Текст книги "Средь бала лжи (СИ)"
Автор книги: Евгения Сафонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
Широкоплечий молодчик, примостившийся на кресле в углу, неохотно опустил новостной листок. Встал – его кафтан при этом угрожающе затрещал – и с каменным лицом взял правдометр за одну из ручек, протянув Арону другую; сама госпожа Гэрлори раскрыла учётную книгу, поставив чудометр прямо перед собой.
Амадэй спокойно сжал в пальцах деревянную рукоять.
– Имя? – осведомился работник зерконторы, глядя на него сверху вниз.
– Арондель Патрик Кармайкл.
Правдометр утвердительно звякнул.
– Откуда?
– Из Фар-Лойла.
Звяк.
– Сколько лет?
– Сорок.
Резкий звук, огласивший приёмную, напоминал лязг лопнувшей струны.
– Врёте, господин Кармайкл, – усмехнулся парень, глядя на стрелку циферблата.
Казалось, даже сквозь кафтан можно было увидеть, как на его руках в предвкушении вздуваются мускулы… но Арон лишь участливо склонил голову набок, глядя ему в глаза.
– А мне кажется, я говорю правду, – произнёс амадэй. Перевёл взгляд на госпожу Гэрлори. – Может, с вашим прибором что-то неладно?
– Да, конечно, – миг спустя послушно согласилась та. – Сломался… бывает, извините.
– Моих спутников зовут Лив Арондель Кармайкл и Гирен Шернил Лормари. Моя младшая дочь и мой отец. – Опустив рукоять правдометра, Арон хлопнул парня по плечу. – Можешь сесть. Твоя помощь больше не понадобится.
Тот кивнул, преспокойно отвернулся и, вперевалочку вернувшись в кресло, вновь уткнулся в листок.
– В Адамант отправляемся по приглашению друзей. Проблем с законом не имеем, – продолжил амадэй. – За перевоз трёх человек заплатили, правдометр и чудометр подтвердили, что всё в порядке. – Он следил, как волшебница покорно макает перо в чернильницу, записывая диктуемое. – Готово?
– Готово.
– Отлично. – Арон выложил на конторку несколько монет. – Это за двоих. Больше, боюсь, дать не можем, но будем считать, что ребёнку проход бесплатный.
– Естественно, – закивала хозяйка зерконторы.
– Тогда сообщите о нашем прибытии в адамантскую контору и настройте проход.
Госпожа Гэрлори, беспрекословно встав, скрылась за тяжёлой резной дверью, темневшей рядом с конторкой.
– Мхм, – со странной смесью осуждения и восхищения заметил господин Гирен. Задумчиво стукнул тростью об пол, добавив ещё одну выщербину и без того пошарпанному паркету. – Первый раз вижу тебя действующим… мхм… в такой роли.
– Обстоятельства вынуждают.
– А в той конторе, мхм, нас ведь тоже опросят…
– Ничего, мне не трудно будет побеседовать и с тамошними работниками.
– С кем я связался, – тихо-тихо буркнул старик. – Лив, мхм!
Девочка с самым невинным видом отдёрнула руку от правдометра, оставшегося на конторке.
– Да, господин Гирен?
– Не трогай, ясно?
– Мне интересно!
– Ага, а встретишь ты, мхм, дракона, и станет тебе тоже интересно – а драконы, мхм, любопытных не любят…
Лив скорчила рожицу, но в этот миг госпожа Гэрлори выглянула из-за двери.
– Всё готово, – любезно доложила она. – Проходите.
Пока посетители проходили в зеркальный зал, волшебница лишь улыбалась застывшей неживой улыбкой.
– Ого! – изрекла Лив, ступив внутрь, с любопытством оглядывая огромный зал.
Зал – странной семиугольной формы, без окон, с единственной лампадкой под высоким потолком – целиком облицовывал белый мрамор. На шести стенах висело по шесть зеркал: в два человеческих роста, самых простых, даже без рам. Ничего не отражавших, лишь светившихся изнутри странным глубинным свечением, бросая на стены радужные блики.
Одно зеркало – прямо напротив двери – сияло ярче остальных.
– Приятного путешествия, – дежурно пожелала волшебница.
– Сомневаюсь, мхм, что оно будет таковым, – буркнул господин Гирен, стуча тростью по мрамору.
Арон подошёл к зеркалу первым.
– Я пойду вперёд, – коротко сказал амадэй.
– Ну конечно. Надо же будет, мхм, сразу всё уладить…
Арон сделал шаг. Зеркальная гладь поглотила его без звука, без вспышки – лишь по гладкой поверхности побежали круги, похожие на те, какие расходятся по воде. Лив захотела было последовать за ним, но старик удержал её за плечо:
– Подожди немного. Мы ему, мхм, только мешать будет.
Тоскливо вздохнув, девочка замерла, нетерпеливо притопывая ножкой.
Выждав с минуту, господин Гирен опустил руку:
– Теперь иди.
Вскинув нос, Лив вдохнула поглубже. Зажмурившись, шагнула вперёд – ощутив, будто её с головы до пят окатывает холодной водой.
Миг спустя, поняв, что вокруг тепло и сухо, осмелилась открыть глаза… и увидела, что Арон с улыбкой протягивает ей руку.
– Молодец, – сказал амадэй, отводя девочку в сторону. Дождавшись, пока из зеркала появится господин Гирен, продолжил, – всё в порядке. Можем идти.
Зал, куда они прибыли, точно копировал оставшийся за зеркалом в Нордвуде. Лишь у двери стояла не волшебница, а пузатенький колдун: склонив голову, он смотрел перед собой странно рассеянным взглядом. Отпустив пальцы амадэя, Лив выскочила в приёмную – и, нетерпеливо шмыгнув к двери на улицу, зажмурилась, после полутьмы зерконторы заново привыкая к яркости зимнего солнца. Когда же привыкла, невольно ахнула: белые дома вокруг больше напоминали дворцы, шпили башенок тут и там развевали пёстрые флаги, а людную улицу вместо брусчатки мостили мраморные плиты.
– Что, впечатляет? – господин Гирен сложил пальцы на рукояти трости, неодобрительно оглядываясь по сторонам. – Мрамор… мхм… пижонство! Нет бы булыжником улицы выложить – надо было мрамором, а потом заклятие алмазной пыли накладывать…
– Вечно тебе что-то не нравится, – улыбнулся Арон.
– Не что-то, а то, что я не выспался, замёрз и ужасно голоден.
– Или просто боишься подступающей ностальгии?
Господин Гирен буркнул «мхм» – и смолчал.
– Что ж, в таком случае сначала накормим тебя, а после отправимся на поиски особняка Шелианов. – Арон вскинул голову, оглядывая светлый, сказочно красивый город. – Как тебе такой план?
– Мне нравится, – объявила Лив, хватая амадэя за руку и утягивая вперёд; глаза девочки блестели от восторга. – Где будем есть? Только там должны быть вкусные пирожные!
– Кажется, есть тут неподалёку одно местечко, неоднократно проверенное нашим другом. – Арон покосился на старика, бодро вышагивавшего рядом с ними. – Что ни говори, а Адамант, кажется, прибавил тебе сил.
– Просто свежий воздух взбодрил. – Взгляд звездочёта, однако, был почти таким же оживлённым, как у Лив. – И правда, что ль, в «Корону» зайти… мхм… интересно, там всё такая же вкусная яичница?
– Не люблю яичницу, – не замедлила отозваться Лив.
Ей тогда было лет пять – но она до сих пор помнила, как они с Ташей попытались порадовать маму, приготовив ей на обед молочную яичницу-болтушку с овощами. Весь стол заставили баночками с солью, сахаром, белками, желтками, молоком и сливками; пол оккупировали луковицы и помидоры, которые в руках Лив сразу обретали новый смысл существования – упасть и подкатиться кому-то под ноги. Если помидорам это удавалось, и кто-то из девочек давил их, а то и поскальзывался, шлёпаясь на пол, – помидоры удовлетворённо отправлялись в свой помидорий загробный мир, и приходилось сёстрам счищать их довольно мокрый прах с досок и отправлять в усыпальницу, она же мусорное ведро. А когда яичница наконец была поставлена на огонь, к Таше зашёл Гаст; и Таша вышла к нему на террасу, а Лив, которой поручили следить за процессом приготовления, отправилась в детскую взять куклу, чтобы следить было не так скучно, но кукла куда-то делась, и её пришлось долго искать…
В общем, когда мама вернулась, её злые-презлые девочки отскребали чёрную-пречёрную сковороду. Правда, мама ничуть не рассердилась, а чмокнула их в макушки и велела идти гулять: сковороду она домоет сама, да и с обедом как-нибудь справится, а они у неё самые заботливые дочки и вообще…
Когда же мама вернётся? Уехала в гости к дяде Зою и уже сколько месяцев не возвращается! Правда, она болеет – брат дяди Арона постарался, наслал на неё порчу, – но порча ведь не заразная, и Таша с Лив не мешали бы маме, они бы о ней заботились…
– Эту – полюбишь, – голос волшебника сделался почти мечтательным. – Свежайшие яйца, помидоры, зелень, пряные травы, мхммм… Лид так и не научилась готовить подобную.
– Если б каждый мог постичь секреты тамошних поваров, вряд ли это заведение было бы таким хорошим, – заметил Арон, сворачивая в конце улицы. – Нам сюда, как я понимаю?
– А что это за стена? – полюбопытствовала Лив, кивнув на высокое каменное ограждение, вдоль которого они шли.
– Граница Адамантской Школы, – спокойно откликнулся амадэй.
– Ух ты! Та самая школа, где учатся волшебники? – Лив воодушевлённо всмотрелась в белые камни, украшенные вязью занятных барельефов. – Ой, а вон там калитка! Дядя Арон, мы не можем туда зайти? Всего на чуть-чуть, пожа-алуйста!
– В Школу может зайти лишь достойный или приглашённый. Сомневаюсь, правда, что мы не входим ни в одну из этих категорий… как думаешь, Гирен?
– Не входим, – отрезал волшебник, решительно толкая дверь под вывеской в форме короны.
Трактир расположился прямо напротив входа в Школу. Зальчик, в котором они оказались, был небольшим и светлым, с круглыми столиками и барной стойкой у дальней стены; балки потолка украшали уютные гирлянды из сушёных листьев, цветов и трав.
– Мхм. – Господин Гирен обвёл помещение взглядом, и глаза его странно и трогательно блеснули. – Ну вот… как-то так. Выбирайте места, что ли, сейчас закажем…
– А, может, по старой памяти позволишь вас угостить?
Лив первой обернулась на звонкий мальчишеский голос. Уставилась на юношу в белой, почти светящейся мантии.
Он чем-то напоминал Джеми: высокий, ладный, красивый, с тонкими чертами светлого веснушчатого лица. Голубые глаза сияли улыбкой, кудри золотым облачком вихрились над высоким лбом.
– О, Богиня, – прошептал господин Гирен: вдруг побледнев, в кои-то веки забыв про своё «мхм». – Мастер…
– Именно. И никакая не Богиня, слава ей. – Молодой человек перевёл взгляд со звездочёта на амадэя, с того – на Лив. Снова посмотрел на старика. – Мне кажется или ты не слишком рад встрече с любимым учителем?
– Я…
– Впрочем, я тебя тоже никак не ожидал здесь увидеть. Значит, изволил нарушить своё отшельничество? Мы всё ждали, когда же это случится. – Незнакомец говорил быстро и, казалось, не нуждался в ответах. – Вот недаром мне сегодня захотелось прогуляться! Я вас ещё у зерконторы приметил. Хотя, должен признать, узнать тебя было непросто. А ты подрастерял хватку, однако: раньше сразу бы слежку засёк. Хотя с таким-то отсутствием практики, мда… ну что, представишь меня друзьям? Угощаю всех!
Какое-то время старик жевал губами воздух. Потом сердито стукнул тростью об пол.
Повернулся к Арону, взиравшего на юношу внимательными серыми глазами.
– Позвольте познакомить, – мучительно усмехнувшись, промолвил господин Гирен. – Мастер Вермиллион. Он же Мастер Иллюзионист. Он же…
– Один из шести Мастеров Адамантской Школы. – Арон кивнул: улыбнувшись чему-то, ясному ему одному. – Я так и понял.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ТЁМНЫЙ ВАЛЬС
– Значит, отправляемся завтра вечером? – обречённо уточнила Таша.
– И у нас ещё вдоволь времени для моральной подготовки, – беззаботно подтвердил Найдж.
Таша вздохнула. Покосилась на Алексаса: даже если тот тоже воспринял новость без особого энтузиазма, то ничем этого не выдал.
Они втроём бесцельно слонялись по дому, пользуясь кратковременной передышкой перед грядущими делами, коротая время за разговорами обо всём и ни о чём. К примеру, Таша успела спросить, насколько хорошо защищена штаб-квартира – и выслушала в ответ длинный список замысловатых названий чар и заклятий. Самым безобидным из них был «феномен разделённых пространств». Оказывается, все, кто не являлся членами «Венца», при прохождении через входную дверь особняка попадали в совершенно другое здание (если верить Найджу, в тамошней обстановке наличествовал хоть какой-то вкус). Каким образом в одном доме могли сосуществовать двухэтажная холостяцкая обитель Ларона и огромная трёхэтажная штаб-квартира с просторными залами, Таша решительно не понимала; впрочем, и к лучшему. Плохи те защитные чары, которые под силу постичь простому оборотню.
– И почему другие Основатели не могут пойти с нами? – буркнула Таша. – Сопровождай нас Герланд, мне было бы немного спокойнее.
– Боятся, – просто и откровенно ответил Найдж. – Никто не знает, ни на что способен амадэй, ни что он задумал. Если кто-то из Основателей пострадает… «Венец» держится на них, и каждому нет замены.
А мне, значит, есть, подумала Таша, но промолчала.
– Особенно после потери подгорной штаб-квартиры, – добавил Алексас.
Найдж помрачнел – и Таша, поколебавшись, всё же осторожно спросила:
– Тот, кто вас раскрыл… вы так и не узнали, кто это был?
– Думаю, он инсценировал собственную смерть и остался в штаб-квартире, – вздохнул колдун. – Или Шейлиреар не любит предателей… во всяком случае, я очень на это надеюсь.
– И у вас нет никаких предположений?
– Увы. – Найдж взъерошил короткие русые волосы, и без того далёкие от прилизанности. – Это должен быть один из тех, кого посвятили в секрет охранной системы. Никто из посторонних не мог взломать нашу защиту, пока был жив хоть один из Основателей «Тёмного венца».
– Даже так?
– Заклятие замкнули на их жизнях. – Колдун грустно улыбнулся, глядя, как удивление ширит её глаза. – Да, Основатели знали, чем рискуют, но когда вы противостоите самому королю, да к тому же такому… либо все Основатели умирали, и тогда чары спадали сами собой, либо защиту ослаблял кто-то из числа тех, кто накладывал заклятие.
– И кто накладывал?..
– Много кто. Я в том числе. – Найдж вздохнул. – Защитные чары такой мощности творятся не один час и отнимают уйму магических сил. В итоге мы читали заклятие по очереди: Основатели, я, ещё трое колдунов… и дочь Герланда.
Таше показалось, что она ослышалась.
– Дочь? – на всякий случай уточнила она.
Найдж кивнул, распахивая дверь в знакомую гостиную с люком; глаза его отчего-то резко потускнели.
– У Герланда была дочь? – снова спросила Таша – понимая, как глупо звучит её вопрос, но просто не в силах поверить собственным ушам.
– Была, – тихо подтвердил Алексас, жестом предлагая ей сесть в кресло. – Полуальвийка.
Таша растерянно опустилась на бархатное сидение:
– То есть… Герланд… со смертной женщиной? – она перевела взгляд на Найджа, севшего напротив, отстранённо уставившись в стену. – Серьёзно?
Колдун не ответил – и Таша запоздало осознала, что эта тема причиняет ему боль, которую нельзя истолковать двояко. Это вынудило её стушеваться, но вопрос уже был задан – и Алексас уже отвечал, присев на ручку её кресла:
– Он не любил говорить о её матери. И вообще о своей семейной истории. Бэрриэл уже была с Герландом, когда он повстречал других Основателей… совсем малышка.
– Повстречал других?..
– Он явился ко двору покойного короля Ралендона, твоего деда, за несколько лет до восстания. С крохотной дочерью на руках.
– Всегда подозревал, что это из-за её рождения Герланду пришлось покинуть родные леса, – пробормотал Найдж. – Всё надеялся как-нибудь выяснить это у Бэрри, но она и сама не знала, наверное…
– Герланд принёс твоему деду клятву верности, став его кеаром. Тогда и познакомился с другими его верноподданными, а впоследствии вместе с ними бежал в Подгорное королевство. С теми, кто уцелел. И именно Герланд подал идею создать «Венец»: большинство бежавших намерены были просто прятаться, но Герланд хотел сражаться и свергнуть узурпатора.
Поразмыслив над тем, что услышала, Таша покачала головой.
– Не могу представить Герланда, влюблённого в смертную, – признала она. – С его-то презрением к людям.
– Представить любого другого альва в такой ситуации ещё труднее, – улыбнулся Алексас. – Альвы в любви вообще существа… сложные. Если полюбят, то на всю вечную жизнь, и за всю эту жизнь у них может быть лишь один избранник, предназначенный им самой судьбой. Когда они встречают своего единственного, между ними мгновенно создаётся нерушимая магическая связь. Как если бы две половинки когда-то разъединённой души вновь стали единым целым.
– Как мудрёно, – сказала Таша вслух.
Как романтично, пискнуло что-то внутри неё.
– Загвоздка в том, – продолжил Алексас, – что человек изначально не может стать ласталиэ альва… если верить самим альвам, конечно.
– Ласталиэ?
– Так альвы называют своих избранниц. При этом они утверждают, что их дети рождаются исключительно по любви, и ребёнок альва может появиться только в союзе с ласталиэ.
– Но, учитывая существование дочери Герланда – выходит, в чём-то из двух они определённо лгут, – заметила Таша. – И её, и той полуальвийки, которая…
Она осеклась – но слова «убила ваших родителей» домыслить было нетрудно; и, пристыженно опустив голову, Таша прислушалась к повисшей в комнате тяжёлой тишине.
Кто её дёрнул вообще затевать этот разговор? Мало того, что затеяла, так ещё и постоянно говорит то, что причиняет собеседникам ещё больше боли.
– Столькие уже погибли из-за этой мрази на троне, – вдруг произнёс Найдж. Голос его был ровным; он смотрел на позолоченную огнём каминную решётку, и пламя плясало в его зрачках. – Джеми. Его родители. Бэрриэл, которая пожертвовала собой, чтобы спасти нас. Все, кого поглотил огонь в штаб-квартире…
– Испепеляющий огонь, – заметив в Ташином взгляде, который она уже не решилась задать, бесстрастно пояснил Алексас. – Сжигает человека за секунды. Темнейшая и мощнейшая магия.
– Подарок заговорщикам от Его Величества. – Пальцы Найджа ненавидяще сжались. – Мой учитель задержал его, чтобы обеспечить нам путь к отступлению. Ещё один мертвец. И тем летом, когда мы с Герландом успели уйти, а мальчики остались в штаб-квартире… я думал, что больше не увижу их живыми. – Не глядя на Алексаса, он коротко выдохнул. – Чудо, что Джеми удалось вытащить их оттуда.
– Я и сейчас не совсем понимаю, как он сумел сбежать, – тихо проговорила Таша.
– Джеми – умный мальчик, – невыразительно откликнулся Алексас. – Он воспользовался магической энергией испепеляющего огня. Вобрал её в себя. И таким образом получил необходимое количество ментальных сил, чтобы сотворить заклятие, которое было ему не по зубам. Мгновенные порталы творят на шестой ступени, а Джеми только добрался до пятой… при других обстоятельствах заклятие просто мгновенно убило бы его.
Губы Найджа впервые с начала этой беседы тронула улыбка, – но столь горькая, что Таша предпочла бы её не видеть.
– Он был таким любознательным, – едва слышно проговорил колдун. – Учил теорию того, что смог бы сделать лишь лет через двадцать. Всегда думал, что он станет самым молодым магистром из всех, кого я знал… в будущем – первой степени. С таким-то потенциалом, жаждой знаний, страстью к самосовершенствованию…
Когда Алексас поморщился, Таша сперва решила, что причина тому разговор, сделавшийся уже почти невыносимым – но когда её рыцарь постучал пальцем по виску, поняла, что ошиблась.
– Герланд вызывает, – произнёс Алексас, поднимаясь на ноги. – Амулеты готовы.
– Какие амулеты?
– Немного терпения, моя королева. Я как раз отправляюсь за ними. Найдж, развлечёшь дорогую гостью в моё отсутствие?
– Если получится, – с тяжёлым вздохом ответил тот.
Они с Ташей вместе следили, как Алексас покидает гостиную, оставляя их в неловком и печальном молчании.
– Как думаешь, Найдж, – наконец неуверенно спросила Таша, – у меня получится?..
Тот кивнул: с довольно убедительной твёрдостью.
– Даже если не получится сыграть, как надо, – добавил он, – когда мы поработаем с твоей памятью, никто не сможет сказать, что ты думаешь на самом деле.
– А если эйрдали очаруют меня? Заставят сказать им настоящую правду?
– Когда Алексас принесёт то, что должен, тебя никто не очарует. – Найдж помолчал. – И, видишь ли, пока они будут играть в игру, которую ты им предложишь. Если тебя тронут, война с «Венцом» неизбежна. Они поймут это. Следовательно, вредить тебе будет не в их интересах… а мы в свою очередь постараемся связаться с твоим амадэем, чтобы он не растерялся, когда придёт время. – Колдун улыбнулся, и на сей раз – вполне тепло. – В общем, путей для отхода у нас много.
Таша вспомнила всё, что Основатели говорили об этих самых путях, и то, чего они не говорили, но что она прекрасно угадала сама, – и тоскливо оглядела головы на стенах.
Ей вдруг стало интересно, какой окажется штаб-квартира «Рассвета». И не выяснится ли, что эйрдали и оборотни тоже украшают свои гостиные трофейными головами, вот только не звериными.
– Ты ведь любила Джеми, – внезапно произнёс Найдж.
Таша взглянула на него непонимающе и изумлённо, но колдун лишь повторил:
– Ты любила Джеми. Я знаю.
– Конечно, – после долгой паузы тихо ответила Таша.
Зачем скрывать то, что он наверняка хочет услышать?..
– И они тебя любили. Оба. Я видел… ещё летом. – Найдж смотрел ей в глаза, пристально и задумчиво. – А что насчёт Алексаса?
Невинный, казалось бы, вопрос неожиданно вогнал Ташу в краску.
– Что за вопрос? Он мой друг. И мой рыцарь, – почему-то сердито проговорили она. – Конечно, я тоже его люблю.
Найдж вскинул бровь, и на губах его снова заиграла улыбка. Загадочная, с капелькой хитрецы, притаившейся в уголках рта.
И Таша поняла, что следующий вопрос, который он задаст, будет с подвохом – ещё прежде, чем он разомкнул губы для первого слова.
– Ты уверена, – участливо спросил колдун, – что просто «тоже»?
* * *
Когда Арон, закончив с едой, аккуратно отложил вилку, чтобы снова посмотреть на Мастера Иллюзиониста – волшебник беспечно складывал кораблик из накрахмаленной салфетки.
– Да, здешняя яичница и в самом деле волшебная, – любезно произнёс Арон. – Итак… Мастер. Кажется, вы хотели поговорить.
Тот, подняв взгляд, улыбнулся:
– Ожидаемые вопросы, святой отец. Мне любопытно, как наш Гирен обзавёлся такой многочисленной и… интересной семьёй.
Он немного картавил, – отчего Лив решила, что он ещё более милый, чем кажется с первого взгляда. И ничуть не походил на великих и страшных Мастеров, о которых она была наслышана с детства. Может, он не сам Мастер Иллюзионист, а его подмастерье? Все же знают, что у каждого Мастера бывает от одного до трёх подмастерьев…
– А почему вы такой молодой, если вы учили господина Гирена, который такой старый? – не выдержав, спросила Лив. – Вы что, колдуете себе иллюзию, чтобы выглядеть моложе?
Волшебник поглядел на неё с доброжелательным интересом.
– Нет, не колдую. Просто Гирен состарился быстрее меня, потому что не пользовался своим даром, а он был одним из первых моих учеников, – пояснил Иллюзионист. Просто и серьёзно, без всякого сюсюканья, которым взрослые так любят приправлять общение с детьми – Лив это всегда ужасно бесило, – и сразу стал нравиться ей ещё больше. – Волшебники стареют медленнее, чем обычные люди, но только если постоянно используют магию. Если же они перестают её использовать, старятся даже быстрее обычного. А ещё у каждого волшебника свой возраст, в котором его старение замедляется, и я вошёл в него очень рано.
– А сколько вам лет?
– Будет сто в будущем году. – Глядя на Лив, даже ойкнувшую от удивления, Мастер тихонько рассмеялся. – Неплохо сохранился, правда?
– Представляю, как вся Гильдия Магов на ушах стояла, когда тебя избрали, – буркнул господин Гирен. – Мастер Школы в сорок-то лет…
– Заклинатель до сих пор зовёт меня молокососом, – беззаботно согласился волшебник. – И я даже не собираюсь с этим спорить. Впрочем, предлагаю вернуться к вопросу, озвученному мной ранее.
Арон вопросительно посмотрел на звездочёта. Господин Гирен оглядел полупустой трактир, подозрительно покосился на сонного хозяина за стойкой – и угрюмо кивнул; появление Мастера в этом заведении не было чем-то из ряда вон выходящим, так что Иллюзионисту и его новоявленным знакомым уделяли внимания не больше, чем требовалось для принятия заказа.
– Мы встретились довольно давно, – произнёс амадэй, мирно сложив руки на столешнице. – Я странствовал по королевству, но как-то меня занесло в Фар-Лойл, и я выручил его жителей из беды.
– Какой?
– Эпидемия. Красная лихорадка.
– Так вы целитель, – сказал Иллюзионист: как будто даже удовлетворённо.
– Да.
– Сильный?
– Довольно.
– Оно и чувствуется, – просто кивнул волшебник. – И что было дальше?
– Тогдашний пастырь Фар-Лойла оказался весьма мне признателен. Поскольку у меня не имелось ни дома, ни семьи, а пастырь был уже стар – мне предложили остаться в деревне и занять место его преемника. Я согласился.
– Значит, вот как дэй-перекати-поле осел в тихой деревушке, – бесстрастно заметил Мастер. – А что насчёт знакомства с Гиреном?
– Они с женой приехали в Фар-Лойл спустя три года после того, как я стал пастырем.
– Вернулись на историческую родину, насколько я помню?
– Да. Все другие Лормари к тому времени уже скончались, и Гирен решил продолжить семейное дело потомственных звездочётов. К слову, с момента возвращения в Фар-Лойл он ни разу не удостоил храм своим посещением. – Во взгляде амадэя, обратившемся на старика, не было и тени осуждения. – А вот его супруга на первой же исповеди призналась, что пребывает в глубоком унынии и гонит от себя мысли о самоубийстве. В следующие пару месяцев мы много разговаривали и в храме, и за его стенами, и в конце концов мысли о сведении счётов с жизнью её оставили. Потом ураган разрушил храмовую пристройку, где я жил, и семейство Лормари согласилось приютить меня на время ремонта. Думаю, именно по этой причине ремонт затянулся на пять лет.
– Вот как. – Волшебник едко усмехнулся. – И кривотолков это не вызвало?
– По неведомой причине ни господин Гирен, ни его жена, ни жители Фар-Лойла не сомневались в чистоте моих намерений, – в голосе дэя послышалась лёгкая прохладца. – К тому же я часто бывал в долгих отъездах.
– А за эти пять лет, конечно, вы так прижились в звездочётном гнёздышке и так привязались к его хозяевам… или хозяйке… что не захотели его покидать.
– Он стал для нас другом, мхм. Почти сыном, – не выдержал старик. – И для Лиден, и для меня, пусть даже заходил на мою верхотуру не так часто. Если б не Арон, меня бы, мхм, и Лиден не остановила от того, чтобы покончить с муками совести раз и навсегда.
Иллюзионист внимательно выслушал его слова. Никак не отреагировав, снова обратился к Арону:
– Проповеди ему читали?
– Нет. – Улыбка амадэя была невозмутимой. – Скорее личный опыт.
– Ясно. – Волшебник опустил взгляд, удовлетворенно оглядев получившийся кораблик: салфетку накрахмалили до такой степени, что она сохраняла форму не хуже бумаги. – А Лив откуда?
– Она сирота. Я её удочерил.
– Благородство высшей пробы, – одобрил Иллюзионист. Чуть повернул голову к господину Гирену. – Положим, с родственными связями разобрались. И что заставило нашего отшельника покинуть свой скит и вернуться в Адамант?
– Неважно, – буркнул старик.
Мастер поднял глаза. Наградил бывшего ученика долгим взглядом, под которым тот вдруг заёрзал, будто нашаливший школьник.
– Подумай ещё раз, – голос Иллюзиониста был мягким, словно прикосновение кошачьей лапки. – Я ведь не просто так спрашиваю. Вдруг помочь могу.
– Может, мхм, я семье решил столицу показать…
– Сказочки кому-нибудь другому рассказывай, – бросил волшебник. – Ты приехал, потому что у тебя была веская причина приехать. И я даже подозреваю, какая.
Господин Гирен оторопело вскинул голову.
– Мхм? – только и смог недоверчиво выдать он.
– Есть кое-какие соображения. Субъективные, но мой Дар редко меня обманывает. – Иллюзионист, внезапно вытащив кошель, достал оттуда несколько монет. Положив их в плетёную корзинку посреди стола, без лишних слов поднялся на ноги. – Сегодня, в девять вечера, здесь же. Если надумаешь обратиться за помощью, буду рад помочь.
И, взметнув белой мантией, вышел вон.
– Ишь, не холодно ему, – буркнул старик. Беззвучно пошевелил губами. – Арон, он правда догадывается?
– Правда. И мне даже стоило некоторых усилий это узнать. – Амадэй сосредоточенно смотрел на дверь. – Мастера Школы…
– Ты что-то задумал, – обречённо констатировал старый волшебник.
– Задумаю, если всё пойдёт так, как я ожидаю. – Арон встал. – Пройдёмся до особняка?
– А чай? – возмущённо подскочила Лив. – И пирожное он мне заказал!
Амадэй, уже шагнувший к выходу, обернулся. Пристально посмотрел на приёмную дочь.
И мирно сел обратно.
– Ну, десять минут на чай у нас действительно есть, – устало пояснил он в ответ на недоумённый старческий взгляд.
* * *
Таша долго пыталась сообразить, что ответить на каверзный вопрос колдуна, и ещё дольше – что из возможных вариантов ответа является правдой.
И когда в комнату вошёл Алексас, сжимая в руке длинный кожаный шнурок с жёлтым камушком на конце – была рада, что необходимость ответа отпала.
– Свежие артефакты, – доложил её рыцарь, с улыбкой качнув подвеской.
– Что это?
– Защита против эйрдалей.
Таша с сомнением оглядела янтарь в резной медной оправе. Ни рун, ни иных признаков того, что это не просто красивая безделушка… правда, внутрь круглого золотистого камушка заключили крохотный серебряный ключик.
– Он позволит тебе чувствовать ментальное проникновение, – пояснил Найдж. – У нас с Алексасом будут такие же, и с их помощью мы трое сможем мысленно общаться друг с другом. Амулет нельзя ни украсть, ни снять насильно, если ты того не хочешь. Контроль ослабевает во сне, но если кто-то попытается сделать это, пока ты спишь, камень раскалится и разбудит тебя. А ещё это гарантия нашего возвращения, так что расставаться с ним не рекомендую.
– Гарантия возвращения?..
– Когда пробьёт полночь пятого дня, если вести отсчёт с сегодняшнего, амулеты обратятся порталами. Они вытащат нас обратно в штаб-квартиру «Венца», если до того момента мы не вернёмся сами.
Значит, вот она: страховка, которая позволит их плану прийти хотя бы к первому исходу. Самому скверному. Если в «Рассвете» они провалятся, то просто убегут; а после Таша отыщет Арона – или он её, – и вместе они отправятся к королю с повинной.
Конечно, к этому времени Зельда успеет смекнуть, что к чему, и принять дополнительные меры безопасности, но с паршивой овцы…
– Значит, мы пробудем в «Рассвете» не больше трёх дней?
– Так мы договорились с их амадэем, – кивнул Алексас. – Больше нам и не требуется.
– Встретим Кэйрмиль, посмотрим на ужасные дела, там творящиеся… этого хватит в качестве доказательств, – добавил Найдж. – К тому же до суда остаётся не так много времени.
Второй предусматриваемый исход, напротив, был самым благополучным. Он предполагал, что Таша блестяще исполняет свою ролю, а эйрдали верят ей – и по истечении трёх дней отпускают конкурентов-заговорщиков с миром, дабы те приняли судьбоносное решение о присоединении «Венца» к «Рассвету». На словах, конечно же, решение будет положительным; на деле – Таша снова разыскивает Арона и отправляется к королю, и очень скоро в обитель ничего не подозревающей Зельды наведывается Его Величество, кеары, Мастера Адамантской Школы и вся королевская рать. Со Зрящим в качестве приятного бонуса.
