Текст книги "Огонь с юга"
Автор книги: Джульет Энн МакКенна
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 38 страниц)
– Пойди и скажи Джанне Дэйш, что мы возвращаемся на нашу галеру, – обратился Кейда к Галу. Тот немедленно исчез в лабиринте крепости. Кейда стоял, сложив руки, такой суровый и надменный, что мало кто из стражи дерзнул бы обратить внимание на его нагую грудь, рваные и грязные штаны и вообще полное отсутствие чего бы то ни было, что соответствовало бы его статусу владыки.
Галера с шумом подошла к пристани. Быстрый топот по сходням возвестил, что меченосцы спешат на берег. Спрыгивая на пристань, они вставали вокруг своего повелителя и вместе с ним принимались смотреть сверху вниз на стражей Уллы.
Кейда осторожно переводил взгляд с одного воина на другого и щурил глаза в немом предостережении.
Последнее, что мне сейчас нужно – это враждебность и недоверие с обеих сторон, которое превратит это противостояние в битву на причале. Как бы положить этому конец?
Кейда стал внимательно изучать небеса. Никто из меченосцев не сделает ни единого движения, пока предводитель ищет знамений. Не одна и не две битвы так и не завязались, так как приметы загодя решили их исход.
Пока Кейда глядел вверх, он так или иначе сосредоточился на гнетуще напряженной обстановке вокруг. Меж тем он снова увидел две белых полосы, мелькнувших в ночном небе. Новые падающие звезды пересекли северную часть «четырехугольника направлений» и пропали в «дуге странствий и учения».
Казалось, прошла половина ночи, прежде чем Кейда услышал знакомый рев Бирута, расчищающего путь для Джанне Дэйш, первой жены и заботливой матери, нежно любимой всем владением. Носильщики распахнули двойные двери зала, и вся свита Дэйшей хлынула на площадку: служанки и музыканты, одинаково нагруженные таким количеством спасенного имущества, что Кейда испытал удивление. Куда менее неожиданным оказалось появление его жены.
– Мой супруг. – Джанне шагнула вперед; Бирут же гневно сверкал глазами из-за ее плеча. Каким-то образом ей удалось найти время облачиться в простое, но ярко расшитое платье с лентами голубого лождена, струившимися по белому шелку, и даже сапфиры мерцали на ее шее и в туго заплетенной косе. Джевину, по всей видимости, не удалось найти драгоценностей для Итрак, но и она оказалась одета в ниспадающее до пола одеяние из шелка, пестрого, как панцирь черепахи, и на руках ее звенело достаточно запястий, чтобы напомнить каждому, чья она жена.
– Моя госпожа и супруга. – Кейда сделал знак Бируту, чтобы тот отошел. Раб стоял с рубахой, достойной властителя, перекинутой через руку, и был полон решимости изменить к лучшему облик своего хозяина. – Полагаю, мы удалимся и позволим Улле Сафару восстановить какой-никакой порядок в его доме после всех этих весьма прискорбных происшествий.
– Безусловно. – Джанне обвела стражей Уллы взглядом, полным обжигающего презрения. – Впрочем, не стану лгать тебе, мой супруг. До сих пор это было самое неприятное мое пребывание в гостях.
Кейда кивнул сопровождающим жену служанкам, крепко сжимавшим ларцы с драгоценностями в мелко дрожащих руках:
– На борт. – И отвел Джанне в сторону, резким движением руки запретив Бируту приближаться.
– Улла Сафар предпринял все возможные попытки убить меня этой ночью, едва ли не сам попробовал заколоть меня в спину. Если он не знает, где я, у него не будет еще одного шанса. – Кейда говорил тихо и торопливо. – Я не собираюсь долго играть с ним по его же правилам. Мы не можем себе такого позволить, более того, мне необходимо время подумать. Завтра утром тебе захочется предаться созерцанию в Башне Молчания у водопада выше по реке, где выступ черной скалы врезается в реку. Ты меня слышишь?
Джанне кивнула, в ее расширенных глазах роились вопросы.
– Но, Кейда…
Он утихомирил ее поцелуем, обвив руки вокруг талии и прижав к себе. Оторваться от ее губ было одной из самых трудных задач на свете.
– Мы идем. Пусть Итрак сидит внизу и не высовывается. – Оставив Джанне, он легко взбежал по сходням на корму «Радужного Мотылька» и протиснулся через толпу к высокому кормовому помосту, где встал позади кормчего, бдительно следившего за длинным правилом, которое приводило в движение мощное рулевое весло внизу.
Тягостное предчувствие выводило Кейду из себя все то время, пока он ждал, чтобы все взошли на борт, а матросы галеры отшвартовались, причем никто из людей Уллы не пошевелился, чтобы им помочь. Но вот гребцы склонились над веслами, и галера без промедления направилась к главному руслу реки. Как ни скудны были первые дожди, воды все же прибавилось, и течение реки усилилось. Кейда ждал, наблюдая за движением воды, пока они не оказались за пределами света, отбрасываемого фонарями крепости, и еще не приблизились к россыпи огоньков на берегу.
– Что это? – Кейда указал в темноту, и голос его стал пронзительным от тревоги. – Вон там, видите?
– Мой господин? – Вздрогнув, кормчий и капитан проследили за движением его руки.
– Что это? – Кейда изумленно продолжал всматриваться в ночь.
После всего произошедшего этой ночью подобной, на первый взгляд, мелочи было достаточно, чтобы переполошить весь корабль. Капитан поспешил к переднему борту, примыкающему к кормовому помосту, а кормчий привстал с места, и на его лице явственно читался вопрос. Кейда украдкой начал дышать все глубже и глубже.
– Эй, на носу, что вы видите?
Когда растерянные крики пролетели вдоль палубы, Кейда, невидимый, отодвинулся назад, к самому краю кормового помоста, где тот нависал над водой. Ниже его был только воздух. Владыка рухнул с кормы и ударился о воду, отчего раздался довольно громкий всплеск. Крики тревоги достигли его ушей как раз перед тем, как тяжелая вода сомкнулась над головой.
Не раскрывай рта. Не нужно сегодня глотать нового зелья Уллы Сафара, и давай-ка окажемся как можно дальше отсюда, прежде чем опять всплыть на поверхность. Ничего хорошего не будет, если тебя вытащат из реки, точно захлебнувшегося щенка.
Он с силой рванулся вперед под скрывающей его водой, выбрасывая вперед руки и подтягивая ноги, и повторял это до тех пор, пока у него не запылало в груди, а конечности не задрожали. Наконец, вынужденный приблизиться к поверхности, он перевернулся на спину, не позволяя себе поднимать лицо над резко пахнущей водой. Он плыл, делая редкие осторожные вдохи и подняв голову ровно настолько, чтобы слышать крики и суету ниже по течению. Там колыхалась в отчаянии на волнах галера, и все осматривали черную воду вокруг судна: нет ли где хоть какого признака владыки?
Когда им не удастся меня найти, они отправятся ниже по течению. Это может стать испытанием. Если я следую верному пути, они выберут ошибочный.
Перевернувшись, Кейда поплыл вверх по течению, разрезая руками воду так, чтобы избежать малейшего всплеска. Оставив позади несколько огней на берегу, он прибавил скорости.
Подальше от этих домов и прочь из реки, прежде чем рассвет приведет рыбаков и птицеловов к воде. А затем быстро через лес. Улла Сафар пошлет поисковые отряды, как только начнет светать. Более того, Джанне захочет знать, о чем, во имя всех звезд, я думаю, так что мне лучше быть у Башни Молчания близ водопада раньше моей жены. И не худо бы уяснить, почему эти падающие звезды зовут меня на север.
Глава 9
Если ты собираешься искать знамения на заре, подумай сперва, когда именно. Некоторые говорят – когда ты сможешь отличить у себя на ладони черную нить от белой. Другие – что не раньше, чем солнце полностью покажется над горизонтом. Это немалая разница во времени, если уж говорить о чтении примет, мой дружок. Я придаю значение тому мигу, когда свет грядущего дня превращается из серого в желтый.
Я никогда не разделял твоей уверенности в суждении о таких тонких вещах, мой отец, и поэтому решил, что на всякий случай мне всегда надо видеть море, если я ищу примет, и следить, когда над водой покажется ослепительный край восходящего солнца. Теперь мне мало пользы от этой привычки, здесь, среди кустов и деревьев. И все же, пока кто-то не заявится с пригоршней черных и белых нитей, чтобы со мной поспорить, я как-нибудь обойдусь своим чутьем.
Кейда помедлил, чтобы отдышаться; в предрассветных сумерках только начал проступать разоренный и вытоптанный кустарник, который окаймлял огороды островитян Уллы, и сады с основательно ухоженными плодовыми деревьями. Кейда посмотрел на небо, но больше нигде не вспыхивали падающие звезды. Протерев рукой глаза, которые жгла усталость и неведомо какая дрянь из речной воды, он двинулся вперед через сухие и ломкие кусты. Вся зелень была опалена и отчаянно жаждала ливней, даже на этом не жаловавшемся, как правило, на засухи острове. Вскоре его ноги нащупали полоску голой земли, отмеченную слабыми следами, которые оставил лесной олень, затоптанными в одном месте более широкими и глубокими отпечатками кабаньих копыт. Следы диких зверей.
Иди по ним некоторое время – ради того, чтобы двигаться быстро и тихо ровно столько времени, сколько будет возможно, прежде чем охотники явятся из окрестных деревенек, ища дичи. И не забывай высматривать ловушки, пока ты на этой тропе. Тебя все еще, неровен час, могут обнаружить.
На бегу он не спускал глаз с прибывающего света над верхушками деревьев, равно как и вслушивался, не раздадутся ли где голоса или собачий лай. Он забрался достаточно далеко, чтобы не сомневаться: никто, посланный из крепости на его поиски, здесь владыки Дэйша не ищет. Но встреча с какими-нибудь охотниками, возвращающимися после ночной вылазки, будет не лучше. Опасность придала бодрости его усталым ногам, ноющим от непрерывной нагрузки. Когда свет почти вернул истинные цвета окружающим его зарослям, Кейда с неохотой оставил звериную тропу и взобрался чуть выше по склону, ища более надежную защиту, какую, по его мнению, мог дать настоящий лес. Более густая растительность вынудила его замедлить шаг, но и ходьба не принесла Кейде большого облегчения. Искушение остановиться и не двигаться с места росло и делалось все назойливей.
Что такое жалкие несколько секунд, они ни на что не повлияют, а мне нужен лишь небольшой отдых, чтобы растереть усталые мышцы. А еще следовало бы задержаться и поискать ручей. Ведь так хочется пить. Нет? Нет. Не будь дураком. Иди дальше и думай о чем-нибудь другом.
Запах дыма отвлек его от унылого повторения одних и тех же мыслей. После того, как первый прилив тревоги заставил его, точно испуганного оленя, встать столбом среди зарослей пыльных кустов, Кейда осознал, что острый запах – это всего лишь привкус в ветерке, веющем со стороны далеких хижин среди полей соллера, раскинувшихся за сухим низким кустарником и разбросанными кое-где огородами. Сердце его забилось медленней, и он двинулся дальше, наблюдая, как разворачивается в голове вызванное дымом воспоминание.
«Конечно, это просто охотничье путешествие. Мы будем звать людей из деревень, чтобы уносили мясо и коптили его на берегу каждый второй день. – Дэйш Рейк улыбнулся, его зеленые глаза сияли, черная борода пышно вилась теперь, когда была свободна от власти масла и гребня. Мы будем есть как следует весь сухой сезон, мы и все островитяне, которые нам помогут».
«Но ведь это не все, ради чего мы покинули дом», – и Кейда видел, что некоторые из его братьев думают так же.
«Не все? – Дэйш Рейк склонил голову набок, на лице его играл вызов. – Что же еще?»
Все братья следили за Кейдой, ожидая его ответа, чуть улыбаясь: мол, давай, и радуясь тому, что он взял главное на себя.
«Ты ищешь… – Кейда помедлил, подбирая правильные слова. – Ты ищешь способа удостовериться в благополучии своего владения», – внезапно провозгласил он.
«Зачем? Я недавно путешествовал с женами, слугами и рабами, готовыми исполнить любое мое повеление. – Дэйш Рейк покачал головой, и взгляд его стал пристальным. – Я предпринимаю такие наблюдения за каждым островом в начале засушливой поры, чтобы выслушивать просьбы, вершить суд и читать знамения в каждой деревне. Ты это знаешь».
«А они знают, что ты обязательно придешь. – Кейда выпрямился, и теперь доставал головой до отцовского плеча. – И любое несчастье может унести отлив, и все наилучшим образом сложится для самых благих знамений».
«Мы не задержимся ни в одной из деревень. – Дэйш Рейк в растерянности развел руками, развернув их ладонями к небу. – Мы едва ли вообще станем туда заходить».
«Ты говоришь со всеми, кого мы ни встретим на тропе от деревни к деревне, – возразил Кейда, сложив на груди тонкие лапки. – Когда люди не так настороженны и обеспокоены, чтобы их деревня лучше себя показала, когда женщины не твердят по десять раз, что еда, которую они предлагают, не хуже, чем в соседней деревне, а возможно, и лучше, а мужчины опасаются, как бы такое великодушие не оставило их голодными к концу засухи. – Он оглядел полукруг своих братьев, и ему прибавили уверенности их кивки – с ним соглашались. – Ты не говоришь с людьми, которых выталкивает вперед старейшина, которые твердят, как чудесно он управляет деревней, как молодежь работает вместе и не знает ни одного резкого слова».
Тут он остановился, утратив уверенность, так как видел, что полные губы Дэйша Рейка подрагивают от еле сдерживаемого смеха.
«Метко подмечено, сын, – сердечно сказал Дэйш Рейк. – А по моим соображениям, вряд ли эти тропы видят и половину этих людей, когда мы не охотимся в здешнем краю. – Затем он присел на корточки и посмотрел сыну в глаза. – Но ты все-таки не обратил внимания, что у меня в этих путешествиях есть еще одна важная цель».
Кейде удалось не отстраниться, так как он знал, что все его братья наблюдают за ними, и он напрячь мозги, силясь сообразить, о чем же это он забыл.
«Мы отдаем деревням больше съестного, нежели съедаем. Полагаю, в силу этого наше присутствие им больше по нраву».
«Истинно, – согласился Дэйш Рейк. – Но есть кое-что еще».
Больше Кейде не удалось ни о чем догадаться, и он распрямил плечи, высоко задрав подбородок.
«Что бы это могло быть, отец мой?»
В один миг Дэйш Рейк подхватил пригоршню прошлогодних листьев с земли и запустил в Кейду.
«Мы получаем удовольствие и пачкаемся, и рядом нет твоих матерей, которые отругали бы нас, загнали в ванну и заставили переодеться в чистое! Вскочив, он запустил еще несколько горстей листвы в других мальчиков. Первый из вас, кто попадет в меня, может помочь мне сегодня развести костер!» Это оказался Аджил, ныне отвергнутый брат, заморин, усердный во всем, один из низших служителей Редигала Корона, который приобрел его ценные услуги.
Кейда помедлил, обнаружив, что находится близ ручейка, прорезавшего себе русло в лесной подстилке. Встав на колени, он собрал воду из пробивающейся сквозь листья струйки и стал пить. Горло болело при каждом глотке. Пробежав мокрой рукой по бороде, он заставил себя вновь встать на ноги. Все тело ныло, начиная с головы, еще страдавшей от последствий вдыхания дыма, и кончая стопами, которые были сплошь в царапинах и ушибах.
Редигал Корон. А как насчет того заговора, краем коснувшегося Телуйета? Нельзя ли как-то использовать его, чтобы привести Корона к союзу с владениями Дэйш и Ритсем и не позволить ему пойти по пути безумца? Но поверит ли Корон? Сколько времени уйдет на то, чтобы распутать все нити заговора? Нет, слишком много, а между тем нельзя себе позволить отводить глаза от угрозы Чейзенам.
Со стоном он потащился дальше. Усики ягодных кустов цеплялись за его рваные штаны, уже высохшие и покрытые сухой растрескавшейся коркой речного ила. Теперь Кейда двигался прочь от редкого кустарника, где островитяне Уллы собирают топливо для своих лачуг. Лес сомкнулся вокруг него, недружественный и непреклонный. Кейда обнажил меч Телуйета и начал нехотя прорубать себе тропу, стараясь при этом оставлять как можно меньше следов.
Прости меня, Телуйет, Я прекрасно знаю, такая работа ниже достоинства твоего клинка, но кроме него у меня ничего нет.
Не впервые я вот так иду один по лесу с клинком в руке. Была еще одна цель в тех охотничьих путешествиях Дэйша Рейка. Обернулось ли это мне на пользу, когда я понял, в чем было дело?
«Почему нам надо всему этому учиться?» Его брат Кади не жаловался, просто любопытствовал, остановившись на середине учебного поединка. Отрабатывали основные удары мечом, которые снова и снова заставлял мальчишек повторять Агас, раб Дэйша Рейка.
«Поскольку мы оставили всех, кроме Агаса и нескольких стражей, заботиться о ваших матерях, хорошо бы, чтобы вы научились защищаться». – Дэйш Рейк стремительными ударами кинжала затачивал отрезок твердого и душистого дерева лиллы, чтобы получить палочку для добывания огня.
«Этим?» Мальчикам не дали мечей – лишь длинные затупленные тесаки вроде тех, что носят с собой горцы и охотники, чтобы прорубать тропу в подлеске.
«Разучите основные движения с чем-нибудь тупым наподобие этих вещиц, и вам будет легче, когда заслужите настоящий меч». Дэйш Рейк возобновил работу ножом. Кейда уже закончил положенные упражнения. Он сидел рядом с отцом, проверяя свой лук и стрелы. Стрельба из лука была еще одним искусством, которое он осваивал в этих охотничьих странствиях. «И что мы должны делать, чтобы заслужить его?»
«Добиться уважения тех меченосцев, которым предстоит идти в бой впереди вас, показав им, что вы можете делать с мечом и стрелами все то, что требуете от них – Дэйш Рейк указал на кривое лезвие своего кинжала суровыми изумрудными глазами. Заслужите их верность, показав, что вы цените их работу, и более того, что вы цените всех, кто вас чем-либо обеспечивает, будь то огонь, вода и пища или такие роскошества, как мягкие ткани, красивые дорогие украшения и уютное жилье».
«Поэтому ты и говорил, что мы будем голодны, если нам не удастся самим добывать себе пищу в этом путешествии?» – отважился подать голос Кейда, думая о птице, которую недавно не сумел подстрелить.
«Если вы не узнаете, каково приходится при отсутствии необходимого, вы не поймете беспокойства ваших людей о том, что весна перед засухой недостаточно влажная, или бури поры дождей привели к тому, что зерно соллера гниет в амбарах, а все дерево вокруг так отсырело, что просто невозможно разжечь огонь. – Улыбка Дэйша Рейка была скорее вызывающей, чем приободряющей. – Если вы не заметите столь очевидного, как вы сможете постигать высокий смысл знамений? Делите заботы владения и людей, и это поможет вам выпутаться изо всех сложностей, которые могут встретиться вам в знамениях. Цените все, что нужно для жизни, и тех, кто вам это доставляет, и владение, которое вас этим обеспечивает – тогда и люди, и владение станут ценить вас».
Я ценю мое владение и людей в нем, и я, несмотря на опасность оскверниться, бросаю этим чародеям вызов с мечом в руке. Я не позволю им запятнать и осквернить острова Дэйшей. Редигал Корон может заниматься своими делами. Я должен сделать все возможное, чтобы защитить владение Дэйш.
Кейда обрубил полумертвый побег тандры, поднимавшийся из пятнистой беспорядочной груды прошлогодних волокнистых стручков, и внезапно очутился глаза в глаза с перепуганным кабаном. Зверь хрюкнул и малость отпрянул, но не убежал. Ему этого и не требовалось, этому созданию со щетинистым гребнем, выгнутым на уровне ребер Кейды. Уперев копыта в останки гниющего бревна, близ которого искал пищу, зверь обратил черные в красных прожилках глаза на человека и враждебно фыркнул. Губы кабана, все в слюне и грязи, раздвинулись, обнажив изгиб нижних клыков. Клыки были не короче кинжала, желтые, запятнанные крошевом листьев, в которых кабан искал личинки и жуков. Верхние бивни выгибались иначе и встречались с нижними над длинным подвижным рылом, подергивавшимся теперь от нового тревожащего запаха. Кейда осторожно отступил на шаг.
«Не слишком скоро, чтобы не спровоцировать нападение, но и не слишком медленно, чтобы он не счел тебя угрозой, потому что тогда он тоже вполне может броситься первым. Если он ринется на тебя, уберись с его дороги, залезь на дерево, если сможешь. Такие клыки могут пробить человеку кишки и оставить его медленно и тяжело испускать дух, истекая кровью в лесной чаще. И помни, если он убьет тебя и никто не найдет твое тело, зверь вернется, когда ты сгниешь, и сожрет твои останки». Вот еще кое-что, чему мы учились, ходя с тобой на охоту, Дэйш Рейк. Что есть не один и не два способа убить или поймать любую дичь, и большей частью требуется действовать украдкой и не спеша. Бросить прямой вызов чародеям было бы самым верным и быстрым способом погибнуть от их волшбы. Мне надо найти более хитрое оружие. Покажи мне, что я на верном пути, кабан.
Кейда замер и подождал. Кабан снова фыркнул, а затем, задрожав всей своей пестрой, бурой с черным шкурой, показал человеку хвост и пропал в зарослях карнелилки, и вскоре лес заглушил шум удаляющихся шагов.
Стайка маленьких красноголовых воскоклювов, вереща от возбуждения, спорхнула вниз и села на разметанные гнилушки, оставшиеся от бревна. И тут же пташки принялись клевать насекомых, потревоженных рывшимся здесь недавно кабаном. Кейда осознал, что кусты и деревья вокруг изобилуют птицами всех размеров и цветов, оживленно приветствующих новый день. Он поспешил дальше, вновь направившись вниз по долгому пологому склону речной долины. Осторожно поглядел на лоскутное одеяло огородов и полей соллера, за которыми виднелись разбросанные в беспорядке хижины людей Уллы Сафара, отмечающие берег далекой реки. Здесь река делалась уже, но все же превышала по ширине любую речку владения Дэйш. Туманы все еще висели клочьями над низиной, но клочья эти, плывя по ветру, становились все мельче, пока не исчезали совсем.
Вот оно. Плохо различимый отсюда черный скалистый выступ, отходящий от зеленого склона в сторону реки, пугающе-темное вторжение в мир мягкой зелени, волей-неволей притягивающее взгляд к своим грубым очертаниям. Стена, чистая и блестящая, словно отрезанная от чего-то отменно заточенным лезвием. Ни одно растение не могло пустить корни на этой гладкой поверхности. На самом гребне проросло несколько убогих кустов, но лишь для того, чтобы рухнуть под тяжестью огромного гнезда, свитого серебряными орлами, которые утвердили свое право на эту скалу. Земля под ней была нетронута. Никто не посмел бы ее возделывать, боясь, как бы в один прекрасный момент его не накрыли тени больших птиц, размах крыльев которых, когда они кружат в небесах, творя знамения, никак не меньше человеческого роста. Лишь в самые засушливые дни люди приближались, чтобы взять воды из неиссякающего водопада, осыпающего ослепительными белыми брызгами полуночный лик скалы. И уж точно никто и никогда не дерзнул бы приблизиться к узорчатым резным воротам в высокой стене, окружающей башню без крыши к югу от скалы. Никто, кроме владыки или его признанной жены.
Кейда направился к стене, отыскав тропу, вьющуюся меж остатков неоднократно обобранного кустарника. Вскоре ягодные кусты и небольшие деревца лиллы обозначили границу возделываемых земель. Впрочем, на кустах не нашлось ни единой ягодки, как бы яростно ни терзал голод желудок Кейды. Несколько рыжеватых в черных прожилках листков, поникших под побегом лиллы, привлекли его взгляд. Свеклахира. Упав на колени, Кейда принялся рыть землю кинжалом, пока не нашел корни. Неловкими пальцами он очистил их от кожуры, и темный сок полился на руки и клинок. Вялые и кожистые во время засухи, они все же сохранили свежесть, и Кейда решительно принялся их жевать.
Пусть эта случайная находка, как и кабан, станет добрым предзнаменованием, что я на верном пути.
Какой бы скудной ни была пища, она взбодрила его. Он поспешил, видя, как черная скала блестит все ярче от каждого прикосновения разгорающегося дневного света. Туманы стронулись с места и поплыли вокруг скалы, едва различимые образы искушали его глаза и память, но исчезали слишком быстро, чтобы он мог узнать их. Следуя изгибу гряды холмов и мало-помалу спускаясь ниже, к реке, тропа помогла Кейде преодолеть более половины расстояния до большой черной скалы, после чего круто свернула от нее к скоплениям домишек с плотно закрытыми ставнями. Кейда настороженно поглядел в сторону реки. Теперь он видел несколько крохотных фигурок, почти незаметных в тумане, склонившихся над грядками, где росли молодые и нежные побеги соллера, которые, как только пойдут долгожданные ливни и вода глубоко пропитает поля на речных берегах, будут пересажены на готовые вспаханные участки.
Думаю, самое время начать пробираться украдкой пока не поздно. Еще не хватало, чтобы тебя увидели и окликнули, спросили, кто ты и что делаешь, полуголый и грязный, но при этом с мечом, который стоит вдвое больше любого из их домов со всем добром. Вряд ли тебя кто-то опознает в таком виде как могучего владыку Дэйша, толкователя знамений, законодателя, целителя и защитника всех своих островов.
Оставив тропу, Кейда двинулся напрямик к белой каменной стене, окружавшей Башню Молчания. Совершенный круг, увенчанный остриями из непрозрачного белого хрусталя, идеальная гармония которого нарушена лишь единственными воротами черного дерева с бронзовыми оковками, давно сделавшимися мрачно-зеленого цвета. Кейда поднял исцарапанной и грязной рукой засов и, отворив ворота, проскользнул внутрь ограды. Его дыхание хрипло отдавалось в ушах, когда он оперся спиной о стену, внезапно лишившись сил.
Перед ним вздымалась могучая громада башни. Широкие плоские ступени плавной спиралью уходили вверх внутри самого здания. Они были предназначены для тех, кто принесет сюда почитаемых мертвых владения, чтобы возложить их на пустой открытый помост на вершине, четыре столба которого установлены строго по странам света. И никаких ограждений. Кто бы ни исполнял столь священные обязанности, выполнит он их, не получив ни царапинки или, напротив, упадет и покалечится, а то и погибнет – это всегда считалось великим знамением. Кейда медленно прошел через дворик, желая, чтобы башня как можно скорее оказалась между ним и воротами. Он заметил, что, вопреки всем обычаям, из сухой земли внутри ограды все же поднялось несколько растений.
Стебли соллера, побрякивающие сухими зернышками, облаченными в грубую оболочку; хороший знак, выходит, плодородные земли обеспечат в ближайший год необходимый людям урожай. А у этого крохотного ростка уже угадываются листья, такие, как у лихорадочного дерева. И это хоть и хрупкое, но обещание здоровья людям в окрестностях. Я бы, впрочем, не ждал слишком больших радостей для местных жителей, учитывая размеры этого змеиного куста, разросшегося рядом.
То была еще одна из твоих целей, когда мы охотились в лесу, не так ли, отец мой – учить нас распознавать целебные растения?
«Видите эти устремленные вверх острые пальцы, скрытые среди листьев карнелилки? Это змеиный куст. Он ядовит не меньше, чем любая змея, а сок его столь же опасен, сколь и змеиный яд. Не прикасайтесь к нему: эти шипы вонзятся вам в пальцы и вызовут нагноение. Не срезайте его: сок брызнет на кожу, она пойдет волдырями. Позаботьтесь, чтобы никогда не прихватить его вместе с сушняком для костра. Мясо, приготовленное на таком топливе, убьет вас».
«Тогда какой цели он служит?» – с запинкой пролепетал Кейда. Он не так давно начал изучать травы, но уже твердо усвоил: предполагается, что каждое растение для чего-то применяют.
Дэйш Рейк неодобрительно поглядел на сына.
«Он служит предостережением. Пусть этого пока будет достаточно».
Лишь позднее, когда я остался твоим единственным сыном, роясь в книгах-травниках в башне, ища всех тех знаний, которые мне помешала получить твоя смерть, я узнал сполна о его возможностях как искусного средства борьбы с врагами, о том, как навлечь с его помощью временные расстройства или изнуряющие болезни. Это одно из тех недобрых растений, которыми пользуется Улла Сафар. Чтобы устранить со своего пути такие препятствия, как мать Орхана?
Сюда ли приносит Улла Сафар эти маленькие мертвые тела, которые исторгает из летописей своего владения едва ли позднее, чем они начнут дышать? Считает ли он их достаточно важными, чтобы возносить на безмолвные высоты, дабы птицы и насекомые могли распространить их сущность как можно дальше по владению? Как они могут повлиять, эти крохотные дети, на судьбы своего владения? Возможно, он просто хоронит их как смиренных островитян, не требующих ничего, кроме как вернуть все, чем они стали, месту, где обитали при жизни. Или он отказывает им даже в этой милости, поскольку не считает их достойными жизни как таковой, на что вправе рассчитывать даже самый жалкий отпрыск самого грязного земледельца на островах Дэйшей? Он сжигает эти тела или бросает в прилив, чтобы их унесло подальше от Архипелага? Я ничему не удивился бы. И все же это хотя бы не пахнет так, как если бы он калечил кого-то, проливал кровь, чтобы в дальнейшем тот не помышлял о власти над его землями.
Кейда сел спиной к башне и поглядел на ступени, поднимающиеся над головой. Безмолвный воздух был свеж, как и положено на заре, и запах падали не долетал с вершины башни. Несколько обрывков ткани, выбеленных дождями и солнцем, лежало на земле, равно как и несколько тусклых, белых, округлых обломков, несомненно, костей. Самая большая их кучка окружала основание змеиного куста.
«Он служит предостережением. Пусть этого пока будет достаточно».
Кейда взирал, ничего не видя, на гладкую каменную стену перед собой. Ни звука, лишь неумолчный и дробный рокот водопада, скрытого стеной. Этот шум снова пробудил в Кейде жажду, во рту пересохло, точно он был выложен выбеленным на солнце хлопком. Решительно отмахнувшись от мысли сходить к воде, Кейда сидел и перебирал доводы, которые ему понадобятся, чтобы устоять в неизбежном споре с Джанне и убедить ее в истинности того, что явилось ему во мраке ночи на безмолвном речном берегу. Несмотря на всю свою решимость, он так и не успел как следует подготовиться, когда услышал резкий голос Джанне, заглушивший тихие шаги, постепенно приближающиеся к воротам. Он сидел, не двигаясь, заставляя себя дышать медленно и ровно, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
– Подожди внизу. – Голос Джанне был севшим от усталости. Она помедлила, выслушивая тихое и недовольное бурчание Бирута. – Потому что я не хочу, чтобы меня отвлекали.
Кейда в напряжении ждал, пока она поднимала засов, заходила внутрь и крепко закрывала за собой ворота. Он услышал, как жена тяжело вздохнула, прежде чем мягкой поступью приблизиться к башне.
– Кейда?
Он встал.
– Я здесь. Кто с тобой? – спросил он тихо.
Джанне непроизвольно устремилась вперед, но тут же остановилась и скрестила руки на груди.
– Бирут, отряд наших меченосцев и кое-кто из людей Уллы, который настоял, что мы не можем совершать такое путешествие без надлежащего сопровождения. Не беспокойся, я оставила их за пределами слышимости, и Бирут позаботится, чтобы никто не вторгся сюда и не помешал мне предаваться горю. – На ее лице отразилось все напряжение долгой тревожной ночи, но, тем не менее, она была безупречно одета: белая шаль из шелковистой козьей шерсти прикрывала ее плечи поверх зеленого, как трава, платья с рисунком из танцующих цапель. Ее туго заплетенные волосы украшали цепочки оправленных в серебро изумрудов.