Текст книги "Средь бала лжи (СИ)"
Автор книги: Евгения Сафонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)
– Что поделаешь, придётся терпеть, – вздохнула Лавиэлль. Обратила взор на троицу служанок, под её взглядом мигом согнувшихся в земном поклоне. – Что встали, бестолочи? Разобрали наши чемоданы, быстро! Мои вещи – в этот шкаф, её… Ташины – вон в тот! И пошевеливайтесь, я спать хочу!
– Да, госпожа, – прошелестели девушки, кидаясь на исполнение приказа.
– Что за жизнь, что за жизнь! Даже слуги не исполняют своих прямых обязанностей заботы обо мне, даже…
Оставляя за спиной причитания её светлости, Таша подошла к окну. Раздвинула бархатные портьеры, толкнула деревянные створки. Вдохнула морозную свежесть зимнего воздуха. Посмотрела на город, выбеленный зимой: подмигивающий фонарями, сияющий морем огней, курящийся тысячей дымоходов, грохочущий каретами по мостовой.
И улыбнулась.
– Что ж, – произнесла она вслух, негромко и с предвкушением, – здравствуй, Арпаген!..
* * *
– Аудиенцию назначили на семь вечера, но мы с Ташей-лэн отправимся во дворец к шести, – сообщил герцог, аккуратно разрезая фаршированное яйцо. – За час должны уложиться.
– Лисси, я передумала. Давай лучше пудинг, – бросила Лавиэлль; служанка, несколько истерично поклонившись, в пятый раз ринулась менять своей капризной госпоже блюдо. – А вам зачем с ней ехать, дядя?
– Я буду одним из свидетелей.
– Свидетелей?
– На допросе.
Умиротворённую тишину завтрака аристократов нарушил негромкий «звяк»: Джеми выронил вилку из дрогнувшей руки.
– Д-допрос? – уточнил он. – Что… на час?
– А вы как думали?
– Ну… что её спросят, правда ли она наследница рода Морли, она возьмётся за правдометр, ответит «да»… и всё будет хорошо!
– Всё и будет хорошо. Если, конечно, Таша и вправду наследница рода Морли, в чём я лично не сомневаюсь. – Взгляд Орека скользнул к перстню на Ташином пальце. – Но вопрос слишком серьёзен, чтобы ограничиться одними лишь правдометрами.
– И что же будет на допросе?
– Либо сыворотка правды, либо досмотр памяти. Конечно, история с Кэйрмиль выплывет наружу, но я попрошу, чтобы её не разглашали посторонним… делами аристократов обычно занимается особый отдел городской стражи, а они, насколько я знаю, не предают подобную информацию широкой огласке… в конце концов, её всё равно нужно поймать. Да и помолвка по расчёту, думаю, останется между нами и магами-дознавателями. Это наши личные дела, и я не вижу ничего противозаконного ни в первом, ни во втором случае.
Джеми только крякнул.
– Досмотр памяти? – тихо переспросила Таша.
– Вас усыпят, и маги бегло просмотрят все воспоминания в вашем сознании. – Герцог скривился. – Отвратительно.
– Говорят, процедура весьма болезненна, – с улыбкой добавила Лавиэлль. – Усыпляют не только затем, чтобы открыть разум подозреваемых, но и чтобы они не кричали, ведь…
– Хватит! – взвился Леогран. Видно, заметил неестественную бледность Ташиного лица. – Они не посмели бы причинять боль будущей герцогине! Да, неизвестно, Морли она или нет, но она помолвлена со мной, а потому уже аристократка! Верно, дядя?
Орек промолчал.
– Мне всё равно, – безмятежно сказала Таша. – Потерплю, если что.
Эта безмятежность далась ей не без усилий.
– Говорят, во время подобного сна ты видишь всё, что просматривают маги, – задумчиво продолжила Элль. – Вся жизнь, словно перед смертью, проносится у тебя перед глазами… У тебя было много приятного в жизни, Таша?
– Достаточно, – коротко ответила она.
Но явно недостаточно, чтобы уравновесить всё неприятное, добавила она про себя.
– В таком случае тебе останется расслабиться и получать удовольствие. – Юная герцогиня поднялась из-за стола, оставив нетронутый пудинг на тарелке. – Что-то у меня совсем нет аппетита. Лучше прогуляюсь по центральной улице… Джеми-энтаро?
От неожиданности тот едва не поперхнулся яблочным пирогом.
– Ч… кха-кха… что?
Прежде чем улыбнуться ему, Лавиэлль лукаво покосилась в Ташину сторону.
– Не составите мне компанию? – промурлыкала герцогиня. – Я собираюсь прикупить себе новые платья, а эти слуги мне так надоели… Вы помогли бы мне нести покупки и посодействовали советом. Уверена, у вас самый изысканный и утончённый вкус.
– О… э… я…
Наверное, с минуту Джеми только издавал невнятные звуки.
Потом, прикрыв глаза, кротко кивнул.
– Чудно. Тогда собирайтесь.
…и только Таша догадалась, что кивок этот предназначался не Лавиэлль.
– Конечно, – открыв глаза, с придыханием откликнулся Алексас. – Уже бегу, моя лэн.
Лавиэлль удовлетворённо отвернулась – а Алексас, неторопливо поднявшись, оставляя недоеденный пирог и недопитый чай, замер у Ташиного стула.
– Девочка доигралась, – шепнул юноша, склонившись к её уху.
– Меня уколоть хочет, – прошептала Таша в ответ: прикрывая губы ладошкой, провожая взглядом Лавиэлль, неторопливо удалявшуюся по направлению к спальне. – Заставить ревновать.
Краем глаза она заметила, как герцог деликатно отвёл взгляд, а Леогран на другом конце стола досадливо заёрзал. Неужели мнимый жених уже возомнил себе какие-то реальные права?..
Забавно. Видимо, вся семейка Норманов считает, что отношения Таши и её рыцарей куда более нежные, чем на самом деле.
Впрочем, если посмотреть на их пару со стороны, не зная всех тонкостей – не мудрено.
– Может, пускай играет на здоровье? – насмешливо хмыкнув от этих мыслей, выдохнула Таша на ухо Алексасу. – Мне-то всё равно, зато Джеми…
– Прости, но мне не нравится, когда моим наивным братом манипулируют всякие записные кокетки. – Он улыбнулся, и его улыбка не предвещала ничего хорошего. Ободряюще коснулся Ташиного плеча. – Постараюсь вернуться до шести, – прибавил Алексас: тем же шёпотом, – но если вдруг не успею… удачи, Таша. Мы тебя любим.
– Я знаю, – обречённо ответила она.
Он всё же вернулся незадолго до Ташиного ухода. Алексас непринуждённо вышагивал впереди Лавиэлль, озадаченно цокавшей каблучками следом; за ними вереницей семенили носильщики.
– Как хороши здешние лавки! – объявил юноша, эффектно скидывая плащ. – Мало того, что подгонят вещь под твой размер всего за пару минут, так ещё и своих носильщиков отрядят!
– Да ну? – усомнилась Таша: в ожидании Орека, всё ещё собиравшегося, она нервно прохаживалась перед зеркалом, окидывая отражённое критическим взглядом. – Сколько же у них носильщиков?..
– Не знаю. – Алексас, стянув сапоги, потянулся – с кошачьим изяществом – и вальяжно развалился на диванных подушках. – Но, полагаю, лучшим одёжным лавкам… а какие же ещё мы могли удостоить своим посещением… волне доступно содержать множество слуг. Мне, право, даже неудобно стало отказывать им в выполнении своего долга. Зачем, действительно, отбирать у людей их законное право? Я ведь, как-никак, твой камердинер, а не чей-либо ещё.
Прикусив обиженно дрожащую губку, Лавиэлль направилась в свою комнату. Слуги покорно проследовали за ней, чтобы спустя некоторое время, вернувшись, откланяться Алексасу и покинуть апартаменты. Служанки кинулись в спальню разбирать пакеты, другой слуга со шваброй наперевес бросился на борьбу с грязью – знать и не думала разуваться перед спальней, лишь перед кроватью, оставляя слугам денно и нощно сражаться за чистоту в доме, – однако, едва переступив порог, все они испуганно вылетели прочь из комнаты.
Герцогиня не кричала, нет. Пусть даже её шипение Таша почему-то расслышала без труда.
Но стоило полагать, что прошипленные угрозы вполне могли привестись в действие, пробудь слуги подле девушки ещё пару мгновений.
– Что ты с ней сделал? – поинтересовалась Таша, когда они с Алексасом остались одни.
– Присаживайся. – Её рыцарь одними глазами указал на место рядом с собой, и Таша охотно примостилась на диване по соседству. – Ничего особенного. Метод «лёд и пламя».
– Хм?..
– Джеми – пламя. Страсть, восхищение, поклонение и прочая любовная чепуха. Ну а я, соответственно, лёд. Уважение, но ничего более. При этом щедрое расточение обольстительных улыбок всем встречным девушкам. И если бы я оставил свой адрес всем, кому успел вскружить голову – думаю, бедняжки вполне смогли бы взять гостиницу штурмом.
– Не льсти себе, – фыркнула Таша.
Хотя прекрасно знала, что Алексас прав. Если он этого хотел, барышни валились к его ногам штабелями.
Какой удар по женской самоуверенности юной герцогини…
– Джеми, конечно же, рвал и метал, но я убедил братца, что всё для его же блага. Когда бразды правления вернутся к нему, он снова будет мил, нежен и ласков – он иначе не сможет, дурачок, – но Лавиэлль это лишь больше с толку собьёт. А потом снова вернусь я…
– Представляю, – оценила Таша, ощущая к герцогине смутную жалость.
И вдруг поняла, что Алексас смотрит на неё как-то слишком задумчиво.
– Таша, – произнёс он внезапно.
– Что? – подозрительно спросила она; странное лукавство в его прищуре и голосе заставило её ждать подвоха.
– А можно я в тебя влюблюсь?
…и пусть Таша ожидала подвоха – но от такого вопроса уставилась на своего рыцаря, забыв выдохнуть.
– Что? – на всякий случай уточнила она, желая убедиться, что не ослышалась.
– На публику, конечно, – безмятежно пояснил Алексас. – Знаешь ли, стоит женщине увидеть, что их кавалер засматривается на другую…
– Ты не её кавалер, – с облегчением откинувшись на спинку дивана, напомнила Таша. – И Джеми тоже.
– Потенциально – вполне.
– Хочешь сказать, я на публике буду не только невестой Леограна, но и твоей возлюбленной? Активная у меня личная жизнь, однако!
– Ради Джеминого счастья, Таша. Уверен, когда мы добьёмся своего и Лавиэлль из неприступной гордячки превратится в обычную влюблённую дурочку, он сразу увидит её во всей красе и поймёт, что… да, да, конечно, это любовь всей твоей жизни, я тебя понял! Глупый мальчишка, – вздохнул Алексас, вновь обращаясь к ней. – Так ты согласна?
Таша растерянно натянула атласные перчатки, облившие её руки до локтей.
– А можно ещё подумать?
– Можно. Но спрашивал я исключительно для проформы.
– Вот как? А если твоя королева прикажет этого не делать?
– Моя королева не будет столь жестока, я же знаю.
– Всё-то ты знаешь, – буркнула Таша, расправляя складки юбки.
Двери слева от них плавно отворились.
– Готовы, Таша-лэн? – изрёк герцог.
– Как всегда, – вздохнула Таша, поднимаясь с диванчика; глядя на Орека, великолепного в изумрудном с золотом костюме, она в который раз отметила, что рыжим невероятно идёт зелёное. – До встречи… Джеми.
– Удачи, Таша, – улыбнулся Алексас. – Мы… все мы – с тобой.
Таша взглянула в синие глаза своего рыцаря… и когтистая лапка неясной тревоги царапнула душу.
Седьмое чувство, какое-то животное чутьё – вдруг закричало «стой».
…стой, зашептало что-то внутри; стой, не уходи…
– …Таша?
– Да. – Она мотнула головой, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. – Спасибо…
…ты должна быть здесь, должна остаться рядом…
– Что такое? – посерьёзнев, спросил Алексас.
Что такое? Хороший вопрос…
Просто нервы, подумала Таша. Это просто нервы. Из-за грядущего допроса. Всё в порядке.
Всё будет хорошо…
– Ничего. – Она вымученно улыбнулась – и повернулась к Ореку. – Идёмте, Ваша Светлость.
До кареты шли молча. Впрочем, ехали тоже в тишине. Орек был тем более мрачен, что в княжеский дворец ему пришлось отправиться пассажиром: положение обязывало.
Таша, уставившись в окно, смотрела на светлячки проплывавших мимо фонарей, пёструю толпу и яркие витрины, в которых порой проскальзывало отражение её бледного лица.
– Прекрасно выглядите, Таша-лэн, – Орек наконец решился нарушить молчание. – Платье вам очень идёт. Простой фасон, но сколько изящества…
– Спасибо.
Стук копыт по мостовой бил по ушам.
– Сиреневый вам к лицу, – предпринял вторую попытку герцог. – С лета вы ещё больше похорошели.
– Спасибо.
Впрочем, на сей раз её «спасибо» было и правда благодарным. Таша сама думала, что за последние полгода отражаемое в зеркалах изменилось в лучшую сторону. Веснушки, широковато расставленные глаза и сердцевидная форма позволяли назвать её лицо если не хорошеньким, то интересным, а хозяйка этого лица… скажем так, пополнела. В нужных местах.
Не так давно Таша поймала себя на том, что проводит у зеркала куда больше времени, чем летом, и куда с большим удовольствием. Пожалуй, теперь любоваться можно было не только гривой золотистых локонов.
– Не волнуйтесь вы так, – в голосе герцога слышалась подбадривающая улыбка. – Всё будет хорошо.
– Я и не волнуюсь. Не из-за этого, во всяком случае.
– А из-за чего?
Таша нервно пожала плечами; сказать, что она и сама не знает, было бы глупо. Кивнула на подарочную коробку, покоившуюся на герцогских коленях.
– Кому подарок?
– Его Величеству. – Орек бережно поправил шёлковый бант замысловатой завязки. – На аудиенции каждый герцог обязан сделать подношение королю. Символическое, конечно… никаких взяток, просто дань уважения.
– И что там?
– Очень дорогой кубок.
– А. Ясно.
Когда карета въехала за ворота княжеского дворца, Таша удивилась радостно зеленеющим аллеям: видимо, сад зачаровывали маги. Сам дворец был великолепным и немного зловещим. Во всяком случае, такие громадные, высоченные замки с острыми шпилями Таша всегда считала подходящими жилищами для злых колдунов или эйрдалей. Хотя в Арпагене, похоже, все здания строили в подобном стиле, преимущественно из тёмного камня, – а если вспомнить Клаусхебер, мрачный особняк Норманов…
Может, подобный архитектурный стиль присущ всем городам Равнинной?..
– Веди себя естественно, – напутствовал герцог, пока они поднимались по широкой гранитной лестнице ко входу во дворец. – Всё получится.
– Угу, – пробормотала Таша, почти не обратив внимания на «тыкательный» переход.
По мере приближения к дверям, у которых дежурили стражи в парадной форме, тревога сжимала сердце уже не лапкой, а лапищей.
Когтистой, холодной и гадкой, заставившей Ташу понять, что из-за грядущего допроса она всё-таки волнуется не меньше, чем из-за неведомого предчувствия.
За дверьми их встретил огромный холл, отделанный тёмным мрамором, ярко освещённый громадной люстрой, и магическая арка, рядом с которой ждали маги-стражи. Всё в той же форме – тёмно-синей с позолотой. Они проверили гостей по списку и, удостоверившись, что герцог Броселианский и Тариша-потенциальная-Морли действительно приглашены, пропустили обоих. Прошли спокойно: широкая деревянная арка не обратилась в клетку, что неизбежно случалось, когда во дворец пытались тайком пронести оружие или опасные артефакты.
Впрочем, один из стражей всё равно поинтересовался:
– Что в коробке?
– Дар Его Величеству.
– Позволите?
Коробку распаковали абсолютно бесцеремонно, разорвав нарядную обёртку и испортив бант. Внутри оказалась деревянная шкатулка; откинув расписную крышку, под которой скрывалась изящная костяная чаша с резным портретом Шейлиреара – у герцога явно был хороший вкус, – страж медленно провёл над ней расправленной ладонью.
– Рог единорога. Естественный магический фон. Активных или дремлющих заклятий не замечено. – Маг захлопнул шкатулку. – Безопасно. Проносите.
Взмахнул рукой, осыпав подарок искрами, сорвавшимися с кончиков его пальцев – и обёртка мгновенно пришла в первозданный вид, а бант сам собой завязался на прежний манер.
– Достойное подношение, – одобрил кто-то за Ташиной спиной.
Она обернулась, чтобы выяснить, что голос принадлежит высокому поджарому мужчине лет сорока.
Он был смуглым, с аккуратной бородкой, раскрашенной сединой, обрамлявшей узкие губы. Весь в чёрном. Даже очки его, маленькие и круглые, имели дымчатые стёкла.
– Эдреми Айронсул. Первый Советник Его Величества. – Мужчина склонил темноволосую, коротко остриженную голову, в результате чего очки съехали на кончик носа – а когда поднял вновь, Таша удостоилась крайне внимательного взгляда тёмных, без блеска глаз. – Норман-энтаро и… Кармайкл-лэн, надо полагать?
– Морли-малэн, – спокойно возразил Орек.
– В теории. – Советник располагающе улыбнулся, но в глазах его улыбки не было. – Его Величество назначил меня вторым свидетелем на вашем допросе, Кармайкл-лэн. Следуйте за мной.
На миг Таше подумалось, что таким бы вполне мог быть кукловод, чьего истинного лица она так и не знала; пока не сообразила, что это глупо – предполагать, что некромант такой силы мог спокойно прятаться и творить свои чёрные дела под самым носом Его Величества.
Чем дальше они спускались по винтовой лестнице, притаившейся за неприметной дверью в дальнем конце холла, тем меньше Таше нравилось происходящее. Лестница была тёмной, узкой и сырой, эхо на ней – настолько громогласным, что от шагов возникал звуковой эффект табуна лошадей. Волшебные огоньки в светильниках на стенах еле-еле теплились.
А архитектор постарался на славу, мрачно подумалось Таше, пока она, придерживая длинную юбку, оставляла позади одну невзрачную ступеньку за другой. Любому преступнику захочется сразу покаяться во всех грехах, только бы вернуться наверх.
– Простите за отсутствие архитектурных изысков, – будто услышав её мысли, подал голос Советник, – но о красоте подземелья не задумывались.
– А что со светильниками? – спросила Таша.
– Хотя стены облицованы гранитом, подземелье сложено из фалангра, так что здесь крайне неустойчивый магический фон.
– Фалангр… камень, невосприимчивый к любой магии?
– И лишающий существа, соприкасающегося с ним, способности колдовать. Верно. – Советник одобрительно кивнул. – Это было предпринято в охранных целях, как вы понимаете. Поскольку попадающие сюда не соприкасаются с фалангром, а лишь находятся в зоне его действия, камень отменяет заклятия с первого уровня по пятый и значительно глушит остальные. Светильники укрепили защитой шестого уровня… Результат, как говорится, налицо.
– А как же дознаватели? Или стражи?
– У них имеются амулеты, нейтрализующие действие фалангра. Если же подобные амулеты есть у подозреваемых, они засвечиваются на арке внизу… собственно, вот и она.
Ещё одна арка, которую Таша легко приняла бы за дверной проём, и троица оказалась в коридоре: всё с теми же сырыми тёмными стенами, где светильники мерцали под низкими полукруглыми сводами.
Без единой двери.
– Осталось немного, – изрёк Советник, устремляясь дальше. – Прошу прощения за долгий путь.
Остановился перед ничем не примечательным участком стены, повернулся, постучал по камню – и толкнул возникшую вдруг дверь.
Отступив в сторону, Советник указал на открывшееся помещение приглашающим жестом. Таша оглянулась на Орека, прочитав по губам ободряющее «всё будет хорошо».
Слабо улыбнувшись в ответ, медленно вступила в камеру пыток.
– Запоздали, господин Советник, – заметил маг, восседавший за пафосным кабинетным столом. – На вас не похоже.
– Когда сопровождаешь даму, не до спешки, – с усмешкой заметил Советник, присаживаясь на стул у дальней стены.
Другой маг, поднявшись с потрёпанной кожаной кушетки, располагающе улыбнулся:
– Добро пожаловать, Ваша Светлость. Прошу, Кармайкл-лэн… пока ещё.
Кроме пресловутой кушетки, стола и нескольких стульев, в небольшой, ярко освещённой комнате не было ничего. Таша даже ощутила смутное разочарование. А где жуткие приспособления, цепи, кровь на полу?..
– С правдометра начнём или как? – продолжил маг, так и стоявший у кушетки: молодой, немножко прыщавый, белобрысый и невозможно улыбчивый.
– Без прелюдий обойдёмся, – отрезал тот, что за столом: пожилой, бородатый и донельзя суровый.
Ясно всё, подумала Таша. Старое доброе «хороший стражник – плохой стражник».
– Тебе бы сразу к делу, – укоризненно заметил молодой. – А девушки существа хрупкие, впечатлительные, их сначала настроить надо, расположить…
Советник вежливо вскинул бровь.
Парень вздохнул. Затем, к огромному удивлению Таши, по-свойски ей подмигнул.
– Присаживайтесь, Норман-энтаро, – любезно произнёс он. – Не жмитесь у стеночки, Кармайкл-лэн. Идите, прилягте.
– Благодарю за беспокойство, но я и постоять могу…
– Шуточки? Ну-ну. – Бородач раскрыл толстую тетрадь, лежавшую на столешнице перед ним. – Ложитесь. Быстро.
Таша обречённо прошествовала к кушетке.
– Ложитесь-ложитесь. – Белобрысый суетился вокруг, точно к нему пожаловала дорогая и долгожданная гостья. – Удобно?
– Ага, – нервно ответила Таша, кое-как устраиваясь на потрёпанной подушке, тоже кожаной. Куда уж удобнее: вся как на иголках.
В следующий миг что-то вкрадчивой змеёй скользнуло по талии, запястьям и лодыжкам.
Ещё миг спустя Таша поняла, что её приковывают к кушетке кожаные ремни.
– Это ещё зачем? – встрепенулся Орек.
– Положено. Не дёргайтесь, допрашиваемая! Чем больше будете дёргаться, тем туже ремни затянутся.
Ещё разок рванув руки в тщетной попытке освободиться, но лишь убедившись в правдивости слов бородача, Таша затихла.
– Он на самом деле не такой злобный, каким кажется, – доверительно шепнул белобрысый. Видно, заметил взгляд, который «допрашиваемая» устремила на его напарника: весьма далёкий от доброжелательного. – Просто работа такая.
– Шептаться с девицами в таверне вечером будешь, – отрезал бородач, поднимаясь из-за стола. – Давай, садись, герой-любовник.
– Я? Но…
– Больно ответственное дело для молокососа.
Белобрысый, вспыхнув, неохотно проследовал на освобождённое место, где ждала тетрадь с зачарованным пером. Бородач же, прошествовав к кушетке, пододвинул поближе один из стульев, стоявших рядом.
– Закрываем глазки. – Голос мага звучал издевательски-ласково. – Сейчас будут баю-баюшки.
Напоследок выразив взглядом всё, что она думает о допросах, магах и конкретном бородатом индивидууме, Таша подчинилась.
Момент истины…
Она не то услышала, не то почувствовала взмах невидимой руки над своим лицом.
А потом кто-то тихо и спокойно велел:
– Спи.
* * *
…до озера Таша и Арон шли, скрашивая дорогу незначительными разговорами и расспросами о прошедшем дне.
– …а историк ему говорит: «Ты хоть знаешь, что такое Эйленский прорыв?» – вещала Таша, спускаясь к воде по узкой тропке, вившейся с холма. – Гэлри думает, думает, а потом и заявляет… – она понизила голос, подражая человеку, прекрасно знающему, что он сейчас скажет несусветную чушь, – «ну… Эйлен прорывался… к Равнинным… через Окраинных?»
Арон тихо рассмеялся, опускаясь на прибрежную гальку.
– Генерал Эйлен! Командовавший Западным фронтом Окраинной армии! Прорывался к Равнинным через Окраинных! – Таша присела рядышком, давясь смехом. – А дальше учитель Гилдари тихо-тихо так интересуется: «Так, значит, во Второй Раздельной войне генерал Эйлен сражался на стороне Равнинных? А кто тогда командовал Западным фронтом Окраинных, случаем, не подскажешь?» «Ну как, кто, – отвечает Гэлри, – король!» «Какой король?» «Ну этот… ну как его… о, точно! Тариш Первый!»
Тут Арон рассмеялся уже в голос, и Таша наконец присоединилась к нему.
– Племянник Ликбера, занесённый на двести с лишком лет вперёд… – досмеявшись до того, что заныли скулы, она утерла слёзы с глаз. Посерьёзнела. – Всё-таки жаль, что в Фар-Лойле школа не церковная. Тогда бы ты нас учил.
– Мне только работы учителем не хватает.
– Зато как повысилась бы успеваемость! Кто-то что-то не понимает, а ты берёшь и телепатией…
– Учиться человек должен сам. И желание к обучению должно быть только его.
– Да знаю, знаю. – Таша посмотрела вперёд. – Уже и пошутить нельзя…
Впереди раскинулось озеро Лариэт: зеркало перламутровых вод в ложбине предгорных холмов, оправленное в пёстрые луга и лес, пылающий осенними красками. Если повернуть голову, можно было разглядеть заснеженные пики далёких горных вершин, отгородившихся от королевства горами пониже.
– И давно ты заметила, что Лив неравнодушна к Джеми?
Таша хмыкнула. Опустила руку и, не глядя, зачерпнула горсть светлой прибрежной гальки.
– Не говори так, – произнесла она. – Это же… детское.
– Поэтому я и сказал «неравнодушна», а не «влюблена».
Выбрав наиболее симпатичный камушек, Таша без замаха кинула его в воду.
– Не так давно. Она же с ним всегда вредничала даже больше, чем с остальными. А потом я обратила внимание, как она на него смотрит… когда никто не видит, конечно.
– И как ты к этому относишься?
Следующий камень, прежде чем скрыться под водой, пару раз лягушкой скакнул по зеркальной глади.
– Ну, я ведь не могу к этому относиться серьёзно. – Таша пожала плечами. – А ты?
– Сказать честно?
– Нет, соврать, – колко откликнулась она.
– А я огорчён тем, что на её месте не ты.
Очередной камень, вылетев из дрогнувшей руки, укоризненно булькнул у самых Ташиных ног.
– Ты это серьёзно… честно?
– Серьёзнее и честнее некуда. – Арон отстранённо смотрел вдаль. – Таша, в твоём возрасте многие уже замужем.
Она вдруг ощутила странную, неясную и очень болезненную обиду.
Сама не понимая, почему, но отчего-то не желая слышать подобного из его уст.
– Тебе что, так не терпится сбыть меня с рук? – спросила Таша, насупившись.
– Нет. Просто я бы предпочёл, чтобы ты влюбилась в Джеми, чем в кого-то другого. Его я, во всяком случае, хорошо знаю. В беде не подведёт, к тебе относится более чем трепетно…
Таша глубоко вдохнула, успокаиваясь и успокаивая колючую иглу в сердце. Оглядела камни у себя на ладони.
Что ж… наверное, этот разговор обязан был когда-нибудь произойти.
В конце концов, для приёмного отца вполне логично проявлять подобную заботу о дочери.
– Предлагаешь мне отобрать мальчика у собственной сестры? – негромко поинтересовалась она, выбирая из камушков наиболее плоский. – Джеми мне как брат. Уж в него я никогда не влюблюсь. К тому же он в её светлость Лавиэлль Норман… нет, исключено.
– А в Алексаса?
– Могла бы, но не хочу становиться очередной в послужном списке бывалого ловеласа. Наверняка не последней. И какими бы замечательными ни были мои рыцари, у них обоих есть одно большое «но».
– Какое же?
Следующий камень, прежде чем пойти ко дну, оставил на воде три расходящихся «блинчика».
– Что кто-то из них всегда будет третьим.
Арон задумчиво посмотрел на неё.
Отвёл взгляд. Нагнулся.
– Да. Это верно. – Выпрямившись, амадэй задумчиво повертел в руках светлый камушек. – А что, если не всегда?
Таша недоумённо взглянула на него.
– Видишь ли, – продолжил Арон, отвечая на её немой вопрос, – это ведь, как ты понимаешь, не совсем нормально. Существование двух личностей в одном теле.
– Скорее совсем не нормально.
– Однако подобное уже случалось ранее. Да-да, бывали люди, пускавшие погибшего любимого в своё тело, – кивнул Арон, заметив её недоверчивый взгляд. – Ритуал Двоедушия открыли мы. Амадэи. Лиар, если быть точным. Но в конце концов мы отказались от него, а Ликбер Великий и вовсе его запретил. Все летописи, где упоминался этот ритуал, погибли в Тёмное Время. С тех пор его проводят тайно, нигде не фиксируя, и о результатах предпочитают не распространяться, дабы не навлечь гнев Мастеров Адамантской Школы. Впрочем, колдуны, в отличие от волшебников, законы Ликбера не особенно чтут…
– Чем больше узнаю о Ликбере, тем меньше он мне нравится, – поморщилась Таша. – Почему ему всегда всё нужно было больше всех?
Амадэй невесело улыбнулся.
– Не думай о нём слишком плохо, Таша. Несмотря на все свои… недостатки, основатель Школы Волшебников был великим человеком. На то, чтобы настроить народ против амадэев, у него были вполне объективные причины. И на то, чтобы запретить ритуал Двоедушия, тоже.
– Что за причины?
– Этот ритуал никого не спасает. Скорее наоборот. Потому мы в своё время от него и отказались. – Арон подкинул камушек на ладони. – Исход всегда один и тот же… просто многие об этом не знают. Или забывают. Порой намеренно.
– Не ходи вокруг да около, – нервно сказала Таша. – В чём дело?
Арон, поразмыслив, без замаха кинул камень в озеро.
– В том, – сказал он, глядя, как расходится круг на воде, – что рано или поздно происходит объединение сознаний и слияние двух личностей. Норма берёт своё, так сказать. Не понимаешь? Да, это сложно понять. А принять – ещё сложнее. Но рано или поздно вместо Джеми и Алексаса мы получим кого-то одного… с чертами другого. Вот так.
Какое-то время Таша просто смотрела на него.
Потом опустила взгляд: на свою ладонь, стиснувшую последний камень тонкими пальцами.
– Джеми… с чертами Алексаса?
В мыслях царила звенящая болью пустота.
– Необязательно. Более сильная личность поглотит слабую, при этом приобретя от неё некоторые моральные качества и способности.
– И получится либо Алексас с магическим даром… не такой задающийся и любвеобильный, наверное… либо уверенный в себе Джеми, прекрасно владеющий мечом?
– Приблизительно так.
Таша смотрела на свою руку так, словно больше её ничто на этом свете не волновало.
Хотела бы она, чтобы это действительно было так.
– Я… не хочу их терять. Никого из них, – её голос, в который всё же прорезалась боль, дрогнул. – Они… они ведь мои друзья. Оба.
– Я тоже. Но это случится, Таша. Хотим мы того или нет.
Таша подняла глаза. Какое-то время смотрела, как тёмная полоска леса на том берегу поглощает алое солнце.
– И… когда?
Этот вопрос получилось задать только шёпотом.
– Не знаю. Обычно долго Двоедушие не длилось. Год, два или три, не больше.
Костяшки её пальцев уже побелели от напряжения.
– А Джеми… знал об этом, когда соглашался на ритуал?
– Нет.
– Значит, ему никто не сказал?..
– А зачем? Так их опекун терял одного из братьев, а так получал обоих, слитых воедино. И маг, и фехтовальщик. Хороший расклад.
Таша опустила голову.
– Герланд их совсем не любил, да?
Шёпот её был едва слышен.
– Судя по тому, что я видел в их памяти… – Арон коротко качнул головой. – Он – альв, Таша. Королевский Охотник к тому же. Альвы не созданы любить людей. А Охотникам вообще чувства не положены.
Таша ещё долго сидела неподвижно.
Потом, разжав руку, взглянула на камешек, лежащий у неё в ладони. Плоский, розоватый.
С дыркой посредине.
– Загадай желание, – посоветовал дэй.
Таша подняла камень к глазам. Сквозь крохотное отверстие, проточенное ветром и водой, взглянула на краешек солнца.
Желание. Загадать? Но чего она хочет?
Ведь того, что хочет, ей всё равно никто дать не сможет…
Одинокий «бульк» прозвучал одновременно с тем, как за лесом скрылись последние солнечные лучи.
– Загадала?
Не глядя на него, Таша кивнула.
– Осуществимое?
– Ты же и так знаешь.
– Честное слово, нет. Если думаешь, что я постоянно читаю твои мысли, ты ошибаешься. Неинтересно знать ответы на все свои вопросы.
Таша улыбнулась. Самым краешком губ.
Полуулыбкой, полуусмешкой.
– Поживём – увидим…
* * *
– Проснись.
Таша открыла глаза: казалось, она закрыла их лишь секунду назад. Поморгала, не понимая, где она. Села на кушетке – и лишь затем вспомнила, что не должна была сесть.
Однако ремни исчезли таким же чудесным образом, как и появились.
Таша неуверенно огляделась. Бородач, отступив на шаг, внимательнейшим образом созерцал пол, зачем-то сжимая в руках правдометр. Белобрысый лихорадочно что-то дописывал. Орек выжидающе смотрел на Советника – а тот в глубокой задумчивости глядел в потолок, подперев рукой подбородок.
