Текст книги "Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)"
Автор книги: Борис Фрезинский
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 68 страниц)
Не исключено, что реакцией на воспоминания Эренбурга объясняются и некоторые ахматовские суждения о западных поэтах, высоко оцененных в «Люди, годы, жизнь», («парфюмерный» Незвал [1371]1371
Нейман А.Указ. соч. С. 211.
[Закрыть]; или об Элюаре – Л. М. Эренбург прислала Ахматовой томик его стихов по-французски, думая, что, быть может, А. А. захочет что-то перевести – «Ахматова полистала, посмотрела и с досадой отложила в сторону. „Это уже не свобода, – сказала она, – а своеволие“» [1372]1372
Мандельштам Н. Я.Вторая книга. С. 226.
[Закрыть]).
Вообще же кажется, что с течением времени, по мере выхода последующих частей мемуаров Эренбурга, после их официального оголтелого разгрома [1373]1373
А. А. реагировала на это вполне сочувственно – см.: Чуковская Л.Указ. соч. Т. 3. С. 49–50; выспрашивала у посетителей подробности – см.: Орлова Р., Копелев Л.Мы жили в Москве: 1956–1980. М., 1990. С. 275.
[Закрыть]реакция Ахматовой на книгу «Люди, годы, жизнь» утратила былую пылкость…
Вскоре после смерти Анны Андреевны, готовя «Люди, годы, жизнь» для переиздания в собрании сочинений, Эренбург внес в текст мемуаров новые строчки о ней [1374]1374
«В 1965 году, накануне смерти, наконец-то справедливость восторжествовала: Анна Андреевна ездила в Италию, чтобы получить Международную премию, и в Оксфорд, где ей дали „докторскую мантию“» (ЛГЖ. Т. 3. С. 42) – эти слова Эренбург вписал в новомировский оттиск четвертой главы шестой книги (РГАЛИ. Ф. 1204. Оп. 2. Ед. хр. 114. Оттиск, с. 124).
[Закрыть]. Тогда же сложился замысел новой, седьмой книги «Люди, годы, жизнь», посвященной событиям 1954–1964 годов, и Эренбург вернулся к первоначальной мысли написать об Ахматовой главу. Она должна была быть тридцать второй. Он успел написать двадцать две…
Правление Ленинградской организации Союза советских писателей – Эренбургу
Приложение II
«6 февраля 1945.Дорогой Илья Григорьевич!
Приглашаем Вас в Ленинград. Ленинградцы знают Вас и любят, и в эти дни, когда город полон радостного труда, полон массового творчества, ибо мы восстанавливаем Ленинград, делая его еще величественнее, могущественнее и краше, чем тот, каким его знали, – в эти дни нам особенно хотелось бы видеть Вас у себя.
Мы покажем Вам наших людей, которые столь же страстно и героически восстанавливают город, как героически они под его стенами дрались; Вы увидите плоды всего только годичного послеблокадного труда ленинградцев, – но их надо видеть.
Мы же, со своей стороны, хотим встретиться с Вами в своем писательском доме и поговорить с Вами по-писательски.
Необходим будет и ряд Ваших публичных вечеров, на что Вы, мы не сомневаемся, дадите согласие.
Итак, ждем Вашей телеграммы, заблаговременной, чтобы был срок на организационную сторону дела. Если бы Вас устроил конец февраля – март – было бы отлично.
Правление ЛО ССП А. Прокофьев, М. Комиссарова, Вл. Орлов, В. Саянов, Ив. КраттОльга ФоршА. АхматоваГорком писателей (подпись неразборчива)
Переписка В. А. Горенко с И. Г. Эренбургом
Виктор Андреевич Горенко (1896–1976) – младший брат А. А. Ахматовой, морской офицер. Семья считала его погибшим в Севастополе в
1916 году, а он до 1929 года жил на Сахалине, затем бежал с женой в Шанхай, откуда в 1947 году уехал в США после развода с Ханой Вульфовной Горенко, которая вернулась в СССР и поселилась в Риге (последние годы она была дружна с Ахматовой, часто приезжала к ней в Комарово помогать по хозяйству). В. А. Горенко так объяснял возникновение своей переписки с Эренбургом биографу Ахматовой М. Крапину:
«Моя дорогая сестра не отвечала мне на мои письма и, по-видимому, считала меня лакеем Уолл Стрита. Я решил пуститься на хитрость и, хорошо зная, что евреи любят своих родных, написал Илье Григорьевичу Эренбургу и просил его поговорить с ней. Что он и сделал и она сразу же начала мне писать» [1376]1376
Крапин М.Младший брат // Звезда. 1989. № 6. С. 149.
[Закрыть].
После смерти А. А. Ахматовой В. А. Горенко прекратил писать Эренбургу [1377]1377
Письма В. А. Горенко к Эренбургу хранятся в: РГАЛИ. Ф. 1204. Оп. 2. Ед. хр. 1464. Л. 1–6.
[Закрыть].
1. В. А. Горенко – И. Г. Эренбургу:
«Apr. 30–1963.Cher monsieur Эренбург.
Извините за беспокойство, что пишу Вам не имея удовольствия с Вами встретиться. Недавно в журнале „Новый мир“ я прочитал, что Вы встречаетесь с дорогой Анной Андреевной [1378]1378
Видимо, имеется в виду «Новый мир», 1962, № 6, где завершалась публикация четвертой книги «Люди, годы, жизнь», в которой есть рассказ о встрече с Ахматовой в 1941 г.
[Закрыть].Я видел ее последний раз в 1916 г. в Крыму. Несколько лет тому назад я дал одному ленинградцу мою визитную карточку; не знаю передал ли он ее или нет; я послал ей мою фотографию в раме и три пары нейлоновых чулок; не знаю получила ли она?
Не откажите в любезности написать мне и дать Ваш совет как поступить. Анна Андреевна мне родная сестра.
Уважающий Вас
Victor A. Gorenko1820 Brooklyn avenueBrooklyn 10 N.Y.».
2. И. Г. Эренбург – В. А. Горенко:
«Москва, 1 июня 1963.Уважаемый Виктор Андреевич.
Я сообщил Анне Андреевне о содержании Вашего письма, и она сказала, что в ближайшие дни напишет Вам сама. Она относительно здорова и хорошо выглядит.
3. Горенко – Эренбургу (1963):
«Cher monsieur Эренбург.
Вы мою просьбу выполнили отлично [1380]1380
Первое письмо брату Ахматова написала 7 июня 1963 г.; Эренбург в нем не упоминается (пять ее писем к В. А. Горенко 1963–1965 гг. см.: Звезда. 1989. № 6. С. 151). На остальные письма В. А. Горенко Эренбург, видимо, не отвечал; не исключено, что о них А. А. информировала Н. И. Столярова.
[Закрыть]. Увидев в литературном приложении к газете „Нью-Йорк таймс“ статью о Вас, я ее вырезал и отправляю Вам [1381]1381
В архиве Эренбурга не сохранилась.
[Закрыть]. Может быть Вам моя дорогая сестра может не для печати, а для нас описать в стихах мою жизнь.Где мне не пришлось побывать, что мне пришлось повидать, это можно сравнить только с каким-то полуфантастическим кинофильмом.
4. Горенко – Эренбургу:
«13–6-65.Cher Mr. Эренбург.
Недавно и неожиданно я узнал, что моя дорогая сестра Анна Андреевна была в Лондоне отель Президент. Я послал ей воздушное письмо и надеюсь, что оно пришло когда она еще была в Лондоне. Здесь многие думают, что какой-нибудь из американских университетов даст ей онорэри дегри [1383]1383
От английского honorary degree – почетная ученая степень.
[Закрыть]и она приедет получить его в Америку. Я был бы очень рад увидеть ее после августа 1916 года в Севастополе. Когда увидите ее пожалуйста скажите, что я надеюсь получить от нее фотографию могилы нашего дорогого папы в Ленинграде.29-го сентября мне будет 69 лет, но я все еще работаю на Уолл-стрите.
С приветом американский дядюшка
Виктор А. Горенко».
5. Горенко – Эренбургу:
«Dec. – 18–1965 Нью-Йорк.Уважаемый Илья Григорьевич.
Когда увидите дорогую сестру Анну Андреевну, не откажите в любезности сказать ей, что мне довелось в Америке заработать значительные деньги и я хочу включить в свое завещание Льва Николаевича (Гумилева. – Б.Ф.) [1384]1384
Еще 20 июля 1963 г. Ахматова писала брату: «Передать твой привет Леве не могу – он не был у меня уже два года».
[Закрыть]. Когда я поступил в 1-ый класс гимназии, налево от меня сидел Мерперт, направо Гельперт, сзади меня сидел Аронович, передо мной сидел Ароновский. Сейчас я работаю на Уолл Стрите, мой босс Гарри Оренштейн. Около контора Фрумкес и Ко. 3 конторы Ротшильдов. Все, чему я научился в жизни, я научился от евреев.Искренне преданный
Виктор Горенко».
6. Горенко – Эренбургу:
«Jan. 28–1966.Уважаемый Илья Григорьевич.
Когда увидите дорогую Анну Андреевну пожалуйста скажите ей, что я хотел бы иметь от нее весточку и беспокоюсь о ней.
Виктор Андреевич Горенко».
7. Горенко – Эренбургу:
Приложение III
«Febr. 2–1966.Уважаемый Илья Григорьевич.
Вчера получил телеграмму, что дорогая Анна Андреевна тяжело больна и три месяца в госпитале. Телеграмма подписана „друзья“, но кто эти друзья я не знаю [1385]1385
Видимо, телеграмма послана секретарем Эренбурга Н. И. Столяровой.
[Закрыть]. Не откажите в любезности воздушной почтой сообщить мне все, что Вы знаете о моей дорогой сестре.Если срасходуете деньги, то я буду рад возместить. Здесь за 4000 миль от Вас, что я могу сделать. Если увидите моего племянника Льва Николаевича, то пожалуйста попросите написать мне несколько строк и перешлите мне. Мне хочется верить, что дорогая Анна Андреевна поправится и все обойдется благополучно.
Уважающий Вас Виктор Горенко».
Письма Н. И. Столяровой к А. А. Ахматовой и И. Г. Эренбургу
Наталия Ивановна Столярова (1912–1984) – переводчица с французского, в 1956–1967 годах литературный секретарь И. Г. Эренбурга. В юности жила во Франции; с 1931 года дружила с поэтом Б. Поплавским и стала его невестой. В декабре 1934 года вместе со своим отцом вернулась в СССР и вскоре была арестована. В середине 1950-х годов реабилитирована; парижская подруга ее юности И. И. Эренбург устроила Н. И. на работу к своему отцу. Главной заботой Н. И. были бывшие политзаключенные [1386]1386
См.: Солженицын Л.Бодался теленок с дубом. М., 1996. С. 487–495.
[Закрыть], для чего она широко пользовалась возможностями дома Эренбургов – помимо прочего, он открывал ей широкие контакты в СССР и за рубежом. Начиная с 1959 года Н. И. виделась с Ахматовой едва ли не в каждый ее приезд в Москву. В «записных книжках» Ахматовой 1958–1966 годов Н. И. Столярова упоминается 40 раз.
1. Н. И. Столярова – А. А. Ахматовой [1387]1387
Письма Н. И. Столяровой к А. А. Ахматовой хранятся в: ОР РНБ. Ф. 1073. Ед. хр. 1007. Л. 1–6.
[Закрыть]:
«Москва, 10 августа 1959.Дорогая Анна Андреевна!
Пишет Вам человек неизвестный, если не считать, что в один ужасно морозный вечер я привезла Вам от И. Г. Эренбурга „Французские тетради“ [1388]1388
См. примеч. 96 /В файле – примечание № 1300 – прим. верст./.
[Закрыть]. Помню, что напросилась на это нарочно, очень давно желая увидеть Вас. Кроме того, по просьбе Надежды Яковлевны [1389]1389
Мандельштам.
[Закрыть]я передала Вашу книгу моей приятельнице Але Эфрон [1390]1390
А. С. Эфрон (1912–1975) – писательница, дочь М. И. Цветаевой.
[Закрыть]. Я – Ваш очень давний почитатель и зовут меня Столярова Наталия Ивановна.Все это предисловие, чтобы сказать Вам, что на-днях в Москву приехал один мой старый знакомый, с которым мы встречались в Париже, – Сосинский Владимир Брониславович [1391]1391
В. Б. Сосинский (1900–1987) – писатель, литературный критик; жил в Праге, в Париже, работал секретарем редакции журнала «Воля России», во время Второй мировой войны – участник движения Сопротивление во Франции; после войны жил в США, работая в ООН. Состоял в переписке с М. И. Цветаевой; автор воспоминаний о Цветаевой, а также об Ахматовой («Конурка»), Еще в свой первый приезд в СССР в 1955 г. навестил Ахматову в Москве: «Когда в 1955 году узнали в Колумбийском университете, что я еду в Москву, профессора, преподающие, и студенты, изучающие русский язык, стали готовить подарок любимому поэту, самому любимому после Пушкина и Блока. Это было золотое перо Паркер в золотом футляре, на котором были выгравированы имена дарителей. Анна Андреевна в московской квартире В. Е. Ардова с улыбкой вертит в руках этот ценный подарок: „А-а-а… Рома! Здравствуй, милый…“. Это относилось к подписи Романа Якобсона, о котором колумбийские студенты говорили мне, когда он читает лекции о русской грамматике – „Якобсон глаголом жжет сердца людей!“ Мы радостно смотрели в лицо Ахматовой, сияющее растроганной улыбкой. Вдруг по этому лицу прошла тень и она озабоченно сказала, навсегда смутив нас: „Только вот беда: не знаю кому подарить“». Приведем попутно эпизод, относящийся к парижским встречам автора с Эренбургом: «Эренбург? С ним я встречался часто. Он обычно писал свои романы и корреспонденции для „Известий“ в кафе. В одном и том же кафе, прославленном в России Маяковским. Приду, выпью чашку кофе. Подойду к нему; „Илья Григорьевич, пожалуйста“. И он всегда платил. „Только не пишите о моих книгах скверных рецензий“, но всегда платил. А я был неподкупен. И продолжал писать. А он продолжал платить» (правленая машинопись подарена В. Б. Сосинским автору в 1985 г.).
[Закрыть]. Он просил меня передать Вам от него небольшой альбом Модильяни. Кроме того, В. Б. привез ноты на Ваше стихотворение, Вам посвященные, от некогда знавшего Вас лично Лурье [1392]1392
А. С. Лурье (1892–1966) – композитор, близкий друг Ахматовой, автор романсов на ее стихи и музыки к «Поэме без героя»; эмигрировал в 1922 г.
[Закрыть].Я не решилась послать Вам это, не справившись по какому адресу это сделать. Может быть Вы на даче?
Мой адрес – Москва Б-64 М. Демидовский пер. 3 кв. 102.С искренним уважением Н. Столярова.»
2. Столярова – Ахматовой:
«Москва, 28 ноября 1959.Милая Анна Андреевна!
Была бы сердечно рада узнать о Вашем самочувствии. Я посылаю Вам две вырезки. Одна из „Летр франсез“, другую привезла Любовь Михайловна [1393]1393
Козинцева-Эренбург.
[Закрыть], на-днях приехавшая с И. Г. из заграницы. В этих вырезках упоминаются переводы Ваших стихов Софией Лафит [1394]1394
20 декабря 1961 г. в Ленинграде А. К. Гладков записал рассказ Ахматовой о том, что «в настоящее время в Сорбонне С. Лафит читает специальный курс о поэзии Ахматовой» (Вопросы литературы. 1976. № 9. С. 203).
[Закрыть]. Имеются ли они у Вас (я их не видела), и если нет, хотите ли Вы, чтобы выписала их? По-прежнему прошу Вас – эксплуатировать меня. Это доставляет мне радость.Я ездила на праздники в Тарусу в прелестную солнечную погоду, со всеми удобствами, и очень жалела, что Вы уже не могли поехать.
Вырезки не блещутумом и проникновенностью, они только подтверждают мои слова, что Вас знают, помнят и любят.
Желаю Вам здоровья, сил и душевного покоя.
Н. Столярова.Любовь Михайловна и Илья Григорьевич шлют Вам самый сердечный привет».
В записных книжках Ахматовой сохранился текст телеграммы, посланной в ответ:
3. Столярова – Ахматовой:
«7.3.61.Милая Анна Андреевна!
Лекарство нашла – плоский пакетик дала Любовь Михайловна, круглую коробочку буквально из-под земли достала Лена Ильзен (воркутинская поэтесса, которую я Вам приводила [1396]1396
Имя Елены Алексеевны Ильзен часто упоминается в записных книжках Ахматовой; Н. И. Столярова почти всегда с нею навещала Ахматову в Москве.
[Закрыть]). Его принесет Вам приятельница ее Ирина Скаковская. Говорят, что она славная. Ваша приятельница не звонила (насчет разбора рукописи [1397]1397
Возможно, речь идет о разборе рукописей Б. Поплавского.
[Закрыть]). Надежда Яковлевна не приезжала. Ничего Не знаю о Вашей книге [1398]1398
Имеется в виду подписанная в феврале 1961 г. к печати книга Ахматовой «Стихотворения (1909–1960)».
[Закрыть]– не у кого спросить.Любовь Михайловна и Илья Григорьевич шлют Вам привет. Большой привет и от Лены. (И. Г. сможет привезти еще такого лекарства из-за границы).
С любовью Н. Столярова» [1399]1399
На обороте письма рукой Ахматовой написано карандашом второе четверостишие из стихотворения «И когда друг друга проклинали…», впервые опубликованное в цикле «Из первой тетради» в № 5 «Звезды» за 1961 г.: «А когда сквозь волны фимиама / Хор гремит, ликуя и грозя, / В душу смотрят строго и упрямо / Те же неизбежные глаза». Слово «грозя» написано вместо зачеркнутого «скорбя» (Л. 3).
[Закрыть].
4. Столярова – Ахматовой:
«Дорогая, милая Анна Андреевна,
пишу на машинке – почерк у меня крайне неразборчив. Я посылаю Вам письмо Н. Н. Кнорринга [1400]1400
Николай Николаевич Кнорринг (1880–1967) – историк и критик, отец поэтессы Ирины Кнорринг (1906–1943), скончавшейся в Париже; вместе с ее мужем поэтом Ю. Софиевым после войны вернулся в СССР и был поселен в Алма-Ате.
[Закрыть], из которого Вам все будет ясно. Может быть, его письмо к Вам так и не дошло, учитывая великое множество Ваших адресов. Если Вы не захотите писать введение к стихам И. Кнорринг для „Простора“ [1401]1401
Стихи И. Кнорринг были напечатаны в журнале «Простор» (Алма-Ата), 1962, № 6.
[Закрыть], как-нибудь передайте мне „не могу“, и я напишу любезное письмо этому милому старичку, который хочет при жизни увидеть стихи своей дочери в печати, и сумею Ваше нежелание объяснить, не обидев его. Так что сделайте, как Вамлучше [1402]1402
Н. Н. Кнорринг получил от Ахматовой доброжелательный отклик на стихи дочери; см. предисловие А. Л. Жовтиса к книге И. Кнорринг «После всего: Стихи 1920–1942 гг.» (Алма-Ата, 1993).
[Закрыть].Я слежу за Вами издали, мне рассказывают (Гладков [1403]1403
А. К. Гладков (1912–1976) – драматург, писатель, мемуарист.
[Закрыть], Лиля Лунгина [1404]1404
Лилианна Зиновьевна Лунгина (Маркович) – переводчица; см. о ней в первой части – «Книги»: «Новые книги об Эренбурге (по-русски)».
[Закрыть]) о Вас, и очень надеюсь, что еще незаметное приближение весны Вас подбодрит. Надежда Яковлевна безвыездно засела в Тарусе и кажется сердится на людей и не рвется в Москву.О бурных событиях в секции критиков Союза писателей [1405]1405
Речь идет о партсобрании секции критики Союза писателей в декабре 1961 г., на котором был разоблачен погубивший многих литераторов доносчик Я. Е. Эльсберг, профессор-литературовед ИМЛИ; одним из его разоблачителей был литературовед С. А. Макашин.
[Закрыть]Вам вероятно докладывали, а герои, те и другие (Эльсберг с одной стороны и Макашин с другой) кажется проживали в непосредственном соседстве с Вами в Комарове. События впрочем так никакими заявлениями во всеуслышание и не закончились, но сумели испортить настроение и главному герою и всем его собратьям.Простите, что развлекаю Вас подобным образом…
Ha-днях видела фильм „Девять дней одного года“ с А. Баталовым [1406]1406
Фильм о физиках М. И. Ромма; игравший в нем А. В. Баталов – сын подруги Ахматовой Н. А. Ольшевской, поэтому Столярова начинает рассказ о фильме с него, хотя главным событием фильма стала работа И. М. Смоктуновского, чей монолог о дураках Н. И. далее цитирует.
[Закрыть]. Он как всегда поэтичен и грустен, но партнерша его [1407]1407
Актриса Т. Е. Лаврова, игравшая роль Лёли.
[Закрыть]была явным диссонансом. Фильм привлек массу народа в ЦДЛ и Дом кино и была дискуссия. Больше всего мне понравилась тирада о „дураках, благонадежных, никогда не ошибающихся, всегда идущих в ногу с временем и вполне положительных, неистребимых при любом режиме“.Анна Андреевна, дорогая, простите эту болтовню. Очень бы хотелось Вас видеть, послушать Вас, мне с Вами так, словно мы очень давно знакомы. Говорила ли я Вам, как бродя по казахским степям в одиночестве и предельной тоске, я цеплялась за Ваши стихи, как за единственное, что связывало меня с Большой землей.
Очень желаю хорошо поправиться и надеюсь, что будете в ближайшие месяцы в Москве.
Н. Столярова.14.2.62».
5. Столярова – Ахматовой:
«25.3.63.Дорогая Анна Андреевна,
Я надеюсь, что Вы по-прежнему бодры и хорошо выглядите. Лена [1408]1408
Е. А. Ильзен.
[Закрыть]не успела сообщить Вам адрес Вашего знакомого (говорят, что он сейчас временно в Питере, хлопочет о жилплощади, которая ему полагается после недавней реабилитации). Адрес Георгия Ивановича Ломакина – Киев, Б. Подвальная 25 кв. 78.В Москве после Вашего отъезда утекло много воды: утекая, она бурлила. Сейчас как будто все входит в обычное русло. Илья Григорьевич относительно здоров, хотя в начале чувствовал себя неважно [1409]1409
Речь идет о событиях марта 1963 г., когда в выступлениях Н. Хрущева и Л. Ильичева на встрече с представителями советской художественной интеллигенции И. Г. Эренбург был подвергнут грубой и необоснованной проработке, после чего задержано издание его книг и прекращены газетные публикации его статей.
[Закрыть].Анна Андреевна, как без Вас скучно и мы скоро опять будем ждать Вашего приезда.
Мои друзья шлют Вам сердечный привет.
Я Вас очень люблю. Будьте, пожалуйста, здоровы.
Н. Столярова».
6. Столярова – Ахматовой:
7. Столярова – Ахматовой:
«14.1.65.Милая Анна Андреевна,
Пересылаю Вам открытку, полученную в Москве только сегодня (Новый Год), и пользуюсь случаем, чтобы сама поздравить Вас и пожелать Вам здоровья и хорошего настроения. Очень жалею, что не видела Вас, когда Вы заезжали в Москву, но надеюсь скоро Вас здесь увидеть.
А когда Вы едете в Оксфорд?
Ваша Н. Столярова».
8. Н. И. Столярова – И. Г. Эренбургу (конец 1960 года):
«Илья Григорьевич!
Перед Вашим отъездом в Стокгольм [1411]1411
Речь идет о поездке в начале ноября 1960 г.
[Закрыть]я была так смущена моей нечаянной ложью [1412]1412
Н. И. Столярова, не спросив разрешения Эренбурга, пользуясь тем, что она перепечатывала рукопись его мемуаров, ознакомила Ахматову с главой о Мандельштаме и поначалу не призналась в этом.
[Закрыть], что не объяснила Вам ее причины: Анна Андреевна рассказала мне, как беспокоится Надежда Яковлевна, уверенная, что Вы напишете про Мандельштама всякие юмористические инциденты и т. д. Мне захотелось опровергнуть некоторые несправедливые суждения и я дала А. А. главу. Она ей очень понравилась, и единственное ее замечание я Вам передала – воронежская дата 1934, а не 1932 год [1413]1413
Имеется в виду фраза «Летом 1934 года я искал его в Воронеже» (ЛГЖ. Т. 1. С. 323). Остается неясным, почему Ахматова не исправила другую ошибку – неверную дату смерти Мандельштама: в журнальной публикации был указан 1940 г. (Новый мир. 1961. № 1. С. 144); в отдельном издании первой и второй книг «Люди, годы, жизнь» (подписано к печати 17 июля 1961 г.; см. с. 503) Эренбург эту ошибку исправил.
[Закрыть]. С ее слов успокоилась и я.Н.».
V. Эренбург и Мандельштам [**]**
Впервые: Вопросы литературы. 2005. № 2. С. 275–318.
[Закрыть]
(Сюжет с долгим последствием: канва литературных и личных отношений и встречи; жёны;
борьба за воскрешение поэзии Мандельштама в СССР)
В юности Ильи Григорьевича Эренбурга и Осипа Эмильевича Мандельштама есть немало бросающихся в глаза совпадений, разумеется, не полных, но подчас удивительных. Начиная с рождения (даты по новому стилю): Мандельштам – 15 января 1891 года, Варшава; Эренбург – 26 января 1891 года, Киев. Затем семьи – по советской лексике – буржуазные, еврейские (купеческое сословие; семья Эренбурга посостоятельнее). Далее, оба – первые мальчики в семьях (Мандельштам – старший ребенок с соответствующим пониманием традиционной значимости этого факта; Эренбург – наоборот, младший и потому избалованный); Детство – в столичных городах России: Мандельштам с 1894 года в Павловске, с 1897 года – в самом Петербурге, Эренбург с 1895 года в Москве; учеба: Мандельштам – Тенишевское коммерческое училище, 1899–1907; Эренбург – Первая московская мужская гимназия, 1900–1907; увлечение политикой под влиянием товарищей: Эренбург в 1905 года сближается с большевиками, Мандельштам в 1907 году – с эсерами (у Эренбурга это началось раньше и зашло дальше, потому и расплата оказалась серьезнее – обыски, выход из гимназии, арест, высылка, в ожидании суда освобождение под крупный залог); в обоих случаях тревога родителей реализовалась в отправке сыновей за границу – оба оказались в Париже (Эренбург – в декабре 1908 года с пятью классами образования и если с мыслью учиться – то скорее политике: у Ленина, Троцкого и других; Мандельштам – в сентябре 1907 года с целью поступить в университет – и он-таки год проучился в Коллеж де Франс, слушая лекции Анри Бергсона и увлекшись Вийоном и французским Средневековьем вообще, с чем и вернулся в Петербург в 1908-м, как раз когда ввели трехпроцентную квоту для евреев, что практически лишало его возможности стать студентом на родине); литература: Мандельштам – первая публикация стихов в 1907-м в рукописном журнале Тенишевского училища, а уже в 1908-м – зрелые стихи и в 1909-м признание на петербургской Башне Вяч. Иванова, где в 1911-м познакомился с Ахматовой и с конца года вошел в «Цех поэтов». Неслучайный переход Эренбурга от политики к стихам осуществился на два года позже: в 1909-м через издание сатирических журналов, вызвавших гнев Ленина и изгнание из партии. 1910-й – пора их замеченных дебютов: стихи Мандельштама – в «Аполлоне», Эренбург печатает в Париже за свой счет первую книжку «Стихи».
Еще одна область формальных совпадений – религиозная: Мандельштама, поступившего в Гейдельбергский университет, в 1911-м из него отчислили; тогда-то ему и пришлось креститься у пастора в Выборге, чтобы его приняли в Санкт-Петербургский университет. Эренбург во Франции в 1913-м оказался (под воздействием Жамма и по очередному увлечению) на пути в монахи-бенедиктинцы, но сорвался (что неудивительно, учитывая его характер). Почти все образование Эренбурга характеризуется приставкой «само», интерес к политике не покидал его всю жизнь; Мандельштам в 1917-м окончил курс Петроградского университета, политикой интересовался и после того, но лишь спорадически…
Типичные начала для молодых людей их среды того времени; затем все диктовалось свойствами, скорее не типичными, а глубоко индивидуальными, и различия (например, в природе и масштабе литературного дарования, в жизнестойкости) проявлялись сильнее и сильнее.
Именно пересечения скорее несовпадающих в дальнейшем жизненных траекторий – предмет этого обзора; причем одно значимое совпадение к концу путей обоих героев приведем уже в преамбуле: последние слова Мандельштама, дошедшие из лагеря, где он умер, касались Эренбурга, а сказанное Эренбургом за день до смерти – было о Мандельштаме…
1. На расстоянии (1910–1917)Начнем с Парижа. Мандельштам пробыл там с октября 1907 до сентября 1908 года, записавшись на факультет словесности Сорбонны. Стихи он всерьез начал писать, уже вернувшись в Россию. Эренбург – в Париже в первый раз с декабря 1908 до июля 1917-го; с 1909 года стихи, по собственной самооценке, заняли в его жизни едва ли не главенствующее место. Поэтически выраженная инфантильность, даже аполитичность была поначалу неким вызовом прежним товарищам. Его первая книга «Стихи» (1910) отмечена в статьях Брюсова, Волошина, Гумилева и др. Имея в виду этот сборник, Кузмин, говоря о поэзии Ахматовой в предисловии к ее первой книге «Вечер» (1912), заметил: «Среди совсем молодых поэтов, разумеется, есть и другие, стремящиеся к тонкой и, мы бы сказали, хрупкой поэзии», – и следом назвал «других»: Эренбург, Мандельштам, Цветаева. В 1912 году два стихотворения Эренбурга напечатаны в № 3 журнала акмеистов «Гиперборей», там же – на его третий сборник стихов «Одуванчики» (Париж, 1912) рецензия Мандельштама, который «Одуванчики» предпочел книге «Стихи»: «Скромная, серьезная быль г. Эренбурга гораздо лучше и пленительнее его „сказок“»; отметив, что поэт «очень простыми средствами достигает подчас высокого впечатления беспомощности и покинутости», Мандельштам написал: «Приятно читать книгу поэта, взволнованного своей судьбой, и осязать небольшие, но крепкие корни неслучайных лирических настроений… Один из немногих г. Эренбург понял, что от поэта не требуется исключительных переживаний» [1415]1415
Мандельштам О.Собрание сочинений. Т. 1. М., 1993. С. 181.
[Закрыть]. Сам Эренбург впоследствии признавал, что в «Одуванчиках» он «не вылечился от стилизации, только вместо картонных лат взял напрокат в костюмерной гимназическую форму» [1416]1416
СС8. Т. 6. С. 418.
[Закрыть]. Начав в Париже издавать поэтический журнал «Вечера», Эренбург декларировал в № 1 (май 1914 года): «Потребность издания журнала стихов давно назрела. Лишь прекрасное начинание петербургского Цеха Поэтов „Гиперборей“ отчасти заполнило этот пробел»; в № 2 «Вечеров» были напечатаны стихи акмеиста М. Зенкевича; начавшаяся мировая война остановила издание «Вечеров». В ту пору Эренбург воспринимался столичными критиками как поэт, близкий акмеистам. К. Чуковский в статье «Цветущий посох» [1417]1417
Журнал журналов. 1915. № 1. С. 8.
[Закрыть], утверждая, что акмеисты не музыканты, но каменщики, запоздало отметил: «У акмеистов Эренбурга и Мандельштама много таких каменныхстихов…», – но именно в 1915 году поэтические дороги и внешние глобальные обстоятельства далеко увели Эренбурга от стихов 1912 года. В отличие от Мандельштама, последовательно выстраивавшего свою поэтику, Эренбург долго искал себя, легко бросая одну поэтическую систему ради другой. Заочное их знакомство продолжилось с выходом «Камня» (1913).
В 1913–1915 годах обнаруживается перекличка обоих стихотворцев на интересе к поэзии Франции. Недолгим, но сильным было влияние на поэзию и взгляды Эренбурга стихов и личности Франсиса Жамма [1418]1418
См. автобиографию Эренбурга (1922 г.): «Жамм, католицизм. Предполагал принять католичество и отправиться в бенедиктинский монастырь. Говорить об этом трудно. Не свершилось» (Новая русская книга. Берлин, 1922. № 4. С. 44).
[Закрыть]: личные встречи с поэтом, статья «У Франсиса Жамма» [1419]1419
Новь. 1914. 26 февраля.
[Закрыть], пятая книга стихов, посвященная французскому поэту [1420]1420
Эренбург И.Детское. Париж, 1914.
[Закрыть], наконец, переводы его стихов, включенные как в антологию Эренбурга [1421]1421
Поэты Франции: 1870–1913 / Переводы И. Эренбурга. Париж, 1914.
[Закрыть], так и в первую в России книгу Жамма [1422]1422
Жамм Ф.Стихи и проза / Переводы И. Эренбурга и Е. Шмидт. М., 1913.
[Закрыть]. («Переводы И. Эренбурга, – писал об этой книге хорошо знакомый Мандельштаму В. Нарбут, – почти безупречны» [1423]1423
Новый журнал для всех. 1913. № 5. С. 149.
[Закрыть].) Свидетельством тогдашнего интереса к Жамму Мандельштама является вариант стихотворения «Аббат» («И самый скромный современник, / Как жаворонок, Жамм поет»). Поэзией Вийона (и вообще французским Средневековьем от «Песни о Роланде») Мандельштам увлекся раньше Эренбурга, который, приступая в 1915 году к переводам, был знаком со статьей Мандельштама «Франсуа Виллон» в «Аполлоне» и напечатанными там переводами (Гумилева), равно как и с основными французскими трудами о Вийоне.
В 1916 году книга переводов Эренбурга из Вийона вышла в Москве; ее экземпляр был отправлен из Парижа в Петроград с надписью «Поэту Мандельштаму. И. Эренбург. 1916» [1424]1424
Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана. М., 1989. № 2629.
[Закрыть]. Во вступительной статье к сборнику Вийона при упоминании разночтений в русском написании имени поэта: Вильон у Пушкина и Виллон у «новых авторов» – несомненно имелся в виду Мандельштам, т. к. Брюсов в 1913 году писал «Вийон». В текстах статьи Мандельштама и предисловия Эренбурга легко обнаруживаются расхождения в описании убийства в драке, которое совершил Вийон, и совпадение в оценке сходства жизненных и поэтических путей Вийона и Верлена («Бедный Лелиан» у Эренбурга). Переводы Эренбурга из Вийона вызвали много откликов; близкий к кругу акмеистов В. Жирмунский, отметив удачный выбор переведенных стихотворений, признал, что эта книга переводов из Вийона «сыграет свою культурную роль в деле ознакомления русской публики с замечательным французским поэтом», но заметил, что предпочитает гумилевские переводы из Вийона в «Аполлоне» [1425]1425
Русская мысль. 1916. № 7. Критич. обозрение. С. 4.
[Закрыть]. Интерес к Франсуа Вийону оба героя сохраняли всю жизнь (в 1956 году Эренбург заново перевел любимые стихи «самого французского поэта Франции» [1426]1426
СС8. Т. 6. С. 70.
[Закрыть]).
В 1914 году началась Первая мировая война. Обоих поэтов с самого ее начала от воинской службы освободили: Мандельштама в Петербурге, как студента (потом он добровольно записался в санитары в Варшаве, но не выдержал этой работы), а политэмигранта Эренбурга, пытавшегося записаться в добровольцы в Париже, – из-за слабого сердца. Эренбург переживал войну во Франции в ее эпицентре и, став корреспондентом русских газет на франко-германском фронте, ощущал ее остро и болезненно. Мандельштам – из Петрограда и Коктебеля – отстраненно. Именно эта война привела к расхождению их поэтических дорог, что было полемично декларировано Эренбургом в 1918 году при упоминании питерских поэтов:
«Во всех этих безукоризненных ямбах и хореях сколько величайшей неправды! Вот „оранжевые“ и „синие“ книги, и вот скуластые пермяки, которые прямо и честно ходят в штыки. А на Парнасе бряцают звонкими рифмами и размахивают хоругвями наспех придуманных лозунгов» [1427]1427
Эренбург И.Стилистическая ошибка // Возрождение. М., 1918. 5 июня. Подробнее см. в первой части – «Книги»: «Жизнь и поэзия Ильи Эренбурга».
[Закрыть].
С 1915 года русский военный корреспондент на франко-германском фронте, Эренбург увидел войну из окопов – эти картины наряду с фактами варварства немецких войск во Франции, сценами пошлой скуки тыла, тоски солдатских госпиталей и тупыми фразами упорных русских крестьян, пригнанных помогать французской армии, наполнили его статьи, репортажи и многословные стихи («прозаизмы и истерика» – по самооценке 1935 года [1428]1428
СС8. Т. 3. С. 531.
[Закрыть]). В статье «Война и французская поэзия» [1429]1429
Биржевые ведомости. Пг., 1916. 14 декабря.
[Закрыть]Эренбург предъявил такие же упреки даже лично ему знакомому и ценимому поэту:
«Гийом Аполинэр и другие „крайние“ в своих ревю продолжают без знаков препинания и удручая наборщиков разнообразием шрифтов печатать свой малопонятный бред. Их лексикон лишь обогатился десятком новых слов: „штык“, „зуавы“, „митральезы“, „субмарины“ и проч.».
То, что Мандельштам на другом этаже осознания войны насыщал стихи погружением в контекст европейской истории, увеличивая плотность и смысловую нагрузку стиха, порождало тогда у Эренбурга поверхностное ощущение парнасского эстетизма, ухода от реалий мирового катаклизма. В свою очередь, Мандельштам, похоже, считал тогдашние стихи Эренбурга попросту слабыми (так же высказался о них потом и сам автор [1430]1430
ЛГЖ. Т. 1. С. 321. Лучших стихов Эренбурга, написанных в 1939 г., Мандельштам уже не застал.
[Закрыть]).
