Текст книги "Энциклопедия йоги"

Автор книги: Георг Ферштайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 57 страниц)

ОТ АВТОРА

Многие люди – друзья, коллеги и учителя – внесли свой вклад в создание этой книги. Я благодарен им всем.

Кто более всего поддерживал меня в начале моей писательской деятельности, возможно, даже не подозревая об этом, так это д-р Дэниел Бростофф (Daniel Brostoff), бывший главный редактор издательства Rider amp; Co., Лондон. Он одобрил первые мои четыре книги, когда мне еще приходилось одолевать английский язык и азы издательского дела. К сожалению, я потерял с ним связь. Где бы ты ни был сейчас, Дэниел, я в большом долгу перед тобой.

В моем исследовании мне особенно помогли блестящие ученые труды Я. В. Хауера (J. W. Hauer) и Мирче Элиаде [1907–1986], двух исполинов в области изучения йоги, которых, увы, уже нет среди нас. А также д-р Рам Шанкар Бхаттачарья из Варанаси с его глубокими познаниями вдохновлял меня на труд. Больше других известных мне ученых он осознавал потребность того, что занятые изучением йоги исследователи должны быть осведомлены в практике йоги. Его советы, всегда дельные и своевременные, оказывали неоценимую помощь.

Другой человек, чьи интеллектуальные усилия вдохновляли меня последние два десятка лет, – мой друг Жанин Миллер (Jeanine Miller). В своей области ведийских исследований она также стремится сочетать ученость с духовным восприятием. Я привлек ее новаторские труды для своего изложения йоги в древние ведийские времена. В этой связи мне также хотелось бы поблагодарить за большую поддержку и блистательную исследовательскую работу своих друзей Дэвида Фроли (David Frawley) и Субхаша Кака (Subhash Как), которые многое сделали для уточнения нашего представления о Древней Индии. Я имел удовольствие написать совместно с ними книгу В тисках колыбели цивилизации.Издание Энциклопедии йогиво многом обязано эшузиазму и точной редактуре Дана Джоя (Dan Joy). В то время я также получил ценную практическую помощь со стороны моих друзей Клоди Бурбе (Claudia Bourbeau) и Стейси Кунц (Stacey Koontz).

Многие иллюстрации в настоящей книге были тщательно подобраны Джеймсом Ри (James Rhea), который отвечал за оформление моих прежних работ и сам предложил свои услуги художника. Я очень благодарен ему как за прекрасные рисунки, гак и за моральную поддержку.

Я также признателен Марго Гэлу (Margo Gal) за несколько прекрасных рисунков с изображением индуистских божеств; они безусловно украсили этот том.

Мне хотелось бы также выразить свою благодарность Стефану Боудену (Stephan Bodian), бывшему редактору журнала Yoga Journal, за предоставленную мне возможность в течение семи или восьми лет совершенствовать свои навыки в написании статей для ненаучной читательской аудитории.

Я также обязан Сатгуру Сивая Субрамуниясвами за его напутствие и теплые слова в адрес книги. Они многое значат для меня, поскольку исходят от представителя Запада, который полностью проникся индуистской традицией и умом и телом и теперь служит блестящим примером не только для западных последователей индуизма, но и для самих коренных индийцев.

Сердечно благодарен я и Кену Уилберу за его доброжелательное предисловие. Моя признательность ему за его многочисленные плодотворные труды, которые многие годы стимулировали работу моей мысли. Его огромный талант обобщения и сплава разрозненных фактов одновременно и вдохновлял и побуждал к работе.

Последние пять лет я получал огромную моральную и духовную поддержку со стороны ламы Сэю Чопэла, чьи сердце и ум были достаточно прозорливы, чтобы видеть истину, скрывающуюся за историческими категориями и понятийными различиями. Я в огромном долгу перед ним.

Это новое, пересмотренное и расширенное, издание обязано своим появлением дальновидности Ли Лозовика, который через посредство издательства позволил мне создать по возможности наиболее полную книгу, несмотря на затраты, сопряженные с выпуском столь солидного тома. Я также очень благодарен Реджине Сара Рьян, Нэнси Льюис и всему редакторскому коллективу за их энтузиазм и поддержку, как и Тори Бушер за ее образцовое терпение при утомительном наборе настоящей книги.

Наконец, я хочу выразить свою признательность и любовь Трише. Она – мой спутник на духовном пути с 1982 г. Ее повседневная забота велика, а терпение и выдержка воистину неподражаемы. Она многое сделала для того, чтобы привести 1100-страничную рукопись в приемлемый для издания вид. Вся вина за незамеченные огрехи лежит на мне.

ЗАМЕЧАНИЕ ПО ПОВОДУ ТРАНСКРИПЦИИ И ПРОИЗНОШЕНИЯ САНСКРИТСКИХ СЛОВ

Ради удобства неискушенного читателя я прибегаю к упрощенной транскрипции санскритских выражений, и каждое понятие объясняется здесь при первом его упоминании. Знатоку легко будет распознать специальные термины, и он сможет добавить нужные диакритические знаки. К тому же я дал перевод большинства названий упоминаемых санскритских текстов. Остались непереведенными те слова, которые не поддаются переводу либо имеют смысл, ясный из контекста.

В случае санскритских сложных слов я для удобства неискушенного читателя отказался от общепринятой практики, решив разделять отдельные слова посредством дефиса. Поэтому вместо написания Йога-таттвопанишадаили Йогачуда-манйупанишада,я решил прибегнуть к более понятной транскрипции Йога-таттва-упанишадаи Йога-чуда-мани-упаниш ада,соответственно. В последнем названии слово мани(«жемчужина») берется в виде грамматической основы вместо его измененной формы мани,требуемой [6]6
  По правилам внешних сандхи (санскр. соединении).


[Закрыть], когда санскритская буква «и» следует за гласной. В случае собственных имен наподобие Вачаспати Мишра, Виджняна Бхикшу либо Абхинава Гупта я решил разбивать сложные слова на две части, также для удобства чтения.

В переводимых отрывках в круглые скобки заключаются санскритские эквиваленты, тогда как квадратные скобки используются для поясняющих слов или выражений, которые отсутствуют в санскритском оригинале. Возьмем пример: «Итак, [начинается] наставление ( анушасана) йоге» ( атха йога-анушасанам-йога-сутра1.1). Здесь слово «начинается» отсутствует в санскритском тексте, но, очевидно, подразумевается. Понятие ан ухашанаявляется санскритским эквивалентом слова «наставление» и поэтому помещено в круглые скобки, а не в квадратные. Строго говоря, определенный артикль английского языка также отсутствует в санскритском тексте, но он не является таким же разъясняющим словом, как слово «начинается», и поэтому не заключается в квадратные скобки.

ПРОИЗНОШЕНИЕ

Все гласные произносятся открыто, подобно итальянским гласным звукам; гласные a, i, и и редкая r (не используемая в данной книге), как и дифтонги е, ai, ои аи,являются долгими; не слишком часто встречаемая слогообразующая плавная / (с точкой внизу), например в слове ригведа, произносится подобно слогообразующему r в pretty [7]7
  Как в русском слове бодрствуй.


[Закрыть], но в упрощенной транскрипции она передается сочетанием гии может произноситься таким же образом (отсюда и написание слова Ригведав настоящей книге); все придыхательные согласные, наподобие kh, gh, ch, jhи т. д., произносятся с сопровождением заметно выраженного придыхания [8]8
  Как русское мягкое нь.


[Закрыть], то есть как khв слове «ink-horn», thкак в английском слове «hot-house», таким образом, hathaв слове hatha-yogaпроизносится как hat-ha, а не как thв слове helth, носовое hпроизносится как дифтонг ngв слове «king», палатальное hв имени Па танджали звучит как н в «punch», палатальное си jпроизносится соответственно как chв слове «church» и jв «join» [9]9
  Соответственно как русское ч (чашка) и слитное английское или итальянское дж (age, magic, giorno).


[Закрыть], поэтому слово сакr апроизносится как «чакра», а не «шакра», как неправильно делают многие на Западе; при произношении церебральных согласных кончик языка завернут назад, нижняя сторона языка касается твердого неба; зубное sв sinпроизносится как русское с; церебральное s схоже с shв shun,а палатальное sпроизносится как нечто среднее между ними, тогда как v звучит как в «very»; знак anusvara(m)(надстрочная точка; в транслитерации обычно передается через т с точкой вверху или внизу), как в мантрических семенных звуках оти hum,выражает носовое свойство носовых гласных, напоминающих n во французском слове bon, получавшихся из сочетаний гласный + m или n (носовой призвук после гласной, как во французском языке); visarga (hс точкой внизу) выражает придыхание в конце слова, соответствующее твердому h(в данной книге передается через знак х), за которым следует короткий отзвук предыдущего гласного, то есть, например, йогахпроизносился как йогах'а,а бхактихкак бхактих'и.

ВВЕДЕНИЕ ТЯГА К ЗАПРЕДЕЛЬНОМУ

Среди тысяч людей – едва ли к совершенству один стремится.

Бхагавадгита 7.3

I. ВЫХОД ЗА ПРЕДЕЛЫ ЭГО(ИС)ТИЧНОЙ ЛИЧНОСТИ

Желание преодолеть [ограниченные] условия человеческого существования, выйти за пределы нашего обыденного сознания и обыденной личности исконно присуще человеческому роду, и эта тяга стара, как само человечество. Мы можем видеть ее проявления в дышащих священнодействием наскальных рисунках Южной Европы, и даже раньше, в захоронениях каменного века на Ближнем Востоке. В обоих случаях выражается желание человека войти в соприкосновение с более величественной реальностью. Мы также обнаруживаем это желание в анимистических верованиях и обычаях архаичного шаманизма, и мы видим его расцвет в религиозных традициях неолита – в цивилизации бассейна рек Инд и Сарасвати, и в Шумере, Египте и Китае.

Но нигде на Земле эта тяга не нашла столь очевидного и созидательного проявления, как на полуострове Индостан. Цивилизация Индии породила невероятное многообразие духовных верований, практик и подходов. Все они нацелены на обретение того плана реальности, который далеко затмевает наши индивидуальные человеческие жизни и упорядоченный космос, что доступен нашему человеческому восприятию и воображению. Этот план именуется по-разному: Бог, Высшее Сущее, Абсолют, (запредельное, трансцендентное) Я, Необусловленное и Вечное.

Различные мыслители, мистики и мудрецы – не только Индии, но и всего мира – дают нам множество образов или описаний конечной Реальности и ее связи с видимой вселенной. Однако все они сходятся на том, что Бог, иначе Я, превосходит как язык, так и разум человеческий. За небольшим исключением они также единодушны

в мнении относительно трех взаимосвязанных утверждений, а именно, что Конечное:

1) одно – то есть нераздельное Целое, полное само по себе, вне которого ничего более не существует;

2) является более высоким уровнем реальности, нежели множественный мир, отражаемый посредством наших органов чувств; и

3) является нашим наивысшим благом (санскр. нихшреяса;лат. summum bonum),то есть наиболее желаннойиз всех возможных ценностей.

К тому же многие мистики заявляют, что конечная Реальность дарует несказанное блаженство. Это блаженство не просто отсутствие боли или страдания, и вовсе не состояние, зависящее от [функционирования] нашего ума. Оно находится по ту сторону боли и удовольствия, которые сутьсостояния нашей нервной системы. Подобное согласуется с утверждением мистиков о том, что их обретение (realization) трансцендентного Естества не является переживанием, как его обычно понимают. Такие адепты сутьсама эта Реальность. Поэтому, в связи с таким наивысшим достижением, обретаемым на духовном пути, я предпочитаю говорить о Бого– или Само – познании(God– or Self -realization)вместо мистического переживания.Другими используемыми в данном случае словами являются' «просветление» и «освобождение».

Индийская духовность, скрывающаяся под словом йога, несомненно является наиболее известной в мире. Действительно, трудно представить какую-либо метафизическую проблему или решение, к которым бы уже не обращались мудрецы и пандиты Древней и средневековой Индии. «Духовные знатоки» Индии пережили и проанализировали весь спектр психических возможностей – от сверхъестественных состояний и сознания временного богопознания до постоянного просветления (известного как сахаджа-самадхи, «самопроизвольный экстаз»).

Методы и образы жизни, выработанные индийскими философскими и духовными гениями за период примерно в пять тысячелетий, преследуют исключительно одну цель: помочь человеку преодолеть привычные формы его обыденного сознания и постичь нашу тождественность (или, в крайнем случае, союз) с вечной Реальностью. Великие индийские традиции психического и духовного становления понимаются как пути освобождения. Их цель состоит в освобождении нас от нашей обычной обусловленности и тем самым в избавлении нас от страдания, поскольку страдание – плод нашей бессознательной обусловленности. Иными словами, они предстают как дороги, ведущие к Бого-познанию, или Самопознанию – состоянию невыразимого блаженства.

Бог в этом смысле не является Богом Творцом деистических религий вроде иудаизма, ислама и христианства. Скорее, Бог здесь предстает как запредельная полнота (трансцендентная тотальность) бытия, которую в недуалистических школах индуизма соотносят с брахманом, иначе «Абсолютом». Этот Абсолют рассматривается как сущностная природа, трансцендентное Я, лежащее в основе человеческой личности. Поэтому, когда неосознанная обусловленность, вследствие которой мы переживаем себя как независимые, обособленные эго, исчезает, мы осознаем, что в сердцевине своего существа мы все – то самое Единое. И эта единственная Реальность – конечная цель человеческой эволюции. Вот как представляет это современный философ -йогинШри Ауробиндо:

Мы говорим об эволюции Жизни через Материю, об эволюции Разума через Материю; но эволюция является словом, которое просто указывает на явление, не объясняя его. А поэтому нет никаких оснований полагать, что Жизнь должна развиваться из материальных элементов или что Разум должен развиваться из живой формы, пока мы не примем предлагаемое ведантой [10]10
  Прилагательное «ведантский» происходит от санскритского существительного веданта,означающего «конец Вед» и обозначающее корпус духовных учений, связанных с Упанишадами, которые являются заключительной частью ведийского откровения. Согласно веданте существует лишь одна Реальность, лежащая в основе всех ограниченных существ и вещей, хотя различные школы предлагают свои ответы на вопрос о том, как Множественное соотносится с Единичностью.


[Закрыть]решение, что Жизнь уже заключена в Материи, а Разум в Жизни, ибо по существу Материя есть форма скрытой Жизни, Жизнь – форма скрытого Сознания. И тогда вряд ли будут возражения против следующего шага в этом направлении, а именно, что ментальное сознание само по себе, возможно, лишь форма и завеса для более высоких состояний, которые находятся за пределами Разума. В таком случае неодолимая тяга человека к Богу, Свету, Блаженству, Свободе, Бессмертию обретает надлежащее ей место, как и повелительный зов, вследствие которого Природа стремится развиваться за пределами Разума, что предстает столь же естественным, верным и обоснованным, как и тяга [Природы] к Жизни, которую она взрастила в некоторых формах Материи, или тяга к Разуму, который она заронила в некоторые формы Жизни. …Сам человек может вполне оказаться мыслящей и живой лабораторией, где и при чьем сознательном содействии она желает сотворить сверхчеловека, бога. Или не лучше ли будет сказать. Бога проявить? [11]11
  Sri Aurobindo, The Life Divine(Pondichcrry, India: Sri Aurobindo Ashram, "7), vol. 1, p. 3, 4.


[Закрыть]

Сама идея, что тяга к запредельному представляется исконной и вездесущей, хоть обычно и скрытой силой в нашей жизни, была озвучена рядом блестящих трансперсональных психологов, особенно Кеном Уилбером. Он говорит об этой силе как о «замысле Атмана»:

Развитие это эволюция; эволюция это трансценденция; …а конечная цель трансценденции – Атман, или конечное Единое Сознание в едином Боге. Все побуждения подчинены этому Побуждению, все желания подчинены этому Желанию, все позывы подчинены этому Зову – и все это движение является тем, ч го мы именуем замыслом Атмана: побуждение Бога к Богу, Будды к Будде, Брахмана к Брахману, но изначально осуществляемое через человеческую психику, что может приводить как к экстатическим состояниям, так и к катастрофическим последствиям [12]12
  K. Wilber, The Annan Project: A Transpersonal View of Hitman DevelopmentWheaton, III.: Theosophical Publishing House, 1980), p. ix.


[Закрыть].

Тяга к запредельному поэтому исконно присуща человеческой жизни. Она проявляет себя не только в духовно-религиозных поисках человечества, но также и в устремлениях науки, техники, философии, теологии и искусства. Она может быть не всегда явной, особенно в тех областях, которые наподобие современной науки стараются отрицать всякую связь с метафизической мыслью, и взамен поклоняются двум идолам – скептицизму и объективности. И все же, как заметили прозорливые критики научного подхода, в своих страстных поисках знания и смысла бытия наука просто узурпирует то место, которое некогда отводилось геологии и религии.

Сегодня метафизические корни науки становятся видимыми, особенно благодаря усилиям квантовой физики, которая подрывает устои материалистической идеологии, что исповедовали многие, если не большинство ученых последние двести лет. Действительно, современные физики, например, Дэвид Джозеф Бом (Bohm) [род. 1917] и Фред Алан Вулф (Fred Alan Wolf) дали широкую квантово-механическую интерпретацию нашей реальности, которая во многих отношениях согласуется с традиционными восточными представлениями относительно устройства мира: вселенная одна и представляется абсолютно невообразимым океаном энергии («квантовая пена»), где появляются и исчезают, возможно, испокон веков, различные формы – вещи. Гари Зукав (Gary Zukav) пишет:

Квантовая механика, к примеру, объясняет нам, что мы вовсе не отделены от остального мира, как некогда думали. Физика элементарных частиц объясняет, что «остальной мир» не покоится безучастно «в стороне». Он предстает как находящийся в брожении мир непрерывного созидания, преображения и уничтожения. Представления современной физики, если обозреть их в целом, вызывают необычайные ощущения. Из изучения теории относительности, например, можно вынести поразительное ощущение того, что пространство и время являются лишь умственными конструкциями! [13]13
  G. Zukav, The Dancing Wu Li Masters: An Overview of the New Physics(New York: Morrow Quill Paperbacks, 1979), p. 42, 43.


[Закрыть]

Из работ этих ученых ясно видно, что наука, как и всякая другая человеческая деятельность, заключает в себе тягу к запредельному. Поэтому справедливо, что Джон Лилли (John Lilly) называл науку «имитацией Бога» [14]14
  J. Lilly, Simulations of God: The Science of Belief(New York: Simon and Schuster, 1975), p. 144.


[Закрыть]. А подразумевал он под этим вот что: мы, люди, пытаемся описать и понять нас самих и мир, что вокруг нас. В этих целях мы создаем модели реальности и программы, посредством которых мы можем ориентироваться в наших построенных, сымитированных мирах. Однако нас все время влечет – или толкает – выйти за пределы своих моделей и программ, за пределы собственного разума.

Если мы взглянем на науку и технику как на формы той– же самой тяги к запредельному, что подвигала индийских мудрецов исследовать внутренний универсум сознания, то многие вещи мы увидим в совершенно новом свете. Мы не обязательно должны рассматривать науку и технику как искажениедуховной тяги, но скорее нам следует усматривать здесь бессознательное выражениетакой тяги. Здесь не подразумевается никакой моральной оценки, и поэтому мы можем просто попытаться ввести в научную и техническую деятельность более терпимое и самокритичное отношение. Таким образом мы можем надеяться преобразовать то, чем оказалось целиком одержимо левое полушарие мозга (left brain) [15]15
  Правое полушарие, считающееся «интуитивным», обычно находится под доминирующим влиянием левого, более «рационального» полушария.


[Закрыть], в подлинное и законное устремление ради человеческого существа и всего рода людского.

В прекрасном сочинении Рабиндраната Тагора Гитанджали(«Жертвенные песни») есть строка, где подытоживается наше современное положение, когда мы оказываемся перед выбором: «Свобода – это все, что я хочу, но мне стыдно уповать на нее» [16]16
  R. Tagore, Gitanjali(New York: Macmillan, 1971), p. 44


[Закрыть]. Нам стыдно и боязно, поскольку мы чувствуем, что поиски духовной свободы, иначе экстаза, принадлежат ушедшему времени, утраченному взгляду на мир. Но это лишь половина правды. Если некоторые представления и подходы к духовной свободе явно устарели, сама свобода и ее поиски остаются столь же важными и животрепещущими, как и прежде. Жажда свободы представляется вневременной потребностью. Мы желаем свободы, или незамутненного счастья, но мы редко признаемся в этом сокровенном чувстве. Оно остается на уровне бессознательного поведения, исподволь направляющего нас во всех наших начинаниях – от научного и технического созидания до художественного творчества, религиозного рвения, спорта, полового влечения, социализации и, увы, влечения к наркотикам и спиртному. Мы стремимся посредством всех этих исканий осуществиться, добиться полноты [бытия], или счастья. Конечно, нам открывается, что всякое обретенное нами счастье, или свобода, оказывается эфемерным, однако мы воспринимаем это как стимул для дальнейших, уже привычных поисков самоосуществления, выискивая очередную мотивацию.

Однако сегодня нас может воодушевить новое видение мира, заключенное в квантовой физике и трансперсональной психологии, так что мы смело можем выдвинуть эту свою тягу в ряд сознательных человеческих потребностей. Б таком случае бесспорная мудрость индийских и дальневосточных учений об освобождении приобретут иное значение для нас, и нынешняя встреча Востока с Западом может произойти сама собой.

II. ТЕХНОЛОГИИ ВОСТОКА И ЗАПАДА

Материальная технология изменила человеческую жизнь и лицо нашей родной планеты больше, нежели любая иная культурная сила, но ее плоды не всегда оказываются благом для человечества. С семидесятых годов нынешнего века отношение общества к технике, и косвенно к науке, становится все более двойственным. Говоря словами Колина Нормана (Colin Norman), издателя журнала Science,техника – это «Бог, который прихрамывает на одну ногу» [17]17
  См.: С. Norman, The God That Limps: Science and Technology in the EightiesNew York: W. W. Norton, 1981).


[Закрыть]. Это Бог, которому при его большом уме недостает мудрости. Последствия технического прогресса, который лишен взвешенности, не нуждаются ни в каких комментариях; они видны повсюду, отражаясь на экологической обстановке нашей планеты.

Иное отношение преобладает в индийской «анти»-технологии, которая по существу заключена в проявлении мудрости и личном развитии. Она формировалась в течении тысячелетий на богатой почве добываемого большими усилиями личного опыта, психодуховного созревания, и необычных состояний сознания, и высшего состояния собственно Самопознания. Открытия и достижения индийских духовных кудесников по меньшей мере столь же значимы, как и электрические моторы, компьютеры, полет в космос, пересадка органов или генная инженерия. Их практические учения можно, в действительности рассматривать как вид технологии, который направлен на получение контроля над внутренним универсумом, миром сознания.

Психодуховная технология представляет собой прикладное знание и мудрость, которые нацелены на то, чтобы служить долгосрочным целям эволюции человечества – посредством психодуховного созревания отдельного человека. Она избегает опасностей пути безудержного технического прогресса, ставя во главу угла необходимость отмечать то, что возможно, но тем, что необходимо. Поэтому она предстает этической технологией, которая рассматривает человеческого индивида как многомерное и, прежде всего, себя превозмогающее (self-transcending) существо. Это по своему определению технология, которая вращается вокруг человеческой целостности. В конечном счете психодуховная технология является даже не антропоцентрической, а – геоцентрической, где сама Реальность – ее конечная точка. Если [материальная] техника является, по словам физика Фримена Дж. Дайсона Freeman J. Dyson), "даром божьим" [18]18
  S. F. J. Dyson, Infinite in All Directions(New York: Harper amp; Row, 1988), p. 270.


[Закрыть], то психотехника предстает как путь к Богу. Первая может при правильном использовании избавить нас от экономической нужды и социальных неурядиц. Последняя же в состоянии при мудром подходе освободить нас от психической склонности жить подобно замкнутым в себе существам, не ладящим с собой и миром.

Психодуховная технология есть нечто большее, нежели просто прикладное знание и мудрость. Это также и орудие познания, поскольку ее использование открывает новые горизонты для самопонимания, включая высшие измерения мира, которые образуют объем внутреннего пространства.

Индийские учения об освобождении – великие йоги индуизма, буддизма, джайнизма и сикхизма – представляют собой, безусловно, бесценный источник сил для современного человечества. Мы лишь слегка коснулись того, что они могут предложить нам. Однако очевидно, для того чтобы отыскать путь, ведущий из западни материалистического сциентизма, нам требуется нечто большее, чем знание, информация, статистика, математические формулы, общественно-политические программы или технические решения. Мы нуждаемся в мудрости. А что может лучше омолодить наши сердца и восстановить цельность нашего существа, нежели мудрость Востока, особенно великие прозрения и достижения индийских провидцев, мудрецов, чудотворцев и святых?

III. РЕАЛЬНОСТЬ И МОДЕЛИ РЕАЛЬНОСТИ

Важно помнить, что духовная техника Индии также зиждется исключительно на моделяхРеальности. Конечное (само)осуществление, известное как просветление или Богопознание, в конечном счете невыразимо: оно преодолевает, трансцендирует мысль и слово. Поэтому когда познавший Бога, или Я, адепт открывает рот, чтобы говорить о природе этого познания, он должен прибегать к сравнениям, образам и моделям – а модели по своей сути ограничены в возможности передать подобное нераздельное состояние [бытия].

В некоторых отношениях модели, предлагаемые в восточных дисциплинах по работе с сознанием, более точно отражают реальность. Основанием это утверждать служит то, что йогические модели создавались посредством более восприимчивого психического аппарата. Йогиныиспользуют средства познания, чье существование едва ли признают западные ученые, – наподобие ясновидения и высших состояний отождествления с предметом созерцания, которые именуются са мадхи.Иными словами, йога имеет дело с более изощренной теорией познания (эпистемологией, иначе гносеологией) и теорией бытия (онтологией), признавая уровни или измерения (планы) существования, о наличии которых большинство ученых даже не подозревают. Но вместе с тем эти традиционные духовные модели определяются, постулируются не столь строго, как их современные западные аналоги.

Они являются более интуитивно-наставительными, нежели аналитически-описательными. Очевидно, что каждый подход имеет сугубо свою сферу приложения и оба могут кое-что взять друг у друга.

Господствующей парадигмой западной науки является ньютоновско-картезианский материалистический дуализм, согласно которому существуют реальные субъекты (наблюдатели), противостоящие реальным объектам «вовне». Этот взгляд недавно стала оспаривать квантовая механика, которая полагает, что нет такой реальности, которая бы полностью была независимой от наблюдателя. Индийская психодуховная техника подобным же образом подчинена главенствующей там парадигме, которую можно охарактеризовать как вертикализм:Реальность мыслится постижимой посредством обращения внимания внутрь с последующим управлением сосредоточенного внутри сознания, чтобы погружаться в более высокие состояния во внутренней иерархии переживаний до тех пор, пока не будет все преодолено. Поэтому обычным девизом индийской йоги служит «внутрь, вверх и вовне».

Эта вертикальная модель духовности зиждется на архаичном мифическом представлении, которое рисует Реальность как прямую противоположность обусловленному существованию: Небо вверху, Земля внизу. Как показал современный подвижник Да Фри Джон (Ади Да), эта модель является умозрительным изображением человеческой нервной системы. Вот как он это кратко излагает:

Ключом к мистическому языку и религиозной метафоре служит не теология или космология, но анатомия. Весь религиозный и космологический язык мистицизма метафоричен. И метафоры являются символами анатомических свойств высших функциональных структур человеческого индивида. Те, кто глубоко погружается в мистическое измерение опыта, сразу же открывают для себя, что космический замысел, который они надеялись отыскать у себя внутри на пути восхождения к Богу, на самом деле попросту оказывается планом их собственных анатомических или психофизических структур. Действительно, это тайна, которая известна посвященным мистических школ [19]19
  Bubba [Da] Free John, The Enlightenment of the Whole Body(Middletown, Calif.: Dawn Horse Press, 1978), p. 377.


[Закрыть].

Еще раньше Джо Нигро Сансонез (Joe Nigro Sansonese) исследовал соматические, телесные истоки мифа в своей важной, но не достаточно широко известной работе Плоть мифа (The Body of Myth).Он определил миф кратко как «культурно-нагруженные описания самадхи» [20]20
  J. N. Sansonese, The Body of Myth: Mythology, Shamanic Trance, and the Sjcred Geography of the Body(Rochester, Vt.: Inner Traditions, 1994), p. 39.


[Закрыть]. Согласно его объяснениям, каждая медитация глубоко погружает йогина или йогини в их тело, вводя в соприкосновение с тем или иным органом. Такое телесное путешествие затем воплощается в мифические образы. Это утверждение Сансонеза во многом верно, но не вполне. Некоторые состояния сознания выходят за пределы восприятия проприоцепторов [21]21
  Проприоцепторы (от лат. proprius – собственный и рецепторы) – концевые образования чувствительных нервных волокон в скелетных мышцах, связках, суставных сумках; раздражаются при сокращении, напряжении или растягивании мышц.


[Закрыть], за пределы телесной оболочки, а как раз такие состояния стараются культивировать последователи йоги. Само просветление или освобождение, очевидно, является состоянием преодоления, трансценденции тела. Тогда вся вселенная становится «телом» для освобожденного существа.

Самое жесткое условие вертикальной парадигмы состоит в том, что она строится на понимании духовной жизни как поступательного движения человека в глубь себя от непросвещенности к просветлению. Это приводит к неверному представлению, будто бы Реальность следует искать внутри себя, вдали от внешнего мира, и, таким образом, отказ от мира означает уход от него.

К чести индийских подвижников эта парадигма не осталась незыблемой. Например, в тантре, где смешались и индуизм и буддизм, дано иное понимание духовности. Как будет показано в семнадцатой главе, тантра зиждется на радикальном допущении, что если Реальность находится где-то, она должна присутствовать везде, а не только внутри человеческой души. Великое изречение тантризма состоит в том, что запредельная Реальность и обусловленный мир единосущны – нирванаравна санcape. Иными словами, трансцендентный экстаз и чувственное удовольствие вовсе не несовместимы. После просветления удовольствие обнаруживает себя экстазом. В непросветленном состоянии удовольствие является просто подменой экстаза, который оказывается его твердью, неизменным основанием. Этот взгляд привел к подходу объединения духовных запросов и материального существования, что особо насущно для сегодняшнего дня.

IV. ЙОГА И СОВРЕМЕННЫЙ ЗАПАД

В нашей борьбе за самопознание и психодуховный рост может оказать огромное благодатное воздействие индийское духовное наследие. Мы, естественно, не обязаны становиться приверженцами какого-либо пути или безоговорочно принимать идеи и практики йоги. Предостережение К. Г. Юнга [1875–1961] о том, что нам не следует пытаться перенести восточные учения на западную почву, в некоторой степени верно: простое подражание, безусловно, больше вредит, нежели сулит пользу [22]22
  См.: С. G. Jung, Psychology and the East(Princeton, N. J.: Princeton L'niersity Press, 1978).


[Закрыть]. Причина в том, что если мы принимаем идеи и образы жизни без настоящего постижения их сердцем и умом, мы подвергаемся опасности жить неподлинной жизнью. Иными словами, навязанная роль берет верх над нами. К тому же Юнг весьма пессимистично относился к способности людей отделять зерно от плевел или учиться и обретать цельность даже на основе своего отрицательного опыта.

Более того, его мнение, что жители Запада своим психическим устройством радикально отличаются от представителей Востока, совершенно неверно. Действительно, между восточной и западной ветвями человеческого рода имеются психологические различия – различия, которые явно заметны заядлым путешественникам и тем, кто пересекают культурную границу между Востоком и Западом или Севером и Югом для завязывания деловых отношений. Эти различия, по общему признанию, весьма существенны, если мы сравним древних жителей Востока и современных представителей Запада, однако они не радикальны и преодолимы.