Текст книги "Рассветный меч"

Автор книги: Деннис Лестер Маккирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)

Глава 29
СТРАНСТВИЯ

ОКТЯБРЬ 5Э1008 – ЯНВАРЬ 5Э1009

(пятнадцать и одиннадцать месяцев тому назад)

Когда ночные сумерки окутали все вокруг, Араван вдруг почувствовал, что кто–то идет за ним по следу. Холода от голубого камня, висевшего на шее, он не почувствовал и решил, что даже если поблизости какая–то опасность, то исходит она не от отродий Неддра, Постоянно помня о том, что камень не реагирует на бандитов и разбойников, Араван, продвигаясь вперед по намеченному маршруту, все время был начеку. Вьючная лошадь с поклажей на спине шла в поводу, по обе стороны дороги маячили крутые склоны Гюнарского ущелья. Объехав выступ горы, эльф увидел прямо перед собой россыпь громадных валунов, которые могли, по его мнению, послужить хорошим укрытием.

Уже среди валунов, дающих при необходимости возможность хорошо организовать защиту, он спешился и снял поклажу с вьючной лошади. Сразу вынул лук из чехла, притороченного к седлу, и быстро провел пальцами по тетиве. Затем закинул за спину колчан со стрелами, взял в руки Кристаллопюр, взобрался на верхушку одного из валунов и стал ждать, обратись лицом к северу.

Медленно тянулись минуты, но вдруг из–за округлого валуна появился одинокий серебряный волк, с шеи которого свешивалась платиновая цепочка с кольцом и кулоном.

Араван облегченно перевел дыхание и тихонько произнес «элар», и, хотя слово было едва слышно, подобно тихому выдоху, уши дрэга мгновенно встали торчком, как будто он услышал обращение к себе, и сразу темнота сгустилась вокруг него.

Они сидели по обе стороны маленького костерка, Араван внимательно смотрел на мальчика:

– Бэйр, а твои родители знают о том, что ты ушел? Бэйр вздохнул:

– Думаю, уже знают.

– Так ты не получил их разрешения на то, чтобы отправиться со мной?

Бэйр покачал головой, не сказав ни слова.

– Тогда, может быть, тебе лучше вернуться?

– Келан, однажды я слышал, как тетушка Фэрил и мама обсуждали слова Дэлавара, волка–волшебника. Он говорил о том, что я должен следовать за тобой.

Араван согласно кивнул:

– Да, это его слова.

– И мама, и Фэрил, они говорили об этом как о моем предназначении.

– Даже если это и так, Бэйр…

– Ты не хочешь, чтобы я был с тобой?

– Да нет, что ты, Бэйр. Дело всего лишь в том…

– Разве я не дал клятву помогать тебе в твоих поисках?

– Дал. Но ведь тогда ты был совсем ребенком…

– Я уже не ребенок.

Теперь глубоко и тяжко вздохнул Араван и надолго замолчал. Наконец он произнес:

– Да, Бэйр, без сомнения, ты уже не ребенок.

Бэйр встал, кивнул и молча простоял несколько минут, глядя на откосы Гюнарского ущелья, а потом, повернувшись к Аравану, сказал:

– Тогда пусть скорее настанет утро, и мы двинемся в путь.

– Я рассчитывал перехватить тебя до Гюнара, но совершенно при этом не учел, что мне необходимо будет есть, а значит, добывать себе пищу. А на пути попадалось столько дичи, что Охотник быстро и без трудов решал эту проблему.

– Охотник? – переспросил Араван, затыкая наполненный водой бурдюк и беря второй, чтобы наполнить и его.

– Это имя серебряного волка, в которого я превращаюсь. Это не полное имя, но им я буду пользоваться. – Бэйр закончил мыть котелок и отставил его в сторону.

Араван понимающе кивнул и заткнул второй бурдюк. Поднявшись на ноги, он оглядел место привала:

– Мы можем разделить поклажу между обеими лошадьми, вот только седла для тебя у меня нет.

Бэйр рассмеялся:

– Дядя, я и не рассчитывал на то, что поеду верхом, когда догоню тебя. Сделаем так: ночью на привале с тобой буду я, а днем Охотник будет сопровождать тебя к берегам Авагонского моря.

Араван усмехнулся, пожал плечами и сказал:

– Пусть будет так.

Четыре дня шли они по Пендвирской дороге, спускаясь с нагорья, пока не оказались на плоском дне широкого сухого каньона, ограниченного с юга Красными холмами. Держа курс то на юг, то на юго–запад, они вышли к широким, сменяющим друг друга равнинам. Землепашцы, работающие на своих полях, распрямляли спины и подолгу с удивлением смотрели на огромного серебряного волка, идущего рядом с всадником–эльфом.

На ночевки Бэйр и Араван останавливались в городах на постоялых дворах либо на чердаках в домах сельских жителей, а то и под открытым небом на равнине, у подножия какого–нибудь холма, защищающего от ветра. Доводилось ночевать и на полянках в лесных чащах, и в оврагах – короче, там, где заставали их вечерние сумерки. Питались они мясом кроликов, антилоп, сурков – волк–охотник был достоин своего имени.

По ночам они по очереди несли дозор – один спал, другой сторожил, пребывая в состоянии, подобном глубокой медитации, однако чуял любую опасность. Так шли они, пересекая одну долину за другой. Через двадцать восемь дней, прошедших с той ночи, когда Бэйр присоединился к Аравану в Гюнарском ущелье, они вошли в город, расположенный на берегу Авагонского моря и называемый Купеческим Перекрестком, потому что там была паромная переправа на Арбалин. Араван заехал к знакомому фермеру, с которым был в дружеских отношениях, и договорился, что тот приютит у себя лошадей до возвращения Аравана. Любезный землепашец согласился оставить лошадей у себя и даже отказался от предложенной за эту услугу платы.

Через пять дней Араван и Бэйр были уже в деловом районе Арбалинского морского порта. Именно там собирались капитаны и набирались команды на каждое торговое судно, собирающееся в рейс по Авагонскому морю. Сюда же часто заходили корабли, зафрахтованные королевскими чиновниками и агентами, находящимися на службе Верховного правителя. Время от времени здесь же бросали якоря и находили убежище суда с сомнительной репутацией – контрабандистов, пиратов, рейдеров и им подобных; некоторые из них действовали в соответствии с королевскими полномочиями, некоторые по воле своих капитанов. Араван намеревался пересечь Авагонское море либо на пиратском корабле, либо на судне, нанятом чиновником королевской администрации и плывущем в город Сабра. Впрочем, любой корабль, идущий в любой южный порт, им бы подошел.

Бэйр смотрел на все широко раскрытыми глазами, стараясь увидеть и понять все сразу,– ведь это был первый город, в котором он оказался. Голова юноши беспрестанно поворачивалась то в одну, то в другую сторону, пока они с Араваном шли от пристани к центру порта.

Они сняли комнату в «Красных Шлепанцах», убогой гостинице, бывшей тем не менее местом, пользующимся особой популярностью у всех связанных с морем. Гостиница эта притягивала к себе и личностей иного, более неприятного толка – карманников, жуликов, шпионов и прочую отталкивающую публику, влекомую желанием быстрого обогащения за счет недальновидных и неопытных простофиль. Этих людей не останавливало даже то, что, изобличив их в воровстве, обмане или обсчете, матросы без колебаний и промедлений творили над ними скорый и жестокий суд, не прибегая к услугам официального правосудия.

И в это логово порока Араван привел юного Бэйра. Они оставили пожитки в своей комнате на верхнем этаже и спустились в общий зал, заполненный орущими и хохочущими постояльцами. Все здесь казалось насквозь пропитанным стойкими запахами трубочного табака, пота, опилок, которыми время от времени посыпали пол; эля, жареной и тушеной еды, солений, дешевых одеколона и пудры, подогретого вина с пряностями… Но сильнее всего в воздухе общего зала ощущался запах крови, соприкасающейся с раскаленным металлом. На невысоком помосте певец, подыгрывая себе на лютне, пел что–то, но вряд ли кто–нибудь мог расслышать в царившем кругом невообразимом шуме хоть слово из его песни. Повсюду сновали женщины, одетые безвкусно и вызывающе, некоторые, сидя на коленях матросов, заливались неестественно громким смехом, в то время как их подруги, вцепившись в рукава своих избранников, тянули их по винтовой лестнице наверх, туда, где размещались спальни, Несколько человек горланили, обступив двух плотных мужчин, и заключали пари на победителя в армрестлинге. Другие матросы играли в карты или кости на выпивку. На полу уже валялось несколько пьяных, совершенно безразличных ко всему, что происходило вокруг. Сквозь эту орущую толпу пробирались Араван с Бэйром, и их появление вызывало у присутствующих некоторое изумление, поскольку нечасто им приходилось встречать в подобных местах эльфов, да и юноши такого роста появлялись здесь не каждый день. Бэйр услышал, как несколько голосов за их спинами выкрикнули: «Да это же капитан Араван!»

Они подошли к столу, который был, если можно так сказать, занят двумя матросами: один лежал на столе, вернее, на столе лежала одна половина его тела, в то время как другая с него свешивалась; второй, свернувшись клубочком, лежал под столом. Араван оттащил обоих в ближайший угол, где уютно устроил, прислонив к стене. Когда они с Бэйром сели за стол, эльф жестом отогнал прочь трех приближающихся девиц и подозвал девушку–подавальщицу, которой заказал каравай хлеба, говяжий окорок, по кувшину эля на каждого и по тарелке тушеных овощей. За едой Бэйр не переставал обводить глазами гудящий как улей зал. Он повернулся к Аравану и громко, чтобы быть услышанным в царившем гвалте, произнес:

– Эти дамы, дядя, они, кажется, настроены дружески. Араван расхохотался:

– Имей ты хоть одну монету, элар, они настроились бы на еще более дружеский лад.

Краска залила даже затылок мальчика, а лицо его просто полыхало.

– Я… не… хм… Это…– Он никак не мог совладать с вдруг ставшим непослушным языком. Араван же в это время чуть не перегибался пополам от хохота. Бэйр попытался объяснить свои слова: – Ну, дядя, ты же знаешь, что я имел в виду.

– Возможно, знаю, мальчик мой, возможно, знаю. – И Араван снова захохотал, а Бэйр стал сосредоточенно макать кусок хлеба в мясной соус, оставшийся на его деревянном подносе.

Когда Бэйр решился поднять глаза, он обратил внимание на двух матросов за большим столом, которые, несмотря на даривший в зале шум, казалось, шепчутся друг с другом, бросая при этом исподтишка взгляды на него и Аравана. В то же время несколько сидящих вместе с ними совершенно открыто и внимательно рассматривали их. Наконец они поднялись с мест и пошли к выходу, но вдруг один из моряков, громадный и толстый, остановился и, сказав несколько слов своим компаньонам, распрямил плечи и направился прямиком к Аравану и Бэйру; его выдающаяся вперед челюсть придавала лицу выражение свирепой враждебности. Бэйр машинально ослабил ремень, которым крепилась к поясу черная рукоять его булавы, а громадная туша моряка нависла над ними.

– Не ты ли эльф по имени Араван? – властным голосом спросил он. – Голубые глаза, черные волосы, копье с наконечником из кристалла, не так ли?

Араван отложил ложку в сторону и поднял глаза на тучного незнакомца. Бэйр напрягся и был готов ко всему.

– Да, это я, – ответил Араван спокойным и мягким голосом, но незнакомец расслышал ответ даже сквозь шум и гам в зале.

Тучный гигант сдернул с головы кепку и стал мять и крутить ее, переминаясь с ноги на ногу и склоняя голову в приветственных кивках. Его рыжие с проседью волосы при этом то спадали на светло–голубые глаза, то снова отлетали назад, а на лице появилось выражение радости и готовности, какое бывает у служаки, стоящего перед любимым и уважаемым командиром.

– Я, с вашего позволения, Длинный Том из Арбора на Гелене, и до моих ушей доходило немало рассказов о вас и вашем корабле. Мой пра–пра–пра… даже и не знаю, сколько еще пра… хм… в общем, мой дальний предок, не знаю уж в каком поколении, плавал с вами в давние времена, вроде бы в конце Первой эры… хм… я не могу точно сказать когда, но очень–очень давно. Его звали Финч…

– Корабельный плотник, причем один из лучших, – сказал Араван, а Бэйр вздохнул с облегчением и оставил в покое свою булаву.

Длинный Том просиял:

– Верно! Он был корабельным плотником. А я тоже моряк, сейчас я помощник капитана. Мой предок много рассказывал о приключениях в чужих странах, но ничего не рассказывал о последнем плавании. Буквально ни одного слова. Дал клятву хранить тайну и до последнего вздоха держал язык за зубами. А сейчас… Кстати, вот моя команда, мой корабль готов к отходу. Мы отплываем в порт Трако на Албане. Но мне уж очень хотелось представиться вам, что я и сделал. И если вам потребуется помощник или боцман, я к вашим услугам и буду готов приступить к работе по первому вашему слову. – Длинный Том шагнул назад, готовый откланяться. – А сейчас, простите, я должен идти.

– Нет, нет, постой, – попросил Араван, жестом приглашая Длинного Тома присесть. – Не выпьешь ли с нами? Кружечку эля? Стаканчик рома?

– Хо, сейчас, конечно, кружка грога была бы очень кстати, да и напиток этот я очень уважаю, но, капитан, большое вам спасибо. Я ведь сказал вам, что мы поднимаем якорь, как только начнется отлив… – Казалось, Том не знал, что еще сказать тому, кто был для него легендой, и, может быть, поэтому его глаза остановились на Бэйре. Он обратился к юноше: – Я – Длинный Том, молодой человек, а вы?

– Бэйр.

Они пожали друг другу руки.

– Эй, Том, – донеслось от входной двери, – отлив вот–вот начнется.

Кивнув на прощание Аравану, моряк попятился назад, натягивая на голову свою смятую кепку, а затем, повернувшись к выходу, зашагал к поджидавшим его товарищам.

– Попутного ветра, Длинный Том, попутного ветра! – прокричал ему вслед Араван.

Бэйр проследил глазами за тем, как верзила моряк и его товарищи дошли до дверей. Длинный Том, оживленно жестикулируя, говорил, рассказывал, а его слушатели то и дело оглядывались и бросали удивленные взгляды на Аравана.

– Этот твой корабль – «Эройен», он, должно быть, был действительно замечательным судном, если рассказы о нем передаются из поколения в поколения с конца Первой эры, то есть почти восемь тысячелетий. И тайна того путешествия еще не раскрыта.

Глаза Аравана стали печальными, но он не сказал ни слова, а лишь уставил взор в кружку эля, затем прильнул к ней губами и сделал большой и долгий глоток.

В это мгновение за соседним столиком разгорелся громкий спор, вскоре крики сменились руганью и оскорблениями, а затем и звучными тумаками, и вскоре в зале уже вовсю шла общая потасовка с проклятиями, швырянием мебели и битьем посуды; женщины в цветастых нарядах бросились по лестнице наверх и, поднявшись на площадку, стали визгливо выкрикивать ругательства и подбадривать дерущихся, но их голоса тонули в невообразимом гвалте, которым сопровождалась потасовка, происходящая внизу. В этой сутолоке два широкоплечих гнома, стоя спиной к спине, молотили кулаками, нанося удары направо и налево, распевая при этом принятые у гномов траурные песни, а вокруг них на полу валялось множество поверженных матросов, не ожидавших подобной лихости от гномов.

Увернувшись от летящего в их сторону стула, Араван встал и, лавируя по залу, как танцор, повел Бэйра через толпу дерущихся к дверям. На пути им встретилось несколько вошедших в азарт драчунов, но они сразу же теряли решимость, разглядев двухметрового Бэйра с его тяжелой палицей и Аравана с Кристаллопюром в руке. Одного их вида было достаточно, чтобы удержать от опрометчивого шага даже самого неистового забияку.

Когда они вышли на улицу, Араван развел руками и спросил:

– Ну, мальчик мой, что ты думаешь об этом большом городе?

Бэйр оглянулся на потасовку, продолжающуюся в гостинице «Красные Шлепанцы»:

– Послушай, Араван, а ты уверен, что мы правильно выбрали место, где поселиться?

Араван засмеялся:

– Однако здесь не заскучаешь, не так ли?

Бэйр покачал головой и последовал за эльфом в контору управляющего портом.

– Секундочку, капитан Араван, – ответил регистратор, листая страницы портового журнала, – Ага, ну вот… хм… торговое судно Чаббейна через два дня отплывает в Албан, это на границе с Сарейном… ко это очень далеко от Кару. – Он поднял глаза от журнала. – И, кроме того, я не рекомендовал бы вам плыть на кораблях, принадлежащих этому Чаббейну. – Он перелистнул еще одну страницу. – О, вот, есть еще барк с ближайшей стоянкой в порту Калиш в Гирее; он отплывает на этой неделе… А вот что капитану Ваншану нужно в этом порту, надо бы выяснить. Но так или иначе, это рядом с Кару, чуть восточнее, как мне кажется. – Регистратор перелистнул еще несколько страниц, проводя пальцем сверху вниз по списку судов, находящихся сейчас в гавани. – А вот и еще один, под номером восемьдесят семь, а я его и не заметил. Это одномачтовое судно из Гжиниана, стоит сейчас под погрузкой. Оно отплывает завтра утром с отливом. Направляется в Сабру, именно туда, куда вы хотели. – Регистратор пробежал глазами лист до конца, захлопнул журнал и сказал: – Кроме этих трех, я не вижу никакого другого судна, направляющегося к южному побережью, хотя в любой момент может появиться от одного до сотни судов, идущих в этом направлении. Вот так–то, капитан.

Араван склонил голову в поклоне:

– Благодарю вас за помощь. – Он протянул регистратору серебряную монету, но тот отказался принять ее, заявив:

– Капитан Араван, для меня достаточной наградой является встреча с вами.

Улыбка мелькнула на губах Аравана, и он сунул монету в карман. Потом, когда они выходили из здания портовой администрации, Бэйр сказал:

– У тебя хорошая репутация в этом городе, хотя прошло уже восемь тысяч лет.

Араван отмахнулся:

– Действительные события с годами обрастают фантастическими деталями.

Бэйр нахмурился:

– Мне думается, это не тот случай, когда отношение можно объяснить фантастическими деталями. А куда мы сейчас идем?

Араван указал в сторону центра города:

– Перво–наперво нам надо соответствующим образом приодеться, чтобы люди из Гжиниана приняли нас, а потом договоримся о переправе через море.

– А чем плоха наша одежда?

– Видишь ли, гжинианские капитаны редко берут на борт чужестранцев. Поэтому нам надо выглядеть более… Ну, не такими чужестранцами, какими мы на самом деле являемся. А кроме того, наша одежда подходит для северных краев, но никак не для Кару, где яростно палит солнце, воды мало, а ночью можно окоченеть от холода. Одежда, которая нам нужна, должна защитить нас от дневной жары, помочь нам обойтись меньшим количеством воды и согреть ночью. Недалеко отсюда есть лавка одного купца, в которой мы найдем все, что нам необходимо.

– На языке кабла, на котором говорят обитатели пустыни, головной убор называется кафъя или гхутра, – объяснял Хасан, маленький смуглый купец, одевая Бэйра.

Хасан поселился на Арбалине двадцать лет назад – до этого он жил в провинции Кхем, примыкающей к западному краю пустыни Кару. Теперь он торговал материей, сотканной из превосходного кхемского хлопка, и организовал пошивочную мастерскую, где одевались в основном путешественники, направляющиеся в страны, лежащие на южном побережье Авагонского моря. И вот теперь он суетился вокруг Аравана и Бэйра, подбирая экипировку для рослого юноши.

– А держится на голове он при помощи агала, узкой повязки. Рубашка называется брусса, а штаны – томбон.

– Мы хотели бы, чтобы как можно больше голубых кисточек было пришито здесь и здесь, – попросил купца Араван, поворачиваясь перед зеркалом и оглядывая себя, облаченного в одежду кочевников.

– Конечно, что за вопрос, это же святейший из цветов, цвет млайки, – с готовностью отозвался Хасан.

– Млайки? – переспросил озадаченный Бэйр.

Хасан пытался найти соответствующее слово в общем языке, но не смог и обратился за помощью к Аравану.

– Фьердландцы называют их енгелами – это крылатые существа, живущие по ту сторону неба, – объяснил Араван.

Хасан влез на табурет, чтобы накинуть плащ на плечи Бэйра, давая при этом юноше полезные наставления:

– В Кару вы должны закутываться в этот плащ, тавил вахид, поскольку самое важное там – это хорошо прикрыться. Ваша верхняя одежда и нижнее белье не только защитят вас от солнца, но и сделают так, что вам не потребуется много воды. Солнце и ветер обезвоживают тело, из–за чего люди все время испытывают жажду. А ничего более ценного, чем вода, в пустыне нет. Вам понятно?

– Разумеется, сэр, мне все понятно, – ответил Бэйр.

– Какой умный мальчик! – восторженно воскликнул Хасан, спрыгивая с табурета, а затем, бурча себе под нос: – Голубые кисточки… Голубые кисточки… – бросился шарить по ящикам.

К концу дня Араван и Бэйр, полностью экипированные для путешествия по пустыне, неся каждый по два узла, спускались к пристани, где напротив восемьдесят седьмого буя был пришвартован гжинианский корабль. Это был одномачтовик с косым парусом, длиной около восьмидесяти футов и шириной сорок футов. Судно было остроносым, с закругленной кормой; зелено–белый флаг развевался над кормовой надстройкой. Волнообразная надпись красовалась на кормовом подзоре.

– «Хава Мели», – произнес Араван, прочитав название судна. – Мы будем называть этот корабль «Попутный ветер».

– Возможно, это доброе предзнаменование, – сказал Бэйр.

Араван пожал плечами:

– Кто знает. – И, подойдя к одному из матросов гжинианского корабля, обратился к нему на языке кабла.

Загорелый до черноты человек прервал работу, поднял глаза на Аравана, а затем, разинув от удивления рот, попятился назад, быстро повернулся и стрелой помчался к кормовому кубрику с истошным криком «Рейис! Рейис! Шейятин! Шейятин!». Все, кто был на палубе, встревоженно уставились на Аравана и Бэйра.

– Дядя, что ты сказал ему? – спросил Бэйр.

Араван пожал плечами:

– Я просто попросил его позвать капитана.

– А что же он кричал?

Араван со вздохом ответил:

– Он кричал: «Капитан! Капитан! Дьяволы! Дьяволы!»

Бэйр нахмурился:

– Дьяволы?

Араван кивнул:

– Мои глаза и уши. Твой рост. Они приняли нас за демонов.

– Ха–а–а! – пробормотал Бэйр. – Я бы предпочел быть принятым за енгела. – Сказав это, он кивнул в сторону кормового кубрика, откуда к ним направлялся плотный гжинианец, из–за широкой спины которого выглядывало несколько съежившихся от страха матросов.

Так или иначе, но через некоторое время Араван договорился о том, что их перевезут через море.

Сначала капитан Малака ни за что не хотел брать на борт путешественников, потому что своими сапфировыми глазами и заостренными ушами Араван действительно сильно смахивал на джинна, джинна с устрашающим копьем, да еще в сопровождении устрашающего своими размерами парня, который мог оказаться афритом, вооруженным грозной черной палицей. Но, с другой стороны, пришедшие чужестранцы были одеты в голубые одежды, как не стал бы одеваться ни один из демонов. К тому же капитан и раньше видел эльфов, хотя и не был чужд мысли о том, что они могут быть джиннами. Но другие капитаны отвечали на его вопрос твердым «нет»… Да и были эти чужестранцы не из пустыни, а поэтому что у них могло быть общего с демонами?

Поборов сомнения, капитан судна взял на борт двух пассажиров, одетых в голубое, поскольку тот, который мог бы сойти за эльфа, бегло говорил на кабла, а рослый парень вполне прилично говорил на общем языке, тогда как каждому известно, что раздвоенные языки демонов делают их речь шепелявой и свистящей.

Кроме того, пассажиры обещали расплатиться с ним золотом.

Араван и Бэйр вернулись в «Красные Шлепанцы», чтобы забрать свои вещи, В гостинице, по обыкновению, царили гвалт и суматоха: хохот, крик и споры играющих в азартные игры и соревнующихся в силе; дикие вопли пьяных, требующих еще выпивки; визг девиц, которых беззастенчиво лапали клиенты… Однако ничто не напоминало о потасовке, случившейся утром. Они поднялись по лестнице, пошли по коридору, направляясь в свою комнату. Бэйр заливался краской, слушая частое затрудненное дыхание, вздохи, стоны и манящий смех, доносящиеся из–за дверей комнат, мимо которых они шли.

Тринадцатого декабря, перед самым рассветом, как только начался утренний отлив, «Хава Мели» вышел в открытое море. Бэйр и Араван стояли на носу, глядя на убывающий серп луны, отражающийся в черной поверхности моря.

– Море, когда смотришь на него, навевает мысли о вечности, – задумчиво сказал Бэйр, опершись на палубное ограждение и глядя на воду, – его глубинный огонь передает дыхание волн. – Бэйр глубоко вдохнул. – Оно пахнет солью. Чистый запах, совсем не похожий на запахи порта.

– Ну вот, мы с тобой получили долгожданный отдых, элар, – произнес Араван, также склоняясь над перилами и пристально глядя на воду; нос корабля, разрезая волны, поднимал время от времени тучи брызг, сверкающих в предрассветном сумраке. – Да, на море можно без устали смотреть сколько угодно дней.

– А сколько дней? Я имею в виду, сколько дней нам плыть до Сабры?

– Примерно шестьсот или семьсот лье, если по прямой, но, учитывая встречный ветер и необходимость перехода на другой галс, к этому расстоянию надо добавить еще довольно много лье. – Араван обернулся и стал внимательно рассматривать развевающиеся на мачте вымпелы. – Если ветер по–прежнему будет попутный или хотя бы боковой, как сейчас, мы весь путь сможем проплыть, не меняя курса.

– Так сколько все–таки дней мы будем плыть?

Араван сосредоточился, нахмурив брови:

– Зимние ветры на Авагонском море дуют довольно сильно, Бэйр, и в основном с северо–востока, как сейчас, но временами они меняют направление и могут налететь с любой стороны. Но в любом случае штиль здесь бывает крайне редко, – Эльф, сощурившись, посмотрел за борт, прикидывая скорость, и сказал: – Я думаю, этот парусник делает примерно шесть узлов. Учитывая маневрирование для ловли ветра и надеясь, что безветрия не случится и мы не ляжем из–за этого в дрейф, полагаю, что мы будем в Сабре примерно через двадцать пять – тридцать дней, считая сегодняшний.

– Ох–х–х, – тяжко вздохнул Бэйр. – А если бы мы плыли на «Эройене», сколько нам потребовалось бы времени?

– Половина, а может быть, и треть от этого. От восьми до двенадцати дней, – ответил Араван.

– За восемь дней пройти две тысячи двести миль?

– Это если по прямой, элар. Но может задуть и встречный ветер, тогда «Эройену» пришлось бы отмахать три тысячи миль.

Бэйр широко раскрыл рот:

– Три тысячи миль за восемь дней? Араван утвердительно кивнул и добавил:

– В нижних широтах, где ревут полярные ветры, «Эройен» несся, обгоняя их на скорости почти в тридцать узлов, и мы проплыли семьсот миль всего лишь за один день.

– О Адон! – изумленно выдохнул Бэйр.– Семьсот миль.

– Да, – ответил Араван, – но мы чуть не потеряли тогда корабль, поставив слишком много парусов при таком ветре. Две мачты рухнули и едва не пробили палубу. Шторм был бешеный, волны достигали высоты ста футов от гребня до основания – такое чувство, как будто ты находишься в кувшине; ослепленные снежным бураном, мы едва не наскочили на гору плавучего льда.

– Дядя, а чего ради вы оказались в таком ужасном положении?

Араван усмехнулся:

– Если ты имеешь в виду географическое положение, то мы находились в Серебряных проливах, точнее, в узкой щели между скалами, огибающей Серебряный мыс. Мертвящий холод, царящий летом у Южного полюса, делает Южно–полярное море неистовым и непредсказуемым. А чего ради мы там оказались? Мы гнались за одним из черных магов и потеряли его во время шторма. И чуть не потеряли «Эройен», но корабль выдержал, мы вывели его в безопасное место, пробившись сквозь снежный буран, воющий ветер, гигантские волны,– да еще со сломанными мачтами,– несмотря на бесчисленные айсберги и подводные рифы.

– Представляю, насколько ужасным было это путешествие, – сказал Бэйр.

Они замолчали, глядя, как «Хава Мели» рассекает поверхность моря и как бегут назад волны от носа корабля. Чуть погодя Бэйр спросил:

– А этот, хм, черный маг…

– Дарлок, – процедил сквозь зубы Араван.

– Этот самый Дарлок, удалось вам его поймать?

– Только через месяц, элар. И его уже нет на свете. Это было последнее плавание «Эройена», по крайней мере так я тогда полагал. Но я плавал на нем и во время Зимней войны, а после этого уже никогда… никогда…

Араван повернулся и пошел к корме; Бэйр смотрел ему вслед, понимая, что по некоторым причинам его дяде необходимо сейчас побыть одному.

А «Хава Мели» продолжал плыть все дальше и дальше на юг по темно–синей поверхности моря. Араван с Бэйром проводили на палубе дни и ночи; и в хорошую погоду, и в ненастье прибежищем им служила тесная пристройка, скорее похожая на крытый навес, поскольку капитан Малака не позволил им расположиться ни в кубрике под палубой с матросами, ни в кормовых каютах, где спал он сам с помощниками. Капитан не избавился от подозрений, что эта пара имеет что–то общее с демонами… Хотя он был не чужд и мысли о том, что они, возможно, получили благословение от самого Серафима [9]9
  Серафимы – ангелы, особо приближенные к престолу Бога и прославляющие Его.


[Закрыть].

Команда судна так же настороженно относилась к пассажирам: матросы не вступали с ними ни в какие контакты и даже не приближались к ним, несмотря на голубые одежды путешественников. Их подозрительное отношение лишь укрепилось, когда в самую длинную ночь года эта необычная пара стала проделывать некий таинственный ритуал, сопровождаемый пением, речитативом и танцем. Пассажиры, вне всякого сомнения, обращались к высшим силам, взывая о помощи или вознося хвалы. А чем еще на самом деле могло быть то, что наблюдала команда?

В течение двух недель ветер дул в основном в корму, а затем вдруг стих. Наступил почти полный штиль, матросы–гжинианцы неодобрительно поглядывали на пассажиров, по всей вероятности считая их виновными в наступившем безветрии. Капитан Малака приказал спустить на воду шлюпки и буксировать судно на весельной тяге.

Когда солнце скрылось в густо–синей воде Авагонского моря и гребцы, погружая весла в остекленевшую гладь, надсадно кричали: «Шадд! Шадд! Шадд!» – Бэйр приблизился к Аравану и попросил:

– Дядя, расскажи мне об «Эройене».

Араван поднял взгляд от карты, которую до этого изучал, свернул тонкий пергамент и положил его в тубус.

– Что ты хочешь знать, элар?

– Все. Как он был построен, где плавал и где сейчас находится. Ведь он не утонул, не так ли?

Араван покачал головой:

– Нет, элар, он и сейчас годен к плаванию.

Бэйр осмотрелся по сторонам и, видя, что поблизости никого нет, тихо спросил:

– Ну а где же он сейчас?

– Стоит в тайном гроте, в Телльской пещере, – ответил Араван так же тихо.

Бэйр ждал, что еще скажет Араван, но тот молчал.

– Шадд! Шадд! – выкрикивали гребцы. Вспоминая разговор, который произошел две недели назад, Бэйр спросил:

– У него три мачты? Араван утвердительно кивнул.

– А какова его длина?

– Двести двенадцать футов от носа до кормы, наибольшая ширина его тридцать шесть футов, осадка при полной загрузке тридцать футов. – Араван повернулся к Бэйру. – Однажды я побывал на фьёрдландском корабле–драконе и узнал многое о том, как соотносится скорость судна с его размерами, в частности с отношением длины киля к ширине и осадке. Я строил корабль, стараясь, чтобы он был длинным и нешироким, с неглубокой осадкой и как можно большей парусностью.