Текст книги "Прямо к цели"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)

Глава 46

– Если вы поспешите, сэр Чарлз, то сможете успеть на более ранний рейс, – заверил Тревор Робертс, когда машина въезжала во двор отеля.

– Тогда придется поторопиться, – ответил Чарли. – Ведь мне надо вернуться в Лондон как можно скорее.

– Совершенно верно. Я выпишу вас из отеля, а затем позвоню в аэропорт, чтобы они переделали ваш заказ на другой рейс.

– Хорошо. Хотя в запасе у меня пара дней, но мне еще надо свести воедино кое-какие концы в Лондоне.

Чарли выскочил из машины еще до того, как шофер успел открыть ему дверцу. Бросившись в свой номер, он быстро кинул вещи в чемодан и через двенадцать минут уже был в холле, а еще через три минуты, расплатившись по счету, бежал к машине. Шофер не только ждал его, но и держал багажник открытым.

Как только захлопнулась третья дверца, машина выскочила со двора и устремилась по полосе скоростного движения к автостраде.

– Паспорт и билет? – спросил Робертс.

Чарли с усмешкой залез во внутренний карман и предъявил их на проверку, как школьник, у которого потребовали дневник.

– Хорошо, а теперь будем надеяться, что сможем вовремя успеть в аэропорт.

– Вы творили чудеса, – похвалил Чарли.

– Благодарю вас, сэр Чарлз, – ответил Робертс. – Но вы должны понимать, что, несмотря на значительное количество собранных вами доказательств по делу, многие из них в лучшем случае являются косвенными. Хоть мы с вами и можем быть уверены в том, что Кэти Росс это на самом деле Маргарет Этель Трентам, но при том, что мисс Бенсон лежит в могиле, а сама мисс Росс не в состоянии вспомнить все необходимые детали своего прошлого, предугадать, на чью сторону станет суд, совершенно невозможно.

– Я понимаю это, – согласился Чарли. – Но теперь, по крайней мере, я могу торговаться. Неделю назад у меня не было ничего.

– Это так. И убедившись в том, как вы действовали эти несколько дней, я должен сказать, что оценил бы ваши шансы на успех выше, чем пятьдесят на пятьдесят. Но, как бы ни складывались обстоятельства, никогда не упускайте из виду эту картину: это такое же убедительное доказательство, как отпечаток пальца. И, пока не снимете копию, держите письмо миссис Кампбелл в надежном месте. После этого проследите, чтобы оригинал с приложенным чеком был отправлен Куттсу. Нам не нужно, чтобы вас арестовали за присвоение девяноста двух фунтов. А теперь, есть ли что-нибудь еще, что я могу сделать для вас в этом конце земли?

– Да, вы можете попытаться заполучить у Уолтера Слейда письменное признание в том, что он отвозил миссис Трентам с маленькой девочкой по имени Маргарет в приют «Святая Хильда», откуда она возвратилась уже без своей подопечной. Вы можете также попытаться заставить его вспомнить даже дату.

– После вашего с ним столкновения это может оказаться непростым делом.

– Ну что же, попытка не пытка. Затем посмотрите, не сможете ли вы выяснить, получала ли мисс Бенсон какие-либо платежи от миссис Трентам до 1953 года, если да, то сколько и когда. Я подозреваю, что банковские перечисления поступали на ее счет каждый квартал в течение всех этих тридцати пяти лет, что и позволило ей дожить свои дни в такой относительной роскоши.

– Согласен, но это опять косвенные улики, да и вряд ли какой-либо банк позволит мне залезть в личный счет мисс Бенсон.

– Я принимаю ваши доводы, – согласился Чарли. – Но миссис Калвер сможет сказать вам, какое жалованье получала мисс Бенсон, будучи настоятельницей приюта, и было ли похоже, что она жила не по средствам. В конце концов, вы всегда можете выяснить, в чем еще нуждается «Святая Хильда», кроме микроавтобуса.

Указания продолжали сыпаться, и Робертс стал делать пометки в блокноте.

– Если вы сможете расколоть Слейда и подтвердить, что платежи к мисс Бенсон поступали и раньше, то у меня будет гораздо больше основапий спросить Найджела Трентама, почему его мать постоянно выплачивала деньги настоятельнице какого-то приюта, расположенного на другом конце земного шара, если причиной тому не был ребенок его старшего брата.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещал Робертс. – Если у меня что-то появится, я свяжусь с вами по возвращении в Лондон.

– Спасибо, – сказал Чарли. – А теперь, есть ли что-нибудь, что я могу сделать для вас?

– Да, сэр Чарлз. Передайте, пожалуйста, мои наилучшие пожелания дяде Эрнсту.

– Дяде Эрнсту?

– Да, Эрнсту Баверстоку.

– Наилучшие пожелания, черт побери. Да я доложу в коллегию адвокатов о том, что он разводит семейственность.

– Я должен проинформировать вас, что за это не привлекают к ответственности, так как протекция родне еще не преступление. Хотя, честно говоря, в этом виновата моя мать. Она произвела на свет троих сыновей – и все они адвокаты. Причем двое других представляют вас в настоящее время в Перте и Брисбене.

Машина подъехала к аэровокзалу компании «Квантас». Выскочивший шофер достал из багажника чемоданы, а сам Чарли уже бежал по направлению к билетным кассам. В шаге от него с картиной в руках спешил Робертс.

– Да, вы еще можете успеть на более ранний рейс в Лондон, – заверила его девушка в окошке. – Но поспешите, пожалуйста, так как через несколько минут мы прекращаем посадку. – Чарли вздохнул с облегчением и повернулся, чтобы попрощаться с Тревором Робертсом, в то время как подоспевший шофер ставил его чемоданы на весы.

– Черт побери, – вырвалось у него. – Можете одолжить мне десять фунтов?

Робертс достал из бумажника деньги, и Чарли быстро отдал их шоферу, который дотронулся до кепки и вернулся к машине.

– Как мне благодарить вас? – спросил Чарли, пожимая на прощание руку Робертса.

– Благодарите дядю Эрнста, а не меня, – ответил Робертс. – Это он уговорил меня бросить все и взяться за это дело.

Через двадцать минут Чарли поднимался по трапу на борт самолета, отбывавшего рейсом 102 в Лондон.

Когда самолет взлетел, отстав на десять минут от графика, Чарли успокоился и стал пытаться с помощью полученных за последние три дня знаний соединить воедино разрозненные куски. Он был согласен с Робертсом, что Кэти не случайно пришла работать к Трумперам. Она, должно быть, обнаружила некоторую связь между ними и Трентамами, хотя Чарли так и не мог до конца понять, что навело ее на эту мысль и почему она не сказала об этом никому из них. «Не сказала им?.. Но какое право он имеет рассуждать об этом?» Если бы он все открыл Дэниелу, мальчик был бы жив сегодня. Ясно было одно: Кэти не могла догадываться, что Дэниел наполовину ее брат, хотя теперь он подозревал, что об этом узнала миссис Трентам и не замедлила открыть эту ужасную правду своему внуку.

– Гадюка, – непроизвольно вырвалось у Чарли.

– Простите? – воскликнула сидевшая рядом дама средних лет.

– Ох, извините, – спохватился Чарли. – Я не вас имел в виду. – Он вновь погрузился в свои размышления. Миссис Трентам, должно быть, каким-то образом узнала правду. Но каким? Неужели Кэти тоже встречалась с ней? Или же на мысль о кровном родстве, о котором Дэниел и Кэти даже не подозревали, ее натолкнуло объявление об их помолвке, напечатанное в «Таймс»? Как бы там ни было, Чарли понимал, что теперь, когда Дэниел и миссис Трентам не было в живых, а Кэти все еще не могла вспомнить многого из того, что предшествовало ее приезду в Англию, шансы воссоздать из этих кусочков целостную картину у него были невелики.

«По иронии судьбы, – подумал Чарли, – многое из того, что он с таким трудом обнаружил в Австралии, уже давно содержалось в личном деле на Челси-террас 1, помеченном „Кэти Росс, заявление о приеме на работу“. Многое, но только не связующее звено». «Найдите его, – говорил Робертс, – и вы увидите связь между Кэти Росс и Гаем Трентамом». Чарли даже теперь кивнул в знак согласия с ним.

По прошествии некоторого времени Кэти стала припоминать некоторые эпизоды из своего прошлого, но, когда вопросы касались ее раннего детства, она по-прежнему не могла сказать ничего существенного. Доктор Аткинз все так же рекомендовал Чарли не давить на нее, так как был вполне удовлетворен ходом ее реабилитации, особенно с тех пор, когда она стала проявлять готовность говорить о Дэниеле. Но, если он хочет спасти компанию Трумперов, ему, безусловно, придется надавить на Кэти. Самый первый телефонный звонок, как только самолет приземлится на английскую землю, он решил сделать доктору Аткинзу.

«Говорит командир экипажа самолета, – прозвучало по громкоговорящей системе. – С сожалением должен сообщить вам, что у нас возникли небольшие технические неполадки. Те из вас, кто сидит по правому борту самолета, могли заметить, что я выключил один из правых двигателей. Могу заверить вас, что причин для беспокойства нет, так как у нас остается еще три двигателя, работающих на полную мощность, тогда как самолет данного типа способен выполнить любой из предстоящих нам перелетов даже на одном движке». Чарли удовлетворился этой частью сообщения. «Однако, – продолжал командир, – в целях вашей безопасности правила компании в случае возникновения подобных ситуаций предусматривают посадку в ближайшем аэропорту для немедленного устранения неисправности». Чарли нахмурился. «И поскольку мы еще не прошли половины нашего первого участка перелета до Сингапура, диспетчер центра управления авиадвижением предписывает нам немедленно возвратиться назад в Мельбурн». В салоне поднялся шум возмущения.

Чарли стал лихорадочно прикидывать, сколько времени у него оставалось до того момента, когда ему необходимо было оказаться в Лондоне, а затем вспомнил, что самолет, на который он рассчитывал вначале, должен вылетать из Мельбурна в восемь тридцать вечера.

Он расстегнул привязной ремень, достал с полки картину Кэти и перебрался на ближайшее к выходу место в переднем салоне, полностью занятый тем, чтобы успеть приобрести билет на самолет авиакомпании БОАК, вылетающий в Лондон.

Злосчастный самолет 102-го рейса «Квантас» сел в аэропорту Мельбурна в семь минут восьмого. Чарли выскочил первым и бросился бежать что было сил, но их уже было немного. К тому же мешала находившаяся в руках картина. Все это позволило нескольким пассажирам, которые явно имели такие же намерения, обогнать его. Однако, добежав до касс, ему удалось оказаться одиннадцатым в очереди. По мере того как первые получали свои билеты, очередь становилась короче. Но, когда Чарли наконец оказался первым, свободных мест не осталось. Отчаянные мольбы, обращенные к чиновнику БОАК, ничего не дали. К тому же вокруг него было немало других пассажиров, которые считали, что им также важно побыстрее оказаться в Лондоне.

Медленно вернувшись к стойке компании «Квантас» он узнал, что рейс 102 задерживается в связи с необходимостью ремонта двигателя и вылетит не раньше завтрашнего утра. В восемь сорок он увидел, как «Комета» БОАК, на которую у него вначале было забронировано место, оторвалась от бетонки без него.

Перерегистрировав билеты на рейс, вылетающий в десять двадцать утра, пассажиров определили на ночь в один из местных отелей.

Чарли встал, оделся и вернулся в аэропорт за два часа до назначенного времени вылета, и, когда наконец объявили посадку, он был первый у выхода «Если все пойдет по расписанию, – прикинул он, – то самолет все еще сможет оказаться в Хитроу ранним утром в пятницу, когда до истечения двухлетнего срока, назначенного сэром Раймондом, будет оставаться полтора дня».

Первый раз он вздохнул с облегчением, когда самолет оторвался от полосы, второй раз, когда он миновал середину пути на своем маршруте до Сингапура, и в третий раз, когда они приземлились в аэропорту Чанги на несколько минут раньше расчетного времени.

Чарли вышел из самолета, только чтобы размять затекшие ноги. Через час он сидел, пристегнутый к креслу, и был готов к взлету. Второй перелет из Сингапура в Бангкок завершился посадкой в аэропорту Дон Муанг всего лишь с получасовым опозданием. Но зато потом самолет простоял целый час в ожидании своей очереди на взлет. Позднее им объяснили, что в аэропорту не хватает авиадиспетчеров. Задержка не вызвала большого беспокойства у Чарли, но он все же посматривал на часы через каждые несколько минут.

В аэропорту Палам индийской столицы он вновь начал свое часовое хождение вдоль прилавков с беспошлинными товарами, пока самолет заправлялся топливом. Его уже раздражало зрелище, когда одни и те же часы, парфюмерия и украшения продавались ничего не подозревающим транзитным пассажирам по ценам с пятидесятипроцентной накруткой. Когда прошел час, но никакого объявления о посадке не последовало, он подошел к справочному бюро узнать причину задержки.

– Похоже, что возникли некоторые проблемы с новой сменой экипажа на предстоящий перелет, – сообщила ему молодая женщина, сидевшая в окошке с надписью «Общие справки». – У них еще не закончился суточный период предполетного отдыха, предусмотренный правилами Международной ассоциации воздушного транспорта.

– И сколько времени они уже отдыхают?

– Двадцать часов, – со смущением ответила девушка.

– Значит, мы проторчим здесь еще четыре часа?

– Боюсь, что да.

– Где ближайший телефон? – Чарли даже не пытался скрыть своего раздражения.

– В дальнем углу зала, сэр, – сказала девушка, указывая направо.

Выстояв еще одну очередь и добравшись до телефона, Чарли удалось дважды пробиться к оператору, чтобы быть один раз соединенным с Лондоном и ни разу с Бекки. Когда же он наконец забрался в самолет, так ничего и не добившись, силы его были на исходе.

«Говорит капитан Паркроуз. Мы приносим свои извинения за задержку с вылетом, – безмятежным голосом произнес пилот. – Надеюсь, что задержка не доставила вам большого беспокойства Застегните, пожалуйста, привязные ремни и приготовьтесь к взлету. Стюардам, двери салона – на автомат».

Взревели четыре реактивных двигателя, и самолет подался вперед, начав разбег по полосе. Затем совершенно неожиданно Чарли бросило вперед, когда на полном ходу самолет, начав торможение, с визгом замер всего в нескольких десятках шагов от конца бетонки.

«Говорит ваш капитан. С сожалением должен сообщить вам, что на приборной панели сработал аварийный индикатор давления жидкости в гидроприводе шасси, и я не рискнул выполнять взлет в такой обстановке. Поэтому нам придется зарулить обратно на нашу стоянку и попросить местных инженеров как можно скорее разобраться в ситуации. Благодарю вас за понимание».

Больше всего в его речи Чарли обеспокоило слово «местных».

Когда их высадили из самолета, Чарли стал перебегать от одной стойки к другой, пытаясь узнать, можно ли этим вечером вылететь из Нью-Дели куда-нибудь в Европу. Оказалось, что единственный вылетающий этим вечером самолет следует рейсом на Сидней. После этого ему оставалось только уповать на расторопность и мастерство индийских инженеров.

Чарли сидел в прокуренном зале ожидания, листал журнал за журналом, пил один прохладительный напиток за другим и ждал хоть какой-нибудь информации о судьбе 102-го рейса. Первое, что ему удалось узнать, был слух о том, что за главным инженером послали.

– Послали? – не понял Чарли. – Что это значит?

– Мы выслали за ним машину, – объяснил улыбающийся служащий аэропорта на птичьем английском.

– Выслали машину? – опять переспросил Чарли. – Но почему он не в аэропорту, там, где он нужен?

– У него выходной.

– А что, других инженеров у вас нет?

– Для такой сложной работы – нет, – признался обеспокоенный служащий.

Чарли схватился рукой за голову.

– И где живет ваш главный инженер?

– Где-то в Нью-Дели, – услышал он в ответ. – Но не беспокойтесь, сэр, через час он будет здесь.

«Беда в том, – пронеслось в голове у Чарли, – что в этой стране говорят тебе именно то, что ты хочешь от них услышать».

По какой-то причине тот же самый служащий позднее не смог объяснить, почему потребовалось два часа, чтобы отыскать главного инженера, еще один час, чтобы привезти его, и еще пятнадцать минут, чтобы он сделал заключение о том, что для выполнения этой работы потребуется целая бригада из трех квалифицированных инженеров, рабочий день у которых уже закончился.

Разбитый автобус доставил пассажиров рейса 102 в отель «Тадж-Махал» в центральной части города, где Чарли провел всю ночь, сидя на кровати и пытаясь дозвониться до Бекки. Когда наконец он добрался до нее, их разъединили, не дав ему даже объяснить, где он находится. Заснуть он и не пытался.

Когда на следующее утро автобус привез их назад в аэропорт, они увидели все того же индуса с улыбкой до ушей.

– Самолет взлетит вовремя, – пообещал он.

«Вовремя, – подумал Чарли. – Это было бы смешно, если бы не было так грустно».

Самолет действительно взлетел, но на час позже, чем было обещано, и, когда Чарли поинтересовался у стюарда, в котором часу они рассчитывают приземлиться в Хитроу, ему сказали, что где-то поздним утром в субботу, а когда точно – сказать трудно.

Когда ранним утром в субботу самолет совершил еще одну вынужденную посадку, теперь уже в аэропорту Леонардо да Винчи, Чарли позвонил Бекки и, не дав ей вставить ни слова, сказал:

– Я в Риме. Мне нужно, чтобы Стен встретил меня в Хитроу. Так как я не могу сказать точно, когда я там окажусь, скажи ему, чтобы он выезжал в аэропорт прямо сейчас и ждал меня столько, сколько будет необходимо. Поняла?

– Да, – ответила Бекки.

– Мне нужно также, чтобы Баверсток находился у себя в конторе. Так что если он уже уехал за город на уик-энд, попроси его бросить все и вернуться в Лондон.

– У тебя очень измученный голос, дорогой.

– Извини, – сказал Чарли. – Путешествие было не из легких.

С картиной под мышкой и уже не интересуясь, что случилось с самолетом и где в конце концов окажется его чемодан, он сел на первый утренний рейс до Лондона и, оказавшись в воздухе, каждые десять минут смотрел на часы. В восемь часов вечера самолет пересек Ла-Манш, и Чарли почувствовал себя увереннее, решив, что четырех часов ему будет достаточно, чтобы зарегистрировать заявление Кэти, если, конечно, Бекки удастся найти Баверстока.

Вскоре самолет уже кружил над Лондоном в ожидании посадки и из иллюминатора была видна извивающаяся змейка Темзы.

Прошло еще двадцать минут, и перед глазами у Чарли замелькали огни посадочной полосы. Из-под колес, коснувшихся бетона, вырвался клуб дыма, и самолет подрулил к назначенной стоянке. Наконец открылись двери салона.

Чарли схватил картину и побежал к паспортному контролю, а оттуда на таможню. Он не останавливался до тех пор, пока не увидел телефонную будку, но, поскольку он не имел монет, ему пришлось называть оператору свою фамилию и просить перевести оплату. Через несколько секунд его соединили.

– Бекки, я в Хитроу. Где Баверсток?

– В пути из Тьюксбери. Рассчитывает прибыть в контору к девяти тридцати, самое позднее, к десяти.

– Хорошо, тогда я еду прямо домой. Буду минут через сорок.

Чарли с размаху положил трубку, глянул на часы и понял, что времени звонить доктору Аткинзу уже не осталось. Выбежав на мостовую, он внезапно ощутил прохладный бриз. Стен ждал его у машины. С годами бывший сержант-майор привык к нетерпению Чарли и гнал через пригороды, не обращая внимания на ограничения скорости, до самого Чизвика, где за нарушение скоростного режима могли остановить только мопед. Несмотря на моросящий дождь, он примчал своего босса на Итон-сквер к девяти шестнадцати.

Чарли уже рассказал молчавшей Бекки почти половину того, что он выяснил в Австралии, когда позвонил Баверсток и сообщил, что он находится в своей конторе на Хай Холборн. Поблагодарив его, Чарли передал наилучшие пожелания от его племянника, а затем извинился за то, что сорвал ему уик-энд.

– Он не будет считаться сорванным, если у вас окажутся хорошие новости, – заверил Баверсток.

– У Гая Трентама был еще один ребенок, – сообщил в трубку Чарли.

– А я и не думал, что вы станете вытаскивать меня из Тьюксбери, чтобы сообщить счет в последнем матче по крикету, – сказал Баверсток. – Мальчик или девочка?

– Девочка.

– Ребенок законный или незаконный?

– Законный.

– В таком случае она может предъявить свое право на имущество в любое время до полуночи.

– Она должна зарегистрировать свое заявление лично у вас?

– Именно так оговорено в завещании. Однако если она все еще находится в Австралии, то может сделать это у Тревора Робертса, так как я предоставил ему…

– Нет, она в Англии, и к полуночи я привезу ее к вам в кабинет.

– Хорошо. Как, кстати, ее зовут? – спросил Баверсток. – Просто чтобы я заранее мог заготовить необходимые бумаги.

– Кэти Росс, – сообщил Чарли. – Но попросите рассказать вам обо всем своего племянника, так как у меня нет ни минуты свободного времени, – добавил он, положив трубку, прежде чем Баверсток успел прореагировать, и бросился в холл в поисках Бекки.

– Где Кэти? – крикнул он, когда Бекки появилась на лестнице.

– Ушла на концерт в «Фестивал-Холл». Моцарт, кажется, она сказала – с каким-то новым кавалером из Сити.

– Хорошо, поехали, – бросил Чарли.

– Поехали?

– Да, поехали, – голос у Чарли звенел, как натянутая струна. Он был уже у машины и забирался на заднее сиденье, когда сообразил, что нет водителя. Выскочив из машины, он бросился назад в дом, в то время когда навстречу ему выбегала Бекки.

– Где Стен?

– Наверное, ужинает на кухне.

– Ладно, – распорядился он, отдавая ей свои ключи. – Ты поведешь машину, а я буду рассказывать.

– Но куда мы отправляемся?

– В «Фестивал-Холл».

– Интересно, – заметила Бекки, – прожив столько лет, я даже не представляла, что ты увлекаешься Моцартом. – Она села за руль, а Чарли забежал с другой стороны и запрыгнул на переднее сиденье. Машина тронулась и влилась в поток вечернего движения. Чарли продолжал объяснять значение того, что ему удалось обнаружить в Австралии, а также вытекающую из этого необходимость найти Кэти до того, как наступит полночь. Бекки внимательно слушала и не пыталась прерывать мужа.

Когда Чарли спросил, есть ли у нее вопросы, они уже ехали по Вестминстерскому мосту, но Бекки продолжала безмолвствовать.

Чарли подождал немного, а затем вновь потребовал:

– У тебя есть, что сказать?

– Да, – ответила Бекки. – Давай не повторять ту же ошибку с Кэти, что мы допустили с Дэниелом.

– А именно?

– Скрывать от нее правду.

– Я должен поговорить с доктором Аткинзом, прежде чем идти на такой риск, – сказал Чарли. – Но сейчас нам важно прежде всего, чтобы она вовремя сделала заявление.

– Сейчас важнее всего найти место, где можно оставить машину, – заметила Бекки, когда, повернув на Бельведер-роуд, они подъезжали к центральному входу в королевский концертный зал, перед которым всюду висели знаки «Стоянка запрещена».

– Прямо перед входом, – бросил Чарли, и Бекки беззвучна повиновалась. Как только машина остановилась, Чарли выскочил, пересек тротуар и толкнул стеклянную дверь.

– Когда заканчивается концерт? – спросил он первого попавшегося служащего в форме.

– В десять тридцать пять, сэр, но вы не можете оставить свою машину там.

– А где кабинет управляющего?

– Шестой этаж, направо, вторая дверь слева, как выйдете из лифта. Но…

– Спасибо, – уже на бегу крикнул Чарли, направляясь мимо него к лифтам. Бекки догнала его как раз в тот момент, когда на табло над лифтом загорелась цифра «1».

– Ваша машина, сэр… – вновь начал швейцар, но двери лифта уже закрылись перед жестикулирующим служащим.

Выскочив на шестом этаже, Чарли взглянул направо и увидел дверь с табличкой «Управляющий». После символического стука он вломился внутрь, где двое в вечерних костюмах, покуривая сигареты, слушали концерт по внутренней связи. Они разом обернулись, чтобы посмотреть, кто нарушил их покой.

– Добрый вечер, сэр Чарлз, – более высокий из них встал, затушил сигарету и шагнул вперед. – Джексон. Я директор театра. Могу ли я помочь вам чем-нибудь?

– Надеюсь, мистер Джексон, – сказал Чарли. – Мне необходимо как можно скорее найти в зале молодую леди. Обстоятельства чрезвычайные.

– Вам известен номер ее кресла?

– Не имею представления, – Чарли бросил вопросительный взгляд на жену, но она отрицательно покачала головой.

– Тогда идите за мной, – директор направился к двери и от нее прямо к лифтам. Когда двери лифта вновь распахнулись, перед ними оказался все тот же служащий.

– Что-нибудь случилось, Рон?

– Только то, что этот джентльмен загородил своей машиной центральный вход, сэр.

– В таком случае присмотрите за ней, Рон. – Директор нажал кнопку четвертого этажа и, повернувшись к Бекки, спросил: – Во что одета молодая леди?

– Темно-красное платье с белой пелериной, – с готовностью сообщила Бекки.

– Отлично, мадам, – произнес директор. Выйдя из лифта, он быстро провел их через боковой вход в церемониальную ложу. Оказавшись внутри, Джексон снял небольшую картину, на которой королева в 1957 году открывала здание театра, и отодвинул замаскированную заслонку, за которой оказалось полупрозрачное зеркало, позволявшее разглядывать находящуюся в зале публику.

– Меры предосторожности на случай каких-либо беспорядков, – объяснил он и, взяв с подставки под балконом два театральных бинокля, вручил их Бекки и Чарли.

– Если вы сможете обнаружить, где сидит леди, один из моих служащих незаметно выведет ее из зала. – Прислушавшись к доносившимся мелодиям финальной части концерта, он добавил: – У вас есть минут десять до конца концерта, самое большее – двенадцать. Повторного исполнения на бис в этот вечер не предусмотрено.

– Ты бери партер, Бекки, а я просмотрю бельэтаж, – Чарли принялся наводить бинокль на сидевшую внизу публику.

Вдвоем они осмотрели тысячу девятьсот мест, вначале бегло, а затем медленно, проходя ряд за рядом. Но ни в партере, ни на бельэтаже Кэти не было.

– Проверьте ложи на другой стороне, сэр Чарлз, – подсказал директор.

Пара биноклей были направлены в дальний конец зала Но и там ее не оказалось, поэтому Чарли и Бекки вновь переключились на основную аудиторию и еще раз пробежались взглядами по рядам.

Дирижер последний раз взмахнул своей палочкой в десять тридцать две, и по залу покатились волны аплодисментов. Чарли с Бекки всматривались в ставшую со своих мест публику, пока не зажегся свет и зрители не повалили к выходу.

– Продолжай смотреть, Бекки, а я спущусь в фойе и попытаюсь найти их на выходе. – Он бросился вниз по лестнице, едва не сбив с ног мужчину, вышедшего из ложи, расположенной под ними, и обернулся, чтобы извиниться.

– Здравствуйте, Чарли, а я и не знала, что вы любите Моцарта, – раздался рядом голос.

– Раньше не питал пристрастия, а теперь вдруг он стал для меня превыше всего. – Чарли не мог скрыть своей радости.

– Конечно же, – проговорил подошедший директор, – единственное место, которого вы не могли видеть, – это ложа, которая расположена сразу под нашей.

– Позвольте представить…

– У нас нет для этого времени, – прервал Чарли. – Идите за мной. – Он схватил Кэти за руки. – Мистер Джексон, попросите, пожалуйста, мою жену объяснить этому джентльмену, зачем мне нужна Кэти. Я верну вам ее после полуночи, – улыбнулся Чарли сбитому с толку молодому человеку. – И спасибо вам, мистер Джексон.

Он взглянул на часы: десять сорок.

– У нас еще достаточно времени.

– Достаточно времени для чего, Чарли? – спросила Кэти, когда ее тащили из фойе на Бельведер-роуд. У машины по команде «смирно» стоял теперь служащий в форме.

– Спасибо, Рон, – сказал Чарли, пытаясь открыть переднюю дверцу. – Черт, Бекки закрыла ее, – вырвалось у него. Заметив, что к ожидающей очереди подъезжает такси, он взмахнул рукой.

– Послушайте, старина, – возмутился стоявший в начале очереди мужчина, – я думаю, вы видите, что это мой автомобиль.

– Она вот-вот родит, – воскликнул Чарли, открывая дверцу и заталкивая тонкую, как тростинка, Кэти на заднее сиденье такси.

– О, желаю удачи. Мужчина отступил назад.

– Куда, шеф? – задал вопрос таксист.

– Хай Холборн, 110, и побыстрее, – бросил Чарли.

– Сдается мне, что по этому адресу мы скорее найдем адвоката, чем акушера, – предположила Кэти. – И я все-таки надеюсь услышать, что не зря упускаю возможность поужинать с единственным человеком, пригласившим меня на свидание за последнее время.

– Не сейчас, – ответил Чарли. – Единственное, что мне от вас требуется в данный момент, – это чтобы вы подписали документ до того, как наступит полночь, а потом я вам все объясню.

Такси остановилось возле адвокатской конторы в начале двенадцатого. У двери их уже ждал Баверсток.

– С вас восемь шиллингов и шесть пенсов, шеф.

– О, господи, – поморщился Чарли. – У меня нет денег.

– Вот так он обращается со всеми девушками, – сказала Кэти, протягивая таксисту десятишиллинговую бумажку.

Вслед за Баверстоком они прошли в его кабинет, где на столе уже лежали подготовленные документы.

– После вашего телефонного звонка у меня состоялся долгий разговор с моим племянником из Австралии, – сообщил Баверсток, оборачиваясь к Чарли. – Так что теперь мне хорошо известно все, что имело там место во время вашего пребывания.

– Чего нельзя сказать обо мне, – добавила ничего не понимающая Кэти.

– Все в свое время. Объяснения потом. – Чарли повернулся к Баверстоку. – Итак, наши действия?

– Мисс Росс должна поставить свою подпись здесь, здесь и вот здесь, – произнес адвокат без дальнейших объяснений, показывая место росписи между двумя карандашными крестиками под каждым из трех отдельных листов. – Так как вы никоим образом не связаны с бенефициарием [6]6
  «Бенефициарий» – лицо, получающее доход с доверительной собственности или в пользу которого эта собственность учреждена. – Прим. пер.


[Закрыть]и сами не являетесь таковым, сэр Чарлз, вы можете выступить в качестве лица, засвидетельствовавшего роспись мисс Росс.

Чарли кивнул и, положив театральный бинокль рядом с контрактом, вынул из внутреннего кармана ручку.

– Раньше вы всегда учили меня, Чарли, читать документы, когда подписываешь их.

– Забудьте все, чему я вас учил раньше, моя девочка, и распишитесь там, где показывает мистер Баверсток.

Не сказав больше ни слова, Кэти подписала все три документа.

– Благодарю вас, мисс Росс, – сказал Баверсток. – А теперь, если вы потерпите немного, я проинформирую о том, что произошло, господина Биркеншоу.

– Биркеншоу? – переспросил Чарли.

– Адвоката мистера Трентама. Я обязан немедленно сообщить ему о том, что его клиент не является единственным, кто предъявил свое право на наследование имущества Хардкасла.

Кэти, с еще более ошарашенным видом, повернулась к Чарли.

– Потом, – бросил Чарли. – Я обещаю.

Баверсток набрал семь цифр номера в Челси.

Никто не произносил ни слова, пока они ждали, когда на другом конце снимут трубку. Наконец Баверсток услышал, как заспанный голос произнес: «Кенсингтон 7192».

– Добрый вечер, Биркеншоу. Говорит Баверсток. Извини, что беспокою тебя в такое позднее время. Я бы, конечно, не стал делать этого, если бы не считал, что обстоятельства полностью оправдывают такое вторжение в твою личную жизнь. Но позволь вначале спросить тебя, сколько времени сейчас на твоих часах?