Текст книги " Рокоссовский: терновый венец славы"

Автор книги: Анатолий Карчмит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц)

Глава вторая

3

Глава двенадцатая

3

Глава восемнадцатая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

1

Глава тринадцатая ,

Глава четырнадцатая

Глава двадцатая 1

Глава двадцать пятая 1

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

В КРУГОВОРОТЕ ДНЕЙ

Главапервая

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

КОНСТАНТИН КОНСТАНТИНОВИЧ

РОКОССОВСКИЙ

1896-1968

РОКОССОВСКИЙ

Анатолий Карчмит

ТЕРНОВЫЙ ВЕНЕЦ СЛАВЫ

РОМАН

ИЭДМЕЖПОАстреяьМосква2001

Оформление В.И. Харламова

Карчмит А. А.

К 27 Рокоссовский: Терновый венец славы: Роман/A. А. Карчмит – М.: ООО «Издательство Астре ль», ООО «Изда* тельство ACT*, 2001. – 576 с.: ил. – (Русские полководцы).

ISBN 5-17-004521-2 (ООО «Издательство АСТ»)

ISBN 5-271-01691-9 (ООО «Издательство Астрель»)

Легендарному военачальнику, герою Великой Отечественной войны, Маршалу Советского Союза Константину Константиновичу Рокоссовскому (1896-1968) посвящен новый роман Анатолия Карчмита «Терновый венец славы».

УДК 821.161.1

ББК 84(2Рос=Рус)6

© Карчмит А.А., 2001 © ООО «Издательство Астрель», 2001

УДК 821.161.1 ББК 84(2Рос=Рус)6 К27

ISBN 5-17-004521-2 (ООО «Издательство АСТ») ISBN 5-271-01691-9 (ООО «Издательство Астрель»)

Из Советской Военной Энциклопедии Москва, Воениздат, 1979 г.

РОКОССОВСКИЙ КОНСТАНТИН КОНСТАНТИНОВИЧ. Родился

9 (21) декабря 1896 года в городе Великие Луки (ныне Псковская область), скончался 3 августа 1968 года в Москве. Советский военный деятель и полководец. Маршал Советского Союза (1944), дважды; Герой Советского Союза, член КПСС с 1919 г. В Советской Армии С1918 года. Окончил Кавалерийские курсы усовершенствования комсостава (1925) и курсы усовершенствования высшего начсостава при военной академии им. Фрунзе (1929). В армии с 1914 года. Участник Первой мировой войны, воевал в составе 5-го драгунского Каргопольского полка, был рядовым и младшим унтер-офицером. После Октябрьской революции сражался в рядах Красной Гвардии, в ходе Гражданской войны командовал эскадроном, отдельным дивизионом и кавалерийским полком. За личную отвагу и мужество награжден двумя орденами Красного Знамени. После войны Командовал 3-й кавалерийской бригадой, кавалерийским полком, 5-й отдельной кавалерийской бригадой, которая участвовала в боях на КВЖД. За боевые отличия награжден 3-м орденом Краевого Знамени. С1930 года командир 7-й, затем 15-й кавалерийской дивизии, с 1936 года командир 5-го кавалерийского, с 40-го – 9-го механизированного корпусов.

Полководческий талант проявился в годы Великой Отечественной войны. До 11 июля командовал 9-м механизированным корпусом, 16-й армией на Западном фронте. Сиюля 1942 года командовал Брянским, с сентября Донским, с февраля 1943 года – Центральным, с октября – Белорусским, с февраля 1944 г. – 1-м Белорусским, с ноября 1944 года до конца войны – 2-м Белорусским фронтом.

Войска под командованием Рокоссовского участвовали в Смоленском сражении, в 1941 г. – в битве под Москвой, в Сталинградской и Кур-

ской битвах, в Белорусской, Восточно-Прусской, Восточно-Померанской операциях. На Волоколамском направлении под Москвой танковому удару противника противопоставил глубокую противотанковую оборону, высокую активность к маневр, а в ходе контрнаступления для развития успеха создал в армии две подвижные группы, разумно сочетал фронтальный удар с обходом и охватом. При подготовке операций творчески применял принципы советского военного искусства, решительно массировал силы и средства на направлении главных ударов, смело маневрировал резервами, всегда учитывал сильные и слабые, стороны противника, исключая шаблон В боевых действиях. В битве под Сталинградом войска Донского фронта под командованием Рокоссовского ликвидировали окруженную группировку врага. В битве под Курском Рокоссовский, командуя войсками Центрально-' го фронта, проявил военное искусство при отражении наступления немецко-фашистских войск, а затем и при разгроме орловской группировки противника в ходе контрнаступления. Организация и проведение артиллерийской контрподготовки 5 июля 1944 года в битве под Курском, оригинальность решения в операции «Багратион» (44), заключавшаяся в нанесении двух мощных ударов войсками 1-го Белорусского фронта по сходящимся направлениям, достижение нарастающей силы ударов войсками 2-го Белорусского фронта но сходящимся направлениям, достижение нарастающей силы ударов войсками 2-го белорусского фронта с целью отсечения и разгрома крупных оперативно-стратегических группировок противника в 45 году в Восточно-Прусской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях – наглядные примеры высокого полководческого искусства Рокоссовского, проявленного им в решающих сражениях Великой Отечественной войны. Рокоссовский командовал Парадом Победы в Москве 24 июля 1945 года.

После войны – главнокомандующий Северной группой войск (1945-1949).

В октябре 1949 года по просьбе правительства Польской Народной Республики с разрешения Советского правительства выехал в ПНР и был назначен министром национальной обороны и заместителем председателя Совета министров ПНР, ему было присвоено звание Маршала Польши. Рокоссовский избирался членом бюро ЦК ПОРП и депутатом сейма. По возвращении в СССР (1956 год) назначен заместителем министра обороны. С июля 1957 года – главный инспектор и заместитель министра обороны. С октября 1957 года командовал Закавказским военным округом. В1958-1962 годах – заместитель министра и главный инспектор Минобороны. С апреля был генеральным инспектором группы генинспекторов Минобороны.

Рокоссовский много сделал для развития Советских Вооруженных Сил в послевоенный период с учетом опыта минувшей войны и научно-технической революции в военном деле. Депутат Верховного Совета СССР 2-го, 5-7-го созывов. Награжден 7 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 6 орденами Красного Знамени, орденами Суворова и Кутузова 1 степени, орденом Победы и медалями. Похоронен на Красной площади у Кремлевской стены.

Анатолий Карчмит

Шалв it: ai:

Ц= •if.

ТЕРНОВЫЙ

Щу|)

=7=

ВЕНЕЦ СЛАВЫ

– '

'

Роман

и

II б IH IIUH

я

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ОХОТНИК РЯДОВОГО ЗВАНИЯ

Жизнь – вещь грубая. Ты вышел в долгий nj/ть – значит, где-нибудь и поскользнешься, и получишь пинок, и упадешь, ц устанешь, и воскликнешь: «Умереть бы!» – и, стало быть, солжешь. Здесь ты расста-, нешься со спутником, тут похоронишь его, там – испугаешься. Через такие вот неприятности ты и должен измерить эту ухабистую дорогу.

Луций Сенека

Глава первая

я

м

и

нварь 1937 года выдался в Москве морозным и снежным. На Красной площади с утра суетились уборщики снега, над древним Кремлем носились стаи ворон и, выполняя фигуры высшего пилотажа, оглашали напряженную тишину хриплым карканьем.

К Спасским воротам скорым шагом подходил высокий стройный мужчина в военной форме. На меховой шапке комдива серебрился иней, над головой клубился пар. Он протянул документы военнослужащему НКВД и, слегка улыбнувшись, произнес:

–Пожалуйста!

– Делегат чрезвычайного 1,7 съезда Советов Российской Федерации Рокоссовский Константин Константинович, – почему-то вслух проговорил тот и вежливо козырнул.

–Проходите!

Рокоссовский впервые в своей жизни ступил на территорию Кремля. Хотя он был человеком не робкого десятка, но здесь его охватило какое-то неведомое до сих пор волнение, от которого трепетало сердце и горело лицо. Он медленно шел по стылой брусчатке, где каталась поземка, и все глядел и глядел по сторонам. Кое-где в затишках, там, где Кремлевские стены смыкались под углом, дымилась снежная пыль. На куполах церквей и башнях Кремля дрожали золотые блики утреннего солнца.

Комдив обогнул колокольню Ивана Великого, остановился на мгновение у Царь-колокола и мимо Архангельского и Благовещенского соборов подошел к Большому Кремлевскому дворцу.

У входа во дворец у него вновь проверили документы, и он оказался в вестибюле, который был запружен делегатами съезда и встречающими. Оставив шапку и шинель в гардеробе и зарегистрировав свое прибытие, Рокоссовский по белокаменной мраморной лестнице, устланной коврами, начал подниматься в зал заседаний.

По этой лестнице поднимались сегодня, кажется, все представители российского общества – министры и ученые, писатели и военачальники, артисты и композиторы, в скромных одеждах рабочие и колхозники, гордые кавказцы в национальных костюмах.

Вместе с другими делегатами Рокоссовский прошел в зал заседаний и занял свое место посередине во втором ряду. Ровно в одиннадцать часов под бурные аплодисменты зала расселись в президиуме: Калинин, Молотов, Маленков, Каганович, Ворошилов и другие руководители партии и правительства.

Когда зал притих, на сцене, неся впереди левую руку, появился Сталин, в защитного цвета костюме и в сапогах.

Рокоссовский, в свои сорок лет проведший всю свою сознательную жизнь в боях и походах, никогда не видел и даже не Мог предположить, что обыкновенный земной человек может пользоваться такой любовью, славой И уважением, фанатичной преданностью людей.

Более десяти минут зал был заполнен возбуждающими возгласами и бурными рукоплесканиями. Почти каждый считал своим непременным долгом – кто густым басом, кто тенором, а чаще всего визгливым голосом – громко выкрикнуть здравицу в честь великого вождя.

Казалось, могут рухнуть своды этого исторического зала от неистового восторга, беспорядочного гуда голосов и криков.

Наконец Сталин опустился на стул в центре президиума и зал притих. Председатель ЦИК СССР Михаил Иванович Калинин объявил съезд открытым и провозгласил повестку дня: принятие новой Конституции РСФСР.

После дружных оваций Калинин близоруко посмотрел в зал, протер и повесил на нос очки, огладил седую клиновидную бородку и тихим голосом начал читать.

– По поручению российского исполнительного комитета...

–Да здравствует товарищ Сталин! Ура-а-а! Товарищу Сталину! – гремел зал. *

– По поручению исполнительного комитета я приветствую делегатов 17 съезда Советов Российской Федерации, – продолжал Калинин. – Успехи социалистического строительства в Советском Союзе нашли свое яркое и четкое выражение в Сталинской Конституции 1936 года.

– Творцу сталинской Конституции сла-а-ава! – кричали делегаты. – Слава Сталину! Вперед к победе коммунизма! Да здравствует мировая революция!

– И наше первое слово и коммунистический привет... – снова начал читать взволнованным голосом Председатель ЦИК, -мы Шлем тому, под чьим руководством...

Зал опять перебил докладчика.

– Вождю советского народа товарищу Сталину – ура-а! Слава Сталину – руководителю всех наших побед! Да здравствует мудрый вождь товарищ Сталин! Слава! Слава товарищу Сталину!

В таком же ключе продолжались все доклады и выступления. В начале работы съезда Рокоссовский чувствовал прилив необыкновенной энергии, радуясь тому, что доля и его труда есть в успехах, которые завоеваны под красными знаменами революции. Как-никак почти десять лет с небольшими перерывами он вел борьбу с врагами советской власти, с колчаковцами, семеновцами, бандами барона Унгерна и китайскими милитаристами во время конфликта на КВЭКД. Однако Рокоссовский не мог согласиться со многими выступлениями. Слушая гладкие и пустые речи, комдив невольно отмечал, что ораторы чересчур стараются уверить товарища Сталина, что под его личным руководством СССР достиг процветания в экономической и культурной жизни. .

Рокоссовский, исколесивший тысячи верст по Дальнему Востоку, не мог не видеть и голод, и разруху, особенно в сельской местности, и свирепость чиновников, отбирающих порой последнюю краюху хлеба в счет государственных поставок. Да и в Псковской области, где теперь дислоцируется его кавалерий* ский корпус, жизнь людей далека от того, о чем говорят на этом съезде.

«Видимр, безмерное восхваление благоденствия народа и заслуг в этом товарища Сталина считается обязательным для официальных речей. Кто знает, может, это надо для дела», – подумал Рокоссовский и посмотрел на президиум. Он не мог до конца понять, почему такое преклонение перед Сталиным захватило и людей, стоящих у руля партии и государства. Весь президиум напоминал ему хор, который без видимого дирижера рукоплескал вождю так, будто участникам хора заплатили за несколько месяцев вперед. Каждый член президиума до исступления хлопал в ладоши и подобострастно поглядывал в глаза Сталину. Особенно старался один – как потом выяснилось, это был Никита Сергеевич Хрущев. Он вытирал платком редкий пушок на крупной, как арбуз, голове и, улыбаясь до ушей, дольше всех рукоплескал, заискивающе глядя на вождя. Рокоссовскому показалось, что он даже слегка приседал, как бы говоря: «Смотри, смотри на меня, дорогой и любимый вождь, как я тебе самозабвенно предан!»

Небольшое расстояние до президиума позволило комдиву впервые в жизни разглядеть живого Сталина. Небольшого роста мужчина, густые черные волосы, невысокий лоб, острый прямой нос, под роскошными усами резко очерченные губы. Сталин вставал и садился медленно – почти никаких эмоций в движениях. Создавалось стойкое впечатление, что этот человек обладает недюжинной силой воли.

Когда зал в неистовстве кричал: «Да здравствует Сталин!..» – на его лице не дрожал ни один мускул. Лишь едва-едва заметная улыбка – иногда совершенно безразличная, иногда довольная – играла на его надменных губах.

Под строгой темноватой маской – никаких признаков переживания, спрятанные под темными густыми бровями глубоко посаженные глаза не выдают ни единого движения мысли.

Все страсти Кремлевского зала вдребезги разбивались о невозмутимое спокойствие вождя, как штормовые волны о гранитную скалу.

Рокоссовский, увлекшись размышлениями, не заметил, как выбился из общего темпа оваций, и начал вяло хлопать и ладоши. Вдруг он ощутил на себе тяжелый взгляд Сталина. Казалось, этот взгляд спрашивал: «Ты что, вояка, не уважаешь вождя народов?»

Почувствовав внутренний холодок, Рокоссовский устремил взгляд на трибуну, за которой очередной выступающий пел осанну товарищу Сталину, и захлопал в ладоши так, что рукам стало жарко.

Вся обстановка в этом зале для комдива была необычной и новой. Она, по всей вероятности, отражала основное направление политики партии и правительства на данном этапе развития страны. Оказывается, столица живет по каким-то своим меркам и законам, значительно отличающимся от принятых На периферии. Там жизнь естественнее и попроще, а тут напыщеннее и насквозь пропитана политикой.

Начиная с 1917 года, когда он перешел в ряды Красной Армии, в центре европейской части Союза Рокоссовский бывал очень редко. В 1924-1925 годах вместе с Жуковым, Еременко и Баграмяном учился на кавалерийских курсах в Ленинграде. В 1929 году был слушателем курсов усовершенствования высшего комсостава в Московской области. В 1930-1931 годах командовал дивизией в Белоруссии.

И вот теперь уже более года в Ленинградском военном округе командует корпусом и является начальником гарнизона Пскова.

А в основном вся его военная жизнь проходила в Забайкалье в маленьких городках и поселках среди простого люда.

И с русскими, и с бурятами, и с монголами, и с байкальскими чалдонами – со всеми он находил общий язык'й поддерживал бескорыстную дружбу.

«Жалеть не о чем, романтичное было время, – подумал он. -Сколько надо было приложить энергии, сил и ума, чтобы склонить чашу весов в пользу революции? Ведь ее темпы там, где я воевал, помогал устанавливать Советскую власть, не совпадали со столичными, люди в провинциальных городах, в деревнях, в горах и лесах соображали не так быстро, как в центре страны. Они воспринимали идеи гораздо осторожнее и воплощали их по собственному разумению. И слово большевиков в Сибири, в Бурятии отличалось от первоначального источника. Люди там и теперь многое понимают по-своему».

Под конец дня работы съезда была создана комиссия по выработке Конституции и делегаты вздохнули с облегчением – у них появилось много свободного времени.

2

После заседания комиссии съезда Рокоссовский знакомился с храмом славы русского оружия – Георгиевским залом Большого Кремлевского дворца. Не торопясь, он ходил по залу и не мог отвести глаз от великолепия; Оторваться от этого зрелища и в самом деле было трудно.

Внушительные размеры зала, белизна стен и свода, украшенного великолепным резным орнаментом, – все это взволновало воображение Рокоссовского. Ничего подобного в своей жизни он не видел. Он долго стоял возле изображения святого Георгия на коне, поражающего дракона, и вспоминал свою кавалерийскую молодость. По золотистому паркету нельзя было ходить без восхищения. С непривычки от тысячи лампочек в бронзовых люстрах рябило в глазах.

Комдив переходил от одной мраморной плиты к другой, где были высечены золотыми буквами наименования 500 отличившихся в боях воинских частей и имена свыше одиннадцати тысяч кавалеров ордена Георгия Победоносца. Среди них – имена А. В. Суворова, М. И. Кутузова, Ф. Ф. Ушакова, П. С. Нахимова, П. И. Багратиона.

Рокоссовского приятно удивило, как царское правительство заботилось о сохранении памяти воинской славы и ратных традиций.

«Мы тоже не лыком шиты, – улыбнулся своим мыслям комдив. – За Первую мировую войну имеем Георгиевские медали 4-й и 3-й степени*. В Каргопольском полку разведчик Костя Рокоссовский был не из робкого десятка».

В этом зале Рокоссовский был, пожалуй, самым заметным посетителем. Его фигурой и осанкой нельзя было не залюбоваться. Открытые правильные черты лица, миндалевидные голубые глаза, приятная сдержанная улыбка, высокий рост, атлетическое телосложение, прямые каштановые волосы – все это невольно привлекало внимание делегатов, особенно женской половины. Свойственное всем женщинам особое чутье на умных и красивых мужчин сработало и здесь.

Видимо, не случайно две насмешливые и бойкие подружки все время не упускали его из виду.

Одна из них, среднего роста, стройная блондинка, с тугими косами, закрученными венцом вокруг головы, с круглым симпатичным лидом и большими темными глазами, нашептывала подруге:

– Ты только посмотри, какие у него глаза – озера. Я готова в них утонуть хоть сейчас, сию минуту.

– Губа у тебя не дура, но в твои 25 лет топиться рано, – сказала подруга, глянув на комдива. – Ничего не скажешь – сложен, как греческий бог.

– Мне попалась в руки свежая газета «Ленинградская правда». Там есть статья «Командир корпуса»*, – проговорила Валентина и, украдкой стрельнув глазами на комдива, уверенно заявила: – Ольга, честное комсомольское – это он. Была не была, давай подойдем.

–А что, давай.

– Здравствуйте, товарищ командир! – бойко проговорила блондинка..– Мы давно за вами наблюдаем и нам нравится, как вы внимательно изучаете военную историю... Скажите, можно с вами познакомиться?

– Конечно, можно.

– Меня зовут Валентина. Я первый секретарь тульского об

кома комсомола, а это, – она повернулась к подруге, – Ольга Звягина, историк. <

– Очень приятно, – улыбнулся комдив. – Меня зовут Константин Константинович Рокоссовский.

– М-да, жаль, – произнесла Валентина.

. – Чего же вам жаль? – с любопытством произнес комдив.

– Жаль, что я не воевала вместе с вами.

– Что вы, дорогие женщины, у вас другое предназначение.

– Какое? – глянув на Рокоссовского, расцвела Валентина.

– Как будто не знаете?

– Вы хотите сказать, что наше дело мужиков рожать, – глядя снизу вверх, произнесла Валентина. – Так сказать, пополнять живую силу армии, – и, рассмеявшись, весело добавила: -Вы думаете, это очень просто?

– Лучше раз в году родить, чем день-деньской бороду брить, -поддержал шутливый тон разговора комдив.

– А я читала о вас в газете, – сказала Валентина с интригой в голосе. – Вот так. Статья называется «Командир корпуса». Вы ее читали?

– Нет, не читал.

– Константин Константинович, дайте нам слово, что вы после ужина заглянете к нам в двадцатую келью гостиницы «Метрополь», – кокетливо Глянув на собеседника, проговорила Валентина. – Живем мы втроем. Скучать вам не дадим. Угостим вас чайком, поговорим. Я прочитаю статью, а вы послушаете. Хорошо?

– В вашей келье не хватает инока? – полюбопытствовал Рокоссовский.

_N – Вы правы, – ответила Валентина, улыбнувшись.

– Ну что ж, тогда загляну. Я тоже ищу жития совершенного, постнического и обещавши сторицею сохранити себя в девстве и целомудрии, – весело смеясь, сказал комдив и молодцевато направился к выходу. .

Дамы оживились, заговорили и тоже покинули Георгиевский зал, восхищаясь остроумием своего нового знакомого.

3 ' ■ -

К вечеру гостиница «Метрополь» стала заполняться делегатами съезда. На втором этаже у буфета начала выстраиваться очередь на ужин. По трое-четверо подходили люди, тихо переговаривались, заказывали сосиски, чай и чинно садились за столики. Рокоссовский на ходу перекусил и спустя несколько минут уже был у своих знакомых.

– Прошу садиться, – пригласила Валентина, широким жестом указывая на стул. Она была любезной и внимательной. Ольга поставила на стол печенье, стаканы и пузатый чайник.

– А где же ваша третья монашка? – спросил Рокоссовский.

– Она у нас передовая общественница, – пояснила Ольга. – Сегодня встречается со стахановцами завода. Вполне возможно ещё куда-нибудь заглянет.

Гостеприимство женщин, их непринужденность комдиву очень понравились, а когда он отхлебнул из стакана глоток ароматного напитка, произнес:

– Очень вкусно, чудесный чай.

За чаем они разговорились о житье-бытье и незаметно перешли на статью о Рокоссовском.

Валентина хорошо поставленным голосом читала:

«Вечером в штаб наступающей группы был вызван командир конного дивизиона Рокоссовский. Штаб стоял на западном берегу реки Ишим. А на другом берегу находились колчаковцы.

После разгрома на Каме они долго и торопливо отступали. На Ишиме они остановились. На восточном берегу – холмистом, господствующем над местностью – они строили прочные укрепления, подтягивали сюда резервы. Собирались тут перемолоть наступающего противника. Но у противника были свои планы, не согласованные с колчаковским командованием. В ту же ночь, во исполнение этих планов, конный дивизион Рокоссовского осторожно продвигался вдоль реки, нащупывая в позициях колчаковцев уязвимое место.

Начиналась нора жестоких сибирских морозов, свежий ноябрьский лед уже обуздал быстрины реки Ишим. Дивизион выбрал место для остановки. От него отделились 35 человек, тряпьем обмотали ноги коням. Повел их в разведку сам Рокоссовский. Они несколько раз переходили реку, держа коней в поводу, и были в кустах, когда услыхали крики колчаковцев. «А что, если...* – мелькнуло у Рокоссовского.

Он даже улыбнулся при мысли о том, что противника, занятого сменой частей, легче всего застать врасплох. В эту минуту один из разведчиков, посланный Рокоссовским, уже возвратился на западный берег.

Дивизион подошел через час. Были выброшены вперед 12 станковых пулеметов. Спустившись, дивизион ворвался с гранатами в окопы. Передовые части белых дрогнули. Рокоссовский послал в штаб донесение о первом успехе’ и о том, что он развивает операцию и на рысях идет к селу Вокаринскому, где перекрещиваются пять дорог и где должен быть штаб колчаковцев. Дивизион прошел лесом 25 километров, трижды сметая встречавшееся сопротивление противника. Два эскадрона увлеклись в лесу преследованием нескольких рот. Третий эскадрон вышел из леса к селу Вокаринскому. Рассветало. Из села выскочили две батареи. И в то же время из лесу выезжал развернутый казачий полк. Сейчас батареи дадут гибельные для конников залпы картечью.

* «Один эскадрон против полка и двух батарей?.. Маловато! Но один эскадрон и две батареи противника – это уже терпимо*. И Рокоссовский повернул эскадрон на батареи. Ударила картечь. Эскадрон, продолжая бешеную скачку, изрубил часть артиллеристов, остальных сбил в кучу. Рокоссовский крикнул колчаковским артиллеристам: «Номера – к орудиям! Огонь по казачьему полку! Вы будете стрелять метко или попрощаетесь с жизнью!* Над батарейцами сверкали кдинки. Картечь заставила казаков повернуть в лес. Потом батарейцы стреляли по селу Вокаринскому, которое взял дивизион Рокоссовского вместе со штабом, обозом и техническими ротами колчаковцев. Потом подошли свои части.

Блистательная удача всегда српутствовала Константину Рокоссовскому, теперь командующему корпусом, – грудь его украшена тремя боевыми орденами и орденом Ленина.

Рейд бригады Рокоссовского во время дальневосточного конфликта, рейд в глубоком тылу у беломаньчжур, захват поезда со штабистами, раскрытие оперативных планов противника и после этого – быстрый марш на Чжалайнор, взятие города и огромного количества пленных – это прямее следствие высоких боевых качеств командира Красной Армии.

В мирное время подготовка Дивизий Рокоссовского на «отлично» – это также результат глубокого осознания своего долга перед социалистической родиной».

Эти слова Валентина произнесла страстно и взволнованно, будто она находилась на трибуне, а в зале ее слушали комсомольские активисты.

– Это все обо мне? – насмешливая улыбка тронула губы Рокоссовского.

– Да, это все о вас! – Валентина окинула взглядом комдива и продолжала читать:

«Рокоссовский – человек могучего сложения, и несколько пулевых ран он лечил в походе, не слезая с коня. Пулю в плече он носил четыре года. Но с пробитой костью ему пришлось лечь в госпиталь на станции Мысовая на Байкале».

– Вы были на самом Байкале? – воскликнула Ольга.

– Да, был, – улыбнулся Рокоссовский. – Даже ловил там омуля. Золотая рыбка, скажу я вам.

– Поехали дальше, – глянув на подругу, сказала Валентина.

«Однажды ночью его разбудили перепуганные сестры и

врач. Бледные, растерянные, они сказали, что на станцию пришло несколько крестьян, бежавших от Унгерна. Потрепанный барон опять собрал отряд и двигается на Мысовую. Рокоссовский живо представил себе всю остроту ситуации: боевых частей в Мысовой нет, Унгерн возьмет станцию, не встретив сопротивления, взорвет тоннели, и тогда надолго прекратится движение по великой сибирской магистрали.

– Выше голову, друзья! – сказал Рокоссовский. – Что можно сделать е ногой, чтобы она не сломалась?

' – Можно, не надевая сапога, прибинтовать ногу к двум дере

вянным палкам.

–Бинтуйте!

Его посадили на тачанку и дали пару костылей. G помощью двух выздоравливающих комбатов Рокоссовский сформировал из сапожников, портных батальон пехоты и взвод конницы. Они заняли позиции. К вечеру подошли главные части барона Унгерна, сотни четыре. Красноармейцы дрались отлично. Потом отряд Рокоссовского преследовал конницу барона, повернувшую к Верхнеудинску.

Младший унтер-офицер Рокоссовский найден и выдвинут революцией, как найдены ею и выдвинуты многие другие таланты страны. Бывший младший унтер-офицер Рокоссовский, подчас командовавший меньшими силами, чем образованные, до зубов вооруженные генералы, исправно бил их, как били их Ворошилов и Буденный, Щаденко и Городовиков – славные красные командиры»*.

– И этот герой сидит рядом с нами! – воскликнула Валентина, восхищенно глянув на комдива.

– Таких командиров, как я, у нас хоть пруд пруди, – рассмеялся Рокоссовский.

– Не скромничайте, – насмешливо проговорила Валентина и с заботливым видом спросила: – Вам еще чаю?

–Не откажусь. -

– А кто такой барон Унгерн? – не удержалась Ольга от вопроса.

– О, это была одиозная личность, – произнес Рокоссовский, -Барон Роман Унгерн фон Штенберг – потомок старинного немецкого рода, с 13 века осевшего в Прибалтике. Унгерн в 20 лет попал на Дальний Восток, увлекся там буддизмом, изучал китайский и монгольский языки. Принимал участие в Первой мировой войне и дослужился до чина войскового старшины. К октябрю 17-го года барон вновь в Забайкалье. Он становится помощником атамана Семенова. А чуть позже сам создал «ино|юд-ческую конную дивизию» и повел беспощадную борьбу с Советской властью. Это был страшно жестокий человек.

– А чего он хотел добиться? – спросила Валентина, не сводя глаз с Рокоссовского. Она наблюдала за переменчивым, живым лицом рассказчика и любовалась им.

– Он хотел восстановить монархическое правление в России. Правда, во время допроса в штабе 5-й армии, которой командовал Уборевич, плененный барон заявил о том, что к судьбе России безразличен и она должна быть оккупирована Японией, так как славяне не способны к государственному строительству.

– А кто поддерживал барона? – спросила Валентина. – Наверно, какой-нибудь уголовный сброд?

– Тут вы ошибаетесь. Ядро его дивизии составляли забайкальские и оренбургские казаки. А они умели воевать.

– Да, мы плохо разбираемся в военных делах, – сказала Ва

лентина. – Я поступаю в мединститут. Там, я думаю, меня просветят и по военным вопросам. • •••

– А разве в комсомоле работать хуже? – спросил Рокоссов– ’ ский.

– Не хуже, но мне больше нравится медицина.

– Валентина, не уводи в сторону разговор, – сказала в сердцах Ольга. Видимо, ей, как историку не только по образованию, но и по призванию, было интересно слушать комдива. Она подсела поближе к Рокоссовскому.—Кроме станции Мысовая, у вас были еще стычки с бароном?

– Да, были.

– Наиболее интересная из них?

– В конце февраля 1921 года барон смог захватить столицу Монголии Ургу (ныне Улан-Батор) и стать диктатором этой страны. А весной он начал готовиться к нападению на Сибирь и Забайкалье.

Ольга понимающе кивнула головой, а Валентина уселась в кресло и с неизменным интересом продолжала наблюдать за Рокоссовским.

~ Угроза вторжения заставила Уборевича принять срочные контрмеры, – говорил комдив. – Мой отдельный кавалерийский дивизион более месяца провел в стычках с казаками Унгерна. В конце мая барон решил направить основной удар на Кяхту. Это важный купеческий город на границе с Монголией. И надо сказать честно, имея превосходство в живой силе и артиллерии, барону удалось потеснить наши полки. Он смог полностью окружить один из наших батальонов. И вот мне выпала честь его выручать. Если б вы видели, какой у меня был высокий, гордый и красивый конь! – При этих словах Рокоссовский оживился^ подтянулся, словно вот-вот собирался вскочить на гнедого анг-ло-дончака и поскакать на выручку товарищам.

– Не повезло нам с тобой в жизни, Ольга, – мечтательно сказала Валентина. – Что мы с тобой видели? Все подвиги соверше-ны без нас.

– У вас еще все впереди. – Рокоссовский поднялся из-за стола, прошелся по комнате. – Кто знает, чем кончится приход фашистов к власти в Германии. – Он, спросив разрешения у дам, закурил и начал дымить в форточку.

– А что было дальше? – спросила Ольга.

– Казаки не выдержали нашего напора и попытались спастись бегством, – продолжал Рокоссовский. – В это время случилась беда. Мой конь споткнулся, пробороздил мордой землю и повалился. Соскочив с лошади, я тут же свалился и сам – пуля пронзила мне ногу. Ординарец подвел мне нового коня, и я, в азарте боя не заметив ранения, продолжал драться до тех пор, пока через верх сапога не начала сочиться кровь. Так я оказался в госпитале на станции Мысовая. А дальше вы все знаете.