Текст книги "Прямо к цели"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц)

Глава 8

Бекки проснулась на следующее утро еще до того, как прозвонил будильник. Она встала, оделась и вышла из квартиры, когда Дафни еще даже не подавала признаков жизни. Ей не терпелось узнать, как идут дела у Чарли в его первый день работы. Подойдя к дому 147, она увидела, что магазин уже открыт и одинокий покупатель пользуется безраздельным вниманием Чарли.

– Доброе утро, партнерша, – прокричал Чарли из-за прилавка, как только Бекки вошла в магазин.

– Доброе утро, – ответила Бекки. – Я вижу, ты намерен провести весь первый день, сидя за прилавком и наблюдая, как идет торговля.

Чарли, как выяснилось, начал обслуживать покупателей еще до появления Глэдис и Пэтси, а бедный Боб Макинз уже сейчас выглядел так, как будто он проработал целый день.

– Сейчас нет времени, чтобы поболтать с представительницей класса бездельников, – акцент кокни как никогда явно звучал в словах Чарли. – Надеюсь, что такая возможность предоставится вечером, не так ли?

– Конечно, – заверила Бекки.

Она взглянула на часы, взмахнула рукой на прощание и отправилась на свою первую в это утро лекцию. Но тут оказалось, что ей трудно сосредоточиться на истории эпохи Возрождения, и даже слайды работ Рафаэля, проецируемые волшебным фонарем на белую простыню, не вызывали у нее интереса. Ее мыслями овладевала то предстоящая необходимость провести уик-энд с родителями Гая, то беспокойство по поводу того, сможет ли Чарли обеспечить достаточную прибыль, чтобы рассчитаться с Дафни. Она призналась себе, что последнее ее волновало меньше. Наконец Бекки с облегчением увидела, что черная стрелка часов миновала отметку четыре тридцать. Вновь она бежала, чтобы вскочить в трамвай на углу Портланд-плейс, и опять продолжала бежать, когда вышла наконец на Челси-террас.

В магазине у Трумпера стояла небольшая очередь, и Бекки, еще не войдя в дверь, могла слышать, как Чарли нахваливает свой товар.

– Полфунта сочного виноградика из Южной Африки за одного вашего короля Эдуардика, а почему бы мне не подбросить один прекрасный пепин, ведь цена-то всему – один-единственный шиллинг, любушка? – Гранд-дамы, фрейлины, няньки – все, кто с гневом отвернул бы свои носы, назови их «любушками» кто-нибудь другой, просто таяли, когда Чарли произносил это слово. Лишь только когда ушел последний покупатель, Бекки смогла разглядеть все те изменения, которые произошли в магазине с появлением в нем Чарли.

– Всю ночь на ногах, – сказал он ей. – Убирал полупустые ящики и все то, что не продается. Закончил тем, что все нежные и живописные фрукты и овощи, такие, как помидоры и груши, разместил подальше, а все непривлекательное и небьющееся – впереди. Картофель, брюква, турнепс. Это золотое правило.

– Дед Чарли… – начала она с усмешкой, но вовремя спохватилась.

Бекки внимательно осмотрела преобразившиеся прилавки и вынуждена была признать новую раскладку товара более целесообразной. Да и с улыбками на лицах покупателей трудно было спорить.

Через месяц очередь, растянувшаяся до мостовой, стала обычным явлением у магазина Чарли, а еще через месяц он завел разговор с Бекки о расширении.

– За счет чего? – спросила она. – Твоей спальни?

– Места для овощей там не найдется, – ответил он с усмешкой. – Во всяком случае, до тех пор, пока очереди у Трумпера не стали такими же большими, как на «Пигмалиона». Но, в отличие от него, наш товар будет идти вечно.

Проверив и перепроверив доходы за квартал, Бекки не поверила своим глазам. Они превзошли все ее ожидания. И она решила, что настало время устроить маленький праздник.

– Почему бы всем нам не поужинать в итальянском ресторане? – предложила Дафни, получив чек за последние три месяца на гораздо более крупную сумму, чем рассчитывала.

Бекки сочла это прекрасной идеей, но была удивлена тем, как неохотно согласился с ее планами Гай и как много проблем возникло у Дафни в связи с подготовкой к этому событию.

– Мы не собираемся прокутить всю прибыль за один вечер, – заверила ее Бекки.

– Тем более жаль, – сказала Дафни, – так как мне показалось, что у меня появляется шанс ввести в действие условие контракта о вашей ответственности в случае неуплаты долга. Я отнюдь не жалуюсь. В конце концов, Чарли будет совсем неплохой заменой моему обычному окружению из бесхарактерных сынков викариев и безногих помощников конюхов, которых я каждый уикэнд вынуждена терпеть возле себя.

– Будь осторожна, он не удовлетворится тобой лишь в качестве десерта.

Бекки предупредила Чарли, что стол у них заказан на восемь часов, и заставила его пообещать, что он наденет свой лучший костюм. «Свой единственный костюм», – напомнил он ей.

Гай зашел за девушками на квартиру ровно в восемь, но всю дорогу до ресторана оставался необычно молчаливым. Прибыв с небольшим опозданием, они обнаружили Чарли, сидевшим в одиночестве и с таким беспокойным видом, как будто он впервые попал в ресторан.

Бекки вначале представила ему Дафни, а затем уже его самого Гаю. Они при этом стояли и таращились друг на друга, как соперники перед финальным боем.

– Ну конечно, вы оба служили в одном полку, – заметила Дафни. – Но я не думаю, что вам приходилось сталкиваться друг с другом, – добавила она, внимательно глядя на Чарли. Никто из мужчин никак не прокомментировал ее замечание.

Неудачно начавшийся вечер был обречен на то, чтобы стать еще хуже, поскольку все четверо никак не могли найти общую тему для разговора. Чарли, далеко не такой находчивый и остроумный, каким он был в магазине, надулся и вообще перестал поддерживать беседу. Если бы Бекки могла дотянуться до его лодыжки, она бы пнула его под столом, и не только за то, что он ел горошек с ножа.

Подчеркнутое молчание Гая лишь усугубляло положение, несмотря на веселость и кипучую энергию Дафни. Когда принесли счет, Бекки с облегчением вздохнула, едва дождавшись конца этого вечера. Ей даже пришлось незаметно оставить чаевые, так как Чарли, похоже, и в голову не пришло, что это должен был сделать он.

Она вышла из ресторана с Гаем, и, направляясь к дому 97, они вскоре потеряли из виду Дафни с Чарли. Бекки полагала, что ее компаньоны находятся в нескольких шагах сзади, но мысли о них вылетели у нее из головы, когда Гай заключил ее в объятия и, нежно поцеловав, произнес:

– Доброй ночи, моя дорогая. И не забудь, что мы отправляемся в Ашхерст на уик-энд.

Как она могла забыть об этом? Бекки заметила, как Гай украдкой взглянул туда, где должны были находиться Дафни с Чарли, но, не сказав больше ни слова, взмахом руки подозвал двухколесный экипаж и распорядился доставить его в казармы фузилеров в Хьюнслоу.

Бекки открыла ключом переднюю дверь и, присев на диван, задумалась, следует ли ей вернуться в магазин и высказать Чарли все, что она думает о нем. Через несколько минут в комнату ворвалась Дафни.

– Сожалею, что все так получилось, – выпалила Бекки, прежде чем ее подруга успела раскрыть рот, чтобы высказать свое мнение. – Чарли обычно более общителен. Не могу понять, что с ним произошло.

– Я подозреваю, что ему нелегко было сидеть за одним столом с офицером из его бывшего полка, – сказала Дафни.

– Думаю, ты права, – проговорила Бекки. – Но в конечном итоге они должны стать друзьями. Я уверена в этом.

Дафни задумчиво посмотрела на Бекки.

В следующую субботу утром, завершив несение караульной службы, Гай зашел за Бекки, чтобы отправиться с ней в Ашхерст. Увидев ее в одном из модных красных платьев, принадлежавших Дафни, он тут же заметил, как прекрасно она выглядит, и на всем пути до Беркшира был так весел, что Бекки начала понемногу успокаиваться. Они приехали в деревню Ашхерст к трем часам дня, и, когда машина свернула на дорогу, которая вела к усадьбе, стоявшей на холме, Гай обернулся и весело подмигнул ей.

Бекки не ожидала, что дом может быть таким большим. На ступеньках их ждали дворецкий, младший дворецкий и два ливрейных лакея, склонившиеся в поклоне. Гай остановил машину на покрытой гравием дорожке, и дворецкий ступил вперед, чтобы достать из багажника два небольших чемоданчика Бекки и передать их лакею, который тут же исчез с ними в доме. Затем дворецкий степенным шагом повел капитана Гая и Бекки по каменным ступеням в вестибюль и далее по широкой деревянной лестнице в спальню на втором этаже.

– Комната Веллингтона, мадам, – произнес он торжественным тоном, открывая перед ней дверь.

– Имеется в виду, что он однажды провел здесь ночь, – пояснил Гай, поднимаясь вслед за ней по лестнице. – Кстати, тебе не придется чувствовать себя в одиночестве. Я в соседней комнате и совсем не такой покойный, как наш генерал.

Бекки вошла в большую удобную комнату, где молодая девушка в длинном черном платье с белым воротничком и манжетами распаковывала ее чемоданы. Девушка обернулась, сделала реверанс и объявила:

– Я Нелли, ваша горничная. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам понадобится что-нибудь.

Поблагодарив ее, Бекки прошла к окну в нише, из которого открывался вид на бескрайнее зеленое поле. В дверь постучали, и, прежде чем она успела сказать: «Войдите», в комнате появился Гай.

– Комната в порядке, дорогая?

– В полном порядке, – ответила Бекки, а горничная вновь сделала реверанс. При этом взгляд молодой девушки показался Бекки недобрым.

– Ты готова встретиться с Па? – спросил он.

– Раз я здесь, значит, всегда должна быть готова к этому, – заверила Бекки и спустилась за Гаем в малую гостиную, где перед полыхавшим камином их ждал мужчина чуть старше пятидесяти лет.

– Добро пожаловать в Ашхерст-холл, – сказал майор Трентам.

Бекки улыбнулась хозяину дома и поблагодарила его.

Майор был немного ниже ростом, чем его сын, но обладал такой же стройной фигурой и такими же белокурыми волосами, хотя и с сединой на висках. Но на этом сходство заканчивалось. У Гая кожа лица была нежной и бледной, тогда как майор Трентам выглядел как человек, который большую часть своего времени проводит на воздухе, да и ладонь его во время рукопожатия говорила о том, что ему не чужд труд на земле.

– Ваша городская обувь не годится для того, что я замыслил, – заявил майор. – Вам придется воспользоваться парой сапог для верховой езды, принадлежащих моей жене или, возможно, Найджелу.

– Найджелу? – удивилась Бекки.

– Да, младшему Трентаму. Разве Гай не говорил вам о нем? Он учится на последнем курсе в Харроу и надеется попасть в Сандхерст, затмив таким образом своего братца.

– Я не знала, что у вас есть…

– Малец не заслуживает упоминания о себе, – с легкой усмешкой прервал ее Гай, когда его отец повел их через холл к шкафу под лестницей. В нем Бекки увидела целый ряд кожаных сапог для верховой езды, начищенных даже лучше, чем ее собственные туфли.

– Выбирайте, моя дорогуша, – сказал майор Трентам.

После одной-двух попыток Бекки подобрала себе пару, которая точно подходила по ноге, и вышла во двор вслед за Гаем и его отцом. Почти весь вечер майор Трентам водил свою молодую гостью по поместью, раскинувшемуся на семистах акрах земли. И горячий пунш в серебряной чаше, ожидавший их по возвращении в малой гостиной, оказался как нельзя кстати для Бекки.

Дворецкий сообщил им, что звонила миссис Трентам и сказала, что она задерживается в доме священника и не сможет успеть к чаю.

К тому времени когда опустились первые сумерки и Бекки вернулась в свою комнату, чтобы привести себя в порядок перед ужином, миссис Трентам все еще не было.

Дафни одолжила ей пару платьев, подходящих для этого случая, и даже роскошную полукруглую брошь с бриллиантами, в отношении которой у Бекки были некоторые сомнения. Но, когда она взглянула на себя в зеркало, все ее страхи тут же исчезли.

Услышав, как часы в доме дружно пробили восемь, она спустилась в большую гостиную. Платье и брошь произвели немедленный и ощутимый эффект на обоих мужчин. Мать Гая по-прежнему отсутствовала.

– Какое у вас очаровательное платье, мисс Сэлмон, – воскликнул майор.

– Благодарю вас, майор Трентам, – промолвила Бекки, протягивая руки к огню и оглядывая комнату.

– Моя жена вскоре присоединится к нам, – заверил ее майор, а дворецкий протянул ей стакан шерри на серебряном подносе.

– Я получила настоящее удовольствие от осмотра поместья.

– Вряд ли его можно назвать поместьем, дорогуша, – отозвался майор с теплой улыбкой. – Но я рад, что вам понравилась прогулка, – добавил он, переводя взгляд за ее плечо.

Бекки обернулась и увидела, как в комнату входит высокая элегантная леди в черном одеянии от затылка до пят. Медленным и церемонным шагом она направлялась к ним.

– Маман, – сказал Гай, целуя ее в щеку, – мне бы хотелось познакомить тебя с Бекки Сэлмон.

– Здравствуйте, – произнесла Бекки.

– Могу я поинтересоваться, кто брал мои сапоги для верховой езды из шкафа в холле? – задала вопрос миссис Трентам, не замечая протянутой руки Бекки. – А затем ничтоже сумняшеся сунул их обратно испачканными в грязи?

– Я, – сказал майор. – Иначе миссис Сэлмон пришлось бы ходить по ферме в туфлях на высоких каблуках. Что было бы не совсем разумно в подобных обстоятельствах.

– Было бы разумнее, если бы мисс Сэлмон привезла с собой все необходимые ей вещи и, прежде всего, соответствующую обувь.

– Мне очень жаль… – начала Бекки.

– Где ты была весь день, ма? – вмешался Гай. – Мы надеялись увидеть тебя гораздо раньше.

– Пыталась разрешить кое-какие проблемы, с которыми не может справиться наш новый священник, – ответила миссис Трентам. – Он совершенно не представляет, как надо организовывать праздник урожая. Чему только их учат в Оксфорде в наши дни.

– Теологии, наверное, – предположил майор Трентам.

Прочистив горло, дворецкий объявил:

– Ужин подан, мадам.

Миссис Трентам повернулась и, не сказав больше ни слова, направилась быстрым шагом в столовую. Она посадила Бекки справа от майора и напротив себя. Три ножа, четыре вилки и две ложки лежали перед Бекки на пугающем своими размерами столе. У нее не было сомнений, чем из них следует пользоваться вначале, поскольку на первое был подан суп, ну а дальше она решила поступать так, как миссис Трентам.

Хозяйка не обращалась к Бекки до тех пор, пока не подали второе. Она говорила с мужем об успехах Найджела в Харроу – не таких уж внушительных; о новом священнике – почти таком же плохом; о леди Лавинии Малим – вдове судьи, недавно поселившейся в деревне и доставляющей массу хлопот.

Рот Бекки был забит фазаном, когда миссис Трентам спросила вдруг:

– А по какой части служит ваш отец, мисс Сэлмон?

– Он умер, – выдавила из себя Бекки.

– О, прискорбно слышать это, – произнесла она безразличным тоном. – Могу ли я предположить, что он погиб в строю, сражаясь на фронте?

– Нет, он не был на фронте.

– О, так чем же он занимался во время войны?

– Он содержал булочную. В Уайтчапеле, – добавила Бекки, памятуя о предостережении своего отца, который говорил: «Если ты попытаешься когда-нибудь скрыть свое происхождение, это закончится плачевно».

– В Уайтчапеле? – переспросила миссис Трентам. – Если я не ошибаюсь, это маленькая приятная деревушка, совсем рядом с Вустерширом?

– Нет, миссис Трентам, это в самом центре лондонского Ист-энда, – сказала Бекки, надеясь, что Гай придет ей на помощь, но тот был всецело поглощен своим стаканом кларета.

– О, – процедила миссис Трентам, не разжимая губ, – я помню, как однажды посещала супругу архиепископа Вустерширского в местечке под названием Уайтчапел, но, клянусь, у меня никогда не возникало необходимости забираться в такую даль, как Ист-энд. Не думаю, что у них там есть хотя бы епископ. – Она отложила в сторону нож с вилкой. – Однако, – продолжала она, – мой отец, сэр Раймонд Хардкасл, – вы, возможно, слышали о нем, мисс Сэлмон…

– Нет, вовсе нет, – честно призналась Бекки.

На лице миссис Трентам в очередной раз появилось презрительное выражение, но это, тем не менее, не остановило ее.

– …Удостоенный звания баронета за свою службу королю Георгу V…

– И в чем заключалась эта служба? – наивно спросила Бекки, заставив миссис Трентам помолчать секунду, прежде чем пуститься в дальнейшие объяснения.

– Он принимал скромное участие в усилиях Его Величества, направленных на то, чтобы не допустить превосходства Германии.

– Он торговец оружием, – произнес майор Трентам сквозь зубы.

Даже если миссис Трентам и слышала его слова, она предпочла никак не реагировать на них.

– Вы закончили учебу в этом году, мисс Сэлмон? – спросила она ледяным тоном.

– Нет, – ответила Бекки. – Я продолжаю учиться в университете.

– Я не одобряю такой самостоятельности. Для леди достаточно получить среднее образование и знать, как обходиться со слугами и, возможно, как пережить, при необходимости, матч по крикету.

– Но если у тебя нет слуг… – начала Бекки, но в этот момент миссис Трентам зазвонила в серебряный колокольчик, находившийся у нее под рукой.

Когда появился дворецкий, она заявила отрывисто:

– Кофе мы переносим в гостиную, Гибсон.

На лице дворецкого отразилось легкое недоумение, когда миссис Трентам встала из-за стола и все проследовали назад в гостиную, где камин уже не полыхал столь жарко.

– Не желаете ли немного портвейна или бренди, мисс Сэлмон? – поинтересовался майор Трентам, в то время как Гибсон разливал кофе.

– Нет, благодарю вас, – тихо ответила Бекки.

– Прошу меня простить, – сказала миссис Трентам, поднимаясь со стула, на который она только что опустилась. – У меня, похоже, начинает болеть голова, и посему я удаляюсь в свою комнату, с вашего позволения.

– Да, конечно, дорогая, – произнес майор ничего не выражающим голосом.

Как только мать вышла из комнаты, Гай быстро подсел к Бекки и взял ее за руку.

– Утром, когда пройдет ее мигрень, она не будет такой, вот увидишь.

– Сомневаюсь, – шепотом ответила Бекки и, повернувшись к майору Трентаму, сказала: – Может быть, вы извините меня тоже. Это был долгий день, и к тому же я уверена, что вам двоим есть о чем поговорить.

Мужчины встали, когда Бекки уходила из гостиной и поднималась по лестнице к себе в спальню. Она быстро разделась и, умывшись в раковине с ледяной водой, забралась в холодную постель.

Бекки уже почти спала, когда услышала, как поворачивается дверная ручка. Она несколько раз моргнула, пытаясь разглядеть, что происходит в дальнем конце комнаты. Дверь медленно приоткрылась, и в ней появилась фигура мужчины. Затем она так же беззвучно закрылась за ним.

– Кто это? – резко прошептала она.

– Всего лишь я, – пробормотал Гай. – Решил заглянуть и посмотреть, как ты устроилась.

Бекки подтянула простыню до подбородка.

– Спокойной ночи, Гай, – быстро проговорила она.

– Это совсем не по-дружески. – Он сел на кровать у ее ног. – Я только хотел убедиться, что все в порядке. Ведь это был трудный вечер для тебя.

– Со мной все в порядке, спасибо, – сказала Бекки бесцветным голосом. Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она быстро скользнула в сторону, так что он лишь ткнулся ей в левое ухо.

– Возможно, я выбрал неподходящее время?

– Или место, – добавила Бекки, еще дальше отодвигаясь на край и чуть не падая с кровати.

– Я только хотел поцеловать тебя на прощание.

Бекки неохотно позволила ему обнять себя и поцеловать в губы, но его поцелуй длился гораздо дольше, чем она рассчитывала, и ей в конце концов пришлось оттолкнуть его от себя.

– Спокойной ночи, Гай, – решительно произнесла она.

Вначале Гай сидел не шевелясь, но затем медленно поднялся и сказал:

– В другой раз, может быть.

Секунду спустя она услышала, как за ним закрылась дверь.

Бекки подождала немного, затем встала, подошла к двери и повернула ключ в замке. Вынув его из скважины, она вернулась в кровать. Прошло много времени, прежде чем она смогла заснуть.

Утром, когда Бекки спустилась к завтраку, майор Трентам тут же сообщил ей, что прошедшая без сна ночь не избавила его жену от мигрени, и поэтому она решила остаться в постели, пока боль не отступит.

Позднее, когда майор с Гаем отправились в церковь, оставив Бекки просматривать воскресные газеты в гостиной, она не могла не заметить, как при виде нее перешептываются слуги.

Миссис Трентам появилась к обеду, но не пыталась вступать в разговор, который велся за другим концом стола. Когда пудинг заливался сладким кремом, она неожиданно спросила:

– И что читал священник сегодня утром?

– И так во всем – как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки, – ответил майор с легким раздражением в голосе.

– И как вы нашли службу в нашей местной церкви, мисс Сэлмон? – впервые обратилась миссис Трентам к Бекки.

– Я не ходила… – начала Бекки.

– Ах, да, конечно, вы же относитесь к избранному народу.

– Нет, ничего подобного, я католичка, – вспыхнула Бекки.

– О! – воскликнула миссис Трентам с деланным удивлением. – Я полагала, что фамилия Сэлмон… В любом случае заповеди пророка Моисея не доставили бы вам удовольствия, ведь они такие приземленные.

Бекки показалось в этот момент, что каждое слово, которое произносила миссис Трентам, и каждый ее поступок были заранее отрепетированы.

Как только обед закончился и миссис Трентам вновь исчезла, Гай предложил ей совершить небольшую прогулку.

Бекки поднялась в свою комнату и надела самые старые туфли, теперь уже не решаясь даже подумать о том, чтобы позаимствовать пару «веллингтонов» миссис Трентам.

– Все, что угодно, только подальше от дома, – сказала ему Бекки, спустившись вниз, и больше не раскрывала рта, пока не убедилась, что миссис Трентам их не слышит.

– Что она хочет от меня? – наконец не выдержала Бекки.

– О, не так уж все плохо, – заверил Гай, взяв ее за руку. – Ты проявляешь излишнюю чувствительность. Па убежден, что через некоторое время она успокоится, и в любом случае, если мне придется выбирать между вами двумя, я знаю точно, кто из вас важнее для меня.

Бекки стиснула его руку:

– Спасибо, дорогой, но я все еще не уверена, что смогу выдержать еще один такой вечер.

– Мы всегда можем уехать пораньше и провести остаток дня у тебя, – предложил Гай. Во взгляде Бекки отразилось непонимание, и он быстро добавил: – Давай лучше возвратимся в дом, а то она будет ворчать, что мы бросили ее на все утро одну. – Они оба ускорили шаг.

Через несколько минут они поднимались по каменным ступеням в вестибюль. Сменив обувь на домашнюю и поправив перед зеркалом прическу, Бекки вернулась к Гаю в гостиную. Здесь она с удивлением обнаружила, что все готово к большому чаю. Она посмотрела на часы: всего лишь пятнадцать минут четвертого.

– Мне жаль, что вы сочли необходимым заставить всех ждать, Гай, – было первое, что услышала Бекки, входя в комнату.

– Никогда не знал, что мы пьем чай так рано, – произнес майор, находившийся по другую сторону камина.

– Вы пьете чай, мисс Сэлмон? – Даже имя ее в устах миссис Трентам звучало с оскорбительным оттенком.

– Да, благодарю вас, – ответила Бекки.

– Может быть, ты будешь называть мисс Сэлмон по имени, – подсказал Гай.

Взгляд миссис Трентам остановился на сыне.

– Я не могу придерживаться этого новомодного правила – называть каждого встречного по имени, тем более когда этот первый встречный был только что представлен. «Дарджилинг», «Лапсанг» или «Ерл Грей»? – спросила она, прежде чем кто-либо успел очнуться, и вопрошающе посмотрела на Бекки. Но скорого ответа не последовало, так как Бекки еще не пришла в себя от предыдущей издевки. – Очевидно, у вас не было такого выбора в Уайтчапеле, – добавила миссис Трентам.

Бекки подумала о том, чтобы взять в руки чайник и выплеснуть все его содержимое на эту женщину, но потом она все же справилась с собой, решив, что подобной выходки как раз и ждет от нее миссис Трентам.

После некоторого молчания миссис Трентам поинтересовалась:

– У вас есть братья или сестры, мисс Сэлмон?

– Нет, я единственный ребенок в семье, – ответила Бекки.

– Странно, вот уж действительно странно.

– Почему же странно? – наивно спросила Бекки.

– Я всегда думала, что низшие сословия плодятся как кролики. – Миссис Трептам добавила еще кусочек сахара в чай.

– Мама, ну что ты, на самом деле… – начал было Гай.

– Это всего лишь маленькая шутка, – проговорила она быстро. – Гай иногда воспринимает меня слишком серьезно, мисс Сэлмон. Однако я хорошо помню, как мой отец, сэр Раймонд, однажды сказал…

– Не теперь, – не сдержался майор.

– … сословия все равно, что вода и вино. И ни при каких обстоятельствах их не следует смешивать.

– А вот Христу удалось превратить воду в вино, – сказала Бекки.

Миссис Трентам предпочла пропустить это замечание мимо ушей.

– Вот почему офицеры и другие чины стоят у нас на первом месте. Именно так было угодно Богу.

– И вы думаете, Богу была угодна война, чтобы офицеры и другие чины могли резать друг друга без разбора? – спросила Бекки.

– Я уверена в том, что не знаю ответа, мисс Сэлмон. Ведь я не такая интеллектуалка, как вы, я всего-навсего простая женщина, которая говорит то, что думает. Но что я действительно знаю – так это то, что все мы жертвовали собой во время войны.

– А чем жертвовали вы, миссис Трентам? – поинтересовалась Бекки.

– Многим, молодая леди, – выпалила миссис Трентам, вскакивая на ноги. – Начнем с того, что я вынуждена была обходиться без многих вещей, совершенно необходимых для самого существования человека.

– Таких, как руки или ноги? – Бекки тут же пожалела о своих словах, поняв, что попала в ловушку, устроенную ей миссис Трентам.

Мать Гая поднялась со стула и медленно подошла к камину, где резко дернула за шнур звонка для вызова прислуги.

– Я не буду сидеть сложа руки и терпеть оскорбления в собственном доме, – сказала она. Как только появился Гибсон, она обернулась к нему и добавила: – Проследите, чтобы Альфред собрал вещи мисс Сэлмон. Она возвращается в Лондон раньше, чем планировалось.

Бекки молча стояла у камина и не знала, что ей делать дальше. Не выдержав холодного взгляда миссис Трентам, она подошла к майору и, пожав ему руку, проговорила:

– Я должна попрощаться, майор Трентам. У меня такое чувство, что мы не увидимся больше.

– Мне жаль расставаться с вами, – любезно произнес он и поцеловал ей руку.

Повернувшись, Бекки медленно пошла из гостиной, так и не взглянув больше на миссис Трентам. Гай последовал за ней в холл.

На обратном пути в Лондон Гай всячески извинялся за поведение своей матери, но Бекки была уверена, что он сам не верит в свои слова. Когда они подъехали к дому 97, Гай выскочил из машины и распахнул дверцу с ее стороны.

– Могу я подняться в квартиру? – спросил он. – Мне надо еще кое-что сказать тебе.

– Не сегодня, – ответила Бекки. – Мне надо подумать, и я бы хотела побыть одна.

Гай вздохнул.

– Я хотел только сказать, как я тебя люблю, и, может быть, обсудить наши планы на будущее.

– Планы, которые включают твою мать?

– Черт бы побрал мою мать, – послышалось в ответ. – Разве ты не понимаешь, как я люблю тебя?

Бекки заколебалась.

– Давай объявим о нашей помолвке в «Таймс» как можно скорее, и наплевать на то, что она думает. Что ты скажешь?

Она повернулась и обвила его руками.

– О, Гай, я тоже так люблю тебя, но сегодня тебе лучше не заходить, потому что Дафни может вернуться в любой момент. Как-нибудь в другой раз.

На лице Гая промелькнуло разочарование. Он поцеловал ее и пожелал спокойной ночи. Бекки открыла входную дверь и скрылась на лестнице.

Открыв дверь квартиры, она обнаружила, что Дафни еще не вернулась из поездки за город. На дворе уже опустились сумерки, а она все сидела в одиночестве на диване, не в силах зажечь свет. Два часа спустя объявилась Дафни.

– Чем все закончилось? – первое, что произнесла, входя в гостиную, Дафни, слегка удивленная тем, что ее подруга сидит в темноте.

– Катастрофой.

– И что, все кончено?

– Не совсем, – сказала Бекки. – На самом деле, у меня такое ощущение, что Гай сделал мне предложение.

– И ты его приняла?

– Думаю, что да.

– И что ты намерена делать с Индией?

Следующим утром, когда Бекки распаковала свой дорожный чемодан, она с ужасом обнаружила, что изящная брошь, которую Дафни одолжила ей на уик-энд, пропала. Предположив, что, должно быть, забыла ее в Ашхерст-холле и не желая вступать в контакт с миссис Трентам, она оставила Гаю записку в его полковой столовой. В пришедшем на следующий день ответе он заверял ее, что выяснит все в воскресенье, когда планирует обедать со своими родителями в Ашхерсте.

Следующие пять дней Бекки провела в сплошном беспокойстве по поводу того, сможет ли Гай найти брошь. Хорошо хоть, Дафни пока, похоже, не обнаружила пропажи. Единственным желанием Бекки было поскорее вернуть украшение, пока у ее подруги не возникло желания надеть его.

Гай сообщил в понедельник, что, несмотря на тщательные поиски в комнате для гостей, он не смог найти пропавшую брошь и к тому же Нелли проинформировала его, что она четко помнит, как укладывала все украшения Бекки в ее чемодан.

Это сообщение ошеломило ее, так как она хорошо помнила, что сама собирала свой чемодан после поспешного выдворения ее из Ашхерста. С огромным беспокойством она сидела до глубокой ночи и ждала возвращения Дафни после уик-энда, чтобы рассказать подруге о случившемся. Страх охватывал ее при мысли, что потребуются месяцы, а возможно, и годы, чтобы расплатиться за эту, может быть, фамильную реликвию.

Когда в начале первого ночи ее подружка впорхнула в квартиру, Бекки уже выпила несколько чашек черного кофе и чуть было не закурила одну из сигарет Дафни.

– Поздно засиживаешься, моя дорогая, – такими были первые слова Дафни. – Неужели экзамены так близко?

– Нет, – сказала Бекки и одним духом выложила историю с пропавшей бриллиантовой брошью. Она закончила вопросом к Дафни о том, сколько времени, по ее мнению, ей придется выплачивать за пропажу.

– Около недели, я думаю, – предположила Дафни.

– Около недели? – растерялась Бекки.

– Да. Это всего-навсего бижутерия – последний крик моды. Если я не ошибаюсь, она стоила мне ровно три шиллинга.

Во вторник за ужином Бекки с облегчением рассказала Гаю, почему пропавшее украшение больше не представляет такой важности.

А еще через неделю Гай привез им пропажу на квартиру с объяснениями, что Нелли нашла ее под кроватью в «комнате Веллингтона».