Текст книги "Прямо к цели"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 43 страниц)

Глава 11

Завидев приближающийся экипаж, Дафни помахала своим зонтиком. Извозчик остановился и приподнял шляпу.

– Куда вам, мисс?

– Харли-стрит 172, – распорядилась она, и обе женщины забрались на сиденье.

Извозчик вновь приподнял шляпу и неуловимым взмахом кнута послал лошадь в направлении Гайд-парка.

– Ты уже рассказала Чарли? – спросила Бекки.

– Нет, я не рискнула, – призналась Дафни.

Больше никто не проронил ни слова, пока экипаж катил их к Марбл-Арк.

– Может быть, ему не надо будет ничего говорить.

– Будем надеяться, – согласилась Бекки.

Вновь наступившее молчание тянулось до тех пор, пока копыта лошади не застучали по мостовой Оксфорд-стрит.

– Твой доктор относится к пациентам с пониманием?

– Раньше всегда так относился.

– О боже, как я боюсь.

– Не переживай, скоро все закончится, и ты хоть будешь знать, что тебя ждет.

Экипаж остановился у дома 172 на Харли-стрит, и женщины сошли на мостовую. Пока Бекки гладила гриву лошади, Дафни расплатилась с извозчиком, дав ему шесть пенсов. Услышав стук медного молоточка в дверь, Бекки обернулась и, преодолев три ступеньки, присоединилась к своей подруге.

Вышедшая на стук медсестра в синем накрахмаленном халате и белой шапочке пригласила их пройти за ней. Они миновали темный коридор с одним-единственным газовым фонарем и оказались в пустой приемной. На столе в центре комнаты ровными стопками были разложены журналы «Панч» и «Татлер». Низкий стол был окружен удобными стульями. Они сели, но продолжали хранить молчание, пока сестра не вышла из комнаты.

– Я… – начала Дафни.

– Если… – одновременно с ней произнесла Бекки.

Их натянутый смех эхом прокатился по комнате с высоким потолком.

– Нет, ты первая, – сказала Бекки.

– Я только хотела узнать, как полковник осваивается с ролью?

– Воспринял инструктаж, как подобает мужчине, – ответила Бекки. – Завтра мы отправляемся на нашу первую официальную встречу в банк «Чайлд энд компани» на Флит-стрит. Я посоветовала ему относиться к ней как к генеральной репетиции, поскольку решающую встречу наметила на конец недели.

– А Чарли?

– Это пока еще выше его сил. Он все еще продолжает считать полковника своим командиром.

– С тобой было бы то же самое, если бы Чарли предложил, чтобы твой преподаватель бухгалтерского дела зашел проверить ваш недельный баланс.

– Именно этого джентльмена я избегаю в данный момент, – сказала Бекки, – потому что только сейчас занялась по-настоящему учебой в университете, где мне уже грозил выговор. В последнее время мои отличные оценки превратились в посредственные, которые вот-вот могут стать неудовлетворительными. Если мне не удастся получить диплом в конечном итоге, то винить в этом придется только одного человека.

– Ну что ты, ты будешь одной из немногих женщин со степенью бакалавра искусств. Хотя тебе, может быть, придется потребовать переименования степени в СДИ.

– СДИ?

– Старая дева от искусств.

Несмотря на то что шутка была банальной, они обе рассмеялись только для того, чтобы не говорить о подлинной причине, по которой они находились в этой комнате. Дверь внезапно распахнулась, и они увидели, что возвратилась сестра.

– Доктор вас сейчас примет.

– Могу я тоже пройти?

– Да, я думаю, можете.

Женщины встали и прошли вслед за сестрой по тому же коридору до белой двери с маленькой медной табличкой, на которой полуистершимися буквами было написано «Фергус Гоулд, доктор медицины». На слабый стук сестры из-за двери раздалось «да», и Дафни с Бекки вместе вошли в кабинет.

– Доброе утро, доброе утро, – встретил их доктор с улыбкой и пожал каждой руку. – Присядьте, пожалуйста. Анализы готовы, и я могу сообщить вам отличные новости. – Он вернулся за свой стол и раскрыл журнал. Они обе заулыбались, а та, что была повыше ростом, с облегчением вздохнула впервые за многие дни.

– Я счастлив сообщить, что вы совершенно здоровы, но, поскольку это ваш первый ребенок, вы должны вести себя в следующие месяцы более осторожно. И если вы будете придерживаться этого совета, то я не вижу причин для каких бы то ни было осложнений в ходе беременности. Могу я первым поздравить вас?

– О боже, нет, – произнесла она, почти теряя сознание. – Я думала, вы сказали, что новость отличная.

– Да, а в чем дело? – растерялся доктор. – Я полагал, что вы будете рады.

– Понимаете, доктор, вся беда в том, что она не замужем, – вмешалась ее подруга.

– Ах вот оно что, – вырвалось у доктора. – Мне очень жаль, я не имел представления. Возможно, если бы вы сказали об этом во время нашей первой встречи… – Тон его стал заметно другим.

– Нет, во всем виновата я, доктор Гоулд. Я просто надеялась…

– Нет, это я виноват. Ужасно бестактно с моей стороны. – Доктор задумался. – Хотя это считается незаконным в нашей стране, я знаю, что в Швеции есть отличные врачи, которые…

– Это невозможно, – сказала беременная. – Понимаете, это как раз то, что мои родители никогда бы не назвали «приемлемым поступком».

– Доброе утро, Хадлоу, – произнес полковник, вручая управляющему банком пальто, шляпу и трость.

– Доброе утро, сэр Данверс, – ответил управляющий, передавая шляпу, пальто и трость своему служащему. – Мы очень польщены тем, что вы уделили нашему скромному учреждению свое внимание.

Бекки не могла не отметить, что это было не совсем то приветствие, с которым ее встретили в аналогичном заведении несколькими неделями раньше.

– Не будете ли вы так добры пройти в мой кабинет? – продолжал управляющий, широким жестом приглашая их в глубь помещения.

– Да, конечно, но вначале позвольте мне представить мистера Трумпера и мисс Сэлмон, которые являются моими компаньонами в этом предприятии.

– Очень рад познакомиться. – Управляющий опустил на нос очки, прежде чем по очереди пожать руки Чарли и Бекки. Бекки обратила внимание, что Чарли был необычно молчалив и постоянно оттягивал воротник, который, похоже, был ему тесен. Однако, проторчав целое утро в «Савиль Роу» на прошлой неделе, где с него снимали мерки для нового костюма, он наотрез отказался задержаться там еще на некоторое время, чтобы заказать рубашки, так что Дафни пришлось определять размер его шеи на глазок.

– Кофе? – поинтересовался управляющий, когда все они расселись у него в кабинете.

– Нет, спасибо, – сказал полковник.

Бекки не отказалась бы от чашечки кофе, но решила, что управляющий воспринял слова полковника как их общий ответ.

– Так чем я могу быть вам полезен, сэр Данверс? – Управляющий нервным жестом дотронулся до узла своего галстука.

– Мои компаньоны и я в настоящее время владеем собственностью на Челси-террас – номер 147, которая, несмотря на свои ограниченные размеры, приносит неплохую прибыль. – Улыбка не сходила с лица управляющего. – Мы приобрели помещение полтора года назад за сто фунтов, и это вложение дало в текущем году свыше сорока фунтов прибыли.

– Совсем неплохо, – одобрил управляющий. – Я, конечно же, читал ваше письмо и просмотрел счета, которые вы соблаговолили передать с посыльным.

Чарли испытал искушение сказать ему, кто выступал в роли посыльного.

– Однако мы чувствуем, что подошло время расширяться, – продолжал полковник. – А для этого нам нужен банк, который мог бы проявить немного больше инициативы, чем тот, услугами которого мы пользуемся в настоящее время, такой банк, который бы смотрел в будущее. Наши теперешние банкиры, как мне иногда кажется, все еще живут в девятнадцатом веке. Честно говоря, они мало чем отличаются от ростовщиков, тогда как мы нуждаемся в услугах настоящего банка.

– Я понимаю.

– Меня беспокоит… – произнес вдруг полковник, отвлекаясь от темы разговора и вставляя монокль в глаз.

– Вас беспокоит? – Хадлоу подался вперед.

– Ваш галстук.

– Мой галстук? – Управляющий вновь нервно схватился за узел галстука.

– Да, ваш галстук. Подождите, не говорите – королевский полк бизонов?

– Вы правы, сэр Данверс.

– Пришлось понюхать пороха, Хадлоу?

– Да нет, не совсем, сэр Данверс. У меня зрение… понимаете? – Хадлоу потрогал свои очки.

– Не повезло вам, старина. – Полковник выпустил из глаза монокль. – Что ж, продолжим. Мы с коллегами намерены расширять свое дело, но я считаю своим долгом сообщить Вам, что у нас на четверг назначена встреча с вашими конкурентами.

– На четверг, – повторил управляющий и, обмакнув перо в чернильницу, сделал очередную пометку на бумаге.

– И я надеюсь, вы оцените тот факт, что мы предпочли сначала обратиться к вам.

– Я чрезвычайно польщен, – сказал Хадлоу. – И какие условия, вы надеетесь, наш банк может предложить вам, сэр Данверс, из тех, что не смог обеспечить ваш собственный?

Полковник замолчал на какое-то время, и Бекки бросила на него встревоженный взгляд. Она не могла вспомнить, давала ли ему конкретные указания относительно условий. Никто из них не надеялся продвинуться так далеко при первой встрече.

Полковник откашлялся.

– Мы, естественно, будем рассчитывать на более выгодные условия, если решим переводить свое дело к вам в банк, имея в виду долгосрочное сотрудничество.

Этот ответ, похоже, произвел впечатление на Хадлоу. Он заглянул в лежавшие перед ним бумаги и произнес:

– Как я вижу, вы просите ссуду в размере двухсот пятидесяти фунтов на покупку магазинов 131 и 135 по Челси-террас, что, имея в виду состояние вашего счета, потребует превышения кредитного лимита, – он помолчал, делая подсчеты, – по меньшей мере на сто семьдесят фунтов.

– Правильно, Хадлоу. Я вижу, вы великолепно разобрались в нашем нынешнем затруднительном положении.

Управляющий позволил себе улыбнуться.

– Я считаю, что в подобных обстоятельствах, сэр Данверс, мы можем предоставить вам такую ссуду, если вас устроят четыре процента годовых.

Полковник опять заколебался, но, заметив на лице Бекки легкую тень улыбки, сказал:

– Наши нынешние банкиры берут с нас три с половиной процента годовых, как вам, наверное, известно.

– Но они ничем не рискуют, – указал мистер Хадлоу. – А также отказывают вам в превышении кредитного лимита больше, чем на пятьдесят фунтов. Однако, – добавил он, прежде чем полковник успел ответить, – я считаю, что в этом конкретном случае мы тоже можем предложить вам три с половиной процента. Что вы скажете на это?

Полковник не стал ничего отвечать, пока не проследил за выражением лица Бекки, которое теперь расцвело в улыбке.

– Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что мы находим ваше предложение приемлемым, вполне приемлемым.

Бекки и Чарли кивнули в знак согласия.

– В таком случае я начну оформлять бумаги, что, конечно, может занять несколько дней.

– Конечно, – согласился полковник. – И я могу сказать вам, Хадлоу, что мы надеемся на длительное и взаимовыгодное сотрудничество с вашим банком.

Управляющему каким-то образом удалось, поднимаясь из кресла, одновременно отвесить поклон, что, как показалось Бекки, было бы трудно исполнить даже сэру Генри Ирвингу.

Мистер Хадлоу проводил полковника и его молодых компаньонов до вестибюля.

– Старина Чабби Дакворт еще не отошел от дел? – поинтересовался полковник.

– Лорд Дакворт по-прежнему является нашим председателем, – пробормотал Хадлоу почтительно.

– Достойный человек – служил с ним в Южной Африке. В полку королевских стрелков. Я, с вашего разрешения, упомяну о нашей встрече, когда увижу его в клубе.

– Вы очень великодушны, сэр Данверс.

Когда они дошли до двери, управляющий, отстранив служащего, сам помог полковнику надеть пальто и вручил ему шляпу с тростью, прежде чем распрощаться со своими новыми клиентами. «Заходите ко мне в любое время», – сказал он на прощание, вновь отвешивая поклон и оставаясь на месте до тех пор, пока они не скрылись из виду.

Оказавшись на улице, полковник быстро завернул за угол и остановился за ближайшим деревом. Бекки с Чарли бегом припустились за ним, не понимая, в чем дело.

– Вы хорошо себя чувствуете, сэр? – спросил Чарли, поравнявшись с ним.

– Отлично, Трумпер, – ответил полковник. – Просто отлично. Но могу сказать вам, что я бы предпочел встретиться с бандой афганских мародеров, чем вновь пройти через такое. Но все же, как я вел себя?

– Вы были великолепны, – вступила Бекки. – Клянусь, если бы вы сняли свои ботинки и приказали Хадлоу почистить их, он бы тут же достал свой платок и стал наводить на них блеск.

Полковник просиял.

– О, хорошо. Так вы думаете, что все прошло, как надо?

– Безупречно, – воскликнула Бекки. – Вы все сделали как нельзя лучше. Я сегодня же пойду в контору Джона Д. Вуда и внесу задаток за оба магазина.

– Это все благодаря вашему инструктажу, мисс Сэлмон, – сказал полковник, расправляя плечи. – Вы знаете, из вас вышел бы чертовски хороший штабной офицер.

Бекки улыбнулась.

– Я воспринимаю это как величайший комплимент, полковник.

– Вы разве не согласны, Трумпер? Ну и партнера вы нашли себе.

– Да, сэр, – сказал Чарли, когда полковник зашагал по дороге, размахивая зонтиком. – Но позвольте спросить вас кое о чем, что беспокоит меня.

– Конечно, Трумпер, валяйте.

– Если президент банка – ваш друг, то почему мы не обратились сразу к нему?

Полковник резко остановился.

– Мой дорогой Трумпер. К председателю банка не ходят за ссудой всего в две с половиной сотни фунтов. Тем не менее я почему-то уверен, что вскоре у нас появится потребность искать встречи с ним. Однако в данный момент более насущными являются другие потребности.

– Другие потребности? – удивился Чарли.

– Да, Трумпер. Мне требуется виски, разве вы не знаете? – заявил полковник, завидев вывеску паба на противоположной стороне улицы. – И, раз уж мы здесь, составьте мне компанию.

– И как далеко это зашло у тебя? – спросил Чарли, когда на следующий день Бекки решилась рассказать ему новость.

– Около четырех месяцев, – она избегала смотреть ему в глаза.

– Почему ты не сказала мне раньше? – с едва заметной болью в голосе спросил он, меняя вывеску на «Закрыто» и поднимаясь по лестнице.

– Я надеялась, что в этом не будет необходимости, – ответила Бекки, поднимаясь в квартиру вслед за ним.

– Ты, конечно же, написала об этом Трентаму?

– Нет, я собиралась, но еще не успела. – Чтобы не смотреть на него, она взялась прибирать в комнате.

– Собиралась? – спросил Чарли. – Тебе следовало сообщить этому ублюдку еще несколько недель назад. Он первым должен был узнать. В конце концов, он виноват во всей этой чертовой заварухе, извини за выражение.

– Не все так просто, Чарли.

– Почему, скажи на милость?

– Это будет означать конец его карьеры, а он не мыслит своей жизни без полка. Он такой же, как твой полковник, и было бы несправедливо заставлять его расстаться с армией в возрасте двадцати трех лет.

– Ему далеко до полковника, – сказал Чарли. – В любом случае он еще достаточно молод, чтобы освоиться в гражданской жизни и начать работать, как это делает большинство из нас.

– Он женат на армии, Чарли, а не на мне. Зачем разрушать обе наши жизни?

– Но ему все равно надо дать знать о том, что случилось, и хотя бы поставить перед выбором.

– Он не остановится перед выбором, Чарли, ты же понимаешь? Он тут же вернется домой на первом попавшемся пароходе и женится на мне. Ведь он человек чести.

– Это он человек чести? – произнес Чарли. – Ну что ж, если он такой благородный человек, ты можешь позволить себе дать мне одно обещание.

– Какое?

– Что ты напишешь ему сегодня же вечером и сообщишь правду.

Бекки долго колебалась, прежде чем ответить:

– Хорошо, напишу.

– Сегодня вечером?

– Да, вечером.

– И ты должна также поставить в известность его родителей, пока не поздно.

– Нет, от меня нельзя требовать этого, Чарли, – испуганно воскликнула она, впервые подняв на него глаза.

– А в чем дело на этот раз? Опасаешься, что и их карьеры могут быть сломаны?

– Нет, но если я так сделаю, то его отец будет настаивать, чтобы Гай вернулся домой и женился на мне.

– И что в этом плохого?

– А его мать заявит, что я соблазнила ее сына или, хуже того…

– Хуже того?

– …что ребенок вообще не его.

– И кто ей поверит?

– Все, кому захочется.

– Но это же несправедливо, – произнес Чарли.

– Такова жизнь, как говорил мой отец. Мне нужно было время, чтобы понять это. Для тебя таким временем была война.

– Так что мы теперь будем делать?

– Мы? – повторила Бекки.

– Да, мы. Мы все же партнеры, как тебе известно. Или ты уже забыла?

– Для начала мне придется подыскать себе жилье. Было бы нечестно по отношению к Дафни…

– Хорошей же она оказалась тебе подругой.

– Не только мне, но и тебе, – вырвалось у Бекки, когда Чарли, засунув руки в карманы, стал нервно расхаживать по комнате. Это напомнило Бекки те времена, когда они вместе учились в школе.

– Я не предполагаю… – теперь уже Чарли не находил в себе сил, чтобы взглянуть ей в лицо.

– Не предполагаешь? Не предполагаешь чего?

– Я не предполагаю… – вновь начал он.

– Да?

– …что ты согласишься выйти замуж за меня.

В комнате долго стояла тишина, прежде чем пораженная Бекки вновь обрела дар речи.

– А как же Дафни, – промолвила она.

– Дафни? Разве ты когда-нибудь верила, что у нас с ней подобные отношения? Она действительно давала мне вечерние уроки, но не такого рода, как ты думаешь. В любом случае, в жизни Дафни всегда существовал только один мужчина, так же, как в моей – только одна женщина. И ей было известно об этом с самого начала.

– Но…

– Я так давно люблю тебя, Бекки.

– О боже мой, – проговорила Бекки, охватывая голову руками.

– Извини, – сказал Чарли. – Я думал, ты знаешь об этом. Дафни мне говорила, что женщинам всегда известно о таких вещах.

– Я не имела понятия, Чарли. Настолько я была слепа и глупа одновременно.

– Я ни разу не посмотрел ни на одну другую женщину с того самого дня, когда вернулся из Эдинбурга. Все это время я надеялся, что хоть немного нравлюсь тебе, – сказал он.

– Ты всегда нравился мне, Чарли, но, боюсь, что влюблена я только в Гая.

– Счастливец. А ведь я встретил тебя первый. Знаешь, твой отец даже задал мне однажды трепку в лавке, когда услышал, как я дразнил тебя Толстушкой. – Бекки улыбнулась. – Понимаешь, мне всегда удавалось схватить в жизни все, чего по-настоящему хотелось, и как только я упустил тебя?

Бекки слушала его, не поднимая глаз.

– Конечно же, он офицер, а кто я. И этим все сказано. – Чарли перестал ходить по комнате и остановился прямо перед ней.

– Ты генерал, Чарли.

– Но это не одно и то же, верно?

Глава 12

97 Челси-террас,

Лондон ЮЗ 3

20 мая, 1920 г.

Любимый мой Гай!

Это самое трудное письмо из всех, которые мне приходилось писать в моей жизни. На самом деле, я даже не знаю, с чего начать. За три с лишним месяца после твоего отъезда в Индию произошло кое-что такое, о чем, я чувствую, ты должен знать. Я только что была у доктора Дафни на Харли-стрит и…

Бекки остановилась, внимательно прочла те несколько предложений, которые написала, глубоко вздохнула и, скомкав лист, бросила его в стоявшую возле ног корзину для бумаг. Она встала, потянулась и пошла мерять шагами комнату в надежде на какой-нибудь подходящий предлог, чтобы не продолжать свое занятие. Времени было за полночь, и она могла пойти спать, сказав себе, что слишком устала, чтобы продолжать писать, но ей было хорошо известно, что заснуть она не сможет, пока письмо не дописано. Она вернулась за стол и попыталась устроиться поудобней, прежде чем, вновь взявшись за перо, начать все сначала.

97 Челси-террас,

Лондон ЮЗ 3

20 мая, 1920 г.

Мой дорогой Гай!

Боюсь, что мое письмо может стать для тебя неожиданным, тем более, что еще месяц назад я и сама не была ни в чем уверена. Я все откладывала это письмо в надежде, что мои страхи окажутся беспочвенными. К несчастью, это оказалось не так, и обстоятельства одолевают меня.

После того как я провела с тобой самую прекрасную ночь накануне твоего отъезда в Индию, у меня в следующем месяце случилась задержка, но я не стала беспокоить тебя в надежде, что…

«О нет», – подумала Бекки и, порвав свои последние старания, вновь швырнула клочки в корзину. Притащившись на кухню, вскипятила чайник и после второй чашки чая с неохотой вернулась к письменному столу и принялась писать заново.

97 Челси-террас,

Лондон ЮЗ 3

20 мая, 1920 г.

Дорогой Гай,

Я очень надеюсь, что у тебя в Индии все хорошо и что тебя Tie перегружают работой. Я не могу выразить, как я скучаю по тебе, но из-за предстоящих экзаменов и стремления Чарли стать вторым мистером Сэлфриджем эти первые три месяца после твоего отъезда в Индию пролетели как одно мгновение. Думаю, что тебе будет интересно узнать, что ваш бывший командир, полковник сэр Данверс Гамильтон, стал…

«А я, между прочим, беременна», – вслух произнесла Бекки и в третий раз разорвала свою писанину. Пора прогуляться по площади, решила она и отложила ручку. Взяв с вешалки в холле пальто, бегом спустилась по ступенькам и выскочила на улицу. Утратив чувство времени, она бесцельно бродила по пустынной улице, пока не обратила внимание на вновь появившиеся вывески «Продано» на магазинах 131 и 135. Возле бывшей антикварной лавки она на секунду остановилась и, заглянув в окно, к ужасу своему обнаружила, что мистер Рутерфорд вывез из помещения абсолютно все, даже кронштейны газовых светильников и каминные доски, которые, как она полагала, крепились к стенам. «Это научит тебя более внимательно изучать предложения в следующий раз», – подумала она, продолжая вглядываться в пустоту, где единственным обитателем была мышь, носившаяся по полу.

«Может быть, нам стоит открыть здесь зоологический магазин», – вслух подумала она.

– Прошу прощения, мисс.

Бекки обернулась и увидела полицейского, который дергал за ручку двери 133-го магазина, проверяя замок.

– О, добрый вечер, констебль, – пробормотала Бекки, чувствуя себя без вины виноватой.

– Сейчас почти два часа утра, мисс, а вы говорите «добрый вечер».

– Да, разве? – Бекки посмотрела на часы. – О, действительно. Как глупо с моей стороны. Видите ли, я живу в 97-м доме, – чувствуя, что нужны какие-то объяснения, добавила она. – Не могу заснуть, поэтому решила прогуляться.

– Идите к нам на службу и будете ходить все ночи напролет.

Бекки рассмеялась.

– Нет, спасибо, констебль. Я лучше пойду домой и попытаюсь поспать. Доброй ночи.

– Доброй ночи, мисс. – Полицейский коснулся своего шлема, прежде чем убедиться, что пустующая антикварная лавка тоже надежно закрыта.

Бекки повернулась и решительно зашагала по Челси-террас. Отворив дверь дома, она поднялась в квартиру, сняла пальто и без задержки вернулась к письменному столу. Помедлив лишь секунду, взяла ручку и начала писать.

Слова легко ложились на бумагу, потому что теперь она знала точно, что ей нужно сказать.

97 Челси-террас,

Лондон ЮЗ 3

20 мая, 1920 г.

Дорогой Гай!

Я пыталась придумать сотни разных способов, как сообщить тебе о том, что произошло со мной после твоего отъезда в Индию, но в конечном итоге пришла к выводу, что только простые слова имеют смысл.

Вот уже почти четырнадцать недель, как я ношу твоего ребенка, мысль о котором наполняет меня безмерным счастьем и, должна признаться, немалым беспокойством. Счастьем, потому что ты моя единственная любовь, а беспокойством – из-за тех последствий, которые эта новость может иметь для твоего армейского будущего.

Я должна сразу сказать тебе, что у меня нет никакого желания препятствовать твоей военной карьере, заставляя жениться на себе. Благородное обязательство, продиктованное чувством некоторой вины, которое заставит потом всю жизнь притворяться из-за того, что однажды произошло между нами, безусловно, не должно устраивать никого из нас.

Что касается меня, то я не скрываю своей полной преданности тебе, но, если она не является взаимной, я никогда не попрошу пожертвовать блестящей карьерой из-за лицемерия.

Но, любимый мой, пусть у тебя не будет никаких сомнений в моей любви к тебе и моей неизменной заинтересованности в твоем будущем и твоем благополучии, ради которых я готова даже пойти на отрицание твоей связи со мной, если так будет лучше для тебя.

Гай, я всегда буду обожать тебя, и пусть у тебя никогда не возникнет никаких сомнений в моем полном одобрении любого твоего решения.

Со всей моей любовью,

Бекки

Она не смогла сдержать слезы, перечитывая свои слова во второй раз. Когда лист уже был сложен, дверь спальни распахнулась, и на пороге появилась заспанная Дафни.

– У тебя все в порядке, дорогая?

– Да, только слегка подташнивает, – сказала Бекки. – И я решила немного подышать свежим воздухом. – Она незаметно засунула письмо в ненадписанный конверт.

– Раз уж я поднялась, – зевнула Дафни, – не приготовить ли тебе чашку чая?

– Нет, спасибо, я уже выпила две чашки.

– Ну, а я выпью, – Дафни исчезла в кухне. Бекки опять быстро взяла ручку и написала на конверте:

Капитану Гаю Трентаму, военный гарнизон,

2-й батальон Королевского фузилерного полка,

Веллингтонские казармы, г. Пуна,

Индия

Морская почта

Она вышла из квартиры, опустила письмо в почтовый ящик на углу Челси-террас и вернулась назад еще до того, как у Дафни закипел чайник.

Если Чарли время от времени получал письма от Сэл из Канады, сообщавшие о появлении у него очередного племянника или племянницы, и изредка виделся с Грейс, когда она могла оторваться от своих госпитальных обязанностей, то визиты Китти были действительно редкостью. Но если она появлялась, то с единственной целью.

– Мне нужно всего пару фунтов, Чарли, только чтобы свести концы с концами, – объяснила она сразу же, как только вошла, усаживаясь в единственное удобное кресло.

Чарли внимательно посмотрел на сестру. Несмотря на то что она была старше него всего на восемнадцать месяцев, ей можно было дать гораздо больше тридцати. Под бесформенной и вытянутой кофтой больше не угадывалось и следа той фигуры, которая притягивала взгляды мужчин в Ист-энде, а лицо без косметики напоминало бесцветное пятно.

– Ведь в прошлый раз я уже давал тебе фунт, – напомнил Чарли. – И это было не так уж давно.

– Но мой приятель покинул меня с тех пор, Чарли. Я опять осталась одна, Даже без крыши над головой. Ладно уж, сделай одолжение.

Он смотрел на нее и благодарил Бога, что Бекки еще не вернулась с лекций, хотя подозревал, что Китти появляется, только когда уверена в том, что касса полна, а Бекки отсутствует.

– Я на секунду, – сказал он после долгого молчания и, выйдя из комнаты, спустился в магазин. Убедившись, что помощники не видят его, взял из кассы два фунта и десять шиллингов и покорно потащился по лестнице назад в квартиру.

Китти уже ждала у дверей. Чарли протянул ей четыре банкноты. Выхватив их, она тут же засунула деньги в перчатку и, не сказав больше ни слова, ушла.

Спускаясь по лестнице, Чарли видел, как она взяла персик из аккуратной горки в углу магазина, откусила и, ступив на мостовую, заспешила прочь.

Чарли придется самому снимать кассу в этот вечер, поскольку никто не должен знать точно, сколько он дал ей денег.

– Все закончится тем, что ты будешь вынужден купить эту скамейку, Чарли Трумпер, – говорила Бекки, присаживаясь рядом с ним.

– Не раньше, чем приобрету все магазины в квартале, моя милая, – произнес он, оборачиваясь к ней. – А как твои дела? Когда должен появиться ребенок?

– Недель через пять, считает доктор.

– В квартире все готово к появлению нового обитателя?

– Да, спасибо Дафни, что позволила мне остаться.

– Я скучаю по ней, – признался Чарли.

– И я тоже. Хотя она никогда не была такой счастливой, как теперь, когда Перси уволился из полка шотландских гвардейцев.

– Готов поклясться, что это продлится только до помолвки.

– Будем надеяться, что это не так, – сказала Бекки, глядя через улицу.

Три вывески с именем Трумпера сияли золотом на синем фоне. Фруктово-овощной магазин продолжал приносить хороший доход, и Боб Макинз, вернувшийся после службы в армии, казалось, даже стал выше ростом. Мясной магазин лишился небольшой части своих покупателей после ухода мистера Кендрика, но вскоре вновь стал приобретать былую популярность, когда Чарли нанял Майка Паркера на место управляющего.

– Будем надеяться, что в мясе он разбирается лучше, чем в танцах, – заметила Бекки, когда Чарли рассказал ей о приеме на работу сержанта Паркера.

Что касается бакалеи – нового детища Чарли, – то она начала процветать с самого начала, однако при этом, как говорили работники, их хозяин, похоже, находился во всех трех магазинах одновременно.

– Это было гениальное решение – превратить старую антикварную лавку в бакалею, – сказал Чарли.

– И теперь ты считаешь себя бакалейщиком, не так ли?

– Нет, конечно. Я чистый торговец фруктами и овощами и всегда им буду.

– Неужели ты будешь говорить девицам то же самое, когда станешь владельцем всего квартала?

– До этого еще далеко. Так каким получается баланс у новых магазинов?

– Они оба должны быть заявлены с дефицитом за первый год.

– Но они еще могут начать приносить прибыль и выйти с положительным сальдо, – на повышенных тонах запротестовал Чарли. – А бакалея уже начала…

– Не так громко. Я хочу, чтобы мистер Хадлоу и его коллеги в банке обнаружили, что дела у нас идут гораздо лучше, чем мы надеялись.

– Ты порочная женщина, Ребекка Сэлмон, это уж точно.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда я понадоблюсь, чтобы идти выпрашивать для тебя следующую ссуду.

– Если ты такая умная, то объясни, почему мне не удается заполучить книжный магазин, – сказал Чарли, показывая через улицу на 141-й, единственным подтверждением жизни в котором был свет одинокой лампы. – По моим наблюдениям, последний раз покупатель заходил туда несколько недель назад и то только для того, чтобы спросить, как добраться до магазина на Бромптон-роуд.

– Понятия не имею, – засмеялась Бекки. – Я долго уговаривала мистера Шнеддлза продать помещение, но он и слышать не желает об этом. Видишь ли, после того как умерла его жена, магазин остался единственным смыслом его существования.

– Но существования ради чего? – спросил Чарли. – Ради того, чтобы вытирать пыль со старых книг и переставлять с места на место древние манускрипты?

– Он счастлив уже тем, что сидит и читает Уильяма Блейка и своих любимых военных поэтов. До тех пор пока ему удается продавать хоть пару книг в месяц, он будет держать магазин открытым. Не все хотят быть миллионерами, ты знаешь, – как не устает напоминать мне Дафни.

– Возможно. Так почему бы не предложить мистеру Шнеддлзу сотни полторы гиней за право владения и не положить ему, скажем, десять гиней в год в качестве ренты? Таким путем магазин автоматически перейдет к нам сразу после его смерти.

– Тебе трудно угодить, Чарли Трумпер, но, если ты этого хочешь, я попытаюсь.

– Я этого хочу, Ребекка Сэлмон.

– Я сделаю все, что могу, хотя тебе не мешало бы вспомнить, что мне предстоит родить ребенка, а также подготовиться к защите степени бакалавра.

– Такое сочетание не представляется мне вполне удачным. Тем не менее, ты можешь понадобиться мне, чтобы сделать еще один ход.