Текст книги "Форд : Важнейшая проблема мира. том 1"

Автор книги: Генри Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 44 страниц)

27. ИУДЕЙСКИЕ МЕДНЫЕ КОРОЛИ СНИМАЮТ БОГАТЫЙ УРОЖАЙ ВОЕННЫХ ПРИБЫЛЕЙ

27. ИУДЕЙСКИЕ МЕДНЫЕ КОРОЛИ СНИМАЮТ БОГАТЫЙ УРОЖАЙ ВОЕННЫХ ПРИБЫЛЕЙ

С этой статьи мы оставим г-на Бернарда М. Баруха на некоторое время. Его деятельность ни в коей мере не означает основные усилия иудеев в Соединенных Штатах, он сам также не может рассматриваться в роли важного компонента во Всемирной Иудейской Программе, Действительно, можно сомневаться в том, что ему были доверены многие секреты Старейшин. Однако он оказался полезным человеком, желающим играть иудейские игры с иудеями и сознательно связанным, как и все иудеи, обязательством, чтобы интересы иудеев удовлетворялись в наибольшей возможной степени.

Безусловно, г-н Барух был весьма удовлетворен той ролью, которую ему разрешили играть в правительстве Соединенных Штатов во время войны; однако он, вероятно, имел достаточные основания полагать, что его выбрали по другим, а не просто персональным причинам. В самом деле, один из ключей к контролирующим органам, в которых иудеям разрешали играть некоторую роль в американских делах во время войны, может быть найден именно здесь, в вопросе: почему был выбран г-н Барух? Кто он такой, что он сделал, что он должен был сделать, чтобы быть избранным в качестве главы и решающей части правительственной власти во время войны? Его предшественники не подходили для этого. Но для этого у него не было ни личных, ни коммерческих заслуг. Что тогда?

В правительстве Соединенных Штатов не было ни одного его члена, который был бы ближе, или даже столь близок, к Президенту во время войны, чем этот иудей с Уолл-Стрита. Никто из тех, кого народ посылал представлять его интересы в Вашингтоне, никогда не был облечен массой привилегий, предоставленных г-ну Баруху. Это была явно необычная ситуация, совсем не объяснимая срочностью, безусловно, необъяснимая чем-либо еще, что касается всеобщей известности. Как один человек из многих, вместе служивших своей стране, г-н Барух был понятен. Однако как человек, единственный комитет которого прошел через сито Совета Национальной Обороны и образовал сердцевину правительства, это необъяснимо.

Это было не только во время войны, но также и после прекращения военных действий, что признаки особого выбора оставались на г-не Барухе. Он присутствовал на Мирной Конференции. Ушел в отставку с поста председателя Управления военной промышленности 31 декабря 1918 года.

«Я вернулся домой, в Южную Калифорнию, и там получил радиограмму от Президента с предложением поехать в Париж. И я поехал в Париж. Я полагаю, что мы отплыли первого или второго января. Я знаю, что одно судно стало неисправным, и я перебрался на другое. Но я больше не занимался деятельностью, связанной с работой правительства, т.е. в Управлении военной промышленности».

Г-н Грэхэм: «Как долго Вы были в Париже?»

Г-н Барух: «Я отплыл в обратный путь 28 или 29 июня. Я вернулся на корабле «Джордж Вашингтон». (Это означает, что он был в свите Президента.).

Г-н Грэхэм: «Что Вы делали там, г-н Барух?»

Г-н Барух: «Я был экономическим советником в мирной миссии».

Г-н Грэхэм: «Вы оставались там до заключения мирного договора?»

Г-н Барух: «Да, сэр».

Г-н Грэхэм: «Часто Вы давали советы Президенту, пока были там?»

Г-н Барух: «Когда бы он ни просил моего совета, я давал его. Мне приходилось кое-что делать при подготовке пунктов договора. Я был американским представителем и возглавлял комиссию под названием «Экономическая Секция». Я был членом Высшего Экономического Совета, который занимался сырьевыми материалами».

Г-н Грэхэм: «Присутствовали ли Вы на совете с представителями, которые обсуждали договор?»

Г-н Барух: «Да, сэр, иногда».

Г-н Грэхэм: «На всех совещаниях, в которых участвовала Большая Пятерка?» (Имеются в виду премьеры Большой Пятерки.)

Г-н Барух; «Нередко на них тоже». Это, так сказать, боковой свет на то, что было названо «Кошерной Конференцией», это наименование было присвоено Мирной Конференции французами, которые были поражены, увидев тысячи иудеев из всех частей мира, прибывших в Париж в качестве выбранных советников глав стран. Иудеи были столь заметны в американской делегации, что повсюду вызывало комментарии. Представитель Персии (ныне Иран) в качестве своего протеста оставил такую запись: «Когда делегация Соединенных Штатов... приняла заявление в отношении иудеев и навязала Румынии и Польше полуиудейское государство, она была тверда, как скала, и, несмотря на растушую оппозицию и будущие препятствия, они всячески навязывали свою волю. Они, соответственно, шли своим путем. Если бы это предложение было сделано в отношении Персии, они бы проиграли борьбу, хотя логика, человечность, справедливость и законность, торжественно принятые Великими Державами, были на их стороне».

Комментарий достаточно обидный. Но он справедлив. Иудейская Всемирная Программа была единственной программой, которая была принята на Мирной Конференции без задержек или пересмотра.

Столь повсеместно и столь много было международных иудеев в Париже, столь прочно они засели во внутренних советах, что столь великолепный обозреватель д-р Е. Дж. Диллон, автор лучшей из появившихся книг «Внутренняя история Мирной Конференции» (издательство Харпера), вынужден был сказать следующее:

«Может показаться удивительным для некоторых читателей, но тем не менее это факт, что значительное число делегатов полагали, реальное влияние из-за спины англосаксонских представителей было семитским.» (Стр. 496). И еще: «Они были против предложения Президента по проблеме религиозного неравенства и, в частности, против дополнительных доводов в пользу этого, включая и меры по защите меньшинств, которые он впоследствии ввел в меньших штатах и которые имели ключевую цель дать удовлетворение иудейским элементам в Восточной Европе. И они пришли к заключению, что последовательность целесообразных мер, оформленных и усиленных в этом направлении, была инспирирована иудеями, собравшимися в Париже в целях реализации их тщательно продуманной программы, которую им удалось реализовать в значительной степени. Однако правы ли были эти делегаты или нет, было бы опасной ошибкой игнорировать их точку зрения, учитывая то, что с тех пор они стали постоянным элементом ситуации. Та формула, в которую эта политика была облечена членами Конференции, стран которых эта проблема касалась, и которые считали ее фатальной для дела мира в Восточной Европе, была следующей: «Следовательно, мир будет управляться англосаксонскими народами, которые, в свою очередь, будут находиться под контролем своих иудейских элементов». (Стр. 497. Курсив наш).

Существуют и другие проблемы, связанные с г-ном Барухом, которые должны подождать развития настоящего исследования, однако целесообразно именно сейчас самим иметь под рукой информацию относительно ситуации с медью во время войны.

Г-н Барух известен как человек меди. Медь является иудейской.

По всему миру этот металл находится под властью иудеев. Гаггенгеймы и Левисоны, две эти иудейские семьи являются медными королями на планете – дело не в том, что ограничили себя медью; например, их производство серебра по всему миру составляет на одну четверть больше, чем его производится во всех Соединенных Штатах.

По своему собственному признанию, г-н Барух интересовался медными концернами. Какой объем его собственности был во время войны, он не раскрыл. Однако то, как он действовал, было весьма четко поэлементно раскрыто в различных расследованиях. Перед тем, как Соединенные Штаты вступили в войну, он входил в круг медных королей.

«Я прибыл в Нью-Йорк и встретился там с г-ном Джоном Д.Райаном и г-ном Дэниэлом Гаггенгеймом», – заявил он на допросе. Это было в феврале или марте 1917 года, он не был уверен в отношении месяца, однако сказал, что это было «до того, как мы вступили в войну».

А теперь, кто были эти джентльмены? Г-н Райан был, очевидно, ответственным за реорганизацию собственности Левисона, тогда как г-н Гаггенгейм был главным из семи Гаггенгеймов, которые образовывали «бизнес семьи и семейный бизнес». Во время войны они разделили бизнес фирмы «Юнайтид Металз Селдинг Компа-ни», которая продала свою медь правительству Соединенных Штатов, фирма «Льюисон» была реорганизована (ее вице-президентом был Тобиас Уолфсон; а фирма «Америкен Смэлтинг энд Рифайтинг Компани» входила в сферу интересов Гаггенгейма.

Во время войны между этими двумя фирмами не было никакой конкуренции!

Как случилось, что эти две фирмы действовали совместно? Их дело четко обозначено на бумаге: их ответ состоит в том, что г-н Барух попросил их об этом! С г-ном Барухом тоже всё ясно: разве он не был членом правительства? И не проявили ли они свой патриотизм, поступая так, как заставил их делать член правительства?

Это завершилось следующим образом: «Правительство» установило правило, что оно будет вести свои дела только через фирму «Америкен Металз Селлинг Компани», как представителя производителей меди в Соединенных Штатах. Это, безусловно, означало, что если несколько конкурентов этого иудейского медного комбината собирались вести дела с правительством, то они также должны установить отношения с фирмой «Америкен Металз Селлинг Компани».

Г-н Грэхэм: «Но как случилось, что Вы стали представлять интересы и других фирм, которые были Вашими конкурентами?»

Г-н Волфсон: «Ну, по требованию Управления военной промышленности мы предложили образовать Комитет производителей меди».

Г-н Грэхэм: «Кто это потребовал?»

Г-н Волфсон: «Г-н Юджин Мейер младший, представлявший г-на Б. М. Баруха».

Г-н Грэхэм: «Теперь позвольте нам узнать, кто такой был этот Юджин Мейер младший. Вы его знаете?»

Выяснилось, что г-н Юджин Мейер младший – это еще один человек с Уолл-Стрита, который «сделал крупные капиталовложения в медь», однако сохранил ли он их во время войны, г-н Волфсон не знал.

Г-н Грэхэм: «Значит, г-н Юджин Мейер младший обратился в Управление военной промышленности и вместе с производителями меди поднял вопрос о поставках меди, не так ли?»

Г-н Волфсон: «Да, сэр».

В результате этого опроса было проведено совещание по адресу: ул. Бродвей, 120, на котором среди прочих присутствовали С. С. Розенштамм, Л. Фогелыытейн, Юлиус Лоуб, Т. Волфсон, Г. У. Дракер и Юджин Мейер младший.

Г-н Грэхэм: «Присутствовали ли там какие-либо армейские офицеры?»

Г-н Волфсон: «Нет».

Упомянутый здесь свидетель Тобиас Волфсон был одним из наиболее активных посредников в осуществлении конкретных сделок, однако представителем в Вашингтоне был г-н Мосэхауэр. Интересный момент в отношении г-на Мосэхауэра состоит в том, что он представлял как фирму «Америкен Металз Стеллинг Компа-ни», так и фирму «Америкен Смел-тинг энд Рифаининг Компани» – фирмы Левисонов и Гаггенгеймов – а по приказу г-на Баруха с одобрения правительства сделки совершались с этими двумя корпорациями. Как они разделяли свои функции? Весьма просто. Г-н Волфсон с готовностью объясняет это как разделение труда: группа Левисона ведет торговлю с Соединенными Штатами; группа Гагген-гейма осуществляет внешние операции с союзниками. Теперь следующим интересным моментом является специальный комитет, через который Управление Баруха осуществляло операции с производителями меди. Этот Комитет, представлявший правительство, состоял из трёх персон: Поуп Йетман, глава комитета, Э. С. Тсэрстон, помощник, и Эндрю Уолц, помощник.

Поуп Йетман был горным инженером, нанятым Гаг-генгеймами, с зарплатой 100 000 долларов в год.

Э. С. Тсэрстон был помощником Поупа Йетмена по его личному найму; Эндрю Уолц был консультантом, горным инженером у Гаггенгеймов.

Все было организовано четко. Иудейская металлическая монополия контролировала обе стороны Атлантики.

Вероятно, это было желательно ввиду неприятного политического запаха, который сопровождал власть меди в некоторых штатах, главным образом, в связи с «медными сенаторами», такими как Кларк из Невады (читатели этой серии публикаций в связи с фамилией Гаггенгейм вспомнят, что именно сенатор Саймон Гаггенгейм, который выступал против указания иудеев в переписи населения, предложенного официальными лицами,  осуществлявшими перепись населения), что-то сделать, чтобы облагородить ситуацию. Очевидно, необходимо было что-то сделать для того, чтобы обезоружить протест, который мог бы возникнуть против полного иудаизма военной металлургии, поэтому и была проведена великолепная демонстрация патриотизма. Это достойно упоминания ввиду необходимости «организации демонстраций», упомянутой в документах. Американский народ уже привыкает к этим «организациям демонстраций» – предложениям, которые обещают всё, а затем улетучиваются в ничто. Это есть один из наиболее эффективных способов уничтожения морали в народе.

Когда г-н Барух увидел руководителей двух медных семей, он сказал, что понял, что они не думают ни о чем, кроме поставок меди за правительственные деньги.

Г-н Барух: «Они сказали, что поскольку это в интересах самого правительства Соединенных Штатов, то они отдадут Дяде Сэму всю медь, которую он пожелает на свою подготовительную кампанию... по любой установленной цене. Чтобы прийти к некоторой цене, мы взяли среднюю цену за 10 лет, которая составляла около 16 центов, итак была установлена цена. На тот момент времени они говорили следующее: «В разных местах медь продается по цене в пределах от 32 до 85 центов за фунт». На тот момент это было допустимое колебание! Правительству отдавалась медь за половину рыночной цены. Однако получало ли правительство медь по этой цене? Подождем – эта история любопытна.

Такая неслыханная жертва прибылей ради патриотизма рекламировалась чрезвычайно широко. Секретарь Совета Обороны написал для одного из журналов восхитительный рассказ, в котором он сказал следующее: «Г-н Барух впервые заявил о своем существовании при решении грандиозной задачи мобилизации американской промышленности по производству 45 000 000 фунтов меди для армии и военно-морского флота приблизительно за половину текущей рыночной цены, сохранив для правительства около 10 000 000 долларов».

Сам г-н Барух в своем заявлении распространялся о щедрости всего этого. В явном настроении типа «помоги себе сам во всем, что ты хочешь», он заявлял: «Во время опроса мы установили, что армия и военно-морской флот требовали только 45 000 000 фунтов меди, что считалось громадным количеством, пока не приходилось оперировать с астрономическими цифрами; а они были указаны, чтобы рассмотреть все возможные потребности. А они вполне могли получить и 45 000 000 и 450 000 000 фунтов, поскольку это было открытое предложение».

А теперь о том эффекте, который произвело всё это на страну в целом: «Эффект, который произвело это предложение производителей меди, был электрическим, – сказал г-н Барух, – он показал, что в стране было желание отбросить эгоизм, поскольку правительство проявляло заботу о её потребностях... «Назначайте любую цену, которую хотите». Именно таким было, практически, отношение, проявленное производителями».

Однако правительство не получало медь по той широко рекламируемой патриотической цене.

Г-н Грэхэм: «Они не платили те 16 +2-3 цента за те 45 млн. фунтов?»

Г-н Барух: «О, нет; ни за эти, ни за другие большие количества материалов».

Он сказал, что медь поставлялась правительству без получения денег за неё; фиксирование цен ещё оставалось в будущем. «Затем он снова вернулся к теме: «Ну, а что касается гражданского населения?» Ну, мы приняли за правило, которое затем стало политикой, что какой бы ни была установлена цена, она должна быть такой для всех; то, что было справедливо для армии и военно-морского флота, должно быть справедливо и для гражданского населения». Казалось, что произошло быстрое охлаждение щедрости в предвидении колоссального объема продаж. А окончательным результатом этого стало то, что после всех «ура» правительство платило в действительности около 27 центов. Что означали эти цифры, можно определить из того факта, что во время войны правительство закупило 592 258 674 фунта меди.

Если читатель еще не поражен приведенными фактами, то ему для рассмотрения остается ещё один факт.

После перемирия избыток меди был продан обратно производителям меди. В апреле и мае 1919 года фирма «Америкен Металз Селлинг Компани» получила от Правительства Соединенных Штатов свыше 16 500 000 фунтов меди за цену около 15 центов. Это было меньше, чем вздутая патриотическая цена в 16 + 2 – 3 цента вначале. Не считая того, что они получили от правительства за медь впервые, их прибыли на разности между ценой за излишнюю медь и ценой, по которой они продавали ее снова, не поддавались счету.

Именно это происходило под тройным господством Барухов, Левисонов и Гаггенгеймов в области производства меди и их иудейских помощников на неиудейских фронтах. Однако «неиудейские фронты» были в значительной степени жестко отрегулированы во время войны. Реальные силы позади трона сами выступали и, не колеблясь, оставляли свой собственный народ на каждом перекрестке вдоль дороги военного бизнеса.

Не следует полагать, что влияние г-на Баруха начиналось и прекращалось с операций с медью или с любой из многочисленных промышленных мощностей, которыми он владел. Человек, подобный г-ну Баруху, создает большинство своих возможностей в любых организациях, но не в своих. В политических, персональных и даже военных сферах существуют множество возможностей для использования его влияния, и хорошо информированные люди в Вашингтоне не сомневаются в его способностях в этом отношении.

Однако однажды г-н Барух почувствовал, что он катается на тонком льду в отношении закона. Он продолжал выполнять свой собственный план, но таким образом, что он пользовался властью без ответственности. Это казалось ему весьма четким идеалом – власть без ответственности. Все было зафиксировано, все условия, в рамках которых каждый контракт должен выполняться, тщательно определены, однако г-н Барух никогда не позволял себе или своему управлению заключать какой-либо контракт. После консультаций со своими многочисленными коллегами по бизнесу достигалось некоторое соглашение и только тогда ответственным лицам правительства предписывалось: «Продолжайте и заключайте контракты». Официальные лица брали на себя ответственность, однако г-н Барух определял условия и затем оставался в стороне.

Но даже в этом плане существовал некоторый спорный аспект, который беспокоил г-на Баруха, а манера, с которой он манипулировал делами, показывает или очень проницательный ум, или еще более хитрый совет. Последний сопутствовал, несомненно, первому: рядом была масса иудейских советников.

Для начала г-н Барух говорит: «Члены того комитета были подобраны мной самим; промышленность их не выбирала». В действительности, это означало, что г-н Барух выбирал некоторую группу из той группы, которая предварительно была выбрана производителями, хотя ясно, что г-н Барух стремился изменить такое представление. И опять-таки: «Это правда, что эти крупные производители меди были на комитете, и я выбрал их, поскольку они крупные деятели...»

Теперь эти люди, как члены некоторого правительственного комитета, по всей видимости, продают товары себе как членам правительственного комитета и, очевидно, покупают у себя, как у владельцев и контролеров крупных производственных комбинатов.

Нет необходимости в каком-либо дискредитирующем способе, однако такой способ весьма необычен.

Перед лицом этого условия г-н Барух хладнокровно говорит: «Итак, Вы можете видеть, что правительство прочно сидит в седле, насколько это возможно».

Изготовители-члены комитета, возглавляемого г-ном Барухом, были правительством, насколько это заявление касается рассматриваемой проблемы. Снова и снова было показано, что ответственные члены правительства даже не были видны, пока это сверхправительство определяло все условия.

Г-н Гарретт: «Возникали ли какие-либо сложности с комитетами, возникшими на законных основаниях, о которых Вы упоминали?»

Г-н Барух: «Комитеты по торговле, в особенности некоторые из тех, к которым я обращался за содействием, были весьма озабочены своим положением относительно антитрестовского Закона Шермана. Вы это имели в виду?»

Г-н Гарретт: «Да».

Г-н Барух: «А также, что касается Закона Левера относительно этого пункта, что ни один человек не должен служить двум хозяевам... Для этого нет оснований... поскольку эти люди не служили двум хозяевам. Они не торговали сами с собой, но с организационно оформленными и осуществляемыми пожеланиями или приказами правительства с указанием конкретной отрасли промышленности, которую они представляли».

Такой «организационно оформленной» организацией, с которой вели дела люди, занимающиеся медью, была, например, фирма «Америкен Металз Сел-линг Компани», которая совместно с фирмой «Америкен Смел-тинг энд Рифайнинг Компани» была представлена в Вашингтоне г-ном Мосехауэром. Специальный комитет по меди, состоявший из служащих Гаггенгейма, осуществлял сделки с крупными, производящими медь организационно оформленными компаниями.

Это было опасно. Казалось, что некоторые члены комитета ушли из него раньше г-на Баруха. Казалось, что г-н Барух никогда не ставил под сомнение что-нибудь, что он делал. А почему он должен был это делать? У него «было больше власти, чем у любого другого человека во время войны», и он имел самую мощную и автократическую поддержку, которую когда-либо имел другой человек. Однако другие, неиудейские члены организации, думали о законе. Так, г-н Барух решил эту проблему весьма деликатно. Он взял комитеты, состоящие из одних и тех же людей, и назвал их комитетами Торговой Палаты Соединенных Штатов по их различным отраслям, и, несмотря на то, что собственно процесс не изменился ни малейшим образом, законный статус их изменился. Это было в достаточной степени разумно. Более того, это было типично.

И после этого г-н Барух, который ранее настаивал на том, что он сам подбирал людей, а не промышленность,тем самым, создавая мнение, что эти люди не представляли сторону промышленности, но сторону правительства, теперь он настаивает на том, что они представляли интересы промышленности.

Г-н Грэхэм:«... Вы заменили и приняли эти консультативные комитеты и заставили Национальную Торговую Палату переназначить их, следовательно, они тогда стали непосредственными представителями Торговой Палаты, а не официальными представителями Соединенных Штатов или относящимися к какому-либо правительственному органу?»

Г-н Барух: «Я никогда не считал их официальными представителями правительства, г-н Грэхэм.»

Г-н Грэхэм: «Они были такими же официальными представителями правительства, как и все остальные из вас, не так ли?»

Г-н Барух: «Я так не думаю...(после нескольких секунд).. . я просил их работать так, словно правительство желает, чтобы они делали, что могут в небольшой компактной организации, вместо того, чтобы посылать их туда, где и так много людей. Вы понимаете?»

Г-н Грэхэм: «Давайте посмотрим вот на что. Они работали под Вашим руководством, не так ли? Вы были начальником?»

Г-н Барух: «Я назначал их и просил их делать это так, чтобы у меня была компактная организация, с которой можно работать».

Г-н Грэхэм: «Не думали ли Вы на минутку о том, что они представляют правительство, а не думали Вы, что это Вы являетесь представителем правительства?»

Г-н Барух: «Я делал наилучшее, что я знаю».

Г-н Грэхэм: «Но Вы имели право приводить этих людей сюда, г-н Барух, и назначать их на выполнение работ под Вашим руководством, и Вы делали это. Естественно, если они должны представлять кого-либо, так это правительство, не так ли?»

Г-н Барух: «Я так не думаю».

Г-н Грэхэм: «Прав ли я, предполагая, что Вы полагали, что они представляют отрасли промышленности?

Г-н Барух: «Да».

Многое, безусловно, можно просмотреть в людях, которые работают под напряжением и пытаются делать все наилучшим образом. Это не так, поскольку деловой человек работает на правительство в тех сферах, которые относятся к его собственному делу, и поэтому он обязательно нечестен. Однако в подобных условиях столь часта нечестность или, если не нечестность, то утрата правительства из-за различных интересов, что для регулирования подобных проблем принимаются соответствующие законы. Эти законы в соответствующее время публикуются в виде книг.

Это факт, что медь сделала десятки и сотни миллионов долларов на войне и совсем не непонятно, что если бы медь не была полностью под контролем государственных операций ее продажи, то прибыли могли бы быть не столь высокими, а бремя, которое нес народ в форме налогообложения, высоких цен и облигаций Свободы, могло бы оказаться столь тяжелым.

Г-н Барух является одной из иллюстраций сосредоточения иудейства вокруг военной машины Соединенных Штатов. Если бы были единственными людьми, оставшимися в Соединенных Штатах, которые могли бы быть поставлены на важные посты во власти, это было бы правильно и хорошо; однако если это не так, то почему они находятся под таким однообразным и систематическим контролем? Именно эта определенная ситуация сейчас обсуждается.

Проблема поставлена, и она неизменно остается предметом истории. Как можно ее объяснить?

Публикация от 11 декабря 1920 г.