Текст книги "Вторжение драконов. Последняя битва"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 50 страниц)

Отставшие

Почти в миле к северу от моста они обнаружили город. Галар был потрясен открытием, что у детей человеческих называется городом. Никаких тебе укрепленных стен. Две единственные башни представляли собой довольно странные сооружения, из стен которых торчали длинные балки. Они располагались в центре скопления невысоких домов на большой площади. Галар даже представить себе не мог, зачем они вообще предназначены. Уж точно не для защиты.

– Чувствуешь запах? – прошептал Нир.

Оба они стояли, прислонившись спиной к стене дома, вплотную к углу улицы, за которой начиналась площадь. Айлин решила, что карлики должны осторожно пробираться б центр поселения, в то время как кобольды позаботятся о домах на окраине. Троллей из отряда Гроца оставили в качестве резерва.

Галар втянул носом холодный воздух. Сильный мороз донимал. Наверное, он слишком долго прожил в пещерах, отвык от настоящих холодов, и теперь с ними не могла совладать даже самая теплая одежда.

– Где-то здесь горит костер, —прошептал ему Нир. – Значит, город все же не заброшен.

Галар кивнул. Несмотря на то что его удивляло то, что до сих пор им не встретился ни один человек, о том, что город покинут, он даже не думал. Иначе какой смысл драконам приказывать им атаковать брошенный город?

На противоположной стороне улицы показался Байлин. Он шел, пригнувшись, держал на уровне груди заряженный арбалет. Вдруг карлик остановился и помахал им рукой. С его позиции можно было видеть площадь за углом дома. Он поднес два пальца к глазам и ткнул указательным пальцем в сторону площади. Значит, что-то увидел.

Галар проверил, не соскользнул ли болт с направляющей арбалета. Оружие было заряжено. Настало время встретиться с жителями заброшенного города! Он решительно вышел из-за угла дома. На площади не было ничего живого. Из-за яркого света лун было светло, почти как днем. Ветер гнал поземку, и она закручивалась в три вихря, круживших по рыночной площади. На другой стороне стояло большое здание, с крыши которого свисали длинные сосульки. За большим сугробом, у самой стены, мерцал едва различимый желтоватый свет. В небо уносился дым.

Уже не стараясь прятаться, Галар вышел прямо на середину площади, слегка опустив готовый в любой момент выстрелить арбалет, исполненный решимости убить всякого, кто решит остановить его. За ним по скрипящему снегу последовали товарищи.

Ни шевеления. Галар недоверчиво поглядывал на окна стоявших вокруг домов. Все они были забиты досками. Нигде ни огонька. Только там, впереди, где на стене дома плясали отблески пламени. По спине у карлика стекал пот. Что-то было здесь, что-то подстерегало его, он чувствовал это совершенно отчетливо. Злая сила, желающая погубить его. Он не был трусом, но идти на врага, который не показывается, это было не по нем!

Обойдя сугроб, он увидел покрытую обледеневшим снегом лестницу, ведущую вдоль стены дома в подвал. На ступеньках отражался свет скрытого внутри костра. Маслянистый дым поднимался вверх, заставлял слезиться глаза.

– Нужно позвать Айлин, – прошептал Байлин, вставший рядом с ним и тоже смотревший на лестницу. – Мы не знаем, что ждет нас внизу.

–  Нет, знаем! Мы найдем там ответ на вопрос, почему этот город заброшен. И я намерен получить его самостоятельно, не полагаясь на то, что скажет мне лживая эльфийка. Я хочу увидеть, что там! – И с этими словами он стал спускаться по лестнице. Лед скрипел под тяжелыми подкованными сапогами. Дым теперь проник до самых легких. Неужели эти чертовы люди не знают, как делать камины? Неужели выпускают дым из помещения просто через какое-то отверстие?

В конце лестницы обнаружилась открытая дверь. Прямо посреди прохода стояла большая жаровня, в которой полыхало пламя высотой в человеческий рост. Ослепленный Галар никак не мог разглядеть, что скрывается за ним. Он видел лишь другие огоньки, поменьше, да похожие на тени силуэты. Гортанные голоса что-то говорили на незнакомом языке.

Носком сапога Галар отодвинул жаровню из проема к стене, образовав проход, достаточный для того, чтобы пламя не коснулось его. Послышались взволнованные возгласы.

Внезапно рядом с ним прямо через пламя перемахнула белая фигура. По подвалу покатилось эхо испуганных криков, а затем все их перекрыл уже ставший слишком знакомым голос. Айлин!

Слов ее Галар не понимал. Она что-то настойчиво говорила детям человеческим, но ее перебил чей-то жалобный и громкий голос

Протиснувшись мимо жаровни, Галар тоже вошел в подвал и встал рядом с эльфийкой. Помещение оказалось больше, чем он предполагал. Судя по всему, оно было больше расположенного над ним дома и уходило даже под рыночную площадь. Повсюду, даже в многочисленных нишах, валялись грязные мешки, на которых сидели исхудавшие и изнуренные люди.

– Поставь жаровню на место, – приказала Айлин. – Насколько я поняла, пламя отгоняет злых духов.

«Что за детские сказки», – подумал Галар, но спорить не стал.

Едва жаровня вернулась на место, как по подвалу прокатился вздох облегчения. Кажется, Айлин дети человеческие не боялись. Возможно, приняли высокую эльфийку, мастерски владевшую их языком, за свою, но зато на него косились с явным недоверием.

Когда Айлин снова заговорила с ними, отчаянно жестикулируя, Галар стал украдкой наблюдать за ней. Откуда она так хорошо знает язык людей? И о чем они говорят? Как же бесит, когда не понимаешь ни единого сказанного слова. Эльфийка может потом сказать все, что угодно. В том числе и правду... Ему никогда не узнать наверняка. Айлин как раз снова указала на дверь, через которую они вошли.

Некоторое время продолжались дебаты. Затем в конце концов стало спокойнее, и эльфийка обернулась к Галару. Жалкие людишки, сидевшие в подвале, выглядели подавленными.

– Выходим! – приказала Айлин. Галар отодвинул жаровню немного в сторону, протиснулся вдоль стены. Едва Айлин перемахнула через пламя, как кто-то внутри передвинул жаровню на место.

– Я не буду участвовать в этом, если ты прикажешь убить и их. – заявил он, когда они вместе поднимались по обледеневшей лестнице. Он понятия не имел, что только что произошло в подвале, но намеревался обороняться.

– С чего ты взял, что я прикажу убить их? – резко поинтересовалась Айлин.

– Судя по опыту у звезды альвов...

Ома вдруг повернулась к нему.

– Я тоже не могу отменить случившегося там. Здесь, в подвале, не воины. Они мореходы и носильщики. Возможно, ты заметил, что они ужасно напуганы. Приняли меня за свою жрицу. Было довольно сложно объяснить им, кто ты такой. Я сказала, что ты низкорослый уродец. Подарок моему храму из королевств по ту сторону Великой воды.

– Вот спасибо, – ледяным тоном ответил Галар.

– Они боятся каких-то духов, которые бродят здесь ночами. Поэтому они и собрались в подвале. Говорят, что огонь не пропускает духов.

– Духов? Ты что, им поверила?

Айлин нерешительно кивнула головой.

– Будь мы в Альвенмарке, я решила бы, что это бабушкины сказки. Но этот мир совсем другой... – Она пожала плечами. – Возможно, это пустая болтовня, но нам придется быть осторожными. Они сказали, что днем опасности нет, духи приходят только по ночам. Дети человеческие утверждают, что они оседлали северный ветер.

– А что делают эти трусь! при свете дня? Выходят из своего подвала?

Айлин холодно улыбнулась.

– Нет. Они больше не покинут свое убежище. Я сказала им, что теперь пришли еще и серые великаны с севера. Ужасные людоеды, которые будут охотиться на них. Наши друзья уверены, что в безопасности они могут быть только внизу. У них есть припасы и жир для поддержания огня. Ближайшие дни они переживут, пока здесь все не закончится.

– А что это должно произойти в ближайшие дни?

Айлин смерила его пренебрежительно-дерзким взглядом, как умели делать только эльфы.

Во-первых, здесь останутся двое наших троллей. Самые глупые из этого отряда недоумков.

– А, серые великаны, – понял Башар.

–  Вот именно. Если кто-то из детей человеческих все же выйдет из подвала и увидит троллей, то быстренько заползет обратно под землю.

Эта формулировка не понравилась Галару. Ничего плохого в том, чтобы жить под землей или под горой, нет!

– Кроме того, здесь останется твой одноногий дружок. Он будет мозгом обоих троллей.

– Не думаю, что Гламиру это понравится. Он...

– Неважно, что ему понравится, а что нет. Он получит приказ и будет подчиняться! Для него же так будет лучше. Остальные вернутся к мосту. Там мы дадим сражение, поскольку его защищать удобно. А этот город без стен удержать невозможно. Просто огромная ловушка.

– А какой такой атаки нам следует ожидать?

Эльфийка посмотрела на него, как на идиота.

– А ты как думаешь? Думаешь, на нас теперь нападут эти духи? Придут дети человеческие! Тысячи. Наше присутствие здесь – это провокация. Мы начали вторжение в Нангог от имени детей альвов. Они захотят уничтожить нас любой ценой.

Галар все еще не понимал, что все это значит.

– А за что мы вообще сражаемся? Здесь же, кажется, нет ничего, кроме птичьего помета. Разве у нас, в Альвенмарке, мало такого?

Айлин безрадостно хмыкнула.

– Здесь идет речь не о чем-то столь осязаемом как помет. Мы сражаемся за свободу Альвенмарка и Нангога, будем проливать кровь за идеалы. Мы воины света, мы изгоняем тьму из этого мира.

Галар не понял, говорит ли она серьезно или иронично.

– Для воинов света мы пролили чертовски много невинной крови.

Насмешливость Айлин тут же исчезла. Она кивнула.

– И чтобы это не повторилось, мы оставим здесь твоего друга и троллей. У моста мы убьем много детей человеческих, но на этот раз это хотя бы будут воины. В конце концов они просто сметут нас. Ты заметил, что у них ноги подлиннее, чем у тебя, правда?

Галар кивнул.

– Когда они прорвут наш строй, лучше будет, чтобы Гламира там не было.

– Значит, ты знаешь его имя! – Карлик был потрясен. Он-то думал, что все они ничего не значат для этой хладнокровной эльфийки.

– Конечно, знаю. Каждого по имени. Гламир умер бы первым, когда пройдет время сражений и когда нужно будет просто быстро бежать. Поэтому он останется здесь.

Галар совсем растерялся.

– Неужели нет никакой надежды на победу? Нельзя ему умирать здесь! Его судьба свергнуть небесных змеев! Его предназначение в гораздо большем!

– Эта победа будет очень важна для детей человеческих, и было бы глупо недооценивать их. Я совершенно уверена, что им удастся удивить нас.

– Да, но разве мы не имеем значения для небесных змеев? Нельзя ведь начинать войну, не будучи уверенным, что ты победишь.

– Я считаю, что в конце концов мы, дети альвов, победим. Бот только я сомневаюсь, увидим ли мы конец войны. Мы не более чем песчинки, подхваченные бурей.

Галар выругался.

– То есть все наши действия бессмысленны?

– Да нет же, – страстно воскликнула Айлин. – Мы подобны искре, от которой разгорается пламя войны.

– Отличная речь перед битвой! Теперь мне хочется, чтобы я не знал всего этого!

– Ты спросил меня, не сражаемся ли мы за кучу помета. Эта война началась, потому что правители обеих сторон боятся. Девантары думают, что дети человеческие не смогут жить без того пропитания, что добывают в Нангоге. А небесные змеи боятся, что следующее, что сделают дети человеческие, – это потянутся в Альвенмарк – как только покорят Нангог. Гора помета – это было действительно проще, но мы сражаемся со страхами властьимущих.

– Зачем ты рассказываешь мне все это? Разве ты не боишься,

– Нет, – не колеблясь, ответила Айлин. – Мне кажется, что у тебя есть некое пристрастие к заведомо проигрышным затеям. Ты хочешь доказать всему миру, что можешь совершить то, что считают невозможным все остальные. Поэтому ты будешь стоять на мосту до последнего. Я рассказала тебе все это, чтобы, говоря с Гламиром, ты был убедителен. Мне все равно, какую сказку ты ему расскажешь, главное, чтобы тебе удалось убедить его остаться здесь. Понимая, что у моста он в любом случае погибнет, ты будешь говорить много убедительнее. Так что работай как следует! – И с этими словами она ушла, а карлик остался стоять на широкой площади.

Галар был озадачен. Она предоставила ему свободу, возможность рассказать Гламиру какую-нибудь лживую историю, чтобы его товарищ поступил именно так, как хочет она. Может быть, Айлин и с ним так же поступила? Раздражаясь все больше, он обошел большой сугроб, закрывавший лестницу. Он будет у моста, чтобы выяснить, где правда, а где – ложь.

– Чего вы там внизу так долго разговаривали? – Гламир стоял с подветренной стороны сугроба и выглядел ужасно замерзшим.

– Она хочет оставить здесь троллей, чтобы они присматривали за этими чертовыми людишками в подвале.

Гламир нахмурился.

– Почему?

– Мы будем сражаться у моста. Она боится, что эти идиоты вооружатся и нападут со спины. По крайней мере, она так говорит. Утверждает, что эта резня после нашего выхода в Нангоге не даст ей спокойно жить, но я не верю ни единому ее слову. Если бы она действительно заботилась о жизнях детей человеческих, то не оставила бы здесь троллей.

Гламир задумчиво почесал бороду.

– В этом что-то есть.

–Ты же помнишь, что сделал Гроц сразу после сражения? Стал жрать! И именно это тролли сделают снова, когда Айлин вернется с нами к мосту. Они устроят в подвале бойню, а люди будут едой на пиру наших победителей. Но Айлин все равно.

– Вот сука эльфийская, – зашипел Гламир. – Ничем не лучше проклятых драконов.

– Мы же поклялись, что нужно положить конец развязанной небесными змеями бойне. И здесь мы можем исполнить свой долг.

– Что ты задумал?

– На костылях ты передвигаешься слишком медленно. Никто не заметит, если ты немного отстанешь на марше. Пока остальные нейдут к мосту, ты останешься здесь и будешь присматривать за троллями. И если они решат зарубить детей человеческих, ты воспользуешься арбалетными болтами, которые мм снабдили наконечниками для убийства драконов.

Гламир покачал головой.

– Мне это не нравится. В принципе, мне эти люди безразличны.

– Посмотри на это с другой стороны, – решительно возразил Галар. – Мы ведь сражаемся не за людей. Мы боремся с драконьим произволом! Если выживут эти дети человеческие, это станет нашей первой победой в войне с драконами, – он увидел блеск в уцелевшем глазу товарища и понял, что победил. Что бы ни случилось у моста, один карлик, у которого есть стрелы для убийства драконов, уцелеет. И это было самое главное.

Освобожденные духи

В лицо Ливианне ударил приятный прохладный ветерок, когда она вышла из светящихся врат в Нангоге. Тропы альвов привели ее на поросший скудной растительностью склон горы. Над ее головой ветер гнал море облаков, застилая небо над узкой долиной.

Над красноватыми скалами свет был поразительно ясен. Эльфийка присела и задумчиво оглядела величественный пейзаж. Она находилась шагах в двадцати над облаками. Глядя на несущиеся мимо облака, на душе у нее становилось спокойнее. Можно было подумать о своих мертвых детях и об Анату.

Что сделали девантары? История ее любви к Пурпурному, судя по всему, была совершенно иной, нежели об этом говорилось в легендах. Ливианна не сомневалась в том, что Анату полюбила дракона. Сама она прекрасно представляла себе неотразимость небесных змеев. Если один из них смотрел на тебя, это ощущалось как величайшее счастье и мучительная тоска одновременно. Счастье – потому что они обратили на тебя внимание, а тоска потому, что нет ничего хуже, чем оказаться недостойным их пристального взгляда. Интересно, чувствовала ли то же самое Анату? Чего они с Пурпурным хотели добиться? И как именно погибли? Кто были те тайные помощники, поддержавшие Ишту в сражении с Анату и Пурпурным?

Эльфийка примирительно поглядела на кольцо умершей верховной жрицы по имени Ияли, которое надела на большой палец левой руки. Остальные ее пальцы оказались слишком тонкими, чтобы удержать его. Погибшая вызывала у Ливианны уважение. Насколько преданным человеком нужно было быть, чтобы броситься в ванну с кислотой?

Нужно вызвать ее дух из тьмы времен. Если верно то, что говорил Вепреголовый, и Уста Богини действительно делила все мысли со своей госпожой, то она знала и об интриге, жертвой которой пали Амату и Пурпурный. Лишь одно существо в Альвенмарке могло сплести подобные чары. Сама она не сумела бы вызвать дух жрицы, погибшей сотни лет назад в другом мире.

Ливианна прислонилась к скале и посмотрела на проносившиеся мимо облака. Она могла бы стоять так до скончания времен, оставаясь пленницей игры природы и своих сомнений. Правильно будет пойти к Золотому и доложить о полученных результатах, решила она. Станет ли она просить его помощи при вызове умершей жрицы к насколько высока тогда будет ее доля в разрешении загадки? Она хотела предстать перед ним, блестяще справившись с заданием, а не с просьбой о помощи.

Эльфийка чувствовала тревогу Зеленых духов, обретших пристанище в ее теле. Она должна отпустить их на свободу. Именно они помогли ей напасть на след. Целую эпоху были они пленниками тех пещер, где девантары прятали половинку сердца Нангог. Утешатся ли они, снова оказавшись в своем мире, даже не имея телесной оболочки?

Ливианна расслабилась, освободила магические путы, наложенные на создания древней богини, сделала глубокий выдох, отпустила духов – и они полетели на волю: бледно-зеленый свет червячками вырывался из ее носа и рта, спиралями вился вокруг ее тела, кружась, поднимался в небо и замирал. На фоне чистого воздуха они были почти невидимы. На несколько ударов сердца Зеленые духи повисели над ней, а затем стали спускаться, словно змеи, скользящие по стволу дерева, снова закружились вокруг Ливианны, образуя плотную спираль.

Ледяной холод окружил эльфийку, и в то же время ее захлестнула эйфорическая уверенность – чувство, которое ей не доводилось испытывать давно. Возможно, это была обыкновенная радость от возвращения к жизни, охватившая ее целиком. Все сомнения улетучились, словно утренняя дымка под лучами набирающего силу солнца.

Ливианна предстанет перед той единственной, кто сможет помочь ей. Той, которая потребует за свою помощь высочайшую цену. Той, которая в своей слепой ненависти наверняка совершенно забыла о том, кому обязана своей жизнью. Перед Махтой Нат!

Зеленые духи полетели прочь, слившись с проносившимися мимо облаками. Какое-то мгновение их свет в белой дымке напомнил далекую зарницу, а затем они исчезли.

Драконница произнесла слово силы, и открылись врата в пропасть между мирами.

Кто заглянет за зеркало

Ишта удивилась, увидев своего брата, Вепреголового, стоявшего на коленях у большого черепа. Давно он не приходил сюда. Всякий, входя в зал для собрании, вынужден был пройти мимо черепа Пурпурного, чтобы никто и никогда не смог забыть о предательстве Анату, равно как и о назначенном ей наказании. Однако никто из братьев и сестер давно уже не останавливался здесь, чтобы послушать безумную болтовню Анату.

Она неслышно прошла через обрамленный по обе стороны рядами колонн зал, ругая про себя заключенное в этих стенах заклинание. Она сама его сплела. Здесь была искажена реальность, перекошены время и пространство. Почти так же, как в том зале для собраний, в который вызвали их всех. Эти заклинания обеспечивали полную защиту от нападений. Даже если башня полностью разрушится, они будут в безопасности, поскольку зал для собраний находился на самом деле вне ее стен, хотя любому могло показаться, что это не так. Даже сама Ишта не могла сказать, где именно они находятся. Слишком чуждой была эта магия, и она никогда не осмеливалась пройти этой дорогой дальше. Возможно, он вел в то место, которое альвы называли Лунным светом.

Череп дракона стоял у противоположной стены, рядом с дверью, ведущей в зал для собраний. Ишта решительно направилась к нему, но, когда она почти дошла до черепа, она снова, как по мановению невидимой руки, снова оказалась у лестницы, ведущей наверх, в этот чертог, ставший гробницей для Анату. Ее темная магия мешала Анату залечить раны, не давала преодолеть шок, и она столетие за столетием переживала один и тот же ужасный миг ранимости и беспомощности, не в силах облечь свои мысли в понятные слова. Если бы ее достали из черепа и отнесли в другое место, возможно, она поправилась бы и поведала тайну смерти

Пурпурного. Но никто не решится освободить Анату, разве что ее брат, Вепреголовый.

Ишта знала, как сильно он любил сестру, но именно поэтому она меньше всего опасалась любопытства с его стороны. Слишком велик был его ужас, когда он узнал, что его любимица связалась со старым драконом. Почему он пришел сюда именно теперь, после того, как столько веков избегал Анату?

Ишта решительно во второй раз направилась к черепу дракона. Не шевельнулось ли что-то в глубокой тени глазниц? Может быть, Анату смотрит на нее? Предупреждает Вепреголового?

Ишта снова перенеслась в пространстве. Каменный крестовый свод над ней скрипнул, и на миг ей показалось, что колонны на краю поля зрения отодвинулись дальше.

В третий раз направилась Ишта к драконьему черепу. В этом зале никогда нельзя было знать, сколько раз придется отправиться в путь, чтобы действительно добраться до двери на другом конце зала. Внезапно она оказалась рядом с Вепреголовым, словно совершив огромный прыжок по воздуху. Тот испуганно обернулся к ней, и девантар услышала плаксивый голос Анату:

– За зеркалом... Ищи за зеркалом! Истина там! – Сестра просунула руку между драконьими зубами, каждый из которых был длиной с меч. Она была грязной и покрытой коростой, пальцы скрючились, словно звериные когти, ногти вросли в плоть и потрескались.

– Тебе жаль ее? – с притворным сочувствием в голосе поинтересовалась Ишта.

Вепреголовому потребовалось чуть больше времени для ответа, чем следовало бы.

– Она понесла наказание, соизмеримое со степенью ее предательства.

Он не схватил Анату за руку, которую она так отчаянно тянула к нему. Вместо этого он обернулся к Иште.

– Предательство не прощают, и даже спустя тысячу лет за него необходимо наказывать.

В его словах прозвучала едва уловимая угроза, это заставило Ишту насторожиться. Даже несмотря на то что Анату, как обычно, твердила безумные речи про истину за зеркалом, девантару показалось, что Вепреголовый о чем-то догадывается. Среди братьев и сестер он считался не самым умным. Возможно ли, что он напал на след окружавшей Анату тайны? Но как? Что она упустила? Какой след он смог найти спустя столько лет?

– Твое чувство справедливости делает тебе честь, брат, – с улыбкой произнесла она. – Но давай же направимся в зал для собраний. Нас ждут. Пернатый бегает по залу и квохчет, словно напуганный петух.

Ее вепреголовый брат улыбнулся.

– Да, пойдем. Раскроем тайну.

А это еще к чему? Он имеет в виду поведение Пернатого или что-то еще? Это был не тот легкомысленный, до мелочей знакомый ей брат. Что изменило его? Или это она придает его словам смысл более глубокий, чем кроется в них?

Высокие двери, ведущие в зал для собраний, распахнулись. Это место было жемчужиной ее чар. Почти все братья и сестры помогали ей создать это место, находившееся за пределами установленного порядка вещей, но идея принадлежала именно ей. С этим чертогом она была связана крепче, чем все остальные. Возможно, какая-то часть ее даже стала частью этих стен? В любом случае она не могла войти в зал, не почувствовав недомогания, перераставшего в тошноту по мере того, чем дольше она здесь оставалась и чувствовала на себе причудливое искажение пространства. По комнате бродили колонны, сотканные из светящейся тьмы, борясь со светом, блеска которого было недостаточно, чтобы отбрасывать тень.

– Наконец-то мы все в сборе! – сердито воскликнул Пернатый. – Что вас так задержало?

– Прошлое, – спокойно ответил Вепреголовый. Ишта заметила, что брат бросил на нее быстрый взгляд. Это плохо! Он что-то знает!

Впрочем, Пернатый на его ответ внимания не обратил.

– Дети альвов явились в Нангог, – провозгласил он срывающимся от злости голосом. – Они напали на шедший из Вану караван. Мои люди докладывают о серых великанах, напавших на них, и о подлых низкорослых чудовищах, засыпавших их градом стрел. Значит, они пришли с троллями и, возможно, сейчас уже захватили один из городов в Нангоге. Нужно реагировать! Нужно остановить это вторжение, прежде чем дети альвов закрепятся в Нангоге!

– Тебе не кажется некоторым преувеличением называть Вану городом, брат? – скептическим тоном поинтересовался Львиноголовый. – И какой прок от подобного захвата? Если бы дети альвов проникли в сердце населенных районов, я разделил бы твои опасения. Но Вану... Куда они пойдут оттуда? Вряд ли можно найти более отдаленное место в Нангоге.

– Ты бы не говорил так, если бы захватили один из твоих городов, – резко осадил его Пернатый. – Что ты предлагаешь? Просто ждать и смотреть, что они предпримут дальше?

– Именно. Как раз это я и собирался предложить, – Львиноголовый отошел в сторону, увернувшись от одной из колонн из тьмы, бродивших по залу, делавших его необозримым и придававших ему некоторую жутковатость.

– Империи Цапоте нужны удобрения, добываемые в Вану, – вмешалась Ишта. То, что долгожданная война с Альвенмарком началась, радовало девантара. Она отвлечет братьев и сестер и даст возможность придумать отговорку, если придется, что-то делать с Вепреголовым. – Разве в Цапоте не предсказывают исключительно неурожайный год? Если к тому же не будет хватать удобрений для полей, империю нашего брата ожидает ужасный голод. Я уверена, что небесные змеи знают об этом! Именно поэтому они и атаковали Вану. И в подлости своей они наверняка рассчитывают, что мы не станем помогать брату, поскольку Вану находится слишком далеко от крупных городов и богатых земель, – она с довольным видом огляделась по сторонам и уверенно продолжала: – На первый взгляд Вану действительно не имеет никакого значения. Но если подумать, то он может вбить клин между нами, как союзниками. Если мы не встанем плечом к плечу во время первой же атаки, как мы сможем выиграть войну, которая с этого началась?

Из одной из темных колонн вылетели язычки пламени и из Живого света образовалась фигура статного воина с орлиной головой.

– Отлично сказано, сестра! Я за то, чтобы мы со всей решительностью отреагировали на это нападение. Давайте уничтожим детей альвов в Вану! Пошлем войско, настолько сильное, что они не смогут ему противостоять. Если первый же бой закончится сокрушительным поражением, они трижды подумают, стоит ли совать свой нос к нам и дальше.

Ишту веселила склонность брата к мелодраматичным выступлениям. Он любил их, так же, как и его подопечный, бессмертный Ансур, правитель Валенсии, чей город Зелинунт уничтожили небесные змеи.

– Давайте пошлем большое войско! – потребовал обычно рассудительный Великий Медведь. – Раздавим их!

– При всем уважении к вашей страстности, братья, – прошипела Зовущая Бури, – не стоит забывать и о здравомыслии!

Ишта не любила свою красивую сестру с волосами-змеями. Та с удовольствием стала бы правительницей одной из семи Великих империй, хоть и любила говорить о свободе и независимости. Она так никогда и не смогла смириться с тем, что Ишта заняла место Анату.

– Вы помните, где находится Вану? – продолжала Зовущая Бури. – Пошлите туда мужчин из степей Арама или с юга Валенсии, и детям альвов не придется даже поднимать оружие, чтобы победить их. Нангог сама всех перебьет. Там стоит очень сильный мороз, а по обледеневшим равнинам носятся свирепые бури. Нам нужны люди, привычные к такому климату, и они должны быть подобающим образом одеты для зимней войны.

– Нет, в первую очередь нам необходимо действовать быстро и решительно, – возразил Орлиноглавый. – Это сражение продлится не дольше нескольких часов. Мы проведем своих людей в Вану через Золотую сеть и тут же отступим.

–• Тем не менее, осторожность не повредит, – низким голосом пролаял Белый Волк. – Я выставлю для этого похода тысячу степных всадников из Ишкуцы. Они привычны к лишениям и долгим суровым зимам.

– Я пошлю две тысячи друснийцев под предводительством бессмертного Володи, —• прорычал Великий Медведь. – Очень крепкие ребята. Без холодов они чувствуют себя не в своей тарелке. Володи можно поручить командование всеми войсками. У него есть опыт ведения боевых действий в зимних условиях.

Ишта вспомнила, что на равнине Куш Володи стоял не на том конце поля битвы, но предпочла не возражать Великому Медведю. Если воинов будет достаточно, сгодится даже такой полководец, как Володи.

Другие девантары тоже предлагали войска. В конце концов пришли к выводу, что друсниец поведет в бой более семи тысяч воинов. Кроме того, все должно было произойти очень быстро. До момента начала атаки отводилось не более двух дней.

Когда собрание закончилось, Ишта отвела в сторону своего брата Длиннорукого, кузнеца, создавшего серебряных львов и многие другие чудеса. Он был низкорослым и настолько уродливым, что девантар с трудом заставляла себя смотреть на него.

– Кажется, былая любовь Вепреголового к Анату снова проснулась.

Ее братец-урод бросил на нее сладострастный взгляд.

– Я тоже подумывал о том, чтобы зайти к ней в драконий череп.

– Он разговаривает с ней, вот что я имею в виду.

Длиннорукий расхохотался.

– Да что разумного он может услышать? Она все так же болтает о том, что нужно что-то поискать за зеркалом. Ему скоро надоест.

– Я удивлена тем, что он вообще подошел к ней. Никто так не избегал Анату, как он. И вдруг – что я вижу, он стоит перед ее черепом и слушает ее бормотание. Нужно проследить за ним.

Брат раздраженно покачал головой.

– Я не могу. Ты хоть представляешь себе, сколько у меня работы? Все эти крылатые львы! Бессмертный Аарон заказал дюжину. И лучшее оружие для войны, планы перестройки поднебесных кораблей, доспехи...

– С каких это пор ты принимаешь заказы детей человеческих? – усмехнулась Ишта.

– Меня заставляет Львиноголовый, да еще тот брат наш, что любит превращаться в пламя. Даже Белый Волк прицепился. Все они думают, что мне достаточно щелкнуть пальцами, и...

Ишта подняла руки, словно бы защищаясь.

– Довольно! Я поняла. Я поговорю с Пернатым. Но я советовала бы тебе тоже выкроить время. Если выяснится, как встретились наша сестра Анату и Пурпурный, это будет стоить головы не только мне, – теперь ей наконец удалось полностью завладеть его вниманием.

– Да как это можно выяснить, спустя столько веков? Мы часто приходили в ее храм, там уже ничего не осталось. Все следы давным-давно стерлись.

– А если мы все же что-то проглядели?

Длиннорукий рассмеялся.

– Тогда проклятый Вепреголовый явно не тот, кто это обнаружит. На это ему не хватит таланта. Впрочем... – Он потер подбородок своими мощными, покрытыми сажей от долгой работы в кузне руками. – Думаю, я могу кое-что сделать. Я позабочусь о том, чтобы мы узнали, если он сунется в храм, – он посмотрел на нее, и глаза его похотливо сверкнули. – Однако тебе придется принять у меня браслет в качестве подарка.