Текст книги "Средь бала лжи (СИ)"
Автор книги: Евгения Сафонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)
Джеми сосредоточенно погрыз губы. Затем вскинул голову.
– Святой отец, я тут перечитывал учебник истории…
В сотый раз, устало подумала Таша.
– …и в главе про Тёмное Время… в общем, там описывалось свержение амадэев королём Таришем Бьорком Первым.
Таша поспешила сесть.
Хотя, возможно, ей лишь показалось, что светлые глаза дэя чуточку потемнели.
– Не сомневаюсь, – наконец сказал Арон. На его плечах таяли снежинки: сегодня вместе с первым снегом началась зима. – Великая глава нашей истории. Кажется, в учебниках пишут, что все шестеро алчных и властолюбивых мерзавцев были убиты, несмотря на упорное сопротивление и Адамант, сожжённый в ходе битвы?
– Да… и… я подумал…
– Я знаю, что ты подумал. – Амадэй пристально смотрел на него. – Хочешь, чтобы я рассказал историю до конца?
Джеми заметно съёжился.
– Просто… раз уж вы начали… я не хотел…
– Не волнуйся. Дерзостью не сочту. Тобою двигал лишь глубочайший научный интерес, я знаю. – Арон отвернулся, глядя в тёмное окно. – Значит, тебя интересует та ночь?
Мальчишка опасливо кивнул, – а Таша, пристроившись под бок к амадэю, по-кошачьи боднула его лбом в руку, чтобы тот обнял её за плечи.
И приготовилась слушать.
Какое-то время Арон молчал.
– Мы ждали, что это случится, – наконец заговорил он, тихо и неторопливо. – В тот год в Аллигране было очень неспокойно. Раньше Воины без труда контролировали погоду в Долине, но в тот год, даже объединившись, не смогли ничего сделать ни с летней засухой, ни с затянувшейся зимой. Что-то сопротивлялось их силам… будто природа вдруг стала обладательницей собственной злой воли. Логичным следствием явился голод, и по всей Долине вспыхнули междоусобицы: люди дрались друг с другом за зерно и скотину. На дорогах хозяйничали разбойники, грабя все караваны без разбору, перепуганный народ хлынул в города, где и без того не хватало пищи… Нам приходилось закрывать городские ворота, а отчаявшиеся люди пытались взять их штурмом. – Арон прикрыл глаза: даже сейчас, шестьсот лет спустя. – А довершили дело тиф и ведьмина лихорадка.
– Ужас, – прошептала дрожавшая Лив.
Джеми неуклюже погладил девочку по голове. Таша могла только улыбнуться сестре, – впрочем, улыбка её наверняка вышла натянутой.
Она, росшая в одно из самых благоприятных периодов в истории Долины – спасибо мудрому правлению Шейлиреара – могла только представить, каково это: война, голод и эпидемия. И одно представление о подобном кошмаре бросало её в дрожь.
И после этого «Венец» пытается свергнуть Шейлиреара с престола?..
– Совершенно естественно, что власть амадэев сильно пошатнулась. Особенно после того, как Ликбер вызвался помочь нам наколдовать дождь – и помог. После этого авторитет основателя Школы Волшебников вознёсся до небес, а наш рухнул почти окончательно.
– А как вы с ним познакомились… с Ликбером?
В голосе Джеми послышалась благоговейная хрипотца, – и Таша навострила ушки, устраиваясь поудобнее. В объятиях Арона было так уютно и тепло, как прежде ей бывало только в маминых. И ещё чуточку теплее; должно быть, от чувства абсолютной защищённости, которое всегда появлялось рядом с ним, которого не могла подарить даже мама.
Значит, вот оно – ощущение, которое должно возникать рядом с любимым отцом?..
– Все маги, стоило им закончить обучение, представали перед амадэями для назначения в тот или иной город или деревню. Тогда на каждую пару деревень должен был быть свой маг… В то время ещё не существовало разделения на колдунов и волшебников. Были выпускники Школы господина Оррака, только-только основанной, и маги, получившие образование «по старинке». – Таша знала, о чём он: до появления Школ старые маги, чувствуя приближение конца – ещё одна привилегия обладателей Дара, – выбирали себе преемника и учили его всему, что знали, и для одарённых детей это была единственная возможность стать настоящим магом. – Что интересно, сторонников традиционных методов обучения было куда больше, чем колдунов с дипломами Школы. Но вот однажды из ничем не примечательной деревеньки…
– Шеловки в Заречной, – уточнил Джеми с трепетным придыханием. – Там, где сейчас Заречная, точнее.
Таша покосилась на него с укоризной: пускай её рыцарь зазубрил всё о своём кумире, но вовсе необязательно перебивать рассказ подобными ремарками! Если Арон захочет, добавит подробности сам, – а лично ей они совершенно ни к чему.
– …прибыл к двум нашим сёстрам, правившим Арпагеном и окрестностями, милый улыбчивый мальчик. Светловолосый, зеленоглазый, тонкий, статный… чем-то на вас с Алексасом был похож…
Как Джеми ни силился, сдержать горделивой улыбки он не смог.
– …и силён, как два мага. Уже тогда. И Арпагенский Воин – её звали Зельда, – не устояв, назначила его штатным магом в городскую стражу: чтобы был поближе. А на досуге часто с ним встречалась, чтобы научить тому, чему он мог научиться только у неё.
Глядя на амадэя снизу вверх, Таша расширила глаза:
– Она что… с ним…
– Нет, иначе мы бы об этом узнали. Она помнила, что бывает с избранниками амадэев, нарушивших запрет. И слишком любила его для этого. – Арон печально улыбнулся. – Ей было довольно простого человеческого общения и осознания, что у неё появился друг, почти равный ей. И они встречались, чтобы она могла научить его тем заклятиям, которых он нигде больше не узнал бы. Только и всего.
– А разве маги знали не всё, что знали вы?
– Многие заклятия лучше было не открывать людям. Тогда разделений на уровни ещё не было, но если считать по нынешним меркам… тогда маги обходились заклятиями до седьмого уровня включительно. Это не мешало им изобретать собственные заклинания, конечно, но в те времена человеческие маги… скажем так, были сильно ограничены. – Арон тяжело вздохнул. – Мы рассказали им далеко не всё, что знали сами. В основном потому, что эти знания могли убить неосторожных, и потому, что, попав не в те руки, они грозили обернуться великими бедами. Но отчасти и потому, что мы считали истинное магическое мастерство привилегией амадэев.
– Но это…
Джеми осёкся, поспешив прикусить язык, – забыв, с кем имеет дело.
– Это нечестно, хотел сказать ты? Согласен. – Амадэй спокойно кивнул. – Я неоднократно говорил, что прекрасно понимаю Ликбера. То, почему он решил, что век амадэев истёк.
– Зельда сообщила ему всё, что знала, да? – тихо спросила Таша.
– Почти. Ликбер схватывал всё на лету, и это опьяняло Зельду, подталкивая рассказывать ему о заклятиях сложнее, сложнее… Их дружба длилась несколько лет, и за это время Ликбер достиг таких успехов на магическом поприще, что ни один человеческий маг в Аллигране не смог бы с ним сравниться. Всё узнаваемое он скрупулёзно записывал, дабы не забыть… а потом подал в отставку и отправился в путешествие по Аллиграну. Он разъезжал по деревням и сёлам, демонстрируя их жителям своё могущество, а после предлагал детям с Даром идти к нему в ученики. Кто-то боялся нарушить многовековую традицию: как так, вместо одного преемника набирать целую ораву? Но многие согласились – и через шесть лет первые ученики Ликбера Великого были готовы выйти в люди. – Арон помолчал немного. – Затем последовала эта связь с драконом. Драконьи всадники встречались и прежде, но если перед ними простой люд трепетал, то Ликбера стал боготворить. Правда, вскоре он полюбил простую милую девушку по имени Лина… а, как известно, либо дракон, либо человек. Ликбер решил не упускать ни того, ни другого, и разорвать связь с драконом тогда, когда в ней уже не будет нужды. А пока помолвился с Линой и предоставил ей терпеливо дожидаться будущей свадьбы.
– И как ко всему этому относилась Зельда? – спросила Таша, чувствуя жалость.
Это со стороны сразу были видны истинные мотивы предприимчивого молодого человека. Но если на миг представить себя на месте его жертвы…
– С того момента, как Ликбер объявил о своей помолвке, она покатилась по наклонной дорожке. Несмотря на все предупреждения своей названой сестры – да и мои тоже, – Зельда наивно надеялась, что Ликбер испытывает к ней чувство большее, чем дружеское. Думала, раз они не могут быть вместе, Ликбер выберет дракона, телесную чистоту и её, Зельду, в качестве той, что всегда рядом… а вместо этого любимый с милой улыбкой объявил ей, что навсегда уезжает из Арпагена, дабы открыть в Адаманте свою Школу, – а лет через пять, когда всё устроится, разорвёт связь с драконом, чтобы жениться. В том, что невеста его дождётся, он не сомневался.
– Гадёныш, – мрачно резюмировала Таша.
Джеми лишь моргал ошеломлённо: явно пытаясь совместить облик кумира, уже сформировавшийся в его голове, с тем, что он узнавал о нём теперь.
– Ну, он хотя бы был честным… тогда. Но с тех пор от прежней Зельды, любимой нами и любящей нас, не осталось и следа. Говорить с кем-либо о произошедшем она отказывалась, принять чью-либо помощь – тоже; ведь теперь она понимала, что видели мы со стороны все эти годы. Гордость заставляла её отвергать спасительные соломинки, протягиваемые ей братьями и сёстрами, и игнорировать тот факт, что она всё больше погружается в болото уныния, отчаяния… злости. И вместе с единственным человеком, которого она любила и который предал её, Зельда возненавидела всё человечество. – Арон неотрывно смотрел вперёд, прямо перед собой. – Она ничего не говорила, да только при встрече я заглядывал в её разум… видел, как она бродит в свободное время по улицам Арпагена. Но не для того, чтобы отвлечься или забыть о бремени веков за плечами. Нет, теперь она бродила по улицам, заглядывая в окна, подглядывая, подслушивая; и каждый побитый ребёнок, каждая брошенная девушка, каждый умирающий старик, подле постели которого нетерпеливыми стервятниками дежурят его наследники, всё больше убеждали Зельду в том, о чём она уже не один раз задумывалась в судилище. В том, что люди не заслуживают таких защитников, каких оставила им Кристаль. – Он горько усмехнулся – и Таша с содроганием поняла, что это было эхом и его собственных сомнений. – К чему заботиться о существах, которые, наделённые душой и разумом, творят такое? Убийства, грабежи, насилие… Жадные, злые, жестокие создания. Наверное, когда-то люди были лучше, но века благоденствия под правлением амадэев испортили их…
Какое-то время Арон смотрел в окно, где белыми мотыльками метались на ветру снежинки. Смотрел, пока Таша неуверенно не коснулась кончиками пальцев его руки на своём плече.
Этим прикосновением вернув в его остекленевшие глаза тёплые краски жизни.
– А потом был этот дождь. И демоны, прорвавшиеся из Бездны, – наконец молвил амадэй. – Кристаль ничего не говорила ни о Бездне, ни о тварях, что в ней обитают. Не уверен, что она сама знала об этом. А потому мы и представить не могли, с чем столкнёмся. И слабейший демон страшнее, чем висп из Белой Топи; и цель у демонов одна – выживать, а для этого – есть… а для этого – убивать. – Он снова помолчал – и Таша на миг устыдилась, что слишком заинтересована этим рассказом, чтобы прервать его: не заставляя приёмного отца рассказывать о том, что даже сейчас причиняет ему боль. – Первый демон, на нашу беду, объявился в окрестностях Арпагена. И когда наши сёстры попытались его остановить, и оказалось, что тварь куда сильнее, чем кажется – Зельда решила её сжечь. Испепеляющим огнём. – Арон прикрыл глаза. – После Зельда убеждала нас, что не рассчитала силы; однако факт в том, что огонь почему-то вспыхнул по всей деревне. И твари от этого не было ровным счётом ничего. После этого мы и выяснили, что демоны абсолютно неуязвимы для магии огни. Зато сто человек… женщины, дети, старики…
Джеми нервно качнул на коленях Лив, сидевшую с широко раскрытыми глазами, – и Таша испытала некоторую гордость, когда поняла, что сестра слушает страшный рассказ без малейшего страха.
– Это и стало той искрой, из которой Ликбер раздул пожар восстания. Учитывая всё, произошедшее ранее… массовое убийство невинных людей одним из амадэев оказалось последней каплей. Особо фанатичные даже вывели теорию, что на самом деле демоны находятся под нашим контролем, а сами мы одержимы той тварью, что ещё не вышла из Бездны, но готовится к этому. И от истинных Возлюбленных Богиней, Избранных Кристалью, защитников рода людского, остались лишь бренные оболочки. Которые надо уничтожить… во что бы то ни стало.
– Тварь за Вратами… Дракон? – тихо-тихо уточнил Джеми. – Тот самый?..
– Да. Но не будем об этом. – Мягко отстранив Ташу, амадэй встал. – Его действительно не стоит поминать к ночи.
О Драконе, воплощении тьмы, самом страшном и могущественном демоне, любимом творении Лукавой Богини Мирк, Таша знала немного. Впрочем, как и все жители Аллиграна. Об этой твари узнали благодаря тем десяти магам, что первыми рискнули заглянуть в устойчивую прореху, соединившую Аллигран и Бездну. Ту самую, которую после назвали Вратами, и ту самую, которую после закрыл Ликбер.
Из тех десяти смельчаков, осмелившихся пробраться в Бездну, вернулся только один – не в своём уме. Вернулся лишь потому, что его отпустили.
И несмотря на то, что какая-то её часть не очень хотела это знать, Таша всё же спросила:
– Так что было дальше?
Арон стоял, сомкнув в замок руки за спиной, вглядываясь в зимнюю тьму, леденевшую за стеклом.
– Мы знали о настроениях наших подданных. Не знали только, что делать. И однажды собрались все вместе, чтобы решить этого вопроса. В Адаманте, в нашем с Лиаром судилище. Да только спустя некоторое время обнаружили, что к судилищу стекается народ… с оружием в руках, возглавляемый учениками Ликбера. – Амадэй, щурясь, бесстрастно смотрел вперёд. – Пятеро из нас в один голос сказали, что нам надо бежать. Да, мы могли расправиться с восставшими без всякого труда, но что бы нам это дало? Участь тиранов и деспотов? Вечность правления огнём и мечом? Нет, мы осознали, что наше время истекло, и согласны были уйти… да только Зельда вдруг взяла и выпрыгнула из окна. Прямо к тем, кто осмелился бросить нам вызов. И обнажила меч.
Голос Арона был ровным, но паузы становились всё дольше, – и Таша пожалела, что не может снова ободряюще коснуться его руки.
– Конечно, мы прыгнули следом. Мы пытались её остановить. Сперва – только словами. А Зельда хохотала и рубила без разбору, и кричала, что вот она, та участь, которой достойны наши подданные: кровавая баня и демоны, хозяйничающие на просторах Аллиграна. История повторяется, пятьсот лет назад творилось то же самое – а, значит, так надо; значит, лишь через страдания и страх к людям приходит очищение, значит, надо дать им то, чего они заслуживают. И тогда и только тогда вернётся то, с чего мы начинали, вернётся золотой век, которым сперва было наше правление…
Арон замолчал, и Таше, уже научившейся определять душевное состояние приёмного отца по цвету его глаз, стало жутко.
Его глаза сейчас были тёмно-зелёными.
Очень тёмно-зелёными.
– Вы её убили? – тихонько спросила Лив.
– Нет. Хотя после я не раз жалел, что не убили. – Резко отвернувшись от окна, Арон заходил по комнате размеренными кругами. – Одна из нас… Зрящая, правившая Нордвудом, сильнейшая… встала между Зельдой и очередной жертвой. Не знаю, как так получилось, – наверное, она пыталась остановить Зельду, но не рассчитала, что против себе подобной нужно затратить больше сил… может, надеялась, что рука Зельды дрогнет, может, хотела остановить её силой, да только не смогла причинить боль названой сестре… Как бы там ни было, Зельда не отвела меч. – Амадэй бесстрастным взглядом смотрел на белый камень стен. – Думаю, Зельда хотела остановиться. Просто не успела. И, как бы там ни было, она опустила меч после… и исчезла, прежде чем кто-либо из нас смог что-либо сделать. – Круто развернувшись, амадэй направился к окну. – Лиар вытащил нас из города. Тело нашей погибшей сестры – тоже. Где-то в лесах вокруг Адаманта мы вырыли могилу… а когда закончили, Воин погибшей попросил Лиара убить его.
– Так погибшая Зрящая… она была из той единственной пары, полюбившей друг друга?
Таше тут же стало неловко за вырвавшийся глупый вопрос. Неловким казалось вмешиваться в его трагический рассказ.
Но Арон отнёсся к нему совершенно спокойно.
– Да. Сильнейшая Зрящая со слабейшим Воином-мужчиной, сильнейший Воин – Лиар – со вторым по силе Зрящим… и самая слабая пара – средняя Зельда и её сестра, третья по силе среди нас.
Позже я думал, что Кристаль не зря не стала давать этой паре большую силу. Наверное, предвидела, что те могут обратить её во зло. – Арон встал напротив холодного стекла, скрестив руки на груди. – Лиар удовлетворил просьбу нашего брата, и того похоронили вместе с любимой. Там до сих пор растёт дуб, который Лиар прорастил над их могилой… оплёл тела корнями вместо гроба. – Амадэй коротко вздохнул. – А когда мы вышли из леса, то увидели Адамант в огне.
– Зельда?..
– Именно. Выждала достаточно времени, чтобы мы ушли из города, и оставила людям свой прощальный привет. Лиар погасил огонь, но город всё равно успел выгореть почти дотла: тогда каменными были лишь дома в центральном квартале. Уцелела только Школа – магия Зельды не пробила защиту Ликбера. И мы вернулись в изгнавший нас Адамант, но спасать там было уже некого. – Амадэй помолчал. – Мы дошли до нашего судилища. Трое, оставшиеся в живых и верными своему предназначению. И там, на пепелище, поняли, почему должны жить дальше: ведь если мы уйдём, кто остановит Зельду? Но пути наши разошлись… там же.
– Почему?
Арон опёрся ладонями на подоконник.
– Там, у судилища, открылась правда. О том, как и почему умерла Лоура. И там Лиар поклялся посвятить жизнь вечной мести, а сестра Зельды, не решившись встать на чью-либо сторону, отправилась своим путём. В альвийские леса. Думаю, там она и здравствует до сих пор… во всяком случае, я почувствовал бы её смерть. Лиар на время исчез в неизвестном направлении, а я… я отправился в своё странствие по Аллиграну, продлившееся сотни лет. Скитался по деревням и городам, лечил больных, воскрешал ушедших, судил тех, кто смог уйти от закона, истреблял монстров в меру своих скромных сил… возвращал веру тем, кто её утратил. Но задерживаться надолго нигде не мог. Ведь стоило мне к кому-то привязаться, как Лиар об этом узнавал. И начинался очередной этап его игры, в результате которого у меня неизменно отнимали тех, кого я любил. – Амадэй побарабанил пальцами по дереву. – Я раз за разом зарекался к кому-либо привязываться. Раз за разом оступался, потому что был одинок, как никогда. И понимал – если я отрекусь от любви к кому-либо, то стану ничем не лучше Зельды… а ещё был и остался неисправимым эгоистом, всякий раз надеясь, что Лиар уже наигрался. Но любая отсрочка новой игры, сколько бы она ни длилась – месяц или полвека, – была лишь отсрочкой. – Он мельком оглянулся на Ташу. – Последняя, к примеру, продолжалась почти триста лет.
– А почему вы сразу не… нашли Зельду? – уточнил Джеми после долгого молчания.
Не требовалось быть телепатом, чтобы понять – вместо «нашли» мальчишка хотел употребить совсем другое слово.
– Много причин. Её сестра никогда на это не пошла бы. Я не мог, как ни старался: слишком сильными чарами она себя защитила. А Лиар… чего не знаю, того не знаю. Одно время я думал, что он встал на её сторону. Потом понял, что дело не в этом.
– Они бы нашли друг друга, – процедила Таша.
– Сомневаюсь. Порой людей сводит ненависть, но у их ненавистей слишком разные природы. – По выражению лица амадэя Таша поняла: память уже снова вернула его к событиям очень далёких лет. – После той ночи Ликбер предложил людям объединить свои земли в королевство. Следом представил своего племянника главой восстания, чудом выжившим, и предложил провозгласить его королём. Люди восприняли все его слова с радостью: те, кто мог бы опровергнуть легенду, сгорели в пожаре, а остальные считали Ликбера новым воплощением Кристали Чудотворной. Ликбер мог бы с лёгкостью сам сесть на трон, но не пожелал. И вместо этого лишь воздвиг на месте сгоревшего Адаманта то белокаменное чудо, которое можно видеть там и по сей день. В подарок новоявленному королю… А вскоре после того, как завершил работу над городом, когда стало ясно, что по-другому в войне с демонами людям не победить – отправился за Врата, закрыть которые можно было только с той стороны. И сделал свой последний подарок человечеству: ценой собственной жизни подарил жителям Аллиграна новую эпоху, счастливую и благополучную. Взамен той, что ранее отнял.
Какое-то время было так тихо, что стало слышно, как шуршит снег за окном и свистит чайник. Внизу, на маленькой тёплой кухоньке.
Так близко и так далеко.
– А Ликбер… не был Чудотворцем? – спросила Таша: то, что давно хотела и не решалась спросить.
– Нет. Он мог творить заклятия десятого уровня, но он не был равен Кристали. И посланцем Богини не был, – Арон помолчал и повторил, – не был. Но… зачем-то он пришёл в этот мир. Значит, так было нужно: чтобы амадэи ушли. Чтобы Аллигран стал Королевством. Чтобы Врата Бездны были закрыты. – Отстранившись от окна, амадэй наконец обвёл взглядом их задумчивые лица. – Вот и конец истории.
Они долго сидели в молчании.
– Знаешь, – наконец произнесла Таша, – когда я… когда я задумываюсь, кто ты… – она так старалась подбирать слова, что выдавить предложение целиком никак не получалось, – какой ты… великий, сколько всего повидал…
– Забудь. Забудьте. Всё это было сотни лет назад. – Арон улыбнулся ей, спокойно и мягко, и глаза его лучились: будто изнутри действительно шёл тёплый и уютный свет. – Здесь и сейчас я лишь тот, кто о вас заботится. Кто вас любит. – И покосился на дверь. – И кто скоро будет убит госпожой Лиден за то, что заболтался и забыл снять чайник с огня…
* * *
Проснулась Таша снова от того, что её босую пятку пощекотали чьи-то лёгкие пальцы, – и возмущённо дрыгнула ногой сквозь ускользающий сон.
– Ммм! Что за дурацкая привычка!
– И вам доброе утро, моя королева, – ловко избегнув удара, невозмутимо улыбнулся Алексас.
Щурясь от света волшебного огонька над его плечом, Таша выпуталась из-под одеяла, за ночь нагревшегося до состояния лёгкой прохлады – и тут же поспешно юркнула обратно.
– Д-демоны, почему так х-холодно?!
– Ночью в камине закончились дрова. Новые, надеюсь, принесут позже, но нам всё равно скоро уходить из комнаты. Ну давай, не капризничай и вылезай.
– Не хочу!
– Придётся.
– Ещё темно же! Почему ты меня разбудил в такую рань?
– Потому что нам принесли завтрак, и не думаю, что ты возжелаешь есть его безнадёжно остывшим. – Алексас поднял с пола её сапоги. – Ладно, пока можешь не вылезать. Давай ногу.
Таша вновь смущённо наблюдала, как верный рыцарь натягивает на неё сапожки, а потом, бесцеремонно откинув одеяло, накидывает на плечи плащ. Такая забота вынуждала её чувствовать себя не то ребёнком, не то куклой; но благодаря этой заботе спустя какое-то время Таша перестала судорожно цыкать зубами и даже решилась умыться, – от чего непременно зацыкала бы снова, не нагрей Алексас воду в кувшине.
– Ну и условия тут. – Умывшись, Таша по-кошачьи отфыркалась. На краю сознания слабовольно скользнула мыслишка, что если б её обрекли на подобное существование, она бы тоже вполне могла возненавидеть людей, живущих в куда большем комфорте. – А это ещё что? – Алексас не ответил: лишь следил, как Таша берёт с прикроватной тумбочки лист бумаги, появившийся там вместе с подносом, на котором стремительно остывали две тарелки овсянки. – Карта какая-то…
– Карта замка, – наконец соизволил пояснить её рыцарь.
– Этого замка?
– Какого же ещё.
– И откуда она взялась?
– Картер принёс её в нашу комнату, пока мы спали.
На миг Таша оторопела.
Следом нашарила под рубашкой янтарную подвеску.
«И что, в нашу комнату любой может просто так взять и войти?» – уточнила она.
«Окружать её непробиваемой защитой было бы слишком подозрительно», – меланхолично перебирая четки, заметил Алексас.
«Но…»
«Но как только эйрдаль приблизился к порогу, я проснулся. Защитный контур замкнут на четках. Если кто-то пересекает границу контура, они разогреваются и будят меня».
Немного успокоившись, Таша разжала ладонь.
– И зачем он снабдил нас картой?
– Судя по тому, что я успел изучить – даже с картой мы полчаса будем добираться до зала, куда нам предстоит вскоре явиться. Без карты же пришлось бы выделить нам постоянного провожатого.
Только теперь Таша заметила ещё один лист бумаги, лежавший на тумбочке. Маленький, на котором мелким каллиграфическим почерком вывели «придёте в Большую Залу сразу после завтрака».
– И зачем нас там ждут?
– Полагаю, представят нас новообретённым сообщникам. – Алексас решительно указал рукой на поднос. – Ешь. И стоит поторопиться.
От мысли, что вскоре она предстанет пред ясны очи кровожадных эйрдалей и оборотней, а, возможно, и самой Зельды, Таше сделалось очень и очень не по себе; но, послушно заглотив овсянку, вскоре она уже вслед за Алексасом спускалась по лестнице навстречу неизбежности.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 23.01:
Вдоволь попетляв по бесконечному ветвлению тёмных каменных коридоров – свет по-прежнему нигде не горел, а за окнами царил мрак, и путь озарял лишь волшебный огонёк, который Алексас пустил лететь чуть впереди, – в конце концов они вышли к высоким дубовым дверям, с сомнительным гостеприимством приоткрытым на щёлочку. И когда просочились внутрь – увидев, что ждало их там, Таша машинально вцепилась Алексасу в руку.
Зал был огромен, однако скудностью отделки не особо отличался от сурового аскетизма коридоров. Пустые длинные столы озаряло холодное сияние волшебных огней: сотни шариков серебристого пламени складывались под высоким потолком в копии созвездий – Таша с одного беглого взгляда узнала Кошку и Бабочку… но не это заставило её забыть обо всех заветах «Венца». И даже не внимательные взгляды сотен эйрдалей, сидевших за столами. И даже не запах тления, ударивший по ноздрям, будто пиршество устроили в склепе.
А то, что в проходах меж столов и подле громадного камина лежали, самозабвенно обгладывая кости, оборотни.
Конечно, это могли быть и не оборотни. Может, Зельда просто увлекалась разведением волков… и львов. Степных, с золотистой шерстью и пышной гривой. Лесных, обладателей шикарной пятнистой шкуры и клыков длиной с человеческую кисть. Горных, белоснежных, изящных и быстроногих – таких же, как одна из Ташиных личин.
Таше хотелось бы думать, что так оно и есть.
Ведь если этим оборотням доставляло удовольствие глодать кости, лёжа в зверином обличье на грязном полу, – они явно забыли, что такое быть людьми.
Алексас настойчиво потянул её вперёд; только тут Таша заметила Картера, восседавшего за столом на небольшом возвышении, и поняла, что всё это время эйрдаль следил за ней с интересом лекаря, готовящегося сделать посмертное вскрытие. И слабость, которую она только что продемонстрировала, явно не вписывалась в ту роль, что Таша должна отыгрывать по плану «Венца».
«Надеюсь, в будущем ты всё же сумеешь держать себя в руках, – сдержанно заметил Алексас, под руку ведя её мимо длинных скамей. Зал наполняло жужжание мирных бесед тех, кто уже сидел за столами, но Таша слышала и шепотки, которыми сопроводили появление чужаков, а самое главное – чувствовала взгляды, которыми эйрдали их приветствовали. – Пока у тебя на лице всё написано».
Она ничего не ответила. И без того стыдилась собственной несдержанности.
Когда Картер вдруг возник прямо ними, ничтоже сумняшеся магией перенесшись с насиженного места, Алексас замер.
– Доброе утро, ребяточки, – любезно поприветствовал их эйрдаль. – А я уже собирался за вами кого-нибудь посылать. С нюхом потоньше, чтобы проще искать было, хе-хе. А то вдруг решили себе самостоятельную прогулочку по замочку устроить – а это туточки обыкновенно нехорошо кончается, ребяточки, нехорошо… Садитесь за стол или рядышком ложитесь. Или у каминчика располагайтесь, как вам удобнее. Чувствуйте себя, хе-хе, как дома. Выслушаете парочку важных новостей, потом вами займутся.
И исчез прежде, чем Таша успела спросить, кто, зачем и чем с ними займётся.
Догадки по этому поводу заставили её чувствовать себя ещё более не по себе, чем раньше.
«Я здесь, – послышался в ушах голос Найджа. – Идите скорее ко мне».
Обнаружив взглядом колдуна, сидевшего за одним из столов и нетерпеливо махавшего им рукой, Таша поспешно направилась туда. Впрочем, её поспешность умерилась цепкой хваткой Алексаса, так и не выпустившего её руку из пальцев, вынуждая замедлить шаг.
– Вот и вы, – произнёс Найдж вслух, когда они приблизились: его соседи по скамье любезно подвинулись, освободив место для новоприбывших. – Я уже волноваться начал.
– Просто путь неблизкий, – коротко бросил Алексас, усевшись подле колдуна.
Последовав его примеру, Таша осторожно принюхалась – и с облегчением поняла, что рядом с ними не эйрдали, а люди. Вопрос, что они забыли в обители Зельды, она решила оставить на потом, а пока окинула зал быстрым взглядом. Заметив окно, расположившееся высоко под потолком, за которым тёмной дырой зияло чёрное небо, вновь подумала о том, что подъём в «Рассвете» уж очень ранний, – но бой часов донёсся словно в ответ на её слова.
Обернувшись на гулкий звон большого циферблата, видневшегося на одной из стен, и различив положение стрелок, Таша расширила глаза.
«Полдень? – недоверчиво уточнила она, переведя взгляд на Алексаса. – Но… но за окном же…»
«Да, – тихо ответил её рыцарь. – Амадэи могут очень многое».
Таша нервно облизнула губы.
Нет, она ожидала увидеть в замке Зельды свидетельства могущества Возлюбленной Богиней. Но не того, что её враг может обернуть день ночью.
Вечной ночью.
– Дамы и господа, – донёсся откуда-то холодный вежливый голос – не кричавший, но с лёгкостью перекрывший все другие голоса. Шум за столами мгновенно смолк. – Я собрал вас здесь, чтобы сказать несколько слов.
Говоривший сидел за тем же столом, что и Картер, располагавшемся в конце зала на небольшом возвышении; и Таша поняла, кто он, ещё прежде, чем различила чёрные звёзды в его глазах, особенно чётко выделявшиеся на фоне светло-серых, почти бесцветных радужек. Наверное, благодаря безупречной ледяной красоте его юного лица, обрамлённого пепельными кудрями. А, может, потому что он куда больше походил на тот образ эйрдаля, который с детства всплывал в Ташином сознании при этом слове.
Во всяком случае, на нём чёрный камзол смотрелся действительно элегантно.
– Вчера Госпожа, – судя по интонации, с которой эйрдаль произнёс это слово, в его начале могла быть только большая буква, – прислала мне весточку. Она возвращается через два дня. В честь этого события состоится бал. – Заявление было встречено одобрительным гулом. – Завтра же состоится очередная охота. – По залу прокатились смешки и шёпотки: странно предвкушающие. – В два часа пополудни.
