Текст книги "Конец начала (ЛП)"

Автор книги: Гарри Тертлдав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

   – Блядь! – выругалась Джейн. Теперь она понимала, почему голливудские концовки столь популярны. В кино всё намного лучше, чем по ту сторону камер.

   До оккупации Гавайев японцами Хиро Такахаси не снискал особого внимания среди окружающих. Конечно, он неплохо зарабатывал, платил по счетам, у него было несколько друзей, которые считали его неплохим парнем, и всё. Он мог пойти куда угодно, и никто его не узнает.

   Теперь всё не так. Несколько раз он выступал по радио. Текст этих выступлений перепечатывали японоязычные газеты Гавайев. Его фотографию и текст одной из речей перевели на английский и издали в англоязычной газете.

   Теперь местные японцы приветствовали его словами: "Здравствуйте, Такахаси-сан!" и, когда он проходил мимо, кланялись. Иногда его звали Рыбаком, как те охранники у консульства. К нему обращались за решением своих проблем. Ему оказывали различные услуги и ждали, что он окажет им услугу, походатайствует перед консулом и его помощниками. С Хиро обращались, как с очень важным человеком, как с врачом или юристом, но совсем не как с рыбаком.

   И он наслаждался каждым этим мгновением.

   Хоули тоже кланялись ему, словно он был старшим офицером. Вероятно, они тоже хотели попросить о некоторых услугах, но проблема в том, что Хиро не понимал по-английски, а среди хоули практически никто не говорил по-японски. И всё же уважение со стороны тех, кто ещё совсем недавно воротил нос не только от него, а вообще от японцев, ударяло в голову посильнее самого крепкого сакэ.

   Единственные, кто, мягко говоря, не радовались переменам в его жизни, так это сыновья. Хироси и Кензо вели себя так, словно ничего не произошло, либо им хотелось, чтобы всё оставалось, как прежде. Однажды, когда они вышли в море на "Осима-мару" и никто не мог их услышать, Кензо спросил:

   – Отец, почему ты не можешь вести себя тихо, как все остальные?

   – Что это значит? – в свою очередь спросил Хиро и тут же добавил: – Это всё из-за того, что в тебе ещё много гнилых зёрен.

   – Ты считаешь, что хорошо, что американцы ушли, – сказал Кензо. – Считаешь, что можешь обзывать их, как твоей душе угодно. Но они никуда не делись. Нынче они топят всё больше и больше кораблей. Их самолёты прилетают всё чаще и чаще. Куда ты пойдешь, когда они вернутся? Ты окажешься по самые уши в неприятностях.

   – Они вернулись на материк.

   Для Хиро американский материк был так же далеко, как луна.

   – Как они сюда вернутся? Думаешь, я боюсь этих страшилок? Подумай ещё раз.

   – Это не страшилки, отец, – поддержал брата Хироси. – Это реальность.

   Говорил он с мрачным осуждением, которого Хиро не смог не заметить, как бы ни пытался.

   – О, конечно! – Старик всё ещё старался высмеять сыновей. – И вы, разумеется, с ними разговаривали, и они поделились с вами своими планами.

   Сыновья ничего не ответили. Они лишь переглянулись. Ветер переменился. Хиро автоматически занялся снастями. Хироси, точно также, автоматически, переложил руль немного на левый борт. Они с Кензо стали отличными мореходами, хоть и влюбились по уши в свою Америку.

   В одном они точно были правы: американцы никуда не делись. Хиро думал, что они ушли. После той взбучки, что устроили им японцы, разве не логично было бы отступить и сдаться? Очевидно, нет. Над Гонолулу и Перл Харбором летали гидросамолёты, сбрасывали бомбы и улетали под покровом ночи. Из глубин моря всплывали подводные лодки, выпускали из палубного орудия несколько снарядов и скрывались. Либо не всплывали, а торпедировали японские суда и всё равно исчезали.

   Пару раз японцам удавалось потопить американские подлодки. Радио и газеты трубили об этих случаях на весь свет. Хироси ехидно заметил, что если бы их топили чаще, шуму было бы меньше. Сам Хиро до этой мысли не додумался, и ему было жаль, что она пришла на ум сыну. Смысла в этих словах было больше, чем хотелось.

   Неужели, ками* в дурном настроении? Если так, за "Осима-мару" присматривал добрый дух. Пока Хиро размышлял о том, что планировали делать японцы, Кензо сказал:

   – Кажется, русские надавали Гитлеру по шеям.

   Японоязычные газеты, которые только и мог читать Хиро, старательно обходили эту новость стороной, но даже они не могли отрицать того непреложного факта, что немецкая армия вошла в Сталинград, ввязалась в тяжелейшие бои и проиграла. Хиро попытался отмахнуться от этих слов и даже нанес ответный укол:

   – У Гитлера своя война, а у нас – своя. Видали, как наши бомбардировщики снова налетели на Австралию? Хоули получили по заслугам.

   – "Наши бомбардировщики"? – переспросил Кензо и помотал головой. – Прости, отец, но они не мои.

   – Ты тоже японец, – зло произнес Хиро.

   – Я выгляжу, как ты. И тоже говорю по-японски, – ответил на это младший сын. – Но я говорю и по-английски. Я родился в Америке. И я рад, что родился в Америке.

   – Это тебе та глупая белая девка в уши надула, – сказал Хиро.

   Кензо взглянул на отца исподлобья.

   – Элси не глупая. Она самая неглупая девушка, что я видел.

   – Я с белой девушкой не встречаюсь, но согласен с Кензо, – сказал Хироси.

   Хиро принялся притягивать паруса. Сыновья просто не желают прислушиваться к голосу разума. Жизнь среди американцев научила их одному: не уважать собственных родителей, как их уважают в Японии. Вместе с женой они сделали всё, что были должны, однако Америка разрушила все их труды до основания.

   – Вы даже не понимаете, насколько же нам всем повезло, что мы вновь стали подданными Императора, – сказал Хиро.

   Его слова вызвали у сыновей гул возмущения. Непонятные слова обратились в понятные. Кензо опередил брата:

   – Вот, повезло-то! Если бы мы не ловили рыбу, то были такими же тощими, как все те бедняги в Гонолулу.

   Питание, которое выдавали обычным жителям, было более чем скромным.

   – Американцы топят суда, что везут нам рис, – сказал Хиро. – Советник Моримура сам мне об этом сказал. К тому же, белые больше не указывают нам, что делать. Разве это ничего не значит?

   – Вместо них нам указывают, что делать японские солдаты и матросы, – сказал Хироси. – Если не будем подчиняться, нас расстреляют. Американцы так никогда не поступали.

   – Вы неправильно всё поняли, – отрезал Хиро.

   Его сыновья – уже молодые мужчины со своими собственными суждениями – лишь кивнули. Он не понимал, что с ними делать. И боялся, что никогда не поймёт.

   Коммандер Мицуо Футида поклонился своему коллеге из армии.

   – Рад снова вас видеть, – произнес он.

   Подполковник Мураками также изящно поклонился в ответ. Их звания были равны.

   – И я рад, – ответил он и ехидно добавил: – Создатель королей.

   Футида рассмеялся. Вместе с коммандером Гэндой и коллегами Мураками они восстановили – пускай и на бумаге – независимое королевство Гавайи.

   Впрочем, Мураками прибыл на "Акаги", явно, не за этим. Футида предложил ему присесть в тесноте своей каюты. Других на авианосце не было; даже капитан Каку ютился в крошечном кубрике.

   – Чем могу быть полезен? – поинтересовался Футида.

   Прежде чем ответить, Мураками оглянулся на закрытую водонепроницаемую дверь, убеждаясь, что они наедине.

   – Сколько у нас времени, прежде чем американцы снова нападут на Гавайи?

   – А почему вы у меня спрашиваете? – удивился Футида. – Можете позвонить президенту Рузвельту и поинтересоваться у него лично.

   Вместо улыбки, Мураками нахмурил лоб.

   – Смешного, на самом деле, мало, Футида-сан. Одна женщина, телефонный оператор, по ночам, когда на неё точно никто не обратит внимания, звонила в Калифорнию. Больше она ни в Калифорнию, ни куда-либо ещё не позвонит, – мрачно и откровенно произнес он.

   – Я об этом ничего не слышал! – воскликнул Футида.

   – И не услышали бы. Гордиться тут нечем. Но я сообщаю вам, по секрету, разумеется.

   – Хаи, – ответил Футида.

   Это означало не "Да, я согласен", а "да, я понимаю". Он разгадал замысел Мураками. Тот сообщит ему что-то тайное и ранее неизвестное, а коммандер должен будет оказать ответную услугу. Сделки частенько заключались именно таким способом.

   Когда Футида, кроме "Хаи" ничего не произнес, Мураками вздохнул.

   – Нам нужна информация, – с нажимом произнес он. – Нужно защищать остров. При помощи собственных самолётов и солдат, если американцы решатся на высадку.

   Очень аккуратные слова, которые, на самом деле, означали: "Если американцы уничтожат наши авианосцы". Находясь на борту одного из них, подполковник вряд ли стал бы выражаться откровеннее. Коммандер Футида тоже вздохнул.

   – Они придут ровно тогда, когда построят достаточно кораблей, чтобы быть уверенными в победе.

   – Домо оригато.

   В словах Мураками слышалась немалая доля сарказма.

   – И когда это случится?

   – Они заложили – мы полагаем, что заложили – два тяжёлых авианосца и несколько лёгких, – ответил Футида.

   Он мог поделиться только этой новостью, подробности флот пока держал при себе.

   Судя по увеличившимся глазам подполковника, слова коммандера и в самом деле оказались для него новостью.

   – Два? – переспросил он. – Я слышал об одном, но...

   Мураками, в свою очередь, тоже удивил Футиду, но не сильно. Спуск на воду "Эссекса" американцы особо и не скрывали. Вероятно, хотели, чтобы их собственные граждане знали, что они строят новые корабли и готовятся к мести. Другой большой авианосец и несколько помельче, они держали в тайне.

   – Полагаю, в этом вопросе данные разведки достоверны.

   – Дзакенайо! – пробормотал Мураками. – Два! А ещё легкие! Как скоро у них появятся ещё? – В его голосе слышалось испуганное возбуждение.

   – Этого я вам пока сообщить не могу.

   Футида очень постарался не вспоминать о тревогах адмирала Ямамото относительно того, насколько быстро американцы способны наращивать силы, когда подключены все ресурсы. Большинство экспертов в Японии считали Ямамото паникёром, но он отлично знал Америку. К тому же, это Ямамото. Перечить ему могли только на свой страх и риск.

   – Каковы ваши оценки? Что думает флот? – настойчиво вопрошал Мураками.

   – Летом, – ответил Футида и взмахнул руками. – О более точных сроках не спрашивайте, Мураками-сан, большего я вам не скажу.

   Армейский офицер выглядел недовольным.

   – Генерал Ямасита тоже считает, что летом. Я думал, вы дадите какие-то подробности.

   Он не стал говорить: "Я думал набрать побольше очков, если вы дадите какие-то подробности", но именно этот смысл крылся за его словами.

   – Прошу прощения, но я не провидец, чтобы ради вас смотреть в будущее, – сказал Футида, стараясь скрыть раздражение.

   – А флот будет готов? – спросил Мураками.

   Вот, и всё. Футида был очень терпеливым человеком, но даже его терпению имелись пределы.

   – Разумеется, нет, – бросил он. – Мы выйдем против американской армады на паре ржавых лодок, и они разметут нас вот так.

   Он щёлкнул пальцами.

   Подполковник Мураками покраснел. Но он был достаточно умён, чтобы расслышать издёвку. Его коллега, подполковник Минами, воспринял бы слова Футиды буквально.

   – Ладно, ладно. Я понимаю, вы делаете всё возможное, – сказал Мураками. – Но, хватит ли этого "всего"?

   – До сих пор хватало, – в голосе Футиды звучала гордость. Он всё ещё чувствовал себя оскорблённым. – Любому, кто так не считает, лучше бы поскорее выехать из королевства, которое не было бы никаким королевством, если бы флот не знал, что делать.

   Мураками вновь покраснел.

   – Я никуда не поеду, – сказал он, хотя Футида подбирал слова достаточно осторожно, дабы не подвергнуть сомнению мужество подполковника.

   Поняв, что флотский офицер не намерен развивать свою мысль, Мураками продолжил:

   – К слову о королевстве. Есть одна интересная новость для вас: король Стэнли попросил себе самолёты, чтобы иметь не только армию, но и авиацию.

   – Да вы шутите, – сказал Футида.

   Подполковник помотал головой. Поразмыслив, Футида пришёл к выводу, что ничего удивительного в этом нет. Король Стэнли тщеславен. Помимо игрушечной армии, ему захотелось иметь и игрушечные самолёты. Футида спросил:

   – Что на это сказал генерал Ямасита?

   Всем известно, что Ямаситу легко разозлить.

   Однако Мураками удивил его, ответив:

   – Ямасита-сан проконсультировался с Министерством Иностранных Дел, и там ему ответили, что гавайца можно и порадовать, пока он не создаёт проблем. В общем, королю Стэнли выдали с полдюжины самых дряхлых истребителей "Хаябуса".

   – Гавайские военно-воздушные силы.

   Футида не удержался от улыбки. Если бы Стэнли потребовал "Зеро", его бы точно прирезали. Насколько знал коммандер, гавайцам нравились "Хаябуса". "Сапсаны"* состояли на службе в армейской авиации. Они были легче и манёвреннее "Зеро", но из вооружения у них имелась лишь пара легких пулемётов. На британском "Сопвич Кэмел", что сбил Красного Барона* в 1918 стояли примерно такие же. Если с ними грамотно обращаться, "Хаябуса" могли сослужить хорошую службу. И всё же... Футида не хотел критиковать этот самолёт в присутствии Мураками, который не был лётчиком, но сам он лучше бы полетел на "Сопвиче".

   Мураками тоже улыбнулся каким-то своим мыслям.

   – А знаете, какую проблему сейчас решает король?

   – Я весь внимание.

   – Ищет пилотов, которые будут достаточно низкого роста, чтобы уместиться в кабине.

   Футида рассмеялся. Гавайцы были выше японцев, что доказывало присутствие королевской стражи. Коммандер сказал:

   – Хорошо, что он больше внимания уделяет гавайцам, а не белым, хотя местные японцы решили бы эту проблему.

   – Генерал Ямасита тоже высказал эту мысль. Король вежливо отказался. Он хочет, чтобы летали именно гавайцы. У него тоже есть гордость, неважно, насколько глупо она выглядит.

   – Полагаю, есть, – согласился Футида.

   С помощью этой гордости, королём Гавайев можно манипулировать. С собственными самолётами, или без них, но он будет делать то, что скажут японцы. Если не будет... Если не будет, Гавайскому Королевству внезапно потребуется новый правитель.

VI

Тот, кто решил устроить церемонию на улице в Баффало в марте – пусть и в самом конце марта – испытывал удачу. Впрочем, имелся и запасной план. Если бы погода совсем испортилась, Джо Кросетти и его сокурсники пройдут церемонию приведения к присяге в стенах Замка – впечатляющего здания с зубцами, расположенного в восточной части парка Фронт, что раскинулся прямо на берегу озера Эри.

   По мнению Джо Кросетти, у Замка был лишь один недостаток: он служил штаб-квартирой организации девочек-скаутов Баффало. Вряд ли можно сыскать менее подходящее место для приведения к присяге будущих офицеров-резервистов авиации флота США.

   Однако небесная канцелярия пошла им навстречу. День выдался сухим и солнечным. Термометр показывал чуть выше +5 по Цельсию. В Сан-Франциско это означало бы лютый холод. Курсанты из не столь жарких районов страны убеждали Джо, что всё в порядке. Так как одет он был в тёплый шерстяной мундир, спорить с ними у него особо желания не возникло.

   По всему парку были расставлены памятники в честь жителей Баффало, сражавшихся в Гражданской и Американо-испанской войнах. В это время года, когда листья уже опали, заметить их было гораздо проще, чем летом. Глядя на них, Джо понимал, теперь он тоже имеет к этим монументам некоторое отношение.

   Равно, как и бронзовая статуя Оливера Хазарда Перри*. Напротив этой статуи и были расставлены раскладные стулья.

   – Отличное место для того, для чего мы предназначены, – сказал Джо Орсону Шарпу.

   Тот кивнул.

   – Я бы сказал: "Мы встретили врага и он в наших руках!"* – процитировал он.

   Об этом Джо уже и забыл. Он рассмеялся.

   – Только тогда врагом этим была Англия, а сейчас мы с ними – лучшие друзья.

   – Ага.

   Парень из Юты тоже засмеялся.

   – А знаешь, кто его младший брат?

   – Боюсь, что нет, – признался Джо. Историю он знал неплохо, но не сказать, что на "отлично".

   – Мэттью Перри* – человек, который открыл для нас Японию.

   – Святый боже! – воскликнул Джо. – Блин, он, ведь, и понятия не имел, к чему это привело, правда? Лучше бы он её не открывал. Тогда бы и проблем никаких не было.

   – Занимайте места, джентльмены, – раздался откуда-то строгий официальный голос.

   Рассаживались в алфавитном порядке. Джо разместился в первых рядах, его товарищ – в последних. Мэр Баффало произнес торжественную речь, в которой восхвалял молодых патриотов, прибывших в его город, чтобы отправиться дальше и громить страны Оси. Звучало всё, как вполне традиционная для политика речь, пока Его Честь не указал на мост, перекинутый через реку Ниагара на северном краю парка Фронт.

   – Это Мост Мира, – произнес он. – За ним заканчиваются Соединенные Штаты, и начинается Канада. Мы желаем мира всей планете, но мы намерены победить в этой войне, пока у нас ещё есть силы.

   Джо зааплодировал вместе с остальными курсантами. Большинство хлопали порядка ради. Джо же хлопал иначе. Слова мэра эхом отдавались в собственных мыслях молодого пилота. Что бы Оливер Перри сделал с Мостом Мира, который соединял США и всё ещё существующую колонию Британской Империи? И что бы сделал Мэттью Перри, окажись его страна в состоянии войны с недоразвитым отшельническим государством, особенно, в нынешнем его состоянии? Насколько эти старые морские волки были бы удивлены?

   Мэр сел и к микрофону подошёл другой выступающий. Ему курсанты хлопали более активно, чем Его Чести. Лейтенант Закари Ганстон был уроженцем Баффало. Как и Джек Хедли, он тоже летал на "Уайлдкэте" и тоже участвовал в битве на севере Тихого океана прошлым летом. И, подобно Хедли, он тоже утопил свой истребитель в океане и его потом выловил эсминец.

   Он указал на курсантов.

   – Теперь, дело за вами, – произнес он. – Я и мои товарищи сделали всё, что могли. У нас не было подходящих машин, не было у нас и рабочей тактики боя. В училище вы изучили всё то, что мы с огромным трудом постигали на практике в бою. У вас будут лучшие корабли. У вас будут лучшие самолёты – я слышал, что новые самолёты оборудованы техникой, намного превосходящей "Уайлдкэты". Но, в итоге... – Лейтенант снова указал на них. -... зависеть всё будет от вас и того, что у вас внутри.

   – Мы ошиблись, – продолжал Ганстон. – Мы решили, что япошки струсят, отступят. И до сих пор расплачиваемся за эту ошибку. Они сильнее и умнее, чем мы вообще когда-либо могли предположить. Настала ваша очередь преподать им урок: не важно, насколько они сильны, не важно, насколько они умны, никто не может ударить Америку исподтишка и остаться безнаказанным. Никто! Или я неправ?

   – Прав! – заревели глотки курсантов.

   Джо чувствовал себя псом, бросающимся через улицу на другого пса – и помоги бог этому бедняге!

   – Вот и славно, джентльмены. Полагаю, теперь вы готовы к выпуску, – заключил лейтенант Ганстон.

   – Пожалуйста, встаньте, поднимите правую руку и повторяйте вслед за мной слова присяги.

   Вместе со своими сокурсниками, со своими однополчанами, поднялся и Джо Кросетти. Его переполняла гордость. Хотелось сморгнуть подступившие слёзы, и он был здесь не один такой. Стоявший позади него паренёк тоже часто моргал. Когда прозвучали слова присяги, лейтенант Ганстон оглядел новоиспечённых офицеров.

   – Добро пожаловать во флот, энсины! Впереди у вас много работы.

   Джо взглянул на золотую ленту на рукаве кителя. Он стал самым младшим офицером, но, Господи, он стал офицером! Сын рыбака Кросетти, стал офицером ВМС США! Если не это самое лучшее, что могла дать ему страна, то непонятно, что же, тогда.

   – Поздравляю, энсин Кросетти, – сказал парень, стоявший рядом с Джо. У него были светлые волосы и приятная внешность, складывалось впечатление, что он был родом из весьма состоятельной семьи. Возможно, так и было. Но сейчас он был таким же энсином, как Джо.

   – Спасибо, энсин Купер. И тебя тоже, – ответил ему Джо.

   Сегодня никто ни на кого не нарывался, не кичился отцами и тем, чем они зарабатывали на жизнь, какого размера у них банковские счета. Для Джо именно это было сейчас важнее всего.

   Он обернулся и огляделся в поисках Орсона Шарпа. Соседа по комнате нигде видно не было. Слишком много молодых офицеров собралось между ними. Все вдруг начали ходить и искать своих друзей. Джо тоже пошёл, хотя с его ростом, искать у него получалось плохо. Однако он знал, где мог быть Шарп и отправился прямо туда. Вскоре Джо его увидел, шедшего ему навстречу. Друзья хлопнули в ладоши.

   – Как же долго я этого ждал, – сказал Джо. Для него время, прошедшее с первой комиссии казалось вечностью. – Теперь...

   – Придётся подождать ещё немного, – закончил за него энсин из Юты. – Получим назначение на корабль. Будем учиться летать на новых самолётах, будь это "Уайлдкэт" или те новые штуки, о которых говорил лейтенант Ганстон. А потом будем ждать, пока накопится достаточно авианосцев, чтобы как следует вдарить по японцам.

   Каждое его слово было правдой. Самому Джо это не очень-то нравилось. Строго говоря, совсем не нравилось.

   – Ты зануда, – сказал он.

   – Знаю, – ответил Шарп, который, на всём протяжении учебного курса посмеивался над собственной репутацией. – Скоро япошки и сами в этом убедятся.

   – Ага, – согласился Джо.

   Глядя на пилотов, которые прибыли на Гавайи вместе с пополнением, лейтенант Сабуро Синдо дивился, как они вообще умудрились окончить лётную школу. Они Халеиву-то с трудом нашли, не говоря уж об аэродроме. Синдо казалось, что для некоторых из них самолёты, на которых они прилетели, были в новинку.

   Устав, наконец, наблюдать за этим цирком, лейтенант отправился позвонить коммандеру Футиде.

   – Слушаю. Футида на связи, – ответил командующий воздушной группировкой Гавайев.

   – Это Синдо, Футида-сан. Что там случилось в лётных училищах, с тех пор, как мы выпустились?

   Футида не без напряжения рассмеялся.

   – Насколько я слышал, в Японии всё в порядке.

   – Тогда, где они набрали таких олухов? – воскликнул лейтенант. – В лице американцев мы видели прекрасных пилотов. Да, у нас была лучшая техника и лучшие лётчики, и это нам здорово помогло. Но эти... Да, "Зеро" лучше "Уайлдкэта", но ненамного лучше... по крайней мере, недостаточно лучше, чтобы эти люди выходили против американских пилотов в надежде их побить.

   – Они точно такие же, какими были мы после окончания лётного училища, – ответил на это Футида.

   – Нет!

   Синдо напрочь отрицал столь простое объяснение.

   Однако Футида произнес.

   – Хаи. Разница, Синдо-сан, в том, что до встречи с американцами, у нас имелся опыт боёв с китайцами и русскими. Мы уже были ветеранами. Мы были готовы.

   Синдо задумался над его словами. Неужели, и он сам был таким же неумелым после выпуска из Касумигауры? Верилось в это с трудом. Он точно помнил, что знал, что делает. Разумеется, эти идиоты, попусту тратящие драгоценное топливо, тоже знают.

   – Возможно, – нехотя ответил он.

   – Набравшись опыта, они будут в порядке, – успокаивающе произнес Футида. – И не забывайте, потери у янки тяжелее, чем у нас. Если они снова придут к нам, неопытных пилотов у них будет больше.

   – Полагаю, что так.

   Синдо по-прежнему был огорчён.

   – Вы уже видели этих новичков? Очевидно, лётных часов у них набрано немного. Дома топливо приходится экономить настолько жёстко, что его выделяют едва ли больше, чем срёт мышь.

   – Эм... да.

   Будучи человеком строгого воспитания, Футида вряд ли положительно оценил подобное сравнение. Коммандер продолжил:

   – Так не должно быть. У нас в руках Голландская Ост-Индия... Ведь поэтому мы и ввязались в эту войну.

   – Если дело не в топливе, значит, программа подготовки – ни к чёрту, – сказал Синдо. – Всё просто же. Я вам так скажу: некоторые новички совершенно не готовы к бою против опытного противника.

   – Подготовьте их как следует, Синдо-сан, и поскорее, – сказал Футида. – В Америке дела идут бойко. Янки уже заложили новые авианосцы и, по слухам, готовят новые истребители.

   – Вы сегодня просто сыплете добрыми вестями. А где же наши новые истребители?

   Футида ничего не ответил. И Синдо понимал, почему. Замена "Зеро" уже пару лет оставалась на чертёжных досках. И сойдёт с них, видимо, нескоро. Армия уже начала получать новые самолёты. Эти "Хиэны" оснащались двигателями, изготовленными по чертежам немецких "Ме-109" и были гораздо крепче, чем "Хаябуса". Но они были менее надёжными, требовали опытных механиков, запчастей для их ремонта постоянно не хватало, да и в наличии их насчитывалось меньше, чем старых самолётов.

   – Набраться опыта новичкам поможет противолодочное патрулирование, – сказал Футида. – Чем больше вражеских подлодок мы потопим, тем лучше. Вы же сами понимаете.

   – Кое-что понимаю.

   Несмотря на то, что Синдо лично потопил американскую субмарину, от Гавайев янки не отстали. Они продолжали воевать, словно ничего не случилось. Американцы оказались намного упорнее и мужественнее, чем ожидал от них Синдо и остальные японцы.

   – Мы должны сделать всё, как можно лучше, – сказал Футида. – Я постоянно нахожусь в контакте с командирами эсминцев, дабы те лучше выискивали американские подлодки. Проблема непростая. Если не верите, можете сами расспросить американцев, или англичан. У них те же трудности в Атлантике.

   – Мне и без того есть о чём подумать. Например, почему это так называемое пополнение, не настолько хорошо, как должно быть, – ответил на это Синдо. – Беспокоит меня и другое: когда американцы снова нападут на нас, они ведь бросят на нас ещё больше кораблей и самолётов, чем в прошлый раз, разве нет?

   Какое-то время коммандер Футида молчал.

   – Не могу сказать с уверенностью, – очень аккуратно подбирая слова, сказал он.

   Синдо презрительно фыркнул.

   – Я тоже не могу сказать с уверенностью, но поспорить готов.

   – Да, возможно, – признал Футида.

   – Ясно, значит, мыслим мы в одном направлении. Когда мы пришли на Гавайи, то пришли со всеми силами. Американцы этого не сделали и поплатились. В прошлый раз против наших трёх авианосцев выступило три их. Сейчас в этих водах у нас два. Если они приведут больше трёх, наших двух может не хватить. Когда прибудут подкрепления, и сколько?

   На этот раз Мицуо Футида молчал гораздо дольше.

   – На этот вопрос ответить непросто, Синдо-сан.

   Лейтенант снова фыркнул.

   – Мне кажется, вы уже ответили, господин.

   – Всё... сложно.

   Голос Футиды звучал нервно – плохой знак.

   – Американцы сильно бомбят Новую Гвинею, взлетая из Австралии. А британцы лупят нас в Индийском океане. Адмирал Нагумо со своим рейдом годичной давности никак не вынудил их оттуда уйти. Недавно они бомбили Рангун и даже Сингапур.

   – Я об этом не слышал.

   – Мы стараемся об этом не распространяться, – сказал Футида.

   Синдо зарычал.

   – Самое тревожное то, что наши авианосные силы в этом регионе слишком растянуты.

   – Прекрасно, – не скрывая сарказма произнес Синдо. – Американцы строят новые авианосцы настолько быстро, насколько могут, разве нет?

   Ответа он ждать не стал, впрочем, Футида особо ничего и не отрицал.

   Не скрывая гнева, лейтенант спросил в лоб:

   – Где наши новые авианосцы, Футида-сан?

   – Мы спустили на воду "Тайхо", – ответил Футида. – Считается, что он лучше "Сёкаку" и "Дзуйкаку".

   Новейший, даже по сравнению с самыми последними японскими авианосцами, этот корабль, действительно, мог стать очень грозной силой. Однако спуск на воду авианосца и введение его в бой – это две разные вещи, и Синдо это прекрасно понимал.

   – Когда мы сможем пустить его в дело? – спросил лейтенант.

   Футида печально ответил:

   – Насколько я слышал, не ранее, чем через год.

   – Прекрасно, – повторил Синдо, с ещё большим сарказмом. – Ну, ладно. Позвольте ещё один вопрос, господин. Когда нам вернут "Дзуйкаку"? Он уже довольно давно ушёл на ремонт.

   – Вот по этому поводу у меня для вас, на самом деле, хорошие новости. Авианосец уже готов вернуться в строй.

   – Да, хорошие. Долго шли, правда, но, ладно, – признал Синдо. – Значит, у нас шесть тяжёлых авианосцев, что сражаются с самого начала войны, плюс несколько лёгких. Что могут выставить американцы?

   "Тайхо" лейтенант в расчёт брать не стал. Он ещё вступит в дело, но не сейчас.

   – У них есть "Хорнет", если его уже отремонтировали. Есть "Рейнджер". Есть "Уосп". Есть несколько лёгких авианосцев. И непонятно, сколько кораблей на стапелях. С определенной уверенностью можем говорить о двух.

   Синдо обрадовался.

   – Лучше, чем я думал. Им, ведь, нужно держать два океана.

   – Однако в Атлантике им помогают англичане, успевая гадить нам ещё и в Индийском океане, – заметил Футида. – Это – мировая война, Синдо-сан. Их преимущество в том, что они могут действовать сообща. Работать так же с Германией нам мешает расстояние.

   – Верно, – согласился Синдо.

   Немцам удалось переправить в Японию свой авиационный двигатель и чертежи к нему на подлодке. Подобное случалось крайне нечасто, в то время как англичане и американцы, буквально, жили друг у друга. Синдо вздохнул.

   – Если бы только русские сдались.

   – Да. Если бы.

   Вероятнее всего, этого не произойдёт. После катастрофы в Сталинграде, становилось очевидно, что скорее всего, Германия проиграет. Однако немцы, кажется, не унывали. Они выровняли линию фронта и даже продвинулись немного вперед. Эта битва длится уже долго и продолжается, на этот раз, в воздухе. Но даже в таком случае, быстрая победа Германии, на которую Япония возлагала так много надежд, превращалась в несбыточную мечту. И, пока русские и немцы сцепились в смертельной схватке, по отношению к Японии СССР оставался нейтральным. Складывалась довольно ироничная ситуация. Советские суда спокойно курсировали между Владивостоком и западным побережьем США, несмотря на то, что Япония и Америка бились насмерть за право владения этими водами. Япония советские суда не трогала. Прибывая в Сиэтл, в Сан-Франциско или в Лос-Анджелес, они забирали американские самолёты, танки, грузовики и боеприпасы и увозили это всё на немецкий фронт, против союзника Японии. Они шли через Тихий океан в обратную сторону и Япония, всё равно, не вмешивалась. Очень странные дела.

   О таких вещах Синдо не задумывался. Его волновало то, что он мог контролировать.

   – Футида-сан, не могли бы вы выделить дополнительное топливо?

   – Не знаю, – осторожно ответил коммандер. – А вам зачем?

   – Хочу поднять этих щенков в небо и устроить им полноценный тренировочный воздушный бой против себя. Как только они поймут, что я могу сбить их, когда пожелаю, то поймут, что ещё пока не знают того, что должны знать.