Текст книги "Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)"
Автор книги: Борис Фрезинский
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 56 (всего у книги 68 страниц)
14 марта 1945 года из одной советской воинской части, сражавшейся в Восточной Пруссии, отправили письмо и посылку в Москву. Письмо – на бланке Политотдела воинской части п/п 01318; приводим его с сохранением всех особенностей языка и стиля:
«Писателю Илья Эренбург.Направляем Вам ружье и акт, составленный нашими бойцами и офицерами в момент занятия нами господского двора „Ренгоф“ южнее Гранца 14 километров Восточная Пруссия. Прошу Вас, если это возможно, написать статью в газету, как немецкие грабители обокрали французский музей в том числе ружье.
Письмо и посылка пришли к Эренбургу в большом потоке фронтовых писем с выражением горячей, открытой поддержки писателю против нападок на него в газете «Правда», огорошивших действующую армию (солдаты и офицеры не знали, конечно, что статья Г. Александрова «Товарищ Эренбург упрощает», напечатанная 14 апреля 1945-го, написана по личному указанию Сталина). Эренбург находился в подавленном состоянии (автор полутора тысяч яростных антифашистских статей, написанных за четыре года войны, он после резкого окрика был лишен работы, которую считал своим главным делом), тем не менее этот подарок писатель не мог не оценить, очень им гордился и неизменно показывал зарубежным гостям. Друг Эренбурга, чилийский поэт Пабло Неруда вспоминал, как в 1951 году, прежде чем отправиться с Нерудой поездом в Китай, Эренбург показал ему подарки наших военных и среди них
«найденное в развалинах ружье, которое бельгийские оружейники сделали для самого Наполеона. Прекрасное наполеоновское ружье Эренбург подарил со временем французскому музею. „Зачем оно мне“, – говорил он, поглаживая ствол и полированный приклад <…>» [2001]2001
Неруда П.Признаюсь, я жил: Воспоминания, М., 1978. С. 277.
[Закрыть].
О том, как выглядело ружье Бонапарта, сохранился рассказ, записанный со слов Эренбурга:
«Ружье – замечательный образец искусства льежских мастеров, которые издавна славились изготовлением оружия. Посмотрите, какая насечка. Вот вензель Французской республики. Здесь барельефный портрет Наполеона Бонапарта и его инициалы. По всему ружью тонкие штриховые рисунки на металле – аллегорическая Франция с лавровой ветвью, эпизоды Революции. На прикладе чеканены по серебру целые миниатюрные картины. На одной стороне – корабли, пробившиеся к берегам Франции сквозь английскую блокаду, над кораблями надпись: „Свобода морей“. На другой – битва. Выбито: „Сражение при Эн, победившее во второй день кампании Второго года Французской Республики“. А на стволах золотом каллиграфическая надпись: „Дар Первому Консулу от оружейников Льежской национальной ассоциации предпринимателей. Год XI“. Оружейники подарили ружье первому консулу в память кампании, в результате которой в 1794 году Бельгия присоединилась к Французской республике. Подарок был сделан в 1803 году, когда будущий французский император в глазах многих еще олицетворял революционную Францию» [2002]2002
Ишимов Вл.Находка и подарок // Москва. 1957. № 4. С. 214–215.
[Закрыть].
Показывая ружье, Эренбург вспомнил письмо, которое прислали ему наши солдаты, нашедшие поврежденное ружье: «Мы читали Ваши статьи, товарищ писатель Эренбург, и знаем как Вы любите Францию. Поэтому, посоветовавшись, мы решили подарить это найденное нами наполеоновское ружье Вам <…>».
«Меня растрогал этот подарок. По моей просьбе работники Исторического музея скрепили ружье, – сказал Эренбург, и продолжил: – В послевоенные годы, бывая во Франции и Бельгии, я пытался разыскать владельцев ружья или их наследников. Но все было тщетно. Вероятно, ружье попало в Германию очень давно, задолго до второй мировой войны <…>».
История с ружьем вспомнилась Эренбургу, когда, работая над мемуарами «Люди, годы, жизнь», он дошел до весны 1945 года и кратко рассказал о ружье Бонапарта [2003]2003
См.: ЛГЖ. Т. 2. С. 468.
[Закрыть].
В 1966 году после визита в СССР генерала де Голля советско-французские отношения заметно улучшились, и Эренбург, будучи в гостях у министра культуры Франции, близкого друга де Голля и своего приятеля 1930-х годов, Андре Мальро, вспомнил о ружье. С 1939 по 1959 год Эренбург и Мальро не виделись – развела политика. Подарив Эренбургу при встрече в 1959-м книгу «Голоса безмолвия», Мальро надписал: «Илье и Любе (Козинцевой. – Б.Ф.) Эренбург – жестокие двадцать лет – с дружескими воспоминаниями от Андре Мальро 1939/1959» [2004]2004
Собрание А. Г. Козинцева (Санкт-Петербург).
[Закрыть]. В книге «Веревка и мыши», написанной пять лет спустя, Мальро скажет об Эренбурге, которого «знал, когда он был толстым и подвергался постоянной опасности, и которого увидел сейчас худощавым, официальным, отделенным двадцатью пятью годами жизни в России – и в какой России!», и добавит: «Смутное ощущение дружбы с человеком, которого ты уже больше не знаешь» [2005]2005
Мальро А.Зеркало лимба. М., 1989. С. 291.
[Закрыть]. И вот в очередную встречу, в конце 1966-го, Эренбург говорит Мальро о своем желании, чтобы охотничье ружье Бонапарта вернулось во Францию. Спустя короткое время Мальро отправил в Москву Эренбургу письмо на официальном бланке министра культуры:
«23 ноября 1966.Дорогой друг,
Вот административные ответы, связанные с ружьем:
1. Вы могли бы его отдать в посольство Франции (которое доставило бы его запакованным) в адрес дирекции Музеев Франции, дворец Лувра.
2. Указанная дирекция передала бы его в Отель Инвалидов или, что было бы лучше, в Музей Охоты, который откроется в конце февраля в особняке Мансара, в Марэ, там есть другое ружье императора.
При случае мы устроим на телевиденье маленькую церемонию передачи орудия, когда Вы будете в Париже.
Если это Вас устроит…
Очень дружеский привет Любе и Вам.
Получив это послание, Эренбург 1 декабря 1966 года написал два письма – двум министрам.
1) Министру культуру Франции Мальро:
«Господин министр и дорогой друг,
как я Вам уже сказал во время нашей последней встречи, я решил вернуть Франции охотничье ружье Наполеона Бонапарта, которое было найдено в феврале в замке Реннхоф в Восточной Пруссии неподалеку от Кранца солдатами и офицерами Советской Армии. Они мне его подарили в марте 1945. Гравированные надписи показывают, что оружейники Льежа преподнесли это ружье первому консулу Французской республики в честь битвы при Esneux [2007]2007
Битва при Эсне французской армии с австрийскими войсками в сентябре 1794 г.
[Закрыть], выигранной на 2-й день кампании, год второй Р<еспублики> Ф<ранции>.Ружье нашли разломанным надвое, и в данный момент оно чинится у реставраторов Исторического музея в Москве. По моему мнению, ружье представляет собой большую художественную и историческую ценность. Гравированные детали были вдохновлены атмосферой Великой революции, как, например, картина морской битвы со словами „Свобода морей“. Я Вам передал в Париже фотографию ружья и всех деталей. Я надеюсь сам передать Вам это ружье при моей будущей поездке во Францию, либо переслать Вам через наше посольство.
Прошу Вас верить в мое дружеское уважение
2) Министру иностранных дел СССР Громыко:
«Уважаемый Андрей Андреевич,
в течение 20 лет у меня находится подаренное мне в 1945 году нашими фронтовиками охотничье ружье Бонапарта. Они обнаружили его в Восточной Пруссии. По предположениям специалистов, это ружье было похищено во Франции в 1814 году прусским офицером. Теперь, когда наши отношения с Францией улучшились, передо мной встал вопрос о возвращении этой ценной для французов реликвии. Будучи в Париже, я говорил с Андре Мальро о передаче мною этого ружья парижскому музею „Эн Эн-валид“.
Обращаюсь к Вам с просьбой оформить разрешение на передачу мною этого ружья. Прилагаю копии писем и акта. Простите, что я Вас беспокою.
К письму прилагался проект ноты:
«В феврале 1945 года советские солдаты и офицеры обнаружили в Восточной Пруссии охотничье ружье первого консула Французской республики Наполеона Бонапарта. Они преподнесли это ружье писателю Илье Эренбургу, который в настоящее время изъявил желание вернуть Франции эту реликвию.
При сем прилагается акт, составленный при обнаружении ружья, и письма из армии» [2010]2010
РГАЛИ. Ф. 1204. Оп. 2. Ед. хр. 3401. Л. 14.
[Закрыть].
Подробности дела в Москве Эренбург обсуждал с известным дипломатом, заместителем Громыко B. C. Семеновым, который с 1945 года был политическим советником военной администрации СССР в Германии, а потом Верховным комиссаром и послом в ГДР; к тому же Семенов был знатоком и собирателем авангардной живописи и на этой почве – добрым знакомым Эренбурга. Видимо, тогда и решили переслать ружье Бонапарта не через французское посольство в Москве, а через советское посольство в Париже. Вот письмо, содержащее дальнейшие подробности истории с ружьем Бонапарта:
«Москва, 20 декабря 1966.Дорогой Владимир Семенович,
реставрация ружья Наполеона закончена. Я разрешил Историческому музею, осуществлявшему работы по реставрации, выставить ружье в зале Отечественной войны до 1-го января. Я прошу Вашей помощи, чтобы после первого января отправить ружье в советское посольство в Париже. Я получил от Мальро письмо, написанное до нашего с Вами разговора, о том, что он организует вручение мною ружья в музей „Инвалид“ с передачей этого по телевиденью. Я собираюсь быть в конце января в Париже. Буду ждать Вашего ответа. С искренним уважением
Семенов ответил Эренбургу быстро:
«29 декабря 1966 г.Уважаемый Илья Григорьевич!
С удовольствием выполняя Вашу просьбу, я распорядился, чтобы ружье Наполеона было отправлено в Париж в конце декабря в наше посольство с тем, чтобы Вы могли передать его французам, как Вы об этом пишете. Наш посол тов. Зорин В. А. осведомлен о намеченной с Мальро церемонии. Пользуюсь случаем, поздравляю Вас с наступающим Новым годом. Желаю вам доброго здоровья, счастья и новых творческих успехов.
В январе 1967 года Эренбург, находясь за границей, отправил в Париж очередное письмо:
«Стокгольм, 11 января 1967.Дорогой Мальро,
я нахожусь в Швеции на несколько дней, затем я отправлюсь в Париж к 17–18 января. Могли ли Вы написать мне в отель „Пон-Ройаль“, каковы Ваши намерения по поводу ружья? Оно находится в посольстве. Я проведу месяц во Франции и полагаю провести некоторое время на юге. Я был бы рад Вас увидеть.
Церемония передачи ружья состоялась перед самым отъездом Эренбурга из Парижа 16 февраля 1967 года в Лувре в присутствии Мальро и советского консула – об этой церемонии, показанной по телевидению, сообщали парижские газеты. Но не только они. Вот сообщение отечественной прессы:
«Вчера в Лувре Илья Эренбург в торжественной обстановке вручил директору музеев Франции Ж. Шателену охотничье ружье, принадлежавшее Наполеону Бонапарту. Во время войны это ружье было найдено в одном из немецких предместий. Нашедшие ружье советские солдаты прислали его в подарок Эренбургу. „Я давно считал, что место этой реликвии – во Франции“, – говорит писатель» [2014]2014
Подарок музею Франции // Ленинградская правда. 1967. 15 февраля.
[Закрыть].
Следующее письмо Мальро Эренбургу (снова на бланке министра культуры) содержит упоминание о каком-то событии, чуть было не сорвавшем передачу ружья:
«2 марта 1967.Дорогой друг,
Вам должны были сказать в последний момент, что ничего не получалось [2015]2015
По сведениям комментаторов тома «Диалог писателей: Из истории русско-французских культурных связей XX века. 1920–1970» (М., 2002. С. 718), напечатавших свой перевод этого письма Мальро, Эренбург предполагал остаться в Париже до открытия в конце февраля Музея охоты, где также должны были экспонировать переданное им ружье, но такое разрешение не было получено.
[Закрыть], увы!Среди военных Вы услышите много пылких разговоров о ружье.
Посылаю еще животных Любе [2016]2016
Л. М. Козинцева-Эренбург неизменно посылала Мальро среднеазиатскую керамику, которой он интересовался; здесь речь идет об ответном даре.
[Закрыть]. Очень дружески
Следующее послание Мальро отправлено 2 сентября 1967 года и адресовано вдове писателя: «Ваши друзья сердечно Вам сочувствуют. Андре Мальро» [2018]2018
Там же. С. 634.
[Закрыть]…
Жорж Сименон стал очень популярен в России с начала 1960-х, но круг его поклонников, понятно, составляли любители детектива. Тем неожиданнее было узнать из мемуаров «Люди, годы, жизнь» о давнем (с начала 1930-х) знакомстве Ильи Эренбурга с Сименоном. Неожиданно – потому что, как казалось, Сименон не вписывался в ту галерею деятелей высокой культуры Франции XX века, которая в послевоенные и оттепельные годы в значительной степени воспринималась в СССР через Эренбурга. А Сименон, повторю, считался всего лишь детективщиком, пусть и классным.
В начале 1930-х годов Эренбурга познакомил с Сименоном парижский издатель и неординарный человек Эжен Мерль. Сименон тогда еще звался Жоржем Симом – его литературный путь только начинался. Эренбург вспоминал, как в редакции бульварной газеты Мерля сделали стеклянную клетку: в ней сидел молодой Сим и на глазах зевак писал свои детективы. В начале 1970-х годов питерский биограф Сименона, лично с ним знакомая Э. Л. Шрайбер напечатала большое интервью с автором Мегрэ; были в нем и такие слова:
«Я близко знал Илью Эренбурга в 1933–35 годы. Одно время мы встречались каждое воскресенье у общего друга Эжена Мерля. Он жил под Парижем, и так как у Ильи не было своей машины, я обычно подвозил его домой. Эренбург был очень приятным, несколько странным человеком. Он больше слушал, чем говорил. Сидит где-нибудь в углу, словно его тут и нет, и кажется, что он ничего не слышит. Однако он помнил все, о чем мы говорили… Его мемуары произвели на меня огромное впечатление» [2019]2019
Иностранная литература. 1971. № 10. С. 262–263.
[Закрыть].
Интервьюер рассказала мне, что в «Иностранной литературе» вообще не хотели пропустить в печать упоминания об Эренбурге. Это было больше, чем перестраховка, ведь предложенный редакции текст совершенно невинен: Шрайбер сама, как заправский цензор, стерилизовала его, чтобы редакция не отвергла интервью с порога. Исчезли и бытовые детали (упоминание о финансовой нищете писателя в пору мирового кризиса: Сименон говорил, что подкармливал Эренбурга), и рассказ о страхах Эренбурга (он опасался слежки, агентов ГПУ, беспрепятственно настигавших в Париже своих жертв), в опубликованном рассказе Эренбург молчалив, а он очень много и откровенно рассказывал Сименону об СССР. И, пожалуй, самое главное – отсутствует ценное признание Сименона: рассказанное тогда Эренбургом он использовал, работая над прозой, и в ней появилась русская, даже советская тема. Особенно это относится к роману «В доме напротив» (1932). По счастью, об этом романе в СССР не вспоминали, а может быть, даже не знали – иначе дорога для книг о Мегрэ к советскому читателю была бы намертво перекрыта. Действие романа происходит в Батуме 1932 года, и атмосфера гэпэушной тотальной слежки, таинственных убийств и кафкианского бреда обыденной советской жизни передана в нем с точностью, поразительной для иностранного автора и времени написания книги – до эпицентра террора оставалось еще целых 5 лет. В СССР этот роман напечатали только в 1991 году. Не могу не отметить определенной связи книги «В доме напротив» с эренбурговским рассказом 1926 года «Веселый Паоло» – рассказом о тех же краях и о той же атмосфере. Его не рискнул напечатать в «Прожекторе» Бухарин [2020]2020
См. в первой части – «Книги»: «Проза Ильи Эренбурга 1920-х годов», а также: Фрезинский Б.Писатели и советские вожди. С. 174–175.
[Закрыть], и он чудом и лишь однажды появился у нас в 1928-м – в ленинградской книжке рассказов Эренбурга…
Почти три десятилетия Эренбург и Сименон не встречались, хотя французский писатель был в курсе маршрутов Эренбурга, пользовавшегося мировой славой публициста. Сименон жил в Швейцарии, писал по четыре романа в год, подняв жанр детектива до уровня высокой литературы, но Эренбург о его книгах не упоминал. Судьба пересекла их жизненные траектории случайно – в 1960-м, когда кинорежиссер Григорий Михайлович Козинцев, двоюродный племянник Эренбурга и родной брат его жены, был приглашен в жюри XIII Каннского фестиваля, где Сименон оказался его коллегой. Перед отъездом в Канны Козинцев говорил с Эренбургом и узнал о его знакомстве с писателем, чьи детективы любил. В Каннах Козинцев и Сименон подружились. Сименон расспрашивал режиссера не только о советском кино, но и о своем давнем знакомом. Как раз в ту пору в СССР впервые вышла книга Сименона, и в конце года он написал письмо в Москву:
«Мой дорогой Эренбург, я был счастлив узнать новости о Вас от Григория Козинцева, – он приезжал на Каннский фестиваль и стал моим другом и другом моей жены. Я был тронут также дружескими приветствиями, которые Вы поручили ему передать мне. Жизнь идет в таком ритме, который очень бы удивил в эпоху, когда мы проводили воскресенья у Эжена Мерля. А Ваша квартира на бульваре Пастер, куда я заходил по воскресеньям за Вами, мне кажется далеким воспоминанием детства и юности. Знайте, что мне тоже было бы очень приятно встретиться с Вами. Я чуть было не встретился с Вами во время Вашей поездки в Америку – я там тогда жил. Мы с женой собираемся в этом году совершить путешествие в СССР, оно будет коротким, т. к. у меня дети и одному ребенку нет еще и двух лет (я 15 лет назад снова женился). Позвольте обратиться к Вам с маленькой просьбой. Пресса сообщила, что мой перевод вышел у Вас. Я этим очень польщен, но не знаю, как быть, чтобы получить несколько экземпляров книги; кроме того, я не знаю, на каких языках вышли мои книжки в СССР и как к ним отнеслись критика и читатели. Признаюсь, меня это интересует. Вообще, в тех странах, где меня издают, книги сначала фигурируют в издательских планах. Я, конечно, знаю, что не бывает правил без исключения. Но если Вы сможете прислать мне такой план или попросить, чтобы мне его прислали – буду Вам очень признателен. Я надеюсь, что Вы будете в Москве в тот день, когда наши семейные обязательства позволят нам оказаться в Москве. В ожидании свидания – с дружескими приветами Вам, дорогой Эренбург, Жорж Сименон» [2021]2021
П3. С. 412–413; перевод И. И. Эренбург.
[Закрыть].
К письму Сименона я сделаю одно примечание: Эренбург был в США в 1946 году; и одну поправку: все тридцатые годы Эренбург жил в Париже на улице Котантен, 34 – туда и заходил к нему Сименон, но улица Котантен располагается действительно неподалеку от бульвара Пастер…
Не сидевший долго на одном месте, Эренбург не сразу смог прочесть письмо Сименона, но, прочтя, тут же навел справки и выяснил, что действительно в 1960 году Издательство иностранной литературы впервые в СССР выпустило сборник прозы Сименона, включавший четыре его романа: «Желтый пес», «Цена головы», «Негритянский квартал» и «Президент». Предисловие к книге написал друг Эренбурга, французский общественный деятель и писатель д’Астье; Эренбург рассказывает о нем в мемуарах:
«У д’Астье очень длинное имя: Эммануэль д’Астье де ла Вижери. Сам он еще длиннее своего имени, – входя в любой зал, я его сразу вижу. Наружность у него старого французского аристократа, вместе с тем он похож на классического Дон-Кихота. Он образцовый дилетант – и в политике и в литературе. Он написал несколько хороших книг – это наполовину воспоминания, наполовину размышления; его книги нравятся, но писатели, хваля их, не забывают, что д’Астье – дилетант» [2022]2022
ЛГЖ. Т. 3. С. 214–215.
[Закрыть].
Получив интересовавшую Сименона информацию, Эренбург ответил ему:
«25 февраля 1961.Дорогой друг,
извините, что я так поздно отвечаю. Я много ездил за это время и, получив письмо, позвонил в издательство, которое напечатало Вашу книжку. Они мне обещали, что пошлют ее Вам. Сегодня я позвонил снова, и они утверждали, что 26 января отправили на адрес д’Астье с просьбой передать Вам 4 экземпляра Вашей книги – сборника четырех романов. Книга имела большой успех. Козинцев доставил мне настоящую радость, подарив Ваши романы. Я буду рад Вашему приезду в Москву, если он состоится. Верьте моей самой искренней к Вам симпатии.
К этому письму сделаем одно примечание – Эренбург написал его в пору, когда, сидя на даче, вовсю работал над третьей книгой мемуаров «Люди, годы, жизнь»; в ее плане значилась и глава об издателе Эжене Мерле. Именно в этой главе тогда и мелькнул молодой автор детективов Жорж Сим. А через несколько лет (в 1965 или 1966), готовя мемуары к публикации в своем собрании сочинений, Эренбург пытался (насколько возможно) восстановить вымаранное из них цензурой начала 1960-х годов. Более того, он целиком дописал несколько новых глав, а иные пополнил. Так, в главе об Эжене Мерле появился емкий и вполне выразительный портрет молодого Жоржа Сименона (навеянный, надо думать, и его неожиданным письмом, и рассказом о знакомстве с ним Г. М. Козинцева):
«Я не читал его романов, но мне нравился большой веселый человек, прекрасный рассказчик, неизменный курильщик трубки. Он жил на яхте, и помню, как однажды я приехал к нему на Марну. Он смешил меня причудливыми историями, но наиболее забавным мне показался его пес ньюфаундлендер <…>. По вечерам Сименон порой заглядывал в бар „Куполь“, где царил бармен Боб. Туда приходило много разных писателей – и Рене Кревель, и Вайян, и Деснос. Я там просиживал почти каждый вечер…» [2024]2024
ЛГЖ. Т. 1. С. 555. Впервые: Эренбург И.Собрание сочинений: В 9 тт. Т. 8. М., 1966. С. 537–538.
[Закрыть].
Успех перевода книжки Сименона в СССР был столь очевиден, что в 1961-м ее напечатали снова. А в пору перестройки и после нее в России издали несколько собраний сочинений Сименона, последнее – в тридцати томах (!), а в эти же времена восьмитомное посмертное собрание сочинений не менее плодовитого и популярного при жизни Эренбурга выпускали начиная с 1990 года в течение долгих одиннадцати лет…
