Текст книги "Прямо к цели"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 43 страниц)

Глава 26

В 1929 году Трумперы переехали в более просторный дом на Малом Болтонзе. Дафни заверила их, что, хотя он и «Малый», но все же шаг в правильном направлении. Бросив взгляд на Бекки, она добавила:

– Однако до Итон-сквер все еще далеко, мои дорогие.

Устроенное Трумперами новоселье имело для Бекки двойное значение, потому что на следующий день ей должны были присвоить степень доктора искусств. Когда Перси подшутил над ней по поводу того, как много времени отняла у нее ее безответная любовь к Бернардино Луини, ставшему темой ее диссертации, Бекки отослала его к мужу за разъяснениями.

Чарли не стал оправдываться, а лишь налил Перси еще бренди и отрезал кончик сигары.

– На церемонию нас отвезет Хоскинз, – объявила Дафни, – так что увидимся там. Надеюсь, что на этот раз они войдут в положение и посадят нас где-нибудь в первых тридцати рядах.

Чарли с удовольствием обнаружил, что Дафни с Перси сидели сразу за ними и могли в этот раз наблюдать церемонию с близкого расстояния.

– Кто они? – заинтересовался Дэниел, когда четырнадцать почтенных старцев взошли на помост в длинных черных мантиях с пурпурными капюшонами и заняли ожидавшие их места.

– Члены совета, – объяснила Бекки своему восьмилетнему сыну. – Они решают, кому присвоить степень. Но ты не должен задавать слишком много вопросов, Дэниел, иначе ты будешь мешать сидящим вокруг нас людям.

В этот момент поднялся почетный ректор, чтобы представить списки удостоенных.

– Боюсь, что нам придется пережидать всех бакалавров, пока очередь дойдет до меня, – заметила Бекки.

– Не важничай, дорогуша, – сказала Дафни. – Кое-кто еще помнит, что тот день, когда тебе присваивали это звание, ты считала самым важным в жизни.

– А почему папа не получает степень? – спросил Дэниел, поднимая с пола упавшую программу Бекки. – Он такой же умный, как и ты, мамочка.

– Ты прав, – согласилась Бекки. – Но его папа, в отличие от моего, не заставлял его ходить в школу столько, сколько меня.

Чарли наклонился к ним.

– Но его дедушка, вместо этого, научил его торговать фруктами и овощами, чтобы он мог делать что-то полезное в своей жизни.

Дэниел замолчал на секунду, взвешивая каждое из двух противоположных мнений.

– Церемония ужасно затянется, если будет проводиться такими темпами, – прошептала Бекки, когда через полчаса они добрались только до фамилий на «П».

– Мы можем и подождать, – возбужденно прошептала Дафни. – У нас с Перси немного дел перед выездом в Гудвуд.

– Мамочка, посмотри, – воскликнул Дэниел. – Я нашел еще одного Арнольда, одного Мура и еще одного Трумпера в моем списке.

– Все это довольно распространенные фамилии, – сказала Бекки и усадила Дэниела рядом с собой, так и не заглянув в программу.

– Интересно, на кого он похож? – спросил Дэниел. – Мама, все Трумперы похожи друг на друга?

– Нет, глупыш, они все разные.

– Но у него такие же инициалы, как у папы, – разнесся по залу голос Дэниела.

– Тссс, – шикнула на него Бекки, когда в их сторону стали оборачиваться некоторые из присутствовавших.

– Бакалавр математики второй ступени, – объявил почетный ректор, – Чарлз Джордж Трумпер.

– И он даже похож на твоего папу, – сказал Чарли, вставая со своего места, чтобы идти получать свой диплом. Аплодисменты резко усилились, когда присутствующим стал ясен возраст очередного лауреата. Бекки широко раскрыла рот в изумлении, Перси протирал очки, и только Дафни не проявляла никаких признаков удивления.

– Ты знала об этом? – спросила сквозь зубы Бекки.

– Он поступил в Бебекский колледж на следующий день после того, как ты получила свой диплом.

– Но когда он находил время?

– Это заняло у него почти восемь лет и огромное количество ранних часов, когда ты крепко спала.

К концу второго года финансовый прогноз Бекки относительно ее салона начал казаться слишком оптимистичным. Месяц проходил за месяцем, а задолженность банку по кредиту оставалась неизменной. И только на двадцать седьмом месяце Бекки впервые смогла начать погашать долги.

На правлении она пожаловалась, что управляющий директор хотя и помогает увеличивать товарооборот, но съедает всю их прибыль, скупая наиболее ходовые вещи, снятые с продажи на аукционе по их первоначальной стоимости.

– Но мы же одновременно создаем нашу главную коллекцию предметов искусства, миссис Трумпер, – напомнил он.

– И много экономим на налогах, надежно помещая капитал при этом, – указал Хадлоу, – что, безусловно, принесет свои плоды в будущем.

– Возможно, но я не смогу свести свой баланс, господин председатель, до тех пор пока управляющий директор не перестанет прибирать к рукам наш наиболее ходовой товар, пользуясь тем, что он раскрыл код аукциониста и всегда знает нашу отправную цену.

– Вы должны рассматривать себя, как часть компании, а не как отдельное заведение, миссис Трумпер, – усмехнулся Чарли и добавил, – хотя, должен признать, что было бы дешевле держать вас по-прежнему у Сотби.

– Это не для протокола, – сурово заметил председатель. – Кстати, что представляет собой код аукциониста?

– Последовательность букв в избранном слове или словах, обозначающая цифры. Например: в слове «Чарли» буква «4» обозначает цифру 1, А – 2, Р – 3, если какая-либо буква в слове повторяется, то она просто не принимается во внимание. Таким образом, если вы выявили те два слова, которые мы используем для передачи цифр от единицы до нуля, да еще располагаете при этом нашим основным каталогом, то всегда будете знать отправную цену, установленную нами на каждую картину.

– Так, почему вы не меняете слова время от времени?

– Потому что, раскрыв однажды код, вы всегда сможете выявить новые слова. Кроме того, приходится долго тренироваться, чтобы, только взглянув на К Н XX, тут же определить, что это…

– …тысяча триста фунтов, – с довольной улыбкой выпалил Чарли.

Пока Бекки пыталась наладить работу салона, Чарли прибрал к рукам еще четыре заведения, включая парикмахерскую и газетный киоск, без какого-либо дальнейшего противодействия со стороны миссис Трентам. После этого он сказал своим коллегам-директорам:

– Я больше не верю, что она располагает достаточными финансами, чтобы бросить нам вызов.

– До тех пор, пока не умер ее отец, – заметила Бекки. – Как только наследство перейдет к ней, она сможет бросить вызов самому мистеру Сэлфриджу, не говоря уже о Чарли.

Чарли согласился, но при этом заверил правление, что он собирается прибрать к рукам остаток квартала задолго до того, как это случится.

– Нет оснований считать, что старик не протянет еще несколько добрых лет.

– Это заставило меня вспомнить, – сказал полковник, – что в мае мне исполняется шестьдесят пять лет, а это такой возраст, когда пора подумать о том, чтобы сложить с себя полномочия председателя.

Чарли и Бекки были ошеломлены неожиданностью его заявления, ибо никому из них и в голову не приходило, что полковник может уйти в отставку.

– Не могли бы вы остаться хотя бы до семидесяти лет? – тихо спросил Чарли.

– Нет, Чарли, хоть это и очень великодушно с твоей стороны. Понимаешь, я обещал Элизабет, что оставшиеся несколько лет мы проведем на ее любимом Небесном острове. И в любом случае, я считаю, что пора уже председателем становиться тебе.

В мае полковник официально уходил в отставку. Чарли закатил прием в честь него в «Савойе», куда пригласил всех без исключения сотрудников с мужьями и женами. Ему очень хотелось, чтобы ужин из пяти блюд с тремя сортами вин навсегда остался у полковника в памяти.

Когда прием подходил к концу, Чарли встал, чтобы произнести тост в честь первого председателя компании Трумпера и вручить ему серебряный лоток, на котором находилась бутылка «Гленливета», которому полковник отдавал предпочтение перед всеми другими сортами виски. Сотрудники застучали по столам, требуя ответного слова от уходящего председателя.

Полковник поднялся, все еще стройный, как юноша, и начал с того, что поблагодарил всех за добрые пожелания. Затем он напомнил присутствующим, что, когда он присоединился к мистеру Трумперу и мисс Сэлмон в 1920 году, они располагали всего одним магазином на Челси-террас, под номером 147. Он торговал фруктами и овощами, и приобрели они его за «баснословную» цену в сто фунтов. Окинув взглядом столы, Чарли мог видеть, что многие из его молодых сотрудников, а также Дэниел, впервые вылезший из коротких штанишек, просто не верят старому солдату.

– Теперь, – продолжал полковник, – у нас двадцать четыре магазина со штатом в сто семьдесят два человека. Я говорил жене все эти годы, что хочу дожить до тех времен, когда Чарли… – по залу пронесся смешок, – …когда мистер Трумпер станет хозяином всего квартала и построит свой «самый крупный лоток в мире». Сейчас я уверен, что доживу. – И, повернувшись к Чарли, он поднял свой бокал и произнес: – Желаю вам удачи, сэр.

Зал рукоплескал, когда он в последний раз садился на место председателя.

Чарли встал, чтобы ответить.

– Председатель, – начал он, – пусть никто не думает, что Бекки и я смогли бы создать такое дело, каким оно является сейчас, без вашего участия и вашей поддержки. На самом деле, по правде говоря, мы бы не смогли купить ни второй, ни третий магазины. Я горжусь тем, что становлюсь председателем после вас, и, принимая ответственные решения, всегда буду представлять, что рядом стоите вы. Последнее предложение, которое вы внесли, будучи председателем компании, завтра вступит в силу. Том Арнольд станет управляющим директором, а Нед Деннинг и Боб Макинз войдут в состав правления. Потому что в компании Трумпера всегда будет принято выдвигать руководящие кадры из своих людей.

Вы являетесь новым поколением, – произнес Чарли, глядя в зал на сотрудников, – и это первый случай, когда мы собрались все вместе под одной крышей. Так давайте сегодня вечером определим дату, когда все мы начнем работать под одной крышей у Трумпера на Челси-террас. Я называю вам эту дату – 1940 год.

Все как один встали и, скандируя «1940-й», приветствовали своего нового председателя.

Полковник поднялся со своего места и пригласил Бекки на вальс. Они были первыми, кто вышел танцевать.

– Вы помните, когда первый раз пригласили меня на танец? – спросила Бекки.

– Конечно, помню, – сказал полковник. – И, говоря словами Гарди, «это стало еще одной прекрасной заварушкой, в которую вы втравили нас».

– Это он виноват, – кивнула она на Чарли, проплывавшего мимо в танце с Элизабет Гамильтон.

Полковник улыбнулся.

– Какую речь произнесут, когда в отставку будет уходить Чарли, – произнес он с тоской. – Не могу представить, кто осмелится стать председателем после него.

– Женщина, наверное.

Глава 27

Серебряный юбилей короля Георга V и королевы Марии в 1935 году отмечала вся компания Трумпера. Витрина каждого магазина украшалась изображениями королевской четы, и Том Арнольд даже следил за тем, кто проявит при этом максимум фантазии.

Чарли взял под свою ответственность 147-й магазин, который он по-прежнему считал своей вотчиной, и с помощью дочери Боба Макинза, обучавшейся на первом курсе художественного училища, сложил из фруктов и овощей фигуры короля с королевой, возвышающиеся над Британской империей.

Чарли просто позеленел от обиды, когда жюри в составе полковника и маркиза с маркизой Уилтширскими присудило 147-му магазину второе место, отдав предпочтение цветочной лавке, где нарасхват шли букеты красных, белых и синих хризантем. А вывела их на первое место громадная карта мира из цветов, в центре которой алыми розами была выложена Британская империя.

Чарли предоставил сотрудникам выходной день и в четыре тридцать утра повел Бекки с Дэниелом на аллею Молл Сент-Джеймс парка, чтобы заранее найти место, с которого можно было бы наблюдать, как король с королевой проследуют из Букингемского дворца в собор Святого Павла, где будет проходить благодарственный молебен.

Но, прибыв на Молл, они обнаружили, что тысячи людей, раскинув свои спальные мешки, одеяла и даже палатки, уже занимали каждый дюйм мостовой, деловито поглощая свои завтраки или просто дожидаясь начала выхода.

За разговорами с людьми, приехавшими из самых разных концов империи, быстро пролетели часы ожидания. И, когда наконец началась церемония, Дэниел с раскрытым ртом смотрел, как мимо них проходят солдаты из Индии, Африки, Австралии, Канады и тридцати шести других армий. Карету с королем и королевой Чарли встречал по стойке «смирно», сняв шляпу. То же самое он повторил, когда, исполняя гимн полка, мимо прошли королевские фузилеры. Когда процессия исчезла из виду, он позавидовал Дафни и Перси, которые были приглашены на службу в соборе Святого Павла.

После того как король с королевой возвратились в Букингемский дворец – как раз к завтраку, объяснил присутствующим Дэниел, Трумперы двинулись к себе домой. На Челси-террас в витрине 147-го магазина Дэниел заметил огромную надпись: «Второе место».

– Почему так, папа? – немедленно заинтересовался он. Мать с большим удовольствием рассказала ему о состоявшемся конкурсе. – А ты на каком месте, мама?

– На шестнадцатом из двадцати шести, – сообщил Чарли. – И то только потому, что все трое судей оказались ее давними друзьями.

Через восемь месяцев король умер.

Чарли верил, что с вступлением на престол Эдуарда VIII начнется новая эпоха, и решил, что ему давно уже пора совершить паломничество в Америку.

На очередном собрании он предупредил об этом правление.

– Есть ли какие-нибудь серьезные проблемы, о которых следует беспокоиться во время моего отсутствия? – спросил председатель у своего управляющего директора.

– Я все еще не нашел нового управляющего в ювелирный магазин и пару продавщиц для «Женской одежды», – ответил Том Арнольд. – А в остальном пока все в порядке.

Убедившись, что Том Арнольд и правление смогут удержать форт в течение месяца, который они с Бекки будут отсутствовать, Чарли окончательно решился отправиться в путь, когда прочел в газетах о предстоящем спуске на воду «Королевы Марии». На ее первое плавание он и забронировал двухместную каюту.

Бекки провела пять незабываемых дней на борту «Королевы», особенно радуясь тому, что даже ее муж начал расслабляться, когда убедился, что отсюда невозможно связаться с Томом Арнольдом и даже с Дэниелом, который был определен в пансион. В действительности, как только Чарли убедился в том, что ему не удастся ни о чем беспокоиться, он обнаружил для себя массу удовольствий, которые мог предоставить лайнер слегка располневшему и праздному мужчине средних лет.

Великолепная «Королева» вошла в порт Нью-Йорка в понедельник утром, приветствуемая многотысячной толпой. Чарли мог только догадываться, как чувствовали себя первооткрыватели Америки, которых никто не встречал, когда они высаживались с «Мэйфлауэра», в которые не знали, чего им ждать от аборигенов. Хотя, впрочем, Чарли тоже не был уверен в том, чем его встретит Америка.

По рекомендации Дафни Чарли снял номер в отеле «Астория». Но после того как чемоданы были распакованы, оказалось, что необходимости в праздности больше нет. Поэтому на следующее утро он встал в четыре тридцать и первым делом пролистал «Нью-Йорк таймс», впервые столкнувшись на ее страницах с именем миссис Уоллис Симпсон. Покончив с газетой, Чарли вышел из «Астории» и отправился колесить по Пятой авеню, изучая убранство витрин самых разных магазинов. По изобретательности и оригинальности в этом деле обитатели Манхэттена заметно превосходили своих соперников с Оксфорд-стрит.

В девять часов магазины открылись, и он смог приступить к более детальному их изучению. Теперь он разгуливал по проходам в самых модных магазинах, большинство из которых было сосредоточено на углах улиц. Его интересовало все: их запасы товаров, работа продавцов, покупательский спрос. Первые два дня своего пребывания в Нью-Иорке он возвращался в отель без сил.

Только на третий день, покончив с Пятой авеню и Мэдисон-стрит, он перебрался на Лексингтон, где и обнаружил торговый центр Блуминдаля. С этого момента Бекки поняла, что лишилась мужа до конца пребывания в Нью-Йорке.

Первые два часа Чарли только и делал, что путешествовал на эскалаторах с этажа на этаж до тех пор, пока не разобрался в схеме здания. Затем он приступил к изучению каждого этажа в отдельности, обследуя отдел за отделом и делая подробные записи. На первом этаже у них продавалась парфюмерия, товары из кожи, ювелирные изделия; на втором – шарфы, головные уборы, перчатки, канцелярские товары; на третьем и четвертом этажах находилась мужская и женская одежда, выше – товары для дома, и так до двенадцатого этажа, где за вывеской «Нет входа» укрылась в своих кабинетах администрация фирмы. Чарли очень хотелось узнать, как спланированы там помещения, но попасть на этаж ему не удалось.

В свой четвертый день он разбирался с размещением прилавков, делая отдельные схемы расположения каждого из них. Поднимаясь по эскалатору на четвертый этаж, он обнаружил, что путь ему преградили два молодых атлета. Чарли не оставалось ничего другого, как только остановиться или повернуть назад, чего не позволял сделать движущийся эскалатор.

– Что-нибудь не так?

– Мы пока не уверены, сэр, – сказал один из крепышей. – Мы из охраны магазина и предлагаем вам пройти с нами.

– С удовольствием. – Чарли не догадывался о причинах их беспокойства.

На лифте его доставили на этаж, где он так и не смог побывать раньше, и по длинному коридору с дверями без табличек привели в пустую комнату, где отсутствовали какие-либо картины на стенах или ковры на полу, а из мебели стояло лишь три стула и стол. Оставив его одного, они удалились. Чуть позже в комнату вошли двое постарше.

– Не будете ли вы возражать, если мы зададим вам пару вопросов, сэр? – спросил тот, что был повыше ростом.

– Конечно, нет, – произнес Чарли, озадаченный странным обращением с собой.

– Откуда вы? – спросил первый.

– Из Англии.

– А как вы попали сюда? – подключился второй.

– Первым рейсом «Королевы Марии». – Они заметно занервничали, услышав об этом.

– Тогда почему, сэр, вы вот уже два дня ходите по магазину, делаете какие-то записи и ничего не покупаете при этом?

Чарли расхохотался.

– Потому что у меня двадцать шесть собственных магазинов в Лондоне, – пояснил он. – И я просто сравниваю, как работаете вы в Америке, с тем, как веду дело я в Англии.

Они стали нервно перешептываться друг с другом.

– Можно узнать ваше имя, сэр?

– Трумпер, Чарли Трумпер.

Один из них встал и вышел из комнаты. Чарли чувствовал, что им трудно поверить в его рассказ. Ему вспомнилось далекое прошлое, когда он рассказывал Томми о своем первом магазине. Оставшийся с ним мужчина не высказывал своего мнения, поэтому они молча сидели несколько минут, пока дверь не распахнулась и в комнату чуть ли не вбежал с протянутыми к Чарлн руками высокий элегантно одетый джентльмен в темно-коричневом костюме, коричневых ботинках и золотистом галстуке.

– Я должен извиниться, мистер Трумпер, – начал он. – Мы не имели представления о том, что вы находитесь в Нью-Йорке, не говоря уже о нашем заведении. Мое имя – Джон Блуминдаль, а это мой маленький магазинчик, который вы обследовали, как я слышал.

– Это точно, – сказал Чарли.

И, прежде чем он смог продолжить, Блуминдаль добавил:

– Что ж, это справедливо, потому как я тоже прошелся с ревизией по вашим знаменитым «лоткам» на Челси-террас и позаимствовал у вас пару грандиозных идей.

– У Трумперов? – не поверил Чарли.

– Да, конечно. Вы разве не видели американский флаг в нашей центральной витрине, на котором все сорок восемь штатов представлены разными цветами.

– Да, – начал Чарли, – но…

– Это я украл у вас, когда ездил с женой, чтобы посмотреть празднование серебряного юбилея. Так что я в вашем распоряжении, сэр.

Теперь на лицах охранников светились улыбки.

В тот вечер Бекки и Чарли ужинали в доме у Блуминдалей, и Джон Блуминдаль допоздна отвечал на многочисленные вопросы Трумперов.

На следующий день владелец устроил для Чарли официальную экскурсию по «своему маленькому магазинчику», а Пэтти Блуминдаль знакомила Бекки с музеем искусства «Метрополитен», засыпая ее одновременно вопросами о миссис Симпсон, на которые Бекки совершенно не знала ответов, поскольку до приезда в Америку даже не слышала такого имени.

Трумперам было жаль расставаться с Блуминдалями, отправляясь в Чикаго, где у них был заказан номер в отеле «Стивенс». Прибыв в Город ветров, они обнаружили, что вместо комнаты в отеле их ожидают роскошные апартаменты, а также записка от мистера Джозефа Филда, владельца знаменитого магазина «Маршалл Филд», в которой он приглашал их к себе на ужин.

За ужином в доме Филдов на Лейк Шор-драйв, напомнив хозяину о рекламе его магазина, как самого крупного в мире, Чарли предупредил его, что Челси-террас на несколько футов длиннее.

– Да, но разрешат ли вам возвести двадцать один этаж, мистер Трумпер?

– Двадцать два, – возразил Чарли, не имея ни малейшего представления о том, что по этому поводу могут сказать в совете лондонского графства.

На следующий день Чарли пополнил свои коммерческие знания, осмотрев «Маршалл Филд» изнутри. Ему особенно понравилось, как выглядел дружно работавший коллектив сотрудников: все девушки были одеты в красивую форму зеленого цвета с буквами «МФ» на лацканах пиджака, рабочие – в одинаковые серые комбинезоны, а члены администрации носили темно-синие двубортные блайзеры.

– Это помогает покупателям быстро находить моих работников, особенно когда магазин переполнен, – пояснил Филд.

Пока Чарли был поглощен изучением работы магазина, Бекки проводила долгие часы в Чикагском институте искусства и возвращалась переполненная восторгами от работ Уэта и Ремингтона, чьи выставки, по ее мнению, непременно следовало устроить в Лондоне. В Англию она увозила по одной работе каждого мастера, но английской публике в ближайшие годы так и не придется увидеть ни картину, ни скульптуру, так как, едва только они будут распакованы, Чарли больше не выпустит их из своих рук.

К концу месяца сил у них уже не оставалось и уверены они были только в одном: им вновь и вновь захочется побывать в Америке. Но при этом они побаивались, что не смогут отплатить таким же гостеприимством, если Филды или Блуминдали надумают когда-нибудь оказаться на Челси-террас.

Однако Джозеф Филд попросил Чарли о небольшой услуге, и он пообещал, что лично займется этим делом, как только вернется в Лондон.

Слухи о любовной интриге короля с миссис Симпсон, которые вовсю смаковались на страницах американской печати, стали доходить до англичан, и Чарли очень огорчился, когда король в конце концов был вынужден объявить об отречении от престола. Королевская ноша неожиданно оказалась возложенной на неподготовленные плечи герцога Йоркского, который стал королем Георгом VI.

Другой новостью, которую Чарли увидел на первых полосах газет, был приход к власти Адольфа Гитлера в нацистской Германии. До него никак не доходило, почему бы премьер-министру Чемберлену не воспользоваться хоть раз аргументом улицы и не дать этому типу в зубы как следует.

– Невилл Чемберлен не лоточник из Ист-энда, – сказала Бекки в ответ на это. – Он премьер-министр.

– Тем более жаль, – проворчал Чарли. – Потому что именно это произошло бы с Гитлером, покажи он свой нос в Уайтчапеле.

Тому Арнольду нечего было особенно докладывать по возвращении Чарли, но по тому, как в последующие дни на него посыпались приказы и идеи, он быстро почувствовал, какое влияние визит в Америку оказал на их председателя.

– Торговый комитет, – предупредил Арнольд председателя на собрании в понедельник утром, когда Чарли закончил превозносить в очередной раз американские достоинства, – всерьез толкует о том, что война с Германией может иметь пагубные последствия для бизнеса.

– Так оно и будет, – заверил Чарли, усаживаясь за свой стол. – Если потакать этому типу. Но в любом случае Германия не развяжет войну против кого бы то ни было из британских союзников – она не осмелится. Вряд ли они забыли тот урок, который мы преподали им в прошлый раз. Итак, какие еще проблемы стоят перед нами?

– Более приземленные, – ответил Том с другого конца стола. – Я так и не нашел подходящую кандидатуру на должность управляющего ювелирным магазином после ухода в отставку Джека Слейда.

– Поместите объявления в коммерческих журналах и дайте мне знать, когда появится подходящий человек. Что-нибудь еще?

– Да, с вами просит встречи мистер Бен Шуберт.

– И что он хочет?

– Он еврей, бежавший из Германии, однако причину, по которой ему необходимо видеть вас, назвать отказывается.

– Тогда назначьте ему время, когда он свяжется с вами в следующий раз.

– Но он уже сейчас сидит в вашей приемной.

– В приемной? – повторил Чарли недоверчиво.

– Да, он появляется каждое утро и сидит молча чуть ли не весь день.

– Разве вы не сказали ему, что я был в Америке?

– Сказал, – ответил Том. – Но это, похоже, не произвело на него никакого впечатления.

– «Печатью страдания отмечено все наше племя», – пробормотал Чарли. – Пригласите его войти.

На пороге кабинета появилась и замерла в ожидании сгорбленная фигурка усталого человека, лет которому, как показалось Чарли, было ненамного больше, чем ему самому. Чарли встал из-за стола и предложил ему кресло возле камина, прежде чем спросить о деле.

Шуберт объяснил Чарли, что он был вынужден бежать из Гамбурга вместе с женой и двумя дочерьми после того, как многие его друзья бесследно исчезли в концлагерях.

Рассказ Шуберта о пережитом среди нацистов Чарли слушал молча. Его бегство и описание происходящего в Германии как будто сошли со страниц романа Джона Бакана и были гораздо более яркими, чем любая из газетных публикаций за последние месяцы.

– Чем я могу помочь? – спросил Чарли, когда Шуберт закончил свое печальное повествование.

Беженец впервые улыбнулся, обнаружив два золотых зуба. Взяв стоявший рядом чемоданчик, он положил его на стол Чарли и медленно открыл крышку. Чарли увидел перед собой коллекцию бриллиантов и аметистов невиданной красоты. Некоторые из камней имели великолепные оправы. Затем, когда посетитель вынул дно, глазу открылась целая россыпь рубинов, топазов, алмазов, жемчуга и жадеитов, заполнявших чуть ли не весь чемоданчик.

– Это лишь маленькая частичка того дела, которое создавалось моим отцом, а до него его отцом и которое пришлось бросить. А теперь я должен продать и это, чтобы моя семья не умерла от голода.

– Так вы ювелир?

– Вот уже двадцать шесть лет, – ответил Шуберт.

– И сколько вы рассчитываете получить за свое богатство? – показал Чарли на открытый чемоданчик.

– Три тысячи фунтов, – не задумываясь ответил Шуберт. – Это гораздо меньше того, что они стоят, но у меня нет больше ни времени, ни сил, чтобы торговаться.

Чарли выдвинул ящик стола, взял чековую книжку и, написав: «Выплатить мистеру Шуберту три тысячи фунтов», подтолкнул чек через стол.

– Но вы же не убедились в их подлинности, – проговорил Шуберт.

– В этом нет необходимости, – заверил Чарли, вставая со стула, – потому что продавать их будете вы в качестве нового управляющего моим ювелирным магазином. Это значит также, что вам придется объясняться лично со мной, если за них не будут выручены те деньги, которые, по вашему утверждению, они стоят. И, как только вы выплатите аванс, мы обсудим ваши комиссионные.

На лице Шуберта появилась улыбка.

– У вас в Ист-энде хорошо учат, мистер Трумпер.

– Там достаточно вашего брата, чтобы мы не дремали, – ответил с усмешкой Чарли. – И не забывайте, что мой тесть был одним из ваших.

Бен Шуберт встал и обнял своего нового хозяина.

Чего не ожидал Чарли, так это того, что многие евреи-беженцы проторят дорожку к ювелиру Трумпера, заключая такие сделки с Шубертом, что Чарли никогда больше не придется беспокоиться за эту сторону своего бизнеса.

Это случилось примерно через неделю, когда Том Арнольд вошел в кабинет председателя не постучавшись. Увидев, в каком возбужденном состоянии находится его управляющий директор, Чарли просто спросил:

– В чем проблема, Том?

– Кража в магазине.

– В каком?

– В магазине женской одежды.

– Что украдено?

– Две пары туфель и юбка.

– Тогда поступайте, как предписано в уставе компании. Первое, что вы должны сделать – это позвонить в полицию.

– Тут все не так просто.

– Проще не бывает. Вор есть вор.

– Но она заявляет…

– Что у нее девяностолетняя мать умирает от рака, не говоря уже о том, что все ее дети пухнут от голода?

– Нет, что она ваша сестра.

Чарли откинулся в кресле и, помолчав секунду, тяжело вздохнул.

– Что вы предприняли?

– Пока ничего. Я велел управляющему задержать ее, пока я переговорю с вами.

– Тогда давайте займемся этим. – Чарли встал из-за стола и устремился к двери.

Никто из них не произнес ни слова, пока они не добрались до 133-го магазина, на входе в который их ждал взволнованный управляющий.

– Извините, председатель, – начал Джим Грей.

– Вам не за что извиняться, Джим, – говорил Чарли, пока его проводили в заднюю комнату, где он обнаружил Китти, сидящую за столом с пудреницей в руке и проверяющую в зеркальце, как у нее накрашены губы.

Увидев Чарли, она захлопнула крышку пудреницы и бросила ее в сумку. На столе перед ней лежали две пары модных кожаных туфель и бордовая плиссированная юбка. Было ясно, что Китти все еще предпочитала лучшее, так как выбрала все самое дорогое. При виде брата на лице ее появилась улыбка. Но помада не помогла.

– Теперь, когда прибыл самый главный босс, вы узнаете, кто я такая, – Китти гневно глянула на Джима Грея.

– Ты воровка, – сказал Чарли. – Вот кто ты такая.

– Ладно, Чарли, ты можешь позволить себе это, – в ее голосе не было и тени раскаяния.

– Дело не в этом, Китти. Если я…

– Если ты выставишь меня перед судьей, обвинив в воровстве, у прессы будет что посмаковать. Ты не осмелишься арестовать меня, Чарли, и тебе хорошо известно это.

– В этот раз, возможно, – сказал Чарли. – Но это последний случай, я обещаю тебе. – Он повернулся к управляющему и добавил: – Если эта леди когда-нибудь вновь попытается уйти, не расплатившись, вызывайте полицию и предъявляйте обвинение, невзирая ни на какие ссылки на меня с ее стороны. Вам ясно, мистер Грей?

– Да, сэр.

– Да, сэр, нет, сэр, полные штаны, сэр. Не беспокойся, Чарли, я больше не буду беспокоить тебя.

Эти слова явно не убедили Чарли.

– Видишь ли, я уезжаю в Канаду на следующей неделе, где хоть один член нашей семьи беспокоится о том, что происходит со мной.

Чарли едва сдержался, когда Китти, подхватив со стола юбку и две пары туфель, сунула их в свою сумку и направилась к выходу.

– Минуточку, – сказал Том Арнольд.

– Отвали, – бросила через плечо Китти, покидая магазин.