Текст книги "Защитник Драконьего гнезда. Том второй (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)
Глава пятнадцатая: Изабелла
Глава пятнадцатая: Изабелла
Пожалуй, единственное, что омрачает мой визит – это внутреннее убранство в замке проклятого старикашки.
Потому что стоит войти внутрь – и роскошь, иногда даже нарочито выпяченная, бросается в глаза из каждого угла. Это не мое Драконье гнездо, где в полу трещины и на потолке трещины, и на стенах тоже трещины. Здесь все «дорогобогато»: дорогие тканые гобелены, статуи, растянутые на стенах экзотически шкуры, забальзамированные головы животных, от одного вида которых меня становится дурно. Так и подмывает спросить, кто из его почтенных – ну или не очень почтенных – предков убил вот то клыкастое чудовище, похожее на смесь носорога и тигра, но я держу любопытство при себе. С одной стороны – чтобы случайно себя не выдать. А с другой – не хочу услышать, что это не какой-то вымерший местный смилодон, а местная живность из соседних лесов.
Меня и двух моих охранников уводят в красивый большой зал, весь выложенный белоснежным мрамором с редкими «нитками» золотой породы. По сравнению с этим местом даже самая лучшая комната в Драконьем гнезде кажется просто сараем.
С другой стороны… Я увидела достаточно, чтобы сделать определенные выводы.
– Ваше Величество, – Страд лично отодвигает мне стул, предлагая занять место около большого камина, огонь в котором так и манит теплом.
– Благодарю. – Усаживаюсь поудобнее и набрасываю на колени тканое покрывало с меховым подворотом. Тонкое, а по телу сразу растекается приятная согревающая волна. Надо бы не забыть прихватить эту милую вещицу, когда уеду.
Мы молча ждем, пока расторопные слуги накроют на приземистый деревянный столик угощения – разные закуски, выпечку, засахаренные фрукты и другие разносолы, от одного вида которых у меня урчит в животе. Вино сочного янтарного цвета нам с лордом Старым клопом разливают из одного графина.
– Вам не о чем беспокоится, – посмеивается старик, видимо заметив мой взгляд в сторону виночерпия. – Я бы не стал…
– … использовать яд еще раз? – подсказываю единственный приемлемый в этой ситуации ответ. Пусть не думает, что меня можно задобрить едой.
Страд зло шамкает губами. Могу поспорить, настоящая Изабелла не позволяла себе перебивать мужчин и подставляла вторую щеку вместо того, чтобы дать сдачи. В этом мире дремучего патриархата, увы, женщины могут выжить только так. И только мой титул и поддержка мужа с «прогрессивными взглядами» позволяют мне творить то, что я творю.
Я мысленно поправляю невидимую корону и, пользуясь замешательством старика, перехватываю инициативу.
– И так, лорд Страд, я хочу знать все подробности. Но для начала – где моя служанка? Почему я уже достаточно времени сижу в вашем кресле и пью ваше вино, а ее до сих пор здесь нет?
Девчушке максиму шестнадцать лет. Мне даже страшно подумать, что с ней могли сделать. И прежде, чем начинать «торги» со стариком, я должна убедиться, что с ней все в порядке. Потому что если ее держали в цепях в каком-то сыром подвале, если не давали ни еды, ни воды, если, не дай бог, на ней… надругались, все мое «доброе расположение» к этому мерзкому старику закончится, даже толком не начавшись. И единственная сатисфакция, которая меня в таком случае устроит – полное разрушение этого гадкого места! Вместе с его гадким хозяином.
Даже если я понятия не имею, как это сделать.
– Девушка цела, Ваше Величество, – бормочет старик, но от моего пристального внимания не ускользает его бегающий взгляд.
– Простите великодушно, что я не верю ни единому вашему слову, лорд Страд, – жестко гну свое. – Я желаю видеть девушку здесь. Немедленно! Или ваши седые года сделали вашу память короче девичьей любви – и вы забыли, почему я здесь?! Ваша собственная жизнь болтается на волоске и одного бокала вина абсолютно недостаточно, чтобы хоть немного сдвинуть чашу весов моего терпения к другом решению. Тому, которое сохранит вашу голову на шее, а не отдельно от нее!
Приятно видеть, что он, наконец, начинает по-настоящему бояться.
Страд, хоть он очень старается держать себя в руках, все равно нервно сглатывает и быстро ставит кубок на стол, чтобы его страх не выдавала трясущаяся рука. Помню, когда проходила практику в госпитале, там лежала бабушка. Ей было, кажется, девяносто два года, но она все равно сама себя обслуживала и еще находила время поболтать с молоденькими медсестрами. Помню, меня очень поразили ее слова, что она хочет поскорее выписаться, чтобы вернуться домой и спокойно умереть в кругу семьи. Я спросила, почему она не боится смерти, и та бабушка сказала то, что я поняла только теперь.
«Смерти боится только тот, кто прожил грязную жизнь».
Сидящему напротив меня сухому и мерзкому лорду точно очень страшно, что одного взмаха моей руки достаточно, чтобы его грязная жизнь закончилась. И даже в стенах его богатого родового гнезда никто не посмеет встать на его защиту и накликать на себя королевский гнев.
– С девушкой все в порядке, – наконец, говорит старик, но голос выдает его жалкими высокими вибрациями. – Уверяю, все это время за ней присматривали, ее хорошо кормили и…
Он почему-то мнется с продолжением, как будто ровно только что понял – вопреки его первоначальному плану, мне оно может не понравиться.
– Лорд Страд, я действительно теряю терпение, – поторапливаю я.
– Понимая всю неоднозначность ситуации, и чтобы не ставить под удар честь девушки, я взял на себя смелость выдать ее замуж за одного из своих работников. Она теперь…
– Что? – Не зря старикан тянул резину – новость в одно мгновение не оставляет камня на камне от моего терпения. – Вы отдали замуж королевскую служанку?! Сперва выкрали ее, чтобы заставить несмышленого ребенка делать за вас ваше грязное дело, а потом имели наглость распоряжаться жизнь девушки, которая принадлежит мне?!
Да, конечно, «принадлежит мне» – это не самая приятная формулировка, но в этом мире, где жизнь женщины стоит меньше, чем жизнь коня, жизнь королевской служанки принадлежит королеве – и пока только это имеет вес и значение. Даже если у меня язык горит от того, что приходится произносить эту дичь вслух.
– Ваше Величество… – Со Страда полностью слетает его тщеславие и вот – передо мной просто трясущийся от страха старикашка, которому очень не хочется отправиться на тот свет.
Я швыряю кубок на стол. Именно швыряю, как будто это перчатка в лицо обидчику.
Встаю, и мои верные телохранители одновременно становятся позади. Уверена, что руки обоих уже на рукоятях мечей.
– Я более не желаю с вами разговаривать, лорд Страд. Я желаю приказывать и видеть, что мои приказы исполняются немедленно. И так, почему девушка до сих пор не предстала перед моими очами, чтобы я могла убедиться, что она здорова и невредима?
Старик только с третьей попытки хватается за висящий справа от камина шнурок и истерично дергает за него бесчисленное количество раз, пока на зов невидимого колокольчика не приносится слуга.
– Приведите сюда Марну! – требует он.
– Марну, Ваша Светлость? – заикается несчастный парень. Он такой тщедушный, что один вид моей королевской персоны едва не вышиб из него дух, а тут еще и нападки брызжущего слюной старика в придачу. – Какую Марну, Ваша Светлость?
– Ту, с которой я приказал не спускать глаз! – визжит Страд и машет по воздуху сухими кулаками. – Живо!
Девушку приводят через несколько минут – и я хвалю себя за то, что не стала рассаживаться со стариком, ведя интриганские беседы. За это время он наверняка нашел бы способ скрыть следы своего преступления, но они все на лицо.
Господи боже, да она же совсем ребенок! Я в шестнадцать выглядела гораздо старше ее, а Марна больше походит на шестиклассницу – такая же очень щуплая и угловатая. Она такая худая, что скулы под кожей ее лица проступают острыми пиками, как будто там больше ничего и нет. На ней испачканное рваное платье, правый рукав держится у плеча только на честном слове. Под ногтями – грязь, волосы грязные и сбились в колтуны. Я уверена, что все это с ней сделали здесь, потому что мои служанки, хоть и одеты в нищенские домашние обноски, все равно все как одна умытые и причесанные, и точно не похожи на наглядные образцы для изучения скелета человеческого тела.
– Ваше… Величество, – едва слышно выдыхает девушка.
Пытается изобразить реверанс, но от слабости шатается и едва не падает. Только моя своевременная поддержка помогает ей удержаться на ногах. Бедняжка так дрожит, будто у нее под ногами персональное землетрясение силой в десять балов. Кто-то из моих телохранителей угадывает мой кивок в сторону кресла, на котором лежит моя теплая накидка. Я заворачиваю в нее бедняжку, которая пытается сопротивляться и шепчет, что может испачкать дорогой мех.
Даже если бы это действительно был самый дорогой мех на свете – это все равно бы ничего не изменило.
– Теперь все будет хорошо, – уверенно говорю я, присаживаясь так, чтобы смотреть ей в глаза. – Ты поедешь домой.
– Пожалуйста, только не наказывайте брата, – плачет бедняжка. Догадаться, почему сама королева за ней приехала, видимо, не так уж сложно. – Чтобы он не натворил – он ни в чем не виноват.
– Я знаю.
Меня подмывает спросить, что еще с ней делали в этом месте, но благоразумно держу вопрос при себе. Вариантов ужасающе мало и все они укладываются в парадигму этого мира, где женщина – ровным счетом ничто, обслуга для мужчин и бесправное существо, которое можно украсть, лишить еды, пищи и свободы, а потом запросто отдать кому-то из своих мужиков, чтобы тот делал с ней, что ему заблагорассудится. И если с Марной сотворили хотя бы малую часть тех ужасов, которые я могу предположить – я собственными руками оторву Страду его гнусную голову. А этот старый гриб нужен мне живым. Как бы мерзко это не звучало.
Я – королева.
Я должна действовать по-государственному, даже если мне хочется действовать по совести.
Пока старик продолжает трястись, я усаживаю девушку на свое место за столом, подставляю ей тарелку, куда собственной рукой накладываю гору разной еды. Она пытается отказаться, что-то еле слышно шепчет слабыми губами, но я строго смотрю на нее и напоминаю, что нельзя отказываться от королевских угощений. А раз это я предлагаю ей тарелку – значит, и угощения вроде как от меня. Марна быстро набрасывается на еду.
– А теперь, лорд Страд, – я отхожу и пальцем маню его следовать за собой, – самое время обсудить материальную форму ваших глубоких извинений и попытки загладить вину перед короной.
Он послушно семенит следом, лишь стараясь держаться подальше от двух моих стражников, которые так и не отвели ладоней с рукоятей клинков. Может показаться странным, что здесь, в замке, напичканном его воинами, он дрожит при вид всего двух охранников и не пытается взять меня под стражу или сделать своей заложницей. Но здесь, в этом мире, где жизнь обычной маленькой девчонки стоит меньше черствого куска хлеба, королева – неприкосновенна. На меня можно совершить покушение, можно попытаться отравить или подослать наемных убийц, но только тайно, потому что разоблачение или открытая угроза – равносильно самоубийству. И даже мой визит инкогнито (хотя, конечно, все это просто ширма, чтобы не привлекать лишнего внимания) не развязывает старику руки. Одно дело покушаться на меня чужими руками, и совсем другое – лично отдать приказ. Как в том известном сериале, где убийство своего короля сделало героя вечным изгоем и цареубийцей, даже если он избавил от сумасшедшего тирана целую страну.
Так что, конечно, Страду сейчас не сладко – мало того, что его разоблачили, так теперь у меня есть два живых свидетеля его грязного плана и целое доказательство. А если добавить сюда похищение королевской служанки и ее насильно замужество, которое можно расценивать как похищение личной королевской собственности, то неудивительно, почему Страд ведет себя тише воды ниже травы. Уверена, он еще и на колени передо мной бахнется.
– Ваше Величество! – Словно прочитав мои мысли, сухой сморчок бросается мне в ноги, пытаясь ухватить за руку. – Ваше Величество, я только жалкий исполнитель! Меня заставили! Я бы никогда даже подумать не посмел, чтобы совершить такое злодеяние!
– Кто заставил? – холодно интересуюсь я, хотя если подлец сам стал марионеткой, нетрудно догадаться, чья рука руководила его действиями. Но вдруг он меня удивит?
– Это все Великий Магистр! – Старик пытается ткнуться сморщенными губам мне в ладонь, но я брезгливо и резко одергиваю руку. Лишившись опоры, он едва не падает. Жалкое зрелище. Старость должна быть почтенной и мудрой, а не ничтожной. – Он… он…
Страд сильно жмурится и втягивает губы в рот, из-за чего его лицо становится еще больше похожим на старую, уже начавшую гнить тыкву. Так и хочется съязвить, почему он вдруг начал заикаться.
– Он…? – подталкиваю я, но с максимально безэмоциональным видом. Пусть боится неизвестности.
Старик мотает головой и начинает всхлипывать. Господи, сейчас он выглядит даже хуже бедного голодного ребенка, которого держал в плену. Так что весь этот спектакль (хоть на этот он настоящий) меня абсолютно не трогает.
– Магистр что-то знает о ваших грязных делишках, да, лорд Страд? – озвучиваю свою версию.
Почему я сделала такой вывод? Потому что его богатство слишком явно бросается в глаза. Точнее говоря – его слишком нагло выставляют напоказ.
– Мое терпение почти иссякло, – нетерпеливо постукиваю пяткой.
– Мой медный рудник, Ваше Величество… – Старикашка так истерично дергает себя за волосы, как будто избавление от последних жидкий волосенок на плешивой морщинистой башке избавит его от королевского гнева. – Я… мне пришлось… У меня пять дочерей. Одна безобразнее другой! Мне нужно дать им достойное приданое, чтобы хоть кто-то согласился взять их в жены!
Я с трудом проглатываю желание рассмеяться.
Как говорится – это было бы смешно, если не было бы так печально.
– Два года назад… – Он с трудом подбирает слова и все время поглядывает на моих воинов, опасаясь, что любое неверно подобранное слово может стоить ему жизни. – Мой рудник… он работает, Ваше Величество.
Признается он с видом обреченного на казнь, которому не нужен суд и приговор, чтобы понимать, что его песенка спета.
Медный рудник. В эти времена значение имеют лишь две вещи – ресурсы и знания. В особенности те ресурсы, из которых можно чеканить монеты и ковать инструменты. И хоть медь ценится меньше железа, распространена она почти повсеместно, а значит – и востребована больше.
– И как долго ваша «не работающая» шахта – работала? – Даже если предположить период в полгода, этот старик обокрал корону на значительную сумму. А ведь таких, как он, наверняка много. Неудивительно, что у бедной Изабеллы голодали даже мыши. – Я задала вопрос, лорд Страд!
– Два года! – почти истерично пищит он и снова колотит лбом пол. – Я только хотел приданое для своих дочерей, Ваше Величество! Только полгода… Или год. Но потом приехал Магистр.
На этот раз я даже не удивляюсь – в моем королевстве нет места, куда бы этот змееглазый монстр не запустил свои щупальца.
– Магистр приехал с проверкой, обнаружил, что рудник работает и… пригрозил, что все расскажет Вашему Величеству, если я не соглашусь делиться с ним.
– Коррупция в действии, – бормочу себе под нос, но потом прячу слова за покашливанием. – Дайте угадаю, Страд – Магистр проявил понимание и участие к вашей тяжелой судьбе и пообещал держать язык за зубами в обмен на свою долю.
Старик кивает.
– То есть, лорд Страд, кроме того, что вы пытались меня убить, вступив в преступный сговор, все это время вы еще и скрывали налоги от короны? Сначала вы украли у меня деньги, потом – служанку, а сегодня – едва не украли жизнь. Я ничего не перепутала, старик?!
Последнее буквально рявкаю, так что Страда покидают остатки смелости – и он окончательно растекается в лужу. Бьется лбом в пол, при этом зачем-то пытаясь попасть по носкам моих сапог, но я каждый раз удачно отступаю.
– Ваше Величество, я раскаиваюсь! Я так искренне раскаиваюсь!
– О, не сомневаюсь, что сейчас-то вы искренни как никогда, Страд! Ничего так не очищает нас от лжи, как близость возмездия! Или вы полагаете, что вам все сойдет с рук?
– Я готов, Ваше Величество! – Он все-таки успевает вцепиться в края моих сапог и противно скребет по ним ногтями. – Я… любую плату… любую!
Даже хорошо, что все это он озвучил сам, даже если я приехала сюда с намерением вытрясти из этого негодяя как можно больше. Но все складывается как нельзя удачнее.
– Надеюсь, Страд, вы понимаете, что вам придется очень раскошелится, потому что на кону стоит не только ваш титул, родовые земли и судьбы любимых дочерей, но и ваша собственная жизнь?
Он только всхлипывает. Удивительно, как меньше чем за час самоуверенный гадкий старик превратился в жалкое ничтожество. Если бы в моих руках было больше власти, я бы, пожалуй, поступила именно так – отняла бы у него все, передала титул какому-то более лояльному вассалу, а самого Страда и все его семейство отправила в далекую ссылку. Но сейчас такое решение было бы слишком рисковым. Неоправданно рисковым. А старик и так готов на все мои условия.
Значит, нужно просто их озвучить.
Помню, на одной из игр мне пришлось играть герцогиню, которой предстояло наказать своего вассала. И у меня никак не получалось сделать голос достаточно грозным, чтобы это выглядело естественно и, главное, абсолютно уверенно. Я все время пищала, как будто от того, скажу я реплику или нет, зависела и моя жизнь тоже. И тогда один из моих «подданных» – Дмитрий Нестеров, огромный двухметровый парень в самых роскошных доспехах, сказал: «Слушай, ты просто представь, что перед тобой – не человек, а пес, который тебя укусил. Вот ты шла по улице, увидела этого бедолагу и решила поделиться колбасой. Накормила его, а он вместо того, чтобы лизнуть в благодарность руку, вонзил в нее зубы».
Тогда это отлично сработало, потому что что-то подобное в моей жизни уже было, и старые воспоминания из детства заныли в ладони почти незаметными шрамами. Сейчас я снова вспоминаю и тот совет, и ту маленькую грязную собачонку, с которой поделилась единственным бутербродом, а в ответ получила черную неблагодарность, уколы от бешенства и нагоняй от матери. Кстати, не лишним будет вспомнить, что этот старикашка похитил и держал в плену сопливую девчонку, а ее малолетнего брата заставлял делать вещи, за которые его запросто могли придушить без суда и следствия. Будь на моем месте какой-то реальный король или королева – с великой долей вероятности маленького Морта ждала бы именно такая участь.
– Лорд Страд, – я придаю своему голосу суровый и безапелляционный тон без тени намека на саму возможность что-то оспорить. – Я желаю, чтобы вы возместили все причиненные короне убытки. В пятикратном размере.
Даже один из пары моих телохранителей не сдерживается и выразительно хмыкает в кулак.
Да, это огромная сумма.
Но я не оговорилась, потому что никакая цена не может быть больше цены собственной жизни. Особенно если ты – привыкший жить в роскоши старик, который совсем не хочет встречать старость на смертном одре, и готов на все, чтобы вырвать у смерти еще хотя бы пару лишних деньков.
– Ваше… Величество… – заикается Страд. Поднимает голову – и я с удовлетворением наблюдаю, как кровь отливает от его лица, и оно становится похожим на бледную и давно высохшую медузу. – Помилуйте…
– Именно этим я как раз и занимаюсь, Страд – милую вас. Но если вдруг вам кажется, что цена слишком высока, вы всегда можете удовлетворить мою жажду справедливого возмездия собственной головой, которую я прикажу насадить на пику, полить смолой и поставить на стене моего замка, чтобы даже через несколько лет я могла приходить и любоваться предсмертным выражением вашего лица. Я слышала, иногда оно может быть очень даже забавным.
Видимо, я все делаю как надо, потому что Страд бледнеет еще больше, становясь почти того же землисто-серого цвета, что пол у нас под ногами.
– Я желаю, чтобы все запасы меди, которые сейчас находятся на ваших складах, вы сегодня же отправили в Драконье гнездо. Все, до последнего слитка и самого маленького кусочка руды. И весь следующий год все, что будет добываться на вашем руднике, вы будете в полном объеме отправлять Короне в знак уплаты ущерба, который нанесли годами воровства.
Он обреченно кивает. А что еще ему остается?
– Через год доля добычи будет составлять пятьдесят на пятьдесят, – продолжаю я, и бедняга Страд только охает. – И только спустя назначенный срок мы с вами подумаем о справедливой доле добычи. А чтобы вы не вздумали снова обвести меня вокруг пальца, я пришлю к вам своих людей, которые будут следить за добычей, проверять, чтобы рудник работал, а руда не растворялась в воздухе.
– Да, Ваше Величество. – Кивок, вздох.
– Кроме того…. – Я нарочно выдерживаю паузу, чтобы насладиться очередной порцией сокрушительных стонов. Он правда думал, что я ограничусь только этим? – В знак своего глубоко раскаяния, а также чтобы хоть немного загладить вину за содеянное, которое не случилось только по великому проведению Безначального, вы заплатите контрибуцию. В размере… пятидесяти тысяч золотом.
Это много.
Это больше, чем вся полученная медь за все годы в ее денежном эквиваленте.
Но кто сказал, что жизнь стоит дешевле?
– Ваше Величество… – начинает задыхаться старик, но я пресекаю его резким окриком.
– Страд, мне показалось или вы хотели предложить взамен вашу голову? Я как будто не расслышала. Или… расслышала?
Он стонет, но все-таки отрицательно мотает головой.
– Я рада, что мне все-таки послышалось, – улыбаюсь с заметным ехидством. – И раз уж вы накрыли мне и моей служанке целый стол, то я воспользуюсь вашим гостеприимством. А ваши люди, тем временем, соберут всю положенную сумму, чтобы я возвращалась домой не с пустыми руками.
– Мне нужно больше времени, Ваше Величество!
– Мне кажется, вы снова пытаетесь меня обмануть?! – Если честно, прямо сейчас мне очень хочется врезать по его сморщенной физиономии, чтобы раз и навсегда отучить врать. Но я – королева, и меня не поймут, если я буду пачкать руки об недостойного вассала, чья жизнь в данный момент не стоит выеденного яйца. – Еще одно слово поперек моего крайне милостивого и щедрого решения – и я увеличу срок еще на год, а сумму – вдвое!
– Я… я… – Он кое-как поднимается на ноги, но ужасно горбится и хромает. Как будто тот напыщенный индюк, который встречал меня на пороге замка и вот эта старая развалина – два разных человека. – Я немедленно отдам распоряжения! Вы так добры и милосердны!
Я молча усаживаюсь за стол и с самым довольным видом, наконец, смакую вино. Оно и правда вкусное – мягкое, сладкое с едва уловимой ягодной кислинкой.
– Кстати, лорд Страд… – останавливаю его, когда старик уже шаркает к выходу.
Он замирает и втягивает голову в плечи, прежде чем развернуться.
– И пару бочонков этого славного вина тоже. – Салютую ему кубком и триумфальной улыбкой.
Ну что, Мариночка, ты сегодня была просто на высоте!
