Текст книги "Средь бала лжи (СИ)"

Автор книги: Евгения Сафонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

– Собственность?

– Весьма многочисленную притом. Земли, имения… Морли были княжеским родом, в конце концов.

Вот те на, только и смогла подумать Таша.

Глядя на неё, Алексас невесело улыбнулся.

– Почуял укрепление своей власти, значит, – задумчиво протянул он. – Владелица всего имущества рода Морли… даже интересно, что потребуют от тебя взамен.

– При чём тут это? – взвился Леогран. – Вы хоть представляете, что будет, когда выяснится, что она – самозванка?!

– Без истерик, ваша светлость, – поморщился юноша.

– Какой позор для нашего рода! Не говоря уж о том, что за это её наверняка…

– А если, – тихо сказала Таша, – я и в самом деле из рода Морли?

– Не говорите чепухи! Лучше подумайте, как… как… – Леогран, запоздало осекшись, уставился на неё. – Что вы сказали?

Таша сжала кулаки, стиснув в пальцах хлопок светлой юбки.

Стараясь не слушать отчаянные вопли голоса разума.

– Что, если мы не выдумывали никакую легенду… если я действительно последняя из рода Морли? Что тогда?

Стало так тихо, что Таша могла расслышать шуршание снежинок за окном.

– Таша, – разбив молчание, произнёс Алексас, – ты уверена, что…

– Потребуются доказательства, – пробормотал Леогран.

Она улыбнулась.

– Предоставим.

– Вас допросят…

– Я не боюсь правдометров.

– Но это… это просто… сказочно! – Леогран поднялся на ноги, и глаза его сияли. – Так мы действительно нашли пропавшую наследницу рода Морли?

Обратной дороги нет, сказала Таша остаткам здравомыслия, сохранявшимся не без участия гневного взгляда «братца».

– Да, – спокойно подтвердила она.

– И вы готовы предоставить доказательства?

– Боюсь, – прозвучало у них за спинами, – с доказательствами всё не так просто.

Услышав знакомый голос, Таша второй раз за вечер вскочила: чтобы подбежать к тому, кого давно ждала.

– Арон! – она привычно прижалась губами к его холодной, гладкой, пахнущей морозом щеке. – Как ты…

– Вошёл с чёрного хода. Кто-то забыл расчистить дорожки вокруг дома, так что пробраться к передней двери оказалось непросто. – Погладив её по волосам, амадэй скинул плащ. Под ним скрывалась обычная чёрная фортэнья, никаких тулупов или шуб; Зрящий даже перчаток не носил – ему не было нужды защищаться от холода. – Джеми?

– Уже иду, – скривился Алексас, поднимаясь из-за стола.

– Думаю, к чаю вы всё равно поспеете, – бросил Арон вдогонку. Наконец обратив взгляд на Леограна, склонил голову. – Добрый вечер, ваша светлость.

– Добрый, святой отец, – учтиво ответил юный герцог. – И как много вы слышали?

– Почти всё. – Арон устало опустился в кресло. – Какие же доказательства ты собираешься предъявить, Таша?

Она ответила не сразу. Вначале скользнула внимательным взглядом по лицу названого отца: глаза серые, словно бы выцветшие, пара морщин на совсем не старом лице прорезалась глубже…

А потом уловила знакомый сладковато-горелый запах – и вспомнила то, о чём всё время забывала. Во что, если честно, и верила-то с трудом.

Что за стенами их сказочного мирка в каждом доме жгли над постелями умирающих цветы эндилы.

Тиф напал на Фар-Лойл неделю назад. Первыми заболели дети, и деревенский староста не замедлили предположить, что причина недомогания в отравленных колодцах – в последнее время в новостных листках то и дело писали о подобных случаях, кто-то взялся травить воду в деревнях по всей Долине, – но Арон быстро выяснил правду. Болезнь не щадила никого. Всех обитателей башни звездочёта посадили под домашний арест, и наружу выходил только амадэй, которому заразиться не грозило.

Впрочем, сказать «выходил» было несколько неверно. Арон возвращался лишь затем, чтобы поесть да поспать, целыми днями обходя деревню, переходя из дома в дом: исцеляя тех, кого ещё можно исцелить, а тех, кого нельзя – пытаясь вернуть оттуда, откуда возврата нет.

Иногда получалось.

Иногда нет.

«Неужели ты можешь любого вернуть с того света?» – однажды спросила Таша.

«Теоретически, – последовал ответ. – Немаловажно, сколько прошло времени с момента смерти. Есть ли у человека причины возвращаться. К тому же, как ты помнишь, у всего есть своя цена».

Таша тогда в очередной раз повесила нос: она до сих пор тосковала по кошачьей личине, которой возвращение стоило ей.

«И чем же платишь ты?..»

«За каждый проход за грань я отдаю часть своей жизни».

«Но ты ведь бессмертный, верно?»

«Верно. Однако при этом я старею, а провести вечность развалиной как-то не хочется… впрочем, если б не это, я бы не старился вообще».

«А сколько тебе было, когда ты стал амадэем?»

«Двадцать. И я стал стареть лишь с того момента, как расстался со своим… братом. Когда два амадэя вместе, они как-то нейтрализуют побочные эффекты своих сверхъестественных способностей. Стоит же им отдалиться друг от друга, как они начинают за это расплачиваться».

«А Кристаль Чудотворная была изобретательной женщиной, как я посмотрю…»

«Не представляешь, до чего изобретательной».

– …Таша?

– А. Прости, задумалась. – Тряхнув головой, она присела рядом с Ароном, на ручку его кресла. – Думаю, даже одних правдометров хватит, но ведь у меня есть…

– А если я скажу, что запрещаю тебе ехать?

Таша оторопело смолкла.

За окном взметнулась снежная буря в миниатюре: Джеми решил совместить приятное с полезным и, убирая дорожки, заодно поупражняться в управлении воздушной стихией.

– А как же Норманы? – в конце концов выдавила Таша.

– Полагаю, Леогран-энтаро и Орек-энтаро простят меня, если я скажу, что эта затея опасна для тебя. В конце концов, в глазах света самозванкой и лгуньей окажешься ты, не они. Норманы просто поверили тебе, вот и всё.

– Но…

– Но?

Таша стиснула зубы.

Две Таши внутри неё вели яростную борьбу.

Одна кричала, что в её ситуации самым логичным было бы молчать и сидеть в Фар-Лойле тише воды, ниже травы; однако вторая…

Соскользнув с кресла на пол, Таша выпрямилась и вскинула подбородок.

– Надо поговорить, – проговорила она свысока.

– Вот как. – Арон невозмутимо поднялся на ноги следом за ней. – Вы не против, если мы оставим вас ненадолго, ваша светлость?

– Нет, что вы, – со всей возможной учтивостью откликнулся Леогран.

– Скоро вернёмся, – процедила Таша, взбегая вверх по лестнице с целеустремлённостью вышедшей на охоту кошки.

Конечно, Арон не бежал. Он никогда не бегал. Но когда Таша толкнула дверь своей комнаты и обернулась – амадэй стоял прямо перед ней.

– Зачем тебе это, Таша?

Она отвернулась. Подошла к окну.

– Ты же сам знаешь.

– Да, но хотелось бы услышать это от тебя. Осознанно высказанным.

Таша оперлась ладонями на подоконник; в окно снежным ветром бессильно билась зима. Она не стала зажигать свет, так что полукруглая комнатка с немногочисленной обстановкой куталась в вечерний мрак – но оборотню свет не был нужен.

Зрящему, впрочем, тоже.

– Мама хотела бы этого, – сказала она.

– Одно «за». Сотни «против».

– Мама растила меня для этого, понимаешь? – Она не хотела слышать. – Не для жизни в деревне – для титула, для балов… Она хотела, чтобы когда-нибудь я вернулась на своё место.

– Вопрос, сколько ты пробудешь на этом месте, когда на него вернёшься. – Арон подошёл ближе; она никогда не слышала его шагов, но шелест его одежд уже стал ей родным. – Ты хоть понимаешь, что будет, если узнают, что ты не просто последняя из рода Морли?

Да, подумала Таша. Если б я была из другого рода, это было бы, пожалуй, четвертью беды. Полбеды – если б в моих жилах текла кровь одних только Морли. А я – Тариша Тариш Морли-Бьорк. Законная наследница престола Аллиграна, прямая угроза правления Его Величества Шейлиреара, узурпатора, свергшего мою семью.

Но…

Она скрестила руки на груди.

– Знаешь, – вымолвила Таша: всё же решившись озвучить то, о чём думала уже давно, – а я думаю, мне ничего не сделают.

– С чего бы это?

– Неужели ты думаешь, что такой могущественный колдун, как Шейлиреар, за шестнадцать лет не нашёл бы нас, если б хотел? Да он бы выследил маму ещё до конца восстания. Сомневаюсь, что ему бы стоило больших усилий её найти… учитывая, что он прекрасно знал и её имя, и её внешность, и возможность раздобыть волосы или кровь её родных у него была. – Таша качнула головой. – Я не уверена, что чудом спасшаяся принцесса могла надёжно спрятаться в деревеньке, не столь отдалённой от столицы. И уж тем более не думаю, что лучшее место для пряток – в семье сидроделов, поставлявших сидр к королевскому двору.

– Лучшее место для пряток, как известно – то, что у всех на виду.

– Нет, Арон. Мы с Лив живы только потому, что король не хочет нашей смерти. А если я не попытаюсь заявить свои права, надеюсь, что и не захочет.

– Заявление прав на имущество Морли вполне можно счесть первым шагом на пути к чему-то большему. Не считаешь?

– Есть у меня идея, как обезопасить нас всех… но об этом потом. – Таша прижалась лбом к ледяному стеклу. – Знаешь, Арон… на самом деле… мне просто надоело прятаться.

Он промолчал; Таша макушкой чувствовала его выжидающий взгляд.

– Да, здесь живётся, как в сказке. Спасибо тебе за это. Только вот… как бы объяснить… ну зачем ты заставляешь меня говорить? Ты же и так… Молчишь? Ладно, как знаешь. – Она вздохнула. – В общем, летом я чувствовала себя героиней законченной сказки. Принцессой, заслужившей счастливый конец. И вот живёт она со своей любящей семьёй в волшебной башне звездочёта, в красивой тихой деревеньке, и всё так хорошо, что просто не верится. А потом…

Она побарабанила пальцами по подоконнику.

К хорошему действительно быстро привыкаешь. Но проблема в том, что, стоит к этому привыкнуть, как ты начинаешь… нет, не хотеть большего. Не в её случае. Просто понимать, что вечность так продолжаться не может. И тогда украдкой, потихоньку в твоё сознание стучится осознание. Оно приходит однажды ночью, на грани сна и яви, сворачивается скользким клубком где-то в груди, оковывая сердце льдом; оно не даёт уснуть, тревожа, бередя, нашёптывая «когда-нибудь, когда-нибудь – и, может, очень скоро»…

Потом ты встаёшь утром и живёшь дальше, и под солнечным светом, делами, заботами, смехом близких тает лёд, распускается клубок и утихает шёпот. Ты живёшь, не задумываясь о том, о чём задумываться не хочется, отмахиваясь от этого – и «пожалуй, счастлива»; но потом снова приходит ночь, и снова приходят мысли, которые ты так старательно откладывала на потом. И ночь от ночи эти потом становятся всё холоднее, сворачиваются всё туже, шепчут всё громче…

– А потом я поняла, что сказка-то не кончилась. И что принцесса в башне не отдыхает от приключений, а скорее… пленена. Типичный сюжет, правда? Только вот дожидаться, пока её придут освобождать, ей явно не стоит.

…и если ты понимаешь, что твоя счастливая жизнь хрупка, как карточный домик, а кто-то лишь выжидает момента, чтобы развалить её прикосновением безжалостной руки – счастье больше не может быть счастьем.

– И что же тогда делать принцессе? – наконец тихо спросил Арон.

– Выйти из башни. Или сбежать, если не отпустят. – Таша невесело усмехнулась. – Самой бросить вызов тому, с кем рано или поздно всё равно придётся встретиться.

– Мы уже это проходили, – голос дэя был усталым. – Ничем хорошим это не кончилось.

– Мне надоело жить в вечном страхе, Арон. Как думаешь, ждёт ли он, что я выйду из тени и стану Морли-малэн? Но я нужна ему для игры, и моей гибели он не допустит.

– А если, что крайне маловероятно, всё пройдёт благополучно?

Её губ коснулась отстранённая улыбка.

– Тогда в следующую нашу встречу я буду вооружена. Деньги, связи и покровительство Его Величества, уже обратившего на меня внимание… думаю, это может многое.

– Против амадэя? – Арон шагнул вперёд, встав рядом с ней; в его глазах отражалась ночная мгла. – Ты готова на всё, чтобы закончить игру? – не дожидаясь ответа, спросил он.

Она кивнула.

– Даже, как я вижу, впрямую попросить о защите убийцу твоей семьи.

– Да. Он король. И один из самых могущественных магов среди людей.

– И если я тебя не отпущу, ты сбежишь.

– Да. Сбегу. – Она говорила ровно, без эмоций. – Я поеду, Арон. Хочешь ты того или нет.

– Я не смогу поехать с тобой. Я нужен здесь.

– Я знаю.

– Ловушка для тебя уже расставлена, поверь.

– Со мной будут Джеми и Алексас.

– Против амадэя? – повторил он. – Что они смогут сделать?

– Ничего, – легко согласилась Таша. – Вся надежда на то, что наш кукловод не успеет предпринять решительных шагов до того, как у меня появятся средства защиты. А я полагаю, что не успеет.

Дэй коснулся её макушки. Легонько погладил пушистые светлые кудри.

– Я забыл, что ты не ребёнок. У тебя отобрали детство в тот день, когда ты вступила в игру, – в голосе его скользнула странная печаль. – Тебе очень хочется быть ребёнком, и у тебя неплохо получается… но в нужный момент ты сбрасываешь детскую личину так же легко, как оборачиваешься в птицу. – Скользнув кончиками пальцев по её волосам, он бережно заправил за ухо непослушный золотой локон. – Жаль, что я это забыл…

В груди защемило, беспокойно кольнуло – и Таша, подавшись вперёд, молча обняла его, ткнувшись лбом в чёрную накидку.

Ей хотелось сказать «прости». Хотелось сказать, как она его любит. Но как просто что-то написать, что-то вообразить – и как сложно преодолеть барьер между мыслью и словом.

Впрочем, иногда этого и не требовалось.

– Что ж, – обняв её в ответ, изрёк Арон рассеянно: будто не отвечая, а выражая мысль вслух, – в конце концов, играть Морли-малэн куда тяжелее, чем Ташей Кармайкл. Ты будешь у всех на виду… и в честном бою его всё равно не одолеть. Единственный шанс – сбить план, застать врасплох. И поскольку я, будучи в здравом уме, не могу отправить тебя прямо к нему в лапы, значит… так мы и сделаем.

Таша недоверчиво вскинула голову.

– Так ты меня отпускаешь? Одну?

– Отпускаю. Ненадолго, в конце концов: дня через три, как большинство поправится, я отправлюсь следом за тобой. Так что…

Мягко отстранив её, он шагнул к подоконнику. Сжал деревянную доску в пальцах, приподнял – и вытащил из тайника то, что покоилось там с лета.

– Держи. – Арон вложил в её ладонь чёрный бархатный мешочек. – Полагаю, тебе это понадобится.

Таша вслепую вытащила из мешочка нечто маленькое, округлое, кольнувшее пальцы холодом. Взявшись за серебряный кружок печатки с выгравированным единорогом, надела родовой перстень Морли на правую руку. Смяла футляр в ладони, чувствуя вторую печать, скрытую в чёрном бархате.

Золотой грифон Бьорков.

– Думаю, Его Величество догадывается, кто я, – произнесла она, – но попробуем его обмануть. И для этого мне понадобится твоя помощь.

Амадэй почти беззвучно вернул подоконную доску на место.

– В рискованные игры ты играешь, Таша…

– Не рискованнее тех, в которые играла летом. Ты ведь сможешь вернуть всё обратно… потом?

– Смогу.

– И вытащишь меня из темницы, если что?

– Вытащу.

– Точно?

– Имеешь в виду, могу ли? – Арон невесело улыбнулся. – Я верну тебя и с того света, Таша. Я же амадэй, в конце концов.

– Тогда я ничего не боюсь. – Отступив от окна, Таша за руку потянула его за собой. – Что ж, чай, конечно, давным-давно остыл… но, думаю, никто ещё не разошёлся, а чайник Джеми подогреет.

Её глаза, поймав первые отблески света снизу, сверкнули кошачьим серебром.

Таша спускалась по винтовой лесенке, и на губах её играла сосредоточенная улыбка.

Берегись, мир. И не только.

Морли-малэн вступает в игру.

ГЛАВА ВТОРАЯ. ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!

– Попала!

– А вот и нет, а вот и нет!

– А язык-то у кое-кого фиолетовый, – прокомментировал Джеми, пролетая над вишнёвыми кронами.

– Лив, ты всё-таки своровала начинку для пирожков? – возмутилась Таша, пока сестра подбирала лоскутный мяч.

– Подумаешь! Там ещё вооот столько было!

– Невыносимая девчонка! Черники, между прочим, в этом году не так много запасли! Неужто нельзя было дотерпеть, пока пирожки сделают?

– А мне хотелось прямо сейчас!

– У тебя на всё один ответ! Хочуха хочухой, но совесть тоже надо иметь!

– Бойся своих желаний, – философски поддакнул Джеми. Правда, умудрённый жизнью голос никак не вязался с тем, что мальчишка лихорадочно размахивал руками, пытаясь удержать равновесие и поровнее усесться в воздухе. – Демоны, заклятия невесомости – такая муторная штука, оказывается…

– Курицы лучше тебя летают, – фыркнула Лив. – И вообще… ааа!

– Попалась, которая объедалась! – коварно подкравшись со спины, Таша повалила Лив в кучу листьев; мяч, выпавший у девочки из рук, радостно покатился по траве. – Будешь ещё старших не слушаться?

– Аааа! Прекрати… ай-ай-ай… меня… щекотать!!!

До сей поры девочки носились по саду и играли в вышибалы, а Джеми практиковался в искусстве полёта. Солнце сонно скатывалось за горизонт, вишни шушукались о чём-то с лёгким ветерком. Опавшая листва, которую Джеми лично сгребал в кучи пару часов назад, окутывала основания стволов пёстрыми шалями: наступивший листопадник* облил деревья медью и позолотой. Вишен, листья которых осенью желтели, Таша никогда раньше не видела – но каких только сортов не было в саду господ Лормари…

(*прим.: второй месяц осени (алл.)

Забавно. В прежнем Ташином доме тоже был сад. Яблоневый. Она привыкла засыпать под лиственный шелест, но ей не пришлось отвыкать от своей колыбельной.

Переход в новый дом прошёл максимально безболезненно.

Забавно…

– Ну что, капитулируете, Ваше Вреднючество?

– Да, да, только перестааань!!!

– То-то же… эх, из-за тебя опять лента распустилась. – Отфыркавшись от лезущих в лицо волос, Таша раскинула руки и упала наземь по соседству с сестрой. Благо, падать было куда: в конце концов Джеми надоело укутывать каждый ствол, и он взял да и сгрёб все оставшиеся листья в одну кучу.

Таша посмотрела прямо перед собой, туда, где расцветала закатными красками бездна осеннего неба.

– А мне хотелось бы уметь летать, – вдруг сказала Лив.

Таша повернула голову; заметив движение, сестра торопливо отвела взгляд от Джеми, и теперь широко открытыми глазами смотрела на облака.

– Ничего, один полёт я тебе точно обеспечу, – тихо-тихо, чтобы не спугнуть наконец обретённое равновесие, пробормотал Джеми. – Как только буду уверен в своих силах.

– Правда?

– Я тебе когда-нибудь врал?

Лив просияла.

Скрыв улыбку, Таша потрепала девочку по темноволосой макушке. Та из вредности дёрнулась вначале, но потом подумала – и подкатилась ближе.

– Это так сложно? – спросила Таша, обняв сестру. – Летать?

– А ты… ай, ну вот опять! А ты как думаешь, если у меня не получается?

– Думаю, что колдун из тебя липовый, – добродушно сказала Таша.

– Я тоже тебя люблю, – вздохнул Джеми, пускаясь в неторопливый полёт по саду: видимо, потерял всякую надежду усидеть в воздухе.

– Ну вот от чего зависит успех парения?

– Концентрация, магическая сила, уверенность… ловкость элементарная. Координация. У Алексаса это вышло бы лучше, уверен. – Пролетая мимо, Джеми ловко подцепил с земли мяч, валявшийся под одной из вишен чуть поодаль. – Летать проще, как ни странно, а вот просто сесть или замереть… в целом это как плавать, только в воде не нужно постоянно думать «всё хорошо, я умею летать, для меня это вполне естественно, я совсем не должен упааамм»…

– Вот и не думай, – наблюдая, как мальчишка пропахивает носом траву, вздохнула Таша.

– А некоторым приходится думать «всё хорошо, я умею плавать, я совсем не должен утонуть», – вставила Лив.

– Тебе, к примеру?

Сестра только хихикнула.

Наконец окончив свободное скольжение, Джеми хорошенько отплевался, вскинул голову – и смущённо вскочил.

– Добрый вечер, святой отец! А я тут… у меня всё получалось, вы не подумайте!

– Я видел, – успокоил его Арон, размеренно вышагивая по тропинке среди вишен. – И ещё более уверился в мысли, что передо мной будущий магистр первой степени. То, что не всё получается сразу, совершенно естественно: и великие ошибались в начале своего пути. Уверен, через год-другой ты всем своим сверстникам в Школах фору дашь.

– Правда? – уточнил Джеми ликующе.

Помнится, когда Таша впервые увидела амадэя не в фортэнье, а в простых штанах и рубашке, она долго думала, как к этому относиться. На уже сложившийся в сознании образ Арона вдруг наложился абсолютно другой. Странно, но до той поры Таша не задумывалась, что дэй в фортэнье не родился, и помимо Арона, к которому она уже успела привыкнуть – амадэйского, могущественного и надёжно-героического – есть Арон другой: человеческий, обычный и домашне-уютный.

Впрочем, поскольку надёжности и могущества в Ароне-домашнем не убывало, Таша совместила двух Аронов в одного довольно быстро. Во всяком случае, быстрее, чем она думала.

Так что сейчас вид их почти-святого отца в мирской одежде её уже не удивил.

– Вечерний чай, – объявил Арон.

– И кое-кому ещё уроки делать, – вспомнила Таша. – Так что вперёд, стрекоза.

– А ты? – неохотно поднимаясь, спросила Лив.

– А я… можно я не буду чай пить?

Арон вопросительно взглянул на неё.

– Не хочется. Я ещё погуляю. – Таша, сев, молитвенно сложила ладошки. – Такой день хороший… пожаалуйста?

– Я лично проголодался, – заявил Джеми. – Лив?

Девочка охотно ухватилась за протянутую ей руку, и парочка прошествовала к башне.

Воистину трогательное зрелище, подумала Таша: со странной смесью иронии и умиления.

– Так можно? – проводив их взглядом, спросила она.

– Как пожелаешь, – пожал плечами Арон. – С госпожой Лиден, правда, сама потом будешь объясняться…

– Она поймёт!

– …но если ты возьмёшь меня с собой – думаю, вдвоём объясниться будет легче.

Таша удивлённо моргнула.

Потом широко улыбнулась.

– Шантажист, – вскакивая на ноги, фыркнула она. – Ну пойдём, что с тобой сделаешь…

* * *

– Приееехали!!!

От бодрого вопля Джеми сон как ветром сдуло; и Таша, успевшая задремать, почти подскочила.

– Как ребёнок, – фыркнула Лавиэлль, сидевшая рядышком, пряча руки в белоснежную муфту.

Ты для него точно старовата, подумала Таша – чтобы тут же начать терзаться угрызениями совести по поводу излишней злобы собственных мыслей.

Юная герцогиня между тем толкнула сидевшего рядышком близнеца:

– Лео, вставай! Лео!

– М? – неохотно приоткрыв один глаз, промычал тот.

– Приехали!

Леогран зевнул. Потянулся, почти ткнувшись пальцами в крышу кареты.

Выглянув за бархатную шторку на окне, вылез наружу – и учтиво подал руку фальшивой невесте.

– Прошу, Таша-лэн.

Спустившись по откинутым ступенькам, Таша ступила во внутренний двор гостиницы. На брусчатке не было и следа льда или снега: должно быть, заботливо растопили магией.

– Смотрю, ремонт делали, – одобрительно заметил герцог, молодецки спрыгнув с козел.

Его Светлость Орек Норман, по его собственному признанию, ненавидел путешествовать пассажиром. Предпочитал верхом. И если Норманам приходилось куда-то ехать всей семьёй, кучера брали только одного: для повозки со скарбом и с челядью. Сам герцог весь путь, каким бы он ни был долгим, преодолевал на козлах собственной кареты.

– Как вам город, Джеми-энтаро? – поинтересовался Леогран, глядя, как Джеми торопливо слезает с крыши. Следом за ним, недобро оглядываясь по сторонам, спустилась парочка магов-стражей, коротавшая дорогу, охраняя покой герцогского семейства. Теперь стражи заняли боевые позиции по обе стороны от Его Светлости, хотя какая опасность могла поджидать путешественников за запертыми магическими воротами самой дорогой гостиницы Арпагена, Таша не понимала. Безопаснее было лишь в княжеском дворце. Но там остановился Его Величество, и простым герцогам, увы, до завтрашней аудиенции вход туда был заказан.

Конечно, у Орека в Арпагене был свой особняк; однако герцог не горел желанием останавливаться в доме, с которым у них было связано слишком много болезненных воспоминаний.

– Прекрасно! – с неподдельным энтузиазмом ответил Джеми. – Жду не дождусь, когда по нему прогуляюсь! И схожу в знаменитый Музей Магических Искусств! Я как в девять лет про него прочитал…

– Мы здесь ещё шестидневку, так что успеете, – улыбнулся юный герцог.

– А если всё пройдёт хорошо, – добавил Орек, мельком взглянув на Ташу, – кажется, у Морли и в Арпагене было имение…

– Сможете хоть изредка жить поближе к нам, – очаровательно улыбнулась Лавиэлль.

Поймав её взгляд, Джеми восторженно встрепенулся, но его рыжая зазноба уже шествовала к дверям, услужливо распахнутым слугами. Орек и Леогран направились за ней; следом, шурша плащами, тенями шли маги-хранители.

– Как снежная баба на весеннем солнышке, – хмыкнула Таша.

Она не торопилась уходить следом за светлейшим семейством. Оглядывалась, привыкала. Разглядывала брусчатый двор: с трёх сторон – основное здание гостиницы и два боковых крыла, с четвёртой – центральная улица Арпагена. Наблюдала, как челядь в составе слуг и горничных разгружает крытую повозку, передавая вещи гостиничным носильщикам.

– Да, она прекрасна, как… снежная баба? Кто?!

– Ты! – фыркнула Таша. – Один нежный взгляд – и всё, растаял. Тогда как она на тебе всего-навсего мастерство оттачивает, не более, ни менее.

– Ничего, я завоюю её любовь, – как-то не слишком уверенно ответил Джеми.

Таша, вздохнув, развернулась на каблучках и прошествовала в здание: семь этажей с окнами в два человеческих роста, стеклянными дверьми, золотые буквы над которыми гласили «Гостиница Имэлтан Арпаген» и малахитовыми колоннами. Холл тоже впечатлял – как размерами, так и надраенным до зеркального блеска мраморным полом. В нём мерцали отражениями сотни шариков волшебного света, без всяких оправ зависших под потолком, словно стая светлячков.

– Огни-однодневки, – оглядев холл, со знанием дела заявил Джеми. – Держат пригостиничного мага, который каждый день новые творит. Тоже мне, мишура…

– А похожи на те же огни, что и в обычных светильниках.

– Это они и есть. Но зачем нужна оправа, да ещё с примесью олангрита? Она удерживает магию, а без неё эти шарики через сутки попросту растворятся в воздухе. Ну, ещё и включателем-выключателем служит…

За стойкой регистрации вытянулась по струнке вереница ключников. Хозяин гостиницы, почтенный господин с брюшком и залысинами, лично выдал Его Светлости ключ от апартаментов для особых клиентов.

– И почему наши апартаменты на самой верхотуре? – дулась Лавиэлль, пока их торжественно провожали к лифту. – На верхотуре я и в Клаусхебере наживусь!

– Зато какой оттуда вид, – мечтательно протянул герцог: видно, вспомнив что-то очень хорошее. – Не пожалеешь, Элль, не бойся. В последний раз я в верхних апартаментах останавливался давно-о… Спасибо, дальше мы сами.

Хозяин, с самым любезным видом откланявшись, направился обратно к стойке, пока герцогская челядь торопливо загружала светлейшее имущество в соседний лифт.

– Седьмой, – отчётливо произнёс Орк, когда слуга снаружи закрыл медную лифтовую решётку.

Паркетный пол под их ногами дрогнул, на миг подарив чувство невесомости – а затем обшитая дубовыми панелями кабина двинулась вверх.

– С тётей Камиллой у нас всегда был повод не ездить на бал. – Леогран мрачно подкрутил ус. – В трауре не положено.

– А когда траура не было, на меня нападала неведомая хворь, а герцогине без супруга ехать также не положено, – усмехнулся герцог. – Сейчас-то понимаю, что ей на люди выходить было опасно, разоблачили бы в момент. А тогда как в тумане был…

– Значит, последние годы вы не были на Княжеских балах? – осторожно уточнила Таша, всё же решившись встрять в разговор.

– Нет, – хором подтвердило светлейшее семейство.

– Поэтому этот бал для нас вдвойне… нет, вчетверне ответственный, – добавил герцог.

– Вчетверне?

– Обычная ответственность за то, чтобы не ударить в грязь лицом – раз, – выходя из лифта, снисходительно расшифровала Лавиэлль. – Двойная ответственность, ибо в таком блестящем обществе мы не были уже несколько лет – два. Тройная – показать себя в лучшем свете перед Его Величеством… а четвёртая какая, дядя?

– А четвёртая, – сказал герцог, обнаружив нужные апартаменты и вставляя ключ в замочную скважину, – это явить народу Морли-малэн.

Ключ даже не понадобилось проворачивать. Обильно золочёные двустворчатые двери тут же распахнулись, открывая взглядам гостей нечто, в Ташином представлении весьма похожее на королевские покои.

– Сойдёт, – снисходительно вынесла вердикт Лавиэлль, оглядывая шикарно обставленную комнату с затейливой лепниной и высоченным расписным потолком.

Как вскоре выяснила Таша, это была гостиная-столовая. Спальни и подсобные помещения скрывались за резными дверьми по обе стороны от неё. Светлейшему семейству предназначались комнаты за левой дверью, челяди за правой. Джеми, позиционировавший себя как Ташин камердинер, решил спать на диване в гостиной. Учитывая, что на пресловутом диване – редчайшее фарфоровое дерево, тончайшая резьба и искуснейшая роспись по шёлку, – легко разместились бы по меньшей мере три человека, «камердинер» остался не в обиде.

Обиделся кое-кто другой.

– Мне придётся делить с кем-то постель? – страдальчески вопросила Лавиэлль, когда дело дошло до вселения в девичью спальню.

– Не с кем-то, а с Ташей-лэн, – терпеливо растолковал герцог. – Элль, здесь только три спальни, а брать ещё одни апартаменты я счёл излишним. Вы прекрасно разместитесь на одной кровати.

– А она не будет пинаться?

– Ещё раз упомянешь меня как безличное третье лицо в моём присутствии – буду, – предупредила Таша, принимая из рук подоспевшей горничной свой чемодан.

Этим чемоданом она обзавелась лишь при встрече со светлейшим семейством. Стоило Таше объявить о данном «папенькой» согласии, как юный герцог доложил, что в таком случае ей надо бы собирать вещи, ибо отправляются они прямо завтра, с утра пораньше.

Впрочем, вещи Таша может и не брать, потому что Лавиэлль, прекрасно запомнившая её размеры, взялась обеспечить ей гардероб, достойный Морли-малэн. В итоге Таша с Алексасом и Леограном отправились в Нордвуд, а оттуда через зерконтору прибыли в Эмбен: один из крупнейших городов Равнинной, где их уже с челядью и скарбом ждали Орек и Лавиэлль, остановившиеся там по дороге в Арпаген. Как выяснилось, изначально герцог собирался сам отправиться в Фар-Лойл, чтобы просить Арона о помощи; однако недомогание Его Светлости, отравившегося чем-то по пути, внесло в план свои коррективы, и послом пришлось отправлять Леограна.

А гардероб Таше действительно обеспечили. И даже приобрели к нему симпатичный чемоданчик из виверновой кожи. И, как выяснила Таша, наполнение чемоданчика выбрали со вкусом. Таша немало удивилась и первому, и второму, и третьему – она не была настолько наивна, чтобы объяснить такое внимание мифическим дружеским расположением Лавиэлль, – но в итоге пришла к выводу, что герцогиня попросту боится опозорить семейную честь. В самом деле, разве пристало Морли-малэн и невесте наследника рода Норманов быть дурно одетой?..

– Думаю, девушки тут без нас как-нибудь разберутся, – торопливо сказал Леогран.

Таша с усмешкой проследила, как её мнимый жених уводит дядюшку подальше от места боевых действий. За ними проследовали слуги – с чемоданами – и маги – с неизменно мрачными лицами.