Текст книги "Рассветный меч"

Автор книги: Деннис Лестер Маккирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

И вдруг послышался едва различимый в утреннем воздухе шепот. Риата перестала ходить и остановилась как вкопанная. Урус поднял голову. Араван вскочил на ноги.

На только что выпавшем снегу в центре крошечной поляны начал проявляться неясный силуэт, движущийся замысловатым образом; шепот перешел в речитативное пение. Движение, пение, замирание и молчание, поклоны, повороты, скольжения…

И вдруг перед ними оказался Бэйр…

Первые лучи солнца позолотили снег.

Риата стояла в центре поляны, держа Бэйра в объятиях; по ее лицу текли слезы, дара молчала и лишь сильнее прижимала сына к себе.

Бэйр тоже обнял мать.

– Что с тобой, мама? – спросил Бэйр.

– О Бэйр, – прошептала она, – ведь мы могли потерять тебя навсегда.

– Потерять меня?

Риата слегка отстранилась от сына, не выпуская его из рук:

– Ведь ты мог не вернуться…

– Но, мама, в свитке сказано…

– В свитке? В каком свитке?

– Который в архиве. Там описан обряд смены времен года, который используется для перехода между Мирами.

– О Бэйр, да неужто ты не понял, насколько это опасно?

– Опасно?

Риата лишь развела руками:

– Ведь ты даже не знаешь, куда может вести этот переход. Ты ведь можешь попасть в Неддра.

– Я не знаю, было ли то место Неддра.

– Бэйр, Неддра или что другое, дело не в этом. Ты мог оказаться в таком месте, где опасна даже тишина, где любой дурак мог бы повернуть дело таким образом, что ты не прожил бы там эту ночь.

– Но так оно и было, мама.

– Что?!

– Я не прожил там ночь. – Увидев, как от испуга исказилось лицо матери, Бэйр добавил: – Тот, кто прожил там ночь, был волком–охотником, уж он–то мог заметить любую опасность.

– Волк–охотник?

– Охотник, Ищущий и Находящий, Один из Нас, но Не Такой, как Мы. Дрэг, итир. Серебряный волк, которым я стал. Это он провел там всю ночь…

– Бэйр! – едва не лишившись чувств, произнесла Риата. – Твой отец и я сильно обиделись на тебя… Но не за то, что ты совершил переход, а за то, что ты практически не принял во внимание тех опасностей, которыми сопровождается этот переход, а также полностью пренебрег тем, что будет с нами, если ты исчезнешь.

Бэйр отвел глаза. Его отец сейчас стоял перед ним, скрестив на груди огромные руки, – такая поза обычно свидетельствовала о том, что в его душе бушует ярость. Араван, стоявший за спиной Уруса, посмотрел на Бэйра и покачал головой, затем повернулся на пятках и пошел прочь тяжелой походкой в сторону сооруженного им очага, так и не разожженного прошлым вечером.

Большую часть дня они проехали молча, но наконец Араван спросил:

– А как ты узнал, что это было место перехода? Бэйр вздохнул с облегчением – ну наконец–то хоть кто–то заговорил с ним.

– А я и не знал этого, келан. Я просто почувствовал, что кольцо тянет меня туда, и я догадался, что это могло означать.

Араван посмотрел на кольцо, висевшее на шее Бэйра вместе с кристаллом, затем прикоснулся к голубому камню у себя на шее и пробормотал:

– Дикая магия.

Бэйр ждал, что еще скажет дядя, но тот не проронил больше ни слова.

– Так это правда, – сказала Фэрил, счищая кожуру с яблок. Они сидели на кухне в домике Нельды, Риата месила тесто. – Бэйр – Скиталец по Мирам, – произнесла дамна. – Я надеялась, что Дэлавар ошибается.

Серебристые глаза Риаты наполнились слезами, которые почти сразу заструились ручейками по щекам, капая на тесто.

– На это надеялась и я, Фэрил. Надеялась. Но он был прав.

Глава 14
ОТКРЫТИЕ

ЛЕТО 5Э1003 – ЛЕТО 5Э1005

(шесть лет и еще четыре года тому назад)

Много времени потратил Идрал на поиски бледно–зеленого камня, о котором говорил однорукий рыбак. Озверев от поисков, желтоглазый обшарил все углы и трещины, тщательно обследовал каждую шкатулку и шкаф, каждый туалетный столик и комод, ощупал и простучал во дворце все стены и полы. При этом он обнаружил несколько тайников за стеновыми панелями и чуланов, замаскированных в дворцовых покоях, но нигде не обнаружил камня.

Вне себя от ярости, Идрал приказал обыскать все территории дворцового комплекса. Землекопы удаляли дерн, снимали верхний слой почвы и просеивали его, могильщики вскрывали захоронения, из рыбного пруда спустили воду и вычистили ил и донные отложения, которые также тщательно исследовали. И снова ничего не было найдено, кроме древних мумий, обернутых в шитые золотом шелка, с жемчужными ожерельями и драгоценными камнями, украшавшими давно мертвые тела, извлеченные из нефритовых саркофагов, откопанных могильщиками в дворцовом саду. Эти находки приводили Идрала в бешенство, поскольку не было среди них яйцеобразного камня, который он так упорно искал.

Допросили всех слуг и рабов прежнего императора, для некоторых из них допросы кончились смертью, но никто не сказал ни слова о зеленом камне. Каждое место, в котором когда–либо видели прежнего императора, было тщательнейшим образом обыскано, но безрезультатно.

И Идрал в своей башне убивал множество рабов, что приводило его в состояние экстаза. Но делал он это не только для того, чтобы успокоить нервы. Мертвые могут многое увидеть в том мире, который скрыт от живых. И он воскрешал убитых и велел им рассказывать о том, что узнали они о местонахождении камня. Этот символ власти нельзя было увидеть в магических кристаллах чародеев и колдунов, но таким же невидимым он был и для мертвых. А что касается императора, спрятавшего камень, то его обезглавленный труп воскресить было уже невозможно: его повешенное тело болталось целый год на стене дворца, а голова, насаженная на пику, разлагалась и гнила. Останки были брошены в великую реку Канг, которая унесла их и похоронила в холодных и темных глубинах моря.

Идрал давал выход своему гневу, обрабатывая дубинкой и топором трупы убитых им людей. Но не забывал спрашивать у мертвых, приблизился ли к нему тот самый эльф с копьем, и немного успокаивался, когда выяснялось, что эльф далеко.

В ночной тьме, окутавшей дворец, Идрал восседал на императорском троне, вспоминая бесплодные поиски, на которые ушел весь прошедший год. Юная рабыня, толкая перед собой тележку, вошла в зал и, опустив глаза, приблизилась к тронному помосту. Идрал встал и отступил за расшитые золотом портьеры балдахина. Неподвижно притаившись во мраке, он не спускал глаз с девушки, обдумывая свои действия.

Когда она подкатила тележку к самому краю помоста, Идрал отошел еще дальше, зажав в руке нож с тонким острым лезвием; его желтые глаза сверкали, а дыхание стало учащенным.

Девушка достала из тележки мягкую салфетку и начала протирать белый мрамор помоста, бережно отгибая края красно–золотого ковра, на котором стоял вызолоченный и украшенный драгоценными камнями трон Могучего Дракона. Идрал наблюдал, предвидя ее ужас, предвкушая исполнение своего желания, в то время как она, стоя на четвереньках, передвигалась по помосту. На мгновение она остановилась, нахмурила брови, и желтоглазый подумал, что он, должно быть, обнаружен раньше времени. Но нет, она отошла от трона и вернулась, держа в руках небольшую кисть из тонкой щетины, стала тщательно выметать пыль с мраморной поверхности… Желтые глаза Идрала расширились, и, с ножом в руке, он выступил вперед из тени. Девушка в ужасе вскрикнула, отползла назад подальше от помоста, в испуге закрыла руками лицо и прижалась лбом к полу.

Но Идрал не обратил на нее никакого внимания. Он внимательно смотрел на мрамор, который она только что обметала. Линия, настолько тонкая, что едва заметна глазу, проходила по всей длине безупречно ровной поверхности. Он наклонился и дотронулся до нее пальцами. Это была линия тончайшей пыли. Но почему она получилась такой прямой? Идрал провел ногтем, похожим на коготь, поперек линии. Еле различимый щелчок: пыль набилась в канавку шириной с человеческий волос.

С трудом справляясь с охватившим его возбуждением, Идрал отложил в сторону нож и обошел вокруг трона, возвращая кромки ковра в прежнее положение и придерживаясь практически невидимой черты, которая нигде не прерывалась.

Стоя рядом с девушкой, все еще не пришедшей в себя от присутствия столь важной особы, Идрал внимательно исследовал трон – это кресло, символизирующее власть над государством, и вскоре обнаружил, что поворотом набалдашника можно отсоединить от трона подлокотник. И когда он сделал это, откуда–то из–под трона донесся мягкий щелчок. Приложив изрядное усилие, Идрал смог наклонить трон назад, и мраморная плита, установленная непосредственно под троном и скрепленная с его ножками, также повернулась на шарнире и стала под углом к плоскости помоста.

Из открывшегося углубления пробивалось мягкое зеленое сияние. Там среди драгоценных камней, украшений, золотых монет лежал яйцеобразный бледно–зеленый камень.

Никто, казалось, не заметил исчезновения простой рабыни–уборщицы: ведь она к тому же была молодой девушкой, и подобные случаи были весьма частыми при дворе нового императора.

И никто не обращал внимания на стенания, доносившиеся из башни придворного чародея, и трупный запах, исходивший оттуда, – воистину империя стала сильнее благодаря его тайной ворожбе.

Идралу было известно, какой великой силой обладает этот камень, и вот он завладел им. Правда, камень не поддавался ему, несмотря на все старания: сколько напрасных заклинаний было придумано, сколько рабов было убито ради того, чтобы увеличить силу! Злость Идрала подогревала неприязнь, которую он испытывал к камню. Бессильный гнев душил его – ведь это был тот самый камень, который наводил страх на драконов; это был тот самый камень, который они отнесли на сохранение волшебникам Дварвена, заключив за это с ними невообразимый и непонятный договор; это был тот самый камень, ради высвобождения которого из чуждых рук Дарлок разрушил целый остров.

Это был Камень Драконов.

В бесплодных попытках овладеть могуществом камня прошло почти два года, но однажды безлунной ночью…

– Я прогуливался мимо твоей башни, Идрал, и подумал, что мне следует навестить своего чародея и выяснить, почему его дела обходятся мне в такое количество рабов. – Не обращая внимания на запах пропитавшей все вокруг крови, Кутсен Йонг осмотрел рабочее помещение Идрала; в его глазах не было и искры интереса. Несмотря на многолетнюю учебу, Могучий Дракон не проявил какого–либо таланта к волшебству и чародейству. – Это, конечно, ерунда, рабов можно добыть без затруднений и в любом количестве. Но все–таки многие думают, что ты какой–то…– Кутсен Йонг повел плечами, – какой–то Тайеджи Акма.

Будучи уже мужчиной двадцати двух лет, Кутсен Йонг так и не смог избавиться от детских страхов, которые зародили в нем страшные сказки о Тайеджи Акма. Демоне, который придет, чтобы утащить его в вечное пламя, полыхающее в центре мира, и обречь на нескончаемую агонию. Эти сказки нашептывала ему по ночам старая Тал, чтобы хоть как–то заставить его слушаться. За это он приказал удавить старую Тал. Но по сей день от одной мысли о Тайеджи Акма у него по спине пробегали мурашки. Чтобы скрыть свое смущение, Кутсен Йонг взял астролябию и стал бесцельно глядеть на отметки шкалы, рассеяно передвигая стрелку то в одном, то в другом направлении.

Идрал бросил на Кутсен Йонга обеспокоенный взгляд и прошел из одного конца комнаты в другой, опасаясь, что молодой человек обратит внимание на торопливо захлопнутую маленькую шкатулку.

– Мой господин, я занят поисками магического средства, которое усилит твою власть, ведь я хочу сделать тебя Правителем мира.

Положив астролябию на стол, заваленный свитками, Кутсен Йонг посмотрел на Идрала и произнес:

– Но я буду Правителем мира, ведь моя судьба ясна, она назначена богами. – Он прикоснулся пальцами ко лбу и провел ими по драконовой метке, украшавшей лоб.– Я ведь Масула Йонгза Ванг. И сейчас еще больше воинов собираются под моим знаменем, и скоро мы снова выступим в поход и захватим Риодо. – Гнев исказил лицо императора. – И на этот раз им ничто не поможет.

– Да, мой господин,– шепотом подтвердил Идрал.

– Перед отплытием ты сообщишь мне предзнаменование, Идрал. Но на этот раз я обойдусь без штормов! – выпалил Кутсен Йонг, брызгая слюной.

– Конечно, мой господин, – согнулся в поклоне Идрал. Молодой человек, успокоившись, бездумно перевернул несколько страниц огромного тома, ища картинки. Не найдя ни одной, закрыл книгу:

– Я также хочу, чтобы ты составил заклинание, которое гарантировало бы моим врагам страшные страдания.

– Непременно, господин мой.

Кутсен Йонг повернулся, чтобы уйти, но, дойдя до двери, шагнул назад в комнату и сказал:

– Идрал, видимо, тебе требуются девственницы. – Он случайно положил руку на прикрытую лоскутком ткани шкатулку и сдвинул шелковую ткань. – Ты сам говорил мне, что они увеличивают силу и действенность твоих заклинаний.

Неожиданно и непроизвольно Кутсен Йонг открыл крышку…

– Господин мой… – произнес Идрал, сделав шаг вперед. …И посмотрел в шкатулку…

– Этот камень недавно нашли. …И сунул руку внутрь шкатулки…

– Я буду следить за тем, чтобы вам ничего не угрожало.

…Схватил камень и вынул его из шкатулки…

Камень словно ожидал прикосновения этого короля–воина, этого Кутсен Йонга, этого доблестного мужа, украшенного драконовской меткой, этого Масула Йонгза Ванга… Свет брызнул из камня, заливая своим свечением келью чародея, посылая лучи через окно, пронзая небосвод обжигающе горячим и сверкающим зеленым светом, ярким пламенем волшебного огня.

И в этот миг все драконы на Митгаре встревоженно подняли головы.

Глава 15
ЯД

ЛЕТО 5Э1005

(четыре года тому назад)

Воздушная волна прокатилась по всему миру, и маги в пещерах Дварвена, оцепенев в испуге, посмотрели друг на друга: в глазах каждого был один и тот же вопрос – что явилось причиной такого возмущения эфира. Предсказатели забормотали заклинания, надеясь узнать источник, но даже тем из них, кто обладал наивысшей силой магии, не удалось этого сделать. В прошлом лишь однажды, за тысячелетия до этого дня, они были столь сильно взволнованы и озадачены, и было это тогда, когда они пытались предсказать местонахождение загадочного Камня Драконов, пропавшего символа силы и власти. Был ли он потерян или украден, никто из обитателей Черной горы не знал, поскольку сам Камень не позволял увидеть его судьбу в магических кристаллах. Века проходили за веками, и наконец зеленый камень был вновь найден, но нашедший его не был волшебником. И снова его отдали на сохранение магам, но не тем, что обитали под Дварвеном, а тем, что жили на острове Рвн – Рюуне. И когда этот остров утонул в море, Камень Драконов погрузился в бездну вместе с ним. Но сейчас, несмотря на то что маги не смогли определить источника напугавшей их воздушной волны, они не связали ее с камнем…

По крайней мере они надеялись, что это не так…

В глубине слоя застывшей лавы, под Логовом Дракона, оружие из звездного серебра ярко засветилось, и это свечение уловили глаза, подобные драгоценным камням. И осознало это могучее существо, что предсказанное время уже близко.

Глава 16
ТРЕНИРОВКА

ОКТЯБРЬ 5Э1004 – СЕНТЯБРЬ 5Э1005

(пять лет и четыре года тому назад)

Ткк–так–клк–клат–клттр… Бэйр отступил под натиском выполняемого Риатой стремительного финта, принимая более безопасную позицию; его деревянная шпага едва успевала отражать ее молниеносные атаки. Но вдруг она остановилась на мгновение, давая ему возможность совершить ответный маневр. Он атаковал, а Риата, не сделав ничего, кроме неуловимого движения кистью, обезоружила его, выбив из руки шпагу.

Задыхаясь, он в изумлении смотрел на свою пустую ладонь, на шпагу, все еще вертящуюся в воздухе. Оружие, ударившись о землю, еще вращалось вокруг эфеса, а затем неподвижно замерло.

– Ты слишком слабо сжимал рукоять, – сказала Риата. – Помни, что я говорила тебе о том, как надо держать оружие…

– Я помню, мама: держать надо, словно это живая птица. Не слишком крепко, чтобы не задушить птицу, но и не слишком слабо, чтобы она не вырвалась и не улетела.

– Правильно, только учти: чтобы держать руку расслабленной, требуется определенная сноровка; для того чтобы крепко сжимать рукоять, нужна сила – и требуется найти золотую середину. Ты не проявил сейчас должной быстроты и поэтому остался без оружия. – Она концом своей шпаги показала на его оружие, лежащее на земле, и добавила: – Твоя птичка улетела прочь.

Одиннадцатилетний мальчик поднял свою тонкую деревянную шпагу, выструганную из ствола ровного молодого деревца, с металлической чашей, защищающей кисть руки, с рукоятью, обмотанной проволокой, и легкой головкой баланса.

– Мне кажется, что более тяжелым оружием я буду действовать успешнее – например, с рапирой, саблей, мечом, – чем этой легонькой палочкой.

Риата засмеялась:

– Да, дорогой мой Бэйр, ты забыл еще упомянуть цеп с шипами, с которым не расстается твой отец, но запомни, сынок, твоя шпага – самое лучшее оружие для освоения фехтовальных приемов. И запомни вот что еще: скорость всегда приносит больше пользы, чем сила. Часто бывает так, что в твоем распоряжении оказывается всего один миг, чтобы отреагировать на внезапную угрозу, и как раз в этот момент тебе необходима быстрая реакция, вне зависимости от того, какое оружие ты держишь в руках.

Помимо стрельбы из лука и метания камней из пращи, сразу же по возвращении в Арден Бэйра начали обучать владению другими видами оружия. Его учителем фехтования стала Риата. Она демонстрировала ему разнообразные приемы, применяемые в боях на различных видах колющего и рубящего оружия. Урус стал его наставником в овладении топором, секирой и палицей. Араван также принял участие в тренировках, занявшись с Бэйром изучением техники боя на копьях, пиках и дубинках. Не осталась безучастной и Фэрил, которая посвятила Бэйра в секреты метания ножей. Они не ожидали, что он будет превосходно владеть всеми видами оружия; они просто хотели научить его как можно большему, чтобы он не растерялся при встрече с непредвиденной опасностью и смог защитить себя тем, что окажется в этот момент под рукой.

– Настанет день, когда ты выберешь для себя оружие, которое будет постоянно с тобой, – сказал Урус, поднимая свою большую кованую палицу с шипастым набалдашником, – но сейчас мы будем обучать тебя владению несколькими видами оружия, так чтобы потом ты сделал свой выбор, но сделал его, обладая уже обширными знаниями, а не наобум.

Бэйр кивнул, а потом спросил:

– Па, а смогу ли я так овладеть каждым видом оружия, чтобы пользоваться им мастерски?

Урус озадаченно поднял бровь:

– Я не прожил еще столько лет, чтобы ответить на этот вопрос. Поговори с мамой, может быть, она знает кого–либо, кто мастерски владеет любым оружием. Тилларон Неутомимый Охотник, Инарион, Фландрена, Араван – все они прекрасно владеют искусством боя, но при себе имеют один или два вида оружия.

– А мама? А Ансинда Одинокое Дерево? А Элиссан? А другие дары? Они также хорошо владеют оружием?

Урус посмотрел на тяжелую палицу у себя в руке и усмехнулся:

– Дары, бесспорно, отлично владеют оружием, которое требует ловкости,– ведь они отличаются прирожденной грацией, изяществом и быстрой реакцией. Но с боевым топором, палицей, двуручным мечом, то есть любым из видов оружия, требующего большой силы для взмаха и удара, дары не в большом ладу.

– А–а–а, ясно, – сказал Бэйр.

Урус встал и посмотрел сверху вниз на сына:

– Бери щит, сынок, и начали!

Когда они присели отдохнуть после долгого метания ножей по выпиленной из дерева мишени, представляющей собой силуэт хлока, одного из представителей темных сил, Фэрил спросила:

– Это был хороший бросок, Бэйр. Ты хотел поразить его в колено?

Бэйр рассмеялся:

– Нет, тетушка, я целился ему в сердце.

– Ну что ж, зато этот бросок уже ближе к цели, – ответила дамна, вытаскивая нож из левого уха силуэта.

– Я думаю, что если возьму пращу, то буду действовать более метко, – сказал Бэйр.

– Возможно,– ответила Фэрил, вкладывая нож в ножны на поясе. После этого она на мгновение задумалась, погрузившись в воспоминания. – Да… Если бы здесь был Гвилли, с ним бы ты значительно повысил мастерство владения пращой. В этом, как ты, наверное, знаешь, ему не было равных.

– Да, я слышал об этом, – сказал Бэйр, – мама, па и дядя Араван говорили, что он был непревзойденным метальщиком.

Когда они шли обратно на позицию, Бэйр спросил:

– А что, все варорцы предпочитают оружие дальнего боя? Луки, пращи, ножи и другие подобные штуки?

Фэрил улыбнулась, глядя на долговязого мальчишку:

– А ты читал о терновых стрелках?

– Еще нет, – ответил Бэйр. – Но я прочту о них, обещаю. Постоянно находятся всякие дела, которые отвлекают. Фэрил повела плечами:

– Ну ладно, я расскажу тебе об этом: варорец Такерби Андербэнк во время Зимней войны пользовался мечом, хотя предпочтительным для него оружием был лук.

– Мечом? – переспросил Бэйр.– Должно быть, это был особенный меч, чтобы подходить по размеру тому, у кого рост наподобие твоего.

Фэрил усмехнулась:

– Как сказано об этом в Книге Рейвен, это был нож, длинный нож, которым пользуются эльфы. Но то, что для эльфа – длинный нож, то для варорца – меч.– Фэрил остановилась у черты, прочерченной по земле.

– А его учили фехтованию? – спросил Бэйр. Фэрил отрицательно покачала головой:

– Да нет, Такерби специально не обучали фехтованию, но когда он брал меч в руку, то действовал им очень умело. А с другой стороны, Перегрин Фаэрхилл и Коттон Баклебер – варорцы, участвовавшие в битве за Крагген–кор,– обучались фехтованию, хотя я уверена, что от них обоих было бы намного больше пользы, если бы они пользовались этими штуками, – она провела рукой по опоясывающей крест–накрест ее грудь портупее, многочисленные ячейки которой были сплошь заполнены ножами, – или пращами, или луками. Понимаешь, даже если учесть, что варорцы обладают молниеносной реакцией, но ведь ростом–то мы слишком малы, чтобы сражаться лицом к лицу с неприятелем. – Фэрил вынула нож из портупеи и, взяв за лезвие, подбросила его в воздух, а затем поймала, так же ухватив за лезвие – В основном мы предпочитаем метательное оружие, поскольку все дело в росте.

– Рост небольшой, – произнес Бэйр, глядя на Фэрил, – но сердце огромное.

Фэрил улыбнулась и протянула Бэйру нож:

– Теперь, мой мальчик, попытайся поразить что–нибудь.

Сосредоточенно нахмурясь, Бэйр взял нож, сделал шаг вперед, встал в стойку и метнул. Нож, перевернувшись несколько раз в полете, вонзился в пах силуэта. Бэйр сморщился и, оскалившись, втянул в себя воздух, а Фэрил, не в силах сдержать себя, с хохотом покатилась по земле.

– Как известно, это один из самых универсальных видов оружия, – сказал Араван, потрясая своим Кристаллопюром. – Ты можешь нанести им рубящий удар или использовать его как колющее оружие, почти как шпагу, хотя должен признать, что для этого у него слишком длинная рукоятка. Но с другой стороны, длинная рукоятка увеличивает зону поражения и дает тебе явное преимущество… Но нанесение колющих и рубящих ударов – это не единственное, для чего можно использовать это копье; ведь ты можешь воспользоваться им как дубиной с железным наконечником или как палицей в конном бою. Наконец, ты можешь метнуть его во врага. – Копье просвистело в воздухе и вонзилось в стоящий неподалеку стог сена. – Но я не советую тебе отбрасывать какое–либо оружие, пока не исчерпаны все его возможности.

Бэйр сосредоточенно свел брови к переносице:

– Так что, метательное оружие – топорики, ножи, пращи и тому подобное – можно вообще не принимать в расчет?

– Оно применимо, когда твое положение отчаянное, – ответил Араван.

Он быстро повернулся на месте и схватил шпагу со стеллажа с оружием и, как множество раз на бесчисленных тренировках, сделал несколько выпадов и метнул ее в стог, шпага вошла в сено по самый эфес рядом с копьем.

От удивления рот Бэйра принял очертания буквы «О», а Араван сказал:

– Когда–нибудь я обучу тебя этому приему.

Бэйр, которому почти уже исполнилось двенадцать лет, сидел на земле против Тилларона Неутомимого Охотника, зеленоглазого, ладно скроенного лаэна, считавшегося одним из лучших воинов Митгара. Алор откинул назад прядь желто–золотых волос и произнес:

– Расскажи мне о рюптах.

Бэйр, нахмурившись, задумался:

– Но я знаю только то, что прочитал в архиве.

– Этого будет достаточно.

Бэйр сделал глубокий вдох и, как школьник, отвечая хорошо подготовленный урок, начал:

– Хм, рюпты: они выше ростом, чем варорцы, на три или четыре ладони, черные, с костлявыми руками и кривыми ногами; с ушами, как крылья летучей мыши, и глазами, как у гадюки, – желтыми и узкими. Они широкоротые, с редкими заостренными зубами.

Бэйр замолчал, чтобы перевести дух и собраться с мыслями, а Тилларон спросил:

– Расскажи мне, каким оружием они пользуются.

– В основном они дерутся дубинами и молотками, хотя некоторые из них пользуются луками, их черные стрелы частенько пропитаны ядом. Их главное преимущество в огромной численности, они набрасываются на противника, как полчища саранчи на поле, – так сказано о них в свитке.

– Да, ну что ж, – задумчиво произнес Тилларон, – расскажи мне теперь о хлоках.

Бэйр кивнул и начал:

– Хлоки: они похожи на рюптов, но выше них и с прямыми конечностями; ростом почти такие же, как люди. Они лучше владеют оружием, чем рюпты. И еще, хлоки практически никогда не расстаются с кривыми саблями и булавами, хотя и другими видами оружия они также владеют неплохо.

Тилларон кивнул и жестом указал на Ансинду Одинокое Дерево, чьи волосы были цвета меда в золотой чаше. Какого цвета были ее глаза, сказать сразу невозможно – иногда они казались голубыми, иногда фиолетовыми, причем оттенки постоянно менялись.

– Она будет исполнять роль рюптов и хлоков, – заявил Тилларон. – Я буду исполнять роль гхола, а поэтому расскажи мне, чем опасен этот враг.

Бэйр улыбнулся Ансинде, она улыбнулась в ответ. Мальчик снова перевел взгляд на Тилларона:

– Гхолы – это мертвецы; многие называют их полутрупами. Они наносят страшные раны, которые не болят. Они обычно белого цвета, размером с человека, ездят верхом на конях Хель, которые похожи на лошадей, но в действительности лошадьми не являются. Гхолы вооружены зазубренными дротиками, похожими на копья, и кривыми саблями. Тилларон кивнул:

– А как их можно убить?

Бэйр глубоко вздохнул:

– Проткнув сердце чем–то деревянным: колом, стрелой, ну в общем, чем–то подобным. Отсечением головы. Огнем. Расчленением. Серебряным мечом. Особым оружием, таким как мамин меч Дюнамис, или копьем дяди Аравана. – Бэйр обвел глазами Риату, Уруса и Аравана, которые сидели молча рядом и внимательно слушали его объяснения. Ансинда Одинокое Дерево куда–то ушла.

– И это все, чего должен опасаться тот, кому предстоит схватка с гхолами? – спросил Тилларон.

Бэйр пожал плечами:

– Не могу припомнить больше ничего.

Тилларон поднял бровь:

– А ты не забыл случайно о конях Хель?

Бэйр хлопнул себя по лбу:

– Точно. Конь Хель похож на лошадь, но не лошадь. У него раздвоенные копыта. Чешуйчатый кнутообразный хвост. Желтые глаза с вертикальными зрачками. От него исходит ужасающее зловоние. Он медлительнее, чем лошадь, но гораздо выносливее. Ударом копыта он может нанести такую рану, какую может причинить острый топор, а хвостом он действует как палач бичом. Зубы у него острые, и укусы его страшные: если рану не обработать, она начинает гнить.

Тилларон снова кивнул и сказал:

– Множество достойных было повержено лишь потому, что они не отнеслись с должной предосторожностью к этому «коню», принимая его за лошадь, хотя на самом деле он таковой не является.

– Ну уж я–то буду осторожным, Неутомимый Охотник, если доведется мне встретиться с ними… О, в свитке сказано кое–что и о темных силах: они обычно пропитывают ядом не только стрелы, но и другое оружие. Можно умереть на другой день, получив простую царапину.

– Это точно, – подтвердил Тилларон. – А что ты скажешь, например, о троллях?

И снова Бэйр сделал глубокий вздох:

– Они похожи на громадных рюкков и примерно вдвое выше человека. Их шкура твердая, как камень, и они обладают огромной силой. Правда, у них есть несколько уязвимых мест, и их можно убить, если вонзить колющее оружие в глаз, пах, рот или… – Бэйр посмотрел на Аравана, – в ухо. К тому же их кости подобны железу, и они вовсе не умеют плавать и могут утонуть, если глубина подходящая. И еще, их можно убить, если сбросить с высоты, а также если сбросить на них с достаточной высоты камень. Другим их слабым местом являются ступни ног, и тут проволочные ежи и различного рода колючки могут быть очень полезны. А также и огонь… Ой, и вот еще что: все ночное отродье проклято Адоном – всех их настигнет смерть, если они окажутся под лучами солнца. Они превратятся в прах и пепел.

– Я думал, вспомнишь ли ты про Заклятие, – сказал Тилларон. – Лучше помнить о Заклятии, чем встречаться с ними лицом к лицу. Уж лучше выманить темные силы на солнечный свет или задержать их на пути в их убежище до наступления рассвета. Запоминай, мой мальчик, знание подчас более нужное оружие, чем сталь.

– Знания и хитрость помогут найти выход из любого положения, да? – спросил Бэйр, глядя на мать.

– Несомненно, только знания и хитрость,– ответил Тилларон,– но ты не упомянул еще одного врага: валгов.

Бэйр кивнул:

– Похожи на черных волков, но они не волки. Размером с хорошего пони. Обычно сбиваются в стаи.

– И как ты будешь сражаться с ними? – спросил Тилларон.

– Просто, – ответил Бэйр. Внезапно сгустилась тьма и на месте, где минуту назад был мальчик, сидел серебряный волк.

– Бэйр! – вскрикнул Урус.

Снова сгустилась и пропала тень, и Бэйр снова появился на своем месте.

– Но, па, я просто показал, как я буду это делать, – оправдывался Бэйр.

– Один дрэг против целой стаи валгов? – спросил Тилларон, стараясь придать своему голосу спокойствие. – Это и есть знание и хитрость?

Бэйр помрачнел:

– Ну… – А затем и совсем смолк, но спустя мгновение произнес: – А это, я полагаю, будет зависеть от того, сколько их будет и где мы встретимся, и еще от того, будет ли у меня время продумать, что и как делать.

– Правильно, – сказал Тилларон. После этих слов алор встал и добавил: – А сейчас нам необходимо время, чтобы подготовить тебя к встрече с каждым из этих врагов.

– Кто будет изображать троллей? – спросил Бэйр, также поднимаясь на ноги, затем посмотрел на Уруса и улыбнулся. – Ты, па? Разве ты достаточно велик и безобразен для этого?

Урус грохнулся на землю, сотрясаясь от хохота, похожего на рык; Риата хихикала, а Неутомимый Охотник улыбался.

Когда веселье улеглось, Тилларон сказал:

– Может быть, твой отец и вправду сыграет тролля, но начнем занятия с хлоков.

Позади за спиной Бэйра раздался пронзительный крик, и когда юноша обернулся, то увидел занесенную для удара кривую саблю в руках стремительно приближающегося к нему существа размером с человека, смуглого, с ушами, похожими на крылья летучей мыши, одетого в кожу; существо дико завывало и не имело никаких намерений, кроме враждебных.