Текст книги "Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов"

Автор книги: Брюс Стерлинг

Соавторы: Гарднер Дозуа,Мэри Розенблюм,Элизабет Бир,Питер Уоттс,Йен Макдональд,Роберт Рид,Джей Лейк,Доминик Грин,Сара Монетт,Адам Робертс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 68 страниц)

– Неплохая идея. – Она с трудом выпрямилась, взглянула ему в лицо. – Ты проверил ту ссылку? Купил доступ?

– Да. – Он отвернулся на мгновение.

– Человек, который привозил сюда девочек… Он там лежит. – Тахира дернула подбородком в сторону хищников. Дурная идея. Голова сразу закружилась.

– Уверена?

По лицу детектива было совершенно непонятно, о чем он думает.

– Да. Возьми. – Тахира передала Шону парализатор с глиссера. – Не думаю, что львы меня побеспокоят, но, если кто–то все же решится, это их остановит.

Прежде чем офицер успел отреагировать, она добралась до мертвой самки, одним глазом приглядывая за львами вокруг трупа. Те знали, что человек рядом, но не обращали на нее внимания, как и на кой–псов, столпившихся вокруг. Тахира быстро взяла образец ткани, бросила его в пакетик и вернулась к машине, потратив последние силы.

Она окончательно выдохлась. Сдалась на милость Шона, равнодушно наблюдая за тем, как все больше размывается пейзаж перед глазами. Прекрасно чувствовала толчки, скорость, тихий, приглушенный монолог из ругательств. Периодически теряя сознание, Тахира сквозь дымку видела огни, суету, с трудом понимая, что ее уже привезли в курортную больницу. Кто–то громко спорил прямо над ней. От криков разболелась голова, и Гани провалилась в темноту.

Когда она открыла глаза, было светло, по–дневному светло, а язык больше походил на речное русло во время засухи.

– Врачи хотят, чтобы ты выпила вот это. – Над ней появился Шон, держа в руке прозрачную грушу с желтовато–зеленой жидкостью и трубочкой для питья.

Она сделала глоток и тут же сморщилась. Ничто на свете не могло придать электролитам нормальный вкус.

– Пуля повредила мягкие ткани, но важных органов не задела, – кротко сказал детектив. – Но дырка получилась большая. Им пришлось откачать немало крови.

Тахира уставилась на плотно забинтованную левую руку. Ничего не болело, но это, скорее всего, действовали лекарства.

– Я могу уйти?

– Думаю, они позволят тебе уйти, если ты подпишешь кучу бумаг и откажешься от помощи, чтобы потом никто их не винил.

– И куда мы? В тюрьму?

Он слегка прищурился:

– Может быть. Нам стоит об этом поговорить.

Насчет бумаг детектив не ошибся. Она подписала и заверила узором сетчатки штук шесть освобождений от любой ответственности, и только потом ее отвезли на моторизованной коляске к выходу и отпустили на все четыре стороны. Шон подал ей руку, Тахира не хотела так сильно на него опираться, но все равно пришлось. Он приехал на маленьком электромобиле. Его собственном, что ли?

– Ты не на службе? – Только сейчас Тахира поняла, что Молтерс одет в самую обыкновенную рубашку из солнцезащитной ткани и шорты цвета хаки. – У тебя выходной?

– Да. – Он забрался на водительское сиденье, включил кондиционер и принялся ждать, пока внутри станет прохладнее. – Не хочешь мне что–нибудь рассказать?

– А что, если не хочу?

Он пожал плечами. Взглянул на нее своими холодными голубыми глазами.

– Полагаю, я по–прежнему могу арестовать тебя по подозрению в пособничестве убийству.

– Никаких подозрений. Так и есть. – И Тахира все ему рассказала, откинувшись на все еще теплый пластик сиденья, пока машина зажужжала, оживая, и Шон поехал обратно в заповедник. Рассказала всю историю, начиная с экскурсии до засады охотницы и прибытия оператора.

Шон не произнес ни слова.

Гани закончила, когда они проехали в богато украшенные ворота заповедника, и закрыла глаза – выдохлась. В плече пульсировала тупая боль, которая явно грозила стать еще хуже.

– Охотница. – Шон припарковался в полуденной тени от солнечных батарей на крыше. – Удивлен, что ты не хочешь, чтобы я арестовал ее.

– Зачем? – Тахира открыла глаза. – Ее мир мертв, так же как и мой. Охотиться не на кого, дикого мяса больше нет. По крайней мере такого, каким она зарабатывала на жизнь.

– Она может вернуться, браконьерствовать.

– Не станет.

– Ты так уверена?

– Да.

Шон вздохнул:

– Значит, ты добилась справедливости. Львы убили мужчину, как и ту девочку. И теперь ты хочешь, чтобы я закрыл на это глаза. Ты думаешь, так все закончится?

Горечь в его голосе удивила ее.

– Ну, разумеется, ничего не закончится. – Она открыла глаза и спокойно посмотрела ему в лицо. – Не он заправлял операцией. Этот парень был всего лишь инструментом. Это слишком большой бизнес. Сомневаюсь, что это когда-нибудь закончится, Шон. – Одной рукой Тахира открыла электрическую дверь, удивившись, насколько тяжелой она ей показалась. – Для нашего вида смерть – это наркотик. И сейчас, когда мы вот–вот победим ее, человечество еще больше любит смотреть на чью–то гибель. – Она с трудом встала на ноги, когда Шон пришел к ней на помощь, и даже не покачнулась. – Но здесь это прекратится.

– И в этом ты тоже уверена?

– Да. Уверена.

Он поднял голову, взглянул на безоблачное голубое небо:

– Даже если ты умрешь?

– Если я умру, то информация, как все это остановить, попадет к тебе.

Тахира направилась к входу. Оценила расстояние. Далековато. Когда детектив нагнал ее, взял под руку, она не стала сопротивляться. Он злился, и его гнев распространялся на все вокруг, словно степной пожар.

– Хотелось бы знать, кто назначил тебя судьей и палачом.

Дверь просканировала имплантаты Тахиры и открылась, обдав прохладой. От стенного фонтана в воздухе пахло дождем, и Тани глубоко вздохнула, счастливая, что может сделать хотя бы это.

– Я назначила себя сама. – Она рухнула на подушки. – Там пиво в холодильнике. Не принесешь? Раз ты не на службе?

Он так и поступил, передал ей высокий бокал и сел напротив, задумавшись. Шон был старше Джена, на нем уже сказались годы работы. Тахира пригляделась к морщинам вокруг его глаз, видя отголоски прежней жизни, былых радостей и горя.

Неожиданно он взглянул на нее:

– Что значит для тебя этот заповедник?

Тани пригубила пиво, с удовольствием почувствовав холодный, слегка горьковатый вкус. Жизнь, подумала она, состоит из мгновений. Мы просто их не замечаем.

– Я задала себе этот вопрос уже очень давно. – Тахира рассматривала крошечные серебряные пузырьки, поднимающиеся в янтарной жидкости. – Я гораздо старше тебя, Шон. Я – продукт уже давно умершего мира.

– Африки, – пробормотал он.

– Африка – это континент. Лесото. Когда–то, задолго до твоего рождения, мой народ вырастил и вновь расселил львов по умирающим равнинам. Мы их всех убили и теперь, спустя поколения, воскресили. Только мы не знали, что земля вокруг уже умирает. И мы, народ лесото, справились с задачей. На какое-то время. – Она еле заметно приподняла одно плечо. – Но равнины умерли, потом погибли львы, и в конце концов… – Она сделала еще глоток. – Лесото тоже не стало. Здесь… я нашла осколок того, ушедшего мира.

– Львов? – Шон слегка коснулся ее руки.

– Их тоже. – Тахира склонила голову набок, понимая, что пьянеет. – Но это не тот мир, который я знала. Нам наплевать на него, и мы не стали его возвращать. Почему нет, Шон?

– Никакой туристической ценности, – тихо ответил он.

– Этот мир, сотворенный инженерами, настолько древний, что уже кажется новым. – Она попыталась улыбнуться, но вышло как–то криво. – Просто старость не имеет ценности. Но все–таки… здесь есть львы. – Сделала еще глоток. – И здесь можно спрятаться. Хотя бы от памяти.

Кто–то позвонил в дверь.

– Эй, Тахира, ты вернулась? – Джен ворвался внутрь, принес с собой запах пыли и полуденного зноя. – Привет, мы встречались? – Он протянул руку Шону, когда тот встал с дивана. – Я – Джен, аспирант. Жуков изучаю.

– Привет, Джен. Я уже ухожу. – Детектив поднялся, помедлив, затем наклонился и чокнулся с бокалом Тахиры. – За воспоминания.

Она засомневалась на мгновение, посмотрела ему в глаза. И нашла там… сострадание.

Озадаченный Джен переводил взгляд с Шона на Тахиру, пока они пили до дна. Молтерс отнес посуду в кухню, махнул рукой на прощание и вышел. Дверь с шорохом закрылась.

– И о чем шла речь? – Аспирант прислонил полевой набор к стене.

– Он решал, арестовывать меня или нет. – Тахира наблюдала за тем, как Джен наполнил стакан воды. – Я бы тоже выпила.

– А за что? – Он повернулся, улыбаясь, в каждой руке держа по стакану. – И что у тебя с рукой? Какие–то проблемы с глиссером?

– Есть такое. Джен, присядь.

Он подчинился, но явно встревожился, судя по натянувшейся коже вокруг глаз и осторожной нерешительной улыбке.

– Я в жизни много чем занималась. – Тахира сделала глоток. – В том числе компьютерной безопасностью. И свое дело знала хорошо. Сейчас, конечно, техника ушла вперед, но не настолько.

– Как интересно.

Он неплохо держался, но его выдало тело, от напряжения Джен выпрямился и расправил плечи.

– Да. Поэтому мне удалось отследить изменения, которые ты внес в систему безопасности. – Он открыл рот, но Тахира подняла руку, велев ему замолчать. – И я смогла зарегистрировать источник утечки и идентифицировать тебя. Все записано, Джен. На бумаге. И, если я захочу, окажется у властей. Или в случае моей смерти.

– Я… я не знал… что кого–то убьют. – Он побледнел за секунду, морщины исчезли, круглым лидом аспирант теперь напоминал ребенка. – Это… я был в ужасе. Я не знал… но они бы… Я не могу сказать… Не мог…

«Какое он еще дитя! Интересно, а я была когда–то такой?» – подумала Тахира. Попыталась вспомнить. Вряд ли. Ее старшая дочь тоже никогда не была ребенком. Не по–настоящему. А младшая? Ей хоть дали почувствовать, что такое детство, прежде чем отправили в казарму? Тахира надеялась на это всем своим сердцем. Ведь именно детство она хотела ей купить.

– Когда я в первый раз рассказала тебе о нарушительнице, ты уже знал, что девушку убили. Расслабься, Джен. – Она снова подняла руку. – Ты – всего лишь пешка. Тебе придется кое–что для меня сделать, а потом можешь снова изучать своих насекомых… Хотя лучше как можно скорее переведись на другую исследовательскую программу. – Она смотрела на его склоненную голову и осунувшиеся плечи. – Если со мной что–то произойдет, ты окажешься первым подозреваемым. Для тебя тут небезопасно.

– Что мне надо сделать? – промямлил он.

– Проведешь анализ костей, которые мы обнаружили. Я дам тебе образец львиной ДНК, он должен быть в останках мертвой девушки. Вполне возможно, он там и так есть. Но если нет, ты его найдешь.

– И все? – Джен поднял голову, взглянул на Тахиру с таким страхом и надеждой, что на него было больно смотреть.

– Все.

«В моем мире ты бы не выжил», – подумала она.

– Я… Я уже получил предложение на грант. – Аспирант отвернулся, сглотнул. – Поеду в Антарктический заповедник, буду искать симбиотических бактерий, которые еще сохранились около полюса.

О, неужели он винит себя? По крайней мере, так он точно уберется отсюда.

– Хорошо. Вот. – Она передала ему образец. Кусок плоти уже стал коричневым и уродливым. – Твоя ДНК.

Он взял его и сбежал. Тахира подозревала, что больше не увидит Джена. Он будет ее избегать, пока не уедет отсюда. Гани это вполне устраивало.

Пиво придало ей сил, а может, не пиво, а сострадание в глазах Шона. Она не ожидала, что ее поймут. Но теперь усталость подобралась слишком близко. Тахира открыла голополе, поставила его в безопасный режим, на случай если Джен вздумает вернуться. Направила камеру на лицо. Босс не должен был видеть бинтов.

Карло ответил быстро, он сидел в комфортном кресле из тика и натуральной кожи.

– Ты получила мои сообщения? – Он злился, блестящие черные волосы, обычно идеально уложенные, сейчас были слегка растрепаны, словно он часто проводил по ним рукой. – Что за фигня с прессой? Туристы говорят, что ты видела, как убили нарушительницу?

– Я уже сообщила властям, что это ошибка. – Тахира мило улыбнулась. – Небольшой пожар в блогах скоро потухнет.

– Огласка нам точно не нужна. – Он осклабился. – Такая беспечность… совсем не похоже на тебя. Ты же хорошо знаешь, как избегать негатива от отдыхающих. Ты о чем думала?

– Нужна была наживка, – просто объяснила она. – А это самый быстрый и надежный метод.

Карло был гораздо старше Джена и ничем себя не выдал, даже бровью не повел. Почти, она ему даже поверила…

– У нас очень, очень продвинутая система безопасности. Я посылала тебе отрывки, которыми заменили видео со смертью девушки. Возможно, Джен торопился. – Тахира пожала плечами. – Но у него не было ни доступа, ни опыта, с его помощью нарушитель не смог бы пройти Периметр незаметно. Значит, у преступника был пароль.

– И как он его получил?

Тахира почти поверила, что допустила ошибку, но босс выдал себя. Он задал риторический вопрос.

– Карло, пароль знали только два человека. Ты и я. А в сети никакой анонимности нет. Уже давным–давно. – Она снова улыбнулась. – Я не думаю, что ты из главных игроков. Если бы так… я бы сейчас с тобой не разговаривала. Полагаю, ты просто… сидишь на проценте. Как арендатор. Может, тебе копию записи присылают? Возбуждает она тебя? Настоящая, жестокая смерть с настоящим страхом и настоящей кровью?

И тогда он отшатнулся, а у нее сжался желудок.

– Так они на тебя и вышли? Ты – клиент, да? – Тахира не могла позволить себе отвращения, разговор еще не закончился. – Я сохранила файл со всеми своими догадками и найденными доказательствами. Их не хватит, чтобы арестовать тебя. Но тем, у кого больше следовательских навыков, их будет вполне достаточно. Рано или поздно тебя арестуют. В день моей смерти весь архив отправится в комитет Мирового Совета.

– Шантажировать решила? – Он скривил губы. – Думаешь, что лучше меня?

– Это не шантаж. Всего лишь страховка. Чтобы такого не произошло снова.

Карло ей не поверил.

– Сканирование ДНК мертвой девочки почти закончено. Я уже провела эвтаназию напавшей на нее львицы. Можешь сообщить об этом прессе и людям. Можешь делать какие угодно заявления о блогерских неточностях, и, как я тебе говорила, весь шум вскоре сойдет на нет. Более того, – тут она не смогла сдержать презрения, – туристов в заповеднике только прибавится. Сам знаешь, жестокая смерть – это сильный феромон.

В этот раз его реакция оказалась намного заметнее.

Тахира грубо оборвала связь.

Она имела право на грубость.

– К нему не подкопаться, – она разговаривала с отсутствующим Шоном, – по голосу слышала, что защищается от несуществующих нападок. – Слишком много денег, слишком много связей. До него не добраться. Он восстанет из пепла расследования, и ничего не изменится. – Она закрыла поле, встала на ноги, всем телом чувствуя свой возраст. Сколько ей еще отпущено? – Возможно, во мне осталось слишком много от старого мира. Я по–прежнему считаю, что справедливость недвусмысленна – око за око, зуб за зуб. Так судят древние боги. Так судят львы.

Она купила старой самке второй шанс. Может, той осталось недолго, а может, еще целый год, прежде чем ее выживут молодые, полосатые соперницы, один вид которых так радует генинженеров. На завтра запланирована экскурсия. Пометка на зеленом календарном поле мерцала, напоминая. Тахира осторожно повела плечом. Если выспаться и не сильно напрягаться, она даже справится. Будут вопросы. Надо заранее подготовить ответы и в этот раз рассказать Шону. о чем будет говорить. В конце концов, она ему должна.

А вскоре это дело превратится в нечто эфемерное, в призрака, парящего в сетевом пространстве, лишь иногда он будет выныривать на поверхность из–за странного поискового запроса, ведущего к давно устаревшей записи в чьем–то блоге. Мир полон фантомов.

Но Тахира не отправилась спать, а вышла наружу и нашла свой глиссер, припаркованный в обычном месте. Кто–то отмыл его от крови. Она вынула запасные очки из ящика для инструментов, надела их, взмыла в ночь. Львы уже вышли на охоту; может, она догонит прайд, когда тот отправится к реке. Боль в плече утихла, Тахира набрала скорость и выскользнула из яркого пузыря прошедшего дня, которого никогда не было.

ДЖО УОЛТОН
БЕГСТВО К ДРУГИМ МИРАМ С НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКОЙ

Британско–канадская писательница в жанре научной фантастики и фэнтези Джо Уолтон в 2002 году получила премию Джона Кэмпбелла как лучший молодой автор, а позже и Всемирную премию фэнтези за свой роман «Зуб и коготь» («Tooth and Clave»). Наибольшую известность ей принесла трилогия «Мелочь» («Small Change»), состоящая из романов «Фартинг» («Farthing»), «Полпенни» («Ha’penny») и «Полкроны» («Half a Crown»). В числе других ее книг – «Приз в игре» («The Prize in the Game»), дилогия «Мир короля» («The King’s Peace») и «Имя короля» («The King’s Name»), романы «Жила жизни» («Lifelode») и «Среди других» («Among Others»). Рассказы Уолтон представлены в сборнике «Музы и наблюдатели» («Muses and Lurkers»). Также она выпустила два поэтических сборника. Родившись в Уэльсе, теперь писательница живет в Монреале.

Произведение, представленное ниже, оставляет тревожное впечатление. Автор переносит нас в мир, где Великая депрессия не пошла на спад, а лишь усугубилась и осталась в этом состоянии.

В ГАЗЕТАХ (1)

ПРОТИВ БАСТУЮЩИХ ВЫСТУПАЕТ НАЦИОНАЛЬНАЯ ГВАРДИЯ

На седьмой неделе забастовки шахтеров в Западной Виргинии вооруженные стычки и непрерывные «партизанские бои» в горах привели к тому, что губернатор обращается…

ПОЛУЧИТЕ УЧЕНУЮ СТЕПЕНЬ ЗАОЧНО

Вы можете пожинать плоды без необходимости покидать ваш безопасный дом или находиться в колледже среди неуправляемых студентов! Только из…

ЭКС-ПРЕЗИДЕНТ ЛИНДБЕРГ УПРЕКАЕТ ШАХТЕРОВ

ИЗУМИТЕЛЬНАЯ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА

Апрельский выпуск уже в газетных киосках! Все новые рассказы Пола Андерсона, Энсона Макдональда и Г. Бима Пайпера! Всего 35 центов.

ВЕСЕННЯЯ МОДА 1960

В этом сезоне в Лондоне и Париже носят длинные юбки, но здесь, в Нью–Йорке, работающие девушки по–прежнему поднимают их повыше. В моде небольшие…

КАК ДАЛЕКО ОТ МАЙАМИ МОГУТ ДОЛЕТЕТЬ РАДИОАКТИВНЫЕ ОСАДКИ?

Ученые утверждают, что это может стать долгосрочной проблемой, но многое зависит от погоды, которая…

 
Ты ищешь работу
Мечтаешь поесть,
Работа приходит К умелым!
«Бирма Шейв»
 

ВЫЖИВАНИЕ (1)

Линда Эванс – официантка в пекарне Вундта. Она всегда работала в машинописном бюро, но после увольнения была счастлива найти это место, хотя здесь ей приходится целый день быть на ногах и порой кажется, что лицо треснет от улыбок покупателям. Она никогда не была секретаршей, только машинисткой. Ее сестра Джоан – секретарша, но она умеет стенографировать и может печатать девяносто слов в минуту. Джоан окончила среднюю школу. Она научила Линду печатать на машинке. Но Линда не была такой умной, как Джоан, даже когда они были маленькими девочками в пору, которую она едва помнит. У их отца была работа на фабрике, и они жили в аккуратном маленьком домике в конце автобусного маршрута. Теперь отец уже давно не работает. Он пропивает все деньги, которые ему удается вытряхнуть из девочек. Линде справляться с ним проще, чем Джоан.

– Они простили бы Новый курс, если бы только он работал, – говорит один мужчина другому, когда Линда ставит перед ним его кофе и сэндвич.

– Работал? – насмешливо переспрашивает его спутник. – Он работал. И работал бы, и вытащил нас, если бы только люди поверили в это.

Бедно одетые пожилые люди в залатанных пальто. Посетители заказали горячие сэндвичи с сыром, самое дешевое блюдо в меню. Один из стариков улыбается Линде, и она улыбается в ответ, потом отходит и забывает про них. Весь день на ногах. Джоан подшучивает над сестрой, будто та флиртует с покупателями и в кого–нибудь из них влюбится, но этого, кажется, никогда не случится. Линда обычно дразнила Джоан насчет того, что та влюбится в своего босса, пока это не произошло. И все бы хорошо, за исключением того, что он женат. Теперь Джоан часами страдает, когда с ним, и днями – без него. Босс дарит ей бесполезные подарки: французские духи и кружевное нижнее белье. Когда Линда хочет продать их, Джоан лишь плачет. Обе живут в страхе, что она забеременеет, и что тогда с ними будет? Линда протирает столы и старается не слушать людей с их бесконечными «если бы». У нее достаточно своих «если бы»: если бы не умерла мама, если бы она не потеряла работу в машбюро, если бы Джон не погиб в войне с Англией, а Пит – с Японией.

– Мисс? – окликает один из них. Она оборачивается, полагая, что они хотят еще кофе. По правилам положена только одна добавка. – Можете ли вы ответить на вопрос? – спрашивает он. – Хотел ли Рузвельт, чтобы мы вступили в европейскую войну в сороковом?

– Откуда мне знать? Меня это не касается. В сороковом мне было пять лет. – Они удовлетворятся этим и предоставят истории хоронить своих мертвецов, думает она и снова принимается протирать столы.