Текст книги "Защитник Драконьего гнезда. Том второй (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)
Глава пятьдесят третья: Изабелла
Глава пятьдесят третья: Изабелла
Трудная дорога – отличное лекарство от дурных мыслей. Признаться, когда кошмары не содержали сколько-нибудь серьезной информации, по утру давались мне куда проще, чем сегодняшний. Хотя, положа руку на сердце, не скажу, какой из вариантов поганых снов мне не нравится больше. Все плохо.
И вот почему нельзя выбирать между хорошим и плохим? Почему часто между плохим и очень плохим?
Но дорога лечит голову, пинком выбивает из нее все лишнее. Хорошо философствовать, сидя в удобном кресле, попивая какой-нибудь прохладительный напиток. А вот когда отбиваешься от полчищ кровососущих насекомых, когда уже насквозь мокрая от пота, а ноги через шаг вязнут в податливой влажной растительности – думать не хочется от слова «совсем». Больше хочется упасть и лежать. Тихонько, прикинувшись болотной кочкой.
Но я лучше в кровь искусаю себе губы, чем признаюсь в слабости и попрошу о привале.
Со мной почти не разговаривают, но обращаются вполне сносно – кормят, поят, какого-то яркого негатива я тоже не вижу.
Мои спутники остались в той самой деревне – и я очень надеюсь, что им хватит терпения дождаться меня и не натворить каких-нибудь совершенно ненужных глупостей. Хотя, по сути, все мы нарушили приказ Анвиля не оставлять меня наедине с ллисканцами. Надеюсь, он меня поймет и простит, когда вернусь с победой. Потому что без победы вернусь очень вряд ли. И это точно будет не мое решение.
В дороге проводим целых четыре дня. И я уже начинаю бояться, что это сумасшествие никогда не кончится. Потому что, несмотря на регулярное обновление вонючей гадости на открытых частях тела, мошкара все равно находит бреши в одежде, забирается под нее и с остервенением кусает. А еще все это потом зудит и чешется, что готов в буквальном смысле слова рвать на себе кожу.
Ллисканцев мошкара тоже кусает, но как-то лениво, что ли. И уж те точно не чешутся. Когда по вечерам могу уединиться (хотя, о каком уединении здесь может идти речь?) возле какого-нибудь ручейка и хотя бы частично смыть с себя грязь, пот и собственную кровь, вперемешку с дохлой мошкарой, только тогда в полной мере вижу, во что превращаюсь. Моя кожа раздражена, вся в расчесах и свежих болячках. Признаться, если бы что-то подобное увидела раньше, подумала бы, что у человека начался сепсис.
Ночью, в прохладе, немного легче. Особенно если не особенно шевелиться и не бередить расчесы. Но днем все начинается сначала.
На исходе третьего дня я ненавижу лес, ненавижу, высокую траву, ненавижу мошкару, ненавижу солнце, ненавижу много чего еще, но продолжаю передвигать ногами. И будь я проклята, если это не треклятая проверка на вшивость!
А еще появляется новый запах. Поначалу едва различимый, но чем дальше идем, тем более отчетливый. Но не все время – порывами, когда дует определенный ветер. И я знаю этот запах. И в любое другое время брезгливо зажала бы нос рукой и попыталась бы не дышать, пока не миную неприятную полосу. А сейчас принюхиваюсь, точно вышедшая на след гончая. Это запах протухших яиц или, иными словами, серные испарения.
Исход четвертого дня дарит мне надежду не быть заживо сожранной проклятой мошкарой. По крайней мере, не в этот раз.
Лес, в котором я давно не ориентируюсь и понятия не имею, в какую сторону идем, неожиданно расступается, открывая моему взору обширный равнинный кусок. Причем с большой долей вероятности этот кусок возник здесь совсем недавно, а до того был все тем же лесом, что и вокруг.
Тут и там под ногами еще видны остатки пней. Благо, толстых деревьев здесь почти нет, все больше болезненные и тонкие, с кривыми стволами, покрытыми облетающей корой – такие легко вырубить. Справиться с пусть относительными, но великанами, куда сложнее.
– Сборище кланов, – поясняет ллисканец, – разговор с вождями будет не из легких, королева Артании. Постарайся быть убедительной, иначе, – он усмехается, – мне будет почти жаль, что не придушил тебя собственными руками.
– Почти?
– Твои слова нашли отклик в моем сердце. И, возможно, я даже хочу им верить. Но люди из-за гор много раз показывали свое коварство. С чего нам в этот раз верить тебе‚ королева Артании?
– Все меняется. По разным причинам. Но иногда приходит время, когда должны объединиться даже старые враги. Как бы сложно это ни было, сколько бы крови между ними ни было пролито. Потому что только вместе можно выжить и идти дальше. Иначе – смерть.
– Что ж, смерть ждет всех нас. И ставить временное мнимое избавление от нее во главу переговоров я бы не стал.
– Пока человек жив – у него есть надежда.
– Идем, королева Артании, нас ждут.
– Можно задать вопрос?
– Задавай.
– Этот запах, так пахнет серный источник. Это далеко?
Ллисканец принюхивается, затем сводит брови к переносице, отрицательно мотает головой, мол, не понимает, о чем речь.
– Наверняка ты когда-то находил в лесу испорченные тухлые яйца. Если такое яйцо разбить, то будет похожий запах.
– Ты о Бездонной трясине? Это там, – он отмахивается в сторону. – Легенды говорят, что под болотом спит огромный великан, а его ядовитое дыхание выходит на поверхность – и в этом месте любая живая тварь начинает болеть.
– Спасибо, – наблюдаю за его немного растерянным выражением лица.
Ага, еще одна легенда, но уж на этот раз точно имеющая под собой вполне логическое и понятное объяснение.
По всей видимости, информация о нашем появлении уже давно облетела весь лагерь, потому что нас в прямом смысле этого слова встречают огромной разношерстной толпой. Причем здесь, среди множества людей, очень хорошо видны их различия, принадлежность к разным кланам. Прически, раскраска, украшения, даже оружие. И все эти люди сейчас смотрят на меня. Очень недобро смотрят, надо сказать.
Люди образуют нечто вроде живого коридора – узкого, едва-едва протиснуться, чтобы не задеть стоящих по сторонам. И сотни взглядов, от которых очень не по себе. А ведь среди них наверняка есть родственники тех, кого убил Лаэрт. И, кажется, в целом свете нет ни единой живой души, кого бы они хотели сильнее видеть возле своей версии позорного столба, чем меня.
В какой-то момент импровизированный коридор преграждает пожилая женщина со спутанными волосами. Она указывает на меня кривым пальцем с длинным желтым ногтем и что-то пронзительно выкрикивает. Людская толпа вокруг тут же подхватывает ее слова, множит и разносит дальше. Не столь пронзительно, но с отчетливой ненавистью.
Идущий передо мной ллисканец останавливается и что-то ей отвечает, спокойно, даже с уважением.
Старая женщина выкрикивает еще несколько слов, и по ее щекам начинают струиться слезы.
Из толпы прилетает комок мокрой грязи и попадает мне точно в висок.
Одобрительный рев собравшихся людей. И пусть грязь попала и на других, главная цель все же достигнута.
Кто-то хватает меня за руку, резко дергает. Едва успеваю устоять на ногах, когда новый комок грязи чиркает по щеке и улетает за спину.
Ллисканец передо мной издает громкий не то крик, не то рев.
Толпа резко смолкает.
Волнение в ней почти исчезает.
Тишина.
Смахиваю с лица жидкую грязь от первого комка, что по лбу стекает в глаз.
Ллисканец снова что-то говорит. И снова обращается к старой женщине. Та смотрит на него широко раскрытыми, немного затуманенными глазами. А потом вдруг отступает, вмиг лишаясь всей своей боевой напористости. Теперь это всего лишь плохо одетая худая старая женщина с узкими плечами и дрожащими руками. Женщина, по чьему лицу все еще текут слезы.
И мы идем дальше.
Мне очень хочется спросить, о чем она говорила, но здесь и сейчас это точно не к месту. Да и вряд ли мои предположения далеки от истины. Думаю, из-за Лаэрта она потеряла очень дорогого для нее человека, или нескольких человек. Возможно, всю свою семью.
Ни о каком привидении себя в порядок перед встречей с вождями речи не идет.
Грязная, потасканная и искусанная я предстаю перед ними в большом просторном шатре из шкур.
Внутри царит небольшой полумрак, курится несколько ароматных палочек, от чего голова почти сразу начинает немного кружиться.
Вожди сидят полукругом, прямо на полу, скрестив ноги. Все – мужчины. Выглядят совсем неприветливо, я бы даже сказала – надменно. Некоторые вполне открыто сплевывает при моем появлении.
Ллисканец, что привел меня, что-то довольно долго говорит на непонятном мне языке и только потом взмахом руки предлагает мне выйти в центр полукруга.
– Будь убедительной, королева Артании, – говорит и уходит.
– Приветствую вас, – говорю, обводя взглядом собравшихся. – Меня зовут Изабелла, я королева Артании. Я пришла говорить о мире, пришла просить прощение за короля Лаэрта, пришла предупредить об опасности.
Я не знаю, чего им говорил ллисканец, а потому в большей степени пересказываю им все то, что сказала ему. Стараюсь говорить с уважением, но при этом не заискивать. Да, сегодня я в роли просителя, но это не лишает меня королевского титула.
– На северо-западе действительно собираются войска, – говорит один из вождей, когда заканчиваю свою тираду. – Много лошадей, много людей, много оружия.
– Зачем нам вмешиваться в чужую войну? – спрашивает другой. – Пусть Артания пожрет сама себя, а мы добьем уцелевших.
– Дадим им пройти, – поддерживает его еще один. – Это не наша война. Один король, другой король – какая разница для нас? Мы для вас – всего лишь дикари, – глядя мне прямо в лицо. – Эта потаскуха хочет прикрыться нашими воинами, потому что не хватает собственных сил.
– Эта потаскуха, – повышаю голос, – способна спасти от смерти ваших детей. Тех, что только родились или живут свой первый год. Сколько из них гибнет среди болотных миазмов? Сколько гинет в период взросления от недоедания, от случайных ран и болезней? Сколько воинов не переживают полученных ран, когда тело бьет жестокий жар, а кожа вокруг раны краснеет? Вы все знаете, о чем я говорю.
– Что ты знаешь о наших детях, ведьма?! – со злобой цедит вождь с растрепанной бородой и наполовину отсутствующим носом.
– Многое. Возможно, больше, чем вы сами. Я научу вас, как сохранить ваших детей. Я дам вам средство, чтобы ваши воины не умирали от пустяковых ран. Я дам вам оружие, способное куда эффективнее сокрушать ваших врагов. Я отдам вам предгорную равнину и научу земледелию, я дам вам инструменты, чтобы возделывать землю.
– Мы – вольные охотники! – вскакивает на ноги худой вождь, чья голова обрита наголо. -Копаться в земле – удел крыс.
И я с трудом прячу улыбку.
«Не такой уж ты и ловкий охотник, раз одни кожа и кости».
Глава пятьдесят четвертая: Изабелла
Глава пятьдесят четвертая: Изабелла
– Скажи, воин, что ты сделаешь зимой, когда все тропы заметет снегом, а зверье попрячется в норы? – спрашиваю я. – Что ты сделаешь, если кончатся запасы мяса?
– Мои запасы не истощаются, – сплевывает он в полукруг.
– А запасы в других семьях? Ты уверен, что твоя гордость не приведет к чужим смертям? Ты готов решать за них за всех?
– Решать за всех – мое право.
– И ответственность, – дополняю я. – Мир меняется. Дичи становится меньше, племена растут. И чтобы прокормить новых членов – нужно думать более рационально. Да, можно попытаться жить грабежом. Какое-то время. Долго? – нарочито пожимаю плечами. – А можно с запасом обеспечить себя провизией на всю зиму и ни о чем не беспокоиться. И не раз-два, а каждый год. Быть умным и рачительным – удел крысы?
– Что?! – лицо тощего вождя наливается кровью. – Ты назвала меня крысой?!
Он выхватывает с пояса нож и делает шаг ко мне.
Спокойный голос сидящего в центре вождя моментально сбивает с тощего спесь.
– Дела Артании столь плохи, что королева пришла просить помощи у дикарей? – спрашивает меня он.
– Дела действительно плохи, – не юлю я. – И если бы была возможность решить их собственными силами, мы бы это сделали. Что же касается дикарей... Это всего лишь табличка, которую с удовольствием вешают одни люди, чтобы в собственных глазах отстраниться от других людей. К сожалению, абсолютно все, в чем упрекают дикие племена, присуще и так называемому цивилизованному миру. В особенности, если этот самый мир поставить в непривычные жесткие условия. Отнять удобную мягкую постель, вкусную еду, ощущение спокойствия и защищенности. И всякий налет цивилизованности тут же слетит. У кого-то чуть раньше, у кого-то позже. Все зависит от того, что находится здесь, – касаюсь левой стороны груди, – от понятий о чести и совести.
– Воины горных племен тоже купились на твои сладкие речи? – с лицом, точно его мучает страшная зубная боль, спрашивает безносый.
– Нет. Они идут не за мной – за теперешним королем Артании, потому что он спас жизнь их шаману.
Среди вождей проносится негромкий шепот какого-то обсуждения. Но им нет смысла понижать голос, я все равно ничего не понимаю. И этот факт нужно взять на заметку – если удастся пережить все эти события, в обязательном порядке необходимо выучить местные наречия, хотя бы на уровне элементарного понимания.
Потому что вот что они сейчас обсуждают? Что их так задело?
– Изабелла, королева Артании, – снова говорит вождь, сидящий в центре, – мы должны обдумать твои слова. Тебе покажут твой шатер.
И все. Больше ни слова.
Но, кажется, и так вполне сносно. Сразу не отрубили голову – уже радость.
Правда, какое-то время тупо топчусь на месте, ожидая, что кто-то за мной придет и проводит в тот самый мой шатер. Но никого нет. Потому степенно, как мне кажется, киваю уважаемому собранию и топаю наружу.
На улице уже вечер – и по лагерю разжигают костры.
– Идем за мной, – говорит ллисканец, что привел меня сюда. Он все время так и пробыл тут?
– Могу я узнать твое имя?
– Зачем королеве имя обычного дикаря?
– Имя человека.
Он останавливается и оборачивается, смотрит на меня очень странно, точно на диковинную зверушку. Пару раз мне кажется, что хочет что-то сказать, но сдерживает себя.
– Г’Ром, – произносит, наконец.
– Приятно познакомиться Гром, – тут же переиначиваю его имя на привычный мне лад. – И спасибо, что не придушил меня в лесу.
Он хмурится и снова хочет что-то сказать – и снова сдерживается.
– Идем, Королева Артании, ты, вероятно, голодна.
Нужно отдать должное, шатер мне выделяют действительно большой. Больше того, скорее всего, он принадлежит если не вождю, то очень уважаемому воину. Правда, сейчас здесь только две женщины, которые не понимают ни слова из того, что говорю. Или делают вид, что не понимают. На меня смотрят не как на врага, но и без какого-то особенного уважения. Как на незваного гостя, которого обычаи требуют принять, но очень не хочется.
Сам шатер украшен черепами и костями разных животных, а шкуры расписаны цветными красками.
Очень хочется думать, что если бы меня хотели убить, то не кормили бы.
Гром уходит, но вскоре у входа в мое временное жилище появляется пара воинов, вооруженных короткими мечами. Подозреваю, что это охрана меня от возможных покушений со стоны самих ллисканцев. Бежать мне все равно некуда, да и смысл, когда так рвалась на переговоры?
Женщины готовят для меня густую мясную похлебку – не бог весть какое блюдо, но я принимаю его с огромной искренней благодарностью, потому что уже много дней к ряду не ела нормальную горячую еду, да и за весь сегодняшний день не съела почти ничего.
Только теперь, наевшись и немного расслабившись, понимаю, как же сильно я устала. Ноют натруженные мышцы, свербит искусанная кожа, да и вообще чувствую себя разбитой галошей. И самое мое сейчас больше желание – хорошенько выкупаться и смыть с себя многодневную грязь.
Вот она, неискоренимая привычка из той самой сытой спокойной цивилизованной жизни – думать не об опасности в принцип не дожить до утра, а хотеть банально умыться.
После ужина рискую высунуть нос на улицу и с удивлением вижу, что некоторые ллисканцы сворачивают свои пожитки и куда-то уходят. Слышатся гортанные отрывистые выкрики, вижу, как люди жестикулируют – и вроде как показывают в мою сторону. А вскоре вокруг моего шатра появляется еще несколько воинов. По сути, меня берут в кольцо. И снова ощущение, что защищают именно меня. Правда, жестами очень настойчиво практически загоняют внутрь. А вот это уже не очень хорошо. Как бы в рядах племен, что только-только смогли забыть о прошлых обидах, не случился новый разлад. И давайте вместе угадаем, кто мог стать его причиной?
И это вообще не излишне завышенное о себе мнение. Напротив, я с удовольствием ошибусь в своем предположении.
А вот сидя в полной неизвестности в закрытом шатре и ничего не видя и не слыша, становится очень не по себе. Время тянется бесконечно медленно. Снаружи несколько раз слышу громкие выкрики, даже ругань, потом шум, похожий на драку. Но лязга стали вроде бы нет. И снова тишина. В конце концов, набираюсь смелости высунуть на улицу хотя бы нос, посмотреть одним глазом.
И стоит только подойти к пологу и протянуть к нему руку, как тот резко распахивается – и на пороге шатра стоит тот самый вожде, что сидел в центре всего собрания.
От неожиданности аж вздрагиваю – и ллисканец это наверняка замечает.
– Бежать некуда, королева Артании, болота убьют тебя.
– Или те, кто ушел?
Едва заметно усмехается.
– Ты посеяла в наших рядах несогласие. Если такова была твоя цель, ты ее достигла.
– Нет. Я сказала ровно то, зачем пришла. Нет никаких недоговоренностей.
Вождь проходит до расположенного в центре шатра очага, некоторое время смотрит в едва подрагивающее пламя.
– Не все согласились помочь тебе. Они ушли. Я не стал их держать. Как поступать дальше – они решают сами.
Сглатываю, сама того не замечая, с силой сжимая кулаки. Хорошо, что длинных ногтей давно нет и в помине.
– Но некоторых ты убедила, – продолжает ллисканец. – И меня в том числе. – Он оборачивается. – Меня многие не поймут, но повинуются, сделают, как я скажу. До тех пор, пока не увидят, что я ошибся.
–Ты не ошибся! – отвечаю порывисто, не веря в то, что слышу.
Вождь поднимает руку, призывая меня помолчать.
– Лаэрт принес нам много крови. Мы взяли много жизней на равнине. Кровь за кровь, королева Артании.
Молчу, ожидая, к чему он выведет.
– Я не верю тебе...
А вот это неожиданно – и у меня по спине снова бежит неприятная прохлада.
– Но твои слова отозвались и в моем сердце. Ллисканцы слишком много времени провели в болотах. Да, мы научились выживать. Но не научились жить. Мы теряем младенцев, теряем молодых воинов. Не на войне, даже не на охоте. Мы теряем их в борьбе с трясиной. И здесь человеку не победить.
Он подходит ближе. Не огромный варвар, покрытый стальными мышцами и оттого внушающий трепет, но человек, на плечах которого лежит большая ответственность. Человек, который хочет блага для своего народа, но страшится довериться чужакам.
– Ллисканцы помогут тебе, королева Артании. Мы поднимем меч в твою защиту.
– А я не обману. Не за обманом я шла – за миром.
Глава пятьдесят пятая: Изабелла
Глава пятьдесят пятая: Изабелла
У нас очень мало времени. Судя по докладам разведчиков, армии на северо-западе болот уже в достаточной мере сформированы и подготовлены к дальнейшему движению.
Сколько там народу? Я не знаю. Сколько среди магов? Я не знаю.
Одно ясно с полной определенностью: легко их остановить не получится.
Ллисканцы действительно не воины, но у них преимущество знания собственной земли. Да и сама земля при правильной тактике может стать самым настоящим оружием. И именно в этом наша единственная надежда выстоять.
«Наша» я говорю не просто так, потому что не просто остаюсь с ллисканцами на время обороны, но и попытаюсь им помочь. Не словом – делом. Понятное дело, что непосредственно в планировании засад от меня толку мало, зато я в силах предоставить для них некоторый «материал» и даже прототип будущего оружия.
Когда отправилась в дорогу из Драконьего гнезда, взяла с собой немного серы, надеясь на то, что уже в болотах получится отыскать селитру и сделать порох. Но как оказалось на месте, серных отложений здесь столько, что даже близко не нужны дополнительные ресурсы.
Меня сводили в ту самую Бездонную трясину. И там действительно воняет так, что хоть святых выноси. Без повязок на лице находиться вообще невозможно. Но нам жизненно необходимо взять то, что дает нам сама природа.
С селитрой сложнее банально потому, что местные не понимают, что я от них хочу, а потому тащат на пробу все камни, которые находят в окрестностях. И сейчас возле моего шатра – целая гора самых разных каменюк из самых разных уголков болотного края. К счастью, мои «взбалмошные» просьбы вождем ллисканцев приняты на полном серьезе, хотя и смотрит он на меня, как на блаженную. Зато моя настырность работает – и мы, кажется, нашли то, что нужно. По крайней мере, скоро об этом узнаем. Сразу после моего небольшого алхимического эксперимента по смешиванию серы, селитры и древесного угля. Надеюсь, я правильно помню пропорцию.
Кажется, я вообще не дышу, когда впервые подношу горящую лучину к тонкой дорожке порошкообразной смеси. Не то чтобы наличие пороха как-то сразу в короткое время перевернет наш оборонный потенциал, но это мое первое обещание, наряду с новым лекарством и помощью детям, будет очень нехорошо, если окажется, что впустую сотрясла воздух.
Когда дорожка ярко вспыхивает, пламя в мгновение пробегает по ней и исчезает, оставив после себя лишь черный дым, я не сдерживаюсь и победно вскидываю вверх руки.
Тут же полог шатра откидывается в сторону – и в проеме появляется бородатое лицо горного варвара. Теперь отряд моих защитников вместе со мной.
– Все хорошо, – успокаиваю его.
Наверное, слишком громко вскрикнула. В следующий раз надо лучше контролировать свои эмоции. Но у меня получилось! Пока рано говорить, получится ли реализовать следующий большой шаг к обретению нового вида оружия, но уже сейчас можно с уверенностью говорить, что сделано большое дело. Как говорится, большая дорога начинается с небольшого шага. Даже если ты неповоротливая медлительная черепаха.
Первую серьезную демонстрацию проводим за пределами лагеря, подальше от скопления людей. И дело даже не в какой-то технике безопасности, у меня еще слишком мало пороха, чтобы нанести кому-нибудь существенный вред, дело, так сказать, в высочайшем грифе секретности. Сразу открывать карты перед всем честным сообществом не тороплюсь.
Возле небольшого костра – я и вожди оставшихся племен. К слову, ушло всего два племени. Неприятно, но не критично. Надеюсь.
Первая часть демонстрации – все та же огненная дорожка. Но несколько более существенных масштабов. Все делаю прямо на глазах у собравшихся. Из глиняной миски рассыпаю, а затем поджигаю пороховую спираль, что большим радиусом охватывает всех присутствующих, а затем сходится к костру, но не достигает его.
Когда огонь над спиралью гаснет, а в воздухе остается расползаться черный дым, наблюдаю за реакцией.
И это чертовски приятно, потому что на лицах некоторых вождей читаю откровенный страх. Понятное дело, огонь они знают, но подобного управляемого быстрого горения ранее никогда не видели.
– Тактику с огненной дорожкой можно использовать для запугивания, вытеснения в нужном направлении или поджога обычных костров, – поясняю элементарные варианты. – Но надо помнить, что любая влага сделает горение невозможным. Потому следует выбирать абсолютно сухие участки почвы.
И для болот это ограничение реально очень серьезное. Хотя, немногие тропинки, которые здесь есть, как я успела узнать, проходят как раз через сухие участки земли. Логично, что многолюдная армия будет придерживаться именно их, а не полезет в трясину. И вот тут мы будем иметь некоторый простор для маневров.
Для второй демонстрации прошу всех немного отойти, а потом, внимательно прицеливаясь, бросаю в костер пороховой мешочек.
Эффект превосходит не только ожидания вождей, но и мои.
Нет, это еще не полноценный взрыв, но от костра все равно не остается ничего, только выжженная земля и разбросанные на несколько метров вокруг догорающие угольки.
– Мы можем приручить огонь и можем использовать его, когда захотим, – говорю, не скрывая победной улыбки.
Какого фига! Я действительно горда собой!
Имею полное право немного порадоваться и перевести дух.
– Сколько у нас будет... этого? – не находит слов вождь ллисканцев.
– Если мне помогут и если будет время, то много.
– Помощь будет, королева Артании.
Когда возвращаемся в лагерь, приходит сообщение, что противник начал активные разведывательные действия. Другими словами – армия мятежных лордов активно прощупывает болотные тропы в поисках наилучшего прохода.
Значит, время идет на дни.
Значит, времени у нас нет.
На венном совете, где я тоже присутствую, людно. Здесь не только все вожди, но и шаманы, в том числе Г’рах Тар, а еще несколько разведчиков. Народу много, а вот карт местности нет ни одной. И для меня это настоящая беда, потому что чувствую себя абсолютно слепой и бесполезной. Хотя и без того не особенно планировала лезть в планирование обороны. Эти люди живут здесь много лет, знают здесь каждую кочку – куда лезть мне?
Но если не лезть, то хотя бы понимать.
Временные наброски рождаются прямо на полу. Разведчики рассказывают о своих наблюдениях, параллельно схематично линиями изображают места, где, по их мнению, пойдет противник. Вариантов прохода не так много. И если пешим порядком выбор есть, то с лошадьми и подводами – нет.
Это хорошо.
– Королева Артании, – нарушает тишину вождь ллисканцев, когда завершены доклады всех разведчиков, – у тебя есть, что предложить нам в будущем сражении?
А вот такого скорого выступления я не ожидала. Да что там, вообще никакого не ожидала. Думала, меня пригласили исключительно из-за статуса, но не как хоть какое-то подобие эксперта.
Где я и где тактическая военная хитрость?
Но раз спрашивают – отмалчиваться нельзя.
Поднимаюсь и выхожу в центр шатра. Странно, когда стояла тут впервые – и то чувствовала меньшее волнение. Возможно, из-за накопившейся усталости. А сейчас меня чуть не трясет.
Слишком много глаз на меня смотрят, слишком много внимания.
Позволяю себе прикрыть глаза и медленно выдохнуть.
«Спокойно‚ дело-то житейское, обсуждать планы сражений – что может быть легче? Ладно, сами напросились, сейчас вам самый экспертный эксперт напредлогает...»
– Все вы видели сегодня работу пороха, – Обвожу взглядом вождей. – К сожалению, времени на производство его в серьезных количествах у нас нет. И все же я постараюсь сделать все возможное.
– Нехватки в помощи не будет, – говорит вождь ллисканцев.
Киваю ему.
– Далее, мои знания по врачеванию. Я обещала помочь вашим воинам – и сделаю это, исходя из тех средств, что будут мне доступны. К сожалению, нехватка времени есть и тут.
Сейчас думаю, что, возможно, надо было прихватить с собой и пенициллин. С другой стороны, ну, сколько бы я его взяла? На пару человек?
– У меня есть предложение, как эффективнее встретить врага.
Говорю и сама удивляюсь собственной смелости. Не хотела же встревать.
Вижу, как по лицам некоторых вождей и почти всех шаманов проходит волна недовольства. Понятное дело, женщина, да еще и чужачка, пытается сунуть нос туда, куда совсем не просят.
– Говори, королева Артании, – спокойно предлагает вождь ллисканцев.
Вряд ли я скажу им что-то новое, но чтобы два раза не вставать, выдам все, что есть в голове.
– Никаких прямых столкновений, – начинаю я, домысливая роящиеся в голове мысли по ходу дела. И это не мои мысли, их ноги растут из противостояния римских когорт и варваров моего мира. – Мы позволим врагу втянуться в болота.
Осматриваюсь в поисках подходящего инструмента для рисования – и выбираю вывалившуюся из костра палку.
– Это враг, – рисую на полу длинную извилистую линию. – Ни в коем случае нельзя его недооценивать. В особенности их магов. Врага будет много. Но здесь, среди болот, враг будет скован и не сможет маневрировать. Здесь его численность станет для него проблемой. Если рассечь его порядки, – пересекаю в нескольких местах извилистую линию, – можно значительно ограничить число бойцов, с которыми придется вступить в схватку. Волчьи ямы, поваленные деревья, стены из огня... Варианты рассечения есть. Надеюсь, у вас в достатке стрел, чтобы обрушивать их из-под защиты зелени и тут же отойти. Они не станут преследовать. А если станут... они не знают местность – и легко попадут в такие места, откуда не выбраться. С вашей помощью, разумеется.
Я знаю, что озвученная мною тактика в принципе рабочая. Но она работала в другом мире и при иных обстоятельствах. Удастся ли повторить ее здесь – вопрос. Прислушаются ли ко мне – еще больший вопрос.
Гордость – дело такое, зачастую идущее вразрез со здравым смыслом и логикой. В особенности, если гордецов несколько.
– Отсеки змее голову и хвост – и она не сдвинется с места, даже если не издохнет, – слышу от Г’рах Тара.
Все взгляды с меня смещаются на него.
Тишина.
