Текст книги "Вторжение драконов. Последняя битва"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 50 страниц)

– Гонвалон, – снова прошептала Нандалее, уже тише.

Он провел ладонью по ее руке и почувствовал, что эльфийка вздрогнула. Затем вложил свою руку в ее раскрытую ладонь. Она сцепила его пальцы со своими, но сил сжать ладонь не было.

Внезапно она глубоко вздохнула. Все тело ее задрожало, и драконника завалилась на бок.

Нодон подхватил ее, крепко обнял.

– Началось! – крикнула Фирац. – У нее схватки! Отошли воды. Дети. Она рожает. Держи крепко. Держи ее крепко-крепко! – Она низко склонилась над ним. – И не разрушай ее веру, – прошептала видящая на ухо драконнику.

Как он может притворяться для Нандалее тем, кем на самом деле не является? Она не хотела рожать детей в мире, где нет Гонвалона. Имеет ли он право так обманывать ее?

Нандалее корчилась в судорогах.

– Все будет хорошо, – произнес он, не задумываясь, а Фирац тем временем раздвинула эльфийке ноги.

Убийца и слепая пророчица в качестве акушеров. Это может плохо кончиться.

– Может быть, позвать на помощь? – прошептал он.

– Зачем? – В голосе газалы послышалась обида. – Природа так устроена, что женщины могут рожать детей совершенно самостоятельна Ты будешь держать ее, гладить и шептать на ухо какую-нибудь милую чушь, пока я не скажу тебе перестать. Об остальном я позабочусь. И поверь мне, сильные узкие руки, знающие, что нужно делать, важнее зрения.

– Но Темный... Разве он не должен быть здесь?

– Неужели ты ничего не понял? Она не хочет рожать детей из-за него. Нандалее не хочет, чтобы дракон в обличье эльфа притворялся их отцом. Если он войдет в этот дом, я не знаю, что будет. Ему сюда нельзя. И он это тоже прекрасно понимает. Поэтому помочь в этих родах должны именно мы! А теперь соберись и сделай свое дело хорошо, Гонвалон, – она произнесла это имя громко и с нажимом, и, как бы ни была запутана Нандалее, казалось, она по крайней мере, услышала его, поскольку слабо сжала его руку.

Нодон судорожно сглотнул. Бежать было поздно. Несмотря на то, что в подобных сражениях ему не приходилось участвовать еще никогда в жизни. Новая схватка – и Нандалее выгнулась дугой.

– Все будет хорошо, – прошептал он, убирая с лица эльфийки сбившиеся и мокрые от пота волосы. На губах играла легкая улыбка, но глаза все еще смотрели, ничего не видя.

– Пора тужиться! – приказала ей Фирац. – Они сами не выйдут. Ты должна помочь своим детям, – и видящая сунула руку между ног Нандалее.

Нодон отвернулся. Он не хотел этого видеть.

– Ты справишься, – с нажимом произнес он. – Скоро все закончится, – он понятия не имел, сколько это может длиться, но был уверен, что Нандалее будет приятно слышать это, если она вообще хоть что-то понимает из того, что он шепчет ей. Она по-прежнему была немного не в себе, но тело, судя по всему, и без посторонней помощи знало, что нужно делать при родах.

Нодону показалось, что это длилось много часов. Схватки приходили снова и снова, все сильнее и сильнее впивались ее пальцы в его ладонь. Он вытирал ей лоб ладонью, давал ей пить и бесконечно повторял успокаивающие слова, которые нашептывал на ухо.

Комната без окон, окутанная золотистым светом масляных ламп, словно выпала из времени. Эльфле мог сказать, день снаружи или ночь. Временами он съедал немного фруктов, хотя есть толком не хотелось, а затем все наконец закончилось и все пошло очень быстро. В окровавленных руках Фирац лежал маленький комочек с зажмуренными глазенками и мокрыми темно-русыми волосами.

–Девочка! – гордо объявила видящая; – Возьми ее, Нодон. Положи ее на грудь Нандалее и смотри, чтобы не упала.

Кажется, маленькой эльфийке не понравилось, что ее вынули из матери, и она закричала с поразительной силой. Нодон неуверенно принял комочек и быстро положил на грудь Нандалее. Фирац перерезала пуповину. На миг поддавшись очарованию, Нодон стал рассматривать крохотную девочку. Она лежала, сжав кулачки, а мать не реагировала, глаза Нандалее по-прежнему смотрели внутрь головы, и виден был только белок. Она не потянулась к ребенку, не произнесла ни слова. Она лежала, словно убитая, а новорожденная боролась за жизнь.

Нодон беспомощно поглядел на Фирац, но газала не обратила на него внимания. Она выглядела напряженной, а ее руки были погружены в лоно Нандалее. Видящая что-то негромко бормотала себе под нос. Молитву? Заклинание?

Она достала из тела второго ребенка, но выглядела совершенно растерянной. Из окровавленного последа торчали толстые скорлупки и части тела. Был еще один ребенок? Как они могли не заметить его? Быть может, он был уже мертв, когда Нодон пришел, чтобы забрать Нандалее из долины, где она пряталась?

Эльф поглядел на Фирац, прижимавшую к себе второго ребенка. Мальчика без одной руки. Разве Темный не исправил все? Тело новорожденного уродовали страшные шрамы. Неужели это сделал их ужасный брат, которого Темный отнял у Нандалее? И как могло случиться, что малышка осталась совершенно цела?

– Никогда не говори ей, что видел здесь, – строго приказала Фирац, вручая ему мальчика. – Это должно навеки остаться тайной, – видящая наклонилась и собрала послед в заляпанную кровью тряпку, а затем бросила все в горевший в очаге огонь;

– Что будет с мальчиком? – Нодон неуверенно поглядел на малыша, который внимательно смотрел на него своими огромными глазенками. Он был совсем другим, нежели девочка, словно бы понимал уже сейчас, в момент своего рождения, как обстоят дела в мире. Дышал спокойно. Судя по всему, легкие у него были сильные и не были повреждены. Малыш молчал, только глядел на него так, что Нодон был тронут до глубины души и в то же время напуган.

Дыхание Ночи

Нандалее вышла из родильного дома на яркий солнечный свет, прищурившись, поглядела на синее небо, наслаждаясь полуденным теплом. В голову снова полезли мысли о гибели Гонвалона. Эта тень полностью не отступит никогда, однако эльфийка решила, что пора наконец очнуться от кошмара, начавшегося в момент гибели Зелинунта. Довольно замыкаться в себе и жить, словно зверь.

– Пойдем дальше? – спросила Фирац. Газала держала на руках обоих малышей. Ключик к ее новой жизни. Ради них обоих она была готова на все.

– Иди вперед, – ответила она.

Нандалее почувствовала, что он совсем рядом. Ее тюремщик и повелитель. Нужно поговорить с ним, хотя, по ее мнению, говорить им было не о чем.

– Иди вперед, Фирац, я скоро вас догоню, спокойно повторила она.

Газала кивнула. Нандалее понимала, что слепая видящая тоже знает, что где-то среди деревьев ее ждет Дыхание Ночи. И без дальнейших слов та повернулась и пошла вместе с детьми по дороге на ту сторону пруда, которая приведет ее наверх, в крепость драконников.

– У дерева манго, – прошептал голос в ее мыслях.

Нандалее пошла за тяжелым ароматом фруктов, а затем увидела его. Глубоко в тени, едва различимую фигуру. Он пришел в облике эльфа, но, несмотря на то что он отринул драконий облик, его окружала аура бесконечной силы.

Несмотря на нежелание видеть его, противостоять влиянию его ауры было невозможно. Она почувствовала себя маленькой и незначительной. Его расположение позволит ей снова расцвести, исполнит ее самые заветные желания.

– Что я могу сделать для вас, мой повелитель? – натянуто поинтересовалась она.

– Ты прекрасно знаешь.

– Я больше не буду сражаться за вас. Я больше никогда не притронусь к оружию.

Он усмехнулся, и собственное упрямство показалось эльфийке мелким и смешным.

– Вам не уйти от своей судьбы, госпожа моя. В Белом чертоге вы выбрали мен Смертоносный. Этот меч был создан для убийства девантаров. Вы будете его орудием, пока будете живы, госпожа Нандалее. Не противьтесь этому. Никто не в силах перечить собственной судьбе.

– Это верно лишь для того, кто считает, что его судьба предначертана, – страстно возразила она. – А я сама строю свое будущее. Никакой оракул и никакая серебряная чаша не лишит меня этой привилегии.

Вместо ответа он улыбнулся отстраненно и с пониманием, но в глазах его она прочла тоску. Он желал ее. Дело было не только в мече. И она никогда не узнает, ни это ли желание причина смерти Гонвалона.

– Первая битва в Нангоге завершена. Мы одержали отнюдь не блистательную победу, но зато унизили девантаров. Теперь во всех трех мирах не будет надежного и спокойного места. Они нанесут ответный удар, и сделают это там, где мы ожидаем этого меньше всего. Прошу вас, не испытывайте свою удачу. Останьтесь в саду Ядэ, госпожа Нандалее. Речь уже не только о вас одной. Ваши решения теперь будут определять и жизнь ваших детей.

– Вы собираетесь угрожать мне? – резко ответила она и увидела, что ее слова задели дракона.

– Вы все путаете, госпожа моя. Я не представляю опасности, я ваш защитник. Возможно, единственный, оставшийся у вас.

– Я знаю, что вы говорите искренне, и я не покину сад Ядэ. Но я больше не стану сражаться за вас. Смиритесь с этим.

Нандалее отвернулась и быстро пошла прочь. Тяжелая беременность и роды истощили ее. И чувства Дыхания Ночи тоже не упрощали ситуацию. Она почувствовала его боль, его печаль. Это оружие было гораздо более действенным, нежели какие бы то ни было угрозы. Она не была уверена в том, что он видит в ней и чего на самом деле от нее хочет. Но выяснять это не собиралась.

Он убил Гонвалона! И она ему больше ничего не должна

Страх мастера меча

Она едва держалась на ногах, когда шла по коридору навстречу ему, но настояла идти самостоятельно. «Судя по всему, прежняя Нандалее постепенно возрождается», – подумал Нодон. С момента родов прошло две недели, и она все еще была ужасающе худа, но в глазах появился блеск, которого давно не было, и эльфийка уже робко улыбаясь. Почти как юная девочка, впервые встречающаяся со своей великой любовью.

За ней шла Фирац, на руках она держала обоих детей.

– Хорошо, что остальных здесь нет, – негромко произнесла Нандалее. Голос ее был еще слабым и хрупким, было слышно, насколько тяжело ей самостоятельно держаться на ногах.

– Они поняли, что пока ты хочешь побыть одна. А еще очень рады, что ты пришла. Ты одна из нас. Твое место здесь, в твердыне драконников.

На щеке Нандалее дрогнул мускул. Тронута ли она? Или рассердилась? Ей всегда нелегко было быть не одиночкой.

Он открыл дверь, рядом с которой стоял

– Все дали что-то, чтобы сделать эти покои чуть уютнее. Один подарок даже прибыл недалека... О твоих родах говорят.

По лицу эльфийки он понял, что эта тема ей неприятна. Как же он мог быть настолько глупым и бестактным? Нет, больше о родах говорить он не будет. Все равно большая часть – их с Фирац тайна. Жаль, что нельзя забыть увиденное.

Нандалее подошла к нему и встала в дверном проеме. Он услышал, как она схватила ртом воздух... Хоть бы не обиделась снова. Она стала такой ранимой...

– Это... – Она снова с трудом перевела дух. – Это чудесно!

– Мы импровизировали, – Нодон вздохнул с облегчением. – Каждый что-то дал...

Нандалее махнула рукой на длинную табличку в форме капли, висевшую на стене, и два меча, висевшие за ней.

– Я больше не возьму в руки оружие. Мое время воительницы миновало.

Он кивнул, пытаясь себе представить, как отнесется к этому Темный. Драконница, которая отказывается сражаться! Такого прежде не бывало.

Она окинула комнату взглядом. Нодон с тревогой наблюдал за ней. Они отдали ей самую большую комнату. Несколько предметов мебели стояли отдельно друг от друга. С одним из них было связано особое обстоятельство. Кровать была сделана кобольдами сада      I

Ядэ, он много часов исследовал ее, зная, что маленький народец обладает своеобразным чувством юмора. Проверка показала, что на кровать не наложено заклинание, а все ножки целы, ни одна не подпилена. Это была действительно просто большая кровать с приятным мягким матрасом и изголовьем, на котором была вырезана лужайка с цветами.

– Там я буду укачивать, – произнесла Нандалее, указывая на мебель с высокой спинкой, по которой было непонятно, стул это или скамья. Стоявший рядом стол с блестящими бронзовыми ножками и пластиной из зеленого камня, выломанного из скал сада Ядэ, был создан здесь, в мастерской крепости.

Нандалее вошла в комнату, огляделась по сторонам.

– Три окна... Это чудесно. Много света – это хорошо.

Нодон невольно вспомнил дом, где она рожала – он был без окон, и облегченно вздохнул, понимая, что теперь она видит мир иначе.

Ее рука играючи скользнула по лежавшему на столе янтарину, сделанному в виде абстрактной закрученной скульптуры. Он не станет говорить ей, что это – подарок Темного.

Она опустилась на колени рядом с лакированным сундучком, стоящим под средним окном, и провел рукой по зеркальной поверхности. На крышке сундука и боковых стенках чьей-то искусной рукой были нарисованы дельфины.

– А это от кого?

– Это прислал Элеборн. Он передает тебе привет и надеется, что вскоре сможет приехать в гости.

– Элеборн... – Она скова углубилась в себя, словно заглядывая в прошлое. – Он был со мной, когда я рубила тис для своего лука, и не выдал меня наставникам Белого чертога, Ты знаком с ним, Нодом?

– Нет, знаю только имя.

– Он создает чудесные скульптуры из света и воды. Детям понравится его искусство, – она подошла к стоявшей у постели колыбельке.

Нодону показалось, что он чувствует некоторое смущение, когда она стала внимательнее рассматривать кроватку. Колыбелька была белой, и тяжелая деревянная рама была подвешена таким образом, что ее можно было раскачивать. Низкая ширма разделяла ее на два спальных места. На балдахине в изголовье были нарисованы летящие пегасы. В центре картинки красовался вороной с широко расправленными крыльями, на лбу у которого красовалось белоснежное пятно. Зореокий, пегас Нандалее.

Она узнала его и провела картинкой по рисунку.

– Красиво, – негромко произнесла она. – От кого этот подарок?

Нодон смущенно откашлялся.

– От меня... Я не очень талантливый художник... Я...

– Для меня колыбелька – лучший из всех подарков, – она подозвала Фирац, нерешительно стоявшую в дверях, затем взяла у газалы детей и положила обоих в их новую кроватку.

Ты уже дала им имена?

– Да, я долго спорила об этом с Гонвалоном, – та улыбнулась. – Нашего сына должны звать Мелиандер, а нашу Дочь – Эмерелль, – внезапно на глазах у нее выступили слезы. – Ты знаешь, что он обещал мне, что будет со мной, когда они родятся, – внезапно голос ее стал хриплым. – Я думала... – Эльфийка покачала головой. – Он сдержал свое слово. Он был там. В родильном доме. Я не знаю, как он это сделал. Но он увидел обоих По крайней мере, разок.

Нодон почувствовал себя ужасно жалко. Не нужно было поддаваться на эти обманы.

Нандалее подняла голову и поглядела на него.

– Я знаю, что вы с Гонвалоном не были друзьями. Но им обоим понадобится отец... Я не смогу дать им все, что им нужно.

Нодон поднял руки, защищаясь.

– Нет, я этого не умею...

Нандалее пристально поглядела ему в глаза.

– Я думаю, что, если ты захочешь, ты сможешь стать лучшим во всем. Это твой особый дар, Нодон.

Он отвел взгляд, поглядел в окно, затем в колыбельку. Эмерелль спала, но с изуродованного личика Мелиандера на него глядели внимательные и умные глаза. Нодону снова показалось, и чувство это было абсурдным, что малыш все понял. И казалось, что его глаза тоже просили его согласиться.

– Я мог бы попытаться, – наконец нерешительно произнес он. – Но не ожидай от меня слишком многого.

Она встала на цыпочки и нежно поцеловала в щеку.

– Спасибо. Они будут очень сильно любить тебя.

Мастер меча поглядел в колыбельку. Именно этого он и боялся. Любви.

Новые задачи

Он услышал громкий перестук палок еще за несколько улиц от дома. Они быстры, очень быстры, удовлетворенно подумал он. Он затянул широкий капюшон плаща чуть туже, но спрятать свет полностью он не мог. Он тоже осознавал взгляды, которые бросали на него. Бидайн изменила город. Казалось, все в Уттике знают, что есть некая тайна. Золотой читал это в глазах кобольдов, которые сновали вдоль стены, в глазах кентавров, которые всегда занимали середину улицы, в глазах фавнов и минотавров, одной эльфийки, которая перебежала ему дорогу.

Он заострил чувства. Прислушивался к шепоту, который то нарастал, то спадал, как только он проходил дальше.

– Он тоже из этих...

– Да, она вызвала еще одного...

– Неужели Шанадин не видит, кого он притащил в свой дом...

– Они растратят его состояние...

– Почему они не с теми воинами, которых призвали в Нангог...

– Откупились с помощью состояния Шанадина...

Что ж, незаметной она остаться не сумела. Даже издалека он почувствовал, как она изменилась. Она хотела ощутить силу. Возможно, было ошибкой так рассчитывать на нее.

Утром у него была Ливианна, чтобы рассказать ему о тайне, которую открыла. Она действительно удивила его. Несмотря на то что она поняла не все, что произошло в заговоре, имевшем отношение к Анату, но то, что она рассказала, было чудовищно. Сообщение взволновало его, но дракон решил попридержать правду о Пурпурном. Это знание означало власть. Нужно выждать нужный момент и воспользоваться им.

Внезапно щелканье тренировочных деревянных мечей стихло. Слишком внезапно. Она заметила его, в этом он был уверен. Он поглядел на улочку, ведущую к воротам в высокой стене. Створки распахнулись, словно по мановению невидимой руки.

Золотой остановился.

Она должна выйти к нему. Он чувствовал ее запах. Его чувства были полностью нацелены на нее. Снова чувствуется запах разложения. Сможет ли она вернуться однажды к своей настоящей коже, чтобы избежать этого запаха?

За стеной не шептались. Он чувствовал всех их, своих убийц, которых она выбрала для него. Лемуэль, мауравани, который любил птиц больше, чем собственный народ. Кира, сказительница, сбежавшая от своего отца, князя Солайна, который оказался таким ценным кандидатом на роль полководца. Асфахаль, обманщик с ранимой душой, который неустанно искал утешения в чужих объятиях и постоянно оставлял за собой разбитые сердца. И Валариэлль, которая любила кутаться во мрак. Эти пятеро так сблизились, что достаточно было обменяться взглядом, чтобы понять, что нужно делать. Это хорошо! Они смогут добиться многого.

Он услышал негромкие шаги, а затем в дверях появилась она, Бидайн. Она была уже не той девочкой, которую он когда-то послал в Нангог, казалась жестче. Теперь, когда у нее была собственная цель, она стала упражняться решительнее, чем в Белом чертоге. Подчинила себе свое тело, закалила себя. Выдержала его взгляд, и дракону это понравилось.

– Нам нужно поговорить, госпожа Бидайн.

Та кивнула и подошла к нему. Дверь в стене закрылась.

От нее пахло свежим потом – запах, который он всегда любил в женщинах.

– Я просил вас вести себя незаметно, госпожа моя. Мне кажется, вам не удалось выполнить мое пожелание.

– Я огорчена тем, что разочаровала вас, но смею вас заверить, что никто в этом городе не догадывается, кто я или кто на самом деле мои товарищи, – она остановилась в двух шагах от него, и он почувствовал, – то как влияет на нее его аура, как она пытается сопротивляться. Ничего у нее не выйдет. Ни одно дитя альвов не способно противиться небесному змею. Но то, что она пытается, весьма показательно.

– Позволено ли мне будет объясниться, мой повелитель?

– Я рассержен, – он увидел, что эльфийка на миг вздрогнула, когда он дал ей почувствовать свой несколько наигранный гнев. – Вы должны были действовать незаметно!

– Это желание выполнить было невозможно, – твердым голосом ответила она. – Этот городок слишком мал для пятерых эльфов вроде нас. Просто невозможно не привлекать к себе внимания. И в окрестностях нет места, где бы нам не помешали. Здесь нет даже потаенных бухт, поскольку вдоль всего побережья постоянно снуют рыбаки. В невысоких холмах за городом бродит слишком много пастухов со своими стадами. Нежелательные глаза давно увидели бы, что мы делаем. Как Валариэлль сплетает тьму, а мы становимся частью этой тьмы. Здесь, посреди города, я постаралась, чтобы ничего подобного не произошло.

Дракон негромко рассмеялся.

– Одни только ваши деревянные мечи слышно за три улицы отсюда, госпожа моя. Как вы полагаете, что думают о вас живущие в Уттике дети альвов?

– Прошу прощения, мой повелитель, мы не оставили это на волю случая. О нас говорят много, да, но это мы распускаем слухи. Некоторые жители считают нас детьми князей, которые сбежали от призыва на войну в Нангог, некоторые принимают нас за пиратов. – Бидайн негромко рассмеялась. – А другие считают меня прелюбодейкой, которая решила разорить несчастного Шанадина. А еще некоторые полагают, что у меня интрижка с Асфахалем. Большинство из этих слухов пустили мы. И они стали густой вуалью для истины.

– Я чувствую на тебе запах Асфахаля, – впервые с тех пор, как она вышла на улицу, он почувствовал, что ей неприятно.

– В самой лучшей лжи всегда есть толика правды, – негромко произнесла она.

Некоторое время оба молчали. Он был потрясен осознанием того, что ему неприятен тот факт, что она спит с Асфахалем. С Шанадином – то другое. Золотой был совершенно уверен, что к торговцу из княжеского рода она ничего не испытывает. Но Асфахаль... Самая сильная магия заключалась в его улыбке.

– Буду с вами откровенен, госпожа Бидайн. Ваши поступки здесь меня не удовлетворяют.

– Так позвольте же мне доказать, что это верный путь. Они тренировались несколько недель. Они хороши. Прошу, Великий, дайте нам возможность проявить себя. Разработанный мной план хорош. Прошу, дайте нам цель, и мы вам это докажем.

– Среди вас – четверо драконников. Белого чертога больше нет. Возможно, еще долго не будет возможности обучать новых драконников. Если вы ошибаетесь, госпожа моя, мы потеряем четверых драконников, и это будет существенной потерей.

– Мы не подведем!

«Она действительно уверена», – подумал дракон.

' – Нандалее родила детей, – он пристально наблюдал за Бидайн. На лице ее не было ни малейших следов волнения. Судя по всему, она действительно порвала с бывшей подругой.

– Но пока что наша цель – не Нандалее. Ее хорошо охраняют. Вы должны проявить себя в ином месте, – он подумал о своем брате. О том, что сделали с ним проклятые девантары. Он влачит жалкое существование в пруду в Нангоге, спрятанном глубоко под землей, став частью изуверского ритуала. Он был мертв, но они сумели заставить продолжать жить его тело. Связываться с девантаром было глупо, но такой судьбы его брат по гнезду не заслужил. Так что нужно проучить девантаров и их ближайших слуг, бессмертных, и показать им, что значит вызывать на себя гнев небесных змеев.

– Я прекрасно понимаю ваше желание проявить себя, госпожа моя, – он дал ей почувствовать, что скрыть от него мысли невозможно. Теперь он знал, что было с Асфахалем, и боролся с собственным раздражением. Бидайн слишком ценна, но несмотря на внешнюю показуху, внутренне еще не слишком устойчива. На этот раз он не станет наказывать ее.

– У вас уже есть планы, госпожа моя. Вы хотите убить одного из бессмертных?

Бидайн серьезно кивнула.

– Да, мой повелитель. Я знаю расположение всех дворцов и всех важнейших храмов в Золотом городе. Если мы нанесем удар там, то будем действовать на знакомой территории.

– Надеюсь, что ваше честолюбие не превышает ваши возможности, драгоценная Бидайн.

– Я уверена, что это не так, мой повелитель, – страстно возразила она.

– Что ж, да будет так. Я хочу отправить детям человеческим послание. И вы станете моей посланницей. Сейчас в Золотом городе находятся только двое бессмертных. Правители Арама и Друсны. Выберите себе одного из них в качестве цели, госпожа моя, возьмите штурмом его дворец, убейте бессмертного и как можно больше людей из числа приближенных к нему чиновников, жрецов и телохранителей. Цель нападения – посеять ужас. Дети человеческие должны понять, что они не могут чувствовать себя в безопасности нигде. А еще они должны начать сомневаться в своих богах, потому что они их не защищают. Вы сможете выполнить это задание? •

Бидайн поклонилась ему.

– Ваше доверие делает мне честь, великий. Мы претворим ваши приказы в жизнь. Немедленно! Без колебаний! Мы – драконники!

– Что ж, надеюсь, на этот раз вы преисполните мое сердце гордостью, госпожа Бидайн. Мой приказ вести себя в Уттике незаметно вы не выполнили.

Он почувствовал ее гнев, несмотря на то что внешне она осталась совершенно спокойной.

– Прошу позволения высказаться, великий, – дракон кивнул.

– В этом городе едва ли можно было рассчитывать на то, что тебя не заметят. Даже играя роль неприметной няньки, я была темой для разговоров. Уттика слишком мала, и здесь слишком мало эльфов. Любой представитель нашего народа привлекает внимание. Когда прибыли еще четверо эльфов, разговоры были неизбежны. Но прошу, поверьте мне, повелитель, что наша истинная сущность отлично скрыта. Пройдите по городу, послушайте детей альвов. Многие говорят о нас, но никто, даже недоверчивый князь кентавров Секандер не понимает, что мы – драконники.

– Ваши попытки оправдать неудачу злят меня, госпожа Бидайн. А теперь идите.

Она снова поклонилась и удалилась. Он отчетливо ощущал, что ее раздражение сменилось отчаянием. Но теперь он мог быть уверен, что в Золотом городе она сделает все возможное. Будет уничтожен бессмертный, там, где дети человеческие полагают, что находятся в полной безопасности.

Золотой вышел из переулка. Бидайн была права. Эльф не мот остаться невидимым в этом городе. В принципе, она нашла способ решения этой проблемы, не самый хороший, но вполне приемлемый. Только он не станет говорить ей об этом. Дракон считал, что эльфийка стала слишком самоуверенной.

Неторопливым шагом Золотой направился к гавани, снова вслушиваясь в разговоры окружающих.

– Наши ребята одержали великую победу в Нангоге, проявили себя главным образом кентавры.

– Селедка подорожает, говорю тебе! Они оценят сроки ее хранения в походах.

– Эта Шанадинова жена... Я уверен, что уже где-то видел ее. Она была шлюхой в очень дорогом публичном доме в Милале. Точно тебе говорю, там ее Шанадин и нашел.

Золотой невольно усмехнулся. Действительно, в этом городе никто не считал Бидайн драконницей. Нужно быть с ней поприветливее, если она проявит себя в Золотом городе. И, несмотря на это, Ливианна была ему почему-то симпатичнее. Он знал, что быстрый успех ученицы мучает ее. И это уже заставило ее превзойти саму себя. А если она раскроет заговор Ишты, то это нанесет делу девантаров больший вред, нежели смерть десяти бессмертных.