Текст книги "Рассветный меч"
Автор книги: Деннис Лестер Маккирнан
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)
– Ага! – сказал Бэйр, которого вдруг осенило. – Потому что карта, лежащая перед нами, плоская! И чем дальше на юг мы продвигаемся, тем более она искажает наш маршрут, а сам по себе полюс – это как бы нижний край, а не точка на шаре.
Длинный Том озадаченно почесал голову, вперив глаза в карту:
– Ну, это…
– А! Постой! Я понял! – закричал взволнованно Бэйр.– Прямая линия на шаре будет выглядеть дугой на плоской карте, а поэтому эта дуга, которую вы прочертили, отражает более прямой путь.
Араван, улыбаясь, смотрел на разгоряченного юношу, а Длинный Том сказал:
– Все так, именно так я и изучал эту науку, по крайней мере я думаю, что мы пришли к истине и к согласию. Но, несмотря на все сказанное, это кратчайший путь к Великому Водовороту, и в этом я уверен.
Длинный Том посмотрел на Аравана, ожидая от него подтверждения, но тут заговорил Ник:
– Но я не думаю, что он будет самым скорым. – Второй помощник откинул черную челку, упавшую ему на глаза, когда он склонился над картой, и, ткнув пальцем в несколько условных обозначений на пергаменте, сказал: – Смотрите, течения и ветры – здесь и здесь – будут замедлять ход судна в прибрежных водах. Должен быть путь получше, не так ли, капитан? Путь, который будет короче по времени, или я не прав?
В этот момент Нодди вновь появился в каюте, юнга принес фарфоровый чайник и пять глиняных чашек на деревянном подносе, на котором были еще небольшая жестянка с медом и короткая деревянная ложка.
– Капитан, молока у нас нет. Кок сказал, что все молоко скисло.
Араван посмотрел на Длинного Тома, и тот, отвечая на взгляд капитана, промолвил:
– Я хотя и геленец, но не могу пить чай без молока, просто не могу.
Нодди налил четыре чашки горячего чая и, посмотрев на Аравана, который кивнул ему, налил чашку себе. Жестянка с медом пошла по кругу, и всё, кроме Аравана и Бэйра, положили себе изрядные порции. Попивая горячий чай, Ник сказал:
– Мы ведь идем по самому скорому маршруту, капитан, или нет?
Араван усмехнулся и отставил чашку в сторону:
– Да. Самый скорый маршрут, Ник, хотя и чуть более протяженный. – Он прочертил на карте линию в юго–западном направлении. – При благоприятном ветре, я имею в виду северо–восточный пассат, с которым мы доплывем до района экваториальной штилевой полосы. Надеюсь, что в это время года нам повезет с ветром. Миновав этот район, мы снова поплывем в юго–западном направлении, пока не обогнем этот полуостров, принадлежащий Гирее.– Араван ткнул пальцем в выступ суши, выдающийся в море примерно на сто пятьдесят миль к востоку. – Поскольку мы будем держать курс на юг, нам удастся разминуться с прибрежным северным течением. – Араван посмотрел на Бэйра, потом на Длинного Тома. – Если бы мы шли кратчайшим маршрутом вдоль берега, нам бы пришлось не только преодолевать течение, но и плыть против ветра. А так, выйдя в открытый океан, мы поплывем под юго–восточным пассатом, который будет дуть под углом нам в левый борт, а не навстречу.– Араван снова стал всматриваться в карту, его палец продолжал прочерчивать маршрут, ведущий к югу. – Мы пойдем вниз к полосе штиля и будем надеяться на то, что ветер не стихнет. Помню, однажды, когда мы проходили по этим местам, отличный западный ветер дул нам в правый борт под небольшим углом. – На плоской карте Араван прочертил широкую дугу, описывающую почти круговой маршрут.– В другой раз нам тоже повезло с западным ветром, который дул по ходу прямо в корму, и в конце концов мы доплыли до вод моря Бореаль, где…
– Но, дядя, – перебил его Бэйр, – сейчас зима и…
– Зима на севере, Бэйр, но в южной части сейчас теплый сезон.
– Ааа! – хлопнув ладонью по лбу, протянул Бэйр, злясь на себя за непонятливость.
– Прошу прощения, капитан, – обратился к Аравану Длинный Том, – но даже в теплый сезон, говорят, может вдруг задуть внезапный и свирепый штормовой ветер с Южно–полярного моря, именно так и говорят, я слышал.
– Да–да, капитан, – подал голос Ник. – Длинный Том прав, черт меня подери. Внезапные ураганные ветры ломают мачты, переворачивают и топят корабли.
– Пусть уж лучше ветер свирепствует, – ответил Араван, – поскольку в этих широтах ветры для нас попутные, и я был бы очень не прочь, если бы такой ветер гнал нас к цели, даже если заодно потреплет.
Бэйр удивленно посмотрел Аравану прямо в глаза:
– Разве не ты говорил мне, что порывы ветра оставили «Эройен» без мачт в Синдшунском море?
Араван утвердительно кивнул, а Длинный Том и Николай пришли в такое замешательство, что кружки с чаем едва не выпали у них из рук.
– Это произошло в другом полугодии, Бэйр, – сказал Араван, – лето в высоких северных широтах совпадает с холодным зимним временем в южных – ветры, которые на своем пути оборачиваются вокруг полюса, жестокие и намного более свирепые, чем те, что дуют сейчас. Но если на нас обрушится такой ветер, то на этот раз я уберу часть парусов… Кроме того, у нас нет иного выбора, как только на всех скоростях идти вперед. – Араван замолчал, но никто не спросил его больше ни о чем, и тогда он снова обратился к карте. – Хотя это и теплый сезон, все–таки у полюса холодно и команда должна быть хорошо одета. И прошу вас обратить внимание вот на что: поскольку во всех морях этого мира «Эройен» зависит от ветра, мы можем лишь надеяться на то, что западные ветры не оставят нас своим вниманием в этих холодных водах. Руалла, повелительница ветров, отличается непостоянством и может повернуться к нам спиной. – Араван обвел глазами всех, кто собрался у стола над картой. Все молчали, и он вернулся к обсуждению маршрута. – Пройдя через область полярных льдов, мы снова войдем в зону нужных нам ветров, дующих в западном направлении, и они–то и понесут нас к Великому Водовороту. Мы поставим корабль у границы водорослей, которые покрывают около ста пятидесяти морских лье. Дальше мы с Бэйром пойдем одни на маленьком корабле, который строится под палубой.
Длинный Том, вздохнув, предложил:
– Вы можете взять с собой кого–нибудь из нас.
– Конечно, капитан, – добавил Ник, – я здорово могу драться ножом.
– Я тоже, – несколько неуверенно сказал Нодди.
– Нет. Вам потребуется каждая пара рук для того, чтобы удержать «Эройен» и не дать ему запутаться и увязнуть в водорослях. Такая судьба постигла многие корабли. Вы выведете его в чистую воду. Затем, двигаясь на юг, обойдете Великий Водоворот.– Араван посмотрел на Бэйра и продолжил: – Когда мы закончим – если мы закончим, – то спешно поплывем по ветру в тот район и будем ждать, когда корабль подберет нас.
Таким образом маршрут плавания был уточнен и доведен до Бэйра и помощников капитана, а «Эройен» летел на всех парусах, гонимый северо–восточным пассатом, делая более шестнадцати узлов. Все молились о том, чтобы фортуна не отвратила от них своего улыбающегося лица. Но к полудню следующего дня корабль сбавил ход и пошел медленнее… потом еще и еще медленнее, а потом его паруса совсем обвисли.
До наступления Триады оставалось всего тридцать пять дней, когда корабль вошел в район экваториальной штилевой полосы, где не ощущалось далее малейшего движения воздуха.
Глава 50
СТЫЧКИ
ЯНВАРЬ–МАРТ 5Э1010
(настоящее время)
Отряд дильванов – сто клинков, сто луков, сто воинов в полном боевом облачении – во главе с Серебряным Листом, откликнувшийся на призыв короля Гарона, Верховного правителя, выступил в поход.
Они двигались весь день, часто меняя верховых лошадей, но не гнали их, поскольку предстоящий путь был длинным.
Перед самым полуднем следующего дня они появились на причале паромной переправы на западном берегу Аргона близ острова Олорин, и баэроны–перевозчики начали переправлять отряд через реку, перевозя зараз по десятку всадников с лошадьми. Затем они на втором пароме переправились с острова на восточный берег. Переправа отряда завершилась глубокой ночью.
На следующий день отряд двинулся на северо–запад, прокладывая путь в зарослях юго–западной опушки Дарда Эриниан. Тем же вечером они подошли к развалинам Каэр Линдора, островного бастиона, павшего из–за предательства и разрушенного во время Великой Войны Заклятия.
Реку Риссанин они перешли на следующий день и вошли в Дарда Стор – Большой лес, как называли его баэроны. В составе отряда было несколько баэронов, отличавшихся могучим телосложением; они тоже выступили в поход по призыву Верховного правителя.
Весь день они шли на юго–восток по заснеженному зимнему лесу, чтобы снова выйти к подножию Большого Откоса, однако теперь река Аргон была у них на западе, а не на востоке, как раньше. День за днем продолжали они идти в юго–восточном направлении, спускаясь по протяженным, становящимся все более отлогими склонам Откоса; Серебряный Лист и дильваны держали путь в низовья Аргона.
Наконец они вышли на равнину, правый край которой переходил в берег реки, а левый – в опушку Дарда Стор, и пошли по ней, скованной февральским холодом и засыпанной снегом.
Это случилось семнадцатого февраля. Они проезжали меж Главинских холмов. Около полудня услышали отдаленный скрежет стали о сталь вперемежку с криками и шумом боя. Затем до них донесся отчетливый конский топот. Шум боя затих, а топот коней, по всей вероятности уносивших спасавшихся бегством всадников, приближался.
Серебряный Лист молча поднял руку, останавливая отряд, поднимавшийся наверх по широкому склону, а затем подал команду идти выше до гребня холмистой гряды. У самого гребня всадники спешились, привязали коней, укрыв их за кустами утесника и дрока, и молча, держа луки со стрелами наготове, двинулись вперед. Рассыпавшись широкой цепью, они перешли через гребень холма, и перед ними открылся вид на широкую долину, откуда донесся сигнал горна.
Два отряда всадников стояли друг против друга. Слева расположились примерно четыре тысячи поджарых воинов, сидящих как–то по–особому на обросших зимней шерстью приземистых лошадях, похожих на пони. В центре этого отряда виднелся флаг, изображавший извилистого красного дракона на золотом поле.
Снова зазвучал горн, и воины стоящего справа отряда, численность которого была не более девятисот человек, выставили вперед копья и обнажили мечи; голубой с золотом флаг взметнулся над войском.
Серебряный Лист подал знак нацелить стрелы против отряда, стоящего слева, и отдал команду Элорану. И как раз в тот момент, когда дильванский трубач приставил горн к губам, внизу прозвучал третий сигнал. В ответ Элоран протрубил сигнал к атаке, и дильваны все как один выпустили смертоносные стрелы в сторону отряда, над которым развевался стяг с изображением дракона.
Воин, державший красно–золотой стяг, рухнул на землю первым, сраженный стрелой, выпущенной Серебряным Листом из лука, дуга которого была сделана из двух белых костей, соединенных серебряной перемычкой. Буквально в то же мгновение следующая стрела, также из лука Серебряного Листа, свалила на землю командира отряда, стоявшего рядом со знаменосцем.
– Аййй! – Вопль боли и ужаса прокатился по рядам нападавших, на которых смертоносным градом летели эльфийские стрелы. – Фубин! Съяин!
Серебряный Лист не знал, о чем они кричат, но «засада» и «ловушка» казались самыми подходящими словами для круто изменившейся ситуации. Стоящие впереди вражеского отряда всадники на вороных конях с золоченой сбруей развернулись и стали продираться назад сквозь ряды пехоты, испуганные лошади неистово ржали и вставали на дыбы, а пронзенные стрелами всадники падали с их спин.
– Трубить всем! – закричал Серебряный Лист, и эльфы, поднеся серебряные горны к губам, затрубили, наполнив лес звонкой мелодией, усиленной эхом, возвращенным стоящими вокруг холмами. Одновременный сигнал из многих горнов создавал впечатление, будто тысячи воинов окружили поле битвы, а стальные стрелы тем временем продолжали опустошать вражеские ряды.
Воины, над которыми прежде развевалось украшенное драконом боевое знамя, в панике обратились в бегство.
За секунды долина опустела, только тела мертвецов, пронзенных стрелами, да несколько степных лошадей, бродивших среди трупов. Вскоре усталые глаза короля Далона заметили сотню эльфийских всадников, показавшихся из–за гребня холма и спускавшихся по склону в долину.
В первый день марта, после целого ряда нападений с последующими отходами, восемьдесят три воина из отряда Серебряного Листа и пятьсот девять воинов отряда Далона вышли наконец к берегам Аргона. В центре сводного отряда ехали повозки с ранеными. Они подошли к паромной переправе через Аргон, расположенной вблизи Пендвирской дороги. Перевозчики переправили их вместе с лошадьми на другой берег как раз в тот момент, когда головной отряд Золотой Орды подошел к реке на расстояние видимости.
Глава 51
РУАЛЛА
ФЕВРАЛЬ–МАРТ 5Э1010
(настоящее время)
Взмах–всплеск! Взмах–всплеск! По гладкой, словно остекленевшей поверхности моря медленно, нехотя перекатывались невысокие, казавшиеся безжизненными волны. Днем и ночью команды гребцов в шлюпках тащили на буксире эльфийский корабль; над морем не ощущалось никакого, даже самого слабого, движения воздуха, кроме разве что тяжелого дыхания уставших людей; по их обнаженным по пояс телам струился пот, а они гребли и гребли, ожидая, когда отдохнувшая команда гребцов сменит их на веслах.
Взмах–всплеск!
Бэйр также был среди гребцов, и его мощные долгие гребки вызывали восхищение всех, кто находился с ним в шлюпке, но даже он, будучи самым рослым и физически самым крепким, чувствовал усталость, как и все остальные, потерявшие счет авральным вахтам. Медленно тянулось время, и так же медленно за шлюпками тянулся на длинном перлине [30]30
Перлинь – корабельный трос толщиной 10—15 см по окружности.
[Закрыть]корабль.
Они гребли всю ночь и весь следующий день, а затем и всю следующую ночь; остекленевшую гладь воды не тревожило ничто, кроме весел.
Взмах–всплеск! Взмах–всплеск! Взмах–всплеск!
При свете нарождающегося месяца, висящего на западе низко над горизонтом, Бэйр стоял на палубе «Эройена», любуясь игрой лунного света. Вдруг он повернулся к Аравану и спросил:
– Дядя, да подует ли когда–нибудь снова ветер?
Араван тяжело вздохнул и ответил:
– Разве я не говорил тебе, элар, что мы целиком и полностью зависим от милости Руаллы, повелительницы ветров, и что она самая капризная и непостоянная среди богов? И когда она смилостивится над нами, я сказать не могу.
Бэйр в бессильной ярости ударил кулаком по обшивке бушприта и прорычал:
– Как нам нужен ветер, а Руалла спит!
– Бэйр, нам никоим образом не следует ее сердить.
– Но время идет, убегает как песок сквозь пальцы, а я не могу избавиться от чувства, что она… она…
– Взялась мешать и противодействовать нам? Честно говоря, элар, и я чувствую нечто подобное. Но тут ничего не поделать… Кроме того, что мы делаем.
Взмах–всплеск! Взмах–всплеск!
Сидевшие на веслах матросы продолжали упрямо грести.
Они гребли всю ночь, гребли в рассветные часы…
Наступило утро, а вместе с ним легкое колыхание воздуха; шелк парусов чуть–чуть затрепетал, и они, слегка расправившись под едва ощутимым бризом, еле слышно зашуршали.
– Руалла улеглась спать у нас прямо по курсу, – прошептал Бэйр сидящим с ним в шлюпке матросам. – Двигаемся этим курсом и разбудим ее.
И с новой силой гребцы взялись за весла… Взмах–всплеск! Взмах–всплеск! Взмах–всплеск!
Оки тащили вперед «Эройен», а между тем в воздухе над морем начали появляться признаки ветра; они становились все более и более ощутимыми, и к исходу утренних часов паруса наполнились ветром, задувшим в корму чуть под углом к левому борту. Араван подал сигнал гребцам возвращаться на судно, ставшие ненужными перлини смотали в бухты и уложили в трюм; шлюпки подошли к борту «Эройена», и гребцы проворно поднялись по веревочным лестницам на палубу, а лодки заняли свои места на шлюпбалках.
Когда вся команда снова была на борту, Араван скомандовал:
– Развернуть нок–реи! Господин Длинный Том, мы вошли в зону юго–восточного пассата, и я хочу, чтобы ни один порыв ветра не пронесся мимо наших парусов.
И когда по свистку Длинного Тома нок–реи были развернуты, шелковые паруса один за другим наполнились ветром, и вскоре корабль, подгоняемый еще и попутным течением, набрал скорость и понесся на юг.
Бэйр, стоя на носу, не сводил глаз от разрезаемых и бегущих назад волн. Постояв так, он поднял лицо к небу и прошептал:
– Благодарю тебя, госпожа Руалла. Твой ветер для нас такой долгожданный и желанный, но не могла бы ты приказать ему дуть чуть посильнее, поскольку все наши дела висят на волоске.
До полудня следующего дня они двигались вперед по курсу со скоростью десять узлов, однако почти сразу после полудня ветер слегка стих, и скорость хода «Эройена» снизилась до восьми узлов – это был максимум, которого мог достичь корабль при таком ветре.
Они шли примерно на такой скорости шесть последующих дней, однако на подходе к долготе, за которой начиналась полоса штиля, корабль пошел медленнее. А когда они вошли в полосу, на корабль налетел порывистый ветер и всей команде пришлось со всем усердием заняться парусами, чтобы поймать в них капризный бриз. И все–таки «Эройен» упрямо и настойчиво, хотя и медленно, шел вперед, и изнурительное маневрирование парусами было лучше, чем недавняя буксировка корабля при помощи весел.
Руалла забавлялась с ними, как капризное дитя игрушкой, практически ежеминутно меняя направление ветра, порывы которого то чуть не рвали паруса, то вдруг стихали до полного безветрия; то вдруг ветер начинал дуть со стороны, откуда его совсем не ждали, и корабль поспешно разворачивался, как танцор при выполнении сложного па. Это продолжалось всю вторую половину этого дня, ночь и весь следующий день, но перед закатом Руалле, наверное, наскучила эта игра, поскольку внезапно она заставила ветер дуть со стороны заходящего солнца в правый траверс корабля.
– Мы входим в область благодатных западных ветров, Ник, – сказал Араван. – Дай команду развернуть паруса.
Когда солнце скрылось за горизонтом и море окутали вечерние сумерки, Ник высвистал команду на палубу, и вскоре «Эройен» под всеми парусами, наполненными ветром, дующим в правый траверс, несся со скоростью двенадцати узлов, держа курс почти строго на юг.
Судно, гонимое попутным ветром, быстро шло, описывая длинную дугу, составляющую часть гигантского круга, и даже на пятый день ветер не только не ослаб и не изменил направления, а, наоборот, стал еще свежее и теперь нес «Эройен» по волнам со скоростью пятнадцати узлов.
Араван приказал натянуть дополнительный спасательный трос над поручнями на тот случай, если на палубу накатит высокая волна, – «Эройен» резал волну носом, при этом волны, случалось, перехлестывали через борта и корму. В этом–то как раз и заключался один из секретов быстроходности «Эройена», поскольку, вместо того чтобы подниматься и опускаться с волны на волну, корабль шел носом к волне, разрезая и проходя даже сквозь очень высокие валы.
Корабль все шел и шел вперед, медленно поворачивая по огромной дуге, соответствующей его маршруту на карте; благоприятный западный ветер не поменял направления, однако сейчас он уже дул не в траверс, а в корму под углом к правому борту.
Начался и надолго зарядил дождь; поверхность моря, покрытая белыми барашками волн, дыбилась под порывами штормового ветра, как будто ее подметали множеством гигантских метел, однако «Эройен» не сбавлял хода. Воздух становился все холоднее, по мере того как корабль шел дальше на юг.
В конце дня третьего марта корабль вошел в Южно–полярное море и, подгоняемый теперь уже западным ветром, стал резать носом двадцатифутовые волны, перекатывающиеся через палубу. И тогда Араван скомандовал всем членам команды собраться внизу, всем, кроме второго помощника Николая, стоявшего за штурвалом в рулевой рубке. Когда весь экипаж был в сборе, Араван, стоя у привинченного к палубе столика, поднял руку, прося тишины и внимания.
– Послушайте очень внимательно то, что я скажу вам сейчас. Если кто–либо из членов команды окажется за бортом, корабль не сможет замедлить хода, чтобы спасти его, поскольку еще до того, как «Эройен» поменяет направление в разбушевавшемся море, оказавшийся за бортом будет уже мертв и его тут же отнесет к ледовому припаю.
Кое–кто из матросов поежился и пробормотал что–то про себя, а те, кому уже доводилось плавать в таких морях, согласно кивали. Араван выждал минуту, пока стихнет бормотание, и снова поднял руку, призывая к тишине. Все разом замолчали.
– Сообщая вам это, я приказываю всем без исключения неукоснительно исполнять следующее: выходя на палубу, надевать ремень безопасности со страховочным тросом, а его скоба должна сразу крепиться к поручню; только сделав это, вы можете перемещаться по палубе; если вам надо будет подняться по вантам, то страховочный трос следует прикрепить к канату, протянутому над поручнем; для крепления страховочного троса используйте также и кольца у иллюминаторов, если придется работать внизу. Я не хочу, чтобы кто–либо погиб в этом взбесившемся море, не прощающем никаких ошибок. – Он внимательно посмотрел на Вулли и Толстяка Джима, стоящих впереди. – А вы, двое, стоя на руле при такой погоде, пристегивайте трос к проушине на штурвальном блоке, потому что мне очень не хочется, чтобы вы, перелетев через гакаборт [31]31
Гакаборт – верхняя закругленная часть кормовой оконечности судна.
[Закрыть], полетели дальше в воду. Вопросы есть?
Матросы переглянулись и молча пожали плечами, и только Нодди, подняв руку, сказал:
– С вашего позволения, капитан, у меня есть вопрос.
Араван кивнул, и юнга с волнением начал:
– Дело, ради которого мы пустились в это путешествие, настолько важное, что мы должны плыть через это страшное море?
Перед тем как ответить, Араван пристально посмотрел на Бэйра, затем на Нодди и сказал:
– Да, юнга, именно так.
– Тогда мы готовы, сэр, – произнес Нодди, обводя взглядом матросов.
А Длинный Том добавил:
– Все так, капитан, именно так, как сказал этот парень,– мы готовы.
Остальные матросы дружно загудели, выражая согласие с тем, что сказали юнга и первый помощник.
Сильный порывистый западный ветер гнал «Эройен» по бушующему морю. Корабль, разрезая носом волны, несся вперед со скоростью почти двадцать узлов; волны, перехлестывая через борта, заливали палубу. Люди не часто решались выходить наверх, где соленые валы обрушивались на обшивку бортов и настил палубы с такой силой, как будто неведомый великан колотил по ним огромной кувалдой; воющий ветер, не меняя направления, постоянно дул с запада на восток. Но даже и в такой ситуации возникала необходимость время от времени подтягивать нок–реи, сверяясь с местоположением судна. Команда была очень довольна полярной амуницией и снаряжением – непромокаемыми, непродуваемыми плащами и крепкими башмаками, в которых было удобно пробираться по скользкой, уходящей из–под ног палубе. Но самый большой восторг у них вызвали пояса безопасности и страховочные тросы, прикрепляемые к перилам, – они поистине спасали им жизни. В течение двух последующих дней корабль летел по холодному, волнующемуся под леденящим ветром морю, но в послеполуденные часы третьего дня, как раз тогда, когда по правому борту судна стали видны высокие куполообразные горы полярного континента, ветер начал стихать, и к полуночи корабль почти неподвижно застыл в ледяной воде, по поверхности которой лишь кое–где перекатывались невысокие ленивые волны.
Взмах–всплеск! Взмах–всплеск!
И вновь команде пришлось сесть на весла, чтобы буксировать корабль. Работа согревала, но шла медленно. Могильным холодом веяло от ледяных скал полярного континента, возвышающихся над морем на расстоянии около пяти миль по правому борту судна; все выглядело так, как будто в этот насквозь промерзший мир незванно вторглись теплокровные пришельцы и нарушили спокойствие ледяных вод, настроив против себя этот суровый мир.
Однако гребцы работали веслами, не останавливаясь ни на минуту.
Взмах–всплеск!
Корабль медленно полз вдоль высоких стен прибрежного льда.
– Какой–то холодный огонь, – сказал Бэйр. Затем нахмурил брови и добавил: – И все–таки в глубине под ним я улавливаю какие–то проблески воспоминаний о теплых днях, словно когда–то здесь все было покрыто буйной растительностью.
Араван пожал плечами:
– Может, так оно и было, элар, но все то время, что эльфы обитают в этом мире, этот район был всегда безжизненной ледяной пустыней.
– Хмм,– пробормотал Бэйр,– даже если это и так… Посмотри, дядя, мы ведь на самом деле не движемся? Я имею в виду, что мы как будто все время гребем веслами, но при этом стоим на месте.
– Мы движемся, Бэйр, хотя и медленно. Смотри, видишь след позади?
Бэйр, опустив голову, посмотрел на вялую рябь за кормой:
– Да, но все–таки много медленнее, чем когда мы гребли в экваториальной штилевой полосе.
– Это все холод, – произнес Араван, словно извиняясь за ситуацию, в которой они оказались.
Взмах–всплеск! Взмах–всплеск!
Три дня и три ночи команда гребла, не выпуская из рук весел, и наконец с запада вдруг подул ветер, который стал медленно наполнять паруса.
– Подать сигнал на шлюпки, – скомандовал Араван, – а когда все будут на палубе, поднять все паруса без исключения.
Шлюпки и команды гребцов были без промедления подняты на борт, нок–реи повернуты по ветру, поставленные паруса надулись, корабль стал набирать ход. Но, посмотрев за корму, Длинный Том увидел, как звезды, сияющие низко над горизонтом, исчезают с небосвода.
– Капитан Араван, посмотрите за корму, – тревожно сказал он.
Араван повернул голову назад:
– Крепи все как следует, Том, и не жалей ни гвоздей, ни веревок. Приближается шторм.
Через несколько часов метель с пронзительным воем догнала и накрыла «Эройен», ветер неистовствовал, гнал громадные волны, швырял колючий снег, мачты трещали и стонали от немыслимой нагрузки, штаги [32]32
Штаг – снасть такелажа, удерживающего мачты.
[Закрыть]жалобно скрипели.
– Капитан, нам необходимо убрать паруса, – сказал Длинный Том. – А иначе мачты просто расколются, именно так оно и будет. Я думаю, хватит одного марселя и, может быть, кливера. Нам их будет достаточно, чтобы двигаться вперед, особенно когда нас бросает вниз, да и управлять парусами и самим кораблем будет легче.
– Нет, Том. У нас нет другого выбора, кроме как оставить весь такелаж как есть. Мы три дня топтались на месте, до места назначения нам еще далеко, а время Триады приближается.
– Но, капитан, – подал голос Ник, – а льды? Мы же не имеем возможности маневра. Нас бросит на лед, и мы тут же потонем.
Бэйр стоял у иллюминатора рулевой рубки:
– Я могу следить за холодным огнем, но я не знаю, сможем ли мы изменить направление, идя на такой скорости.
– Мы можем лишь молиться Адону, чтобы он убрал препятствия с нашего пути, – сказал Араван.
«Эройен» летел вперед сквозь черноту ночи, сквозь грозу, сквозь волны стофутовой высоты; мачты его гнулись так сильно, что казалось, вот–вот сломаются, штаги скрипели и стонали, на палубу практически беспрерывно обрушивались водяные горы. Лишь однажды корабль побывал в подобной переделке и чудом уцелел, его бизань– и грот–мачты были сломаны и лишь фок–мачта выдержала. И теперь корабль снова мчался вперед, а кругом бушевала и свирепствовала такая же, как тогда, буря со снежной метелью, и цель, ради достижения которой предпринималось плавание, была столь же опасна…
Кораблю оставалось пройти не больше четырех сотен миль до цели, но оставалось всего одиннадцать полных суток и один световой день до того, как наступят страшные бедствия, которыми грозила миру Триада.