Текст книги "Огонь с юга"

Автор книги: Джульет Энн МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

– Тебе не кажется, что она выглядит скорее как чья-то дочь, чем как жена? – Кейда склонил голову набок перед Тэйсьей, меж тем Сафар направился в сторону Итрак, бурно размахивая руками и улыбаясь, что, впрочем, не смогло полностью скрыть более чем намек на похоть в его глазах. Ее уязвимость и стройность на фоне его габаритов просто не могла не потрясать.

– Она похожа на девочку, не правда ли? – улыбнулась Тэйсья. – Она едва вступила в брачный возраст.

Джанне что-то сказала Сафару, прежде чем прелестно поклониться и отступить, а затем заскользила через зал, чтобы присоединится к мужу и подруге.

– Тэйсья, дорогая моя.

– Джанне Дэйш. – Приветствие Тэйсьи было сухим, но объятия нежными.

– Ты оставила ее на милость этой парочке? – Кейда наблюдал, как Миррел и Сафар обступили Итрак с двух сторон, а Миррел по-свойски положила руку девушке на плечо.

– На то время, чтобы они стали выглядеть бесчувственными свиньями, досаждающими ей в пору горя, но не дольше. – Джанне не потребовалось оборачиваться, чтобы понять, что происходит за ее спиной. – Тэйсья вовремя ее вызволит.

– Мне нужно многое с ней обсудить, – кивнула та.

– Я бы не оставлял ее слишком надолго, если никто из вас не хочет, чтобы Итрак расплакалась, – посоветовал Кейда. – Или чтобы завязалась драка. Этот ее новый телохранитель бросает на человека Миррел и того, что при Сафаре, весьма тяжелые взгляды. – Он повернулся, ища взглядом Телуйета. Его раб в праздной томности отходил от льстиво вьющейся стайки рабынь, чтобы оказаться на виду у раба Сафара.

Что же, пусть им всем станет ясно: новый телохранитель Итрак не останется без союзников, если кому-то из людей Уллы захочется преследовать парня.

– Я позднее поговорю с тобой, Джанне. – Тэйсья оставила их, чтобы ловко увести Итрак прочь от Сафара, сославшись на необходимость поговорить о последних днях Олкаи, в чем им никто не посмел бы отказать. Кейда поцеловал атласную щеку Джанне.

– Ты сегодня просто великолепна, жена моя.

Она с достоинством улыбнулась.

– Я рада твоему одобрению, муж мой.

Кейда покосился на Итрак, теперь благополучно беседовавшую с Тэйсьей и Ритсемом Кайдом.

– Я вижу, ты одела ее как одну из своих.

– Лишь для того, чтобы подкинуть загадку женщинам Уллы и Редигала. – Джанне одарила мужа холодным взглядом. – Она не вступит в брак ни с кем из владения Дэйш. Ты сказал бы лучше Ритсему Кайду, что передумал.

– Почему? – Кейда неожиданно почувствовал себя не в своей тарелке.

– Я не соглашусь, чтобы кто-либо, столь серьезно задетый волшебством, оказался в нашем семейном кругу. – Улыбка Джанне оставалась такой же естественной, но ее слова звучали болезненно четко. – Женись на ней, и я с тобой разведусь, Рекха тоже, и мы возьмем с собой малышку Сэйн. Затем мы поищем помощи у всех наших братьев, чтобы устранили тебя в пользу детей.

Кейда, ошеломленный, не мог проронить ни звука, и с огромным трудом добился того, чтобы потрясение не отразилось на его лице.

– Что до Сиркета, я своими руками сделаю его заморином, но не позволю ему вступить в этот проклятый брак. – Джанне поднялась на цыпочки, чтобы запечатлеть на щеке мужа поцелуй.

Он услышал, как откуда-то прозвучал его голос.

– Ты не думаешь, что здесь еще есть что обсудить? Если она, в конечном счете, станет ключом к владению Чейзен, неужели ты согласишься видеть ее замужем за Уллой Сафаром?

– Есть способы позаботиться, чтобы вопрос о будущем Итрак не поднимался еще некоторое время. – Джанне передернула плечами, поправляя свои дивные жемчуга. – Я должна обсудить кое-что с Мони Редигал. – Она опять поцеловала Кейду и плавно заскользила прочь. Между тем к нему приблизилась Чэй Улла с улыбкой, которую мало кто назвал бы доброй.

– Дэйш Кейда, я целую вечность жду возможности с тобой поговорить.

– И теперь ты располагаешь моим полным вниманием. – Кейда склонил голову сперва перед Чэй, затем перед хорошенькой девушкой с ней рядом.

Чэй была высокой женщиной с кожей чуть более светлой, чем ее почти черные глаза. Ее правильнее было бы назвать величавой, нежели прелестной, хотя широкая кость Чэй неожиданно удачно сочеталась с нарядом из тех, что Миррел подобрала для младших жен Уллы.

Странный выбор для Уллы Сафара. Он ведь считает очарование обязательным свойством для своих жен. Особенно это странно, учитывая то, что Чэй, придя на его брачное ложе, не принесла с собой особенно ценных союзов.

Она повернулась, чтобы решительно подвести ближе свою спутницу.

– Дэйш Кейда, это Лэйса Визелис. Во всяком случае, сейчас. – И она глупо улыбнулась.

– Для меня честь знакомство с тобой. – Кейда поклонился.

И с чего это Визелис Илз доверил одну из младших дочерей этой стерве? Можешь улыбаться сколько угодно, Чэй; я видел жестокость в твоих глазах, ты лучшая пара для своего супруга и повелителя со всеми его гнусностями.

– Мой господин Дэйш. – Девушка, скромница в рубахе и шароварах, отдаленно похожая на Итрак, проворно поклонилась в ответ.

Чэй одарила Кейду неискренней улыбкой.

– Лэйса слышала странные толки о смерти твоего отца. – Ее слова прозвучали достаточно громко, чтобы все, находящиеся поблизости, наверняка их услышали. Ореховые глаза девушки расширились. Она вздрогнула.

– Я не…

Рука Чэй безжалостно стиснула запястье Лэйсы.

– Я сочла, что будет лучше, если она услышит правду из твоих уст.

А знаешь ли ты, что одна из ваших служанок рассказала Телуйету, как ты посылала своего телохранителя ловить мышей для твоей кошки, чтобы поиздеваться над ним, а сама этим любовалась?

Кейда доброжелательно улыбнулся девушке.

– Это достаточно простая история.

Не бойся, Чэй, у меня хватит опыта преподнести такой рассказ, как ничем не примечательный.

– Дэйш Рэйк, мой отец, поднялся на вершину своей наблюдательной башни, где держал кое-каких птиц, которых ценил за вещий дар. У него был обычай выпускать их на заре, чтобы читать их полет и одновременно любоваться рассветным небом.

И теперь я понимаю, почему он ценил такие мгновения уединения и раздумий и так ревностно их берег.

– В то утро ограждение обрушилось, и он упал, чтобы встретить у подножия башни свою смерть. Вот, собственно, и все. – Кейда развел руками.

– Совершенно непредвиденно. – Чэй в ложном изумлении покачала головой.

– Как это вас, наверное, потрясло, – запинаясь, пробормотала Лэйса. – Пережить такую утрату…

– Это случилось давно. – Кейда кивнул с видом человека, покорного судьбе. – Мало-помалу привыкаешь с этим жить.

– Если бы только там оказался кто-то, кому ведомы тайны полета птиц. – Чэй прикинулась озабоченной. – Дэйш Рейк только выпустил их, – объяснила она Лэйсе, прежде чем обернуться к Кейде, блеснув глазами. – Как ты полагаешь, он рассмотрел что-то в их полете, пока падал? И умер, не успев ни с кем поделиться?

Ты просто ищешь для себя обычного развлечения в чужом горе, Чэй. Улла Сафар, по всей вероятности, хочет воскресить эту старую басню, будто Дэйш Рейк увидел нечто, предвещающее ужасное бедствие его владению, столь страшное, что бросился вниз, чтобы умереть. Он думает, это отвлечет нас всех от вторжения к Чейзенам…

– Дожди в тот год выдались необычайно сильные, каменная кладка была стара, раствор искрошился. – Кейда обращался к Лэйсе; голос его ни на миг не дрогнул. – Смерть отца научила меня, что никто, сколь угодно могущественный, сколь угодно высокопоставленный, не защищен от внезапного падения.

Глотни этого, Чэй, и от всей души желаю тебе подавиться.

– А как он мог позволить, чтобы его обсерватория пришла в такое запустение? – И Чэй опять покачала головой. – Тебе пришлось разрушить башню до основания, не так ли?

– Она оказалась достаточно крепкой, но я решил перестроить ее из уважения к памяти Дэйша Рейка. – Кейда по-прежнему не сводил глаз с Лэйсы.

После того, как мы разобрали башню по камушку до самого основания в поисках ответа.

– Мой отец был слишком занят заботами о нуждах наших людей после опустошительных бурь. Возможно, потому он и медлил с тем, чтобы посмотреть, какой ущерб нанесен его собственному дому, – ровным голосом продолжал Кейда. – Я увидел в его смерти окончательное подтверждение слов, которые он неустанно повторял мне при жизни. Он говорил, что владыка должен обращать внимание на любую мелочь, заботясь о том, чтобы всякая вещь, всякий человек вносил свой вклад в поддержание могущества земель и их владыки.

Это не единственное возможное истолкование. Я не забыл изучить осыпавшееся ограждение, ища любые признаки злой воли, приведшей к бедствию. Мы с Джанне перерыли все мудрые книги в поисках намека, как разгадать столь пугающее знамение.

– Отец всегда говорил, что моему брату надлежит размышлять о таких делах, – с неуверенностью произнесла девушка.

– Твой отец мудрый человек, – заверил ее Кейда. – Первейший долг владыки – чтить и толковать знамения, важные для владения и живущих в нем людей, точно так же, как первейший долг жены владыки обеспечить их непрерывное процветание. – Ему не понадобилось смотреть на Чэй, чтобы понять: она хмурится, уловив нелестный намек.

– Конечно, смерть Дэйша Рейка лишила тебя также и его жен, – гадко заметила она. – А заодно их мудрости, которая могла бы направлять тебя на нужный путь в столь трудное время.

– Я был тогда женат на Джанне Дэйш относительно недолго. – Кейда помедлил и нежно улыбнулся своей старшей жене. – Моя мать и ее названные сестры полностью доверяли ей как новой первой женщине владения и, разумеется, не желали бросать ей вызов, оставшись с нами.

И тогда они ушли, и каждая унесла свое горе во владение, где родилась, оставив меня с моей скорбью. И ты никогда не узнаешь, какой сердечной боли мне это стоило, Чэй.

– Надеюсь, ты меня извинишь – я должен поговорить с Редигалом Короном, – улыбнувшись Лэйсе, которая выглядела крайне потерянной, Кейда поклонился и отступил.

Посмотрим, не проговорится ли Корон, почему здесь опять бередят самую тяжелую рану нашего владения. Мне лучше бы заодно предупредить Джанне, и, думаю, Телуйету стоит отказаться от ночи с одной из здешних юных рабынь – надежды что-нибудь через нее узнать почти нет. В любом случае, смерть Дэйша Рейка не могла явиться отдаленным предвестием нынешнего бедствия. Мы увидели бы что-то еще, какую-нибудь свежую примету, которая приковала бы наши мысли к смерти моего отца. Если бы я что-то упустил, не проморгал бы Сиркет. Я поделился с ним всеми своими предположениями об участи Дэйша Рейка. И он не менее бдительно, чем я, ищет хоть какой-то знак, который мог бы подтвердить или опровергнуть любую из догадок.

– Мой господин. – Телуйет подошел к Кейде с кувшином все того же проклятого сока лиллы и наполнил протянутый кубок.

– Ты здоров? – Он более пристально посмотрел на своего верного раба.

– Не уверен. – Губы Телуйета были поджаты, кожа посерела.

– Что с тобой? – Кейда заметил бусины пота на лбу телохранителя, которых было слишком много, чтобы отнести их на счет жары.

– Спазмы в желудке, – сдавленно ответил раб.

– Когда это началось? – Кейда нахмурился.

– Прости меня, мой господин, я и впрямь очень болен, – произнес Телуйет сквозь стиснутые зубы; на щеках его перекатывались желваки.

– Выйдем. – Кейда вручил кувшин и кубок ближайшей служаночке и повлек телохранителя к двери. Телуйет с трудом добрался до лестницы, после чего сложился вдвое и упал на колени в приступе рвоты. Кейда снял с него шлем и стал держать за плечи сотрясаемого судорогами раба. Телуйет застонал и попытался встать, дрожащей рукой вытирая холодный пот с лица. Тут его одолел новый приступ. Кейда порывисто вздохнул, сдержав дурноту, вызванную скверным запахом.

– Мой господин? – Рядом возник встревоженный Бирут.

– Найди какого-нибудь слугу, чтобы убрать здесь, – приказал Кейда. – Я отведу его в наши покои.

– Мой господин… – в голосе Бирута прозвучала неуверенность.

– Я едва ли смогу сейчас вернуться. – Кейда указал на свою забрызганную рвотой одежду. – Передай Джанне, что я дам Телуйету лекарство и присоединюсь к ней, как только удостоверюсь, что с ним все в порядке.

Бирут кивнул, ему только и оставалось, что повиноваться. Он повернулся, готовый идти.

– Погоди. – Кейде удалось поставить Телуйета на ноги, придерживая его рукой. – Как отсюда попасть в главный коридор?

Бирут поморщился.

– Мне лучше идти с тобой.

– Я могу указать дорогу, – хрипло произнес Телуйет.

– Ты не можешь оставить этого новичка одного охранять Итрак и Джанне, Бирут, только не здесь, – грубо заметил Кейда. – Мы схватим за ворот любого слугу, если понадобится.

Где тот намасленный евнух? Сейчас он был бы как нельзя кстати.

– Ступайте по дальней лестнице. – Бирут указал рукой в нужном направлении. – Спуститесь на два этажа, затем идите прямо на восток. Это приведет к главному поперечному коридору.

Телуйет попытался выдержать вес своей брони, но не смог – тошнота скручивала его практически непрерывно. Он тяжело оперся о Кейду и шел так, пока они не добрались до главной аркады, которая опоясывала изнутри всю крепость.

– Идем, тебе надо в постель. Немного речной глины и макового сока, и утром ты будешь свеж, точно омытый дождями. – Пот струился по спине Кейды, пока он помогал Телуйету пробираться по людной галерее, и на лице каждого встречного Уллы виднелось откровенное любопытство.

Ну что вы уставились? Мы принесли с собой какую-то заразу сезона дождей? Так ведь нет же, скорее это какая-то дрянь из вашей грязной реки попала в крепость.

Кейда отмахнулся от крутившейся поблизости служанки, явно желающей помочь, и тут же Телуйета опять основательно вырвало, на этот раз только желчью и слизью.

Крови нет, это не может не радовать. Равно как и запаха какого-либо из известных мне ядов. В любом случае, чего бы добился некто неизвестный, отравив Телуйета? Впрочем, Джанне осталась в зале, она проследит за любыми разговорами между Сафаром, Кайдом и Короном.

– Прости, мой господин, – прошептал Телуйет, когда они остановились передохнуть на лестничной площадке на полпути вниз.

– За что? За то, что ты увел меня с одного из унылых приемов Сафара? Не думаю, что я стал бы тебя за это наказывать. – Несмотря на насмешливый тон, Кейда нахмурился, когда меченосец в очередной раз споткнулся, не удержавшись на ногах.

– Тебе следует вернуться. – Телуйет попытался избавиться от объятий хозяина, но не смог. – Отсюда я в состоянии дойти до наших покоев сам.

Если я сейчас пойду обратно, мне придется выносить притворное изумление Миррел по поводу того, что я считаю нужным лично заботиться о захворавших рабах, в то время как Сафар поздравит меня с тем, что я все-таки решился оставить тебя выкарабкиваться самостоятельно. Я не чувствую особого желания предоставлять каждому из них выбор между осуждением меня за крайнюю снисходительность или, напротив, за бессердечие.

Телуйет не слышал его, колени телохранителя окончательно подогнулись. Кейда не мог больше его удерживать. Но, к счастью, они успели добраться до поворота на галерею, где находились их покои.

Кейда прислонил раба к стене и закричал:

– Дэйши! Сюда, ко мне!

– Мой господин? – Одна из женщин Джанне открыла дверь женских покоев и вздрогнула, увидев лежащего Телуйета.

– Отнесите его ко мне. – Появились новые слуги. Кейда предоставил четверым из них поднять Телуйета и приказал: – Положите его в постель.

– Я схожу за чистыми одеялами. – Когда женщина заспешила прочь, один из слуг достал нож и разрезал кожаные ремни на броне Телуйета.

Имеет смысл избавить его от этого.

– Разрешаю тебе потом проклинать нас, что мы испортили такие доспехи, – сказал Кейда рабу. Телуйет даже не застонал, когда с него снимали железное облачение. Кейда сорвал мягкий чехол, какой обычно носят под кольчугами, и обнаружил, что тот слишком сильно пропитан потом.

Вернулась женщина с охапкой чистых хлопковых простыней, за ней семенила другая с ворохом одеял.

– Принесите воды и дайте мне мою аптечку. Ту, что из атласного дерева с серебряными оковками. Потерпи, Телуйет, мне нужно, чтобы ты не спал. – Кейда с нарочитой суровостью шлепнул того по лицу. – Открой глаза.

Не нужно давать рвотное, даже если это яд. У него уже не осталось того, чем блевать. Может, все-таки уголь? В любом случае нужно дать ему хоть сколько-нибудь воды. Но как удостовериться, что в этой выгребной яме чистая вода?

Он обернулся к слуге, стоявшему с мрачным лицом у изножья кровати.

– Позаботься, чтобы сюда немедленно принесли жаровню с углями. Отныне будем кипятить каждую каплю питьевой воды, и пусть Улла Сафар гоняется за своим хвостом, если сочтет, что мы его оскорбляем.

Глава 8

Кейда услышал стук по листьям душистых деревьев в саду за окном, мгновенно заглушивший треск цикад и прочих насекомых. Дождь оказался недолгим, обманчивое ощущение грядущего ливня быстро развеялось, и теперь влажность сделалась еще более гнетущей, чем прежде. Бледный свет Малой Луны проливался сквозь щели в ставнях, и Кейда посмотрел наверх, беспрепятственно читая ночное небо теперь, когда Большая Луна удалилась в затворничество на несколько дней.

Луна похожа на жемчужину, такая же круглая и блистательная, облака стремительно проходят мимо, не затеняя ее. Это должно быть доброй приметой для Дэйшей. Впрочем, скоро небеса пошлют нам настоящие дожди. А пока даже ночь не приносит избавления от жары.

Кейда вытер лоб Телуйета влажным полотенцем. Теперь раб, впавший в забытье, лежал нагой под легким покрывалом, и дыхание его было свистящим и замедленным. Услышав приглушенные шаги за дверью, Кейда выпрямился, положив полотенце в таз с отдающей безой водой, и резко пахнущее масло приятно захолодало руки. Суетливый стук в дверь прозвучал неожиданно громко в ночной тишине и вспугнул крохотную зеленую домашнюю ящерку, пробежавшую по потолку. Снаружи послышался злобный шепот. Кейда слабо улыбнулся.

– Входи.

– Улла Орхан, возлюбленный сын…

– Заткнись, Вэйно. – Наследник владения Улла протиснулся мимо своего телохранителя и низко поклонился Кейде.

– Добро пожаловать. – Кейда стоял в кругу света, отбрасываемого единственной масляной лампой, которую он зажег, чтобы хоть немного разогнать тьму. Сложив руки и склонив набок голову, он поглядел на мальчика.

– Я не слышал прежде в твоем голосе этих властных интонаций, мой малыш. Ты знаешь ли, насколько напоминаешь этим отца?

– Как твой раб? – Орхан поглядел на лежащего Телуйета. Единственный оставшийся в живых сын Уллы Сафара был почти что копией своего отца, хотя в мальчике не было и намека на сафарову полноту. Лишь нижнюю половину лица, линию подбородка и тонко очерченный рот, он унаследовал от давно умершей матери.

– Неплохо, – спокойно обронил Кейда.

– Кажется, у нас что-то вроде вспышки этой заразы. – Откровенное ехидство Орхана заставило владыку Дэйша вздрогнуть. Острые глаза мальчика явно приметили чашку с водой, в которой плавала угольная пыль. – Я собираюсь посмотреть, что можно сделать. Тебе не нужны какие-то травы или настойки, которых ты не привез с собой? У тебя есть корень кистеягоды? Пилосердце? Хотя бы для кого-то еще из твоих людей, кого может поразить это недуг?

Обе травки – хорошее лекарство для человека, страдающего от рвоты, хотя, конечно, их чаще используют, когда считают, что больной отравлен.

– Да, спасибо. У меня есть все, что нужно. – Кейда увидел, что телохранитель Орхана настороженно смотрит на хозяина. Кейда не знал этого человека.

Не то чтобы у меня был повод помнить твое лицо, в особенности учитывая, что Орхану редко дозволяется держать одного и того же раба более чем треть года.

– Погоди, кое-что ты можешь мне прислать. Немного льда, если он в ваших погребах еще остался.

Орхан кивнул, как если бы ему ответили на некий невысказанный вопрос.

– Немедленно, Дэйш Кейда. Желаю тебе спокойной ночи, но незамедлительно пришли мне весть, если тебе что-то понадобится. В мои покои. – Он помедлил на пороге. – Жаль было не увидеть с тобой Дэйша Сиркета. Передай ему мои добрые пожелания по возвращении в родное владение.

– Конечно, – Кейда коротко кивнул, когда раб закрыл дверь и поспешил за своим хозяином, решительные шаги которого затихали в отдалении.

Если ты не проявляешь склонности к прорицаниям, мой малыш, ты, разумеется, уделяешь немало времени изучению трав. Хотел бы я знать, впрямь ли прорицания не даются тебе? Не ведешь ли ты какую-то хитрую игру? Может, ты подозреваешь, что вызванная плохой водой болезнь, которая унесла твою мать, была чем-то иным. Ты не единственный, кто об этом задумывался. Если ты пытаешься провести Уллу Сафара, хотел бы я знать, как долго это будет тебе удаваться. За эту игру ты поплатишься жизнью, единственный ты сын или нет.

Кейда сидел в безмолвном мраке и обдумывал свои отношения с Орханом в свете этой новой мысли. Чуть погодя новые шаги за дверью отвлекли его от размышлений. На этот раз явилась озабоченная троица слуг, возглавляемая стариком с миской льда, отколотого от глыб, принесенных на равнины с холодных горных вершин и упрятанного под солому в глубочайших погребах крепости. Позади старика две девушки сражались с подносом, нагруженным закрытыми блюдами.

– Мой господин, госпожа Миррел умоляет тебя поесть, пусть ты и не можешь присоединиться к обществу в пиршественном зале, – сказала одна из служанок с беспокойной улыбкой. – Она надеется, что твоему рабу уже лучше.

– Поставьте здесь. – Кейда кивнул на столик сандалового дерева, и девушки поспешили повиноваться.

Старик заискивающе улыбнулся, ставя на пол миску со льдом.

– Позволь мне служить тебе, великий владыка. – Он поднял крышку с миски дымящейся соллерной каши, сдобренной сушеными карнелилками и посыпанной кусочками стручкового перца. В животе у Кейды забурчало.

– Я справлюсь сам. А вы идите, пока не разбудили моего раба. – Голос его прозвучал спокойно, но властно, и все трое поспешили прочь. Кейда вздохнул, накрыл блюдо крышкой, чтобы избавиться от соблазнительного запаха, поднимающегося от желтого с белым кушанья, и бросил немного льда в воду, которой омывал лоб Телуйета.

Прошу простить меня, Миррел Улла, но я не съем ничего из принесенного. Как бы мне избавиться от твоих даров, не оскорбив хозяев тем, что я не прикоснулся к пище? Вездесущие слуги Уллы, без сомнения, доложат о некоей неожиданной субстанции в ночном горшке. Как, интересно, понравится Сафару весть, что меня видели закапывающим эту проклятую кашу в саду?

Кейда ухмыльнулся нелепости такой мысли. Убедившись, что Телуйет по-прежнему мирно спит, он достал из открытого сундука-аптечки книгу и сел на подушку, оперевшись спиной о кровать.

Он тщательно прочел все наставления Дэйша Рейка о лечении болезней кишечника и немалую их часть о борьбе с отравлениями, когда услышал, как остальные возвращаются с пира. Кейда различил звонкие голоса Итрак и Джанне, непринужденно болтавших о чем-то, пока женщины шли к своим покоям. Кейда ждал, положив книгу себе на колени. Где-то неподалеку хлопнула дверь. Все ставни были открыты в тщетной попытке заполучить хоть немного ночной прохлады, и отголоски дальней беседы проплыли над садом, влетев в его покой через окно. Он слышал, как отдавали приказы страже, и резкие звуки, с какими открываются и закрываются сундуки и лари, и приглушенное шевеление – слуги и музыканты устраивались на твердых плитках пола. Постепенно суета затихла. Вскоре раздался негромкий стук в дверь.

– Войди. – Кейда встал на ноги и расправил затекшие плечи. Бирут отворил дверь, чтобы впустить Джанне. Лицо раба выражало откровенное беспокойство.

– Как стыдно, что ты не вернулся к нам, ты пропустил великолепный ужин. – В голосе Джанне слышалась ехидная нежность. – Был целый стол блюд из речной рыбы и отдельный – для коралловых крабов и прочих даров моря. Каждое блюдо с уткой или какой другой дикой птицей украшали перья из их хвостов, а сладости были обрамлены золотыми листьями.

– Я не видел смысла покидать Телуйета только для того, чтобы Сафар и женщины Улла втянули меня в бесконечные и бесплодные толки о его болезни. – Кейда заложил нужную страницу полоской обработанной кожи и закрыл книгу. – Они, несомненно, решили, что я обвиняю их в отравлении моего раба.

– Как будто тебе в голову могла прийти такая мысль! – Джанне произнесла эти слова с негодованием и удивлением, в расчете на тех, кто мог их подслушивать, а сама подняла брови в немом вопросе мужу. Он пожал плечами, намекая на невозможность ответить.

– Кроме того, я думал, что Ритсем Кайд предпочтет обсудить наши нынешние затруднения с Короном, не отвлекаясь на докучливую болтовню.

Теперь он глядел на жену, ища ответа.

– Редигал Корон, кажется, больше озабочен обсуждением новости Чэй о слугах на нижних уровнях, которые один за другим стали мучаться рвотой, – кисло сообщила жена.

– Восхитительная беседа для званого ужина, – и Кейда скорчил рожу.

– То же самое сказала Корону Мони, только более обтекаемо. – Веселое воспоминание на миг осветило утомленное лицо Джанне.

– Думаешь, она говорила правду? Я имею в виду Чэй, – сорвалось у Кейды.

О, только бы осведомители хозяина легли наконец спать, вместе со всеми остальными.

Джанне нехотя кивнула.

– Кое-кто из служанок Мони Редигал тоже заболел. И один из музыкантов Тэйсьи. Полагаю, Уллу Орхана послали ухаживать за ними, хотя много пользы будет Сафару, если его единственный сын свалится с той же хворью.

– Орхан заходил сюда спросить, не нужно ли мне что-нибудь для Телуйета. – И Кейда со значением посмотрел на жену. – Полагаю, за последнее время он вырос и стал отлично осознавать свой долг.

Джанне на миг замерла, прежде чем поднять бровь, пристально глядя на мужа.

– Какой позор, что ему пришлось покинуть ужин. Он мог бы немало усвоить, наблюдая за беседами отца с Редигалом Короном и Ритсемом Кайдом.

А не мог ли Сафар отравить целую толпу народа только для того, чтобы его сын покинул ужин? Не начал ли он бояться, что Орхан бросит вызов его превосходству, несмотря на все те годы, в течение которых Сафар унижал мальчика и подрывал его доверие к себе по любому поводу? А что если он отравил всех прочих своих сыновей не столько для того, чтобы лишить Орхана соперников, сколько для того, чтобы уничтожить его возможных союзников? Или из-за голода и усталости тебе что-то мерещится, Дэйш Кейда?

– А что пропустил Орхан? – напрямую спросил он.

Джанне некрасиво зевнула.

– Не очень много, пусть даже нам и удалось прекратить разговор о рвоте. Улла Сафар стоит на своем: реальность этой чародейской угрозы по-прежнему не доказана, и незачем требовать вмешательства Улл. Редигал Корон склонен во всем ему поддакивать, хотя, подозреваю, доводы Сафара убедили его самого не больше, чем этого его отвратительного евнуха. Ритсем Кайд не соглашается, но… – Джанне опять зевнула. – Едва ли он будет в состоянии действовать, если откажутся Сафар и Корон.

В этом Кейда не был убежден.

– Что обсуждали женщины?

– Поставки сырья, ремесленные изделия и умения наших мастеров – все как обычно. Тэйсья Ритсем озабочена, как бы расширить в их владении торговлю железом и сталью. Чэй и Миррел были счастливы давать ей советы. Никто не видит причин, почему бы жизни не идти, как прежде.

– А что по этому поводу думает Итрак? – резко спросил Кейда.

– Она чем дальше, тем больше расстраивалась при виде такой бессердечности. – Джанне невольно бросила взгляд через плечо. – Лучше бы мне не оставлять ее надолго. Все мы слишком устали, чтобы полночи унимать ее.

– У твоей постели есть серебряная сеть. – Кейда сделал шаг к жене. – Не думаю, что там зараза, но осторожность не повредит.

Джанне оглядела комнату.

– С тобой здесь нынче больше никто не спит?

– Нет смысла, чтобы кто-то, еще не подцепивший болезнь, на такое соглашался.

– Ну хотя бы позволь Бируту помочь тебе устроиться на ночь. – Джанне одарила мужа многозначительным взглядом. Затем, не дожидаясь ответа, бесшумно пошла обратно по темной галерее в свои покои. Кейда поскреб бороду рукой.

– Можешь это выбросить. – Он указал на груду грязной одежды, в которую были одеты сегодня он и Телуйет.

– Позволь помочь тебе умыться. – Бирут поманил Кейду к умывальнику и принялся шептать в ухо владыки, поднимая кувшин повыше и производя как можно больше шума. – Нам нелишне следить за спутниками Редигала, – торопливо зашелестел его голос. – Телуйет сказал, что слышал, будто один из этих заморинов не тот, за кого себя выдает, будто у него есть свои камни, да еще и сын, и вся эта шайка замышляет установить свою собственную династию. – Бирут поставил медный кувшин на умывальник, громко звякнув, и поглядел на Телуйета. – С ним все будет хорошо, да?

– Все знамения благоприятны, – кивнул Кейда. – А теперь ступай и позаботься о своей хозяйке.

Бирут подхватил грязную одежду и удалился. Кейда бросил пригоршню уже тающих льдинок в миску и с наслаждением протер холодной водой лицо и шею. Пока он стоял, прохладные струйки намочили чистую шелковую темно-желтую рубаху и штаны, которые он вытащил не глядя из сундука с одеждой. Холод помог прояснить ум, но ненамного.

Есть еще одна загадка, и у нас нет надежды разгадать ее, пока Телуйет лежит без чувств. Мне просто нужно дождаться утра. Если бы нам только удалось хоть чего-то добиться от Сафара и создать союз! Он так необходим против этой проклятой волшбы. Мне потребуются все резервы тела, чтобы не стать к утру полумертвым от усталости. Кейда поглядел на постель, где лежал его раб. Достаточно велика для Сафара и всех тех женщин, которые нужны ему, чтоб утолить его похоть, но лучше не делить ее с Телуйетом, мало ли, вдруг болезнь заразная. Лучше быть готовым помочь Телуйету, если вдруг ночью ему станет худо.

Стянув через голову рубаху, он бросил ее на кровать, и притушил масляную лампу так, чтобы огонек стал совсем слабым. Устроившись на одном из стеганых шелковых одеял на полу, он подхватил наугад какую-то подушечку и сунул под голову, после чего попытался настроиться на сон, несмотря на мучившие его вопросы и безжалостную жару.

А что если во владении Редигал случится переворот? Возможно ли такое? Как поступят Улла Сафар и Ритсем Кайд? А как насчет владений на севере?

Тут он понял, что не спит. Следом за этой догадкой явилось смутное понимание, что он только что спал, но его что-то разбудило. Кейда резко выпрямился и сел.

Чем это пахнет? Горелым? Это от жаровни? Разумеется, нет. После того, как вскипятил достаточно воды для Телуйета, я погасил ее и выставил за дверь. Что-то случилось с лампой?

Комнату поглотила беспросветная тьма. Разве что лунный свет пробивался сквозь щели в ставнях. Кейда кашлянул и ощутил сильное жжение в гортани. Он вновь кашлянул, и затаившаяся головная боль крепко и злобно охватила его виски. Еле слышно бормоча проклятия и шаря руками перед собой, он пробрался через спальню к столику с лампой и вновь выругался, когда случайно коснулся раскаленного стекла.