Текст книги "Защитник Драконьего гнезда. Том второй (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Глава сорок седьмая: Изабелла

Глава сорок седьмая: Изабелла

В сторону болот выдвигаемся рано утром. И если все предыдущие ночи я спала, как убитая, благо своим вниманием меня оставил Пожиратель, то сегодняшнюю откровенно ворочалась с бока на бок.

И это не кошмары – это тупо нервы.

Раз за разом прокручиваю в голове, что буду говорить вождям ллисканцев – и каждый раз все не то, все не так. Каждый раз туплю, мямлю и вообще веду себя не как королева, а как подзаборная попрошайка. В сущности, моя роль как раз не особенно сильно от попрошайки и отличается, но если предстану перед варварами откровенной размазней – меня просто тихонько утопят в трясине. И это еще будет лучшим исходом.

А я надеялась, что за время дороги придумаю разухабистую и убедительную речь.

Дорога почти кончилась, а речь еще и не начиналась.

И этот факт немного бьет по нервам. Настолько немного, что засыпаю лишь под самое утро, когда, собственно, уже пора вставать.

Но хотя бы чувствую себя вполне бодрой, что не может не радовать. В конце концов, выспаться я наверняка успею и потом, если это самое «потом» у меня будет. Так что нечего сопли распускать. Ну же, попаданка я или нет? Где дух приключений и авантюризма? И нечего говорить, что по дороге просыпались!

Неожиданностью становится появление командир гарнизона. И не вообще его появление, это же его работа всё бдить, а появление в одежде, подозрительно похожей на походную.

– Куда-то собрались с утра пораньше? – интересуюсь я.

– Никто в крепости не знает болота лучше меня, Ваше Величество, – отвечает спокойно. – Возможно, вас встретят еще на равнине. Но если нет, вы рискуете завязнуть в топях прежде, чем увидите первого ллисканца. Я этого не могу допустить, потому еду с вами. Предупреждая ваш вопрос, крепость не останется без командира. Поверьте, у меня есть достойный приемник – и он уже вступил в должность.

– В этом нет необходимости. Уверена, в случае необходимости мы сможем дать о себе знать. А излишне рисковать ни к чему.

– Рисковать? Ваше Величество, у меня и в планах не было рисковать. Засел бы в случае опасности в ближайших кустах... как мышь.

«Вот зараза!»

Но чувствую, как губы сами собой растягиваются в улыбку.

– Хорошо, едем.

Когда покидаем крепость и понемногу углубляемся в бескрайнюю равнину, застеленную яркой зеленой травой, даже испытываю какое-то щемящее чувство, будто именно только теперь покинула родной дом. Странное дело, учитывая, что фактически мы все еще находимся в землях Артании. Неужели настолько сильно успела привыкнуть к горам и равнину просто не воспринимаю, как что-то родное?

А, возможно, дело в ощущении, что оставляем за спиной высоченную стену безопасности, мир внутри которой хоть немного, но понятен, а здесь, среди колыхающегося зеленого моря, может произойти все, что угодно. И, главное, здесь нигде не спрятаться.

С другой стороны, а зачем прятаться, когда на полном серьезе едешь в самую пасть к дракону? Образно, конечно.

У нас два штандарта: один – с королевским гербом, второй – обычное белое полотнище. Как ни странно, но белый флаг знают даже здесь, даже дикие племена. Надеюсь, его заметят и при этом не примут за знак капитуляции.

Но пока вокруг вообще ни души. Хотя пару раз мне кажется, что на самом горизонте вижу одиноких всадников. Но это наверняка, кажется, потому что вообще не претендую за звание самого глазастого разведчика. К слову, разведчиков мы в стороны рассылаем. И это не моя инициатива, а моих спутников, потому что так у нас гораздо больше шансов заметить шатающихся в окрестностях ллисканцев.

Выделять из одного отряда отдельных людей мне не очень нравится, потому что, наряду с большей территорией охвата, мы дополнительно подвергаем их опасности быть схваченными болотными обитателями. И даже, вполне возможно, ничего об этом не узнаем.

Но в данном конкретном случае сомнения оставляю при себе. Из меня хреновая королева, но на своем месте я хотя бы могу использовать свои бытовые знания, знания истории и даже медицины. Что я могу использовать в тактическом или стратегическом военном планировании? Ровным счетом ничего. Это не мое место. И согласие Анвиля на эту мою поездку ничего не меняет. Потому что идея висела в воздухе, на нее надо было просто посмотреть и решиться.

Когда через какое-то время разведчики возвращаются, то некоторые из них приносят сведения о найденных разоренных деревнях и следах прошлых схваток. Но следы уже застарелые, ничего такого, что случилось бы в прошедшие пару дней.

– Много людей погибло? – спрашиваю теперь уже бывшего командира гарнизона.

– Из деревень, что ближе всего к болотам стояли, почесть никто не вырвался. Сколько всего... точно и не скажешь – сотни, много сотен. Ллисканцы ведь не за скотом или провизией пришли, как случалось ранее, они пришли за кровью.

С силой сжимаю в кулаках поводья. Очень хочется выматериться в голос. О чем ты думал, Лаэрт, когда «поджигал» эту равнину? Не мог не знать, чем обернутся его налеты и уничтожение деревень в болотах. И ведь все равно не остановился. Неужели настолько сильно верил в собственную правоту? Но даже если верил, неужели жизни собственных подданных вообще ничего не стоят? Еще одна жертва? Не столь великая, как дракон, но вполне приемлемая в разрезе открывающихся горизонтов.

И что? Открылись горизонты? Открылись, теперь я это точно знаю. Только выбралось оттуда, с какой-то иной зловещей стороны, нечто до предела злобное и жестокое. Ты действительно хотел им управлять, Лаэрт?

Глупо, конечно, разговаривать с мертвецом, когда того даже рядом нет. Но как же меня злит все то, что он наделал. И даже шрам на собственном лице уже не так уж беспокоит. В конце концов, это лишь моя проблема – и я постараюсь с ней справиться. Но ведь уже сейчас столько смертей из-за идиотских параноидальных стремлений всего одного человека. А сколько будет еще?

– И часто приходили раньше? – продолжаю черпать информацию о ллисканцах.

Собеседник хмурится.

– По-разному. Ежели зима суровая или нет урожая – часто. Иногда по нескольку лет не одного дикаря. А то потом все лето тут околачиваются.

– И каждый раз выжигали деревни?

– Нет. Баб уводили, иногда забирали малых детей. Кто из мужиков пытался противиться – тому голову с плеч. В остальном, брали свое и уходили. Вконец озверели лишь этой зимой.

Лишь с налетами Лаэрта – уточняю для себя.

Нет, ллисканцев нельзя назвать пушистыми няшками, это очевидно. И их есть, за что ненавидеть. Если не начать копаться в причинах, которые побуждают голодающих людей выходить на поиски элементарного пропитания.

– До того, как эти земли отошли Короне, они принадлежали ллисканцам? – задаю вопрос и тут же понимаю, что королева это обязана знать и сама – элементарная же история собственного государства. Но слова уже произнесены.

– Думаю, да, – вроде как не замечает моей оплошности собеседник и понижает голос так, что в шуме ветра едва его слышу, – как и ваши провожатые.

Киваю.

Так и есть, совершенно очевидно, что когда-то мы вытеснили этих людей с их привычных мест обитания. Любят ли они нас теперь? Вот уж вряд ли. И все же пример сопровождающих меня горных воинов очень показателен – мы можем жить в мире.

В этот день мы никого не встречаем. На ночь останавливаемся в чистом поле, но костров не разводим. На самом деле нас все равно довольно неплохо видно на фоне не особенно темного неба, но и если кто-то решит подкрасться незаметно, тоже вряд ли останется незамеченным. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Честно говоря, поначалу планирую хотя бы какое-то время провести бодрствуя, но недосып накануне и дневная усталость дают о себе знать. Едва успеваю перекусить еще свежим хлебом и душистым вяленым мясом, как глаза начинают неотвратимо смыкаться. Едва успеваю добрести до своей лежанке, где и отрубаюсь.

Жесткие кровати? Больше не хочу о вас слышать. Потому что сегодняшний сон прямо на земле кажется мне таким удобным и сладким, точно расположилась на нежнейшей перине. И утреннее настроение даже не портят какие-то отрывочные сны. Вроде бы это не был Пожиратель, по крайней мере, ничего общего с той необычайной яркостью проклятых кошмаров точно нет. Но все же там была кровь, были крики и ощущение плотной битвы. Мы ли там дрались или нет – без понятия.

Но так как утро прохладное, но солнечное, а аромат цветущих трав просто умопомрачительный, то все эти ночные отголоски быстро исчезают.

К слову, на нас никто не напал. И, судя по всему, вокруг тоже никто не крутился.

А я ведь реально думала, что нас в первый же день накроют.

Но минул еще один переход, за ним еще один. И никого. Еще несколько разорённых деревень, но ни одного живого ллисканца.

Между тем, трава вокруг стала жирнее и гуще, да и изменилась по составу, а потом то тут то там начали появляться небольшие озерца чистой воды.

– Мы у самой границы болот, – говорит наш проводник. – Там, – указывает дальше, – начинается лес. Туда нам и надо. Если еще есть сомнения, то можем повернуть обратно. Потом такого шанса не будет.

На горизонте действительно видны очертания густых зеленых шапок.

– Видимо, хозяева накрывают стол, потому и не пришли нас поприветствовать, – говорю всем вокруг. – Не станем же заставлять их ждать.

Глава сорок восьмая: Изабелла

Глава сорок восьмая: Изабелла

Поначалу мне здесь даже нравится. Отчасти местность напоминает заливные луга, богатые не только густой травой, но и всякой мелкой живностью, вроде ящериц и лягушек. И первые деревья выглядят настоящими могучими великанами, чьи кроны в буквальном смысле закрывают небо, сохраняя под своей сенью приятную влажную прохладу.

И вот тут начинаются первые неприятности – мошкара. В лесу ее так много, точно кровососущая мелочь только нас и ждала. И ладно изнеженная я, но от подобного неожиданного нападения явно не в восторге и мои бородатые спутники. Можно сколько угодно быть суровым неразговорчивым воином, но когда мошка лезет тебе в лицо, в уши, забирается под одежду и при этом продолжает самозабвенно кусать – с терпением и сосредоточенностью придется распрощаться довольно быстро.

Понятия не имею, что бы мы делали без помощи шамана. Уж не знаю, по какому принципу он изготовляет свои снадобья, но запах при этом явно стоит не на последнем месте.

Гадость, которую он нам выдает, достаточно по капле нанести на открытые части тела. И все – мошкара целыми облаками кружится рядом, но к своим кровавым обязанностям приступать вообще не торопится. Зато наш небольшой отряд воняет так, будто дружно искупался в... ну, искупался – и ладно. Главное при этом глубоко не дышать и не думать о еде, иначе желудок быстренько подскакивает к горлу, намекая на то, что с текущего момента у нас будет строжайшая диета.

Троп здесь, ожидаемо, нет. Хотя тут и там даже я замечаю следы прохождения человека: сломанные ветки, царапины на коре. Вернее, начинаю замечать, когда понимаю, на что именно надо смотреть.

Судя по всему, в своих владениях ллисканцы вообще не скрываются. Но оно и понятно, серьезного противника у них здесь нет. И не верю, что до сих пор не знают о нашем присутствии. Но чего ждут? Смотрят, что будем делать и как далеко зайдем?

С приятной прохладой я, конечно, поспешила. На лесной окраине, где еще чувствуются порывы ветра, было действительно очень приятно, но чем глубже мы идем, тем более душным и насыщенным становится воздух.

И это уже не прежний аромат цветущей травы, это нечто куда более тяжелое. Странно, конечно, рассуждать об ароматах, когда сам воняешь, как выгребная яма, но девочка я или где?

И снова никого, хотя готова поклясться, что чувствую взгляд невидимого наблюдателя. Что почти видела кого-то в кустах или за деревом, почти слышала шорох небрежно тронутых веток.

Деревья стоят густо, но вскоре перестают быть такими уж полными сил и жизни. На стволах появляется мох, плесень, а еще странные шарообразные наросты с гладкой глянцевой поверхностью. Не знаю, что это такое, но точно не грибы.

Вода выступает из податливой почвы при каждом шаге, приходится спешиться и вести лошадей в поводу.

Признаться, если бы не постоянно ухудшающееся состояние леса вокруг, я бы быстро потеряла ощущение направления. Солнца здесь почти не видно, а хорошо пружинящая почва быстро скрывает следы. Но провожатый ведет нас уверенно.

– Куда мы идем? – спрашиваю на всякий случай.

– Здесь, на окраине болот, расположено несколько небольших деревень. Нам нужно засветло добраться до одной из них. В противном случае ночь мы не переживем.

– За нами следят?

– Не сомневаюсь в этом. Ведут еще с равнины.

– Почему не показываются?

– Думаю, опасаются. Ллисканцы не любят прямых столкновений. Они не воины, больше – охотники. Ваш отряд достаточно велик, чтобы создать проблемы в открытом бою. Но ночью, на их территории, у нас нет шансов.

И, точно на зло, до самой ночи нам никто не попадается. Хотя две деревни мы находим. Только совершенно пустые. И видно, что покинули их совсем недавно. Даже угли в очагах еще горячие.

Вот тебе и уверенность, что без проблем сможем найти тут собеседников. Варианта, что с нами тупо не захотят говорить, я не предусмотрела.

А между тем, день клонится к завершению, еще какой-нибудь час – и станет очень-очень темно и очень-очень удобно стрелять в нас из засады.

– Сейчас они здесь? Видят нас?

– Почти наверняка.

Непроизвольно тянусь рукой к подаренной Амелией броши на плаще. Мы не можем повернуть обратно, даже если бы не было риска попасть в ночную засаду.

Просто не можем.

– Ты должен кое-что для меня сделать, – подхожу к шаману и чуть оттягиваю его в сторону.

В ответ выжидательная маска. Я бы сказала, надменная. Но я уже привыкла и готова терпеть эту надменность хотя бы в благодарность за обряд с дочкой.

– Удержи их. Не позволь пойти за мной.

Я бы могла попытаться ускользнуть самостоятельно, но Анвиль отдал слишком понятный приказ – не спускать с меня глаз. А мне нужно хотя бы немного времени.

– Нет.

– Да. Ты сам знаешь, что я права. Мне нужно попытаться докричаться до ллисканцев. Нужно, чтобы они выслушали нас. Иначе все напрасно. Весь этот поход напрасно.

– Нет, – его маска будто идет трещинами, но на самом деле это всего лишь глубокие морщины. – Убьют. Не услышат.

– Я хотя бы попытаюсь.

Глупо давить на то, что я королева. Для него я никто – это очевидно. Если бы судьба повернулась чуть иначе, на Артанию вполне могли нападать те самые люди, что сейчас меня охраняют.

– У тебя наверняка есть средство, чтобы выпил – и сразу смерть. Быстро и без боли. Дай мне на всякий случай. И тогда мы оба не нарушим приказ Анвиля. Мы оба понимаем, что они не станут говорить ни с кем, кроме меня. Если вообще станут. И времени на сомнения почти не осталось.

– Не поступок разумного владыки, – отрицательно качает головой.

Просто пожимаю плечами, мне больше нечего ему сказать. Планировать надо внимательнее, а всякие чрезвычайные ситуации пытаться предугадать задолго до того, как они могут случиться. У меня было достаточно времени, чтобы обдумать все. Но я этого не сделала. Не хватило проницательности, рассудительности, опыта… не знаю, но чего-то, определенно, не хватило. В следующий раз обязательно постараюсь быть более прозорливой. Понятное дело, если следующий раз будет.

Какое-то время стоим друг напротив друга – и у меня даже успевает устать шея, так как приходится смотреть снизу вверх. А потом шаман молча уходит к своей лошади, копается в седельной сумке и возвращается с одной единственной горошиной черного цвета.

– Нужно проглотить. Смерть придет скоро.

– Спасибо, – зажимаю горошину в руке. – А теперь мне нужно незаметно выбраться в лес.

– Идем.

Шаман разворачивается и идет на противоположную сторону деревни. Я плетусь следом. На нас смотрят, но все спокойно. Я не одна.

Когда оказываемся за домами, покосившимися лачугами из дерева и глины, шаман останавливается.

– У тебя мало времени. Вскоре они поймут, что тебя нет.

– Спасибо! – благодарю еще раз. – За все спасибо. Надеюсь, еще увидимся.

– Не поступок разумного владыки, – со вздохом повторяет шаман.

Разворачиваюсь и быстрым шагом иду к лесу. Если там кто-то есть, то наверняка меня видит.

И даже почти не страшно. Особенно если потихоньку мурлыкать себе под нос песенку об аленьком цветочке, которую пела Амелии.

Допеть песню я не успеваю, потому что, когда за спиной смыкаются кусты – и деревню больше не видно, впереди слышу треск ветки. Один единственный треск – и больше ни звука, ни шевеления.

Случайность? Нет, разумеется, я так не думаю.

Но почему-то очень резко становится очень-очень неуютно. Ранее, даже чувствуя чужой взгляд, я была среди сильных воинов, которые поклялись меня защищать. А сейчас рядом никого. Можно закричать, но не спровоцирует ли крик то самое нападение, которое я пытаюсь избежать?

Медленно поднимаю руки и развожу их в стороны, показывая, что безоружна.

– Меня зовут Изабелла, я королева Артании. Мне известно, что мой бывший муж, король Лаэрт, принес вам смерть и огонь. Сейчас он мертв – и я пришла просить прощения за его деяния. Пришла предупредить вас 0 надвигающейся опасности, пришла просить о помощи.

Тишина.

Не опуская рук, делаю несколько шагов вперед.

– Меня зовут Изабелла… – по второму разу повторяю сказанное.

Шаг, шаг, шаг…

– Сама королева ходить к нам… – едва различимый голос прямо у меня за спиной. Акцент – страшный, но слова худо-бедно разобрать можно. – Точно королева? Чем доказать?

– Кольцо на моей руке – королевская печать.

– Кольцо можно украсть, снять с убитый, выменять. Но… нежный кожа, чистый волос, вкусно пахнущий женщин.

Вкусно пахнущий? Так и хочется покрутить у виска, ну и вкусы у вас тут.

– Я принесла важные новости для ваших вождей.

– Мои люди убивай твои люди. А потом я имей тебя. Долго.

Чувствую у своего правого уха затылке тяжелый запах никогда не чищенных зубов.

– Когда сюда придут конные воины с магами, что ты станешь делать?

– Никто не приходить. Все боятся. Я слышал, женщин из-за гор любить, когда их иметь сразу во все дыры. Они кричать и просить еще. Ты тоже просить еще, королева?

– Женщины из-за гор любят сильных, уверенных в себе мужиков со стальными яйцами, – говорю совсем не то, что хотела сказать. – А не неуверенных в себе мышат, которые прежде, чем запрыгнуть на женщину, зовут на помощь других мышат.

Позволяю себе медленно развернуться.

Варвар передо мной невысокого роста, весь перемазанный грязью и усыпанный пожухлой листвой. Среди деревьев и травы он, наверняка, вообще не заметен, благодаря этой своей раскраске, но сейчас у меня на губах сама собой рождается надменная улыбка.

– Я пришла говорить с вождями ллисканцев, а не тратить время на безбородых мальчиков, которые только вчера что-то обнаружили у себя между ног.

Лицо варвара наливается кровью, он скалит желтые зубы и резко выхватывает из-за пояса кривой нож.

– Ты умолять прикончить тебя быстро, – шипит и напрягается на чуть согнутых ногах, точно готовится к прыжку.

– Когда твоя семья умрет из-за твоей глупости, когда умрут многие другие воины, не плач и не скули, что не выслушал слова той, кто пришла за миром.

– Ты лгать! Никто не ходить болота! Все умирать болота. Только мы знать, как тут жить.

– Они не придут сюда жить, они придут сюда убивать.

– Молчать! – выплевывает варвар и бросается на меня.

Глава сорок девятая: Изабелла

Глава сорок девятая: Изабелла

Я почти не успеваю испугаться. Он действительно очень быстр, куда быстрее меня. Но удар так и не достигает цели – нож, что вот-вот должен полоснуть по животу снизу вверх, отлетает в сторону и скрывается в траве.

Отшатываюсь.

Стою, тяжело дыша.

Страх настигает с небольшим запозданием, но зато накрывает почти с головой. В груди точно небольшая граната разорвалась, в голове гудит, а кончики пальцев отчетливо подрагивают. И очень хочется убежать, спрятаться – и чтобы никто не нашел.

Судорожно осматриваюсь по сторонам, потому что из-за деревьев появляются новые люди. Неспешные, молчаливые, внимательные.

Стоящий передо мной варвар с болезненным оскалом потирает руку, в которой только что держал нож, а потом бросает что-то отрывистое на своем наречие. Нет, его слова адресованы не мне, а крепкому воину, в чьей руке покачивается петля пращи. Видимо, выпущенному из нее камню я и обязана своей жизнью.

Воин тоже что-то говорит – и неудавшийся насильник и убийца пригибает голову, но не решается спорить, пятится, а потом и вовсе исчезает в густой листве.

– Зачем пришла? – это уже ко мне.

– Говорить о мире.

– Мир? Что ллисканцам с твоего мира? Мы вправе взять все, что считаем своим. Твои люди не в силах нам противостоять.

– Это не ваше решение, вас к нему подтолкнули. Никогда прежде ллисканцы не жгли деревни на равнине.

– Что ты знаешь о нашем решении, женщина?

– Я знаю о драконе, что принес вам огонь и смерть.

– Этот дракон – твой муж! – с нарочитым презрением сплевывает мне под ноги.

– Был моим мужем. И мне искренне жаль за всю ту боль, что он причинил твоему народу. Посмотри на мое лицо – это сделал он.

– Какое мне дело до твоего лица, женщина? Дракон появлялся и убивал, потому что мог. И никто не пришел к нам с предложением мира. Теперь он мертв – и ты хочешь мира. А мы – мести.

– Месть не вернет утраченные жизни, а лишь преумножит их. Ты хочешь процветания для своего народа или сиюминутной мести?

– Я хочу справедливости. И кровавая жатва на равнине меня полностью устраивает.

– Вы взяли то, что смогли. Большего вам не взять. Ваша месть не утолена? Сколько крови вы готовы пролить, чтобы насытиться? А что дальше? Так и будете жить в болотах? Будете прятаться до конца дней своих? И дети ваши, и внуки...

Воин резко подается ко мне, хватает за шею и сильно прижимает к стоящему за мной дереву.

Не делаю вообще ничего, чтобы вырваться. Смотрю ему в глаза – пристально, не отрываясь ни на мгновение.

– Ты не в своем замке, королева Артании, – шипит ллисканец. – Здесь нет твоей власти. И никогда не было.

– Я пришла за миром, – едва-едва проговариваю одними губами. – Не за властью. Пришла... предупредить... 0б...

Его хватка слишком сильная, чтобы я могла выдавить из себя еще хотя бы слово.

И он знает это, потому что ему не нужны мои слова. Потому что он просто стоит и смотрит, когда в моих легких закончится воздух, когда я начну биться в конвульсиях.

Глаза – в глаза. До последнего. Пока мир вокруг не начинает утопать в густом непробиваемом гуле, пока не начинает расплываться.

Жжение в груди настолько сильное, что меня аж потряхивает. Это будто судороги. Тело из последних сил пытается сделать хоть что-нибудь, чтобы спастись, но я до последнего гашу в себе эти попытки. Тяжело, Больно. Страшно. И очень обидно.

– Что с тобой не так, женщина? – слышу сквозь гул в ушах. – Ты безумна.

Головой не сразу понимаю, что горло больше ничего не обхватывает, а я валяюсь на земле и корчусь, захлебываясь жестоким кашлем.

Дышать. Много-много и глубоко дышать,

– Возможно, лишь в безумии я и могла предложить вам союз.

Опираюсь на дерево, но все же поднимаюсь на подгибающихся ногах. В голове все еще шумит, а горло ужасно саднит. Со стороны наверняка выгляжу, как какая-нибудь подзаборная забулдыжка. Ну да фанфар я вроде и не ожидала.

– Предупредить о чем? – спрашивает ллисканец.

– О людях, что собираются пройти по вашим землям. Не нужно верить мне на слово, вышлите разведку, – кручу головой, пытаясь сориентироваться на местности, но это вообще дохлый номер. – Северо-запад, возле большого озера.

– Зачем? Кто в Артании в здравом уме сунется в болота?

– Тот, кто хочет взять Драконье гнездо в клещи.

– Вы грызете друг другу глотки? – усмехается он. – Это очень хорошо. Не вижу причин вмешиваться.

– Ты прав, один из вариантов нашей грызни – полное ослабление Артании. Тогда вы сможете забрать себе не только равнину, но и подняться в горы. При желании. Но есть и другой вариант. Когда победившая сторона начнет восстанавливать порядок внутри Артании и на ее границах. И если я попытаюсь сделать это, прежде всего, на основе договоренностей и новых союзов. То те, кто сейчас собирается на северо-западе, придут сюда с огнем и сталью. И магами. Их не будут стеснять ни время, ни ресурсы, как сейчас. Они придут, чтобы раз и навсегда обезопасить свой тыл.

– Ты попытаешься? – он снова усмехается. – Для начала тебе нужно покинуть этот лес, королева Артании. И пока я не вижу, как ты это делаешь. И почему твоя победа станет для нас лучшим исходом? Почему твои враги не могут быть друзьями для ллисканцев? Возможно, если им выдать тебя… – он многословно замолкает.

И это очень хороший вопрос. Потому что на него нет однозначного и стопроцентно верного ответа. У меня нету. Я не в силах вложить в головы болотных обитателей свои знания относительно Магистра и его методов. И даже если бы смогла, как могу поручиться, что в варианте выдать бунтовщикам меня нет рациональной выгоды? Она есть, это очевидно. Но если я совершенно точно уверена, что после узурпации трона Магистр в ноль зачистит все пограничье, то как донести эту уверенность до потенциальных союзников?

И снова проклятая дилемма, когда у каждой стороны конфликта своя правда. В особенности для стороны третьей. Ведь если подумать, то для ллисканцев я – вполне реальный враг, потому что Лаэрт, будучи королем Артании, уже принес сюда ощутимую беду. Для ллисканцев бунт, поднятый Магистром, вполне может видеться избавлением от бремени королей-драконов.

– Я останусь здесь. Если ошиблась – и нападения на вас не случится… что ж, как ты верно сказал – я тоже не вижу, как смогу покинуть болота.

– Твои люди, там, в деревне, что тебе их жизнь?

– Я буду драться за них. За каждого из них. Так же, как и за каждого ллисканца, если придется.

– Ты или действительно сумасшедшая, или лжешь, королева Артании.

– Или говорю правду и действительно хочу примирить наши народы.

Воин какое-то время пристально меня рассматривает, а потом отступает, поворачивается и что-то говорит людям вокруг него. Те молча кивают и исчезают в зарослях.

– Не знаю, что ты сделала, чтобы заслужить доверие горного племени, – снова мне. – Но знай, если ты лжешь, твоя смерть будет долгой и мучительной. Такой, что в Артании ей станут пугать детей.

– Я это понимаю.

– Они будут тебя искать. Скажи, чтобы не делали этого. Пусть остаются в деревне. А ты пойдешь со мной. Все, что рассказала мне, расскажешь на сборище кланов. Никаких гарантий, никаких обещаний.

Я даже не спрашиваю, что будет, если я откажусь. Ничего хорошего не будет – это очевидно. К тому же этот человек зовет меня именно туда, куда я и стремилась – на разговор с вождями. Понятное дело, что сам он никакой не вождь, но и не безголовый дикарь, недалеко ушедший от зверя. Кажется, его я если и не убедила, то заставила сомневаться в необходимости прямо здесь и сейчас убить и меня, и моих спутников. Получится ли провернут тоже самое с кучей вождей? Ох, даже думать пока об этом не могу. Слишком колотит от нервов, слишком бешено бьется в груди сердце, почти до боли ломясь сквозь клетку из ребер, слишком суматошно вьются в голове мысли.

И глупо надеяться, что человек, никогда в жизни не игравший в политику, сможет на раз-два в чем-то убедить тех, кто с удовольствием поигрывает ножом, глядя на твою шею. Возможно, я самый бесполезный и скучный попаданец из всех, кого превратности судьбы заносили в параллельные или любые другие миры. Но, как говорится, что имеем – на том играем.

Только успокоиться и немного прийти в себя.

А еще было бы неплохо привести себя в порядок. Я не лесной разведчик, чтобы приходить на переговоры с вождями с физиономией, перепачканной грязью. А я точно в ней перепачкалась.