишинев. А пятого июня были в Дубровнике.

Побывали и в Бугасе на Черном море (в 4 часах от Одессы!).

Ваш неизменно

Игорь

77

28 сентября 1933 г.

28.1Х.1933 г. Замок НгаБ^ас.

51оуепЦа

Дорогая Августа Дмитриевна, мне написали из ТоПа, что от Вас получена из

Италии на мое имя открытка. Из этого я вижу, что Вы не по

лучили ни моей открытки отсюда от 28.У1, ни письма от 15.УН. Напишите сюда до

10-го окт<ября>, и я напишу Вам большое письмо. Мы с Фелиссой Мих<айловной>

очень жалеем, что переписка наша почему– то прервалась. Мы живем в замке вскоре

три с половиной месяца. Бываем в окрестностях, много читаем, а я написал целый цикл

лирики. Итак, откликнитесь поскорее! Мы приветствуем Вас и Фед<ора> Фе-

д<оровича> Ася, вероятно, уже уехал. После десятого мы уезжаем в Загреб, Сараево,

Белград и дальше. Целую Ваши ручки.

Всегда Ваш

Игорь

78

15

ноября 1933 г.

Сараево, 15.XI.1933 г.

Пишу Вам в Ваш день, дорогая Августа Дмитриевна, торопясь сообщить,

буквально вырывая свободную минутку, что оба письма Ваши в НгаБ^уас получил и от

всего сердца благодарю за чувства и пожелания, в них вмещенные! Занят я бесконечно.

Дело в том, что меня просили прочесть здесь две лекции: одну на тему «Русская поэзия

начала XX века», а вторую – «Поэзия Эстонии». А потом заказали и о футуризме.

Пришлось сначала все это написать, притом не имея никакого под рукой матерьяла, а

потом три дня читать. Первая лекция состоялась 9-го, вторая 12-го и третья 13-го в

залах Народн<ого> унив<ерситета> и Югослав<ской> лиги. Кроме того, дал и первый

в сезоне концерт (всего 3-ий в Сараеве). А теперь пишу статью по заказу хорватского

журнала. Пробудем здесь еще два дня (всего,чследов<ательно>, 2 недели), а потом

поедем в Белград. В замке прожили ровно 4 У2 месяца. Как только устроимся где-либо

длительнее, напишу Вам подробно о летней жизни и о своих работах. А пока целую

Ваши ручки. И Ф<елисса> М<ихайловна>, и я шлем свои искренние приветы Вам,

Фед<ору> Фе– Д<оровичу> и Асе. Всегда вас всех вспоминаем, радуемся, что лето вы

провели вместе и удачно.

Всегда Ваш

Игорь

109

Белград, 15.XII.1933 г.

Дорогая Августа Дмитриевна,

с 18 ноября живем здесь. Прочел одну лекцию и дал концерт. Были пущены в ход

оба раза приставные стулья, и многие стояли. Но цены до смешного низкие: от 20 до 5

дин<аров>. Ежедневно десятки визитеров, интервьюеров, фотографов и пр. Почти

всегда у кого-нибудь обедаем и ужинаем. Одна почитательница даже ананасы в

шампанском на десерт устроила!.. Были на «Онегине» и «Вертере». Ни мига

свободного. Пишу в пальто: идем на вернисаж выставки А. Ганзена. Часто-часто Вас

вспоминаю. Целую ручки. Вскоре пришлю адрес. Фелисса Мих<айлов– на> и я

приветствуем Вас и Фед<ора> Фед<оровича>.

Ваш Игорь

Завтра покидаем Югославию. В Сараево были 15 дней.

80

19 января 1934 г.

Кишинев, 19.1.1934 г.

Дорогая Августа Дмитриевна,

редакция «Золотого петушка» очень просит Вас не отказать в любезности

посодействовать в распространении среди Ваших знакомых первого номера нашего

журнала. Со своей стороны полагаю, что почетную попытку молодого энтузиаста

Леонида Евицкого стоит всячески поощрить и поддержать: это ведь героизм – в наше

трудное и неблагодарное время пробовать организовать вестник Чистого искусства!

Если Вы возьмете на себя труд по распространению и Вам удастся распродать

экземпляры, деньги соблаговолите перевести на имя Леонида Григорьевича: Leonid

Evitski. Str. Dm. Kantemir, 10 A. Chisinвu. Basarabia. Roumanie. На его же имя пишите

письма и мне. 2-го ноября мы уехали из замка Hrastovac в Sarajevo, где пробыли, как я

Вам писал оттуда, две недели. Затем мы проехали в Белград на три недели. Прочел

лекцию и дал вечер, а также читал по радио. Вечера прошли с аншлагом. В Софии

пробыли 27 дней. Дал там четыре вечера. Сутки провели в Бухаресте. Обедали у Л. Я.

Липковской, ужинали с Е. И. Арцыбашевой. Сюда приехали 5 янв<аря>. Наняли

особняк в одну большую теплую комнату. В центре города. Пробудем до весны.

При редакции открываются курсы версификации, и я приглашен преподавателем.

Думаю, кроме того, объездить всю Бессарабию, читая лекции о русской и эстонской

поэзии и устраивая вечера своих стихов.

Как только устроюсь, напишу Вам более подробно и детально. Пока же у нас

страшная горячка: журнал только что вышел, и мы заняты рассылкой его по всем

центрам Европы и Америки. М<ожет> б<ыть>, наладите нам какую-либо связь с

русскими книжными магазинами Берлина? Будем крайне обязаны. Мы не знаем, к кому

в Берлине можно обратиться. Знаю только, что Вы – мой испытанный друг, и верю,

что охотно пойдете встречно. В Кишиневе журнал пошел очень успешно. Расходы

большие, средства ограниченные. Надо во что бы то ни стало поставить его на ноги.

Фелисса Мих<айловна> и я шлем сердечные наши приветы Вам, Фед<ору>

Фед<оровичу> и Асе. Целую Ваши ручки. Ежедневно Вас вспоминаем. Напишите

поскорее. Теперь уже переписка наладится, т. к. будем сидеть на одном месте.

Ваш неизменно

Игорь

81

5 февраля 1934 г.

Кишинев, 5.II.1934 г.

Дорогая Августа Дмитриевна,

итак, пишу Вам в «наш» день! 25.1 послал Вам «редакционное» письмо. 2.II

110

послано Вам 10 экз<емпляров> журнала. В последний момент я перерешил выслать 20,

боясь обременять Вас слишком большим количеством экз<емпляров>. Проводим время

очень мило и тихо. Ежедневно навещают нас наши друзья и приглашают к себе.

Ф<елисса> М<и– хайловна> много времени проводит на воздухе, гуляя ежедневно не

менее двух часов. Квартирой очень довольны: тепло и уютно. Да и хозяйка оказалась

моей давнишней и горячей почитательницей и постоянно оказывает всяческие знаки

внимания. У меня много работы по подготовке лекций. Вскоре постараюсь все же

написать Вам побольше: так часто вспоминаем Вас. И с большою и искренней

приязнью. Ф<е– лисса> М<ихайловна> и я шлем Вам, Фед<ору> Фед<оровичу> и Асе

наши теплые приветы. Целую ручки.

Игорь

Постоянный адрес: S. Stodulski pentru Ig.-Sev. Str. Bratianu, 91A. Chisinаu. Basarabia.

Roumanie.

Кишинев, 5.Ш.1934 г.

Дорогая Августа Дмитриевна,

искреннее спасибо за Ваше исчерпывающее вопрос о продаже в Берлине письмо от

14.11 и за обычное – всегда милое сердцу! – от 15.11. Сегодня ровно два месяца, как мы

здесь. За это время я дал (24.11) один закрытый вечер. Второй предположен около

15.Ш. 9.111 состоится второй вечер в Бухаресте, куда мы поедем на два дня и снова

сюда, вероятно, вернемся. Во всяком случае жду Вашего письма на Стодульского. Срок

нашей визы кончается ЗЛУ. Здесь снег почти весь растаял, часто стоят солнечные дни,

но бывают и морозы. Ежедневно у нас собирается по несколько человек: читаем,

беседуем. С курсами ничего не вышло: для турнэ по стране нет ни импресарио, ни

средств. Журнал может быть, выйдет, а м<ожет> б<ыть>, и нет, т. к. Евицкий ухлопал

много денег на первый номер (27 тысяч лей!), а вернул пока около трех!.. А денег у

него вообще нет. Но возможно все же, что найдет соиздателя. Все это, конечно, очень

грустно и даже безнадежно, т. к. дома нас не ждут никакие заработки. 1.Ш исполнился

год, как мы выехали из дома, и до сих пор едва концы с концами сводим, и часто не

знаем, как проживем завтрашний день. Из Софии мне пишут о скоропостсиж– ной>

кончине Любови Столицы. Было ей 53 года, и она была веселая и цветущая женщина.

Мы часто встречались с ней у Массалитиновых и Разгоневых и бывали у них в доме. В

день смерти она принимала участие в литер<атурном> вечере, сама играла в своей

пьесе, много танцевала и через 15 минут, по возвращении домой, умерла. Это

производит тяжелое впечатление на недавно ее видевших. Умерла и А. Н. Игнатов-

ская, у которой мы часто бывали в Белграде. Ее муж – известный профессор, имеет

клинику. 6.ХН я был у них, она была немного больна, а 7-го, на другой день после

нашего отъезда в Софию, скончалась (нарыв в желудке, о котором еще накануне не

подозревали врачи и муж!). Письмо мое, как видите, не из веселых, таково время,

видимо. Фелисса Мих<айловна> и я шлем Вам, Фед<ору> Фед<оровичу> и Асе

приветы искренние. Я рад, что у Вас все, слава Богу, благополучно, что Вы довольны

своей жизнью, рад, что у Аси хорошие друзья. Мои «Медальоны» вышли в свет. В

настоящее время получены здесь и поступили в цензуру. Когда освободятся, вышлю

Вам. Целую Ваши ручки.

Ваш Игорь

5 апреля 1934 г.

Кишинев, 5.IV.1934 г.

Дорогая Августа Дмитриевна!

Фелисса Мих<айловна> и я сердечно поздравляем Вас, Фед<ора> Фед<оровича> и

Асю с Праздниками св. Пасхи, шлем лучшие пожелания и всегда вспоминаем. 31.III

вернулись из Бухареста (12 ч<асов> езды в рапиде), где пробыли 8 дней. Я дал там

111

концерт, превзошедший все ожидания. 29.III произошло сильное землетрясение. Мы

сидели в отэле. Впечатление потрясающее. В Белграде вышла в свет новая моя книга -

«Медальоны». Половина издания сразу же распродана. Вскоре выпускаю здесь роман

«Рояль Леандра». «Петушок» все-таки вскоре выйдет (№ 2—3). Но с ним много хлопот

и трудностей, т.к. издатель абсолютно без денег. В Бух<аресте> мы с одной дамой

посетили мецената, и так как эта дама была очень красива, получили для издателя

некий куш. На днях издатель начнет действовать, и № вскоре выйдет. Сияет солнце,

зеленеет трава, распускаются почки. Целую Ваши ручки. Приветствуем Вас, Фед<ора>

Фед<оровича> и Асю.

Ваш всегда

Игорь

Постоянный адрес: S. Stodulsky pentru Ig.-Sev. Bratianu. 91A. Chiзinвu, Basarabia.

Roumanie.

84

5 июля 1934 г.

ТоПа, 5.УН.1934 г.

Дорогая Августа Дмитриевна, 12-го июня мы, наконец-то, вернулись на милый

север, пробыв в отсутствии 1 год, 3 месяца и 12 дней. 7 месяцев пробыли в Югославии,

1 месяц в Болгарии и 7 месяцев (2 – в 1933 и 5 – в 1934) в Румынии. Поездка не дала в

матер<иальном> отношении ровно ничего: все заработки сразу же улетучивались. В

Кишиневе всего прожили полгода и месяц в Бухаресте. Всего везде дал 20 концертов и

лекций. Последний был 2-го июня, с участием Л. Я. Лип– ковской, в Бухаресте. Мне так

грустно, что переписка наша опять временно прервалась, но на это были веские

причины: меня закружил «проклятый» (по Пушкину) Кишинев, и в его обольщениях я

(бук-

вально) чуть не сложил головы... Чудом спасенный, с радостью и упоением

вернулся домой. Пробудем до осени, а там опять в скитания. Что делать, – таков удел

горестный лирического поэта! Куда? И сами еще не знаем. М<ожет> б<ыть>, в Париж

и Брюссель, м<ожет> б<ыть> – в Грецию и Турцию. А у нас снова уже гости.

Приезжала из Ревеля Гра– циэлла с подругой-англич<анкой>, только что прибывшей из

Лондона, приезжал на гоночном велосипеде из Ревеля (220 кил<ометров>) молодой

баритон-поэт, приезжал с озера и^^е наш хозяин с детьми, а на днях ждем из Юрьева

эст<онского> поэта Вильмара Адамса. № 2 «Золотого петушка» печатается в Бухаресте

и вскоре выйдет в свет. Цена та же, но в нем более 60 страниц и масса иллюстраций.

Издание перенесено в столицу, и половина текста идет по-французски. Дай Бог успеха

Евицкому и его детищу! Его любовь к искусству положительно трогательна.

Когда мы ехали со станции в белую холодную ночь, в лесу в открытом экипаже

было очень холодно (9 град<усов>), и Ф<елисса> М<и– хайловна> получила ангину.

Неделю пришлось пролежать и вызвать врача. Вакх собирает теперь марки, и, если у

Вас имеются какие-либо, пришлите, пожалуйста: будет крайне признателен. В

Бухаресте 800 т<ы– сяч> жителей, и город этот элегантен и параден. У нас там

появилось много интереснейших знакомых. Мой роман в сент<ябре> будет печататься

именно там. А «Медальоны», выш<едшие> в свет в феврале в Белграде, почти уже все

распроданы. Имеется ли у Вас экземпляр? Напишите, как проводите лето, о своих

планах и самочувствии. Целую Ваши ручки. Сердечный привет от Фел<иссы>

Мих<айловны> и меня Вам, Фед<ору> Фед<оровичу> и Асе. Наша ТоПа

очаровательна!

Ваш Игорь

85

5 сентября 1934 г.

112

ТоПа, 5 сент. 1934 г.

Дорогая Августа Дмитриевна!

Наша переписка опять все не может никак наладиться, что мне крайне досадно. Я

писал Вам, вернувшись из Бухареста, 5-го июля, а около 20-го июля получил от Вас

открытку из Италии. Не зная, вернулись ли Вы к 5 авг<уста> в Берлин, каюсь,

умышленно пропустил срок, все поджидая от Вас весточки с извещением о

возвращении домой и о получении моей июльской «постальки». Но вот Вы молчите, и

поэтому

рискую написать Вам на Берлин. Лето промелькнуло очень быстро, и было оно

чудесным. К нам приезжали все время гости, но мы были много на воздухе и в

движении. Почти ежедневно проливались краткие, но потрясающие грозы, да и теперь

нельзя жаловаться на отсутствие влаги. По соглашению с редакцией «Зол<отого>

Петушка», деньги за проданные в Берлине экз<емпляры> можно переслать на мое имя,

а равно и все непрод<анные> экз<емпляры>, которые я имею возможность здесь

распродать. Будьте добры, пришлите мне, пожалуйста, теперь же все оставшиеся

экз<емпляры> № 2—3 на днях все же вышел. В нем 64 стр<аниц>, и составлен он, и

выглядит внешне несравненно лучше, чем первый. К сожал<ению>, я получил пока

всего пять номеров, и они моментально разошлись. Живем мы исключительно на книги

и журналы. К сожал<ению>, книги все уже распроданы, а редакция очень небрежна

касательно высылки номеров. Приготовил для издания новую книгу, но нет пока для

этого средств, а жаль, т. к. 500 экз<емпляров> «Адриатики» дали мне 110 долларов

прибыли, а 200 экз<емпляров> «Медальонов» 58 долларов. Издание же обходится

около 15 долларов всего! И окупается в месяц буквально. Как Вы провели лето? Долго

ли были вместе с Асей? Сообщите нам, прошу Вас, подробнее. Часто с Ф<елиссой>

М<ихайловной> вспоминаем Вас, Фед<ора> Фед<оровича> и Асю. Странно: никогда

не видимся ведь, а все вы постоянно с нами, и, когда нет от Вас долго вестей, скучно и

пусто. Целую Ваши ручки. Привет вашим самый искренний.

Дружески с Вами

Игорь

86

5 октября 1934 г. ТоПа, 5.Х. 1934 г.

Дорогая Августа Дмитриевна,

оба Ваших милых письма получил своевременно, за которые очень признателен

Вам и рад, что переписка наша вновь наладилась. Вакх был сильно обрадован марками

и просит передать Вам его горячую благодарность. Баш присыл – ценный вклад в его

коллекцию. У Вас, очевидно, большая переписка, что видно из количества государств.

Напр<имер>, у меня тоже переписка не маленькая, однако нет ни Тур– Пии, ни Греции,

ни Испании. Фелисса Мих<айловна> и я, в свою очередь, выражаем Вам свою

признательность за Ваше внимание к Вакху.

Учится он хорошо, на днях начал пятый класс основной шестиклассной школы.

Только уж очень много нам забот с ним, и таких малоинтересных забот. Мы так далеки

от всего прозаического и суетного. Итак, Ася готовится к поступлению на службу. Дай

ему Бог успехов в начинании. Верим, что, при хорошей протекции, ему, в конце концов,

все же удастся прилично устроиться. Просто верить не хочется, что он не найдет

службы. Очевидно, дело во времени только. Это хорошо, что Вы с Фе– д<ором>

Фед<оровичем> ежелетне возите его с собою по Италии и Швейцарии, ибо эти