Текст книги "Форд : Важнейшая проблема мира. том 1"

Автор книги: Генри Форд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 44 страниц)

29. ПОЯВЛЕНИЕ ПЕРВОГО ИУДЕЙСКОГО ТЕАТРАЛЬНОГО ТРЕСТА

29. ПОЯВЛЕНИЕ ПЕРВОГО ИУДЕЙСКОГО ТЕАТРАЛЬНОГО ТРЕСТА

В драматических кругах давно было известно, что причина сохранения драмы «Бен Гур» в репертуаре театров в течение девятнадцати лет состояла в следующем: она является наиболее успешным из всех средств пропаганды семитизма на сцене. Это выглядит как некоторое предвзятое заявление в углах тех, кто видел и кому понравилась драма «Бен Гур», однако в этом заявлении есть правда. Момент, который, однако, не следует не учитывать, заключается в том, что если драма «Бен Гур» полезна для формирования у публики благоприятного мнения об иудеях, то это не из-за просемитского характера самого содержания драмы. Это могло быть намерением режиссеров господ Кло и Эрианджера, но это не было намерение генерала Лью Уоллеса.

Представляется, таким образом, что искусство и судьба составили заговор против пропагандистской пьесы, поскольку никаким другим образом нельзя объяснить провал откровенно просемитской драмы. Пожалуй, никогда ранее не предпринималась столь серьезная и даже энергичная попытка заставить контролируемый иудеями театр сослужить просемитскую службу за последние месяцы. И эти попытки, с одним возможным исключением, потерпели неудачу. Расточительно поставленный спектакль, растрезвоненный в объявлениях в прессе, а также в первоначальном хвалебном хоре, заказанном чиновничеством, которое было привлечено, чтобы стать крестным отцом постановки, все это, тем не менее, потерпело неудачу.

Пусть это будет сказано в пользу американского иудея, что он был одной из причин этого провала. Наиболее существенным и подающим надежду признаком является та реакция интеллигентного иудейского общества против попытки использовать сцену в качестве трибуны, чтобы возвысить иудея до нереального величия и желательности. Некоторые компетентные иудеи письменно выражали свое мнение об этом с большой свободой и мудростью. И они проявили мужество, которое, если бы оно могло быть распространено на всю деятельность иудеев, быстро поставило бы Иудейский Вопрос в любую фазу, в которой он мог бы быть рассмотрен.

Именно это мужество в оценке иудейских интересов в свете всего того, что обещает полезное и надежное решение всех разногласий, которым, к сожалению, были созданы возможности возникнуть между народом Иудеи и остальными народами.

Факт установления иудейского контроля над театром сам по себе не является основанием для недовольства. Если некоторые иудеи, работающие по отдельности или в группах, смогли вырвать этот выгодный бизнес из-под контроля неиудеев, то эта проблема относится к чисто коммерческим интересам. Она зиждется в точности на том же основании, как если бы одна группа неиудеев захватила контроль у другой группы неиудеев. Это может рассматриваться просто как бизнес. В этом случае, как и в других деловых сделках, существует, однако, и некоторая этическая проблема, каким образом был установлен контроль и как он используется. Общество, обычно, воспринимает факт установления контроля с достаточным хладнокровием, если этот контроль не используется в антиобщественных целях.

Тот факт, что в прежние времена неиудейские управляющие производством умирали, обычно, бедными, – Августин Дэйли является почти единственным исключением, – тогда как иудейские управляющие производством становились безмерно богатыми (в этом отношении покойный Чарльз Фромэн является исключением), свидетельствует о том, что неиудейские менеджеры были лучшими артистами и худшими бизнесменами, чем иудейские управляющие, возможно, в любом случае они работали по системе, главной целью которой была постановка пьес, а не получение прибыли.

Появление иудейского контроля поставило театр на более коммерциализованную основу, чем было известно прежде. В действительности, он представлял собой применение идеи управления по доверенности прежде, чем она стала широко применяться в щюмышленности. Еще в 1896 году Театральный Трест контролировал 37 театров в важных в стратегическом отношении городах. Людьми, создавшими этот союз, были г-да Кло и Эриан-джер, Никсон и Циммерман, а также Хэйман и Фромэн. Все, за исключением Циммермана, были иудеями, и их расовое происхождение было предметом полемики. К этой группе впоследствии присоединились Рич и Хар-рис из Бостона и Джозеф Брукс, известно, что все они были иудеями.

Контролируя эти театры, Трест способен был обеспечить продолжительный сезон как для менеджеров, так и для артистов. Вне треста управляющие и труппы должны были организовывать работу между собой, что напоминало работу странствующих театров. Влияние независимых театров и их управляющих было гибельным. Трест поднял авторские гонорары за пьесы от 50 долларов до 450 и даже практически до 1000 долларов в неделю. Само по себе, это сократило возможности биржевых компаний, с которыми независимые менеджеры предпринимали усилия держать открытыми свои театры.

Обеднение акционерных компаний в результате избыточно высокой платы заиспользование пьес, которые уже были использованы в обычных театрахТреста, действительно было в иудейских интересах в другом отношении. На передний план выдвигалась киноиндустрия. Вначале это было иудейское предприятие. Никогда не было никакой нужды вытеснять из нее неиудеев, поскольку неиудеи никогда не имели возможности попасть в неё. Таким образом, обеднение акционерных компаний толкнуло опустевшие театры на «демонстрацию фильмов», и выгода снова оказалась в руках особой расовой группы. Именно здесь содержится ответ навопрос, так часто задаваемый людьми, которые интересуются, почему театры, которые прежде предлагали пьесы во все сезоны, теперь посвящают кино большую часть года.

Не следует полагать, что подобного рода меры могут быть реализованы без борьбы. Борьба была, и суровая борьба, но она закончилась тем, что народ может видеть сегодня. Оппозиция, предложенная артистами, была длительной и величественной. Фрэнсис Уилсон, Нэт С. Гудвин, Джеймс А. Герни, Ричард Мэнсфидд, г-жа Фиски, Дцеймс К. Хэккет выступалив течение некоторого времени, и все из них, за исключением г-на Гудвина, должны былиуплатить штраф в размере 1000 долларов, если они не явятся на рассмотрение дела о свободном театре.

Джозеф Джефферсон всевда был вместе с актёрами в этой оппозиции и продолжал так думать до конца, играя как в Трестовских, так и в анти-Треетовеких театрах.

Существуют сведения, что Нэт Гудвин был первым, кто сдался. Он был главой и передовой частью оппозиции, ноунего были свои слабости, которые были хорошо известны Тресту, и на этом они сыграли. Одной из его слабостей был ангажемент в Нью-Йорке, и ему предложили длительный ангажемент в Никкербокеровском театре. Ему также предложили назначать даты по его усмотрению. После этого Гудвин предал союз звёзд и стал прихвостнем Треста. (Название «Трест» было наименованием, под которым был известен новый вид контроля в те времена. Расистское наименование не было присвоено, хотя его расистская природа была явно очевидна.)

С того дня звезда Нэта Рудвина стала закатываться. Последней его попыткой была роль Шерлока, а после нее он был практически вычеркнут из списка популярных актёров на серьезной сцене.

Ричард Мэнсфилд и Фрэнсис Уилсон каждый вечер при открытии занавеса произносили речи против Треста, когда они появлялись на сцене, и хотя публика им сочувствовала, но положение дел было похожим на сегодняшнее – что публика могла сделать? Что может неорганизованная публика когда-либо сделать против небольшого, организованного и решительного меньшинства? Публика едва ли когда-либо выглядит как некоторая партия в любом Из движений, касающихся её самой; публика это приз, за который борются партии.

Трест сурово обошелся с Уилсоном. Даты его выступлений были отменены. Он больше не мог воспользоваться ни своим положением, ни своими возможностями. Один из представителей Треста открыто сделал следующее заявление: «Г-н Уилсон – это блистательная величина, и мы решили показать на нем пример в интересах менее серьезных правонарушителей».

Сильная натура Уилсона была окончательно подавлена, чтобы он понял «причину». В 1898 году филадельфийские члены Треста предложили ему 50000 долларов за его долю в деле, и он принял это предложение.

В соответствующий момент времени Ричард Мэнсфилд тоже сдался, а г-жа Фиски осталась одна продолжать борьбу.

Театральный Трест, который должен считаться иудейским, поскольку он и был таким, в начале нового столетия осуществлял полный контроль над этой сферой. Он свёл то, что было, по существу, искусством к повременной кассовой системе, работающей с механической точностью хорошо управляемой фабрики. Он подавил индивидуальность и инициативу, уничтожил конкуренцию, устранил независимых менеджера и звезду, исключил все, кроме иностранных пьес, пользующихся репутацией, поднял репутацию местных талантов, которые преимущественно были иудейскими, стремился унизить драматических критиков публичной прессы, способствовал росту числа «звезд», как грибов, на глазах беспомощной публики, задвигая в тень настоящие звезды; он обращался с пьесами, театрами и актёрами, как с фабричными изделиями, и сейчас начал процесс вульгаризации и коммерциализации всего того, что связано с театром.

Если бы позволяло место, здесь можно было бы представить ряд высказываний таких людей, как Уильям Дин Хауэлс, Норман Хэпгуд и Томас Бэйли Олдрич, которые касались театра, но с акцентом на расовое влияние на работу театра.

Ихинтерес был оправдан. Вполне возможно, что многие, кто прочтет эту статью, не интересуются театром и действительно убеждены в том, что театр – это некоторая угроза. Очень хорошо. Что принципиально делает его такой угрозой? Сегодня сцена представляет собой принципиальный элемент культуры для 50% населения. Всё, что средний молодой человек воспринимает в качестве хорошей формы, должных манер, утонченности в сравнении с грубостью, правильности речи или подбора слов, привычки и чувства других народов, даже фасоны, одежды, а также идеи религии и закона, все извлекается из того, что он видит и слышит в театре. Представление масс о домах и жизни богатых людей извлекается со сцены и из кино. Больше ошибочных представлений и больше предрассудков формируются контролируемым иудеями театром., чем выявляет серьёзное исследование иудейского вопроса за столетие. Иногда люди интересуются, откуда пришли эти идеи к младшему поколению.

Вот этот ответ.

Как было отмечено выше, все первоначальные оппоненты этого нового контроля отказались от борьбы и оставили г-ну Фиски бороться в одиночку. Однако она имеет союзника в лице своего мужа Гаррисона Грэя Фиски, который был редактором журнала «Нью-Йоркское Драматическое Зеркало».

Сама г-жа Фиски сказала следующее: "Некомпетентные люди, которые захватили сцену в этой стране, ничего не сделали, кроме того, что уничтожили искусстве, целеустремленность и благопристойность».

Её муж писал в своей статье: «Что тогда следовало ожидать от банды авантюристов неизвестного происхождения, без всякого воспитания и совершенно без артистического вкуса? Следует иметь в виду, что подавляющее число этих людей, которые образуют Театральный Трест, совершенно непригодны к работе в любых самых второстепенных сферах экономики сцены, и их не следует даже пускать в эти места, за исключением тех, в которых установлена активная, жесткая и бескомпромиссная дисциплина. У них сомнительная и в некоторых случаях криминальная репутация, а их методы соответствуют их репутации». (Впервые напечатано в журнале «Драматическое Зеркало» 25 декабря 1897 г.; повторно напечатано 19 марта 1898 г.)

Эта атака была расценена, безусловно, глупоиошибоч-но, как нападки на весь иудейский театр и, как это всегда бывает, когда иудея осуждают за неправильное поведение, все иудеи в Соединенных Штатах встали на защиту. Давление стало оказываться на известную издательскую компанию, которая распространяла наиболее важныежурна-лы в Соединенных Штатах. Ведущие отели были вынуждены снять «Драматическое Зеркало» со своих газетных стендов. Корреспондентам «Зеркала» запрещали посещать театры, контролируемые Трестом. Неограниченное число подпольных влиятельных сил было задействовано, чтобы «взять» г-на Фиски и его бизнес.

Было сфабриковано дело против Фиски за нанесение ущерба в размере 10000 долларов за критические замечания, которые он напечатал, о личных свойствах некоторых членов Треста. В своем ответе г-н фиски указал разнообразные факты против конкретных членов Треста, их послужные списки, поступки и т.д. Одного он обвинил в осуществлении коммерческой деятельности под фиктивным именем («крышей», как это известно, в иудейских кругах), другой был обвинен в поборах с менеджеров за расходы на рекламу, которые никогда не делались. Еще одного он обвинил в выпуске «поздравительных» билетов, на которых он делал свой собственный спекулятивный бизнес, продавая ихи прикарманивая полученные деньги. Еще один был обвинен в специфическом отступлении, за которое он был арестован и осуждён.

Он был обвинён в том, что в разных городах Трест как «настоящая Нью-Йоркская труппа» будет давать представления за непомерную входную плату, надеясь на силу своей рекламы, на деле же эти труппы оказались второстепенными, а не теми, которые рекламировались.

Было проведено некоторое странное судебное заседание , на котором судья не хотел выслушать какие-либо заявления г-на Фиски и даже запретил ему внести официальное заявление о судебном преследовании одного члена Треста. Казалось, что судья даже не хотел слушать то, на чем г-н Фиски основывал свое заявление. Был даже серьёзный случай со стрельбой, в котором была замешана женщина, но судья не хотел и слышать об этом. Имело место даже значительное затруднение для адвоката г-на Фиски в требовании присутствия г-на Абрахэма Л. Эрнангера в суде, хотя он был одним из истцов.

Все важные вопросы, задававшиеся г-ном Кло, были отклонены.

Что касается ЭлаХэймана, то суд отклонил все вопросы, касавшиеся его настоящего имени и обстоятельств, при которыхонпокинул Австралию.

В этом слушании факты не были приведены, однако общий характер слушания стал известен публике: г-н Фиски должен был обратиться в Суд присяжных и заплатить штраф в размере 300 долларов за каждое заявление о клевете.

Суд присяжных не стал терять время на отмену всех жалоб против г-на Фиски. ЧленыТреста выглядели плохо из-за своего очевидного нежелания удовлетворить требования разбирательства дела. Они показали себя гораздо более низкими людьми, чем предполагала американская публика, стоящими во главе американского театра. Они проявили себя как тип людей, которые даже не прекра-тяттребоватьувольненияместногорепортерагазеты, чья критика их постановок не удовлетворяет их.

Борьба критиков драматургии сначала против взяточничества и затем против грубой силы Театрального Треста составляет историю, отголоски которой нередко доходят до американской публики через прессу. Будучи вначале примиренчески настроенным по отношению к менеджерам, актёрам, драматургам и критикам, Трест, как только он набрал силу, показал когти под бархатом. Он получал миллионы долларов зрителей, текущих в его сторону, почему он должен беспокоиться?

Всякий раз, когда тот или иной критик протестовал против его методов или указывал на плохой, грубый или ухудшающийся характер постановок Треста, отдавался приказ на запрет посещения им театров Треста, а местные менеджеры инструктировались, чтобы они потребовали его увольнения из редакции газеты. Это смешанное чувство, когда американец обязан иметь в виду, что во многих, и многих случаях предъявленное требование согласуется с мнением газет, которым угрожают потерей воскресной рекламы! Однако там и сям храбрые драматурги Сцены сохраняют честь своей профессии и отказываются быть подкупленными или запуганными.

Такие авторы, как Джеймс С. Меткалф из журнала «Лайф»; Хиллери Белл из газеты «Нью-Йорк Пресс», Фредерик Ф. Шрэйдер из газеты «Вашингтон Пост», Норман Хэпгуд из газеты «Нью-Йорк Ивнинг Глоуб», Джеймс О'До-ниел Беннет из газеты «Чикаго Рекорд-Геральд» выступали против Треста и вели свою борьбу. Г-н Меткалф зашел так далеко, что возбудил дело против Треста за незаконное исключение из места для развлечения публики. Суды были благосклонны кТресту. Они вынесли решение о том, что любой театр может сам выбирать своих патронов. Даже в самые последние годы Трест преследовал внесенных в черный список драматических критиков в попытках предотвратить приём их на работу в газеты.

Театральный Трест уже «не существует в той форме, в которой он существовал десять лет назад». Он стал надменным и воспитал секретных врагов среди собственных людей. Возникла новая сила, но и она иудейская, поскольку она зародилась в фирме «Братья Шуберта» вместе с Дэвидом Биласко. Вместо одного американский народ теперь имеет двойное диктаторство на Сцене. Сегодняшний крик моды не пьесы, но театры. Но с тремя пьесами любого характера, чтобы отличить их от отбросов сцены, теперь только в одном Нью-Йорке множество новых театров. Театральный бизнес имеет публику, загнав реальные звезды во мрак; он манипулирует пьесами, театрами и актёрами как продуктами производства, и теперь начался процесс вульгаризации и коммерциализации всего того, что связано с театром.

Теперь необходимы деньги для аренды кресел по цене от 1 до 3 долларов в час. Аренда кресел стала специальностью. Сцена быстро становится иллюзией.

Публикация от 8января 1921 г. 393