Текст книги "Прямо к цели"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц)

– Еще один ход?

– Под названием «Фотерджилл».

– Угловой магазин Фотерджилла.

– Ни больше, ни меньше, – сказал Чарли. Ведь вам же известно, как я отношусь к угловым магазинам, мисс Сэлмон?

– Конечно, мистер Трумпер. И мне известно также, что вы полный профан в торговле предметами изящных искусств, не говоря уже о том, какой из вас аукционист.

– Неважный, должен я признаться, – сказал Чарли. – Но после пары визитов на Бонд-стрит, где я понаблюдал, как они зарабатывают на жизнь на аукционах в Сотби, и последующей короткой прогулки до Сент-Джеймса, чтобы взглянуть на их единственных конкурентов у Кристи, я пришел к выводу, что мы сможем в конечном итоге найти приложение твоей степени бакалавра искусств.

Бекки удивленно подняла брови.

– Мне не терпится узнать, как ты распорядился оставшейся частью моей жизни?

– Как только получишь свою степень, – продолжал Чарли, пропустив мимо ушей ее замечание, – я хочу, чтобы ты пошла работать к Сотби или Кристи, где бы провела три – пять лет, изучая все то, что известно им. Как только почувствуешь себя подготовленной к самостоятельной работе, можешь прихватить с собой любого стоящего служащего и возвратиться в 1-й магазин на Челси-террас, чтобы составить этим двум заведениям настоящую конкуренцию.

– Я продолжаю слушать, Чарли Трумпер.

– Понимаешь, Ребекка Сэлмон, ты унаследовала деловую сметку своего отца. Надеюсь, тебе нравится это выражение? Если прибавить сюда твою любовь и талант к этому, то как можно допустить, что ты провалишься?

– Спасибо тебе за комплимент, но можно мне сразу же поинтересоваться, какое место ты отвел мистеру Фотерджиллу в своем генеральном плане?

– Никакого.

– Как это понимать?

– Последние года три деньги у него утекают, как вода сквозь пальцы, – заметил Чарли. – В настоящее время стоимость недвижимости и всех его запасов едва покрывает издержки, но такое положение дел долго продолжаться не может. Так что теперь ты знаешь, что тебя ожидает.

– Вполне, мистер Трумпер.

Когда наступил, а затем прошел сентябрь, даже Бекки начала соглашаться, что Гай не намерен отвечать на ее письмо.

Еще в августе Дафни рассказала им, что случайно встретила в Гудвуде миссис Трентам. Мать Гая заявила, что Гай не только доволен своей службой в Индии, но и имеет все основания ожидать скорого производства в майоры. Дафни с трудом сдержала свое обещание и не стала говорить ей о положении Бекки.

С приближением срока родов Чарли позаботился, чтобы Бекки не занималась покупками, и даже выделил ей одну из продавщиц для уборки квартиры, в ответ на что Бекки обвинила его в том, что он балует ее.

К девятому месяцу Бекки перестала даже проверять утреннюю почту, все больше соглашаясь с давно известным мнением Дафни о капитане Трентаме. Она с удивлением отмечала, как быстро его образ тускнел в ее памяти, несмотря на то что ребенок, которого она готовилась произвести на свет, был его ребенком.

Бекки смущало также то, что большинство людей считали, что отцом ребенка является Чарли. Этому мнению способствовало то, что сам он не отрицал этого, когда его спрашивали.

Тем временем Чарли присмотрел пару магазинов, которые, по его предположениям, должны были вскоре пойти на продажу, но Дафни даже слушать не хотела о новых сделках, пока не родится малыш.

– Я не хочу, чтобы Бекки участвовала в твоих сомнительных делах до рождения ребенка и защиты степени. Я понятно выражаюсь?

– Да, мэм, – щелкнул каблуками Чарли. Он не стал распространяться о том, что всего лишь неделю назад они с Бекки завершили сделку с мистером Шнеддлзом, по которой книжный магазин переходит к ним, как только старик отправится в лучший мир. Только один пункт этого договора беспокоил Чарли: он не знал, как будет избавляться от такого количества книг.

– Только что звонила мисс Бекки, – прошептал Боб на ухо своему хозяину, который в тот день после обеда обслуживал покупателей. – Спрашивает, не можете ли вы срочно прийти к ней. Она считает, что вот-вот начнутся роды.

– Но они должны быть не раньше, чем через две недели, – пробормотал Чарли, снимая фартук.

– Я не слишком хорошо понимаю в этом, но она просила поторопиться.

– Она послала за акушеркой? – спросил Чарли, бросая обслуживать покупателя и хватая на ходу пальто.

– Не имею представления, сэр.

– Ладно, занимайся магазином, потому что я могу не вернуться сегодня. – Чарли оставил очередь улыбавшихся покупателей и побежал к дому 97. Стремительно поднялся по лестнице, толкнул дверь в квартиру и прошагал прямо в спальню Бекки.

Прежде чем заговорить, он какое-то время сидел рядом с ней на кровати и держал ее руку в своей.

– Ты послала за акушеркой? – спросил он наконец.

– Конечно, послала, – раздалось сзади них, и в комнату вошла огромная женщина. Она была одета в старый коричневый плащ, а в руках держала черную кожаную сумку. Судя по колебанию груди, ей нелегко дался подъем по лестнице. – Я миссис Вестлейк из больницы Святого Стефана, – объявила она. – Надеюсь, что пришла вовремя. – Бекки кивнула, а акушерка переключила свое внимание на Чарли. – А вы пойдите и вскипятите мне воды и быстро. – Тон ее голоса говорил о том, что она не привыкла к тому, чтобы ей задавали вопросы. Чарли тут же подскочил и вышел из комнаты.

Миссис Вестлейк поставила свою огромную сумку «Гладстоун» на пол и начала с проверки у Бекки пульса.

– Сколько времени проходит между схватками? – спросила она деловым тоном.

– До двадцати минут, – ответила Бекки.

– Отлично. Тогда нам не придется долго ждать.

В дверях появился Чарли с тазом для воды.

– Я могу еще что-нибудь сделать?

– Да, конечно, можете. Мне нужны все чистые полотенца, которые только найдутся в доме, и я не стала бы возражать против чашки чая.

Чарли вновь выскочил из комнаты.

– Мужья всегда досаждают в таких случаях, – заявила миссис Вестлейк. – Их просто нужно чем-то занимать.

Бекки уже собралась объяснить ей, кто такой Чарли, но тут началась очередная схватка.

– Дыши глубже и медленней, моя дорогая, – смягчившимся голосом подбадривала миссис Вестлейк, когда Чарли вернулся с тремя полотенцами и чайником с горячей водой.

Не оборачиваясь, миссис Вестлейк сказала:

– Оставьте полотенца на комоде, воду вылейте в самый большой таз, какой у вас есть, а чайник опять поставьте кипятиться, чтобы в любой момент у меня было достаточно воды.

Не сказав ни слова, Чарли опять исчез.

– Хотела бы я, чтобы он так же подчинялся и мне, – проговорила Бекки с восхищением.

– О, не беспокойся, милая, у меня с мужем то же самое, но при этом у нас семеро детей.

Через пару минут, открыв дверь ногой, Чарли внес еще один таз с горячей водой.

– На прикроватный столик, – указала миссис Вестлейк. – И постарайтесь не забыть о моем чае. После этого мне понадобятся еще полотенца, – добавила она.

У Бекки вырвался громкий стон.

– Держись за мою руку и дыши глубоко, – велела ей акушерка.

Вскоре вновь появился Чарли с очередным чайником воды и немедленно получил указание сменить воду в тазу. После того как он выполнил поставленную задачу, миссис Вестлейк сказала:

– Вы можете подождать за дверью, пока я не позову.

Чарли вышел из спальни и тихо прикрыл за собой дверь.

Он сновал туда-сюда с бесчисленными чашками чая и чайниками воды, все время появляясь в неподходящие моменты и не с тем, что было нужно, пока его окончательно не выдворили из спальни и не оставили мерить шагами кухню и бояться самого худшего. Затем он услышал слабый и жалобный крик.

Бекки наблюдала из постели, как акушерка подняла ребенка за ногу и слегка шлепнула его по мягкому месту.

– Мне всегда доставляет удовольствие этот момент, – приговаривала акушерка. – Приятно сознавать, что с твоей помощью в мире появилось что-то новое. – Она завернула дитя в махровое полотенце и протянула сверток матери.

– Это?..

– Боюсь, что мальчик, – закончила акушерка. – Так что мир вряд ли продвинется вперед хоть на йоту. В следующий раз вам надо родить дочь, – на лице у нее появилась широкая улыбка. – Если ему, конечно, окажется по плечу такая задача, – она показала пальцем на закрытую дверь.

– Но он… – вновь попыталась объяснить Бекки.

– Бесполезно, я знаю. Как все мужчины. – Миссис Вестлейк открыла дверь спальни в поисках Чарли. – Все закончилось, мистер Сэлмон. Хватит вам бездельничать, идите и посмотрите на своего сына.

Чарли влетел так стремительно, что чуть не сшиб акушерку с ног. Он стоял в ногах кровати и не мигая смотрел на крошечное тельце в руках у Бекки.

– Он страшненький, не так ли? – спросил Чарли.

– Что ж, во всяком случае мы знаем, кто виноват в этом. Будем надеяться только, что все не закончится разбитым носом. В любом случае, как я уже говорила вашей жене, в следующий раз очередь за дочерью. Кстати, как вы собираетесь назвать вашего сына?

– Дэниел Джордж, – сказала Бекки, не раздумывая. – В честь моего отца, – пояснила она, глядя на Чарли.

– И моего, – произнес Чарли, подойдя к изголовью кровати и положив руку на плечо Бекки.

– Что ж, мне надо идти, миссис Сэлмон. Но утром я вернусь к вам.

– Нет, на самом деле, я миссис Трумпер, – спокойно сказала Бекки. – Сэлмон – это моя девичья фамилия.

– Ох, – впервые смутилась акушерка. – Похоже, они перепутали фамилии в моей карте вызовов. Ну что же, до завтра, миссис Трумпер, – сказала она, закрывая за собой дверь.

– Миссис Трумпер? – произнес Чарли.

– Мне понадобилось ужасно много времени, чтобы прозреть, вы не находите, мистер Трумпер?

Дафни
1918–1921

Глава 13

Когда я раскрыла письмо, то, признаюсь, не сразу вспомнила, кто такая Бекки Сэлмон. Но затем в памяти у меня всплыло, что в «Святом. Павле» такую фамилию носила одна чрезвычайно смышленая и довольно полная ученица, у которой был нескончаемый запас пирожных с кремом. Если я правильно помню, то единственное, что я предложила ей со своей стороны, это была книга по искусству, подаренная мне на Рождество теткой из Камберланда.

К тому времени, когда я оканчивала школу, не по годам развитая акселератка уже училась в предвыпускном классе, хотя разница в возрасте между нами составляла целых два года.

Прочитав письмо во второй раз, но так и не поняв, зачем ей понадобилось видеть меня, я решила пригласить ее на чай к себе в Челси и выяснить это.

Впервые увидев Бекки после длительного перерыва, я с трудом узнала ее. Она не только сбросила пару стоунов веса, но как будто сошла с одного из рекламных плакатов «Пепсодента», которые можно видеть в каждом трамвае, – такая, знаете ли, цветущая девица, в ослепительной улыбке демонстрирующая безупречный набор зубов. Признаюсь, я даже позавидовала ей.

Бекки объяснила, что ей необходима комната в Лондоне на время учебы в университете. Я была готова с радостью предложить ей таковую. В конце концов, моя маман не раз давала мне понять, как ей не нравится мое одинокое проживание в квартире и что она в толк не возьмет, почему меня не устраивает наша лондонская резиденция на Лаундз-сквер 26. Мне не терпелось сообщить родителям, что я нашла себе подходящую компаньонку, как они и рекомендовали мне.

– Так кто же такая эта девушка? – поинтересовалась мать, когда я приехала на уик-энд в Гаркорт холл. – Кто-нибудь из тех, кого мы знаем?

– Не думаю, ма, – ответила я. – Старая школьная подружка. Вся в учебе.

– Синий чулок, ты хочешь сказать? – вмешался отец.

– Ты правильно понял, па. Она посещает какой-то Бедфордский колледж, где изучает историю эпохи Возрождения или что-то в этом роде.

– Вот не думала, что девицы способны к университетскому образованию, – сказал отец. – Это все, должно быть, плоды усилий проклятого коротышки Уэлшмана, насаждающего свои идеи о новой Британии.

– Ты не должен так отзываться о Ллойд Джордже, – посетовала на него моя мать. – Он все-таки наш премьер-министр.

– Он, может быть, и твой, но уж точно не мой. Я все это отношу на счет суфражисток, – добавил он, демонстрируя свою привычку путать причину со следствием.

– Мой дорогой, ты во всем обвиняешь суфражисток, – напомнила ему мать, – даже в прошлогоднем неурожае. – Однако, – продолжала она, – если возвратиться к этой девушке, то мне кажется, что она может оказать положительное влияние на Дафни. Как ты сказала, откуда происходят ее родители?

– Я не говорила, – ответила я. – Но мне кажется, что ее отец занимался бизнесом где-то на востоке, а с ее матерью мне предстоит пить чай где-то на следующей неделе.

– В Сингапуре, наверное? – предположил па. – Там многие занимаются бизнесом, каучук и все такое.

– Нет, я не думаю, что он занимался каучуком, па.

– Ладно, как бы там ни было, все равно пригласи девушку к нам на чай как-нибудь после обеда, – настоятельно попросила мать. – Или даже на уик-энд. Она охотится?

– Нет, не думаю, ма, но на чай я обязательно приглашу ее в ближайшее время, чтобы вы смогли проинспектировать ее оба.

Должна признаться, что меня одинаково забавляла мысль о приглашении на чай к матери Бекки для того, чтобы и она могла убедиться в том, что я тоже подхожу ее дочери. В душе же я была совершенно уверена в обратном. Я никогда не бывала на востоке дальше Олдвича, насколько мне помнится, поэтому находила идею отправиться в Эссекс даже более увлекательной, чем путешествие за границу.

К счастью, поездка в Ромфорд прошла без происшествий, главным образом потому, что шофер моего отца хорошо знал дорогу. Оказалось, что он выходец из какого-то Дагенхэма, который находится еще дальше в джунглях Эссекса.

До того дня я не имела представления, что существуют такие люди. Они не относились ни к слугам, ни к деловым сословиям, и не являлись также представителями мелкопоместного дворянства, да и от Ромфорда я, прямо скажем, не была без ума. Однако миссис Сэлмон и ее сестра мисс Роач были более чем гостеприимными. Мать Бекки оказалась практичной, рассудительной и богобоязненной женщиной и, к тому же, большой мастерицей готовить шикарный чай, так что поездка в целом оказалась не напрасной.

Бекки вселилась в мою квартиру на следующей неделе, и я с ужасом обнаружила, как много она работает. Она, похоже, проводила весь день в своем Бедфорде и возвращалась домой только за тем, чтобы, перехватив бутерброд и выпив стакан молока, продолжать свои занятия до тех пор, пока сон не одолеет ее, что обычно случалось, когда я уже давно спала. Я никак не могла взять в толк, во имя чего нужны были такие жертвы.

И лишь только после ее наивного до глупости визита к Джону Д. Вуду я впервые узнала о Чарли Трумпере и его амбициозных замыслах. Столько волнений только из-за того, что она продала его лоток, не посоветовавшись с ним. Я сочла своим долгом указать ей, что двое из моих предков были обезглавлены за попытку обманом получить графский титул, а один сидел в Тауэре за государственную измену. Ну и, по меньшей мере, предавалась я воспоминаниям, у меня найдется один родственник, который провел остаток своих дней в окрестностях Ист-энда.

Как всегда, Бекки знала, что делает.

– Но это же всего одна сотня фунтов, – повторяла она.

– Которой ты не располагаешь.

– У меня есть сорок фунтов, и я уверена, что это настолько выгодное помещение капитала, что я без труда смогу вернуть эти шестьдесят фунтов. В конце концов, Чарли сумеет продать даже лед эскимосам.

– А как ты собираешься заниматься магазином в его отсутствие? – спросила я. – В перерывах между лекциями, наверное?

– Ох, не будь такой несерьезной. Магазином займется Чарли, как только вернется с войны. Теперь уже недолго осталось ждать.

– Уже несколько недель, как война закончилась, – напомнила я. – А твоего Чарли что-то не видно.

– Он не мой Чарли, – только и сказала она.

Так или иначе, весь следующий месяц я не спускала глаз с Бекки и вскоре убедилась, что ей не удастся найти нужную сумму денег. Однако она оказалась слишком гордой для того, чтобы признаться мне в этом. Поэтому я решила, что мне пора нанести еще один визит в Ромфорд.

«Какая неожиданная радость, мисс Гаркорт-Браун», – заверила меня мать Бекки, когда я внезапно нагрянула в их маленький домик на Бельвью-роуд. Мне пришлось сказать в свое оправдание, что, если бы у них был телефон, я бы обязательно сообщила о своем предстоящем визите. Поскольку мне были нужны сведения, предоставить которые до истечения месячного срока могла только она и которые должны были спасти не только репутацию ее дочери, но и ее финансовое положение, я не хотела доверяться почте.

– С Бекки ничего не случилось, я надеюсь? – первое, что спросила миссис Сэлмон, когда увидела меня на пороге.

– Конечно, нет, – заверила я ее. – Никогда не видела более цветущей девушки, чем она.

– Знаете, после смерти ее отца я очень беспокоюсь о ней, – сказала миссис Сэлмон. Слегка прихрамывая, она проводила меня в гостиную, которая пребывала в таком же безупречном порядке, как и в тот день, когда я была здесь в первый раз. В центре стола стояла ваза с фруктами. Про себя я молила Бога, чтобы миссис Сэлмон никогда не оказалась на Челси-террас 97, хотя бы за год не предупредив об этом.

– Чем могу помочь? – спросила миссис Сэлмон, как только ее сестра отправилась на кухню готовить чай.

– Я собираюсь вложить небольшие деньги в овощной магазин в Челси, – сказала я ей. – У Джона Д. Вуда меня заверили, что это решение вполне разумное, несмотря на существующую нехватку продовольствия и все обостряющиеся проблемы с профсоюзами, но при одном лишь условии – если я сделаю ставку на первоклассного управляющего.

Улыбка миссис Сэлмон сменилась выражением озадаченности.

– Бекки поет дифирамбы некоему Чарли Трумперу, и цель моего визита заключается в том, чтобы узнать ваше мнение об этом джентльмене.

– Джентльмен из него, – не задумываясь сказала миссис Сэлмон, – такой же, как из недоучки-хулигана.

– Ох, как жаль, – разочарованно воскликнула я. – Особенно после того, как Бекки убедила меня, что ваш покойный муж был довольно высокого мнения о нем.

– Как зеленщик он, безусловно, заслуживает такой оценки. Скажу вам даже больше. Мистер Сэлмон считал, что молодой Чарли может в конечном итоге стать таким же, как его дед.

– А каким был его дед?

– Хотя я не особенно водилась с этими людьми, как вы понимаете, – пояснила миссис Сэлмон, – мне было известно, – из вторых рук, конечно, – что он был лучшим торговцем в Уайтчапеле во все времена.

– Это хорошо, – заметила я. – Но отличается ли он также и честностью?

– Я никогда не слышала обратного, – призналась миссис Сэлмон. – И видит Бог, он готов работать от зари до зари, но он вряд ли подойдет вам, мисс Гаркорт-Браун, мне думается.

– Он мне нужен в качестве управляющего магазином, миссис Сэлмон, а не в качестве кавалера на королевских приемах в Эскоте. – В этот момент появилась мисс Роач с подносом фруктовых пирожных и эклеров, густо покрытых кремом. Они оказались такими вкусными, что я пробыла намного дольше, чем собиралась.

Следующим утром я нанесла визит Джону Д. Вуду и передала чек на оставшиеся девяносто фунтов. Затем посетила своего адвоката и попросила его составить контракт, который по завершении сама отказалась понимать.

Когда Бекки узнала о моем шаге, я всерьез принялась торговаться, ибо знала, что она будет возмущена моим вмешательством, если мне не удастся убедить ее в том, что я извлекаю из сделки определенную выгоду для себя.

Убедившись в этом, она немедленно внесла тридцать фунтов в счет погашения задолженности. Бекки, безусловно, относилась к своему предприятию самым серьезным образом, поскольку вскоре переманила молодого человека из магазина в Кенсингтоне к себе на место управляющего, которое он должен был занимать до возвращения Чарли. Сама же она по-прежнему продолжала работать по тридцать часов в сутки. У меня в голове не укладывалось, зачем нужно вставать по утрам до того, как это сделало солнце.

После того как Бекки освоилась со своим новым распорядком, я даже пригласила ее однажды вечером пойти в оперу и послушать «Богему» в компании из четырех человек. Раньше она была не склонна принимать участие в моих вылазках, особенно с появлением у нее дополнительных забот о магазине. Но в тот раз я упросила ее присоединиться к нам, потому что моя подруга в последнюю минуту передумала идти с нами и нам нужна была еще одна девушка.

– Но мне нечего надеть, – заявила она беспомощно.

– Выбирай из моего гардероба все, что захочется, – сказала я и показала на свою спальню.

Я видела, что ей очень хотелось пойти в оперу. Через час она появилась в длинном платье бирюзового цвета, которое на ней приобрело тот вид, который оно первоначально имело на манекенщице.

– Кто твои другие гости? – поинтересовалась Бекки.

– Элджернон Фитцпатрик. Он лучший друг Перси Уилтшира, того самого, за которого меня еще не сватали.

– И кто же четвертый?

– Гай Трентам. Он капитан из вполне достойного полка королевских фузилеров, – сказала я. – Недавно вернулся с фронта, где, как говорят, неплохо себя показал. Военный крест и все такое. Мы с ним из одной деревни в Беркшире и росли вместе, хотя между нами мало общего, должна я признаться. Очень симпатичный, но пользуется репутацией сердцееда, так что остерегайся.

«Богема» имела огромный успех, даже несмотря на плотоядные взгляды, которые Гай весь второй акт бросал на Бекки. Нельзя сказать, что сама Бекки не проявила ни малейшего к нему интереса.

Однако, как только мы вернулись на квартиру, Бекки, к моему удивлению, сама завела разговор об этом мужчине – о том, как он выглядит, какой он утонченный и очаровательный, хотя я не могла не отметить что она ни разу при этом не коснулась его характера. В конце концов мне удалось добраться до постели, но не раньше, чем я заверила Бекки в том, что ее чувства, несомненно, являются взаимными.

Фактически, сама того не желая, я стала ангелом Купидона в этом зарождавшемся романе. На следующий день Гай попросил меня пригласить мисс Сэлмон пойти с ним на спектакль в Уэст-энде. Бекки, конечно же, приняла его приглашение, но я к тому времени уже заверила Гая в этом.

После своего похода в Хаймаркет они всюду стали появляться вместе. И я начала опасаться, что если их отношения не выльются во что-то более серьезное, то, как говорила моя няня, они могут закончиться не чем иным, как слезами. Я начала сожалеть, что познакомила их, хотя не было никаких сомнений в том, что она, выражаясь современным языком, была влюблена по уши.

Несмотря на это среди обитателей дома 97 на несколько недель установилось равновесие – и тут демобилизовался Чарли.

Некоторое время я не была официально представлена ему, и, когда это произошло, мне пришлось признать, что с выходцами из Беркшира ничего общего он не имеет. Знакомство состоялось за общим ужином в ужасном итальянском ресторанчике, что напротив моей квартиры.

Честно говоря, вечер прошел так себе, отчасти из-за того, что Гай не пытался быть общительным, и, главным образом, потому, что Бекки вовсе не старалась подключить Чарли к разговору. Мне пришлось задавать, а затем и отвечать на большинство вопросов. Что же до Чарли, то на первый взгляд он показался несколько неуклюжим.

Возвращаясь на квартиру после ужина, я предложила ему предоставить Бекки и Гая самим себе. Когда Чарли завел меня в свой магазин, то не смог удержаться, чтобы не рассказать, как он тут все переделал после своего появления. Его энтузиазм убедил бы самого недоверчивого из вкладчиков, но самое большое впечатление на меня произвело его знание дела, о котором до этого мне никогда не приходилось даже задумываться. Именно тогда я решила помогать Чарли в обоих его начинаниях.

Я ничуть не удивилась, узнав о его чувствах к Бекки, но она была настолько увлечена Гаем, что даже не замечала самого существования Чарли. Как раз во время одного из его бесконечных монологов о достоинствах этой девушки у меня в голове начал складываться план в отношении будущего Чарли. Я решила, что ему необходимо иметь другое образование, не такое официальное, как у Бекки, но и не менее важное для того будущего, которое он избрал для себя.

Я заверила Чарли, что Гаю скоро наскучит Бекки, как это неизменно случалось с девушками, которые попадались на его пути в прошлом. И посоветовала, набравшись терпения, дождаться, когда яблоко само упадет в руки, объяснив при этом, кто такой был Ньютон.

Я полагала, что те слезы, о которых так часто говорила няня, могут действительно хлынуть вскоре после того, как Бекки получит приглашение провести уик-энд у родителей Гая в Ашхерсте. Мне пришлось побеспокоиться и тоже получить приглашение к Трентамам на воскресный чай, чтобы оказать Бекки всяческую моральную поддержку, какая только понадобится ей.

Прибыв вскоре после трех сорока, что всегда считалось наиболее подходящим временем для чая, я обнаружила лишь миссис Трентам, сидевшую в полном одиночестве среди серебра и фаянса.

– А где же влюбленные голубки? – с порога поинтересовалась я.

– Если ты, в своей обычной грубой манере, Дафни, спрашиваешь о моем сыне и мисс Сэлмон, то они уже отбыли в Лондон.

– Вместе, я полагаю?

– Да, я даже представить себе не могу, что мой милый мальчик нашел в ней? – Миссис Трентам налила мне чашку чая. – Что касается меня, то я нахожу ее слишком вульгарной.

– Наверное, ум и внешность, – предположила я, когда в гостиной появился майор. Я улыбнулась этому человеку, которого знала с детства и к которому относилась, как к своему дяде. Для меня оставалось загадкой лишь то, почему он в свое время клюнул на такую особу, как Этель Хардкасл.

– Гай тоже уехал? – спросил он.

– Да, он отправился назад в Лондон с мисс Сэлмон, – сказала миссис Трентам во второй раз.

– Ох, как жаль. Она оказалась такой великолепной девушкой.

– Это смотря с чьей колокольни судить, – сказала миссис Трентам.

– Мне представляется, что Гай без ума от нее, – бросила я пробный камешек.

– Боже упаси! – воскликнула миссис Трентам.

– Сомневаюсь, что Всевышний может воспротивиться этому, – вошла я во вкус спора с ней.

– Тогда я воспротивлюсь, – заявила миссис Трентам. – Я не намерена позволить своему сыну ваять себе в жены дочь уличного торговца из Ист-энда.

– А почему бы нет? – вступил майор. – В конце концов, разве не уличным торговцем был твой дед?

– Джеральд, ну что ты в самом деле. Мой дед основал и развил чрезвычайно успешное дело в Йоркшире, а не в Ист-энде.

– Тогда, я думаю, все различия сводятся только к географии, – заметил майор. – А потом, я хорошо помню, как твой отец говорил мне – с некоторой долей гордости, могу я добавить, – что его папаша начинал свое дело где-то на задворках Хаддерсфилда.

– Джеральд, я уверена, что он преувеличивал.

– Он никогда не казался мне способным к преувеличениям, – парировал майор. – Напротив, он всегда представлял вещи такими, какими они были на самом деле. И, как я всегда считал, был довольно проницательным.

– В таком случае, это было совсем давно, – сказала миссис Трентам.

– Более того, я подозреваю, что мы еще увидим, как дети Ребекки Сэлмон утрут нос нам подобным, – добавил майор.

– Джеральд, мне бы не хотелось, чтобы ты употреблял столь грубые выражения. На всех нас оказывает влияние этот социалист-драматург Шоу и его безобразный «Пигмалион», который представляет собой не что иное, как пьесу о мисс Сэлмон.

– Едва ли, – возразила я. – Бекки закончит Лондонский университет со степенью бакалавра искусств, чего не удалось добиться ни одному представителю нашего рода за одиннадцать столетий.

– Это может быть и так, – вступила миссис Трентам, – но вряд ли ученые степени будут способствовать военной карьере Гая, особенно теперь, когда его полк будет нести службу в Индии.

Эта новость прозвучала как гром среди ясного неба. Я была уверена, что Бекки об этом тоже ничего не известно.

– И когда он вернется к этим берегам, – продолжала миссис Трентам, – я присмотрю ему в жены кого-нибудь с приличным происхождением, достаточным количеством денег и, может быть, даже с небольшим интеллектом. Пусть Джеральд и не стал, из-за предвзятого к нему отношения, командиром полка, но я не позволю, чтобы такое же произошло с Гаем, в этом я могу вас заверить.

– Просто я не тянул на эту должность, – угрюмо произнес майор. – Сэр Данверс был гораздо лучше подготовлен для нее, и, в любом случае, только ты хотела, чтобы я получил ее во что бы то ни стало.

– Тем не менее, я считаю, что с такими результатами, с которыми Гай закончил Сандхерст…

– Ему удалось оказаться в первой половине, – напомнил ей майор. – Тут не скажешь, что он был удостоен права пронести меч чести, моя дорогая.

– Но он был награжден Военным крестом за участие в боевых действиях и отмечен в приказе…

Майор лишь хрюкнул в ответ, давая понять, что этим ему уже прожужжали все уши.

– Так что, вы видите, – продолжала миссис Трентам, – у меня есть все основания полагать, что Гай в свое время станет командиром полка, и я не стану скрывать, что уже имею кое-кого на примете, кто будет помогать ему в этом. В конце концов, жены способны как делать, так и ломать карьеру своим мужьям, ты разве не знаешь об этом, Дафни?

– Вот уж в этом я могу полностью согласиться с тобой, моя дорогая, – пробормотал ее муж.

Я возвращалась в Лондон с некоторым облегчением, считая, что после такой стычки отношениям Бекки и Гая уж точно придет конец. И действительно, чем больше я видела этого негодного человека, тем больше не доверяла ему.

Возвратившись на квартиру в тот вечер, я нашла дрожавшую Бекки на диване с заплаканными глазами.

– Она ненавидит меня, – были ее первые слова.

– Она еще не оценила тебя по достоинству, – так я сформулировала свой ответ. – Но могу тебе сказать, что майор считает тебя «великолепной девушкой».

– Спасибо ему за доброту, – всхлипнула Бекки. – Знаешь, он показал мне свое поместье.

– Моя дорогая, семь сотен акров не называют поместьем. Усадьбой, возможно, но уж никак не поместьем.

– Как ты думаешь, Гай прекратит со мной видеться после того, что произошло в Ашхерсте?

Я чуть было не сказала «надеюсь», но в последний момент удержалась.

– Нет, конечно, если у него есть характер, – дипломатично ответила я.

И действительно, на следующей неделе Гай встретился с ней и, насколько я понимаю, даже не обмолвился о своей матери или о том несчастном уик-энде.

Тем не менее, я продолжала считать, что у Бекки и Чарли все идет по намеченному мной плану, пока не обнаружила, возвратившись после продолжительного уик-энда, одно из своих любимых платьев валявшимся на полу в гостиной. Дорожка из предметов одежды привела меня к двери в спальню Бекки, открыв которую, я, к ужасу своему, увидела еще кое-что из своего белья, лежавшим возле ее кровати вместе с одеждой Гая. Я напрасно надеялась, что Бекки все же удастся разглядеть в нем негодяя раньше, чем она позволит ему добиться своей цели.