Текст книги "Рассветный меч"

Автор книги: Деннис Лестер Маккирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 38 страниц)

Глава 40
ВО ВСЕХ ПОДРОБНОСТЯХ

ДЕКАБРЬ 5Э1009 – ЯНВАРЬ 5Э1010

(настоящее время)

Волк Охотник бросил оленью тушу у входной двери и, став Бэйром, вошел в единственную комнату горной хижины; Араван, опираясь спиной на подушки, сидел на кровати, рядом с ним сидела Эйлис, держа в одной руке чашку с бульоном, а в другой ложку. У очага стояла Брануен и заваривала гвинтимовый чай, поливая крутым кипятком пучки травы, уложенной в стоящий на углях котелок. Далор с Эльмаром сидели за столом, готовясь начать какую–то игру: перед ними стояла шестиугольная доска, расчерченная на черные и белые шестиугольники; на доске была кучка красных и зеленых фишек, по форме напоминающих монеты, а по периметру доски стояли более высокие резные фигуры, готовые к атаке на центр.

– Я ведь думал, шиеран, что ты умерла,– шептал Араван.

– Я и сама считала себя мертвой, – ответила Эйлис; глаза ее блестели от непролитых слез. Увидев вошедшего юношу, она сказала: – Привет, Бэйр, ну как охота?

– Охотник добыл оленя, – ответил Бэйр. Всмотревшись в лицо Аравана, он добавил: – Ты выглядишь намного лучше, дядя.

– Я все еще чувствую себя разбитым, элар, – шепотом ответил Араван, – но я уверен, что это лучше, чем быть мертвым. – Слабая улыбка тронула его губы, а лицо Эйлис стало мертвенно–бледным.

Глядя на них, Бэйр улыбнулся.

– Вы сказали, что считали себя мертвой, – обратился он к Эйлис, – я не ослышался? Как такое может быть?

Эйлис зачерпнула ложку бульона и поднесла к губам Аравана, он потянулся к ложке и вдруг болезненно поморщился – малейшее движение все еще причиняло сильную боль. Он вытянул левую руку вдоль туловища, чтобы Эйлис было удобнее кормить его. Проглотив еще несколько ложек, он тихонько произнес:

– Да, шиеран, знай я, что так случится…

Эйлис вздохнула, ее мысли обратились к прошлому.

– Переход из Рюуна в Вадарию… это довольно… это было особо трудным делом, – начала она, запинаясь. – Заклинание Дарлока сработало, и он нарушил соединение, затем приступил к обряду, который сделал бы переход невозможным. У нас почти не было времени. Я несла отца на руках, потому что он необдуманно растратил все силы и его огонь лишь слабо мерцал…

– Но этого хватило бы для того, чтобы исполнить свою часть дела и убить Дарлока ударом в глаз, – вмешался в разговор Эльмар, оторвавшись от игры.

– Отец, убивать его ударом в глаз или в какое другое место было бы совсем неумным поступком.

– Ах–ах! – манерно отреагировал на реплику дочери Эльмар и снова углубился в игру.

Араван проглотил еще одну ложку бульона, поднесенного к его губам, и прошептал, обращаясь к Эйлис:

– Продолжай.

– Рассказывать особенно и нечего, может, только о той чудовищной волне, которая, вздыбившись, хлынула в Рвн, но это было уже тогда, когда я совершала переход; у отца почти не было пульса, его огонь был настолько слаб…

– Настолько слаб, что даже свет от свечи был в сотни раз ярче, – уточнил Далор.

– Да, да, – насмешливо обратился к ним Эльмар, – расскажите мне еще раз, как глупо я поступил. – Он передвинул фишку и с притворной улыбкой посмотрел на Далора. – Шторм и орла сбивает с курса.

– Отец, да ты бы умер, не окажись Далор в это время рядом! Он же дал тебе своего собственного огня и тем самым спас тебя.

– Ба?! – притворно удивился Эльмар. – И снова ба!

– Скверный характер… – задумчиво произнес Бэйр.

– Что? Что ты там бормочешь, парень? – вспылил Эльмар, вставая из–за доски.

– Я сказал, что вы, несмотря на свой юношеский облик, все–таки очень похожи на того мага, которого знал мой дядя.

– Послушай, парень…

– Ко–ко–ко! – радостно закудахтал Далор. – Нашла коса на камень.

– Что? – Эльмар опустил глаза и стал внимательно рассматривать положение на доске, потом свирепо посмотрел на Бэйра.

– Я принес оленя, которого необходимо освежевать, – сказал Бэйр, глядя прямо в глаза Эльмару.

Закрывая за собой дверь, Бэйр услышал радостный смех Эйлис, хихиканье Брануен и слабое покашливание Аравана.

Каждый день в течение двух последующих недель Далор уделял частичку своего огня Аравану, соединяя ткани, сращивая треснувшие и сломанные кости, восстанавливая разорванные мышцы, нервы и так далее. Он ежедневно будил Аравана для приема пищи и облегчения организма, разрешая эльфу бодрствовать в течение все более длительных периодов времени. На исходе первой недели Араван уже мог самостоятельно принимать пищу, а в конце второй он окреп настолько, что мог есть уже обычную еду, сидя вместе со всеми за общим столом.

На вторую неделю пришелся и первый день нового года, первое января одна тысяча десятого года Пятой эры Митгара. И, несмотря на то что они находились в это время в Вадарии, где системы летосчисления и отсчета времени были иными, здесь год начался в тот же самый день. И именно в этот день Далор позволил Аравану рассказать магам во всех подробностях об исторических событиях, происшедших со времени разрушения острова Рвна: о смерти Дарлока в его пещере, Великой Войне Заклятия, утрате Рассветного меча в сражении у Тигеля Хела, убийстве Черного Калгалата, изгнании нечисти из Мрачного леса, Зимней войне, войне за Крагген–кор. Рассказал о тысячелетиях, потраченных на поиски Идрала, и удавшейся расправе с его сыном, бароном Стоуком, и о многом, многом другом.

Во время этого рассказа Эйлис и Брануен неоднократно испытали чувство, близкое к отчаянию, ужасались бедам, обрушившимся на Митгар и его население. Далор слушал без каких–либо комментариев, хотя временами и у него на глаза наворачивались слезы. Что же до Эльмара, то он клял на чем свет стоит Модру и Андрака, Гнара и эмира Низари, Стоука и Идрала и, конечно же, Дарлока, несмотря на то что все они, кроме Идрала, были давно мертвы.

Когда Араван рассказал о Разделении Миров, о пророчестве Раэли о Рассветном мече и о видении Фэрил, то и Бэйр рассказал свою родословную и объяснил, что за кровь течет в его жилах. И тогда маги стали смотреть на Бэйра совершенно иными глазами, потому что он был не просто юношей, а человеком с предопределенной судьбой.

Бэйр, чувствуя себя не совсем уютно под их пристальными, насквозь пронизывающими взглядами, сказал:

– Послушайте, не знаю, являюсь ли я Рассветным Всадником или нет, но ничего особенного я пока не совершил.

– Ты вернул Рассветный меч, – мягко возразила ему Брануен, бросив взгляд на клинок, висевший в ножнах на стене. – Ты вместе с Араваном.

– И ты переходил из Мира в Мир, – добавил Далор.

– Кровь, которая течет во мне, дала мне возможность сделать это, – ответил Бэйр.

– Пусть так, – сказал Эльмар, – но и этим не объяснить, как ты вошел в Вадарию на рассвете, а не в полуденный час.

– Возможно, это произошло благодаря кольцу, – предположила Брануен. – Наверное, это действие дикой магии. Она дает возможность этому юноше переходить из Мира в Мир тогда, когда для других это немыслимо. – Она внимательно посмотрела на Бэйра.

Тот пожал плечами:

– Я всего четыре раза переходил из Мира в Мир: из Митгара в Адонар и обратно. Туда шел в сумерках, возвращался на рассвете. Потом мы переходили из Митгара в Неддра в полночь. Последний переход был из Неддра в Вадарию, и это произошло на рассвете.

– Кроме последнего раза, все переходы происходили в установленное для этого время, – резюмировала Брануен.

– А что ты делал со своим кольцом во время всех этих переходов? – спросил Эльмар.

– Ну… я сжимал его в руке. Кажется, так и надо было делать.

– Я думаю, все дело в кольце, – уверенно заявила Брануен.

– Согласен, – подтвердил Далор.

– Сдаюсь, – сказал Эльмар. – Кольцо или не кольцо, но он перешел в Вадарию не в назначенный час. И, как говорит этот юноша, ему, возможно, помогла в этом его кровь – демонов, магов, баэронов, эльфов… И неизвестно кого еще.

– Что значит «неизвестно кого еще», отец?! – возмутилась Эйлис. – Изволь придерживать язык, когда обсуждаешь родословную Бэйра!

Эльмар стал отмахиваться от дочери, как от осы.

Наступила третья неделя, и Далор объявил, что Араван уже способен засыпать сам и что его, Далора, навевающие сон заклинания больше не требуются; он также сказал, что в течение трех недель Араван окончательно встанет на ноги.

– Больше месяца на исцеление, – посетовал Бэйр.

– Мальчик, – ответил ему Далор, – обычно для залечивания такой раны требуется много больше времени. Если ее вообще удается залечить настолько, чтобы жить нормальной жизнью. Благодари судьбу за то, что я оказался рядом и пришел на помощь твоему дяде тогда, когда это было необходимо.

– О, я благодарен вам, целитель Далор. И знаете, я хотел спросить: как вы, госпожа Эйлис и маг Эльмар оказались в метель на том самом месте в горах?

Эльмар, сидя перед огнем, горевшим в очаге, похрапывал, и Бэйр решил, что маг дремлет, но тот вдруг, не меняя позы, обратился к юноше со словами:

– Послушай, парень, а Араван говорил тебе, что Эйлис провидица?

– Хм… Да, говорил, – ответил Бэйр, ожидая дальнейших расспросов, но Эльмар вновь погрузился в дремоту.

– Она видела это, – пояснил Далор. – В своем пророческом видении. Видела, что Араван и еще трое окажутся на том месте в то самое время и один из них будет ранен. Потребуется лекарь. Для человека или животного – в этом Эйлис не была уверена. Поэтому она попросила и меня, и Брануен пойти в горы вместе с ней.

– Трое? – изумился Бэйр. – Но там был только я.

– А Валке и Охотник? – напомнила Брануен. – Если я не разучилась считать, то с тобой и Араваном вас получается четверо.

Примерно в середине третьей недели лечения Аравана Эйлис в сопровождении всех обитателей хижины пришла к отцу и попросила оставить на некоторое время ее с Араваном одних в хижине, чтобы они смогли…

– А я–то гадал, когда же ты наконец попросишь меня об этом, дочь моя, – сказал, смеясь, Эльмар.

– Отец, нам просто хочется побыть немного наедине друг с другом, – ответила Эйлис, хотя ее щечки, усыпанные светлыми веснушками, слегка порозовели.

Далор, подняв указательный палец и поводя им перед лицом Эйлис, объявил:

– Помни: пока не слишком давайте волю страстям. От его слов щеки Эйлис зарумянились еще гуще.

– Ладно, – сказала Брануен, – я хочу пойти пособирать сосновых шишек.

– А я, пожалуй, пойду… хм… и помогу тебе, – нашелся Далор.

– Ну, я могу пойти на охоту, вернее, может пойти на охоту волк,– сказал Бэйр; лицо его выражало недоумение. – Но я не пойму, зачем нам еще…

– Парень, в твоей голове фантазии столько же, сколько в этом бревне, – оскалился в улыбке Эльмар, а потом, наклонившись к уху Бэйра, прошептал: – Надо же им поласкаться и понежиться.

Бэйр нахмурился и уставился на Эйлис, которая под его взглядом стала почти пунцовой, затем на Аравана, но тот лишь покачал головой и смущенно улыбнулся. Вдруг улыбка озарения расплылась по лицу Бэйра.

– Понял. Дрэг идет на охоту.

Они надели плащи, обулись, прихватили необходимые припасы и скрылись за входной дверью. Эльмар на ходу насвистывал какую–то песенку, Бэйр оглядывался по сторонам, стараясь не думать о том, что происходит в хижине…

…А Эйлис и Араван, оставшись вдвоем, предались нежной и сладостной любви.

Араван встал на ноги на исходе четвертой недели. И когда они с Эйлис вышли из хижины, чтобы подышать свежим воздухом, Араван прижался к ней и заключил ее в объятия. Крепко обнимая любимую, он шептал:

– Шиеран, у нас нет выбора: нам с Бэйром надо собираться в дорогу, иначе Митгар погибнет.

– Я знаю,– заливаясь слезами, ответила Эйлис– И если бы могла, я пошла бы вместе с вами, но не могу. Обещай, что вернешься ко мне.

Вместо ответа Араван еще крепче прижал ее к себе.

Когда стало известно, что Араван с Бэйром должны отправиться в путь, Далор предостерег их, объявив, что Аравану необходима еще неделя, а может быть, и две, чтобы окончательно поправиться.

Именно в это время Эльмар вдруг взял в руки Рассветный меч и сказал:

– Вот он, да? Пропавший и обретенный вновь. Символ власти, предназначенный покончить с Гифоном.

Бэйр согласно кивнул:

– Я однажды сказал дяде, что дело, на которое направляет нас Додона, кажется, связано с многими символами власти.

Эльмар, держа шпагу перед собой, посмотрел на юношу:

– Как это?

– Понимаете, мое кольцо, кристалл с соколом внутри, конечно же, амулет Аравана. Вот теперь еще Рассветный меч… да, Кристаллопюр. И еще Каммерл…

– Кристаллопюр, – встрепенулась Эйлис. – Это тот самый кристалл, которым Дарлок разрушил Рвн. – Она повернулась к Аравану. – Из этого кристалла сделан наконечник копья, о котором ты нам рассказывал… Того самого, что ты носишь с собой и которое забирает огонь из тех, кого оно пронзает?

Араван развел руками:

– Все, что мне известно, так это то, что при должном с ним обращении оно прожигает врага насквозь. А вот забирает ли оно огонь, об этом я ничего сказать не могу.

– О, в нем пропасть огня, это точно! – сказал Бэйр. – Огромное количество. Оно прямо так и пышет огнем. Нет, правда!

Эльмар строго посмотрел на юношу:

– А ты откуда об этом знаешь?

– Я вижу его, – ответил Бэйр.

– Дар видеть он получил вместе с кровью магов, – важно изрек Далор, стоявший у окна и наблюдавший за тем, как Брануен вылущивает семена сосны из шишек. Затем он обернулся к Аравану. – Возможно, огонь перешел из врагов, которых ты убил.

– Во всех войнах, стычках и столкновениях со злом я убил многих, – ответил Араван.

Эйлис вздохнула:

– Давая волю огню.

Бэйр в раздумье поднял бровь:

– Послушайте, а не мог ли огонь, что таится в копье, быть причиной того, что Идрал, взяв его в руки, весь затрясся как припадочный?

– Затрясся как припадочный? – в раздумье повторил Эльмар. – Постой–ка, парень. А ведь ни ты, ни Араван не рассказали мне о том, что произошло в черной крепости, а то, что ты сейчас вспомнил, заставляет насторожиться. Что сказал Идрал, когда взял в руки копье?

Бэйр посмотрел на Аравана, и эльф ответил:

– То, что с ним он будет править миром. Как он намерен это осуществить, я сказать не могу, хотя мы испытали страх перед чем–то ужасным, что надвигалось на нас, точь–в–точь как предсказывал Додона. Поэтому я чувствую, что надо немедля возвращаться на Митгар – Бэйру и мне – и найти Идрала, прежде чем он сможет претворить в жизнь свои замыслы.

Эльмар сосредоточенно смотрел в лицо Аравана:

– Расскажи мне подробно, где, как и кем было создано это копье.

– Как я уже говорил тебе, после разрушения Рвн и смерти Дарлока в кристаллической пещере, на острове близ Великого Водоворота, мы поплыли в направлении западного континента, и там невидимка по имени Дрикс соединил наконечник с древком.

– Острие сделано из кристалла, которым владел Дарлок, и именно им он и был в конце концов убит. Это своего рода справедливость, приправленная поэзией. Но что еще использовалось для ковки этого копья?

Араван развел руками:

– Сам кристалл при помощи звездного серебра соединен с черным древком, а древко – это посох, с которым ходил Дарлок.

– Посох?! – закричал Эльмар. Вскочив на ноги, он заметался по хижине. – Посох Дарлока? Звездное серебро крепит кристалл? Ох и дураки, чертовы дураки!

– Ты что, отец? – напугалась Эйлис, но затем лицо ее стало непроницаемо–спокойным, словно она поняла что–то.

Встревоженная криками, Брануен стремглав влетела в хижину, держа сосновую шишку в руке:

– Что здесь происходит?

– Дураки! – не унимался Эльмар. Наконец он закричал надсадным голосом: – Эти чертовы, захудалые волшебники, дураки, занимающиеся дикой магией. Они не знали, что они творили, а вот теперь приближается Триада!

Глава 41
ДЕНДОР

ЯНВАРЬ 5Э1010

(настоящее время)

Генерал, прижав лоб к полу, не осмеливался поднять глаза на Кутсен Йонга:

– О Могучий Дракон, они с оружием и в доспехах стоят на стенах; огонь и камни, кипящее масло и стрелы, копья и дротики, поленья и острые куски железа готовы для того, чтобы обрушиться на наши головы. Они отказываются сдаваться.

– Они что, не знают, с кем имеют дело? – Взбешенный Кутсен Йонг вскочил на ноги. – Такое оскорбление прощать нельзя. Я все–таки Масула Йонгза Ванг!

– Да, мой господин, – подтвердил генерал. – Когда вы спустите на них драконов, они горько пожалеют о своем оскорбительном высокомер…

– Молчать! – заорал Кутсен Йонг.

Трепеща от страха и гадая, что могло так разозлить его повелителя, генерал лишь крепко сжал губы.

– Ты что, решил давать мне советы, какой урок преподать этим западным дурням?

– Нет, господин мой…

– Я сказал молчать!

Кутсен Йонг кипел от ярости, генерал обливался холодным потом, поскольку ему хорошо был известен непредсказуемый характер повелителя драконов.

Кутсен Йонг спустился по ступенькам своего золотого трона и встал над распростертым на полу военачальником:

– Вот что ты сделаешь, Чи–Ви–Гван: с пятьюдесятью тысячами, и не больше, человек ты захватишь этот дерзкий, не желающий подчиниться мне город.

– Пятьдесят тыс?..

И тут Кутсен Йонг опустился на колени рядом с лежащим генералом:

– И ты поведешь их и во время всех атак будешь впереди. Но если ты не выполнишь моего повеления охотно и с готовностью, тебе придется сделать это, но уже насаженным на пику.

– Но, господин мой, драк…

Кутсен Йонг склонился ниже к военачальнику и прошипел:

– Ты что, осмеливаешься задавать мне вопросы?!

Генерал затрясся еще сильнее, но не издал ни звука. Кутсен Йонг поднялся с колен:

– А сейчас иди и не возвращайся до тех пор, пока этот город не превратится в развалины.

Пока генерал, все еще дрожа от страха, пятился от трона к выходу из тронного зала передвижного золотого дворца, Кутсен Йонг снова уселся на свое богато украшенное и самое высокое в его государстве кресло. Злоба все еще кипела в нем.

Каждый более–менее укрепленный город на западе оказывал ему сопротивление. Маленькие городишки и деревни оказывались покинутыми жителями, забравшими с собой все ценное: дорогие вещи и украшения, все продовольствие. Все мужчины, женщины и дети заранее покинули свои насиженные места, не оставив после себя ничего, кроме выжженной земли. А сейчас еще и этот город отказывается подчиниться его силе.

«Дураки! Западные дураки! Я покажу им, что значит не повиноваться мне. Руки Идрала будут по самые локти в крови тех, кто сумеет уцелеть после огненного смерча, принесенного моей Золотой Ордой. А чумные крысы расправятся с теми, кому удастся ускользнуть из рук Идрала».

– Идрал! – позвал он. Никто не отозвался.

– Идрал! – снова закричал Кутсен Йонг. И снова никакого ответа.

– Быстро ко мне! – скомандовал он.

Старший придворный вбежал в тронный зал и пал ниц перед повелителем.

– Где Идрал? – спросил Кутсен Йонг.

– О Могучий Дракон, он не вернулся с освящения храма.

– Не вернулся? Да ведь прошла уже не одна неделя с того момента, как я послал его туда.

– Мой господин, как раз сегодня его охрана вернулась назад, но без него, – пролепетал придворный.

– Что?

– О Великий, они рассказывают, что он превратился в устрашающее крылатое существо и улетел прочь, преследуемый каким–то зверем серебристого цвета.

– Устрашающее крылатое существо?

– Да, о Масула Йонгза Ванг, именно так они сказали. Существо, подобное этому, как говорят, появлялось в темном небе в ночь вашего рождения.

– Прислать ко мне начальника охраны Идрала, – скомандовал Кутсен Йонг, и придворный, пятясь, выскочил из тронного зала. Кутсен Йонг протянул руку и погладил Камень Драконов…

Эбонскайт, лежащий на вершине далекого холма, вздрогнул.

Не прошло и часа, как Эбонскайт, сложив свои громадные перепончатые крылья, приземлился около дворца. Дракон поднял тучи снега, который теперь метался в воздухе. Перепуганные красные быки ревели, а Эбонскайт высунул свой длинный язык, как будто пробуя воздух на вкус. Стараясь вообще не смотреть на Камень Драконов, Эбонскайт уставил свой змеиный взгляд на презренное существо, которое поработило его, на никчемное создание, владеющее Камнем, с помощью которого можно было удерживать в плену душу короля драконов. В полутора шагах за спиной хозяина Камня стоял воин в доспехах, стойкий и сильный запах его страха витал в воздухе.

– Я хочу, чтобы драконы нашли Идрала и принесли его ко мне,– сказал никчемный повелитель драконьего племени.

– Идрала? – переспросил Эбонскайт голосом, похожим на скрежет разрываемого металла.

– Того, который стоял возле меня на всеобщих сборах.

– А, эта помесь неизвестно чего с чем, – ответил Эбонскайт. – Этот желтоглазый пес, который уехал в сопровождении своей дурацкой охраны.

Кутсен Йонга рассмешило то, как дракон называл Идрала.

– Не важно, кто он, мне надо, чтобы он был доставлен сюда ко мне.

– Как я понимаю, он пропал, – сказал Эбонскайт. Кутсен Йонг жестом поманил воина в доспехах:

– Капитан.

Покрытый испариной капитан начал рассказ:

– После освящения молельного дома он превратился в крылатое чудовище и улетел, а огромное серебристого цвета существо бросилось ему вдогонку.

– Опиши их подробнее, – сказал Эбонскайт.

– Перепончатые крылья, лишенные перьев, размах крыльев приблизительно впятеро меньше, чем у тебя, – старался не упустить деталей капитан, – длинная шея и клыкастый клюв. Клыков в клюве я сроду не видал. А что касается серебристого зверя, так оно походило на волка, но намного больше – размером с доброго пони.

– А–а, – протянул Эбонскайт.

– Ты знаешь что–либо об этих существах? – спросил Кутсен Йонг.

– Возможно, – ответил дракон.

– Ладно, мне это не особенно интересно, – резко произнес Кутсен Йонг. – Я хочу, чтобы драконы вернули Идрала ко мне, в мой дворец на колесах. Но не ты, ты – мой личный дракон. Кто–нибудь, над кем ты властвуешь.

– Для этого понадобится всего один дракон, – изобразив на морде презрение, произнес Эбонскайт.

– Один?

– Раудшерскал отправится. Он имел дела с голокожими, и ему знаком и их запах, и их норов.

– Голокожими?

– Это существа, подобные твоему желтоглазому выродку, – пояснил Эбонскайт. Дракон повернул голову в сторону капитана стражников. – А где этот молельный дом?

– В деревне Инге, в предгорьях на севере, рядом с огромным болотом.

– Я знаю это место и направлю туда Раудшерскала.

На крепостной стене Дендора стоял король Далон со своими воинами и смотрел на парящего в вышине черного дракона.

– Арбалетчикам приготовиться! – скомандовал король, хотя и не знал, смогут ли копья, выпущенные из мощных метательных машин, пробить драконью шкуру.

Но дракон повернул на юг и скоро скрылся из виду.

Вздохнув с облегчением, король Далон скомандовал арбалетчикам «вольно». Однако, несмотря на то что дракон улетел, оставалась еще огромная армия, примерно полмиллиона человек, что во много раз превосходило численность войска, в последний раз осаждавшего Дендор во время Великой Войны Заклятия. В те давным–давно прошедшие времена город выдержал осаду, но это было в прошлом. Сейчас его люди не смогут противостоять могучей силе, что стоит под стенами, несмотря на то что Далон дал Верховному правителю твердое обещание продержаться как можно дольше.

Шли часы, и вдруг со стороны сторожевой башни на южных воротах донесся звук сигнальной трубы. Далон и его воины бросились на зов. На бегу король увидел, что большой неприятельский отряд ринулся вперед, изготовив штурмовые лестницы для взятия приступом стен.

– Лейте масло! – закричал король. – Готовьте факелы! – И сигнальные горны повторили эти команды особыми мелодиями.

Главные силы врага не покидали занятых позиций, и только малая часть пошла в наступление – если, конечно, пятидесятитысячное подразделение можно считать малой частью. Они все шли и шли вперед, подбадривая себя боевыми кличами. Устрашающая по своей мощи сила продвигалась вперед, но скорость этого продвижения была такой, как если бы их вел в бой человек средних лет.