Текст книги "Вторжение драконов. Последняя битва"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 50 страниц)

След запаха

Бидайн попыталась скрыть от непрошеного наблюдателя, что она заметила его, зарылась лицом в шею Асфахаля. На миг задумалась, не шепнуть ли ему о том, что увидела, но тут же отбросила эту мысль. Лучше оставить эту тайну при себе. Она сама узнает, кто за ними подглядывал.

– Пора идти, – негромко произнесла она.

Асфахаль заворчал.

– Я еще не закончил, – он поднял голову и дерзко улыбнулся ей.

– А я закончила, – спокойно ответила она. Хоть последние часы и были чудесны, ложных надежд давать ему она не собиралась. – Я буду ждать тебя в полдень на заднем дворе дома. Там ты встретишься с остальными.

Эльф ответил ей хитрой улыбкой, слово бы догадался, что она пытается установить определенную дистанцию между ними. Дистанцию, которую не желало соблюдать ее жаждавшее любви тело.

– Кто еще здесь, кроме меня?

– Твоя сестра Кира, – если эта новость удивила эльфа, то ему мастерски удалось скрыть свое замешательство. – Кроме того, Лемуэль и Валариэлль.

– Пять дра... – мечтательно протянул он.

– Четверо, – поправила она его, прежде чем он успел произнести это слово полностью. Кто бы ни сидел наверху, не должен был знать, кто они на самом деле. Ее татуировка с драконом и без того слишком яркая. Бидайн села, шлепнула Асфахаля по небольшому и упругому заду

– Забыл уже? Ты сам выбрал не становиться одним из нас.

– Но я мог бы, – обиженно возразил он.

– Теперь мы этого никогда не узнаем, – она притянула его к себе, поцеловала. – Мне наплевать на титулы. Ты в своем роде неповторим. И я тебе доверяю.

– Загадочная ты женщина, – Асфахаль соскользнул с постели, принялся собирать разбросанную по полу одежду.

– Буду считать это комплиментом, – рассмеялась она в ответ. – Ты не положишь моего мужа обратно в постель?

Сначала он спокойно оделся, а Бидайн наслаждалась его видом.

На его теле не было ни грамма жира. Облизнулась.

– Проголодалась?

– Ты мог бы стать моим любимым блюдом.

Асфахаль рассмеялся, затем поднял Шанадина обратно на постель.

– Бедняга. Что он сделает, когда заметит?

– Что? Что я не принадлежу ему? Он это знает. А это... – Она рассмеялась и поглядела на потолок. Глаз в тени исчез. – Как он может об этом узнать?

Асфахаль укрыл торговца одеялом.

– Думаю, я бы с ума сошел, если бы...

– Он и так сумасшедший. Если он умен, то оставит меня в покое. Время от времени я буду проявлять к нему жалость. А если он захочет большего... – Она щелкнула пальцами. – Я с ним расстанусь.

Некоторое время он пристально смотрел на нее.

– Наверное, злить тебя глупо.

– Попробуй и узнаешь, – она встала и открыла стоявший у кровати сундук, достала из него узкие брюки и блузку.

– Я сгораю от желания, – прошептал ей на ухо Асфахаль, одеваясь.

– Давай немного прогуляемся. Я люблю постоять ночью на причале и послушать море, – она произнесла это нарочито громко, чтобы ее слова были слышны в комнате наверху.

Не обуваясь, она вышла за Асфахалем в холл. В доме было тихо. Из праздничного зала уже не слышалась музыка, слышны были лишь негромкие разговоры последних гостей.

– Хочешь посмотреть, кто наблюдал за нами?

Бидайн удивилась.

– Я ведь почти стал драконником, – с улыбкой произнес Асфахаль. – Думаешь, я упустил то, что заметила ты?

– Пойдешь со мной?

Тот поднял руки.

– Нет, это твои бои, – и эльф легким шагом отправился прочь.

Бидайн смотрела ему вслед. Он был дерзок, и в этом был свой шарм, но эльфийка не была уверена, сколько времени сможет с этим справляться. Оставалось лишь надеяться, что он не допустит ошибки и не станет оспаривать ее права командовать. Ей не хотелось бы расставаться с ним, но это придется сделать, если потребуется.

Она медленно пошла по коридору до узкой лестницы, ведущей на следующий этаж. Легко и бесшумно взобралась по деревянным ступеням. Третьим этажом почти не пользовались, и некоторые комнаты Шанадин переоборудовал под склады. Бидайн лишь однажды была здесь, наверху. Общий план соответствовал плану нижнего этажа. Эльфийка осторожно скользила по коридору. Все двери были закрыты, нигде не горел свет. Здесь было тихо, пахло пылью и сушеными бобами. Но было здесь и кое-что еще. Едва уловимый аромат роз.

Эльфийка застыла перед пятой дверью с левой стороны коридора. Затаив дыхание, прислушалась. Нет ли нотки ванили в аромате розового масла? Сосредоточилась, закрыла глаза, чтобы визуальные впечатления не мешали определить проникавший в нос запах. Она запретила себе вслушиваться в негромкие ночные шорохи, собирала одни лишь ароматы. Равномерно, с той же интенсивностью, как она отгораживалась от других органов чувств, набирали силу запахи. Наряду с пылью и бобами она почувствовала запах горячего воска, которым когда-то давно обрабатывали половицы. Был здесь еще и аромат недавно потушенного фитиля свечи. И запах пота.

Словно ищейка, она обнюхивала дверной косяк. Там лежала ладонь. Теперь она обнаружила и аромат апельсина. Ее духи! Все органы чувств тут же забили тревогу. Здесь, в дверях, стояла Фарелла. Но у дочери Шанадина глаза были не голубые, а темно-зеленые, почти черные ...

Бидайн толкнула дверь. В комнате было пусто. Эльфийка недоверчиво осмотрела темные углы. Ничего! Вышла на середину комнаты, пытаясь вспомнить, в каком примерно месте она видела глаз. Принюхалась, встала на четвереньки. Здесь запаха ее духов практически не было. Немного пахло потом и кухней. А еще – соком из выжатых яблок, который так любила пить Лидайн.

Эльфийка ощупывала руками пол. Он был в очень плохом состоянии: некоторые половицы совсем растрескались. Нашла крохотный обрывок ткани. Точно такой же, как ткань ее подвенечного платья. А затем увидела глазок, немного выделявшийся на половицах, потянула, почти без усилий вытащила заглушку и увидела постель, на которой мирно спал Шанадин.

Они обе были здесь. Фарелла стояла на страже у дверей, а голубоглазая Лидайн наблюдала за происходящим на брачном ложе своего отца. Поразительно, что ни одна из них не позвала слуг.

Бидайн поставила заглушку на место. Интересно, попытаются ли они шантажировать ее? Что они вообще замышляют? Они богаты, у них есть все. Бидайн даже представить себе не могла, что им может быть нужно.

Поднявшись с пола, эльфийка вышла из комнаты. Пусть только попробуют!

Провалы в памяти

Нодон проснулся с жуткой головной болью. Глаза опухли так, что он не мог даже приоткрыть их. На языке чувствовался какой-то желчный привкус Голова завалилась набок. Он сидел на стуле с высокой спинкой.

Эльф слышал чье-то тяжелое дыхание, но сил повернуть голову не было. Он заморгал. Перед ним стоял стол. На нем горели три сделанные из медового воска свечи, источая приятный золотистый свет. Еще на нем был черный лакированный ларчик. Увидев его, Нодон почувствовал себя неуютно, но понять, почему так произошло, не мог, испытывая лишь твердую уверенность в том, что внутри спрятана какая-то мрачная тайна.

Его плеча нежно коснулась чья-то рука. Вторая протянула ему серебряный кубок с водой.

– Пейте, мастер меча, – произнес шипящий голос. Женский голос. Нужно вспомнить... Эльф испытывал странное чувство, будто бы ему позарез нужно было знать, кто это говорит. Женщина стояла у него за спиной, не показывалась.

Откинувшись на спинку стула, он ненадолго прикрыл глаза. Открыв их снова, мужчина обнаружил, что свет в палатке изменился. Стало светлее, несмотря на то что кто-то потушил горевшие на столе свечи. Снаружи завывал ветер. У Нодона возникло ощущение, что за пологом палатки стоят воины и ждут.

– Вам уже лучше, мастер меча? – поинтересовался шипящий голос. Он обернулся и почувствовал колющую боль в районе лба. За спинкой стула стояла женщина огромного роста, в расшитой золотыми нитками зеленой блузе с излишне глубоким, как на вкус мастера меча, вырезом. На переносице у нее была странная татуировка – открытый глаз. А ее собственные глаза... Они были желтыми, словно летнее солнце, а зрачки у них были вертикальные.

– Наверное, вы не помните меня. Я Алоки, тайная служанка князя Солайна. Он уже представлял меня вам.

«Я должен знать ее, – подумал Нодон. – Такие желтые глаза не забудешь».

– Пейте! – Она снова протянула ему серебряный кубок.

Холодная вода была приятной на вкус, она уничтожила оставшийся во рту отвратительный привкус, пробудила волю к жизни. Пока он пил, странная женщина касалась его век кубиками льда и бормотала что-то неразборчивое.

По крайней мере, Нодон хотя бы вспомнил, что он находится в шатре полководца. У него позади был ужасный бой с крылатым львом. Но потом... Что случилось с его памятью?

– Ты должен возглавить отряд разведчиков, – заговорил шипящий голос. – Дети человеческие бегут. Звезда альвов, через которую они собирались отступить, запечатана.

Нодон поставил кубок на стол перед собой. Почему он ничего не помнит? Нет, напиваться он точно не напивался! Он вообще никогда не пьет! Так что же произошло?

– Тебе лучше?

– А мне было плохо? – недоверчиво переспросил он.

– Вы не помните? – Алоки обошла стул, и теперь он увидел ее во весь рост. Ее сильное, бледное змееподобное тело.

– Это все я виновата, – подавленным голосом призналась она. – Мой маленький любимец укусил вас Он вылез из корзины, мы заметили слишком поздно...

– Твой маленький любимец?

– Князь Солайн вызвал тебя для обсуждения ситуации в лагере. Он почувствовал себя плохо и лег. Ты сел сюда, на этот стул, слушал, что он говорит. И потом случилось это. Мой малыш незаметно взобрался по спинке стула, а когда вы наклонились к стоявшему перед вами на столе бокалу, он укусил вас, мастер меча. В шею... – И с этими словами она расстегнула свою свободную светло-зеленую блузу, и из-под левой груди показалась пятнистая черно-желтая голова змеи. – Болотная гадюка, такие водятся у меня на родине. Яд ее не очень силен, но судя по всему, она попала в сонную артерию.

Нодон испугано ощупал шею сзади и действительно нащупал болезненную припухлость.

– И каково действие яда?

– Все не так плохо, господин! – Она подняла руки, пытаясь успокоить его, и теперь ее блузка расстегнулась полностью.

Нодон отвернулся. Ему не нравилось, когда женщины выставляли себя напоказ подобным образом.

– Ее яд проник непосредственно в ваш мозг. Ваше тело уже не могло бороться с этим... Полагаю, вы не очень хорошо помните вчерашний вечер.

Теперь он поднял голову. В ее голосе слышались странные нотки, и улыбка была не очень естественной.

– Говори, Алоки.

– Он может вызвать помутнение сознания. Небольшие опухоли, тошноту. В принципе, ничего страшного. Все это проходит. Кроме провалов в памяти... Но речь может идти лишь о маленьком промежутке времени, ускользнувшем от ваших воспоминаний. Самое большее полдня, пожалуй...

Нодону показалось, что она чего-то не договаривает.

– А что с Солайном?

– У него был приступ слабости. Старая хворь. Груз ответственности оказался слишком велик для его здоровья. Ему нужно немного поспать. День, быть может, два. А затем он поправится.

Верховный главнокомандующий, который просто проспит два дня своего похода? Подобная некомпетентность потрясла Нодона! Нужно доложить небесным змеям о том, что здесь происходит.

– Я могу поговорить с ним? – Эльф поднялся со своего стула В теле чувствовалась слабость и небольшое головокружение. История, которую ему преподнесла змееподобная женщина дурно попахивала. Просто невероятно, чтобы его случайно укусила змея.

– Князю нездоровится! – Алоки преградила ему путь. – Вчера вечером он все с тобой обсудил и отдал тебе четкие приказы.

– Мне очень жаль, но я ничего не помню. Речь идет о походе, а не о подготовке придворного бала. Судя по всему, мне придется доставить ему неудобства и еще раз поговорить с ним.

– Пока строили мост через реку, он записал все свои соображения, – змееподобная женщина указала на стоявший в изножье кровати оббитый медью сундучок. – Я уверена, что он ничего не будет иметь против, если ты просмотришь его бумаги.

Дурные предчувствия, одолевавшие Нодона еще больше усилились. Почему она хочет любой ценой помешать ему поговорить с князем? Что с Солайном? Эльф опустился на колени у постели и открыл сундук. На самом верху он нашел несколько листков с заметками относительно самых разных типов войск, участвовавших в походе. Солайн хотел отослать в Альвенмарк почти всех воинов. Остаться и преследовать людей должен был лишь небольшой отряд. Нодону показалось, что он припоминает, как они говорили об этом.

Эльф просмотрел остальные бумаги, пролистал переплетенную кожаную тетрадь. Все записи были сделаны одним и тем же угловатым и резким почерком. Он подходил Солайну, но совершенно невозможно, чтобы это действительно писал князь. Прежде драконник ни разу не видел, чтобы тот что-то писал.

Нодон никак не мог отделаться от ощущения, что он оказался впутан в одну из тех интриг, которыми славятся князья Аркадии. Словно бы мимоходом, он коснулся ноги спящего князя. Солайн дернулся.

– Не беспокойся, он не мертв, – произнесла не сводившая с него взгляда Алоки и улыбнулась. – Все именно так, как я тебе и сказала.

Нодон не ответил. Свернув в трубочку списки войск, он закрыл сундук.

– Если здесь должен остаться только разведотряд, судя по всему, мне придется организовать отступление остальной армии, – холодно произнес он. – Записи мне понадобятся.

– Какое недоверие, – снова эта змеиная улыбочка.

Он поклонился несколько неловко, с трудом преодолев новый приступ головокружения. «В будущем надо будет постараться не входить в шатер Солайна», – подумал он, выходя наружу и чувствуя облегчение от обдувавшего кожу ледяного ветра.

Коротко кивнув обоим стражам у шатра, он направился к мосту через реку, сделанному из лодок. По пути туда в голову закрались и новые сомнения. Может быть, первоначально план таков и был – чтобы он взял на себя командование? Чтобы удержать его? Он никак не мог отделаться от ощущения, что у него были важные причины немедленно возвращаться в сад Ядэ.

О чести драконников

– Как так мы остаемся здесь? – Галар в недоумении уставился на Айлин. – Что это за идиотская дерьмовая эльфийская идея? Мы остаемся здесь! Мы? Из всех пришедших сюда детей альвов нас потрепали больше всего. Нас осталось даже меньше пятидесяти, вот сколько наших они положили. А этих празднично одетых воинов, которые ни разу за весь этот дерьмовый поход не обнажили меча, отводят назад, а мы остаемся морозить собственные зады и подставляться под мечи людей? Да это просто чья-то дурацкая шутка!

– Хорошо сказано, карлик! – согласился Гроц.

На миг Галар забеспокоился, что тролль сейчас по-приятельски хлопнет его по плечу, и возможно, случайно вывихнет его, но великан одумался.

– Я бы выразился немного грубее, но в принципе, я того же мнения, – заявил и Че, окидывая взглядом жалкие остатки отряда клана Ледяных бород.

Было видно, что одетый в красное эльф, стоявший рядом с Айлин, с трудом сдерживается. Прежде Галар видел его только издалека, когда тот сражался с крылатым львом в небе. Кажется, сейчас он вообще командует всеми. Или полководец решил использовать его для передачи дурных новостей.

–• Все наши копьеметы уничтожены, – спокойно произнес Нир. – Как боевая единица мы просто ни на что не годимся.

– Придет подкрепление и новые копьеметы. Кузнец Гобхайн, который снаряжал вас в поход, уже получил заказ на новое оружие для вас, – алый эльф враждебно сверлил их взглядом воспаленных глаз. – Что же до остального, то приказы не обсуждаются. Вы просто должны выполнять их.

– А как же знаменитый эльфийский здравый смысл? – вдруг поинтересовался Че и вдруг показал на свои ступни. – Ты это видел? А маленькие ножки, которые идут в придачу? Я именно тот, кто нужен, чтобы бежать за войском отступающих людей? А по сравнению с карликом я еще довольно ловок.

Галар решил не обращать внимания на его слова.

– Мы обдумали эту проблему, – холодно ответил эльф. – Для вас заказали сани, запряженные оленями.

– Сани, запряженные оленями?'– недоверчиво переспросил Гроц.

– Не для троллей, – теперь эльф окончательно разозлился. – Смиритесь! – И с этими словами он отвернулся и направился к великанам, сидевшим неподалеку на берегу затянутой туманом реки.

Айлин осталась с ними, спокойная, как обычно. Ее спокойствие Галару всегда казалось неуместным.

– Ты должна была бороться за нас, – заорал он на нее.

– Я сделаю это, как только мы снова сразимся с детьми человеческими.

– Тебе все кажется простым, да? Ты драконница. Здесь нет ничего опасного для тебя. Ни холод, ни, меньше всего, отчаявшиеся дети человеческие, которые бегут в страхе перед нами. Почему бы просто не дать им сбежать? Это бесславный бой.

– Ты прав, Галар. Нам предстоит бесславная битва, – она поклонилась им всем. – Прошу прощения у вас всех, что приходится вести вас в этот бой. Но если таково желание небесных змеев, придется выполнять его. Им известно больше нашего.

И с этими словами Айлин ушла, оставив их в недоумении. Ледяной ветер трепал ее тонкое белое платье. Казалось, холод не задевает ее, как и их упреки.

– Мы будем долго есть человечину, – задумчиво произнес Гроц.

Галар не понял мысли тролля. Казалось, великан не рад перспективе будущих обедов и ужинов.

– Дерьмо, а не эльфы! – выругался Че и сплюнул. – Если я скажу своим ребятам, что нам предстоит, они восстанут. А я-то после сражения в Вану думал, что она будет на нашей стороне.

–  Драконница? – презрительно переспросил Галар. – Да она целиком и полностью предана небесным змеям. Ты же слышал. Она даже думать сама разучилась. Для нее это тоже бесславный бой, но все равно она будет выполнять приказы тиранов. И о чем это нам говорит? Драконники – не блестящие герои. Тот, кто не колеблясь совершает бесславные поступки, у того нет чести.

Дар богини

Бледная серебристая полоска зари на горизонте возвестила о зарождении нового дня. Испытывая бесконечное облегчение, Коля опустился на стопку ящиков. Он снова всю ночь простоял на страже у входа в их убежище, сделанное из покрытых парусиной десантных корзин. Они не пришли. Третью ночь подряд. Духи бури ушли, по какой бы то ни было причине. Друсниец не думал, что он и его жалкий отряд из команды поднебесного корабля обратили их в бегство. Почему они ушли, останется загадкой. Быть может, нашли где-то добычу попроще?

Набор подполз к нему.

– Все спокойно? – Под глазами у лоцмана были черные круги. Все спали плохо. Несмотря на то что духи ушли, забот было по-прежнему достаточно. Судя по всему, Ветер, дующий от наливающегося дождем горизонта в рассветных весенних лучах над Зеленым морем, сдался.

– Духи ушли, – усталым голосом произнес Коля, почесывая лоб. Все тело ужасно чесалось, хотя блох в одежде не нашел. А поселившаяся в обрубке руки жгучая боль не отступала. Протез, сделанный на заказ специально для него, начал натирать. Возможно, все дело в холоде? Замерзающая вода расширяется. Возможно, с телом происходит то же самое. Впрочем, остальные, похоже, так не мучились. По крайней мере, не чесались постоянно.

– Выйдем, нам нужно поговорить, – мрачным тоном произнес Набор. Лоцман не простил ему убитую его обезьянку, хотя все видели, что эта тварь была одержима духом бури.

– Я устал, – раздраженно ответил Коля. – Я всю ночь глаз не сомкнул.

– Я тоже, – ответил лоцман и протиснулся мимо стоявшей у входа жаровни за полог. – И для человека, пережившего бессонную ночь, ты выглядишь довольно хорошо. Как-то даже посвежел...

Коля проигнорировал фальшивый комплимент и недовольно последовал за лоцманом. Они сделали несколько шагов к краю огромного кратера. Друсниец заглянул в ущелье, дно которого терялось во тьме. Интересно, действительно ли там, внизу, спит Нангог? Он поспешно отступил на шаг. Почему-то всякий раз, когда он подходил к ущелью, у него возникало желание прыгнуть вниз. Это странное желание было хорошо знакомо членам команды поднебесных кораблей. Во время путешествий по небесам Нангога никогда такого поразительного желания не испытывал, но с этой пропастью все было иначе. Перед ней он испытывал страх.

Набор кивнул в сторону собирателя облаков, безжизненно висевшего на огромной колонне, стоявшей рядом с кратером. Ветер, дующий от наливающегося дождем горизонта, был похож на куклу-бабочку. Несколькими оставшимися щупальцами он вцепился в верхний край монолита. Некоторые из них просто висели безжизненно, запыленные ледяными кристаллами. Теми, в которых еще была жизнь, он плотно обвивал свое изрядно сдувшееся тело.

– Каков твой план, Коля? Как ты собираешься вести нас домой? С тех пор как Барнаба погиб, команда видит в тебе вожака. Что ты можешь им предложить? Еще один день сбора кристаллов, которые мы никуда не повезем?

– Я мог бы, к примеру, отправить к Нангог одного старого ворчуна, – взревел Коля. – Тогда здесь, наверное, станет значительно спокойнее.

– Верно, спокойно, как на кладбище.

Набор упер руки в бока и вызывающе поглядел на него.

– Пока у нас есть силы, мы должны заниматься чем-то существенным.

– Что ты предлагаешь? Молиться? – Коля на протяжении последних дней ломал себе голову над тем, как убраться отсюда. Ветер, дующий от наливающегося дождем горизонта, больше не поднимется в небо. Идти в Вану пешком – об этом не может быть и речи.

– Я предлагаю идти под парусом, – решительно произнес

– Под парусом? Здесь? На таком расстоянии от всех морей?

– Это должно получиться. Идея пришла мне в голову вчера, когда я увидел, как ветер гонит по гладкому льду стоявший вертикально пустой бочонок.

– Хочу напомнить тебе, что корабль немного тяжелее бочонка, – усмехнулся Коля. – Ты спятил.

– Возможно, – не стал отпираться лоцман. – Но не лучше ли решиться на что-то безумное, нежели просто сидеть и ждать смерти?

Друсниец нерешительно кивнул.

– Лучше хоть крошечная надежда, чем совсем никакой. Ты получишь всех людей, которые тебе нужны.

Было видно, что Набор вздохнул с облегчением.

– То есть мы бросим кристаллы?

– Да, у нас их уже довольно. Теперь мы бросим все свои силы на постройку корабля, который понесет нас по льду, хоть я и не представляю себе, как будет выглядеть это странное судно, – Коля схватился за протез. В нем снова дала о себе знать колющая боль. Что, черт побери, это такое? – Собери людей и начинай, – сдавленным голосом произнес он. – Я присоединюсь к вам позже, Набор.

– Клянусь, это было лучшее решение за минувшие недели, друсниец, это я тебе обещаю!

Возвращаясь обратно к десантным корзинам, лоцман негромко напевал песню. Он не делал этого с тех самых пор, как они оказались в этой ледяной пустыне.

Коля опустился на ящик, наполовину занесенный снегом. Повсюду вокруг огромной скалы; лежали обломки поднебесного корабля. Путешествие обернулось полной катастрофой. Надо было послушать цапотца в алом плаще. Если бы он остался в Вану, чтобы собирать птичий помет, сейчас ему было бы гораздо лучше.

Сейчас, когда рядом не было никого, он позволил себе застонать. Боль в руке была хуже той боли, которую ему довелось пережить тогда, в джунглях, когда демоница отрубила ему конечность. Он расстегнул кожаные ремешки, поддерживавшие искусственную руку, и снял ее. Это принесло некоторое облегчение.

Сняв надетый на обрубок шерстяной носок, воин резко втянул носом воздух: красная паутинка шрамов изменилась! Теперь из обрубка торчал нарост шириной в два пальца. Он недоверчиво ощупал его: что-то твердое скрывалось под новой выросшей родовой плотью. Прикосновение было настолько болезненным, что на глаза выступили слезы. Ощущение было такое, словно бы под кожей было две новые кости. Толщиной примерно со свиное ребрышко.

Превозмогал боль, он снова ощупал нарост. При этом ему вспомнились слова Лоцмана. Странный комплимент, который тот произнес, когда они выходили из укрытия. Что сказал Набор? Что он выглядит посвежевшим? Коля ощупал лицо, постоянно чесавшееся на протяжении последних дней. Кажется ему или же кожа действительно стала более гладкой? А это что такое? Он провел ладонью по шрамам – тому, что осталось от его бровей. Щетина! Его золотисто-русые брови перестали существовать более десятилетия тому назад. На испещренном шрамами лице совершенно перестали расти волосы. Такова была цена за победы на аренах Лувии. Перед дракой кулачные бойцы обматывали руки полосками кожи, которые были усеяны железными кольцами и бляшками. На лице, там, где кожа на костях была тоньше всего, они оставляли ужасные шрамы. И желание продолжать побеждать постепенно превращало его в покрытое шрамами чудовище. Под конец с ним соглашались спать одни только шлюхи, которым он платил по-княжески – настолько страшно он выглядел.

Коля сунул руки под шерстяную шапку. Ощупал маленькие мясистые комочки, в которые превратились его изуродованные уши. Они тоже изменились на ощупь. Может быть, Нангог одаривает его за то, что он продолжает миссию и занял место Барнабы?

Друсниец поглядел на странный нарост, появившийся на руке. Может быть, она может помочь отрастить даже потерянные конечности? Кто, если не она, может совершить подобное чудо? В конце концов, она создала и всех тех кошмарных существ, наполовину людей, наполовину животных. Он ее избранник! У нее на него великие планы!

Воин осторожно натянул шерстяной носок обратно на культю. Пока что эту тайну нужно оставить при себе. Им еще предстоят тяжелые дни. Чудо поднимет мораль воинов, когда наступит час величайшего отчаяния. А он был близок, если вся надежда только на то, чтобы построить корабль, способный скользить по льду.