Текст книги "Средь бала лжи (СИ)"
Автор книги: Евгения Сафонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)
– Демоны! – сердито воскликнула она.
– Что случилось? – вскинул бровь её спутник.
– Меня обожгло!
– Охранные чары. – Юноша скривился. – Ладно, придётся без угощения обойтись. Дай-ка…
Он смолк.
Невероятным усилием повернув голову, Гаст увидел, что незнакомец встревоженно вглядывается в улицу, оставшуюся позади.
– Что? – спросила девушка.
– Ты ничего не слышала?
– Нет.
– Странно. Мне показалось…
Он осёкся на полуслове: со странным бульканьем. Ещё мгновение стоял неподвижно.
Потом упал, и его голова – в шапке и половине разрезанного шарфа, – откатилась в сторону, оставляя на выбеленной мостовой кровавую дорожку, глядя перед собой широко открытыми глазами.
Девушка закричала. Снег под её ногами вдруг взвился в воздух вьюжным коконом – но она мигом оказалась совсем в другой стороне, у противоположной стены…
И удивлённо уставилась на свою руку: которую кто-то незримый, схватив, отвёл в сторону.
Когда возникший из ниоткуда клинок пронзил её ладонь, пригвоздив её к деревянной стене – с девичьих губ сорвался страшный, пронзительный вопль.
– Не буду лгать тебе о твоих возможностях уйти отсюда живой, – сказал Алексас, шагнув вперёд из пустоты. – Но если расскажешь мне то, что я хочу, умрёшь легко и быстро, как твой друг.
Она словно не слышала: рухнув на колени, тихо и жалобно скулила, бессильно сжимая свободной рукой рукоять клинка, глубоко загнанного в дерево.
Когда Алексас приблизился, эта же рука молниеносно метнулась к нему – но тот легко перехватил её:
– Если будешь упрямиться, придётся пустить в ход это. – В его пальцах появился арбалетный болт. – Знаешь, что цвергово серебро делает с такими, как ты?
Глаза девушки расширились, рука в ладони Алексаса судорожно дёрнулась – но тот заломил эйрдалю кисть, вызвав новый крик.
– Хочешь, чтобы вторую руку пригвоздило этим? – болт тускло сверкнул в лунном свете. – Её разъест до костей, предупреждаю. Ощущение, должно быть, пренеприятное.
Узкая белая ладонь, которую тщетно пытались выкрутить из его пальцев, замерла.
– Что тебе нужно? – безнадёжно прошептала девушка.
* * *
Какие назойливые эйрдали попались, однако, озадаченно думала Таша, закладывая очередную петлю.
После побега она бесцельно, не особо торопясь, летела вперёд, скользя над самыми крышами – никак не могла придумать, куда же ей лететь, – когда вдруг обнаружила, что её преследуют две совы. Только тут она Таша вспомнила, что эйрдали тоже неплохо умеют превращаться; ненадолго, правда, но на то, чтоб её догнать, времени бы хватило. Тогда Таша, сложив крылья, нырнула вниз и запетляла по переулкам, однако совы не отставали. Более того, летели они куда быстрее, чем хотелось бы.
И расстояние между ними потихоньку сокращалось.
Пытаясь не паниковать, Таша лихорадочно соображала, что делать. Алексаса не найти, дорогу к Гасту она не помнит…
Решение пришло одномоментно.
Взмахнув крыльями, Таша поднялась выше крыш, выше башенок ратуши, ещё выше – и полетела туда, где огромной чернильной кляксой расползся по земле Зачарованный Лес.
* * *
– Вас послал «Кровавый рассвет»? – тихо спросил Алексас.
Глаза эйрдаля расширились:
– Откуда…
– Здесь я задаю вопросы. Да или нет?
– Да, – поспешно ответила девушка.
– Мастер Герман и человек из его приёмной – тоже ваша работа?
– Мастер Герман – задача двоих других. Они уехали следом за ним в Арпаген, он умер сегодня ночью. – Она шептала быстро, лихорадочно, но не запиналась. – Того парня убили мы. Потом нам велели покончить с мальчишкой, но не сразу, чуть-чуть выждать…
– Сколько всего вас было?
– Четверо.
Алексас мягко качнул болт, зажатый между пальцами.
– Шестеро, – судорожно выдохнула девушка.
– Ещё двоих отрядили для убийства Ищущей?
– Да.
– Где они сейчас?
– Пошли за девчонкой. Мы узнали, что ты поставил защиту, и захотели выманить тебя.
– Получилось. – Алексас сдержанно кивнул. Выпрямился. – Что ж, больше мне от тебя ничего не нужно.
– Пощади, – прошептала девушка; губы её дрожали. – Я всё расскажу, я помогу, я проведу тебя в «Рассвет», если надо…
– Так ты надеялась. – Он грустно улыбнулся. – Я же сказал: ты не уйдёшь отсюда. Смерть – логичный приговор за всё, что ты сотворила, пусть даже не всегда по своей воле.
– Я не хочу умирать!
– Все те, кого ты убила, тоже не хотели.
– Пожалуйста! – Она всхлипнула. – Пожалуйста, не на…
– Прости за это, – сказал Алексас, отводя в сторону её вторую руку. – Не могу допустить, чтобы ты сбежала.
Когда арбалетный болт пригвоздил ладонь девушки к дереву, от её вопля зазвенело в ушах.
– Стой! – Гаст вдруг вспомнил, что может двигаться и кричать. – Не…
Алексас выдернул саблю из чужой руки, коротко черкнул серебристым лезвием – и крик оборвался.
Гаст смотрел, как Алексас обтирает клинок о куртку девушки. Выдёргивает болт, позволив телу упасть на снег.
Потом подгибавшиеся колени наконец не выдержали: Гаст рухнул наземь, и его стошнило.
– Иди домой, Гаст. – Он услышал усталый голос и металлический свист, с которым саблю загнали в ножны. – Мы с Ташей придём за тобой позже.
Гаст вытер рот рукой. Удержав другую рвотную потугу, пошатнувшись, встал.
– За что? – сорвался с губ хриплый вопрос. – Она сдалась, она просила пощады, она была беззащитна!
– За что? – Алексас вскинул бровь, и разгоревшиеся вновь фонари бросили тени на его лицо, высветив кровавый подтёк на скуле. – Разве недостаточно того, что она хотела убить тебя? Что она убивала до того и стала бы убивать после?
– За что… так жестоко?
– Жестокость, как и всё в этом мире, вещь относительная. – Глаза Алексаса были непроницаемы. – Это не было жестоким, Гаст. И я искренне желаю, чтобы ты никогда не узнал, что есть настоящая жестокость.
Какое-то время они смотрели друг на друга, не произнеся ни слова.
Затем Гаст отвернулся и, пошатываясь, побрёл назад; а Алексас смотрел ему в спину, пока тот не исчез за поворотом.
Спустя некоторое время какая-то женщина, случайно выглянув во двор из окна, перебудила своим криком весь дом, – но Алексаса к тому моменту там уже давным-давно там не было.
* * *
Тропа, главное – не терять тропу…
Таша влетела в берёзовый лесок и запетляла между стволов. Заметно медленнее, чем раньше. Ланден летают быстро, но быстро и устают.
Таша не смотрела назад: и без того знала, что совы приближаются. Быстро и бесшумно, как белые призраки. Они замерли было в нерешительности у самого леса, но затем, отбросив страх, продолжили погоню.
Только бы не пропустить арку…
И всё-таки Таша чуть было не пропустила её. Вначале она заметила обрыв тропы, а потом уже приметила берёзу и рябину, переплетшие свои ветви.
К ней она и направила свой полёт, наконец позволив себе заложив петлю, чтобы снова посмотреть, где её преследователи.
Совы были уже совсем близко. Устремляясь к арке, Таша почти физически ощущала, как расстояние между ними неумолимо сокращается. Ещё чуть-чуть…
Ещё секунда…
За миг до того, как чужие когти смогли бы впиться в её перья, Таша взмыла вверх в безумном вираже, почти задев крыльями древесную арку.
Совы – не знавшие, что ланден всё же устаёт не настолько быстро, – этого сделать не успели.
Развернувшись, Таша спикировала внизу. Плавно приземлившись, застыла на снегу.
Посмотрела на эйрдалей: которые, вернув себе человеческий облик, растерянно оглядывались по ту сторону арки.
– Где она? – спросил один, кутаясь в плащ.
И как они перекидываются в одежде? Всё же есть неоспоримые преимущества в магических превращениях…
– Лучше спроси, где мы, – в голосе другого слышалась паника. – Что стряслось с этим демоновым лесом?
– Не знаю. – Эйрдаль растерянно тронул рукой ствол ближайшей берёзы: белой, стройной, посеребренной снегом и льдом. – Здесь что, пожар был?..
– Надо возвращаться.
– А если она где-то там?
– К Мирк девчонку. Мне здесь не нравится.
Эйрдаль оглянулся.
Не оглядывайся, как бы страшно тебе ни было, когда-то сказал ей Алексас.
– А где берёзы? – растерянно спросил второй, последовав его примеру.
Первый не ответил. Он смотрел прямо на Ташу – заставив её напрячься, приготовившись взлететь.
Видит он её или нет?..
– Там же были берёзы. – Второй шагнул вперёд. – А теперь только эти обгорелые стволы…
И тут его напарник рухнул на колени, зажав уши руками.
– Нет! – в его голосе послышалась паника. – Нет, заткнитесь, заткнитесь все!
– Что с тобой?
– Убирайтесь! – эйрдаль сорвался на крик. – Вас нет!
– Кто?! Кого ты слышишь?
– Они! Все они… – эйрдаль, задыхаясь, невидящими глазами смотрел вперёд, – они все говорят, в один голос говорят… здесь, вот здесь, в голове…
Его пальцы скрючились. Скулы свело спазмом.
– Все, кого я… убил…
Голос сорвался в хрип. Эйрдаль рухнул наземь, корчась в агонии. Он больше не говорил: плакал, рычал и визжал, размахивая руками, точно пытаясь отбиться от кого-то невидимого.
Второй тоже не произнёс больше ни слова. Просто развернулся и рванул к арке, пробежав мимо неё и Таши, мгновенно растворившись во тьме.
Оставшийся бился в судорогах, плевался и стонал. Потом резко затих – за миг до того, как откуда-то из Леса послышался дикий вопль.
Он тоже стих быстро.
Какое-то время Таша смотрела на мёртвого эйрдаля, лежавшего у самого порога Зачарованного леса.
Затем, резко взмахнув крыльями, взмыла в ночное небо.
* * *
Когда ланден влетела в комнату, Алексас стоял у окна, сжимая пальцами подоконник, – но, завидев её, облегчённо выдохнул.
– Ты справилась, – сказал он, не оборачиваясь.
Комнату осветило лёгкое перламутровое сияние. Следом послышался неясный шорох.
Выждав ещё с минуту, Алексас обернулся – но Таша, так и не одевшись, сидела на кровати, закутавшись в одеяло, прижавшись спиной к стене.
– Что случилось? – он подошёл ближе. – Почему ты сломала защиту?
Она не ответила. Смотрела прямо перед собой, и лицо её казалось белее снега за окном.
Алексас осторожно присел на край кровати:
– Ты не ранена?
Она мотнула головой.
– Где эйрдали?
Молчание.
Алексас коснулся её ладоней, сжатых в кулаки, судорожно стиснувших одеяло.
– Они мертвы, да?
– Я заманила их в Лес.
Её голос прозвучал глухо, будто сквозь ткань, – и в глазах Алексаса проявилась печаль.
– Таша, тебе незачем винить себя. Они хотели убить тебя, ты…
– С Гастом всё в порядке?
– Да, он будет ждать нас у…
– А с теми, кто в гостинице?
– Всё в порядке. Просто гипноз. Массовая резня в планы «Рассвета» явно не…
– А тех эйрдалей, которые напали на Гаста… ты убил?
Алексас, не ответив, пристально смотрел на неё.
Таша даже не моргала.
– Мне незачем винить себя, – прошептала она, глядя вперёд остекленевшим взглядом, не дождавшись ответа. – Конечно. Незачем. – Сглотнула. – Но из-за меня умерли, умирают и ещё умрут слишком многие.
– Многие не самые лучшие представители рода… не всегда человеческого, – спокойно напомнил Алексас. – Которые всегда хотели убить тебя.
– Мама тоже погибла из-за меня. И лекарь в Камнестольном. И…
– Таша, посмотри на меня.
Она посмотрела. Тусклым, мучительно вопрошающим взглядом.
Ответный взгляд Алексаса был усталым.
– На том пути, по которому ты идёшь, смерть ожидает тебя на каждом шагу. И сойти с него ты не можешь. Поэтому чем скорее ты к нему привыкнешь, тем лучше. – Он говорил тихо, не успокаивая, а просто констатируя факты. – Да, по твоей вине умрут ещё многие. Либо ты, либо они. Всё просто. Если ты не в силах с этим смириться – сойди с пути. Сдайся. Погибни. Сделай напрасной смерть всех, кто умер, пытаясь тебя защитить. Многие этому очень обрадуются, поверь. А если хочешь жить, свыкнись с мыслью, что тебе приходилось и придётся идти по головам.
Она вздрогнула, точно от пощёчины, – но Алексас уже поднялся на ноги.
– Гаста нельзя оставлять без присмотра, – произнёс он: буднично, будто до этого не говорил совсем о другом. – Завтра забираем его и отправляемся в штаб-квартиру «Венца». Защиту я возобновил.
– Я… вытребовала для него безопасность. Поэтому и впустила эйрдалей. – Ташин голос сорвался на хрип. – Мне принесли клятву. Никто из «Рассвета» его не тронет.
Алексас легонько провёл рукой по её волосам; в этом жесте читалось странное, какое-то болезненное сочувствие.
– Тот, с кого ты потребовала клятву, мёртв. И его клятва умерла вместе с ним. Но даже если бы он остался жив… не думаю, что для «Рассвета» его жизнь хоть что-то значила. – Склонившись над ней, он коротко коснулся губами её макушки. – Спокойной ночи, моя королева.
Когда он выключил свет и лёг, Таша ещё какое-то время сидела, уставившись в темноту. Потом тоже легла.
А спустя какое-то время окутавшую комнату тишину нарушил странный вздох.
Вздох человека, который не хочет, чтобы кто-нибудь услышал, как он плачет.
* * *
– Дядя Арон, ну скоро будет готово?
– От твоих бесконечных вопросов скорее не приготовится. – Джеми насмешливо потрепал Лив по макушке. – Когда надо, тогда и будет.
– Полагаю, ещё минут десять, – откликнулся Арон, глядя на сияющую горку углей, под которыми запекалась картошка.
Готовили в саду, на сложенной из камней жаровне. Был вечер краснолистника, ясный, солнечный и тёплый; вернувшись из школы, Таша и Джеми услышали неожиданное предложение об ужине на свежем воздухе, в качестве коего предлагалась печёная картошка, и приняли его с радостью.
– Скучно, – пожаловалась Лив, наматывая круги вокруг жаровни.
– Помоги мне на стол накрыть, – посоветовала Таша, расставляя тарелки: стол Джеми магией выволок из кухни пятью минутами раньше.
– Не хочу, – бессовестно заявила Лив. – Дядя Арон, а вы расскажете дальше про своё детство? А то вы тогда недорассказали, а мы у вас не спрашивали, а вы обещали всё рассказать!
Арон, стоя над углями с кочергой в руках, искоса взглянул на девочку.
Перевёл взгляд на Ташу и Джеми, притихших в предвкушении.
– Ладно. Немного времени до ужина у нас есть, – наконец негромко изрёк он, откладывая кочергу. – На чём мы остановились?
– На том, что вас забрали в монастырь, – живо ответила Лив.
– На самом деле немного дальше, но ты заснула, – тихо уточнил Джеми – но так тихо, что та не услышала.
– А, да. Что ж… дальше мы учились. Все дети, которые жили там. Впрочем, формальная учёба занимала не так уж много времени, в основном мы просто… жили. Учились не письменности и чтению, а жизни. Дружбе. Справедливости. Гуляли, играли, разговаривали. Разговаривали, пожалуй, больше всего: друг с другом, с Кристаль – все вместе или один на один. Она со всеми детьми время от времени прогуливалась по саду… часто отлучалась, но потом возвращалась. Старшие из ребят, с которыми я познакомился, когда меня привезли в монастырь, вырастали и покидали его уже с Даром, на их место приходили малыши. Не было строго определённого возраста, по достижении которого Кристаль проводила Волшбное Крещение: каждый получал Дар в своё время, когда Кристаль считала его готовым к этому. Пару раз эйрдали пытались пробраться в монастырь, добраться и до нас, и до Кристаль… несколько ребят в итоге погибло. Но в общем и целом мы жили в своём счастливом маленьком мирке. Жили, пока мне не исполнилось восемнадцать.
Когда Кристаль вызвала меня в свой кабинет, я поначалу решил, что она наконец хочет наделить меня Даром. Даже огорчился немного по этому поводу: это означало, что спустя несколько лет я покину монастырь, а мне этого не хотелось. Но Кристаль завела разговор, удививший меня. Рано или поздно, сказала она, ей придётся покинуть Аллигран, и помимо магов ей нужно оставить других своих преемников… тех, кто будет, грубо говоря, следить за магами. Тех, кто будет хранить людей вместо неё. И если маги станут сменять друг друга, а их Дар – переходить от одних к другим, то эти её преемники будут жить вечно, как Перворожденные альвы. Более того, если альвов теоретически можно умертвить, нас не сможет убить никто… кроме кого-то из нас шестерых. И умрём мы лишь в том случае, если один из нас осмелится поднять руку на других.
– Шестерых? – Таша быстро подняла глаза. – Значит, Лиара можешь убить не только ты, но и другие амадэи?
– Да, – просто кивнул Арон. – И если мы с Лиаром не можем воздействовать друг на друга своей магией, можем причинить вред друг другу лишь холодным оружием – с амадэями из других пар мы вполне способны сражаться в полную силу. Равно как и они с нами… так вот. Кристаль сказала, что мы будем работать в паре с Лиаром, и сказала, что давно вынашивала этот замысел, но лишь сейчас присмотрела шестерых ребят, которые, как ей кажется, смогут вынести предстоящую им ношу. Из всех, кого она вырастила, она выбрала самых достойных, ибо вместе с огромным могуществом на их плечи ляжет огромная ответственность. А ещё она дала мне полное право выбора. Я мог отказаться, и тогда она подыскала бы кого-то другого. Правда, потом я понял, что она слишком хорошо знала нас, чтобы быть уверенной – мы не откажемся… так и случилось. Все шестеро, с которыми она провела такую же беседу, сочли за честь ту участь, которую им уготовили.
Мы продолжили жить в монастыре, но уже на особом положении. Поскольку жизнь в Долине более-менее наладилась, Кристаль проводила в монастыре куда больше времени, чем раньше, и почти всё это время уделяла нам. Готовила нас к тому, что нам предстоит. Говорила, что для людей мы будем, по сути, воплощениями двух Богинь на земле, что нам предстоит не только судить и помогать, но и карать; поэтому одни из нас будут связаны с тьмой, и эта тьма будет защищать свет, который воплотят другие. Те, кому отведена роль Палачей, не должны ни стыдиться, ни бояться её, ведь они не столько наказывают тех, кого казнят, сколько дарят им шанс на новое рождение, дабы искупить ошибки в этой жизни… Впрочем, те, кому Кристаль уготовила стать Палачами, приняли свою роль с готовностью.
Трое Зрящих, трое Воинов. Трое юношей, три девушки. Все пары дружили задолго до того, как узнали, что им предстоит быть вместе вечность, и «притираться» не потребовалось. Одной парой стали мы с Лиаром, второй – две девушки, третьей… сами понимаете, кто остался. Когда Кристаль посчитала, что мы готовы, мы приняли Дар: второе крещение, почти такое же, как у магов, – но силы нам достались иные. Ещё десять лет Кристаль учила нас пользоваться полученными силами, после чего мы наконец разъехались по разным городам и стали править. Следующие пять лет мы исполняли свои обязанности под пристальным наблюдением Кристаль. – Арон помолчал. Вновь взял в руки кочергу. – А потом она ушла.
– Куда? – с надеждой спросил Джеми.
– Если ты надеешься, что я знаю ответ, в отличие от всех людей в Долине – нет. – Амадэй грустно улыбнулся. – Она попрощалась с нами. Только с нами – со всеми шестерыми. И исчезла. Куда, не знаем даже мы. Она не оставила никаких следов. – Он разгрёб угли. – Похоже, готово. Таша?
Она послушно взяла со стола глубокую миску. Подав её Арону, смотрела, как он голыми руками, не морщась, вытаскивает обжигающе горячую картошку, складывая в тарелку.
– Вам не хватало её? – негромко спросила Таша.
– Да. И нам было тяжело смириться с тем, что её больше нет с нами. Но к тому времени мы были уже взрослыми людьми, и всегда понимали, что рано или поздно она нас покинет… А теперь хватит разговоров, пожалуй. – Достав последнюю картошину, он прошествовал к столу, чтобы торжественно поставить миску посредине. – Пора ужинать.
– Вот так мирское вытесняет духовное, – на удивление серьёзно вздохнула Лив, усаживаясь на садовую скамью, заменявшую им стулья.
– Просто это не та история, которую надо слушать в один раз, – так же серьёзно ответил Арон.
Стоя у жаровни, чувствуя слабый жар, которым ещё истекали остывающие угли, Таша сощурилась, глядя на амадэя.
Возможно, сейчас был не лучший момент для этого вопроса, – но она и так откладывала его слишком долго.
К тому же никакое время не может быть лучшим для таких вопросов, как этот.
– Что между вами случилось? – негромко спросила Таша. – Почему Лиар возненавидел тебя? За что он тебе мстит?
Резко вскинув голову, Арон встретил её пристальный взгляд.
Присутствующие замерли.
– Я уже говорил, – медленно проговорил амадэй. – Мы кое-что не поделили.
– Я помню. И ты знаешь, что я хочу знать больше.
Арон долго смотрел на неё; слышно было, как шуршат вишнёвые листья, а угли, остывая, издают тихий-тихий звук, похожий на треск стекла.
– Мы полюбили одну и ту же женщину, – наконец просто сказал амадэй. – А она выбрала меня.
Таша изумлённо моргнула.
– И… всё?
– Всё. – Арон усмехнулся её растерянности. – Банально, не правда ли?
Таше, ожидавшей чего-то совершенно исключительного, зловещего и величественного, это и правда показалось донельзя банальным.
С другой стороны, самые удивительные вещи часто объясняются самым обыденным образом.
– Но амадэям же запрещено любить, – с сомнением напомнил Джеми.
– Верно. И это не отменяет того, что я сказал.
– Значит, вы не смогли быть вместе?..
– Кара амадэю, который осмелился преступить завет Кристали и полюбить – смерть его любимого, – бесстрастно заметил Арон.
– Любимого? – Таша вскинула бровь. – Не его самого?
– Людей много. Амадэев же всего шесть.
Ирония в его голосе была почти неразличимой.
– А как-то… скрыть это?
– Невозможно. Тот, кто нарушил запрет, лишался Дара. Магия возвращалась к нему лишь со смертью человека, «осквернившего» его. К слову, запрет касался лишь любви к смертным, другого амадэя любить не воспрещалось. Думаю, именно с этой целью Кристаль избрала троих мужчин и трёх женщин. Надеялась, наверное, что со временем наши пары перераспределятся.
– И кто-нибудь из вас полюбил друг друга?
– Одна пара состоялась. Те, кого и Кристаль поставила в пару. К сожалению, детей Богиня им не дала, а нам было так интересно, унаследует ли ребёнок способности родителей… Остальные относились друг к другу с глубочайшим уважением, но любовь – увы.
– Зачем он был нужен, этот запрет? – Таша дёрнула плечом. – Вечность без любви…
– Всё было не так плачевно, как ты думаешь. Мы могли любить физически, но не духовно. Мы могли любить духовно, но не физически. Сама по себе любовь не лишала нас дара, постель, к которой не прилагалось ничего большего – тоже. Но если мы пытались быть с тем, кого любим, телом и душой… тогда наш Дар начинал слабеть, пока не исчезал вовсе.
Таша осмыслила то, что он сказал.
Душа, но не тело. Тело, но не душа.
Холодное удовлетворение потребностей или искреннее чувство без физической близости…
– Это… жутко, – признала она. – Кристаль не имела права лишать вас этого.
– Ни ты, ни я, ни кто-либо ещё не имеет права её судить, – ровно ответил Арон. – Она оставляла после себя тех, кому доверяла всех людей Долины, и у неё были причины наложить на нас эти запреты. В конце концов, все беды, которые в конце концов нас постигли, как раз возникли из-за любви.
– Все? А какие ещё?
Амадэй молчал.
– Всё-таки вы очень неподробно рассказываете, дядя Арон, – укоризненно заметила Лив. – Я вот, можно сказать, так ничего и не поняла.
– Я бы тоже не отказался от подробностей, – осторожно добавил Джеми.
– Им ещё и подробности нужны. – Арон взглянул на Ташу, хмуро смотревшую на него. Печально качнул головой. – Будут вам подробности. Только не сегодня. И не завтра.
– А когда? – тихо спросила она.
– Когда я буду готов. – Амадэй решительно вооружился вилкой. – А теперь – ужинать.
* * *
– Доброе утро.
Таша открыла глаза, чтобы увидеть над собой лицо Алексаса.
– Герланд со мной связался, – сказал он. – Сейчас идём за твоим деревенщиной, забираем его и едем в Заречную. Там нас встретят и проведут в Адамантскую штаб-квартиру «Венца».
Таша неуверенно привстала на локте.
Спалось ей плохо. Вернее, совсем не спалось. Наверное, периодически она проваливалась в сон, – но Таша отчётливо помнила, что, когда начало светать, она бодрствовала.
– Зачем нам в Заречную? – зевнула она. – Адамант же в другой стороне.
– Меры безопасности. Меня больше волнует, что скажет на всё это твой деревенщина. Придётся тебе с ним поговорить, и надеюсь, этот разговор пройдёт гладко, потому что времени убеждать его у нас нет. – Алексас, отступив от кровати, кивнул на стул, на спинке которого висела её новая одежда: узкие штаны, шёлковая рубашка и жилетка поверх. – Сегодня завтракаем в таверне. Жду тебя там, и поторопись.
Таша молча смотрела, как он выходит из комнаты.
Встав, оделась и подошла к зеркалу.
Однажды она испытывала что-то похожее. Однажды её уже заставили повзрослеть. А потом она попала под крылышко любящего человека, в заботливых объятиях которого ей было так уютно и тепло, с которым ей так захотелось снова стать маленькой девочкой…
Но детские игры кончились. Она играет со взрослыми. По взрослым правилам.
И чтобы обрезать нити, которыми её сковали, для начала нужно перестать быть глупой куклой.
Таша смотрела на своё отражение.
Каждый раз, когда кто-то умирал на её пути, он забирал с собой что-то от неё. Только она этого не замечала.
Сегодня ночью умерли не только четверо эйрдалей. Сегодня умерли ещё четыре частички её.
Она смотрела на девушку в зеркале: черноволосую, строгую, почти незнакомую. Смотрел на оборотня с юным, прекрасным, холодным личиком.
И понимала, что когда-нибудь действительно может им стать.
* * *
– Тебе… идут… такие волосы, – нарушил неловкое молчание Гаст.
Таша кивнула, глядя в окно.
Белёсое небо сыпало мелкий колючий снег. Пейзажи вокруг казались шедевром кондитерского искусства: бисквиты заснеженных равнин, украшенные марципановыми деревцами и щедро присыпанные сахарной пудрой.
– Скучаешь по Прадмунту? – спросила она, пытаясь как-то поддержать разговор.
– По семье, – неохотно признал Гаст. – Ну и по деревне. По Кристальному, по садам Фаргори…
– Как-нибудь приглашу тебя в наш новый дом. У нас там вишнёвый сад, он тоже красив.
– Да, хорошо было бы, – неуверенно ответил он.
Таша мельком улыбнулась. Не знает, как себя с ней вести…
Забавно.
«Доброе утро, Гаст. Прости, нет времени нормально всё объяснить, но тебе придётся уехать из Броселиана. Да, прямо сейчас. И очень надолго. И тебе придётся жить с людьми, которые вряд ли покажутся тебе подходящей компанией, но только они могут тебя спасти. Они заговорщики. Да, такие заговорщики, которые обычно свергают королей. И они хотят свергнуть Шейлиреара, но они лучше других заговорщиков, которые жаждут вернуть Аллигран в Первую Эпоху, когда всё было очень плохо, если ты помнишь. А ещё они будут защищать тебя от тех самых других заговорщиков, которые хотят тебя убить. Да, те эйрдали были как раз от них. Да, я знаю тех заговорщиков, которые хотят свергнуть Шейлиреара, и защищать тебя они будут по моей просьбе. Гаст, нет времени объяснять, откуда я их знаю. Ты хочешь жить? Надеюсь, да, потому что я хочу, чтобы ты жил. И тогда лучше тебе просто смириться с перспективой стать заговорщиком и начать собирать вещи, ладно?..»
Утренний разговор в комнатушке Гаста вышел коротким и предельно информативным; Алексас, исполнивший роль безмолвного телохранителя, только улыбался. Впрочем, разговор в карете тоже не клеился. Таша долго пыталась завязать беседу, пыталась объяснить всё, как надо – но когда Гаст наконец набрался мужества, чтобы открыть рот, у неё уже пропало всё желание пробивать стены, которыми тот отгородился от подруги детства. К тому же её немного раздражало, что Гасту явно стоит немалых усилий не обратиться к ней «Ваша Светлость».
В общем, Таше почему-то всё больше и больше хотелось вылезти из кареты и оказаться на облучке, рядом с Алексасом. Грустно. Они с Гастом много лет были не разлей вода, – а теперь? Сидят друг напротив друга, абсолютно разные, абсолютно чужие люди, и родным для неё стал мальчишка, с которым она познакомилась не так давно…
Печально качнув головой, Таша щёлкнула задвижкой, открывая окно.
– Я оставлю тебя одного, хорошо? – бросила она, прежде чем высунуть голову наружу. – Эй, там, наверху! Остановите экипаж, будьте добры!
Алексас присвистнул, и кони послушно замедлили шаг.
Под угрюмым взглядом Гаста выскользнув наружу, Таша приняла протянутую ей руку. Легко взобравшись наверх, устроилась бок о бок со своим рыцарем, который вновь правил каретой.
– Неподходящее время для встреч старых друзей? – вскинул бровь Алексас, понукая лошадей.
– Похоже на то.
– Долго ты тут сидеть не будешь, учти. Я не дам тебе мёрзнуть. Но раз уж забралась, возьми чай, теплосберегающий кувшин в ящичке за твоей спиной.
Таша охотно последовала его совету. Глотнув чай, одной рукой поправила шапку, плотнее закрывая уши, на морозе мигом начавшие зябнуть.
– И каким образом ты собираешься скрыть, кто мы, от амадэя? – обозревая открывавшиеся взору окрестности, невзначай спросила Таша.
– Сомневаюсь, что по прибытии в «Рассвет» нас будет проверять лично амадэй. Амадэй явился к главам могущественной организации, которую они хотят склонить на свою сторону, но он не встречает всех новобранцев. На это у него есть подручные, а с защитой фей мы сможем обмануть и эйрдалей, и магов. Если немного усилить её…
– Лиар узнает, что я приду. Не может не узнать. Он наверняка сам привёл меня туда.
– Соглашусь. – Кажется, Алексас развеселился. – А с чего ты взяла, что во главе «Рассвета» стоит он?
– Кто же ещё?
– Ну, начнём с того, что глава «Рассвета» – женщина, а закончим тем, что зовут её Зельдой.
Секунду Таша растерянно смотрела на него.
Потом рассмеялась: коротко и досадливо, сетуя на собственную глупость.
Ведь знала, что их осталось четверо!..
– А ты думала, тебя отправят в распростёртые объятия старого знакомого? Всё не так просто. – Алексас качнул головой. – Впрочем, ты права. Мы рискуем. Воины не могут читать мысли, но им под силу наложить подчиняющее заклятие или очаровать тебя, заставив поведать всё, что им угодно. Будем надеяться, что мы закончим наши дела в «Рассвете» до того, как Зельда лично нами заинтересуется.
– Так это та самая Зельда? – припоминая рассказы Арона, протянула Таша.
– Да. Та самая.
– Что ж, ни особым умом, ни трезвостью мышления она явно похвастаться не может. Это немного успокаивает.
Алексас издал короткий невесёлый смешок:
– Боюсь, ты даже представить себе не можешь, до чего изобретательными на козни бывают мстительные женщины. Особенно когда они мстят всему человечеству.
– Ну, в каком-то плане она даже хуже Лиарчика, признаю.
– Как фамильярно, – усмехнулся её рыцарь.
– Это лучше, чем окружать его ореолом величия и именовать Палачом, – пожала плечами Таша. – Меня в данный момент больше беспокоит, что я наживаю себе врагом уже второго амадэя.
– Да, выбирать врагов ты катастрофически не умеешь.
– Скорее они меня выбирают. Один так точно. – Завинтив крышку кувшина, Таша вернула его в ящик. Со вздохом натянула шарф на нос. – А я-то так обрадовалась, когда услышала, что во главе «Рассвета» стоит амадэй. Думала, наконец встречусь с Лиаром лицом к лицу.
– Так жаждешь этой встречи?
