Текст книги "Огонь с юга"
Автор книги: Джульет Энн МакКенна
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 38 страниц)
Глава 2
Рука Телуйета нетерпеливо вырвала Кейду из сна без сновидений. Сжав кулаки, он был готов драться, пока теплые одеяла не напомнили ему, что он в постели Джанне, в безопасности – но тут рядом поднялась испуганная жена.
– Сэйн? – Он отодвинул руку телохранителя, сел на постели и потянулся за штанами. – Ребенок?
Джанне зевнула.
– Что такое?
– Маяки, мой повелитель. – Телуйет стоял напряженно, наполовину скорчившись в тени, одна рука на рукояти меча.
– Откуда? – Кейда поскреб бороду, меж тем как нахлынувшие заботы прояснили его мозг, и он стал вполне бодр. – Сколько?
– С юга. Все. – Вокруг темных глаз раба виднелись белые ободки, когда он подавал хозяину рубаху. Джанне отбросила в сторону одеяла и схватила длинную рубаху, чтобы прикрыть наготу.
– Бирут!
Ее раб уже распахивал плечом дальнюю дверь, затягивая утыканный серебряными бляшками пояс поверх кольчуги.
– Разбуди Ханьяда. Пусть отведет Сэйн в дом Рекхи. Я поспешу к детям. – Она обернулась, чтобы взглянуть на Кейду. – Будь осторожен.
– Где Рембит? – Кейда кое-как натянул измятую рубаху через голову.
– С Серно. – Телуйет последовал за господином наружу и вниз по ступеням на двор. – Подожди здесь, я сейчас принесу доспехи.
Все огни поблекли. Теплая ночь попахивала дымком. Кейда увидел своего управляющего, с невозмутимым лицом настойчиво втолковывающего что-то Серно, начальнику дворовой стражи. Над их головами вооруженные люди выстроились вдоль парапета, клинки покинувших ножны мечей блестели в лунном свете. Стрелки держали луки, казавшиеся под луной темными кривыми ветвями, и высматривали любую цель, достаточно беспечную, чтобы себя обнаружить. Мальчики, состоявшие учениками при каждом из бойцов, собрались за спинами наставников, нагруженные горами стрел с самыми разнообразными наконечниками для пробивания брони и вторжения в беззащитную плоть. Серно кивнул, опустил забрало своего шлема, все в мелких отверстиях, и укрепил его, повернув винт, прежде чем направиться к лесенке, ведущей на верхнюю галерею. Рембит пошел руководить рабами и слугами, перетаскивающими бочки с водой и лари – одни наверх, на стену, другие к дому Рекхи.
Все как положено. Ты посмотрел, чтобы в каждом ящике лежали лекарства и бинты, прежде чем отплыл. У нас достаточно пищи и воды, чтобы поддержать этих людей, если их бдение окажется долгим. Но что мы высматриваем?
– Отец! – Облаченный в усаженную бронзовыми бляхами, окрашенную пурпуром кожу, к отцу подбежал Сиркет. Глаза сына с тревогой смотрели из-под покрытого бисеринками пота лба.
Кейда взглянул на сына – и недоброе предчувствие сжало ему желудок.
Ты мог бы найти для мальчика пригодного раба-телохранителя. Тогда он был бы сейчас, как взрослый мужчина, облачен в кольчужную броню, а не в эту кожу с тысячью гвоздиков. Теперь такая честь могла бы достаться Мезилу.
Едва он это подумал, как появился Телуйет и бросил наземь свою ношу, издав бессловесный возглас.
– Давай я помогу тебе это надеть, мой господин. – Он взял руку Кейды и втянул ее в рукав стеганой куртки. Кейда подвигал плечами, чтобы одежда быстрее села как надо, и потянулся за кольчугой. Бронзовые звенышки образовывали мелкий узор, каждое из колец величиной было не больше подушечки пальчика грудной Мии. Цельные металлические пластины, припаянные спереди и сзади, чтобы лучше защитить тело Кейды, были отделаны золотом и сияли в лунном свете. Кейда просунул руки в рукава и принял вес доспеха на плечи, прежде чем тяжело пригнуть голову и, продев ее в горловину, ощутить, как кольчуга бежит вниз по бокам и спине. Она мягко позванивала, обволакивая тело, и Кейда издавал беззвучные проклятия, ибо кое-какие звенышки зацепили по пути волосы на его голове.
– Есть какие-то вести с юга? Птицы с посланиями? – Он взял широкий пояс, который протянул ему Телуйет, туго стянул им бедра, и вес брони на плечах оказался облегчен.
– Пока нет. – Телуйет преклонил колени, чтобы надеть на хозяина перевязь с мечом. Сиркет наклонился и подобрал шлем отца – удостовериться, что хлопковая изнанка-подшлемник ровна, прежде чем подать его.
– Ступай на птичью башню, принеси мне весть, как только она прибудет, – велел отец сыну. – Любую.
Сиркет молча кивнул, повинуясь, и заспешил прочь. Кейда плотно надел украшенный золотом шлем на голову, натянул до плеч тонкое кольчужное покрывало и защелкнул впереди державшую его застежку. Дырчатое забрало все еще оставалось на стержне надо лбом, но в остальном он был теперь облачен в доспехи с головы до колен. Во влажной и жаркой ночи пот немедленно заструился по спине меж лопаток.
– Мой господин? – Телуйет протянул ему кожаные чулки, искусно украшенные металлическими пластинками, способными отвести клинок или наконечник стрелы. Кейда покачал головой.
– Это мне на стене не пригодится.
Телуйет нахмурился, но не стал настаивать, а последовал за господином на стену. Один из людей Серно придерживал лесенку.
Сначала главное. Так всегда учил тебя Дэйш Рейк. Эта мудрость обеспечила ему безопасность, несмотря на два вторжения в его обитель поры дождей. Но какое бедствие может теперь явиться с юга?
Кейда поглядел на море. Луны превратили поверхность лагуны в переливчатый шелк. Рыбаки-островитяне разбирали лодки, поспешно рубя привязи, чтобы скорее скрыться в ночи, пока на них не обрушилась неведомая напасть. Дальше медленно разворачивалась огромная галера, и весла вырезали на воде сияющие хвосты. Когда широкое судно с единственным ярусом весел поспешило покинуть прикрывавший его риф, чтобы бежать к северу, в безопасность, появилась более длинная и тонкая тень триремы, что-то вынюхивающий нос, снабженным окованным бронзой тараном, навострился на юг. Скоро появятся другие, в этом Кейда не сомневался.
Маяки полыхали у ближайшего островка – тот едва ли размером превышал риф, но лучшее место, чтобы оглядеться во всех направлениях, трудно было придумать. Кейда сосчитал огни. Телуйет оказался прав. Каждый остров на юге извещал о беде.
Что там может твориться? Все огни, как и положено, золотые. Значит, там беда. Но не какое-нибудь определимое зло, чтобы огни-вестники подсказали, что это, выбрав оговоренный цвет. Стало быть, речь не о вторжении, пожаре или потопе, не о внезапной болезни и не о порче от паразитов.
Кейда поднял взгляд к небу. Нигде наверху никаких намеков – ни падающих звезд, прочерчивающих ночь, ни внезапных пятен, обезображивающих одну из лун.
– Отец! – Сиркет неловко вскарабкался по лесенке, сжимая горсть небольших серебряных валиков. Телуйет ухватил мальчика за руку и проворно втянул его на парапет. Кейда быстро взял одну из трубочек и начал отворачивать крышки на концах.
– Телуйет, дай свету!
– Не наверху. Не стоит, – решительно укорил его Телуйет. Кейда взирал на своего раба с мгновение, прежде чем понял, что тот сказал.
– Значит, нужен потайной фонарь. Спеши. – Он упал на колени, под прикрытие верхней части стены, развернул тонкий свиток и в лунном свете, сощурившись, попытался различить мелкий и корявый почерк. Сиркет раздраженно зашипел, изучая строки на витой полоске.
– Это с Гелима, но здесь тайнопись. – И потянулся за другим посланием. Кейда еле-еле смог разобрать слова на свитке, который держал.
– Прибывают лодки Чейзенов. Мужчины, женщины, дети бегут от неведомой напасти. – Он взглянул на подпись в конце озадачивающего послания. Оно прибыло с центральной башни птичьей почты на Декуле.
Что бы ни стряслось, а вызванные этим волны бьют о берега самого южного и самого западного из подвластных мне островов.
– Отец! – Сиркет глядел в другое послание в скупом свете потайного фонаря, который достал откуда-то Телуйет. – Чейзен Сарил занял скалу Хид с пятью триремами.
– Зачем ему это понадобилось? – Кейда нахмурился.
– Чейзен Шас однажды потребовал у Дэйша Рейка жемчужные рифы к востоку от Андемидских отмелей, – с сомнением произнес юноша.
– Жемчужные рифы кое-чего стоят. А скала Хид – это лишь голый камень, если не считать соленой заводи, окруженной чахлыми пальмами. Вот почему Дэйш Рейк объявил ее ничейной стоянкой для галер, что ходят между нашими двумя владениями, – напомнил сыну отец.
– Это вторжение? – спросил Сиркет.
– Нет, если все население бежит. – Кейда вручил сыну послание, которое только что прочел. – Не было никаких вестей от Чейзенов в мое отсутствие, не так ли? Ни намека на ссору?
– Нет, – уверенно ответил сын. – Я бы тебе сказал.
– И они знают, что мы можем без лишних хлопот отогнать их воинов обратно в море, – резко произнес Телуйет.
– Поднеси лампу ближе. – Следующее послание было неряшливо заляпано, и Кейда потянулся, чтобы чуть отодвинуть закопченное стеклышко темного фонаря. – В земли Чейзенов вторглись с юга. Они везут раненых и молят об убежище. – Послание прибыло с одной из почтовых башен на Наджеле, крупнейшем острове южной окраины владений Дэйш. – Что лежит к югу от Чейзенов? – вслух подумал Кейда, медленно опустив хрупкий лист, отягощенный столь недобрыми вестями.
– К югу от Чейзенов? – Телуйет поглядел на него с изумлением. Сиркет покачал головой, явно озадаченный.
– Ничего. Только океан.
Кейда вручил ему послание.
– Тогда что ты извлечешь отсюда?
– Вторжение? – Телуйет заглядывал через плечо юноши. – Значит, они будут держать скалу Хид, чтобы остановить это – идущее с океана.
Кейда просмотрел остальные послания.
– Почти везде одно и то же. Владения Чейзен подверглись нападению с юга. Стоило бы разобрать эту тайнопись, даже если там говорится то же самое. Сиркет, принеси ведерко углей с кухонного очага. В башню обсерватории.
– Да, отец. – Смущенный, юноша тем не менее поспешил прочь без вопросов. Кейда последовал за ним вниз по лесенке.
– Если мы идем за ворота, надень поножи, – Телуйет бросил ему тяжелую кожу, как только они очутились на земле.
– Да, господин. – Кейда, сморщившись, натянул ненавистные кожаные чулки. Металлические пластины на них мешали передвигать ноги, когда он последовал за Телуйетом через боковую калитку на противоположную от моря сторону двора, чувствуя, как твердая кожа стесняет пальцы ног.
Здесь есть и светлая сторона. Можно не остерегаться змей, если топаешь вперед, точно варвар в сапожищах.
Телуйет, которому его защитные чулки не мешали, обнажил мечи и побежал впереди к горстке меченосцев, выставленных у калитки.
– Мы идем к башне пророчеств, – кратко сообщил им Кейда. Глава стражи отодвинул засовы калитки и распахнул ее. Его люди выбежали наружу и рассыпались, готовые встретить любую угрозу. Телуйет ждал, стоя между своим господином и любой невидимой опасностью.
Шум сзади побудил Кейду повернуть голову, и он увидел Сиркета, бегущего рядом с кухонным слугой, который нес железную миску, полную тлеющих углей и зажатую меж двух кусков доски.
– Оставайся позади меня, – велел Кейда, обнажая меч.
А что если это просто заговор, чтобы повергнуть нас всех в смятение и позволить какому-нибудь убийце пробраться на берег? Сомневаюсь, но в любом случае ни один злодей не дотянется до Сиркета, пока я властвую в этих землях.
Они пробежали мимо тихих домов с запертыми ставнями и покачивающимися дверями, несколькими оброненными здесь и там предметами одежды, разбросанными глиняными черепками, захрустевшими под твердой подошвой одного из стражей. Тревожные предчувствия Кейды немного смягчились.
Твои люди в безопасности, они бежали в потайные лесные землянки и затерянные в горах пещеры, где все, что может им понадобиться, ждет в запечатанных горшках и кованых сундуках, защищенных от ржавчины и насекомых.
Ночь под деревьями была кружевом черных теней и белого света луны. Меченосцы рассыпались веером по обе стороны, но затаившихся врагов не попадалось. Телуйет осматривал тропу впереди, доспехи негромко позвякивали на бегу. Ничто не шевелилось во тьме, если не считать нескольких вспугнутых ночных птиц, покинувших заколыхавшиеся кусты. Непроницаемая чернота башни вскоре замаячила перед ними.
– Кто идет? – окликнул башенный часовой.
– Дэйш Кейда! – Несколько меченосцев эхом подхватили гордый крик Телуйета.
– Стойте, дайте вас рассмотреть. – Часовой осторожно приподнял полуприкрытый фонарь, а затем низко поклонился. Кейда убрал меч в ножны и стал отпирать дверь башни.
– Телуйет, охраняй внизу. Сиркет, возьми огня в нижний чертог. И пусть нас не тревожат. – Кейда взял фонарь стража и вошел, предоставив стеречь вход собравшимся вместе меченосцам.
Огромный круглый стол был главным, что находилось в круглом чертоге внизу башни. Сиркет бросил взгляд на отца; отсветы углей жаровни, которую он держал, отбрасывали таинственные тени на его лицо.
– Что мы будем делать? – Голос его звучал напряженно, руки одеревенели. Кейда ободряюще улыбнулся.
– Раздуй жаровню. – Он взял несколько раскаленных углей и пошел засветить лампы, установленные в зажимах вдоль стен. Затем снял шлем и потер взмокшие от пота волосы ноющими пальцами.
Пока Сиркет занимался небольшой железной корзиной-жаровенкой, поставленной на шиферную плиту под окном, его отец снял с шеи искусно сплетенную золотую цепь, нашел ключ и отпер высокий шкаф, встроенный в стену. Внутри были битком набитые узкие ящички железного дерева с бронзовыми ручками-петлями. Кейда вытащил один и поставил на стол. Сиркет, высыпавший раскаленные угли на ложе из холодных и черных углей, поднял глаза.
– Мезил говорил, что нам следует держать ключи к тайнописи внутри двора. Захватчик может занять башню прежде, чем нападет на нас.
– Если захватчики когда-либо ступят на любой из наших островов, мы откажемся от любой тайнописи, которой пользовались раньше, и начнем с чистого листа. – И Кейда отпер ящичек. – Лазутчики тревожат меня больше, чем захватчики, пока дела идут как положено. Слишком много народу входит к нам во двор и выходит оттуда, даже если для этого им надо миновать Серно и его людей. Здесь проще заметить пробирающегося туда, где ему нечего делать, а ключи есть только у нас с тобой.
Порывшись среди бумаг в ящичке, он вытащил лист, где истолковывался тот самый вид тайнописи, который хозяин птиц с Гелима искусно вывел на своем свитке. Кейда быстро разобрал нехитрое письмо. Затем прочел повторно. Глубоко вздохнул и принялся поочередно изучать каждый таинственный значок и его смысл. Послание не менялось.
Люди Чейзена бегут от волшебства. Они молят об убежище или чистой смерти, как будет решено.
– Что говорится в послании с Гелима?
Кейда оторвался от бесплодных попыток придать какое-то иное значение словам, чтобы посмотреть, как Сиркет работает маленькими мехами у основания жаровенки. По лицу юноши бежал пот.
Что написано на моем лице?
– Не уверен, что понял правильно. – Кейда обошел стол, чтобы бросить измятую бумагу на угли, где она быстро стала пеплом.
Такие подозрительные вещи не должен после меня прочесть никто другой, даже мой сын. Нет, пока не будут развеяны сомнения. И то, что старейшина Гелима написал такое, пусть тайнописью, само по себе достаточно скверно.
Кейда еще раз глубоко вздохнул, по-прежнему чувствуя, как кровь бьется в его горле.
– Дай-ка посмотрю, что могут нам сказать огонь и самоцветы. – Он вернулся к шкафу и снял с полки маленький ящичек.
– Отец? – Слабая тревога окрасила любопытство Сиркета, когда тот снял до блеска отполированный лист меди с крюка на стене и положил сверху на угли.
– Будь предельно внимателен. – Кейда подбадривающе улыбнулся, открывая ящичек, где оказались драгоценные камни, мягко засиявшие в свете лампы. – Такое гадание применяют только в самых важных случаях. – Он бросил горсть необработанных камней на нагревающийся металл. Они покатились, скользя, неровные, но отполированные, являя свою природную красоту. – Обрати внимание, как они движутся по отношению к земному компасу и дугам небес, – тихо сказал Кейда. – Не упусти ни одного изменения цвета. – Он потянул к себе лист бумаги и взял тростниковое перо; чернила уже стояли рядом с ним на столе.
Сиркет невольно поглядел в окно, чтобы проверить, как расположены звезды. Кейда не отводил глаз от камней. Он закрыл слух для негромких голосов из-за двери и ночных шумов за окнами, не обращая внимания на удушающую жару в чертоге.
Когда металл достаточно нагрелся, камни пришли в движение. Изумруд проворно сместился, направляясь к северу. Желтая шпинель заставила отца и сына вздрогнуть, когда внезапно покатилась вбок и ударилась об аметист.
– Что это означает? – затаив дыхание, спросил Сиркет. Кейда не сводил глаз с камней, не глядел даже в заметки, которые делал. Несколько клякс не могли изменить их смысла. Сапфир неподвижно стоял на боку. Это ему мерещится – или синева темнеет? Небольшой топаз, приплясывая, подался на восток. Кейда оглядел рубин, покачивающийся туда-сюда.
– Поднимись и почитай для меня знаки в небе, – медленно распорядился он. – Прочти главный квадрат, а затем начерти треугольник с юга.
Оттуда-то и идет беда. Посмотрим, что ты увидишь.
– Как желаешь, отец мой, – Сиркет закрыл рот и покинул чертог. Кейда по-прежнему наблюдал за камнями. Да, этот сапфир определенно темнеет. Дурное предзнаменование: нам грозит некий могущественный муж. Рубин и изумруд вместе выглядят как прямое указание на несчастье с юга. И оно таково, что шпинель, камень невинности, настолько страшится, что ищет укрытия у аметиста. Значит, владению Дэйш нужны надежные союзники. Но топаз предостерегает об измене. Измене со стороны Чейзенов или о предательстве какой-нибудь ищущей падали ящерицы, вроде Уллы Сафара? Алмаз, сердолик и лунный камень так беспомощны, неподвижны и немы.
Кейда сложил камни обратно в ящичек вместе со сложенным листком тростниковой бумаги. Найдя прямоугольник мягкой кожи в ящике стола, он, обернув пальцы, поднял медную пластину с углей и повесил обратно на крюк.
Что теперь? Небо еще недавно ни на что не намекало, как-то непохоже все это на правду. Сиркет увидит что-то новое. Попросить Джанне погадать по полету птиц – это явно следующий шаг, но с этим надо подождать до зари. Почти для любого прорицания нужен дневной свет, не так ли? Лунный свет слишком ненадежен, чтобы читать в нем знамения, когда подозревается опасность от могучего волшебства. А разве не многозначительно само по себе, что все другие средства постижения истины недоступны? Конечно. Надо пойти и самому посмотреть, что происходит.
Кейда быстро вернул все в шкаф и тщательно его запер. Подхватив свой шлем и приблизившись к двери, он окликнул одного из меченосцев, сопровождавших его сюда.
– Скажи Серно, пусть даст знак «Скорпиону» идти к берегу. – То был единственный корабль, на котором он согласился бы отправиться на юг, если существует хоть какая-то вероятность, что слухи о магии не пусты. – Дайте им знак, чтобы забрали Атуна.
Когда посланец побежал прочь, Кейда крикнул вверх по лестничному колодцу:
– Телуйет! Сиркет!
– Мой господин? – Голос раба донесся до него с вершины башни.
– Спускайся сюда. – Кейда обернулся к оставшимся стражам. – Вы трое, нам нужен олененок. Возьмите след и не возвращайтесь, пока не принесете добычу.
Один из тех, кого он выбрал, бросил взгляд на темную громаду гор; кольчужное плетение, обрамлявшее его шлем, зазвенело.
– Олени не зашевелятся до рассвета. Он достаточно скоро.
– Принесете его ко мне во двор. – Кейда кивнул появившемуся на ступенях Телуйету и Сиркету позади него. – Мой сын почитает по внутренностям. – Он взглянул на Сиркета и улыбнулся, увидев ошеломленное лицо сына. – Ты часто стоял подле меня. Справишься. Было что-то новое в небе?
– Чтение трианта ничего не дало. – Сиркет едва ли не сплюнул с досады. – Древо Кантиры в дуге страха и вражды, но ничто другое не намекает, чего именно нам следовало бы страшиться. Копье устремляется в дугу смерти и страсти, но нет небесного камня сколько-нибудь близко – ничего, чтобы намекнуть, где сосредоточить наши силы или какими насильственными действиями наши враги могут нам угрожать.
А разве отсутствие знаков само по себе не знак? Все наши гадания связывают нас с нитями прошлого и будущего, когда мы различаем узоры событий, которые привели нас к этому настоящему и предполагаем их незримое развертывание, чтобы иметь лучшее руководство. Никакая сила не нарушает естественного порядка вещей столь всеобъемлюще, как скверна чародейства.
Догадываясь, что все пристально наблюдают за ним, Кейда неторопливо улыбнулся.
– Мы закончили. Погаси огонь и запри, Сиркет. Вы трое, препроводите моего сына во двор, Телуйет пусть идет с ним рядом.
– Почему Сиркету понадобится читать по внутренностям олененка? – спросил Телуйет.
– Потому что мы поведем корабль к югу. – Кейда стремительно прошелся, чувствуя, как неприятно стопам в отсыревших чулках. Одежда под его броней напиталась потом.
– Это то, чего попросило у тебя послание? – настороженно спросил Телуйет.
– Я прочел кое-какие сложные знамения. – Голос Кейды призывал раба умерить свое любопытство. Кейда задержался у развилки тропы. – Я иду прямо на берег ждать «Скорпиона». Принеси мне немного одежды попроще. Скажи Джанне и Рекхе, что я пошлю почтовую птицу, как только будут новости.
Телуйет стоял упрямо и неподвижно.
– Госпожа Джанне не одобрит твоего намерения направиться на юг без ясного представления о тамошних бедствиях.
– Тогда можешь благодарить судьбу, что она не похожа на Чэй Уллу, которая поднимает хлыст на любого раба, подвернувшегося под руку, если хоть чем-то недовольна. – И Кейда ухмыльнулся Телуйету. Раб не ответил улыбкой.
– Она даст тебе пощечину, когда мы вернемся, если сочтет, что ты ее заслужил.
– Не впервые, – кисло согласился хозяин. – Поэтому я и собираюсь ждать на берегу, пока она надежно заперта во дворе.
Телуйет больше не стал открывать рот почем зря и повернулся на пятках. Кейда последовал другой тропой и вскоре достиг берега. Торопливые стопы рыбаков, бежавших к лодкам, истоптали белый песок. Теперь никого не было видно; даже фонарики над висящими сетями словно прикорнули. Кейда медленно пошел вдоль берега, выискивая что-нибудь необычное, выброшенное морем, любой знак несвоевременного поведения крабов или каких других обитателей лагуны. «Все, что было, все, что есть и все, что будет, неразделимо. Мы живем в настоящем, но все, что мы видим, является нам в незримом отсвете того, что уже миновало. Будущее может озариться для нас свечением, исходящим из настоящего, если мы заметим, как оно преломилось в зеркале природы. Мы должны учиться видеть каждый отдельный знак и растолковывать его смысл ради целого».
Они стояли на этом самом пляже, когда отец произнес эти слова. Дэйш Рэйк вознес большой камень высоко над головой, прежде чем метнуть его. Все дети ликующе завопили, когда камень врезался в воду.
«Вы думаете, камень исчез? Ничуть. Вам просто не видно, как он погрузился в песок. Но вам виден песок, заклубившийся в воде. И вам видна рябь, пробежавшая через лагуну. Посмотрите на нее внимательней. Она скажет вам, что сеть, которая здесь расставлена, скоро содрогнется. Если ее как следует не закрепить, она даже может уплыть в море. Если вы это вовремя поймете, то сможете подобрать сети, закрепить узлы, прикрыть ее лодкой».
«Но как нам узнать, что лучше всего сделать?» – спросил тогда Кейда, он это помнил. Отец взъерошил ему волосы: «Это обсудим на новом уроке».
Ты хорошо усвоил уроки, можешь применить свои знания теперь, когда судьба каждого зависит от того, как ты оценишь рябь, разбегающуюся из владения Чейзен? Пытается ли твой отец что-то сказать тебе через это воспоминание? Что сделал бы Дэйш Рейк? Это не головоломка. Он собрал бы все сведения, какие смог, а затем стал бы действовать быстрее, чем кто-либо мог ожидать.
Кейда оглядел лагуну и увидел приближающийся, взмахивая веслами, черный силуэт «Скорпиона» на фоне полного звезд неба. Он сам выбрал кораблю имя из-за вздымающихся полукругом над кормой крутых бортов и укрепленных носовых бимсов, выходящих наружу по обе стороны тарана. Якоря держали судно по обе стороны носа, точно погруженные в песок клешни.
Есть ли тут знак? Скорпион предвещает кару, скорое воздаяние за надменность. Разумеется, мой долг – наказать любого, кто принесет скверну чародейства в мое владение. Он наблюдал, как лодчонка-невеличка отделяется от тени триремы и движется к берегу.
– Мой господин! – Телуйет бегом примчался на берег как раз когда лодчонка коснулась днищем отмели. – Госпожа Джанне весьма и весьма недовольна. – И предоставил прочно завязанному узлу соскользнуть наземь.
– Госпожа Джанне не принимает такого рода решений ради владения, – сурово произнес Кейда. Телуйет не отступил.
– Почему мы не можем дождаться вестников, которые явятся с подробным рассказом? Чейзен Сарил, разумеется, кого-нибудь пришлет. Он не может желать войны с нами. – И протянул хозяину мех с водой. – Выпей, господин мой.
Кейда обдумывал его слова, с признательностью утоляя жажду.
– Старейшина Гелима сообщает, что люди Чейзена бегут от волшебства, – только и сказал он Телуйету. – Я должен сам увидеть. И быстро.
Телуйет стоял молча с полуоткрытым ртом, затем внезапно подхватил узел и зашагал к краю воды.
– Правее, дармоеды, спинами к нам! Идемте на борт. Не стоит вымещать свои чувства на незадачливых гребцах, однако, ты должен позволить Телуйету это средство разрядиться. А тебя Дэйш Рейк учил иному.
Кейда вскарабкался в гребную лодчонку. Раздражения, выказанного рабом, было достаточно, чтобы гребцы поторопились и с весьма приметной быстротой повезли их к ждущей триреме. Очутившись на борту, Кейда поспешил на корму.
– Мой господин, – старший на судне ждал перед двумя рукоятями, которыми можно было поворачивать пару огромных кормовых весел, задающих направление стройному кораблю.
– Джатта, поворачивай в сторону Наджела, – сухо приказал Кейда.
– К Наджелу? – Начальник меченосцев владения стоял рядом с корабельщиком, только что явившись с одной из тяжелых трирем, теперь видневшейся прямо позади выступающего из прибоя рифа, который оберегал якорную стоянку острова.
– Позже, Атун. – Кейда ненавязчиво махнул рукой, останавливая крепко сложенного воина. Атун умолк, темные глаза настороженно посмотрели из-под густых бровей, все еще черных как гагат, хотя жесткие волосы и борода уже изрядно поседели. Мышцы его были по-прежнему тверды, как человека на двадцать лет моложе него. Он был ровесник Джанне, и его опыт снова и снова оказывался бесценен для владения. Его присутствие подняло дух Кейды. Правда, тот все-таки спрашивал себя, как встретит этот закаленный боец натиск чародейства.
– Да будет так! – Рослый корабельщик в длинном одеянии щелкнул пальцами кормчему, ждущему на своем сидении, установленном перед самой крутой частью изгиба кормы. А тот махнул старшине гребцов, ждущему в проходе, разделявшему надвое весь корабль, точно черный ров, и открывавшему три яруса скамей с гребцами под верхней палубой. По знаку старшины флейтист, сидящий на середине прохода, сыграл трель, требующую внимания. Все подняли весла, готовясь к работе. При следующей трели тростниковой дудочки каждая лопасть врезалась в воду, и Кейда почувствовал, как задвигалось под ним судно.
– Мой господин. – Телуйет появился сбоку от вождя с маленькой сплетенной из прутьев клеткой.
– Спасибо. – Кейда взял клетку и спустился по крутым ступенькам в проход, а затем быстро двинулся по нему через весь корабль к лесенке, ведущей на носовой помост. Когда он огибал флейтиста, сидящего на деревянной колоде, одной из тех, что поддерживают мачту, когда ее устанавливают, налегшие на весла гребцы искоса поглядывали на своего господина, и в глазах их сквозь тень палубы блестело любопытство. Кейда помедлил и улыбнулся старшине гребцов, как всегда расхаживавшему взад-вперед меж скамей.
– Мне нужно успеть на Наджел к заре.
– Доберемся одним рывком, верно, ребятки? – Старшина гребцов поощрительно улыбнулся своим подчиненным, меж тем как флейтист сыграл приказ двигаться чуть быстрее. Десятеро ведавших парусом спокойно ждали под прикрытием носового помоста, готовые поставить мачту или сменить кого-нибудь у весла. Носовой старшина почтительно склонил голову перед Кейдой, когда тот поднимался на помост, сужающийся к острому клюву судна. Там, наверху, корабельная стража из десяти меченосцев терпеливо сидела с неогражденной стороны и обозревала море во всех направлениях. Четверо стрелков из лука собрались на носу, чтобы кратко переговорить, прежде чем разделиться и нести дозор по обе стороны носа и кормы. У каждого висел на плече колчан, полный стрел, на случай, если встретятся враги или потребуется дать знак.
Открыв плетеную клетку, Кейда бережно ухватил сердитую голубку. Маленькая белая птичка растерянно заморгала, но сохранила достаточно спокойствия, когда Кейда извлек ее из клетки и подбросил в воздух.
Куда она полетит? Уж не обречет ли на неудачу это плавание, пока еще даже не начавшееся?
Голубка развернулась над его головой, неловко трепеща, оробев во тьме. Затем внезапно прянула вниз и направилась прямехонько назад к клеткам, стоящим во владениях плотника под кормовым помостом. Кейда услышал, как прыснули задние гребцы. Старшина гребцов выступил вперед и поглядел снизу, из прохода, с широкой улыбкой.
– Просится обратно в клетку, к остальным.
– Значит, дело плохо, – пробубнил Телуйет.
– Знак, что нам не мешает все хорошо обдумать, – твердо сказал Кейда, спускаясь по ступеням и вновь меряя трирему шагами из конца в конец. Атун нетерпеливо ждал на корме.
– Что творится на Наджеле такого, что нам понадобилось спешить туда ночью? – Он выглянул в море, где ждали тяжелые триремы с лучшими воинами владения на борту. «Скорпион» был уже и короче – быстрая трирема, предназначенная для таранного боя, а не для перевозки и высадки воинских отрядов.
– Лодки Чейзенов подходят к нашим берегам, и их немало, – объяснил Кейда. – В них мужчины, женщины и дети. Я хочу знать, с чего бы.
– Это не вторжение, пора неподходящая, – напомнил Атун, решительно тряхнув головой с квадратными челюстями. – Чейзен Сарил может быть глупцом, но его воины не последовали бы за ним в поход, в котором их залило бы дождями, пока и полдела не сделано.
– Кажется, народ Чейзена бежит от какой-то напасти, – осторожно произнес Кейда. – И та, похоже, нагрянула с юга.
– Наверняка это пустой переполох. К югу от Чейзенов ничего нет. – Корабельщик Джатта подошел к ним, возвышаясь над троицей на целую голову. – Я слышал, что Мони Редигал пришлась бы по душе ее собственная торговля черепашьими панцирями, – добавил он. Волосы и борода Атуна были коротко подстрижены, как и подобает бойцу, но Джатта предпочитал заплетать и то и другое в тонкие косицы, как делали пожилые островитяне и старейшины деревень.