Текст книги "Защитник Драконьего гнезда. Том второй (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
Глава сороковая: Изабелла
Глава сороковая: Изабелла
Мы с Анвилем на пару стоим возле стола с разложенной на ней картой Артании. Пока что рядом больше никого нет. Появятся чуть позже. Пока нам надо прийти к одному знаменателю в наших дальнейших действиях.
И первое, что уже сделано, из Драконьего гнезда разосланы все вороны. Их адресаты – лорды, в верности которых Анвиль более-менее уверен; его личные знакомые среди знать и торговых представителей; все остальные, на кого хватило птиц. Таким образом мы планируем провести нечто вроде опроса – кто, что знает о происходящем и на какой он стороне выступает. Разумеется, четкой картины таким образом не получить. Особенно в плане выбора стороны конфликта. Но силы лояльных Короне лордов мы призываем исполнить свой долг и прибыть в Драконье гнездо с подмогой.
Призрачная надежда, что все рассказанное молодым Арадэем – всего лишь жалкий розыгрыш, еще теплится, но исходить мы будем из худших вариантов развития ситуации.
– Я могу перехватить их здесь, – Анвиль указывает на переправу через одну из рек. – Узкое место. Они не смогут атаковать всеми своими силами.
– Ты? – спрашиваю настороженно.
– Да. В форме дракона. Страх – великое дело. Кто-нибудь из заговорщиков точно повернет обратно, когда ему на голову полыхнет пламенем. Далеко не каждый готов отдать жизнь за призрачные воззвания, если они вдруг оборачиваются не легкой прогулкой, а кровавым месивом.
– С ними будут маги… Мы можем предоставить им отца Винсентиуса. Пусть скажет, что не было никакого принуждения, что венчание прошло по всем законам.
– Ты сама понимаешь, это ничего не изменит. Уверен, Магистр не просто так сказал насчет церкви и ее непринятия нашего союза.
– Подкуп?
Дракон пожимает плечами, но его ответ мне и не нужен. Все банально до оскомины. Чтобы вложить в головы людям свои мысли, нужно дать им правду, но частично исказить ее ложью, домыслами. Прежний король не просто был убит, а по наговору собственной жены. Королева не просто бездетна, а из-за своих греховных похождений. Плюс ко всему этому немного звонкого золота в нужные карманы – и вот уже святая церковь делает скорбное лицо и выносит вполне себе ясное обвинение в принуждении одного из своих членов.
И это полная задница, как бы некрасиво это ни звучало. Потому что мы напрочь проиграли информационную войну. Пока разбирались с текущими делами, пока пытались кое-как выбраться из долгов и оглянуться, чтобы понять, кому вообще из подданных можно доверять, – на той стороне не спали, а готовились. Основательно и планомерно, не забывая прикрыть собственную жажду власти фиговыми листочками правомерности. Впрочем, судя по всеми, не такими уж и фиговыми.
– Мы должны ударить на упреждение, – говорит Анвиль. – Должны сбить первый порыв. Два-три точечных удара – и Великие лорды задумаются, следует ли лезть туда, куда приглашает их Магистр.
Мне не хочется спорить с Анвилем, кто я такая, чтобы оспаривать его боевой опыт? Но очень хорошо помню ту его схватка с силами Фарвурда. Да, с обычными воинами он бы справился без проблем. Но вот маг чуть было не перевернул схватку в совершенно иную сторону. И там был всего один маг. А если будет пять? Десять? В одном месте.
В моей голове миллион и одна мысль. Их так много и все кажутся такими важными, что хочется ухватить сразу все. Ухватить, обдумать и реализовать. Но у меня совсем нет опыта в ведении батальных действий. Зато я очень боюсь за мужа. Возможно, именно страх хватает меня за задницу и заставляет шарики в моей голове активнее совокупляться с роликами. Звучит так себе, но главное – это выцепить потенциально полезные идеи.
Подхожу к Анвилю вплотную и кладу ладони ему на грудь. Он тут же накрывает их своими.
– Просто послушай меня, – прошу, заглядывая ему в глаза. Не заискиваю, не стараюсь играть дурочку или, напротив, умудренную опытом роковую женщину. Я не такая. Я просто попаданка, которая хочет остаться там, где оказалась, и с теми, с кем свела ее судьба. А потому и говорю так, как получается само собой.
– Я слушаю, – не понимает дракон.
– Тебе действительно нужно ударить на упреждение. Но не атаковать армии, а замедлить их продвижение. Максимально замедлить, насколько это возможно.
– Смысл? Они все равно придут. Рано или поздно.
Медленно выдыхаю, сосредотачиваясь на той нити, которая успела сложиться у меня в голове. Это именно нить – тонкая и зыбкая, дерни чуть сильнее – порвется, а все нанизанные на нее планы разлетятся под ноги. И уже не собрать.
Перед нашим импровизированным советом мы поговорили с приснопамятным Аддагатом таар’Ниазамом, Втором голосом Гильдии Паруса и Соли. Анвиль предложил ему частичное покрытие нашего долга, а также заказал подзорную трубу или, возможно, целый телескоп, на что досточтимый торговец очень сильно порадовался, однако ненавязчиво попросил плату вперед, обосновав это тем, что по Артании ползут нехорошие слухи о, якобы, серьезных притязаниях на Корону со стороны некого Совета.
И это его опасение становится еще одним звоночком в копилку правдивости слов младшего Арадэя. Уж кто-кто, а серьезные торгаши обязаны держать нос по ветру.
Но дело вовсе не в опасениях Аддагата. Дело в том вопросе, который задаю ему напоследок.
– Зачем торговой гильдии болота ллисканцев?
Вопрос, который мучает меня с самого начала, когда узнала о незавершенной сделке между торговцами и Лаэртом.
– Ваше Величество, – во все тридцать два улыбается Аддагат, – при всем к вам моем неисчерпаемым уважении, я не имею права разглашать секреты и цели гильдии. Признаться, даже если бы и хотел разгласить, все равно бы не смог. До моего ничтожного чина…
– Вы – Второй голос, – прерываю его ложь. – Выше вас – только Первый голос. Имейте каплю совести и чувства самосохранения прежде, чем в следующий раз в глаза врать законной королеве. Скажите, что на вашей родине делают с лжецами, пойманными на их лжи?
Торгаш перестает улыбаться. Его лицо заостряется, на скулах проступают желваки.
– Я задала вопрос, – чуть повышаю голос, когда Аддагат продолжает молчать.
– Все зависит от лжи, Ваше Величество, – с явной неохотой выдавливает из себя торговец. – Чаще всего, с таким человеком просто более не ведут дела.
– Ты понял мой вопрос, досточтимый Аддагат.
– Если ложь серьезная, виновнику могут вырвать язык.
Он сглатывает, будто палач уже лезет ему в рот с раскаленными клещами.
– Тогда спрошу еще раз, зачем торговой гильдии болота ллисканцев?
– Как стало известно главам гильдии, в этих болотах может располагаться месторождение какого-то невзрачного минерала. Или, вернее, соли. Обычной соли. Говорят, на далеком Юге люди сумели извлечь их этой соли яркие искры, которыми радуют своих детей. Гильдия просто имела планы торговать этой солью. В наших землях от нее совсем нет прока.
И вот так у меня все сложилось.
Разумеется, никакие болота ллисканцев торгаши не получат.
Аддагат сказал минимум, который смог. Попытался, разумеется, приврать и приуменьшить важной этой самой «обычной соли». Только речь, с огромной долей вероятности, идет о той самой селитре, которую я уже искала по записям в замковых книгах и свитках.
Могу ли я ошибиться?
Да, разумеется.
И именно потому обязана убедить Анвиля в собственной правоте.
– Правильно я понимаю, что прямо сейчас к нам в гости выступили две армии? – спрашиваю Анвиля.
– Очень на это похоже.
– Правильно я понимаю, что атаковать они планируют одновременно с двух сторон?
– Скорее всего.
– И этой атаки нам не выдержать?
Вижу, как дракон с силой сжимает челюсти.
– Я не смогу защитить всех, – все же находит в себе силы признаться.
И я приподнимаюсь на носочки, чтобы поцеловать его. Потому что понимаю, как непросто сильному и уверенному в себе мужчине признаться слабой женщине, что он чего-то не может.
– Я не сошла с ума, если тебе вдруг так сейчас покажется, – говорю сквозь улыбку.
В ответ он смотрит на меня нахмуренным настороженным взглядом.
Наверное, уже понимает, что ничего хорошего от меня ждать не следует – и услышанное ему точно не понравится.
И ведь прав.
– Я поеду к ллисканцам.
В первые мгновения мне кажется, что он меня не услышал, потому что в выжидательном взгляде и напряженном выражении лица не изменилось ровным счетом ничего. Зато потом эмоции пробиваются наружу потоком пока невысказанного возмущения.
– Прошу, послушай меня… – перебиваю, пока он не послал меня ко всем чертям и не запер в какой-нибудь неприступной башне, чтобы по собственной глупости ненароком не поранилась. – Мы знаем, что среди них будут маги. И мы знаем, что с двумя армиями нам не справиться. Но мы можем задержать продвижение одной и значительно потрепать ряды другой.
Замолкаю, давая мужу время осознать услышанное.
Глава сорок первая: Изабелла
Глава сорок первая: Изабелла
– Продолжай, – говорит очень хриплым голосом.
– Я постараюсь заключить с ллисканцами договор. Постараюсь перетянуть их на нашу сторону. Отвезу им лекарства, предложу во владение земли, на которые они совершали набеги. Я сделаю их вассалами Короны. Мятежники все равно пойдут через их земли. И вряд ли станут церемониться с дикарями, которым не понравятся незваные гости. Им все равно придется драться. Но я хочу, чтобы в болотах, куда ступит целая армия, стрелял каждый куст, чтобы ни одна тропа не осталась без волчьих ям. Сейчас, когда племена ллисканцев объединены, у нас есть шанс если не остановить армию мятежников, то сделать ее сильно меньше.
Говорю – и сама понимаю, что звучит, как бред.
Но именно этот бред я и должна сделать реальностью. Вариантов нет.
– Они убьют тебя. Даже не станут слушать. Если кто и должен говорить с ними – то это я.
Так, с самим фактом переговоров уже не спорит – хорошо.
– Ты – дракон, Анвиль. И ллисканцев терроризировал тоже дракон.
Он резко выдыхает и делает несколько нервных шагов по комнате.
– Это еще не все, – говорю прежде, чем он найдет еще одну причину, почему мне нельзя ехать к ллисканцам. – Мы можем – и сделаем оружие, о котором еще не знают в этом мире. У нас почти все для этого есть… – кроме времени, но об этом я говорить не буду. – И один из самых важных элементов этого оружия находится на земле ллисканцев. Я должна найти его и опробовать. Прости, но ты не сможешь.
И я не факт, что справлюсь. Я просто любознательный реконструктор. А от теории до практики, как известно, иногда километровая пропасть.
– Думаешь, я позволю тебе ехать в руки убийц?
– Такие же убийцы охраняют наш замок, – улыбаюсь ему. – Такие же убийцы спасли тебя от смерти, а потом помогли отвоевать этот замок. Ты доверяешь этим людям с гор?
– Да, – будто нехотя, отвечает Анвиль.
– Тогда почему заранее не доверяешь таким же, но из болот? Это один народ, с одной историей и схожими традициями. Если покопаться в их прошлом, уверена, когда-то их предки пришли в эти земли, а потом, когда их численность разрослась, постепенно расселились по округе, тем самым положив начало многим племенам. Но что это меняет для нас?
– Это меняет все, Би! – повышает голос дракон.
И я очень хорошо вижу, как трудно ему сдерживаться.
– Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится, – продолжает уже чуть спокойнее. – Нет, мы найдем другой способ. Скажи мне, как выглядит этот твой недостающий элемент для оружия. И я притащу тебе его вместе с проклятыми болотами, если на то будет необходимость.
– А кто приостановит продвижение армии Магистра? Мосты, перевалы, переправы, подводы со снабжением – нужно уничтожить все, что испортит им настроение, но при этом не подставиться самому. – Снова подхожу к нему и заглядываю в глаза. – Кто обеспечит подготовку Драконьего гнезда к обороне? Кто поставит под копье всех оставшихся лояльными Короне лордов? Кто восстановит добычу олова в твоих собственных шахтах? Я не смогу быть сразу в нескольких местах, я как черепаха, ползу медленно и грустно. А ты можешь быть сразу везде, можешь быстро преодолеть огромные расстояния. И мы должны это использовать.
Никогда прежде я не видела мужа таким сосредоточенным и погруженным в себя. Кажется, что сейчас в его голове идет непримиримая борьба между долгом и страхом за меня. Причем я ни в коем случае не говорю, что во всех своих предложениях права на все сто процентов. И сомнений во мне столько, что хватит на десятерых куда более уверенных королевишн, чем одна странная попаданка. И как бы мне хотелось услышать, что все наши дела совсем не так уж и плохи. Но только услышать я хочу чистую правду, а не сладкие увещевание, от которых хочется прикрыть глаза и блаженно улыбаться в полной уверенности от того, что все как-то само разрешится.
Я не хочу розовые очки. Я хочу видеть мир таким, какой он есть, пусть даже он будет грязным и жестоким. И не нужно мне никаких «Я все решу!», если это неправда, если эта пустая бравада и попытка защитить меня, которые с большой долей вероятности приведут к гибели любимого мужчины.
Я. Хочу. Видеть. Мужа, дочь, весь мир вокруг. Я хочу быть зрячей частью этого мира.
Я-я-я… последняя буква алфавита. Но мне совсем не стыдно за собственные мысли и желания.
– Мы уже многое прошли вместе, – продолжаю я. – Не знаю, как для тебя, а я в этом новом для себя мире каждый день будто целую жизнь проживаю. Рядом с тобой. Вместе с тобой. И все проблемы, которые были, мы, так или иначе, преодолели вместе. – Протягиваю ему руки. – Даже когда я набралась наглости вытребовать с тебя на мне жениться. Потому что источником почти всех проблем была и есть я сама, хоть, клянусь всеми котиками мира, я, правда, не специально.
Анвиль едва заметно ухмыляется, но пока просто выжидательно смотрит на меня.
– Прости, но я хочу всю свою жизнь прожить с тобой, драконяка.
– Драко… няка? – кажется, на несколько мгновений из его взгляда хотя бы частично уходит напряжение.
– Я так тебя иногда называю. И хочу и буду называть дальше. Очень долго. Потому что хочу всю свою долгую жизнь идти с тобой рука об руку, – не знаю, насколько мои слова звучат пафосно или слюняво, но они идут от самого сердца, а это для меня сейчас самое главное. Я больше не боюсь быть перед своим мужчиной настоящей, откровенной, эмоциональной. Я больше не сомневаюсь в себе. – Но иногда трудности нужно делить на двоих. Не для этого ли, в том числе, и существуют семьи?
– Ты говоришь странные слова, – он все же шагает ко мне и протягивает руки в ответ, а потом с силой прижимает меня к себе. – Ты понимаешь, что я сдохну, если с тобой что-то случится?
– А ты понимаешь, что таким образом признался мне в любви? – говорю едва-едва, потому что дышать и правда не очень удобно.
– Женщина, о чем ты только думаешь?
– О самом главном, – он чуть приотпускает меня. – Ты и Амелия – самые главные для меня люди на всем свете. Что в этом, что в любом ином. И именно о вас я думаю всегда в первую очередь и буду думать. Поверь, я тоже на что-то гожусь. И давай вместе поставим на место всех ублюдков, которые пытаются испортить нашу жизнь.
– Какие выражения, Ваше Величество. Я уже говорил, что верю в тебя и горжусь тобой, – он снова абсолютно серьезен. – С тобой отправится шаман. И три десятка воинов. Не лезь на рожон, не настаивай на переговорах, если ллисканцы откажутся с тобой встречаться. Не оставайся одна. Не пей и не ешь ничего из их подношений прежде, чем еду не попробует шаман. Не...
Не могу скрыть улыбку. Глупую и неуместную, но будто по собственной воле расползающуюся по моему лицу.
– Что? – хмурится Анвиль.
Отрицательно мотаю головой. Ну не говорить же мужчине, который о тебе беспокоится, что все эти его слова напоминают мне о кудахтанье заботливых мамочек. А ты покушала? А варежки взяла? А шапку надела? А парень есть? А на работе не обижают?
Что там говорить, я, кажется, и сама такая же кудахтающая мамочка, даже еще более нервная, судя потому, как себя вела последние дни, когда Амелия проходила обряд за обрядом.
– Я все сделаю, как ты скажешь, – обещаю с полной готовностью.
И это чистая правда.
На самом деле, в его словах, определенно, есть логика. Местами возведенная в абсолют, возможно, но уж прислушаюсь я к ней точно.
– А еще нам будут нужны кузнецы, – говорю, пока не забыла. – Самые лучшие, каких только сможем найти.
– Для твоего оружия?
– Да.
– Ты уверена в его эффективности?
– Да.
И снова крепкие объятия. Просто объятия – ни сомнений, ни расспросов. И вот как я могу не оправдать доверие такого мужика?
По правде, мне, конечно, страшно. И наверняка будет еще страшнее, как только плотнее осознаю неотвратимость и масштаб всего происходящего. Какой из меня переговорщик? Смогу ли убедить ллисканцев? Смогут ли они оказать вторгшейся к ним армии достойное сопротивление? Станут ли они вообще делать это? Не разбегутся ли и не попрячутся ли до момента, пока все закончится? А если буду достаточно убедительной, хватит ли мне времени, чтобы отыскать селитру и вовремя доставить ее необходимое количество в Драконье гнездо? А если торговец вообще не о селитре говорит, а я ошиблась?
Сомнений – огромный воз и еще огромный воз. Никаких маленьких тележек.
– Если нужны дополнительные кузнецы, – задумчиво говорит Анвиль, – значит, нужны и новые кузни?
А вот об этом я и не подумала. Все же одна голова хорошо, а две – куда лучше. Особенно когда вторая – умная и способна предвидеть всякие подводные заковыки. Потому что я вижу только общую картину, с частностями же большие проблемы.
Что ж, а теперь к этим самым частностям перейти самое время. Нужно сразу по максимуму продумать, что и как мы станем делать. Понятное дело, от случаев вроде «шеф, все пропало» никто не застрахован, тем более чета монархов, под чьим троном ушлые вассалы уже разжигают костер. Но план – нужен, чтобы был, и чтобы его придерживаться.
Глава сорок вторая: Изабелла
Глава сорок вторая: Изабелла
Меня выкручивает и выворачивает в бесконечной непрекращающейся агонии. Когда-то краем уха я слышала, как действуют нервнопаралитические яды, как они сводят с ума мельчайшие синопсисы, забивают их и по итогу делают абсолютно непроницаемыми для электрических сигналов между клетками. И вот сейчас у меня именно такое чувство – полнейшей потери ориентации, невозможности контролировать собственный организм, невероятной паники вкупе с жуткими судорогами. Не уверена, что последнее должно иметь место быть, но оно есть.
Все это осознаю лишь отчасти, лишь поверхностно и отрывками, потому что разум, поначалу, пусть и с огромным трудом, но воспринимал хотя бы часть информации, теперь почти умер.
Перед глазами мелькают разноцветный образы, перемещаются какие-то тени, но я не в состоянии понять – кажется это мне или что-то действительно происходит вокруг.
Одно я знаю – это снова кошмар.
Проклятый тяжелый кошмар.
Нужно только потерпеть – и все закончится. Потому что все это нереально, все это лишь в моей голове. Пусть и невероятно чудовищно мучительно.
– Маленькая дрянь почувствовала себя настоящей королевой, – слышу шелестящий голос – и тело разрывается сотней вопящих кровоточащих кусков плоти. – Это даже занятно.
Понятия не имею, могу ли отвечать, но желания вступать с ним в диалог нет никакого.
– Слабость порождает сомнения. Сомнения порождают неповиновение. Неповиновение порождает восстание.
Каждое его слово рассекает меня на части. Каждая его пауза собирает меня заново. Калейдоскоп из чавкающих звуков, брызг крови и внутренностей, взрывающей сознание боли. И ничего не сделать, никуда не сбежать, не укрыться.
Я в полной власти неведомого садиста.
– Глупая дрянь сделала неверный выбор.
Мир вокруг затапливает тягучая сводящая с ума вонь. Не хочу думать, на что это похоже, не хочу цепляться за неподконтрольные образы в голове, не хочу...
Но все равно вижу себя летящей вниз, в черный провал, заполненный сотнями... нет, тысячами обезглавленных, растерзанных тел. Женщины, мужчины, дети, старики. Обожженные, со страшными рваными ранами, выпотрошенные, но... боже, все еще шевелящиеся, тянущие ко мне руки с черными отслаивающимися ногтями.
Они и есть источник вони. Они, раздувшиеся и одутловатые, стали домом и кормом для легиона белых безглазых червей, что пируют на них и размножаются.
Вопль ужаса и отвращения взрезает собственный слух, потому что я просто не в состоянии все это вытерпеть.
– Это те, кто поверил маленькой шлюшке, – нашептывает невидимый мучитель. – Кто доверился ее змеиному языку. Ты посчитала себя самой умной и хитрой? Но вовремя раздвинуть ноги – это не хитрость.
Падаю глубоко сквозь измазанные кровавой слизью тела и застреваю в их беспрестанном шевелении, попытках выбраться наверх, к подобию света и свободы. Они вокруг меня, они везде. И я уже ничем не отличаюсь от них. И могильные черви тоже понимают это, потому что набрасываются на меня, вгрызаются и проникают в меня. Я больше не человек, более не мыслящее существо – я лишь корм.
Не хочу чувствовать, не хочу думать! В голове сонм голосов – рыдающие, требующие, вопрошающие, проклинающие. На разные лады, на разных языках. Но я их понимаю. Я знаю, что им всем надо: им нужна я. Чтобы спросить за все, что я сделала. Чтобы посмотреть мне в глаза. Чтобы убить за то, что причинила им боль, обманула, предала.
Нет!
Это не я! Я не могла!
Кричу‚ в ничто срывая голосовые связки, отхаркиваясь кровью.
– А ведь все могло быть иначе... веришь?
Все исчезает.
Нет ни шевелящихся тел, ни червей, ни даже терзающей меня боли. Есть приятная ласковая прохлада набегающих на обнаженные ноги волн.
Открываю глаза.
Я лежу на бесконечном песчаном пляжу, а над головой светит яркое солнце. Прозрачная вода, омывающая мои ноги, настолько приятна, что я почти боюсь этого ощущения, боюсь, что все снова может рухнуть туда, в темноту и вонь.
Оборачиваюсь – это какой-то тропический берег, за спиной раскинулся густой лес из пальм и каких-то экзотических для меня растений. Легкие порывы ветра подхватывают диковинный аромат цветения неизвестных мне цветов и обволакивают им меня, точно дорогим парфюмом.
– Нравится?
Меня будто подхватывает и относит на несколько метров в сторону. Не какой-то силой – всего лишь реакция собственного тела. Это страх. Ужас перед существом, которое стоит всего в шаге от того места, где только что лежала.
Но теперь его голос звучит вполне спокойно – и уже точно не причиняет мне боль. Но я все равно уверена, что это именно та тварь.
– Что тебе надо? – игнорирую его вопрос.
Я не могу рассмотреть, кто это. Среднего роста, очень худой, в какой-то полуистлевшей мешковине или жалком подобии дорожного плаза с капюшоном, в который кутается так, что не разглядеть ни клочка кожи. Если бы не странная подрагивающая полумгла вокруг него, вполне можно принять за жалкого бродягу.
– Помочь.
– Я уже сказала, что не нуждаюсь в твоей помощи.
– Тебе нравится терпеть боль? – сейчас в его голосе можно разобрать почти самое настоящее участи. Точно этой твари не все равно на мои дела, точно не оно уже не первую ночь мучает меня.
– Нет, – на языке вертится еще множество слов, но провоцировать гада на новую порцию пыток совсем не хочется. Чем дольше мы вот так беседуем, тем легче пройдет ночь.
– Мы можем обойтись без боли. Можем встречаться здесь или в любом другом месте, где ты захочешь.
– Встречаться?
– О-о-о, – хриплый кашель, который, должно быть, обозначает смех. – Нет. Я, к сожалению, настолько стар, что давно не испытываю влечения к женщинам. Впрочем… – в сгустке полумглы вокруг существа пробиваются ветвистые молнии, в воздухе появляется легкий запах озона, – с тобой я, кажется, снова обретаю жажду жизни. Это хорошо, это интересно. Когда раз за разом проживаешь столетия, однажды ловишь себя на мысли, что уже нечему удивляться. А ты меня удивила, маленькая… королева, – снова каркающий кашель.
– Ты Пожиратель снов? – спрашиваю совсем не то, что хотела.
– Имена, клички, титулы, звания… все это придумано одними людьми для других людей и никогда не несет никакого истинного смысла. Но если тебе так будет легче – когда-то у меня было и такое имя.
– Тебя пробудил Лаэрт? Что тебе надо?
Пожиратель едва заметно отрицательно дергает головой.
– Все не то, маленькая королева. Я пробудился сейчас, а мог пробудиться через тысячу лет – ничего бы не изменилось. Люди не меняются. Поверь… хотя, ты ведь и сама это знаешь.
Он подается немного ко мне – и я отступаю на шаг. Не специально, на чистом автомате.
– Ты – не она. И ты не отсюда. Но в твоем мире все то же самое. Кровь, жадность, предательство и ложь. Ничто не меняется. Ни время, ни пространство не способны изменить человека.
Наверное, на моем лице что-то отражается, потому что Пожиратель снова отступает.
– Я прав. Признай это хотя бы для себя.
– Признать что? Несовершенство людей? Да, это действительно так. Но и что? Почему ты берешь на себя право судить? Скольких невинных ты убил? Чем ты лучше других? Какое право имеешь кого-то в чем-то обвинять?
На этот раз ему откровенно смешно – и каркающий смех точно наждачка скребет меня по коже, но это даже близко не та боль, которая терзала меня совсем недавно.
– Мне многое непонятно о твоем мире, маленькая королева, но и там я хорошо вижу пастухов и стада. Кто и почему наделил пастухов властью, а каждую овцу в стаде – длинным языком?
– Любишь уходить от прямых ответов?
– Хочешь правду?
– Именно о ней и прошу.
Понимаю, что нахожусь далеко не в самом выгодном положении, чтобы настаивать хотя бы на чем-то, но раз у нас получился неожиданный диалог, почему не попробовать вытащить из него что-то такое, что потом можно будет использовать? Пусть даже не против него самого, но хотя бы для собственной за щиты.
Подумаешь, что стою перед ним в почти прозрачной ночной рубахе. Не дождется, урод, чтобы испытывала перед ним хоть каплю смущения.
– Изволь, маленькая королева. Ты считаешь, что правда на твоей стороне? Можешь не отвечать, я это знаю. Но ровно так же считал несчастный лорд Фарвурд, когда пришел к твоим стенам с вполне законными, как он считал, притязаниями.
– У него не было никаких законных притязаний. Он хотел воспользоваться ситуацией, за что понес справедливое наказание. Очень мягкое, к слову говоря. По закону, я бы могла назвать его изменником и казнить.
– Почему не сделала этого?
Что ответить? Что тогда я понятия не имела, кто я и где я? А сейчас бы я смогла приказать убить человека? Одно дело видеть, как кто-то умирает рядом, но совсем другое – собственным словом направить руку палача.
– Потому что была занята.
И это чистая правда.
– Потому что была слаба. – Отрицательно качает головой Пожиратель. – А сейчас? Сейчас стала сильной? Сейчас сможешь перерезать горло? Любому, кто встанет на твоем пути, кто посягнет на Корону.
– Я – не ты. Я – не убийца. Я не убиваю из прихоти и уж точно не стану убивать невиновных.
Знаю, что говорю высокопарно и не факт, что полностью откровенно, потому что и сама понимаю, что в жернова чужих разборок легко могут попасть люди, которые к ним не имеют вообще никакого отношения.
– Фарвурд сошел с ума, а бешеная собака – опасна для всех. Люди, которые сейчас едят и совокупляются возле твоих стен, готовы были поднять тебя на вилы, когда сила была на их стороне. Сила! Как считаешь, все эти несчастные мужчины и женщины проливали бы слезы, если б тогда рядом с тобой не оказалось цареубийцы?
– Не проливали бы, – говорю совершенно откровенно.
– Они бы вернулись к своим плошкам с помоями и продолжили бы совокупляться, уже через сутки забыв, что свернули голову собственной королеве. То же самое сделают те, кого ведет под твои стены небезызвестный тебе маг. Люди, идущие за ним, свято верят в твою распущенность, маленькая королева. Возразишь мне, что их обманули? Возможно, но они этого не знают и не узнают, когда будут умирать, ненавидя и проклиная тебя. В их глазах ты зло. Это стадо. Стадо по одну сторону, стадо по другую. Они не способны думать сами. Пастух вложил им в головы то, что нужно ему, а они с рвением и придыханием понесут эту ложь дальше, вложат ее в голову других овец.
Слышу что-то вроде печального вздоха.
– У тебя свои овцы. У мага свои. И они ничем не отличаются друг от друга. И в твоем мире так же. Больше овец, другие способы вкладывать ложь в головы, а пастухи те же. И разница в стадах лишь одна – пользующие их пастухи. Больше овец – больше возможностей, больше лжи.
– Я не пастух! И никому не лгу. И – да, считаю, что это тоже способ расположить к себе людей. Пусть более сложный, но куда более долговечный. Любая ложь когда-то раскроется. Правда живет гораздо дольше.
Так себе заявление, но я в него действительно верю.
– Ты странная, маленькая королева. – Мне кажется или в голосе Пожирателя действительно слышится задумчивость? – Ни для овец, ни для пастухов не существует истинной правды или лжи. И искать правду бесполезно, и обращать овец в свою веру стоит лишь ради того, чтобы поиметь их раньше других пастухов. Но ты... маленькая королева из иного мира... я предлагаю тебе сделку. Предлагаю тебе стать единоличным пастухом. Один пастух – одна правда.
– А совсем без пастухов никак? Совсем без твоей... помощи? – намеренно выделяю последнее слово.
– Нет. Пастух будет всегда. И если он окажется недостаточно сильным, появится другой, третий, десятый... и снова все по кругу. Бесконечно колесо смертей.
– Только не говори, что хочешь остановить все эти смерти.
– Почему нет? Возможно, ты недостаточно обо мне знаешь, но я никогда не убивал ради удовольствия. Цель – прежде всего.
– И какая твоя цель?
– Мир, – в его голосе слышна насмешка. – Звучит банально, да? И ты мне, разумеется, не веришь. Да, наше знакомство началось несколько жестко. Но на то были свои причины. Я могу вернуться обратно, к боли, если там тебе нравится больше. А можем остаться здесь...
Здесь? Мы? Вместе?
Так и подмывает спросить – зачем? Но уже подставилась раз, больше не буду.
– Зачем тебе я? – а вот этот вопрос действительно меня волнует. – Во мне нет ничего особенного.
– Ни зачем, – разводит руками совсем по-человечески. – И в тебе действительно ничего нет... кроме одного – ты забавная и заставила меня улыбнуться. За это я готов отдать тебе весь этот жалкий мир. Разуверь меня в моем убеждении, что люди достойны лишь плети и виселицы. Что лучший исход для них – тяжелый труд и легкая смерть. В противном случае – вывернутые кишки в придорожной канаве.
Первый мой порыв – послать гада куда подальше. Но это будет очень неосмотрительно. Гордость и чувство собственного достоинства, конечно, очень хороши и нужны, но иногда лучше притормозить и осмотреться. Два врага или один? И – нет, речь вовсе не о союзе. Я не верю ни единому его слову. Речь о том, чтобы хотя бы немного усыпить желание Пожирателя выжечь Драконье гнездо и всех, кто доверил ему свою жизнь, прямо сейчас.
