Текст книги "Огонь с юга"

Автор книги: Джульет Энн МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

Шек Кул нахмурился, что-то вспоминая.

– Волшебство, угрожавшее этому владению, и другие злые козни были разоблачены рабом-варваром, недавно прибывшим из беспредельных земель. Раба этого как-то использовал, втянул в некий заговор чародей, обманувший Кайску, что была моей первой женой, обещаниями ребенка, которого она жаждала. Я не знаю толком, как в заговор оказался втянут раб, и твердо решил не расспрашивать. Одно то, что известно, обрекло бы его на смерть, не будь знамений в его пользу. Он был один на берегу, когда морской змей показался в проливе. Любое его появление – самый могущественный знак для моих земель. – Лицо его стало еще более хмурым. – Если бы чудовище его съело, мы бы все знали, что к чему. Но случилось так, что морской змей прошел мимо него. Для толкования имеет смысл добавить, что это был день рождения Шека Наи.

Добавление едва ли было призвано просто дополнить картину.

Кейда сохранял молчание, ожидая, когда Шек Кул продолжит.

– Как обвинитель, этот раб был призван к испытанию боем против чужеземца, которого привела сюда Кайска, обвиненного им в совершении колдовства. Она была осуждена бесповоротно, когда волшебник применил свою злую силу, сперва чтобы расставить ловушку на противника, а затем, когда это не удалось, чтобы бежать невидимым. – Гнев, смягченный течением времени, сгустился в голосе вождя. – И вот, учитывая еще и явление морского змея, я увидел, что этот раб-варвар каким-то образом защищен от волшебства, а разоблачив его, оказал моим людям и мне великую услугу. Это надлежало вознаградить свободой для него и приказом, чтобы некая деревня в моем владении обеспечивала его до конца жизни. – Вождь опять замолк. – Я дал ему свободу, но мне не хотелось видеть, как он наслаждается ею где-либо на моих островах. Я взял с него клятву, что он никогда не вернется, и я счел его человеком чести, хотя он и был варвар. Тем не менее, я позаботился, чтобы до меня доходили вести о его странствиях, пока он окончательно не покинет Архипелаг, – мрачно добавил Шек Кул. – Он отбыл в обществе человека, которого я давно подозревал в темных делах. Это торговец пороком, поставщик одурманивающих средств и плотских удовольствий, порой даримых девушками со всей охотой, порой нет. – Вождь пожал плечами. – На свете полно паразитов, кормящихся при сильных. Впрочем, этот человек не таков, и не только потому, что по рождению варвар. Он продает дурманящий дым и хмельное крепкое пойло в обмен на сведения и делится сведениями в обмен на блага и услуги, в которых нуждается. Он в этом не одинок, но, насколько мне известно, счета у него не сходятся. И поверь мне, я поставил себе целью узнать все, что могу, об этом человеке, поскольку мой раб так охотно с ним связался. И что делает этот поставщик порока – он исчезает на севере время от времени, и не просто чтобы пополнить свои запасы варварских средств утоления дурных наклонностей. Он сбывает сведения кому-то за нашими морями, но не в одном из тех материковых портов, куда заходят наши галеры. Это наверняка. – Шек Кул опять повернул на пальце свое кольцо-оберег. – Торговцы пороком, как правило, наслаждаются прибылью лишь до тех пор, пока какой-нибудь из их опустившихся дружков не всадит такому кинжал в спину, или пока их дела не дают повод некоему вождю приказать своей триреме потопить того или этого. Несколько соперников пытались прикончить этого человека, и у всех сорвалось. Один умер во сне без всякой причины, которую мог бы открыть целитель. Еще одного сбила с палубы снасть, которая была до того в полном порядке, но вдруг без всякой причины сломалась. И хотя этот парень часто зарабатывал, ныряя и плавая чтобы починить обшивку судна, тем не менее он утонул и даже рукой не пошевелил, чтобы спастись. После этого враги вместе пошли на торговца пороком на нескольких лодках, и лишь для того, чтобы вместе разбиться в неожиданном тумане.

Кейда увидел, что Шек Кул смотрит на него с ожиданием.

– Ты подозреваешь, этот торговец пороком сам занимается волшебством?

– Не знаю, что и думать. Я бы пожалел на него большего, чем недолгое презрение, если бы его дорога не пересеклась с дорогой того моего раба, и встреча их выглядела подозрительно неслучайной. – Шек Кул пожал плечами. – И вот недавно я узнал, что как только слухи о волшбе, разгулявшейся в южных пределах, донеслись на север, этот самый торговец пороком поспешил им навстречу, точно акула, учуявшая кровь в воде. Он поплыл на юг, навстречу дождям и свирепым бурям. Ясное дело, он не боится волшебства, но его тянет на юг некая всепожирающая страсть. На твоем месте, – Шек Кул придал своим словам предельно возможный вес, – я захотел бы поговорить с этим человеком.

Ты рассказываешь мне не все, что знаешь. У тебя есть какая-то особая причина подозревать этого человека в связях с варварским чародейством. Притом ты не можешь сам его преследовать, не то вдвое, а то и вчетверо больше станут шептаться о тебе самом.

– Как я его найду? – вслух подумал Кейда.

– Я поставил себе целью знать, где этот человек. – Шек Кул хищно улыбнулся. – Я вовсе не хочу, чтобы он вступил в мои воды незримым, если только смогу это предотвратить. Он остановился, чтобы запасти воды и пищи на самом южном торговом пляже владения Джахал несколько дней назад.

У Кейды упало сердце.

– Это далеко. Он уйдет оттуда задолго до того, как я туда попаду.

– Наймись за проезд гребцом на галеру. – Шек Кул сощурил глаза на Кейду. – Быстрая трирема добежит туда за полсрока.

– А не станут тебя расспрашивать твои соседи, с чего ты посылаешь корабль так далеко на юг? – Кейда попытался сдержать надежду.

– Я смогу найти предлог, который удовлетворит любопытных, – с мрачной уверенностью произнес Шек Кул. – Что до моей истинной цели, мой странствующий друг… Не один ты отваживаешься защищать владение, где рожден, от нашествия чародейства. Отплати мне, поделившись всем, что узнаешь от этого человека, включая и знания о его истинной природе. Его зовут Дев, а корабль его называется «Амигал». – Вождь ошеломил Кейду, сорвав вдруг кольцо с пальца и бросив его собеседнику. – Если ты таков, каким мне показался, ты найдешь здесь ключ к тайнописи. Кое-кто с подобным кольцом даст тебе о себе знать. То будет человек, который следит для меня за этим Девом. И этому человеку надлежит доверять твои письма ко мне.

– Ты почтил меня своим доверием, – трезво заметил Кейда. Кольцо было слишком велико даже для его большого пальца. Поэтому он снял через голову кожаный ремень и начал развязывать узел.

– Не подведи меня, – спокойно предостерег Шек Кул. – Если предашь, я буду отмщен, даже если чтобы найти тебя, полный круг Топаза по небесам уйдет у меня или моих. – Он встал. – Делаи отведет тебя на корабль, когда тот будет готов.

– Я не могу достаточно отблагодарить тебя, – порывисто произнес Кейда. – Надеюсь только, что однажды отплачу тебе, как подобает.

– Рад слышать это, путник. – Смех Шека Кула поразил Кейду. – Есть чуть большее, чтобы нагрузить весы в мою пользу. Я поставил себе целью разузнать, что могу, об этих варварах, связанных с колдовством, которое привело Кайску к смерти. Кроме того, я ищу и другого знания, на случай, если такое бедствие когда-нибудь станет грозить нам снова. Складывается так, что самые разные вожди в течение веков думали, как поставить предел скверне волшебства. Давай прогуляемся в садах и обсудим их мнения, пока будем ждать Делаи. Не знаю уж, пригодятся ли они тебе… – Он пожал плечами и так и оставил свои слова незаконченными.

Но это не повредит тебе, ибо любые лазутчики, которым думалось бы проникнуть за твои ворота, услышат о твоей решимости защищать свое владение против волшебства, даже когда ты посылаешь корабль на юг, где оно заявило о себе.

– Прогулка с тобой – честь для меня, – Кейда низко поклонился и последовал за вождем из высокого помещения на башне.

Глава 15

– Почему мы бросаем здесь якорь? – Ризала с беспокойством огляделась.

– А почему бы и нет? – Дев вогнал «Амигал» в узкий заливчик как можно дальше. Корма корабля уперлась в крутой илистый берег, приземистые узловатые деревца окутали носовую часть судна короткими толстыми листьями. Дев вытряхнул осадок из своей винной чаши в солоноватую реку, где красное пятно медленно растворилось.

– Только налей еще, разобью все бутылки, что у тебя на борту, – сердито буркнула Ризала. – Если тут вокруг волшебники и дикари, еще не хватало, чтобы ты напился!

– С чего ты взяла, будто имеешь право обсуждать, что я делаю? – ничуть не раскаиваясь, ухмыльнулся Дев. – К тому же опьянение, вероятно, не худшее состояние, если тебя того гляди начнут пытать воющие дикари.

Ризала пожевала нижнюю губу.

– Не думай, будто ты меня напугаешь. Я иду. – Ее глаза были полны решимости.

– Я, разумеется, не брошу тебя здесь, чтобы ты болталась где попало, – согласился Дев. – А не то попадешься и подставишь меня под их ножи, чтобы спасти свою шкуру. Вдобавок, если они нас накроют, ты вполне можешь стать ценой моей свободы, милочка.

– Как мы спрячем корабль? – Ризала повернулась к нему спиной, изучая мачту «Амигала» с прочно свернутыми парусами. – Чтобы спокойно уйти после того, как увидим все, что здесь можно увидеть?

– Я нарежу зелени. – Дев завязывал кожаные сандалии с боковинами, которые натягивались поверх свода стопы. – Прикроем палубу настолько, насколько сможем. – Подобрав нож с тяжелым лезвием, он перебрался через корму судна. – Передай-ка якорь.

– Не слишком шуми, – предостерегла Ризала, борясь с тяжелым грузом.

– Сама держи рот на замке на случай, если тебя кто-то слышит. – Дев подсчитал, какой запас каната оставить, учитывая прилив, прежде чем забить якорь среди корней узловатых деревьев. – Распускать язык всякий раз когда вздумается – это не то, что делает человека поэтом.

Его насмешка заставила ее замолчать, и он отвернулся, чтобы нарезать молодых побегов, пущенных вздутыми основаниями кривых серых узловатых стволов. Вскоре Дев основательно вспотел и был вынужден шепотом призвать волшебство, чтобы держать на расстоянии назойливых черных мух. Он работал споро и вот уже набрал целую охапку мясистых желтовато-зеленых прутиков, чтобы сбросить их на палубу.

– Нам нужно больше для носа. – Ризала с тревогой поглядела вдоль залива в сторону моря. – А не то вдруг здесь кто-то пройдет.

– Как тебе угодно, моя госпожа. – Дев насмешливо поклонился. – И как следует закрепи веревку, пока ты здесь. – Он опять вернулся к деревьям и стал рубить. Впрочем, присматривал и за Ризалой. И как только она занялась закреплением носового якоря и повернулась к Деву спиной, тот быстро свел вместе ладони. Слабо сияющий темно-синий огонек выплыл из его переплетенных пальцев, как только он разъял руки. Голова Ризалы резко повернулась.

– Что такое? Почему ты остановился? – Ее голос переполнял страх.

– Просто надо отдышаться, – ответил Дев. – После такой тяжелой работы.

Не желая обострять отношения, Ризала встала на колени, чтобы надежней уложить упрямые ветви на поручнях «Амигала». Дев закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться на волшебстве, которым стремительно пробегал по всему кораблю. Невидимость не такая уж тяжкая работенка, что бы ни думали о том ноющие ученики в Хадрумале, всего ничего – соединить противостоящие стихии, воздух и воду. И это защитит «Амигал» от вражеских глаз.

– Ты собираешься спать?

– Нет. – Дев открыл глаза и увидел, что Ризала смотрит на него, уперев в бедра исцарапанные и грязные ладони. – Видишь те сандалии у люка? Обуйся в них и будь осторожна, бродя вокруг. Я брошу тебя дикарям, если продырявишь ногу здешним узловатым корнем или наступишь на кожуру остроплода.

– Куда мы идем? – Ризала без спора опустилась на палубу и принялась надевать сандалии.

– Туда, – Дев указал на запад, где земля поднималась над зарослями узловатых деревьев и ореховых пальм, колеблемых ветерком. Снова прыгнув на борт, он принес из кормовой каюты раздутый мех с водой и бросил его рядом с Ризалой. – Смотри, чтобы не напоролся на ветку.

– А это тот остров? – Она поглядела на Дева, ожидая уверения. – Ты был здесь раньше?

– Да, – с легкостью солгал Дев. Ни разу в жизни нога его не ступала на берег этого отдаленного уголка земель Чейзена, но это его не беспокоило. Он как в кристалле или воде читал безопасную дорогу в каждой чаше вина, которую осушал с тех пор, как они покинули воды Дэйша. – Идем на берег.

Вскинув кожаный мешок на одно плечо, он наблюдал, как натягивается тонкий хлопок штанов Ризалы, когда она перебирается через поручень на корме. Он расплатится ею за спасение от беды, только если не останется ничего другого, так он решил. Фляжек с пойлом и крепких листьев для жевания или воскурений, вероятно, в мешке будет достаточно. А затем ему представится возможность принять ее благодарность в любом виде, в каком ему захочется, если он спасет ее жизнь.

Следуя за Ризалой, он украдкой бросил взгляд на корабль от края зарослей узловатых деревьев. Волшебство пустило рябь по воде под судном, но для недружественного глаза «Амигал» будет лишь случайной игрой теней на воде. Дев ухмыльнулся. Если он станет раздражать Ризалу еще больше, достигнет ли ее неприязнь к нему достаточной силы, чтобы она вдруг оказалась неспособна увидеть корабль? Затем он спросил себя: а что бы мог противопоставить его чарам какой-нибудь из этих дикарских колдунов? И что мог бы он против их чар? Он повернулся спиной к кораблю, устремившись к тому, что ждало впереди.

– Вот след дичи. – Ризала указала на узкие отпечатки копыт, заметные на голом отрезке земли.

– Мы на правильном пути. Вперед. – Дев прошел мимо замухрышки, чтобы последовать за влажными отпечатками через буйный подлесок. Когда он отталкивал в сторону заморенную лианой ветвь, та просвистела дальше и задела по лицу Ризалу.

– Не понимаю, почему мне нельзя ходить с ножом, – с негодованием пробормотала она, стряхивая листья с волос.

– Если мы наткнемся на дикарей, клинок заявит о тебе как о враге, которого надо убить. – Дев убрал с дороги выступавшую не в меру вперед ветвь лиллы. – А безоружная, даже такая костлявая, как ты есть, ты награда для их предводителя.

Ризала содрогнулась.

– Я лучше умру, чем достанусь чародею.

– Болтай себе дальше, тогда и поймешь, каков выбор, – язвительно предложил Дев.

И стал проталкиваться сквозь ветви и прильнувшие к ним лозы. Девушка молча шла по пятам. Влажный воздух под деревьями был застойным и жарким, тишину нарушал лишь гул насекомых да мирные крики обезьян и птиц. В подлеске не виднелось следов никаких других ножей, и Дев позволил себе предположить, что этой охотничьей тропой редко кто ходит, как это и выглядело, когда он угадывал ее ворожбой.

– Смотри, куда ступаешь, – отрывисто предостерег он Ризалу. – Наткнешься на змею, и земли не успеешь коснуться, как окочуришься.

Заливчик давно пропал сзади, когда Дев с залитым потом лицом повернулся к Ризале и щелкнул пальцами в направлении меха, висящего у нее на плече. Она протянула мех, и Дев напился долгим непрерывным глотком.

– Отпей сколько можешь, – велел он ей. – А дальше ищи ручей, чтобы наполнить его доверху.

Несмотря на роскошь растительности в лесу, лишь порядочно спустя Ризала толкнула Дева в плечо и молча кивнула на ручеек. Он стоял на страже, пока она на коленях до отказа наполняла мех, и двинулся прочь прежде, чем она опять вскинула его себе на плечо.

После следующей остановки с целью утоления жажды Дев стал двигаться осторожней. Деревья теперь были крупнее, больше стало железного дерева, тянувшегося вверх, где оно образовывало широкий полог, тень которого не позволяла расти подлеску. Лианы лоджена и фиги-душительницы карабкались по всем высоким стволам, чтобы добраться до почти не проникающего сюда солнечного света. Дев и Ризала украдкой продвигались от одной оплетенной лианами заросли до следующей. Как только гнилые фиги зачавкали под сандалиями, Дев поднял глаза и увидел стайку алых с желтым горбоклювов, дружески перебранивающихся на вершинах деревьев. Он поймал руку Ризалы, указывая наверх, прежде чем приставить палец к губам. Последнее, что им было нужно, это птицы, рассеявшиеся с криками тревоги, точно вспышка пламени.

Когда горбоклювы остались далеко позади, Дев остановился и упал на четвереньки. Лес впереди выглядел светлее после густой тени нехоженой чащобы, деревья тандры вырисовывались на пустом небе вдалеке. Лес звенел, словно в нем стучали молотки, и голоса выкрикивали приказы. На вздохи и вопли отвечал свист хлыста.

Дев медленно пополз вперед и залег меж двух не достигших зрелости деревьев остроплода, боровшихся за то, чтобы подняться над привольно разросшимися кустами карнелилки. Ризала благоразумно двигалась след в след.

– Что они делают? – спросила она шепотом не громче дыхания.

– Укрепляются для обороны, – Дев говорил еле слышно, хотя и крик, вероятно, запросто затерялся бы в шуме и гаме творившейся впереди суеты.

Дев и Ризала смотрели на деревню, стоящую над длинной изрезанной заливами бухтой. Низкие домишки торчали вразброд вдоль черты, где песок уступал мало-мальски плодородной почве, а дальше в сторону суши рассыпались огородные участки и птичники. Посевы были потоптаны, ограды сломаны, лишь несколько влажных перышек там и сям на земле говорили об участи уток и кур. За пляжем вода бежала рябью над свободной отлогой якорной стоянкой, где рыбачьи лодчонки покачивались на длинных привязях, закрепленных на тяжелых сваях, вогнанных в песок. Грубые долбленые челноки захватчиков валялись как попало вдоль черты прилива.

– Я не прочь внимательней взглянуть на эти бревнышки, чтобы проверить, смогу ли узнать дерево, – задумчиво сказал Дев Ризале. – Если мы поймем, где растут эти деревья, догадаемся, откуда явились эти паршивцы.

– Они просто возникли и напали. – Ризала глазела на деревню, где большинство домов сгорело, так что остались лишь обугленные остовы, теперь размокшие и пятнающие землю черными слезами. Несколько кладовых и амбаров было взломано и разграблено дочиста. Другие набиты награбленным, повсюду к ним приткнуты бочки и лари.

– Островитяне не могли знать, что творится.

– Эти дикари не рассчитывают на то, что их тоже застигнут врасплох. – И Дев стал извиваться, чтобы положить перед собой свой кожаный мешок, а затем пошарил внутри, ища подзорную трубу. – Не так глупо, как может показаться на первый взгляд, а?

Новая канава прорезала открытую протяженность пляжа. И, судя по всему, захватчики принудили большую часть мужчин деревни ее углублять. Сами они, легко отличимые по своим более темным и раскрашенным телам и кожаным набедренникам, копьями и хлыстами погоняли женщин и детей, волочивших тяжелые бревна из леса за деревней. Другие дикари своими грубыми каменными орудиями весьма умело заостряли деревянные колья, чтобы всадить из вдоль внутреннего края канавы. Лишь несколько узких отрезков было пока не тронуто, чтобы позволить проходить сквозь укрепление, и воины-дикари охраняли их, держа наготове деревянные копья.

– Дикари порабощают людей Чейзена? – Меж тем, как Ризала говорила это, хлысты щелкнули, устрашив нескольких девушек, лихорадочно обвязывавших веревками тяжелое бревно. – И захватывают их земли? Это то, что им нужно на Архипелаге?

– Не могу сказать. Они уничтожают больше, чем сохраняют для себя, это ясно. – Дев сосчитал захватчиков еле слышно шепча. – Эта канава вполне может быть временной, чтобы дикарям не грозила опасность со стороны каких-либо островитян Чейзена, которых они не прибрали к рукам. Они вполне могут замышлять идти дальше на север, как только кончатся дожди.

– Эти дикари не иначе как полные дурни. – Ризала с недоумением поглядела на Дева. – Все знают, невозможно поработить все население целиком. Оно всегда восстанет рано или поздно. Вспомни, что случилось во владении Фиал, когда Лемад Саркис попытался его завоевать. О смерти Драхи Акила, когда взбунтовались все рабы-варвары, которых он накупил для своих масличных посадок. Нельзя держать вместе слишком много рабов, если у тебя есть хоть сколько-нибудь здравого смысла.

– Я-то думал, ты поэт, а не историк, – отрешенно пробормотал Дев. – Мы с тобой можем кое-что понимать, но эти ублюдки с волосатыми задницами не слишком обеспокоены. – Он вручил свою трубу Ризале. – Погляди на этих людей, на этих островитян Чейзена за той грудой бочонков.

Ризала приложила к глазу бронзовую складную трубку.

– Ты думаешь, они собираются на него напасть, на этого дикаря?

– Нет, – Дев произнес про себя короткое заклинание, чтобы усилить свое зрение, и стал наблюдать за кучкой борющихся островитян. Ближайший дикарь высился к ним спиной, и бочонки закрывали ссорящихся от любых других стражей.

Пока Дев говорил, один из Чейзенов вырвался от тех, что пытались его удержать. И побежал, скользя по земле, еще мокрой от дождей последней ночи. Он не напал на ближайшего захватчика, но понесся прямо к канаве, пригнув голову и передвигая руки у боков, как рычаги насоса.

– Неужели он думает, что сможет перепрыгнуть? – ахнула Ризала.

– Он вовсе не это пытается сделать, – мрачно заметил Дев.

Чейзенский островитянин бросился на смертоносные колья, окаймляющие канаву, раскинув руки и отбросив назад голову. Ризала хлопнула себя ладонью по рту, чтобы не дать себе вскрикнуть в ужасе. Островитянки наполнили воздух гортанными криками. Возникла вспышка вроде молнии, и горестные крики превратились в пронзительные вопли отчаяния. Мужчина не погиб, он оказался невероятным образом подвешен в воздухе на лазурных шнурах света. Он бился, лягался, молотил в воздухе руками, уловленный волшебством.

– Ты не единственная, кто предпочел бы умереть, лишь бы не жить под властью волшебников, – Дев скрыл одной рукой невольную усмешку. Ни один из Чейзенов не смог бы ее увидеть, но колдовская сила, разлетевшаяся в воздухе после неудавшегося самоубийства, ощущалась более чем ясно. Незримые чары клубились вокруг этого бедолаги с первых его шагов. Колдун дикарей, кто бы он ни был, мог бы поймать островитянина до того, как кто-либо даже заметил его тщетный вызов. Конечно, подумал Дев, позволить несчастному рвануться к кольям, а затем дать всем возможность увидеть, как он дергается в воздухе, раздосадованный и униженный, это, безусловно, ценный урок для любого другого, кто думает о непокорстве.

– Взгляни, – пылко указал он. – Вон на того, в плаще из шкуры ящерицы.

Некто величаво выступил из одного из немногих оставшихся в деревне домов. Несколько человек, угодливо следовавших за ним, не отличались на вид от прочих дикарей, одетые в такие же убогие набедренники и размалеванные красками. Один предводитель щеголял в длинном плаще, сделанном из цельной шкуры хлыстоящерицы. Плащ спускался вдоль всей спины, когтистые лапы хлопали по бокам, хвост, волочась по земле, прочерчивал борозду в песчаной почве. Нижняя челюсть была срезана с тупой головы, череп служил дикарю шлемом, зловещие верхние клыки виднелись яркими белыми завитками над темным лицом. Улыбка самого дикаря была такой же белоснежной, а смех его прозвенел, подобно последней вспышке сапфирового колдовского света, угасшей меж ладоней.

Дикари, охранявшие тех, что трудились в канаве, повернулись, чтобы приветствовать вновь явившегося, в полном повиновении пав на колени. Видя, что они отвлеклись, один островитянин швырнул тяжелый кряж в человека в шкуре ящерицы. Тот небрежно поднял руку, и здоровенный кусок дерева неподвижно повис в воздухе, прежде чем взорваться пламенем. В считанные мгновения от кряжа не осталось ничего, кроме горстки пепла, которую тут же унес порыв ветра.

– Это волшебник? – Ризале удалось спросить это лишь сдавленным шепотом.

– Тс-с-с… – Дев внимательно наблюдал. Колдун дикарей шел вперед, приспешники меж тем шумно присоединились к его веселью, кивая и хохоча. Чейзены съежились на дне канавы. Женщины и дети стали двигаться медленно и через силу, отворачивая лица от человека, все еще бьющегося в воздухе над смертоносными кольями.

– Что он будет делать? – прошептала Ризала.

– Оставит этого так, – пожал плечами Дев.

– А мы? – В вопросе замухрышки чувствовалась дрожь.

– Посмотрим, что случится дальше, – улыбнулся Дев. – Пожалуй, из этого выйдет несколько добрых строф для твоей поэмы.

Ризала мрачно взирала на происходившее перед ними, опершись на руки подбородком. Дев наблюдал за человеком в плаще из шкуры ящерицы.

Не обращая внимания на островитянина, по-прежнему висящего в колдовских узах, волшебник дикарей двигался меж своих, кивая и поводя рукой. Те низко кланялись, некоторые падали на колени или простирались перед ним ниц.

Колдуны обладают подлинной властью над этими людьми, подумал Дев. Ничего от щепетильных и строгих учений Хадрумала, полных требований жесткого самоограничения, дабы волшебнорожденный не задел чем-либо обывателей, лишенных чудесного дара. Может статься, эти дикие волшебнорожденные объединились и навязали свои условия простым дикарям вместо того, чтобы жить как те, кого худо-бедно терпят, или оказаться гонимыми.

– Что это? – нетерпеливо прошептала Ризала. И указала на судно, которое только что обогнуло дальний мыс, ограничивавший длинную бухту, и заскользившее по воде, не повинуясь ни ветру, ни волнам.

Дев оставил свои размышления.

– Первое, что я могу сказать, – это лодка, – язвительно прозвучал его ответ. Хотя то было достаточно необычное средство передвижения по воде, если посмотреть внимательно. Четыре узких долбленки захватчиков были связаны вместе и грубо управлялись парой кормовых весел, которыми орудовали двое, меж тем как остальные сгрудились на неогороженном пространстве. И было их здесь немало.

– Наш друг Ящер озаботился тем, чтобы оказаться первым, – пробормотал Дев. Колдун дикарей спешил через деревню, плащ лупил его по спине. Все его копейщики обратились к воде и низко кланялись; ближайшие к вновь прибывшим простерлись на песке. Ризала буквально зарылась в землю, когда чудное судно встало на отмели. Человек, сидевший на носу, скрестив ноги, встал. Яркие краски его длинного плаща заиграли, взвихрившись, когда он сошел с грубого сооружения. Ноги его не касались воды. Раскинув руки, так что плащ стал двигаться, точно крылья огромной птицы, он прошел по воздуху тропой, сотканной из чар, взятых у моря и ветра. Световое кружево переливалось от зеленого до синего, особенно яркое под его стопами, и тянулось от них вперед. И вот он ступил, безупречно собранный, на сухой песок перед свежевыкопанной канавой, и волшебный мост потускнел, став бирюзовым воспоминанием. Его спутники поспешно зашлепали по отмели, чтобы собраться позади него подобострастным полукругом.

– Это волшебный плащ? – У Ризалы были огромные глаза.

– Нет, просто перья птицеславы.

Дев задумался об этом новичке в плаще из цветных перьев. Чары, позволявшие сойти на берег, были достаточно просты, но Ящер низко склонился, все его тело изогнулось. Судя по всему, Пернатый Плащ был способен на большее. Сейчас он кивал, не иначе как с одобрением, а Ящер стоял по струнке, хлопая в ладоши. Мускулистые дикари показались из крупной кладовой, неся лари и крепко завязанный мешок. Ящер угодливыми движениями рук явно предлагал Пернатому Плащу выбрать себе что понравится из добычи. Тот стоял отрешенно, подняв ладонь и пальцами подзывая кого-то к себе.

– А это кто, как ты полагаешь? – И Дев малость прополз вперед, опираясь на локти.

Высокий дикарь отделился от приспешников Пернатого Плаща. Он низко поклонился своему господину, прежде чем поглядеть на Ящера с высокомерной насмешкой. Он не носил плаща, но гордился панцирем из плотно соединенных белых костей, и немало костяных стружек было вставлено в его густые волосы.

– Что это за кости? – Ризала тяжело сглотнула. – Ты думаешь, они едят…

– Какая разница? – Дев пренебрег этим вопросом.

Меж тем дикарь в костях встал на колени, чтобы открыть ларь. Он протянул что-то Пернатому Плащу, который передернул плечами и покачал головой. Костяной Панцирь отшвырнул это прочь. Теплые цвета черепахового панциря затемнели на песке, обрамленные золотом, ярким даже под нынешними тусклыми небесами. То, что нашел Костяной Панцирь позже, удовлетворило Пернатого Плаща, который призвал другого подчиненного, чтобы тот взял это – человека, щеголяющего в ожерелье из акульих зубов. Костяной Панцирь открыл мешок и предложил пригоршню чего-то Пернатому Плащу. Когда тот покачал головой, приспешник отбросил прочь жемчуг. Сияющие капли рассыпались, ударившись о песок, точно бесценный дождь.

Ризала ошеломленно наблюдала, как образчики высочайшего мастерства из черепахового панциря и перламутра летят прочь, точно мусор.

– Если они презирают такие сокровища, что им нужно?

– Они находят кое-что, достойное их рук, – не согласился с ней Дев. Что бы ни показывал Костяной Панцирь Пернатому Плащу, это явно вызвало одобрение и было вручено служителю.

Ко времени, когда Пернатый Плащ осмотрел всю добычу, он отобрал не более чем сундук. Подчиненный поволок его по берегу. Между тем Ящер резко хлопнул в ладоши. Еще несколько его спутников появилось из-за деревьев, гоня толпу рыдающих мужчин и женщин. Почти все они были седыми, все спотыкались от потрясения и усталости, одежда их была мятой и грязной. Руки у всех были связаны, и тяжелая кожаная веревка охватывала шею каждого, соединяя всех вместе. Единственный пленник помоложе других оказался с вывернутой стопой. Он с трудом отталкивался костылем, темные отметины на его обнаженной спине показывали, какую цену он платил за каждую неудачную попытку удержаться на ногах. Дикари шагали по обе стороны от неуклюже ковыляющей вереницы, небрежно волоча хлысты по песку.

– Ни один вождь не посмел бы так обращаться со стариками своего владения. – Ризала была потрясена.

– Не вижу, чтобы они представляли собой большую ценность как рабы. – Дев с мгновение подумал. – Заложники, как ты полагаешь? Если этот сброд не станет поступать как ему велено, бабушка получит дубиной по затылку?

Пернатый Плащ и Ящер, похоже, говорили друг другу что-то на прощание. Дев запылал досадой.

– Если мы хотим узнать что-то ценное об этих чужаках, нам надо понять, кто их предводители, – сообщил он Ризале. – Я бы сказал, что Пернатый Плащ выше стоит на их иерархической лестнице, чем Ящер. Нам надо найти способ следовать за ними.

– Вон тот увидел человека над канавой. – Она указала дрожащим пальцем.

Дев наблюдал, как Костяной Панцирь надменно шагает через пляж, чтобы взглянуть на незадачливого островитянина, все еще висящего в отчаянии над острыми кольями. Костяной Панцирь поднял руку, синий свет поплыл от нее, и островитянин упал с воплем ужаса. Он не нашел желанной смерти на хищных деревянных остриях. Лазурная вспышка волшебной силы Ящера толкнула островитянина в сторону, и вот он неподвижно распростерся на песке. Костяной Панцирь дернул головой и что-то проорал Ящеру, прежде чем подойти к островитянину и пнуть его. Чейзен не ответил ничем, и Костяной Панцирь осмотрел его более внимательно. Дикарь стоял, вцепившись одной рукой в волосы жертвы и тряся ее. Вскоре, когда стало заметно, что у несчастного сломана шея, Костяной Панцирь стал презрительно смеяться над Ящером. Ящер заткнул ему рот, шлепнув его по лицу своим синим колдовским светом. Костяной Панцирь тут же рухнул наземь, нагрудник его застучал, несколько белых осколков выпало из его волос. Кое-как поднявшись на колени, он простер руку к Ящеру, и охристый свет хлынул по песку. Ящер исчез в стремительном пыльном смерче, пронизываемом янтарными вспышками. Костяной Панцирь встал на ноги и рассмеялся.