Текст книги "Форд : Важнейшая проблема мира. том 1"

Автор книги: Генри Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 44 страниц)

18. ЧЕМ ОБЪЯСНЯЕТСЯ ИУДЕЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИЛА?

18. ЧЕМ ОБЪЯСНЯЕТСЯ ИУДЕЙСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИЛА?

До сих пор при изучении Протоколов мы мало говорили о содержащейся в них политической программе. Победы своей мировой программы иудеи добиваются следующими способами: а) финансовым господством над миром. Таковое уже достигнуто, благодаря, во-первых, огромной задолженности государств и, во-вторых, безлично капиталистическому, а не индивидуально предпринимательскому и директорскому господству над промышленностью; б) политическим господством, которое легко можно доказать современным положением всех цивилизованных государств; в) иудейским влиянием на воспитание, которое постепенно достигнуто на глазаху ослепленных народов; г) опошлением всей духовной жизни при посредстве продуманной системы развлечений и удовольствий, которые можно выразить, пожалуй, одним словом «балаган»; д) посевом идей, но не идей истинного прогресса, а посевом призрачных и разлагающих экономических теорий и разрушительных тенденций.

Вот главные средства, определяющие пути наступления; ни одно из них не пропущено в Протоколах. Прежде чем выслушать то, что говорят Протоколы о выборе государственных правителей и о контроле над ними, мы для ясности приведем мнение этих документов о других сторонах политической жизни. Может быть, для тех иудейских защитников, которые во всех своих выступлениях никогда не касаются самого содержания Протоколов, будет интересно узнать, что Протоколы эти весьма далеки от того, чтобы требовать монархического образа правления, но всегда являются сторонниками самого неограниченного и безответственного «либерализма». Силы, стоящие за спиной Протоколов, твердо, по-видимому, уверены в том, что они могут делать с народом все, что им угодно, лишь бы только народу удалось внушить, что у него есть налицо «народоправство».

Протоколы любят частые политические перемены: они любят выборы, изменение конституций, частую смену народных представителей. Так, в Протоколах говорится: «Неясное понятие о том, что такое свобода, дает нам возможность убедить народные массы в том, что правительства должны быть ничем иным, как приказчиками настоящего господина-народа, и что этих приказчиков можно менять, как перчатки. Частая смена народных представителей отдала их в наше распоряжение и сделала из них орудие для наших целей». Удобство пользоваться частыми переменами повторяется и в Протоколе 4, который описывает ход развития республик: «Каждая республика переживает несколько этапов развития: первый этап – бессмысленное бешенство, подобное горячке, которое растет справа налево; второй этап – обман народа (демагогия), который порождает анархию и неукоснительно приводит к деспотизму, притом не к справедливому, открытому и лично ответственному деспотизму, но к скрытому и безответственному деспотизму, более тяжелому потому, что он исходит от тайной организации. Такое царство произвола может действовать, не стесняясь, потому что оно прячется под маской своих агентов, частая смена которых не вредит нашей силе, но, напротив, является даже полезной, ибо столь частая смена освобождает указанную организацию от обязанности тратить свои средства на вознаграждение за долголетнюю службу».

Эта «смена» участников большой политики хорошо знакома Соединенным Штатам. Есть один бывший сенатор, который мог бы на своем опыте подтвердить это, если бы он знал, кто был причиной его седины. Было время, когда он был орудием любого иудея, посещавшего его в кулуарах сената. Его бойкий язык превращал в интересное и убедительное всякие данные, с которыми иудеи желали выступить против правительства. С заднего крыльца этот сенатор со всех сторон получал благодарности от очень крупных лиц, причем благодарности эти были с сильным привкусом металла. Но настал момент, когда стало нужным отделаться от этого сенатора. Тогда письменные доказательства «благодарностей» тотчас вышли наружу из потайного места, где они хранились. Одна газета, которая была известна как послушный орган иудейства, раскрыла это дело, и возмущение публики довершило остальное. Чтобы положить виновного на обе лопатки, конечно, нужно было его изобличить, для чего и должна была выступить газета. Всего этого, понятно, не случилось бы, если бы сами «наниматели» сенатора этого не пожелали.

В 14 Протоколе описывается, как неиудейские народы, в конце концов, неминуемо потеряют всякую надежду на улучшение своего положения путем постоянной смены правительств и тогда с восторгом примут обещание создать прочное правительство, которое будет дано исполнителями Протоколов: «Народным массам так надоест беспрестанная смена правительств, которая нами намечена на период расшатывания государственного уклада неверных, что они готовы будут принять от нас все, что нам угодно». Чиновник, который вздумает критически относиться к стремлениям, идущим со стороны иудеев, весьма скоро будет у нас смещен со своего поста, и этих смещенных в настоящее время должно быть уже довольно много. Одни из них не могут понять, как это случилось. Другие все еще размышляют до сих пор, как .могло случиться, что в то время, когда они действовали в точности согласно предписаниям и писали патриотические донесения, их встречали холодным молчанием, и почему они принуждены были лишиться своих мест.

Протокол 9 делает странные предположения. Вот некоторые из них: «Если какое-нибудь правительство протестует против нас в настоящее время, то это делается лишь для вида: они ведь все находятся под нашим контролем и делают это по нашим же указаниям, ибо их антисемитизм нужен нам затем, чтобы держать в повиновении наших низших братьев. Я не хочу останавливаться на этом более подробно потому, что это уже составляло предмет частых обсуждений между нами».

Это учение о пользе антисемитизма и о желательности его развития там, где его не существует, можно найти в словах прежних и новых иудейских вождей.

«На самом деле препятствий перед нами больше нет. Наше сверхправительство стоит столь высоко над законом, что мы имеем полное основание назвать его сильным и могучим именем «диктатура». По чистой совести я могу сказать, что мы являемся в настоящее время истинными законодателями».

Далее высказывается предложение: «De facto» мы уже устранили все правительства, кроме нашего, хотя «de iure» мы еще некоторым и позволяем существовать».

Фактические выводы из изложенного ясны: правительства еще продолжают существовать под своими старыми названиями и проявляют над своими народами государственную власть, но иудейское сверхправительство проявляет свое бесспорное влияние над всеми ними во всех делах, которые входят в 8-й круг намерений международных иудеев. Протокол 8 показывает, как это достигается: «В настоящее, время и до тех пор, пока не наступит время, когда мы сможем поручить ответственные правительственные места нашим братьям-иудеям, мы будем их поручать таким людям, чье прошлое и характер таковы, что между ними и их народом образовалась пропасть, людям, которым в случае неповиновения нашим приказам будет грозить суд или изгнание и которые потому будут вынуждены защищать налги интересы до последнего вздоха».

О денежных средствах политических партий 9 Протокол говорит: «Раскол партий сделал их всех нам послушными: для проведения партийной борьбы необходимы деньги, а деньги у нас».

Часто ставили вопрос о происхождении партийных фондов. Но никто до сих пор не добрался до их международного источника.

В Соединенных Штатах мы за последние пять лет имели почти сплошь иудейский состав управления всей областью военного дела американского народа. Деятельность законного правительства ограничивалась в это время почти одним ассигнованием денежных сумм, но самое управление деловой стороной войны находилось в руках правительства, гнездившегося внутри самого правительства, и это внутреннее сверхправительство было иудейским.

Часто задают вопрос, чем все это можно объяснить. Главный ответ, обычно, формулируется следующим образом: иудеи, которым непосредственно поручались ответственные должностные посты военного управления, были специалисты, самые что ни на есть лучшие специалисты, каких только можно найти. На другой вопрос, почему значительная часть иностранной политики Соединенных Штатов зависит от внушений определенной группы иудеев, получался ровным образом ответ: эти люди одни только знали, что нужно, и не было никого, кто обладал бы большими знаниями, поэтому выбранные народом носители правительственной власти имели полное право слушаться самых практических и удачных советов, какие могли только найти.

Пусть будет так. Допустим, что в Соединенных Штатах только одни иудеи оказались пригодными для разрешения назревающих проблем с наивысшим мастерством. Так как мы здесь не хотим говорить о войне, то констатируем лишь тот факт, что военное управление было сплошь иудейское. Может быть, это станет понятней из 2 Протокола: «Должностные лица, которых мы выбираем из массы народа за их податливость, не подготовлены для цели управления и поэтому легко обратятся в пешки в той игре, которую ведут наши ученые и талантливые эксперты, специалисты, воспитанные с малолетства в знании мировых дел. Мы знаем, что только наши специалисты обладают необходимыми для управления сведениями».

Конечно, раз неиудейское должностное лицо не подготовлено, то по необходимости ему должна быть оказана помощь. А кто больше для этого пригоден, как не те, которые предлагают себя сами для оказания этой помощи? Народным массам внушено не доверять именно тем правительственным должностным лицам, которые имеют настоящую опытность в политике и в делах управления. Естественно, что последнее обстоятельство вдвойне облегчает положение иудейских «специалистов» по оказанию помощи. А благодаря этому, как раз те, кому это выгодно и чьим интересам в первую голову служат эти податели помощи, в свою очередь выступают на первый план.

Из всего, что Протоколы рассказывают о политике мировой программы, наибольший интерес представляет выбор главы государства и контроль над ним. Весь план, сюда относящийся, изложен в 10 Протоколе. Что автор имел при этом в виду, как пример, выборы президента Французской Республики, дает, правда, этому плану некоторую мутную окраску, но, в сущности, он может найти применение везде и даже нашел свое полное осуществление в другом месте.

10 Протокол вводит нас в главную суть дела: он обрисовывает эволюцию правителей государств от самодержцев к президентам и эволюции государств от монархии к республике. Язык, которым изложено все, сюда относящееся, отличается особенно гордым тоном, хотя все же далеко отстает от тона современной иудейской литературы, которая утопает в наслаждении чувством своей силы. Как ни отвратительно все это поведение, все же ценно узнать, в каком свете вся программа Протоколов видит неиудеев и их сановников. При этом не нужно упускать из вида, что собственный иудейский идеал – не президент, а властитель, царь. Русские иудеи-студенты в 1918 году кричали на улицах: «Мы дали вам Бога, а теперь дадим вам Царя». Новый флаг Палестины, как, впрочем, и каждой синагоги, который теперь развевается беспрепятственно, имеет на себе изображение знаков достоинства иудейского царя. Иудеи надеются, что трон Давидов будет восстановлен, что весьма вероятно и осуществится. К этому стремлению, как таковому, мы не относимся отрицательно и смотрим на него скорее с симпатией и уважением. Но мы приводим его единственно для сопоставления с ясно выраженным иудейским презрением ко всем неиудейским президентам и соответственному государственному устройству.

О президентах Протокол 10 говорит: «Тогда наступило время республиканской эры, и на место властителя мы выдвинули карикатуру– президента, выбранного из народной массы. Таким путем была заложена мина под народ или, вернее, под государства неверных». С изумлением и неприятным чувством читаешь в Протоколах, что люди «с прошлым» в особенности предпочтительны для президентского поста. Что люди такого рода в различных странах, включая и Соединенные Штаты, занимали посты президентов, не подлежит сомнению. В некоторых случаях противный чести поступок, который являлся пятном в прошлой жизни, был общеизвестен; в других случаях это прошлое затемнялось молчанием или неверными слухами. По крайней мере, в одном случае партийная клика знала о таком прошлом, но скрывала перед общественным мнением подозрительную репутацию своего кандидата и за такую добрую услугу получила от него большую мзду. Люди с не совсем чистым прошлым не редкость, и очень часто их беспокоит не столько самое прошлое, сколько огласка его. Благодаря отсутствию прямодушия, из страха огласки и общественного приговора, такого рода люди обыкновенно попадают в другого рода рабство, в рабство политическим и финансовым интриганам. «Мы будем способствовать выбору в президенты таких людей, в чьем прошлом имеется какая-нибудь полная афера, какая-нибудь «Панама»; подобные личности из страха разоблачений и из естественного желания подольше пользоваться преимуществами, доходами и почестями, сопряженными с званием президента, будут послушными исполнителями наших приказов».

Слово «Панама» возникло от тех грязных дел, которые имели место во французских политических кругах при финансировании в средине прошлого столетия плана постройки Панамского канала. Если бы Протоколы, которые лежат пред нами, были составлены ближе к нам, то они могли бы упомянуть и дело Маркони в Англии, хотя, может быть, они перед этим задумались бы, ибо в этом случае среди участников были и иудеи. 1ерцль, великий иудейский сионистский вождь, пользуется выражением «Панама» и в своем «Иудейском государстве». Упоминая о финансировании Палестины, он говорит, что иудейское общество позаботится о том, чтобы предприятие это не обратилось в «Панаму», но в «победу». Что одно и то же выражение встречается и в Протоколах, и у Герцля – достойно внимания, потому что человек, который пишет в настоящее время для большой публики, пожалуй, не употребил бы выражения «Панама» для характеристики чьего-либо прошлого, потому что его не поняли бы. Именно эта обычная связанность людей с их прошлым создает для честного писателя безусловный долг говорить всю правду о лицах, которые добиваются общественных должностей. Не достаточно писать о кандидатах на такие места: «Он начал свой путь бедным юношей и закончил его крупным человеком». Но каким путем? Как шел рост его состояния? Иногда путеводная нить ведет к семейному очагу кандидата. И вот, например, узнаешь, что один господин вывел другого из затруднения тем, что женился на его даме, потерявшей репутацию, но за это получил кругленькую сумму. Другой попал в тяжелое положение, благодаря слишком интимным отношениям к жене третьего, причем из этого неприятного положения его вывело лишь быстрое вмешательство влиятельных друзей, которым он, конечно, в итоге оказался навсегда обязанным. По странной случайности, по крайней мере, в американских «сферах», господствует женское влияние: на наших высоких постах эта нота слышится чаще, чем какая-либо другая, чем даже денежная нота. В европейских странах, где предосудительным отношениям к женщинам не придают столь важного значения, у людей, считающихся в числе кандидатов, наталкиваешься при исследовании то и дело на темные пятна.

Эта тема в высшей степени противна, но истина часто имеет хирургические задачи, а мы имеем дело именно с задачей такого рода. Если мы, например, станем исследовать собрание столь громадного мирового значения, как Версальская Конференция, причем обратим особое внимание на людей, сильно подверженных иудейским влияниям, и точно проследим их прошлое, то мы очень легко установим тот момент, когда они попали в такое положение, которое, хотя и принесло им кратковременную выгоду, но зато сделало их навсегда рабами тайной силы. Неприятное зрелище стоящих у власти государственных людей англо-саксонской расы, тесно окруженных князьями семитской расы и постоянно получающих от них наставления, может получить объяснение лишь при условии знания темных сторон этих людей в связи со словами Протоколов: «Мы будем способствовать выбору на президентские посты таких людей, чье прошлое заключает в себе скрытую темную аферу».

Там, где такое иудейское господство над государственными людьми явно выступает наружу, можно сказать с уверенностью, что эта раса является единственной хранительницей такого рода тайн. Потому, в случае необходимости, патриотическим долгом каждого, кто об этом узнает, будет раскрыть такую тайну, и притом не ради того, чтобы ударить по чьей-либо репутации, но ради того, чтобы раз и навсегда заклеймить такого рода недостойное явление клеймом позора.

Иудейские публицисты обычно говорят нам, что иудеи не объединены в политическом отношении, поэтому-де они и не пользуются политическим влиянием. Далее мы слышим рассказы о том, что между ними господствует столь большое разногласие, что нет даже возможности руководить ими в определенном направлении.

Да, так может случиться, но лишь тоща, когда в иудейской общине ставится вопрос в пользу чего-нибудь. Тогда образуется большинство мнений и, вероятно, по большей части мнение даже незначительного меньшинства дает себя чувствовать. Но когда речь идет о вопросе против чего-нибудь, то иудейская община представляет собой полное единство. Этот факт может засвидетельствовать каждый наблюдательный политический деятель.

Каждый может в политической жизни проделать этот опыт над собой. Ему стоит только публично заявить, что он не допустит влияния над собой иудеев и вообще не будет подчиняться никакому влиянию. Если он, кстати, при этом позволит себе употребить слово «жид», то ему не нужно будет читать никаких книг в доказательство иудейской солидарности: он почувствует ее очень скоро на своей шкуре. Эта иудейская солидарность в делах, зависящих чисто от голосования, не может, само собой разумеется, достигнуть всего, чего она бы желала; политическая сила иудеев заключается не в количестве голосов, но в их влиянии на верхи правительств. Иудеи, если взять последние пять лет, все время являлись политическим меньшинством в отношении подсчета голосов, но в отношении влияния они были политическим большинством. Они господствовали и сами этим хвастались. Признаки их господства можно наблюдать везде.

Главный признак этого господства виден в отношении к иудеям в политической жизни. Этот признак – страх, то есть то же самое, что и в прессе. Этот страх так велик, что никто не смеет говорить об иудеях так же, как говорят об армянах, немцах, русских или индусах. Что представляет этот страх, как не доказательство того, что всем известно иудейское могущество и та беспощадность, с какою они им пользуются? Очень возможно, что даже самый антисемитизм, как то утверждают иные иудейские публицисты, есть ничто иное, как выражение высшей степени страха. Страх перед чем-то неведомым. Беспримерное зрелище бедного с виду в массе народа, который, на самом деле, богаче всех других, незначительного меньшинства, которое могущественнее большинства всех остальных, может и в самом деле подействовать на раздраженное воображение и породить призраки. Знаменательно то, что все те, которые обычно выдают себя за признанных представителей иудейства, решительно ничего не имеют против этого страха: они даже считают его желательным; они даже обладают особым искусством поддерживать постоянно этот страх, только в определенном, тщательно взвешенном размере, так чтобы он не слишком бил в глаза. Но стоит равновесию нарушиться, тотчас обнаруживается их слабая сторона. Тогда, прежде всего, пускаются в ход угрозы в надежде восстановить страх; если же угрозы оказываются бессильными, то начинаются вопли и хныканье по поводу «антисемитизма».

Было бы странно, если бы иудеи не видели, что самые низменные проявления антисемитизма как раз порождаются тем страхом, который они сознательно развивают в окружающей их обстановке. Из него проистекает к иудеям ненависть самого худшего качества. Между тем, человек с нормальным нравственным чувством будет больше всего остального избегать внушать страх другим; находить в этом удовольствие и извлекать из этого пользу могут только люди низшей расы.

Было бы уже большим шагом вперед, если бы люди сумели освободиться от этого страха иудейского. Но иудейские защитники и словом, и пером как раз борются с проявлением этого освобождения. Они называют его тоже антисемитизмом, тогда как, в действительности, этот процесс вовсе не является таковым, а в нем скорее кроется единственная возможность предотвратить антисемитизм. Процесс этот должен пройти несколько ступеней. Прежде всего, нужно показать иудейское могущество во всем его объеме, против чего, конечно, со стороны иудеев идет сильный отпор, хотя отрицать факт этого могущества нельзя. Затем нужно объяснить существующее могущество. Его можно объяснить только иудейским желанием господства или хорошо продуманной программой, которой придерживаются на пути к господству. Раз метод раскрыт, то половина зла уже устранена. Иудей не сверхчеловек.

Он хитер, он обладает выдержкой, его мировоззрение позволяет ему многие поступки, которые другим претят Но при равных условиях он все-таки не сверхчеловек. Янки во всех отношениях может с ним примириться, но только янки, по свойствам своим, склонен уважать правила приличия в игре. Когда люди узнают, какими средствами достигнуто это могущество, когда они, хотя бы, скажем, узнают, каким путем захвачено было это политическое могущество в Соединенных Штатах, то вся картина пущенных для этого вход способов должна сорвать ореол с этого могущества и представить его, как весьма грязный гешефт.

Вопрос о том, заслуживает ли внимания метод, изложенный в Протоколах, или нет, зависит от того, находит ли он в себе фактическое подтверждение в современных событиях. Между тем такое подтверждение налицо, ибо события и программа совпадают. Конечно, для иудеев было бы выгоднее, если бы нельзя было обнаружить следов их участия ни в писанной, ни в осуществившейся программе; но следы на лицо и иудеи поступают нелогично, когда обвиняют за это других, а не себя самих. Нельзя же, в самом деле, считать опровержением фактов брань, направленную против тех, кто их устанавливает. Мы допускаем, что иудей хитер. Но этого недостаточно для того, чтобы он мог совсем скрыть следы своей деятельности. У него тоже есть свои слабые стороны, благодаря которым, в конце концов, удается обнаружить всю полноту его работы. Разве он боялся бы этого открытия, если бы все то, что открыто, оказалось хорошим и справедливым? Слабая сторона иудейской программы в том и заключается, что вся она от начала и до конца есть одна несправедливость. Как бы ни были велики успехи иудейства, они не столь велики, чтобы человечество не могло ему повелительно сказать: «стой!» В человечестве уже замечается сильное движение, направленное к отражению нападения, и, если бы среди иудейского народа нашлись пророки, они должны бы указать своему народу иные пути.

Вот почему доказательства существования программы и страх ее раскрытия будут иметь своим последствием устранение того беспокойства, которое порождают иудеи среди народов-хозяев, у которых они живут в гостях.