Текст книги "Прямо к цели"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)

Том повернулся к председателю, который стоял и смотрел, как его сестра ступила на тротуар и была такова.

– Не беспокойся, Том, мы еще дешево отделались.

30 сентября 1938 года премьер-министр вернулся из Мюнхена, где у него состоялись переговоры с германским канцлером. Он не убедил Чарли, разглагольствуя перед камерами «о достойном мире на все времена», поскольку, наслушавшись рассказов Бена Шуберта о том, что происходит в третьем рейхе, Чарли считал, что война с Германией неизбежна. В парламенте дебатировался вопрос о призыве на военную службу тех, кому исполнилось двадцать лет, и теперь, когда Дэниел, заканчивая школу Святого Павла, готовился поступать в университет, для Чарли была невыносимой мысль о потере сына на очередной войне с Германией. И, когда несколько недель спустя Дэниел получил право учиться в кембриджском колледже Тринити, его страхи стали только сильнее.

1 сентября 1939 года Гитлер вторгся в Польшу, и Чарли понял, что Бен Шуберт ничего не преувеличивал в своих рассказах. Двумя днями позднее Англия уже находилась в состоянии войны с Германией.

Первые несколько недель после объявления войны стояло затишье, и, если бы не резко увеличившееся число людей в форме на Челси-террас, можно было бы подумать, что войны не было вообще.

В это время на продажу пошел только ресторан. Чарли предложил мистеру Скалли ни достаточно хорошую цену, которую он без раздумий принял и уехал в свою родную Флоренцию. Ему повезло больше, чем другим, которые были интернированы только потому, что носили немецкие или итальянские имена. Чарли немедленно закрыл ресторан, потому как не был уверен в его успешной работе, ибо сфера питания в 1940 году вряд ли могла пользоваться хоть каким-то приоритетом среди лондонцев. После того как ресторан перешел к Чарли, только букинистическая лавка и синдикат под председательством Рексала оставались в руках других владельцев, и важность приобретения большого дома с пустующими квартирами, принадлежавшими миссис Трентам, с каждым днем становилась все очевиднее.

Обманчивое затишье закончилось 7 сентября 1940 года, когда авиация люфтваффе совершила свой первый массированный налет на столицу. После этого жители Лондона толпами побежали в сельскую местность. Чарли не последовал их примеру и даже велел вывесить в каждом магазине таблички с надписью «Обычная работа». Единственными уступками Гитлеру со стороны Чарли стали перемещение его спальни в подвал и замена всех оконных штор на светонепроницаемую драпировку.

Прошло два месяца, и однажды он был разбужен посреди ночи дежурным констеблем, сообщившим ему о том, что первая бомба упала на Челси-террас. Весь путь от Малого Болтонза по Трегунтер-роуд он проделал бегом в пижаме и шлепанцах, чтобы выяснить ущерб.

– Убитые есть? – спросил он на бегу.

– Нам пока ничего не известно, – ответил констебль, стараясь успеть за ним.

– В какой магазин попала бомба?

– Не могу ответить на этот вопрос, мистер Трумпер. Мне известно только, что вся Челси-террас, похоже, охвачена пожаром.

Повернув за угол на Фулем-роуд, Чарли увидел языки яркого пламени и черный дым, столбом поднимавшийся в небо. Бомба угодила прямо в дом с квартирами миссис Трентам, полностью разрушив его. При этом были разбиты также витрины трех магазинов Чарли, а у магазина головных уборов была серьезно повреждена крыша.

Ко времени, когда пожарная бригада отбыла с Челси-террас, от дома остался один серый остов, дымившийся в самом центре квартала. Неделя шла за неделей, и Чарли все больше убеждался в том, в чем и без того был уверен, – миссис Трентам вовсе не собиралась делать что-либо с грудой развалин, высившейся в самом центре Челси-террас.

В мае 1940-го Чемберлена на посту премьер-министра сменил Черчилль, что прибавило Чарли уверенности в будущем. И он даже завел с Бекки разговор о том, чтобы вновь пойти в армию.

– Ты давно смотрел на себя в зеркало в последний раз? – засмеялась жена.

– Я могу подтянуться, я уверен в этом, – заверил Чарли, втягивая живот. – В любом случае, люди им нужны не только для фронта.

– Ты можешь принести гораздо больше пользы, если будешь держать свои магазины открытыми и наполненными товарами, необходимыми людям.

– С этим так же хорошо может справиться и Арнольд, – сказал Чарли. – Он ведь на пятнадцать лет старше меня.

Однако Чарли был вынужден признать правоту Бекки, когда к ним заглянула Дафни и рассказала, что Перси вернулся в свой прежний полк.

– Слава Богу, что он оказался слишком старым для службы за границей, – поведала она им. – Поэтому ему предложили должность в министерстве обороны.

На следующий день, когда Чарли проверял ход восстановительных работ после очередной ночной бомбежки, Том Арнольд предупредил его о том, что комитет Сида Рексала начал распространять слухи о распродаже оставшихся одиннадцати магазинов, включая и сам «Мушкетер».

– Спешить не будем, – сказал Чарли. – Через год они отдадут магазины даром.

– Но к тому времени миссис Трентам может скупить их по бросовым ценам.

– Только не теперь, когда идет война. Так или иначе, но ей хорошо известно, что я ничего не могу поделать, пока посреди Челси-террас находится эта чертова воронка.

– О, дьявол, – выругался Том, услышав сигнал воздушной тревоги. – Они, должно быть, опять летят.

– Несомненно, – сказал Чарли, вглядываясь в небо. – Отправляй всех в подвал, поскорей. – Чарли выскочил на улицу, где проезжавший на велосипеде патрульный призывал людей как можно скорее укрыться в ближайшем подземном убежище. Том Арнольд натренировал своих управляющих закрывать магазины и в течение пяти минут укрывать весь персонал и покупателей с фонарями и небольшим запасом еды в подвале. Чарли всегда вспоминалась при этом всеобщая забастовка. Когда все сидели в большом хранилище под 1-м магазином и ждали отбоя воздушной тревоги, Чарли присмотрелся к собравшимся и увидел, как много лучшей молодежи уже покинуло его компанию, чтобы пойти в армию. Теперь у него оставалось меньше двух третей его постоянного штата работников, большинство которых составляли женщины.

Некоторые держали на руках маленьких детей, другие пытались спать. Два завсегдатая в углу продолжали шахматную партию с таким видом, как будто война для них была не больше, чем простым неудобством. Пара молодых девушек разучивала новый танец на небольшом пространстве, не занятом спящими.

Разрывы бомб услышали все, и Бекки сказала Чарли, что одна из них упала совсем рядом.

– На паб Сида Рексала, быть может? – криво усмехнулся Чарли. – Это научило бы его соблюдать меры предосторожности.

Наконец прозвучал отбой воздушной тревоги, и все выбрались на поверхность, где в вечернем воздухе плавали пыль и гарь.

– Ты был прав относительно паба Сида Рексала. – Бекки глядела в дальний конец квартала, но взгляд Чарли был прикован не к «Мушкетеру».

Бекки наконец поняла, куда он смотрит. Одна из бомб попала прямо во фруктово-овощной магазин.

– Ублюдки, – выругался он. – Они зашли слишком далеко на сей раз. Теперь я пойду в армию.

– Но какая от этого будет польза?

– Я не знаю, – сказал Чарли. – Но по крайней мере я буду чувствовать свою причастность к этой войне, а не просто сидеть и смотреть.

– А как же магазины? На кого ляжет ответственность за них?

– Арнольд позаботится о них, пока меня не будет.

– А как насчет Дэниела и меня? О нас тоже позаботится Арнольд, пока тебя не будет? – спросила она пронзительным голосом.

Прозвучавшая в голосе Бекки мольба заставила Чарли задуматься на секунду.

– Дэниел уже достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе самому, а ты употребишь все свое время на то, чтобы компания осталась на плаву. Так что не говори больше ничего, потому как я уже принял решение.

После этого уже ничто не могло удержать Чарли от поступления на военную службу, что бы ни говорила или ни делала Бекки. К ее удивлению, фузилеры были только рады принять старого сержанта в свои ряды и немедленно направили его в учебный лагерь под Кардиффом.

В присутствии растерянного Тома Арнольда Чарли поцеловал жену, обнял сына и пожал руку своему управляющему директору, прежде чем помахать на прощание всем троим.

В поезде до Кардиффа, полном безусых наивных юнцов ненамного старше, чем Дэниел, многие из которых упорно называли его «сэр», Чарли чувствовал себя стариком. Разбитый грузовик встретил новобранцев на станции и благополучно доставил в казармы.

– Это просто здорово, что ты вернулся, Трумпер, – услышал он, ступив на плац спустя двадцать лет.

– Стен Рассел, Бог мой, теперь ты ротный сержант-майор? Ведь ты был всего лишь младшим капралом, когда…

– Да, сэр, – сказал Стен и, понизив голос, добавил: – И я позабочусь, чтобы с тобой обращались не так, как с остальными, старина.

– Нет, лучше не делай этого, Стен. Мне надо, чтобы со мной обращались хуже, чем со всеми остальными, – сказал Чарли, кладя обе руки на живот.

Хотя старшие уоррент-офицеры обращались с Чарли гораздо мягче, чем с зелеными рекрутами, первая неделя подготовки показала, как мало внимания он уделял физическим упражнениям последние двадцать лет. Проголодавшись, он быстро обнаружил, что общевойсковой паек было трудно назвать аппетитным, а пытаясь заснуть каждый вечер на жесткой кровати с тонюсеньким матрацем из конского волоса, он был больше чем недоволен Гитлером.

К концу второй недели Чарли произвели в капралы и сказали, что, если он хочет остаться в Кардиффе в качестве инструктора, ему немедленно присвоят звание капитана.

– А что, немцы ожидаются в Кардиффе? – пойнте ресовался Чарли. – Мне и в голову не приходило, что они играют в регби.

Его слова в точности были переданы командиру, и он продолжал служить капралом, завершая свой курс начальной подготовки. На восьмой неделе ему присвоили звание сержанта и дали взвод, чтобы он сделал из него боеспособную единицу, готовую воевать везде, куда пошлют. С этого момента не было соревнований, от стрелковых до боксерских, которые бы не выигрывали его подчиненные. Оставшиеся четыре недели солдаты Трумпера служили образцом для всего батальона.

Когда до конца обучения оставалось всего десять дней, Стен Рассел сообщил Чарли, что их батальон должен отправиться в Африку, где будет воевать в пустыне под началом Уэйвелла. Чарли остался доволен новостью, поскольку всегда восхищался «генералом-поэтом».

Большую часть последней недели сержант Трумпер помогал своим парням писать письма родным и знакомым девушкам. Сам же решил не браться за перо до самого последнего момента. Как он признался Стену, за неделю до отправки на фронт трудно похвастать чем-либо, кроме словесных баталий с немцами.

Он отрабатывал со своим взводом обращение с пулеметом «брен», объясняя порядок его взведения и перезарядки, когда к ним подбежал взмыленный лейтенант.

– Трумпер!

– Сэр, – сказал Чарли, принимая стойку «смирно».

– Вас хочет немедленно видеть командир.

– Да, сэр, – ответил Чарли и, дав указание капралу продолжать занятие, побежал за лейтенантом.

– Почему мы так быстро бежим? – спросил Чарли.

– Потому что сам командир прибежал за мной бегом.

– Тогда это, по меньшей мере, должна быть государственная измена, – заметил Чарли.

– Одному Богу известно, что произошло, сержант, но вы скоро узнаете, – сказал лейтенант, когда они подбежали к дверям кабинета командира. Лейтенант, от которого не отставал Чарли, вошел в кабинет полковника без стука.

– Сержант Трумпер, 7312078, явился…

– Бросьте, Трумпер, мы можем обойтись и без этой чепухи, – проговорил полковник, возбужденно расхаживая по кабинету. Его стек то и дело похлопывал по голенищу. – Моя машина ждет вас у ворот. Вы отправитесь прямо в Лондон.

– В Лондон, сэр?

– Да, Трумпер, в Лондон. Только что звонил господин Черчилль. Он хочет видеть вас как можно скорее.

Глава 28

Шофер полковника делал все возможное, чтобы доставить сержанта Трумпера в Лондон как можно быстрее. Он вновь и вновь вдавливал педаль газа в пол, пытаясь удерживать скорость выше отметки восемьдесят миль в час. Однако делать это было чрезвычайно трудно, так как их постоянно задерживали колонны войск, грузовиков, а один раз даже танков «Уорриор». Когда они наконец добрались до погруженного во тьму Чизвика на окраине Лондона, последовал воздушный налет, затем отбой воздушной тревоги, а затем бесчисленные пробки на всем пути до Даунинг-стрит.

Несмотря на шесть часов, которые у него были для размышлений над возможной причиной вызова к Черчиллю, когда машина остановилась у Даунинг 10, Чарли находился в таком же неведении, как и покидая казармы в Кардиффе во второй половине дня.

После того как он сообщил о себе полицейскому на входе, констебль сверился со списком и громко постучал в дверь латунным молоточком, прежде чем предложить сержанту Трумперу пройти в холл. Оказавшись внутри Даунинг 10, Чарли прежде всего с удивлением отметил, каким маленьким было помещение по сравнению с домом Дафни на Итон-сквер.

У входа пожилого сержанта встретила молодая особа в форме офицера женской вспомогательной службы королевских ВМС и, поприветствовав его, пригласила пройти в приемную.

– Премьер-министр принимает сейчас американского посла, – объяснила она. – Но он не рассчитывает, что его встреча с господином Кеннеди затянется надолго.

– Благодарю вас.

– Не хотите ли чаю?

– Нет, спасибо, – Чарли был слишком возбужден, чтобы думать о чае. Когда за ней закрылась дверь, он взял с бокового столика экземпляр журнала «Лилипут» и пролистал его, не пытаясь вникать в слова.

Перебрав все журналы на столике, которые оказалась даже более старыми, чем у его дантиста, он стал разглядывать картины на стенах. Веллингтон, Палмерстон, Дизраэли – все далеко не лучшие портреты, которые Бекки не стала бы даже выставлять на продажу в своем салоне. «Бекки. Боже милостивый, – подумал он, – она даже не знает, что я в Лондоне». Он уставился на стоявший рядом телефон, понимая, что не может звонить ей с Даунинг 10. В смятении он начал ходить по комнате, чувствуя себя как пациент, ожидающий от доктора окончательного диагноза. Дверь неожиданно отворилась, и на пороге вновь появилась женщина-офицер.

– Премьер-министр сейчас примет вас, мистер Трумпер, – сказала она и повела его наверх по узкой лестнице мимо висевших в рамках фотографий бывших премьер-министров. Встреча с Черчиллем произошла на площадке. Перед Чарли стоял человек ниже шести футов ростом, руки в бока, ноги расставлены, взгляд вызывающий.

– Трумпер, – сказал Черчилль, выбрасывая обе руки вперед, – как мило с вашей стороны, что вы так быстро прибыли ко мне. Надеюсь, я не оторвал вас от чего-нибудь важного.

«Всего лишь от изучения „брена“», – подумал Чарли, следуя за неуклюжей фигурой в кабинет, но решил не упоминать об этом вслух. Взмахом руки Черчилль предложил своему гостю удобное кресло у пылавшего камина. Чарли посмотрел на горящие поленья и вспомнил строгие указания премьер-министра о расходовании топлива в стране.

– Вы, должно быть, недоумеваете по поводу всего этого, – высказал предположение премьер-министр, прикуривая сигару. И, раскрыв лежавшую у него на коленях подшивку с бумагами, приступил к чтению.

– Да, сэр, – ответил Чарли, но и после этого от Черчилля не последовало каких-либо объяснений. Он продолжал читать объемистые записи, лежавшие перед ним.

– Я вижу, у нас есть кое-что общее.

– Неужели, премьер-министр?

– Мы оба участвовали в первой мировой.

– В войне за окончание всех войн.

– Опять он оказался не прав, не так ли? – сказал Черчилль. – Но на то он и был политиком. – Премьер-министр усмехнулся и продолжил чтение подшивки. Неожиданно его взгляд оторвался от бумаг. – Однако нам с вами предстоит сыграть гораздо более важную роль в этой войне, Трумпер, и я не могу допустить, чтобы вы тратили свое время, обучая рекрутов в Кардиффе владению «бреном».

«Оказывается, он с самого начала все знал», – подумал Чарли.

– Когда нация находится в состоянии войны, Трумпер, – произнес премьер-министр, закрывая подшивку, – люди считают, что победа будет обеспечена, если у нас окажется больше войск и лучшая техника, чем у противника. Но исход сражений может зависеть также и от того, на что генералы в поле не в силах повлиять. Как, например, на маленький винтик, который не дает нормально крутиться колесам. Только сегодня я вынужден был создать в министерстве обороны новое управление для расшифровки кодов. Мне пришлось выкрасть в Кембридже двух лучших профессоров вместе с их помощниками, чтобы помочь в решении этой проблемы. Незаменимые винтики, Трумпер.

– Да, сэр. – Чарли совершенно не понимал, куда клонит старик.

– Но у меня есть проблема с другими винтиками, Трумпер, и мои советники подсказали мне, что лучшее решение можете обеспечить вы.

– Благодарю вас, сэр.

– Продовольствие, Трумпер, и самое главное, его распределение. Из докладов ответственного министра лорда Уолтона мне ясно, что запасы наши быстро истощаются. Мы даже не можем обеспечить достаточные поставки картофеля из Ирландии. Так что одна из крупнейших проблем, с которой я столкнулся в настоящий момент, заключается в том, как кормить страну, ведя войну на вражеских берегах и одновременно сохраняя маршруты поставок открытыми. Министр говорит мне, что когда продовольствие прибывает в порты, то проходят недели, прежде чем кто-то почешется, да и после того оно зачастую попадает не туда, куда надо. Вдобавок ко всему, – продолжал премьер-министр, – наши фермеры жалуются, что они не могут нормально трудиться, потому что лучших работников у них забирают в армию, не давая ничего взамен от правительства. – Он замолчал ка секунду, чтобы зажечь потухшую сигару. – Поэтому я ищу человека, который всю жизнь занимался тем, что закупал, продавал и распределял продовольствие; который жил рынком и которого одинаково уважают и фермеры и поставщики. Короче говоря, вы нужны мне, Трумпер. Я хочу, чтобы вы стали правой рукой Уолтона и занялись поставками и распределением продовольствия. В настоящее время нет более ответственной работы. Надеюсь, что вы возьметесь за решение этой задачи.

По всей видимости, это желание светилось у Чарли в глазах, потому что премьер-министр даже не стал дожидаться его ответа.

– Хорошо, я вижу, у вас есть представление, с какого конца приниматься за это дело. Завтра в восемь утра вы должны явиться в министерство продовольствия. Машина приедет за вами в семь сорок пять.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Чарли, не потрудившись объяснить премьер-министру, что машина, может быть, действительно придет в семь сорок пять, только к тому времени его не будет дома уже целых три часа.

– И, Трумпер, я собираюсь произвести вас в бригадные генералы, чтобы прибавить вам веса.

– Я бы предпочел остаться просто Чарли Трумпером.

– Почему?

– Время от времени мне придется быть непочтительным с генералами.

Премьер-министр вынул изо рта сигару и покатывался со смеху, провожая Чарли до дверей.

– И, Трумпер, когда возникнет необходимость, не раздумывая обращайтесь прямо ко мне, если решите, что это поможет делу. Днем или ночью – для меня это не имеет значения.

– Благодарю вас, сэр, – произнес Чарли, направляясь к лестнице.

– Желаю удачи, Трумпер, и смотрите, чтобы люди были сыты.

Офицер женской вспомогательной службы проводила его до машины и опять отсалютовала ему, когда он садился на переднее сиденье. Это несколько удивило Чарли, так как на нем по-прежнему была сержантская форма.

По пути домой он попросил водителя проехать к Малому Болтонзу через Челси-террас. Пока машина медленно двигалась по улицам Уэст-энда, он с горечью подмечал, что многие знакомые места сильно пострадали от налетов люфтваффе, понимая при этом, что мало кому в Лондоне удалось избежать безжалостных германских бомбежек.

Входную дверь ему открыла Бекки и тут же заключила мужа в объятия.

– Чего хотел господин Черчилль? – был ее первый вопрос.

– Откуда ты знаешь, что я был у Черчилля?

– С Даунинг 10 сначала позвонили сюда, чтобы узнать, где тебя можно найти. Так что же ему было нужно?

– Чтобы кто-нибудь регулярно поставлял ему фрукты и овощи.

Чарли понравился его новый босс с их первой встречи. Хотя Джеймс Уолтон пришел в министерство продовольствия, уже имея репутацию блестящего бизнесмена, он признался, что не является специалистом в той области, в которой работает Чарли, и добавил, что его департамент окажет ему любую необходимую помощь.

Чарли был выделен большой кабинет на одном этаже с министерским и штат сотрудников из четырнадцати человек во главе с молодым помощником Артуром Селвином, недавним выпускником Оксфорда.

Вскоре Чарли узнал, что Селвин обладал острым как бритва умом и, хотя у него не было опыта Чарли, он все схватывал на лету.

ВМС снабдили его личной секретаршей по имени Джессика Аллен, которая была готова работать столько же часов в сутки, сколько и Чарли. Чарли недоумевал, почему у такой привлекательной и умной девушки не было личной жизни и, только изучив внимательно ее личное дело, узнал, что ее жених был убит на побережье у Дюнкерка.

Чарли быстро возобновил свою привычку начинать рабочий день в четыре тридцать утра, еще до прихода в офис уборщиков, что позволяло ему без помех прочитывать к восьми часам все необходимые бумаги.

По причине особого характера его задания и очевидной поддержки со стороны министра перед ним открывались все двери. И уже через месяц большинство его сотрудников приходили на службу к пяти часам утра, хотя высиживать с ним ночи напролет хватало сил только у одного Селвина.

Первый месяц Чарли не занимался ничем, кроме отчетов и детального анализа стоявших перед ними проблем, заглядывая время от времени к министру, чтобы выяснить тот или иной вопрос, в котором не до конца разобрался.

Через месяц Чарли решил посетить все основные порты страны и выяснить, почему продовольствие подолгу гноилось на складах и своевременно не доставлялось потребителям. В Ливерпуле он быстро понял, что своевременному вывозу продовольствия мешают постоянные перемещения войск, во время которых приоритет, естественно, отдается доставке танков или личного состава, поэтому он вышел с предложением, чтобы его министерство имело свой собственный парк автомобилей, используемый только для решения одной-единственной задачи подвоза продовольствия внутри страны.

Уолтону каким-то образом удалось раздобыть шестьдесят два грузовика, большинство из которых, как он сам признался, были браком военного производства. «Совсем как я», – заметил Чарли. Однако водителей для них министр заполучить не смог.

– Если нет мужчин-водителей, министр, то я обойдусь и двумя сотнями женщин, – предложил Чарли, и, несмотря на насмешки карикатуристов по поводу шоферов-женщин, всего через месяц продовольствие стало вывозиться из доков в течение считанных часов с момента его прибытия.

Да и самим докерам больше нравилось иметь дело с шоферами женского пола, а профсоюзные лидеры так никогда и не выяснили, что Чарли говорил с ними с одним акцентом, а когда возвращался к себе в министерство, переходил на совершенно другой.

Приступив к решению проблемы вывоза и доставки продовольствия, Чарли столкнулся с двумя другими дилеммами. С одной стороны, фермеры внутри страны жаловались, что они не могут производить достаточно продукции, потому что армия отбирает у них лучших работников, с другой стороны, Чарли выяснил, что из-за границы он тоже не может получать продовольствие в необходимых количествах, так как на море свирепствовали немецкие подводные лодки.

На рассмотрение Уолтона он вынес два варианта решения этой проблемы. «Вы снабдили меня девушками для работы на грузовиках, теперь вы должны дать мне девушек для работы на земле, – заявил ему Чарли. – На этот раз мне нужно их пять тысяч, ибо именно такой недостаток испытывают фермеры».

На следующий день, давая интервью Би-би-си, Уолтон призвал девушек идти работать на земле. Пятьсот девушек откликнулось в первые же сутки, а через два с половиной месяца в распоряжении Чарли находились все пять тысяч. Когда число заявлений у Чарли достигло семи тысяч, на лице президента Национального союза фермеров появилась довольная улыбка.

В связи с недостаточными поставками из-за рубежа Чарли посоветовал Уолтону закупать рис в качестве основного продукта питания вместо картофеля, нехватку которого так остро испытывала страна.

– Но где мы найдем поставщиков этой культуры? – спросил Уолтон. – В настоящее время даже страшно подумать, что его придется возить из Китая или с Дальнего Востока.

– Мне это известно, – ответил Чарли, – но я знаю торговца в Египте, который может поставлять нам миллион тонн в месяц.

– А ему можно доверять?

– Нет, конечно. Но его брат все еще работает в Ист-энде, и, если мы интернируем его на несколько месяцев, я полагаю, что смогу выжать из семьи соответствующую сделку.

– Если пресса когда-нибудь узнает об этом, Чарли, она выпустит из меня кишки.

– Я не собираюсь рассказывать им об этом, министр.

На следующий день Али Калил оказался в Брикстонской тюрьме, а Чарли вылетел в Каир для заключения сделки с его братом на поставку миллиона тонн риса в месяц – риса, который изначально предназначался для Италии.

Чарли условился с Назимом Калилом, что оплата будет осуществляться наполовину в фунтах стерлингов и наполовину в пиастрах и до тех пор, пока поставки будут производиться своевременно, никакие платежные документы в Каире всплывать не будут. В противном случае правительство Калила будет проинформировано о всех деталях их операции.

– Очень справедливо, Чарли, но этим ты отличался всегда. А как насчет моего брата Али? – спросил Назим Калил.

– Мы выпустим его по окончании войны и только при том условии, если все поставки будут произведены вовремя.

– Тоже не на что пожаловаться, – согласился Назим. – Пара лет тюрьмы не повредит Али. В конце концов, он один из немногих членов нашей семьи, кто еще не побывал за решеткой у Его Величества.

Чарли старался хоть раз в неделю встречаться с Томом Арнольдом, чтобы знать, что происходит на Челси-террас. Том был вынужден докладывать, что теперь компания постоянно несла убытки и что ему пришлось ликвидировать пять и временно закрыть еще четыре торговые точки. Чарли было горько слышать это, ибо совсем недавно Сид Рексал прислал ему письмо с предложением купить у него всю группу магазинов, включая пострадавший от бомбежки угловой паб, всего за шесть тысяч фунтов, которые Чарли, по словам Рексала, уже однажды предлагал ему. Все, что Чарли надо было сделать теперь, напоминал Рексал в сопроводительном письме Арнольду, так только подписать чек.

Чарли изучил контракт, который приложил Рексал, и сказал:

– Я сделал это предложение задолго до начала войны. Отошлите все документы назад. Я уверен, что через год он отдаст эти магазины за четыре тысячи. Но постарайтесь не разочаровывать его, Том.

– Это будет нелегко, – ответил Том. – После того как бомба попала в «Мушкетер», Сид перебрался в Чешир. Он теперь владелец загородного паба в местечке под названием Хатертон.

– Тем лучше, – сказал Чарли. – Мы больше не увидим его. Теперь у меня не остается сомнений, что за год он вполне созреет для сделки. Так что оставьте пока его письмо без ответа. В конце концов, почта сейчас работает очень ненадежно.

На этом Чарли должен был расстаться с Томом и отправиться в Саутгемптон, куда прибыла первая партия риса от Калила. Его девушки своевременно отправились туда на своих грузовиках, чтобы забрать мешки, но управляющий портом отказывался выпускать их без правильно оформленной документации. Это была поездка, без которой Чарли мог вполне обойтись, и, уж конечно, он не собирался совершать подобные вояжи каждый месяц.

Прибыв в док, он быстро убедился, что загвоздка была не в профсоюзах, которые отнюдь не отказывались разгружать судно, и не в его девушках, которые – чинно сидели на подножках своих грузовиков в ожидании отправки.

За пинтой пива в портовом пабе Альф Редвуд, лидер докеров, предупредил Чарли о том, что мистер Симкинз, главный управляющий доками и портовой администрацией, был буквоедом, когда дело касалось бумаг, и любил, чтобы все делалось строго по писаному.

– Неужели? – удивился Чарли. – Тогда мне тоже придется делать по писаному. – И, расплатившись, он прошел к административному блоку, где спросил мистера Симкинза.

– Он очень занят в настоящий момент, – заявила ему секретарша в приемной, не потрудившись оторвать взгляд от маникюра. Чарли прошел прямо в кабинет Симкинза и увидел перед собой сухощавого и облысевшего мужчину, сидевшего в одиночестве за огромным столом и размачивавшего печенье в чашке с чаем.

– А вы кто такой? – спросил портовый чиновник, уронив от неожиданности печенье в чай.

– Чарли Трумпер. Я здесь для того, чтобы выяснить, почему не вывозится мой рис.

– У меня нет оснований разрешить вывоз, – ответил Симкинз, пытаясь выловить плававшее в чашке печенье. – Из Каира не поступило никаких официальных бумаг, а ваши накладные из Лондона оформлены неправильно, совершенно неправильно. – На его лице появилась самодовольная улыбка.

– Но ведь потребуется несколько дней, чтобы выправить их.

– Это не мои проблемы.

– Но ведь идет война.

– Именно поэтому все мы должны строго придерживаться правил. Я уверен, что немцы так и делают.

– Мне наплевать, что делают немцы, – заверил Чарли. – Каждый месяц через этот порт ко мне поступает миллион тонн риса, и я хочу, чтобы каждое зернышко своевременно дошло до потребителей. Я ясно выражаюсь?

– Безусловно, мистер Трумпер, но мне тем не менее необходимо иметь от вас правильно оформленные документы, прежде чем вы сможете вывезти свой рис.

– Я приказываю вам выпустить этот рис немедленно, – Чарли впервые сорвался на крик.

– Не надо кричать на меня, мистер Трумпер, поскольку я уже объяснил, что вы не имеете права приказывать мне. Администрация доков и портовых сооружений, как вам, наверное, известно, не подчиняется министерству продовольствия. Мне придется съездить в Лондон и принять меры, чтобы мы получали правильно оформленные накладные.

Чарли чувствовал, что находится уже не в том возрасте, чтобы ударить подлеца, поэтому он просто снял телефонную трубку с аппарата Симкинза и назвал номер абонента.

– Что вы делаете? – возмутился Симкинз. – Это мой телефон, и вы не имеете права трогать его.

Чарли прижал трубку к уху и повернулся спиной к Симкинзу. Услышав голос на другом конце линии, он произнес:

– Это Чарли Трумпер. Вы можете соединить меня непосредственно с премьер-министром?

Щеки Симкинза сначала стали красными, а затем побелели, когда кровь быстро отхлынула от его лица.

– В этом нет никакой необходимости… – начал он.