Текст книги "Вторжение драконов. Последняя битва"

Автор книги: Бернхард Хеннен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 50 страниц)

Мы идем туда, куда не пойдет никто другой

– Дальше! – приказала Бидайн. – Уже почти готово, осталось совсем чуть-чуть.

Минотавр Граумур и его товарищ, еще одно бычьеголовое чудовище, ругаясь, орудовали тяжелыми палками, поддерживавшими крышу из черной ткани.

– Над дверью тоже. И откиньте назад, чтобы закрылся просвет между тканью и стеной. Да, так отлично!

Оба минотавра стояли с двух концов двора у стены, отгораживавшей его от улицы.

– Снаружи на стене есть крючья, а в краях тента пробиты специальные отверстия. Натяните тент потуже, чтобы он не провисал.

Граумур вытер рукой мохнатый лоб.

– И что все это значит? Почему вы прячете наш двор под тентом, госпожа? – Ему было тяжело признавать в ней хозяйку. Он даже не пытался притворяться, и голос его звучал очень неприветливо.

– Я не точу, чтобы с крыш соседних домов было видно, что происходит во дворе.

Старый бычьеголовый скривился.

– Это еще почему? Что здесь прятать-то?

– Если бы я хотела, чтобы об этом говорили, мне не понадобился бы тент.

Грумур угрожающе заворчал.

– Я не болтун!

– Ты пьешь, а тот, кто пьет, тог слишком много болтает.

Глаза его сузились и превратились в щелочки.

– Не знаю, что ты сделала с Шанадином, но меня ты не запугаешь, маленькая хозяйка. Ты...

Бидайн развернулась и нанесла удар ногой в коленную чашечку, сустав хрустнул. Застонав, минотавр рухнул, попытался схватить ее, но у него ничего не вышло. Второй пинок от драконницы пришелся ему под подбородок, и великан опрокинулся навзничь. Брызги слюны полетели во все стороны от его мясистых губ, пока он падал в пыль. Его товарищ наблюдал за происходящим во все глаза. Всего три удара сердца – и вот уже Граумур лежит на земле

Бидайн подошла к нему и поставила ногу на горло, не надавливая.

– Никогда больше не называй меня «маленькой хозяйкой» в присутствии чужих. Я достаточно ясно выразилась или нужны еще доказательства?

Граумур молчал и лишь смотрел на нее. Во взгляде его не было гнева, только удивление. Судя по всему, он не мог понять, каким образом хрупкая эльфийка, вес которой составлял едва ли одну пятую от его собственного, сумела отправить его на землю в мгновение ока.

– Ты застала меня врасплох, – наконец удрученно признался он.

Эльфийка кивнула.

– Скорее всего я просто удачно выбрала момент, – она убрала ногу с его горла и отошла в сторону. – Если вы с приятелем будете так любезны и закрепите тент за стеной, я буду вам очень благодарна.

Второй минотавр, не говоря ни слова, пригнулся и вышел из ворот. Граумур поднялся.

– Тебе повезло, – мрачно пробормотал он, потирая подбородок.

– Мне всегда везет.

Кажется, минотавр понял это и встревожился. Он молча вышел вслед за товарищем и уже из переулка бросил на нее долгий взгляд, а затем закрыл дверь.

Бидайн услышала, как эти двое крепко натягивают тент с другой стороны стены и шушукаются. Драконница шепотом произнесла слово силы и теперь ничто из сказанного не могло ускользнуть от нее. Приятель Граумура был потрясен еще больше старого вояки.

Они пойдут выпить и будут разговаривать о случившемся. Несмотря на то что Граумура совсем не радовал факт огласки того, что с ним случилось, эта история скоро разойдется по городу и дойдет до ушей князя Секандера, который, судя по всему, коллекционирует слухи о ней. Эльфийка самоуверенно улыбнулась. Что ей до того, что какое-то существо ломает голову над тем, что она делает. Она может стать для него гораздо опаснее, чем он для нее, и если он достаточно умен, то вскоре поймет это.

Бидайн вышла на середину двора, и села на теплый песок. Скоро они придут. Она велела прийти всем сегодня утром. Долго размышляла, где им собираться. Целыми днями бродила по окрестностям Уттики, искала подходящее место. Не слишком далеко от города и в то же время уединенное, чтобы туда не забрел случайный прохожий и не увидел то, что не предназначено для простых детей альвов.

В конце концов решила воспользоваться двором особняка Она приказала переделать двери и ставни таким образом, чтобы их можно было закрыть со двора и невозможно открыть изнутри. Не оставалось ни единой щелочки, через которую за ней можно было бы наблюдать. Тент из просмоленной парусины стал венцом ее трудов. Эльфийка понимала, сколько разговоров будет ходить вокруг их дома, но даже самые безумные истории и близко не будут похожи на правду.

Шепот за стеной двора умолк. Бидайн услышала, как удалились тяжелые шаги минотавров. Они говорили о трактире в порту. То есть именно оттуда пойдут безумные истории. Эльфийка усмехнулась. Она сама уже размышляла о том, каким образом можно запустить слухи, лучше владеть сплетнями, чем быть их невольным заложником.

Дверь, ведущая из переулка во двор, открылась, и во двор вошла фигура в широкополой соломенной шляпе, с которой почти до самой земли свисала прозрачная вуаль. Это был наряд слепого сказителя с Танталии. Они славились и пользовались почетом во всем Альвенмарке.

Скрытая под вуалью фигура неторопливо остановилась чуть поодаль от Бидайн. Сквозь тонкую ткань просматривался только женский силуэт в белом платье. Кира. Несмотря на то что та безо всякого труда могла заставить любую публику слушать ее целую ночь, она была далеко не просто сказочницей. Она была драконницей, чародейкой и наемной убийцей. Одной из последних возведенных в ранг наставника до роспуска Белого чертога.

Следующей через маленькую калитку из переулка вошла Валариэлль. Бидайн помнила ее по первым дням в открытой пещере высоко в горах, у Парящего Наставника. Валариэлль, одна из учениц белого дракона, тогда была довольно мрачной, и за все эти годы нисколечко не изменилась. Однако драконница была еще и одной из лучших чародеек, с которыми Бидайн когда-либо доводилось встречаться. И ее всегда интересовала темная сторона магии.

Эльфийка, которая ввела во двор за повод черную кобылу, была высокой и худощавой. Ее лицо было скрыто в тени широкого капюшона. В отличие от остальных наставниц Белого чертога, она носила не белое платье, а плотно облегавшую ее кожаную кирасу, повторявшую каждый изгиб ее тела. Под ней виднелась черная блузка с высоким воротником-стойкой. И совсем не по-женски она носила узкие черные брюки и высокие черные сапоги. Бидайн всегда носила юбки и платья, но догадывалась, что для предстоящего наряд Валариэлль подходит гораздо больше. Довершал мрачный образ эльфийки плащ с капюшоном почти до земли, сшитый из черного шелка. Единственной блестящей вещью была тяжелая серебряная цепочка на груди, не дававшая раскрыться плащу, и серебряное навершие меча в форме головы дракона, торчавшее из-за правого плеча.

Валариэлль бросила на Бидайн мрачный взгляд.

– Поздравляю с головокружительным успехом у Золотого, сестра по мечу.

– Это станет нашим общим успехом, если мы сразимся вместе и не станем тратить время на ревность, – спокойно ответила Бидайн. Она выбрала Валариэлль не потому, что испытывала к ней симпатию, а потому что она была ей нужна. Поэтому эльфийка намерена была вести себя приветливо, хотя в глубине души ей было это противно. Она была почти уверена в том, что сестра по мечу сочтет ее приветливость слабостью.

Валариэлль отбросила капюшон плаща. На бледном лице, обрамленном длинными волосами цвета воронова крыла, больше всего выделялась пара больших зеленых глаз. Она коротко кивнула Кире и тут же снова обернулась к Бидайн.

– Зачем мы нужны тебе? Нас, драконников, учат сражаться в одиночку, – на губах ее мелькнула насмешливая улыбка. – И мне до сих пор ни разу не понадобилась помощь. Но кажется, к тебе это не относится, судя по тому, что я слышала.

– А мне кажется, что умение строить далеко идущие планы – не твой конек! – Нельзя было говорить этого. Бидайн тут же пожалела о сорвавшихся с губ словах.

– Далеко идущие планы или безумный бред. Очень интересно...

Во двор вошла невысокая фигура.

– Итак, вы уже в воинственном настроении, а мы еще и капли крови не пролили. Отлично!

Для Лемуэля, эльфа из народа мауравани, это было поразительно много слов в качестве приветствия. Он был почти на целую голову ниже Бидайн, которая сама не отличалась высоким ростом. Его светло-каштановые волосы были коротко пострижены, во взгляде читалось недоверие. Эльф всегда был настороже. В его глазах мшистого цвета проглядывала израненная душа. Душа мужчины, над которым вечно насмехались из-за низкого роста. В Белом чертоге он всегда слыл аутсайдером и предпочитал общество животных обществу детей альвов. Всегда с пониманием относился к эскападам Нандалее, которые та устраивала из-за лука. Бидайн была уверена, что он тайком тоже упражнялся с презираемым драконниками оружием.

Одежда его была скорее неприметной. Поношенный кожаный камзол, туника и брюки землистого цвета. На перевязи он носил два коротких меча, и тот, кто делал выводы о его умении сражаться на мечах на основании его роста, совершал просто смертельную ошибку.

– Кажется, мы в полном составе, – раздался позади Бидайн голос Асфахаля. Удивленная эльфийка обернулась. Эльф стоял в дверях, ведущих из дома во двор, которые она лично закрыла и которые не должны были открываться изнутри.

Судя по всему, он наслаждался ее озадаченным выражением лица.

– Один из моих талантов, – с улыбкой пояснил он. – Умение появляться там, где меня не должно быть.

«Отличное замечание», – подумала Бидайн. Он уже почти пугал ее. Эльфийка поднялась и окинула всех по очереди взглядом.

– Сколь различны ни были бы вы, братья мои и сестры, у вас есть нечто общее. Вас мучает вопрос, зачем вы здесь. Валариэлль совершенно справедливо заметила, что мы все одиночки. Так зачем же это? Если простые дети альвов считают нас, драконников, практически непобедимыми, никто лучше нас не знает, что всему есть свой предел. Кроме того, у нас одинаковое образование, но разные личные таланты. Я не знаю никого, кто владел бы заклинанием, которое ты, Валариэлль, так поэтично назвала «Дуновением ночи», хотя бы на сходном с тобой уровне. Лемуэль дружит с крупными орлами с Головы Альва, помощь которых нам понадобится, поскольку для того, что я собираюсь сделать, у нас не будет места, где смогли бы приземлиться наши благородные небесные скакуны. И, что еще важнее, ни один пегас не сможет спасти нас так быстро, как это может сделать орел, который благодаря своим сильным когтям может поднять нас со стены. Кира, которая так любит скрывать свою внешность, мастерски принимает любой облик, а Асфахаль... – Она бросила долгий взгляд на одетого в белое эльфа, небрежно прислонившегося к двери. Ее тело тосковало по нему. После брачной ночи она не спала с ним. Бидайн мысленно призвала себя к порядку: ей не хотелось слишком явно показывать этому эльфу, насколько сильно она желает его. Это не пойдет на пользу будущей миссии. Она научилась на ошибках Гонвалона и Нандалее!

– А Асфахаль... – снова повторила она. – Мы не можем отказаться от того, перед кем открываются все двери.

– Он даже не драконник, – презрительно бросила Валариэлль.

Бидайн обернулась к ней.

– Ты знаешь так же хорошо, как и я, что его изгнали из Белого чертога не из-за недостатка умений.

– Все дело было в вопиющем неумении владеть своими чувствами. Для меня это не мелочь.

Бидайн задумалась на миг, неужто Асфахаль посрамил Валариэлль в роли любовницы. Ей показалось слишком мелочным вменять ему в вину подобную слабость. Разве Гонвалон не славился тем, что не умел соблюдать должную дистанцию по отношению к своим ученицам? Против него, однако, никто не строил козни.

– Я буду относиться к нему, как если бы он был одним из нас, – прояснила ситуацию Бидайн

– Чего именно ты от нас ждешь? – поинтересовался Лемуэль. Он все еще стоял у ведущей во двор калитки, словно ему было неприятно находиться здесь, и он в любой момент готов был сбежать.

– Я хочу, чтобы мы расширили границы возможного, – с энтузиазмом начала Бидайн. – Мы пойдем туда, куда не ходил никто. Мы сделаем то, о чем другие даже подумать не смеют. Мы станем бичом врагов небесных змеев. Мы посеем ужас, а необъяснимость наших поступков станет нашим особым кредо. Я хочу достичь ни много ни мало: чтобы враги Альвенмарка боялись нас до дрожи, поскольку не будет места, где от нас можно было бы спрятаться. Мы можем появиться в любой момент и в любом месте. И если мы придем, не будет никого и ничего, кто смог бы нас остановить.

–Амбициозная цель, – хитро улыбаясь, произнес Асфахаль. – Возможно, даже чрезмерно амбициозная.

– Ни в коем случае, – уверенно возразила ему Бидайн. – До сих пор величайшей слабостью драконников было то, что они почти всегда сражались каждый за себя. Если мы объединим наши силы, перед нами откроются совершенно иные перспективы. Здесь, на этом дворе, в этот час, откроется новая глава в истории драконников. И все станет совершенно не так, как прежде, – она обернулась к Валариэлль. – Наполни двор Дуновением ночи, сестра по мечу, и я покажу вам, что я имею в виду.

Дуновение ночи

Валариэлль произнесла слово силы, и температура воздуха во дворе тут же упала. У губ всех эльфов стояли облачка пара. Спустя один удар сердца Валариэлль выдохнула что-то, похожее на густой черный дым. Он распространялся по всему двору колышущимися вихрями. В отличие от дыхания на холодном воздухе он не образовывал маленькие облачка, а прятал остатки света во дворе, где и без того из-за черного тента было довольно темно.

Еще в Белом чертоге Бидайн дважды доводилось видеть, как плетет это заклинание Валариэлль, и тогда послушница долго находилась под впечатлением. В мгновение ока двор заполнила колышущаяся тьма. Стало настолько темно, что Бидайн не видела даже собственных пальцев, хотя поднесла их настолько близко к лицу, что кончик ее носа на миг коснулся ладони.

– Откройте свое Незримое око, – приказала она.

Вид на магическую сторону мира завораживал. Валариэлль окружало хитросплетение блестящих и тонких силовых линий. Они сбегались к ней, похожие на нити паутины. Других эльфов можно было узнать по золотым аурам. Каждый из них представлял собой клубок силовых линий, связанных с миром вокруг них и грубо повторявших очертания их светящихся тел.

Однако силовые линии заклинания, которое сплела Валариэлль, размывали свет тела. Движения казались нечеткими. Бидайн почувствовала, что за спиной у нее кто-то стоит. Когда она обернулась, ее уст коснулись чьи-то губы.

– Я скучал по тебе, красивая тиранша, – прошептал ей на ухо Асфахаль.

От нежного прикосновения по телу Бидайн побежали теплые волны. Она была уверена, что Асфахаль прекрасно осознает, какое влияние оказывает на женщин. Она встряхнулась и отошла от него на шаг. В присутствии других она не хотела ласок.

– Мы научимся использовать эту темноту для сражений. Не успеют наши жертвы воспользоваться своим магическим зрением, как наши клинки пронзят их. Мы атакуем во мраке ночи, чтобы темнота не привлекала к себе особого внимания. Мы быстры, безжалостны, готовы сразиться с любым противником.

– С любым? – Кира впервые раскрыла рот. У нее был приятный, хотя и низковатый голос. Голос, отлично подходящий для того, чтобы рассказывать истории.

Вопрос повис в пронзенной пышущими жаром полосами света темноте. Все они знали, что он означает.

– Поэтому нас пятеро, – наконец ответила Бидайн.

Валариэлль произнесла слово силы, и тьма превратилась в сумерки.

Бидайн закрыла Незримое око. Ее четверо избранников с ужасом смотрели на нее.

– Ты хочешь убить одного из девантаров? – наконец произнес Лемуэль именно то, о чем думали все, и прищелкнул языком. – Это будет необычная охота. Я в деле.

– Если мы попытаемся сделать это, то итогом охоты станет наша собственная смерть! – произнесла Валариэлль.

– Победим ли мы или же проиграем, все равно наши имена войдут в историю, – произнесла Кира голосом, словно не расположена была рисковать.

– Мне нравится моя жизнь в том виде, в каком она есть, – Асфахаль покачал головой, чем ужасно разочаровал Бидайн. – Мне слишком нравится физическое существование, чтобы стремиться к тому, чтобы стать легендой.

– И вот мы снова возвращаемся к тому, почему он был изгнан из Белого чертога, – презрительно произнесла Валариэлль. – Он не готов жертвовать собой.

– Проведи со мной одну ночь, и тыбольше никогда так не скажешь.

Асфахаль одарил Валариэлль улыбкой, совершенно не понравившейся Бидайн.

– Скорее я перережу тебе горло, – прошипела в ответ одетая в черное эльфийка.

Асфахаль понимающе кивнул.

– Кажется, у тебя именно то самое отношение к жизни, так необходимое для миссии Бидайн.

– Конечно же, мы начнем не с девантара. Первой нашей целью станет бессмертный, и в отличие от Талинвин, ученицы Гонвалона, которая была последней, кто пытался атаковать бессмертного Аарона на его корабле-дворце, мы не проиграем.

– Ты имеешь в виду какого-то конкретного бессмертного? – поинтересовался Лемуэль, которому идея по-прежнему нравилась.

– Исправим ошибку. Убьем бессмертного Аарона. Он должен стать нашей первой жертвой. Если выяснится, что до него добраться нельзя, выберем другого бессмертного.

– Вам не кажется бесславным убивать сына человеческого под покровом ночи? – поинтересовался Асфахаль, и вид у него при этом был действительно такой, словно подобная идея претила ему.

– Аарон не просто сын человеческий. Он бессмертный; правит не одно столетие. А бессмертные, как никакие другие существа на Дайе, в силе уступает только девантарам. Мы атакуем его во дворце, где у него сотни телохранителей. И серебряный лев. Я уже сражалась с таким однажды, Асфахаль, и поверь мне, это достойный противник. Кроме того, существует опасность, что мы наткнемся на девантара, поскольку они регулярно навещают своих подопечных. Так что мы связываемся с существом далеко не беззащитным.

– Ну ладно, возможно, наша... жертва может за себя постоять. Если я буду продолжать сомневаться, то меня, пожалуй, сочтут трусом, верно? Для меня драконники – это воины, вершащие свои дела при свете дня. В противном случае их следовало бы назвать эльфами тени. Мы – герои, а герои так не сражаются.

Бидайн растерялась. Асфахаль был последним эльфом, от которого она предполагала услышать подобную речь. Эльфийка откашлялась.

– Разве не достойно называться героическим деяние, когда за одну-единственную ночь мы сможем прежде срока покончить с войной и спасти тысячи жизней с обеих сторон? Если мы убьем тех, кто разжигает войну среди детей человеческих, то, возможно, они одумаются.

Асфахаль нерешительно кивнул.

– Это стоят обдумать.

– Мы впятером должны верить в одну и ту же идею. Мы все должны быть уверены в том, что поступаем правильно, и тогда мы станем оружием, которого будут бояться даже боги.

Бидайн умолчала о том, что в конечном счете речь идет не о бессмертном и не о девантаре. Они должны притереться, совершая поступки в темноте и на свету. Пережитые вместе опасности сделают их сплоченным войском. А успехи сами приведут к тому, что между ними и драконниками старой школы возникнет дистанция. И когда эта цель будет достигнута, они смогут вместе заняться той, ради которой все, собственно говоря, и затевалось: Нандалее.

Найти ее и убить в саду Ядэ, где она находится под защитой Перворожденного и полудюжины других драконников было задачей, по сравнению с которой нападение на дворец бессмертного Аарона представлялось легкой прогулкой.

О наземных кораблях и танках

– Нужно установить копьемет на сани, необходимо сделать что-то, на чем оружие будет устойчиво держаться.

Высокий эльф-кузнец задумчиво покачал головой.

– Ты собираешься стрелять с саней на ходу? И действительно думаешь, что сумеешь хоть раз попасть?

– Конечно, – раздраженно ответил Хорнбори. Мысленно он витал где-то далеко, постоянно возвращаясь к тому, что должно было случиться вскоре. С самого момента встречи с червелапом в Глубоком городе он никогда не был настолько близок к смерти, как сейчас. Он все еще не мог понять, как случилось, что он попал сюда.

Официально Хорнбори повысили и назначили на особо почетную должность. Но судя по всему, у него за спиной кто-то решил иначе. Впервые увидев тех, кем ему предстояло командовать, карлик тут же понял, что Эйкин вынес ему смертный приговор. Этот отряд... Хорнбори вздрогнул. При одной мысли о нем его охватывал страх. Но когда он придет к ним, этого ни в коем случае нельзя будет показывать.

Гобхайн щелкнул пальцами прямо под носом у Хорнбори.

– Ты здесь, карлик?

– Э-э, да... Орудия. Насколько я знаю, люди обычно сражаются в плотном строю по сто человек. Промахнуться будет просто невозможно. Но по большей части мы, конечно, будем стрелять не на полном ходу. Притормозим сани, спокойно нацелим орудия. Если они будут крепко прикручены, нам не придется сначала собирать их, а потом поспешно разбирать, когда дети человеческие, в свою очередь, насядут на нас. Мы сэкономим очень много времени. И наши шансы выжить будут значительно выше. Особенно если ты обошьешь сани листами из серебряной стали.

Эльф схватился за голову.

– Ты хоть представляешь, о чем просишь? Я в первый же раз сказал тебе, что обязан отчитываться о каждой унции серебряной стали, которую израсходовал. Учитывается каждый кинжал, покидающий эту кузницу. Ты не представляешь себе, что такое эльфийская бюрократия? Хуже всего князья из Аркадии... И надо же такому случиться, чтобы один из них стал главнокомандующим!

– Да, и он отправил войско обратно. Судя по тому, что я слышал, в ледяной пустыне осталась лишь горстка воинов. И туда же в качестве подкрепления отправляюсь я. Если дети человеческие заметят, насколько мы слабы, они пойдут в контратаку. А кто первым окажется под градом стрел? Мы с моими ребятами. Ты уже думал о кольчугах для ездовых животных?

– Нет! – возмутился эльф. – Это абсурд!

– Если они застрелят наших ездовых животных и сани остановятся, мы превратимся в потрясающе удобные мишени.

– Тогда пусть впрягаются твои тролли, – досадливо отмахнулся Гобхайн. – Если я выполню все твои пожелания по обмундированию, сани будут ехать не быстрее шагающего рядом человека

– Нет, если ты сделаешь парус...

– Нет! Я не буду делать тебе наземные корабли! Не испытывай мое терпение, Хорнбори. Напомню тебе еще раз: я обязан отчитываться о каждом своем действии. Они хотят точно знать, где и какое осталось оружие. Есть куча эльфов, которым не нравится, что таких кобольдов, как клан Ледяных бород, вооружили дорогами арбалетами...

– Некоторым карликам это тоже не нравится, – совершенно серьезно согласился с ним Хорнбори. – Настанет день, когда эти мелкие ублюдки направят эти арбалеты на моих братьев из Исхавена. Или выстрелят мне в спину, как только я окажусь в ледяной пустыне и отдам приказ, который им не понравится.

– Мне наплевать на политику! – Гобхайн, защищаясь, поднял свои мозолистые и покрытые сажей руки. – По сравнению с этим в моей кузне довольно-таки чисто. Но вернемся к твоим саням... Нужно будет что-нибудь придумать. Какое-нибудь название, которое проглотят верхушки, когда будут проверять списки материалов.

– Бронированные бочонки, – предложил Хорнбори.

– Что?

– Я же просил у тебя еще двое саней с тысячелитровым бочонком для питьевой воды на каждом. Они нам будут очень нужны.

И нужно будет обшить их листами серебряной стали, чтобы защитить их от пробития.

Гобхайн застонал.

– Ты даже не представляешь себе, какая предстоит волокита, чтобы они разрешили такое. Они не хотят этого. Легче было бы запросить сотню мечей.

– Ты знаешь, каково это, когда ты промерз до костей и набираешь в рот пригоршню снега, чтобы медленно растопить его? Если бы князья Аркадии хоть иногда выходили из своих дворцов и проводили на полях сражений хоть по паре дней, возможно, это прочистило бы их запыленные мозги. Это пошло бы им на пользу.

– Успокойся, Хорнбори. Я говорил им про снег и про то, что одного-единственного хорошо нацеленного арбалетного болта хватит, чтобы пробить и опустошить тысячелитровый бочонок.

– Арбалетный болт? У детей человеческих есть арбалеты? Тогда нужно сделать пластины толще...

– Спокойнее. Князья, которые не суются на поля сражений, не знают, какое оружие есть у врагов. У детей человеческих нет арбалетов. А теперь скажи мне, как назвать бронированные сани на бумаге, если придется говорить об этом в присутствии третьих лиц?

– Передвижные колодцы?

Гобхайн покачал головой.

– Звучит как-то не очень.

– Повозко-бочонки? Сано-бочонки? Водные резервуары?

Эльфийский кузнец был не в восторге.

– Сани, отвечающие за снабжение северного войска Передвижные танки для воды?

– Все это слишком длинно и сложно. Как насчет просто танков?

Хорнбори наморщил лоб.

– Вообще не представляю себе, как это может выглядеть.

– Это хорошо, – ответил Гобхайн. – Тогда и вопросов не будет.

– Что? Не будет вопросов по загадочному слову в списке экипировки? Не представляю...

– Ты плохо знаешь эльфов, друг мой. Переспросить о чем-то – значит, показать, что ты этого не знаешь. А открыто признаться в невежестве – это худшее, что может представить себе эльф. Нет, нет, танки – это хорошо. Ни одно дитя альвов не поймет, о чем мы говорим. Я вставлю в список примечание, что комиссия утвердила подготовку и изготовление танков.

– Какая комиссия?

– Мы с тобой и есть комиссия. Стоит упомянуть, что есть некая комиссия, которая занималась этим вопросом, как эти слова придадут этому делу еще больший вес.

Хорнбори смотрел на эльфа во все глаза и молчал. Ему уже доводилось сталкиваться с мелочными бюрократами из народа карликов, но судя по всему, эльфы и тут превзошли всех остальных детей альвов.

–• Ты получишь три таких танка, если выступишь завтра утром. Больше за одну ночь мне не успеть.

– Да-да, – Хорнбори снова задумался об убийственном празднике, который ему предстоял.

– Кстати, тот особый заказ, о котором ты говорил вчера, готов. Ничего подобного я прежде не делал. Обычно все приходят и требуют от меня оружие. Сегодня утром я его испробовал. Получилось именно так, как ты и хотел, – и он указал на длинный, выкрашенный ярко-красным цветом шест, нижний конец которого шириной с метлу из хвороста, был замотан в чистый кусок полотна.

Хорнбори схватил палку, и она оказалась гораздо тяжелее метлы.

– Увидимся завтра утром, – негромко произнес он и мысленно добавил: «Если мне повезет».

–Ты донимаешь, что твои желания будут стоить мне бессонной ночи? – Несмотря на произнесенные слова, Гобхайн улыбался. «Кажется он из тех, кто одержим работой, – подумал карлик. – В точности как Галар и Гламир».

«А я таким никогда не буду», – поклялся себе Хорнбори. Ему хотелось уютно устроенной жизни, несмотря на то что никогда он не был настолько далек от исполнения своей мечты, как в этот час.

– Вот так оно и бывает, когда входишь в комиссию по изготовлению танков, —' пробормотал карлик. – Куча забот и никакого сна —• таков наш жребий.

Гобхайн рассмеялся, а затем принялся за работу. Когда Хорнбори выходил из его склада, за спиной у него уже звонко стучал кузнечный молот.