Текст книги " Избранное"
Автор книги: Альфред де Виньи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)
камеристка герцогини ЛАКЕЙ
©©©©©©©©©©©©©©©©©©©©©©© 3^ 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9т 9&
Явление
первое
Герцогиня, Розетта.
Париж. Роскошная спальня времен Людовика XVI. На стенах – большие фамильные портреты. Полдень.
герцогиня (завершая туалет перед выходом, смотрится в зеркало и налепляет мушку). Нет, Розетта, небрежность этого врача просто непостижима! розетта. О, ваша светлость, ей нет названия! герцогиня. А я так страдаю! розетта. Ее светлость герцогиня так страдает! герцогиня. И я еще всегда отказывалась от всех врачей, кроме старого доброго Троншена! Кавалер долго на меня за это сердился.
розетта. Да, больше часа.
герцогиня. Вернее, пытался сердиться, но не смог.
РОЗЕТТА. Он только что прислал своего скорохода с двумя букетами.
герцогиня. Но сам не явился. Очень мило! Я еду верхом. розетта. Господин Троншен запретил вашей светлости верховые прогулки.
герцогиня. Но они мне необходимы: я больна. розетта. Поэтому вам и нельзя садиться в седло. герцогиня. Тогда я напишу кавалеру и пожурю его.
розе гта. Господин Троншен запретил вашей светлости утомляться и держать голову в наклон.
герцогиня. Что ж, тогда я займусь пением. Откройте клавесин, мадемуазель.
розетта. Ах боже мой, осмелюсь напомнить вашей светлости, что господин Троншен запретил вам петь.
герцогиня (топая ногой). Значит, я снова лягу: мне же ничего нельзя делать. Впрочем, лучше почитаю. Нет, почитай мне сама. А я прилягу на софу – у меня кружится голова, я задыхаюсь. Не знаю, что со мной.
розетта (доставая книги). Вот «Эстелла» Флориана. А это «Избранные речи» Боссюэ.
герцогиня. Читай, что хочешь.
розетта (читает). «Каждое утро, с зарей, Неморен отправлялся собирать васильки, которые Эстелла... которые Эстелла так охотно вплетала в свои длинные черные косы». (Откладывает книгу.)
герцогиня. Какой все-таки кавалер капризник! Он требует, чтобы я больше не смела носить корсет со стальными планшетками, как будто без него можно выйти из дому!.. Читай же, читай.
розетта (продолжая читать, но уже не Флориана, а Боссюэ). «И если мне вслед за остальными дозволено будет воздать последний долг вашему праху, о принц, достойный предмет нашей хвалы и скорби, я навеки сберегу ваш образ в своей памяти».
герцогиня. Не понимаю, почему его до сих пор нет. Как он был вчера хорош с бриллиантами на эполетах!
розетта (продолжая). «Счастье мое, если, уведомленный сединами, что вскоре предстоит мне отчитаться в том, как управлял я своей паствой, я окажусь еще в силах посвятить своему стаду...» Посвятить стаду? Как забавно!.. «...Своему стаду, которое обязан питать божественным глаголом, звуки слабеющего голоса и...»
герцогиня. Отныне он мальтийский командор. Если б не обет, он, пожалуй, женился бы.
розетта. Ну уж нет, ваша светлость! герцогиня. Читай, читай, я слушаю.
розетта (продолжая). «...и угасающего пыла...». Ах, все эти пастухи и стада такие скучные! (Бросает книгу.) герцогиня. Как ты думаешь, он женился бы? Скажи, женился бы? розетта. Только с позволения вашей светлости.
герцогиня. И я дала бы ему позволение, женись он так же, как герцог на мне... Увы, в какой век мы живем! Я замужем, а мой супруг не бывает у меня. Можешь ты это понять? Можешь объяснить, почему я должна уважать, бояться, любить, как господа всевышнего, незнакомого мне человека, своего повелителя, которого не вижу и который не думает обо мне? Я обязана его чтить, обязана прятать от него свою тайну, а он не снисходит даже до того, чтобы шпионить за мной, и лишь издалека позволяет мне носить его титул, как владелец дает свое имя заброшенному поместью. розетта. Ваша светлость, у меня есть брат фермер, богатый фермер в Нормандии. Так он всегда твердит: кто не возделывает землю, тот не имеет права ни на цветы, ни на урожай с нее.
герцогиня (высокомерно). О чем это вы, мадемуазель? Принесите мои часы из шкатулки. (На мгновение задумывается.) На первый взгляд твои слова лишены всякого смысла. Но, подумав, я нахожу, что они могут далеко завести, если руководствоваться ими в политике. Дай-ка мне флакон – у меня какая-то слабость... Ах, если бы два года назад, в монастыре, добрые сестры объяснили мне, что значит быть замужем, я, наверно, проплакала бы целую ночь, а потом приняла бы решение либо стать аббатисой, либо выйти только за человека, который меня любит. Правда, это не был бы кавалер; поэтому...
розетта. Поэтому, может, и к лучшему, что мир устроен так, а не иначе.
герцогиня. Но пока он устроен так, Розетта, я не знаю, как жить дальше. Я, правда, тверда в правилах веры, но на каждой исповеди обещаю порвать с кавалером, а слово сдержать не в силах. По чести сказать, я не думаю, что аббат на это рассчитывает и всерьез этого требует, но получается – я обманываю бога. И почему надо жить, стыдясь себя и вечно тревожась, блюдя для проформы священные установления и на глазах у всех попирая их? Я совсем потеряла голову и способна лишь на одно: любить того, кого люблю. К тому же я вижу, что никто меня за это не осуждает. розетта. Ах господи, да за что же осуждать вашу светлость? Напротив, я убеждена: все только радуются, что вы так любите друг друга. герцогиня. Ты находишь?
розетта. Это видно по дружеским улыбкам, которыми встречают вашу светлость, когда вы идете об руку с кавалером. Вас всюду приглашают вдвоем. Обе ваши семьи принимают его с таким радушием...
герцогиня (вздыхая). Да, но здесь он не у себя... Увы, такая любовь почитается величайшим счастьем на свете, и все же никто не осмелится пожелать подобного счастья своей дочери. (Задумывается.) Своей дочери! Эти слова приводят меня в трепет. Разве счастлива та, кто чувствует, что, родив дитя, будет умирать от стыда; что снисходительность и внимание света мгновенно сменятся презрением и холодностью; что женщины, извиняющие влюбленную, закроют свои двери перед матерью; что те, кто прощает мне измену мужу, не простят измену его имени, ибо уважать полагается только имя, которое держит вас в оковах и висит у вас над головой, как меч. Кем бы ни был для вас его носитель – всем или пустым звуком,– это имя начертано на вашем рабском ошейнике и под ним: «Я принадлежу такому-то».
РОЗЕТТА. Неужели с вашей светлостью обойдутся так жестоко? Вас же всюду любят.
герцогиня. Даже если со мной будут мягки, я сама осужу себя и, поверь, осужу сурово. Я не посмею не то что поднять глаза на свою мать, но и взглянуть на себя, оставшись одна. Нет, не посмею.
розетта. О господи, ваша светлость пугает меня!
герцогиня. Довольно. Мы слишком много говорим об этом, мадемуазель, хоть я сама не понимаю, отчего так получается. Я не героиня романа и не покончу с собой, но, разумеется, навсегда похороню себя в монастыре.
Явление
второе
Герцогиня, Розетта, лакей.
лакей. Доктор Троншен спрашивает, может ли ее светлость принять его.
герцогиня (Розетте). Ступайте и велите просить.
Явление
третье
Герцогиня, Троншен.
Он сгорблен, на голове – вольтеровский парик, в руках – трость высотой с него самого.
герцогиня (весело). А вот и мой добрый старый доктор! (Вскакивает и спешит навстречу). Ну, обопритесь же на свою пациентку. (Берет его под руку и подводит к креслу.) Что вы расскажете мне, доктор? Что сегодня у всех на устах?
троншен. Ах, прелестница моя, вы хотите знать, что говорят о других? Берегитесь, не то я расскажу вам кое-что о вас самой. Дайте руку, ваша светлость, пощупаем пульс... Да сядьте же и не вертитесь, непоседа.
герцогиня (садясь). Итак, что вы мне расскажете? троншен (считая пульс). Вам, конечно, известна история с президентшей, ваша светлость?
герцогиня. Видит бог, нет: я не интересуюсь этой женщиной. троншен. А почему бы не поинтересоваться? Вы держитесь слишком обособленно. Если бы я осмелился дать вам совет, я рекомендовал бы проявлять побольше интереса к молодым светским дамам – их мнение может послужить вам защитой, если таковая когда-нибудь понадобится. герцогиня. Надеюсь, сударь, мне никогда не придется искать защиты.
троцшен. Не сомневаюсь, ваша светлость, что в глубине души вы спокойны, но замечу, что с некоторых пор вы довольно часто зовете меня.
герцогиня. Не понимаю, доктор, что общего между вашими визитами и мнением света на мой счет. троцшен. То же самое говорила мне президентша, но убедилась во влиянии врача на общественное мнение. Хотелось бы, чтобы вы были со мной столь же откровенны, как она. Ей-богу, я вытащил ее из трудного положения, но я скромен и не расскажу вам этой истории: вы ведь не интересуетесь президентшей... Жару нет, только нервное возбуждение... Сидите, сидите, не отдергивайте руку, ваша светлость. герцогиня. Сколько лет президентше?
троцшен. Ровно столько, сколько вам. Ах, как она тревожилась! Муж у нее, сами знаете, не из покладистых. Честное слово, мог разразиться изрядный скандал. Ах, как она плакала! Но теперь все позади... Известно ли вам, прелестница моя, что королева будет играть в комедии, которую ставят в Трианоне?
герцогиня (с беспокойством). Значит, президентша была в большой опасности?
ТРОЦШЕН. Ей угрожало то же, что многим молодым женщинам. Я за свою жизнь навидался таких вещей, только встарь все улаживалось проще – достаточно было выказать набожность. Теперь это чертовски трудно. А глазки-то у вас припухли.
герцогиня. Я плохо спала после вашего вчерашнего визита. троцшен. Но я же ничем не рассердил вас и не напугал. герцогиня. Меня пугает ваша доброта и сердит молчание. Но скажите все-таки – эта женщина опозорена? троцшен. Нет, но могла быть, и, что еще хуже, свет отвернулся бы от нее.
герцогиня. Однако свет знает, кого она любит. троцшен. Знают все, не говорит никто. герцогиня. Неужели к ней так переменились бы? троцшен. Ваша светлость, когда молодая женщина выказывает свою слабость на людях, все извиняют ее в душе и осуждают вслух.
герцогиня (живо). Выходит, наши судьи – злые языки? троцшен. Карают не за грех, а за огласку. герцогиня. Да разве бывает грех без огласки? троцшен. Самый легкий вопиет громче всего, самый тяжкий – всегда молчалив. Я в этом давно убедился. герцогиня. Вот уж что противоречит здравому смыслу! троцшен. Как и все обычаи света, герцогиня. герцогиня (вставая и протягивая ему руку). Вы откровенны, доктор?
троцшен. Более откровенен, чем от меня ждут, ваша светлость. герцогиня. Можно ли быть слишком откровенным с тем, чье решение принято заранее?
троцшен. Заранее принятое решение часто бывает наихудшим из всех, герцогиня.
герцогиня (нетерпеливо). Вам-то что? Это мое дело. Я хочу услышать от вас, чем я больна.
троцшен. Я давно бы уже высказал вашей светлости свое мнение, не изучи я так хорошо характер герцога. герцогиня. Так что же вы не расскажете мне о нем? Я, правда, не люблю, когда при мне упоминают его имя, но коль скоро не так уж невероятно, что когда-нибудь у нас с ним появится нечто общее, я...
троцшен. Характер у него фантастически причудливый. А я знавал герцога еще вот таким. (Показывает рукой.) Он неизменно следует первому душевному движению с непредсказуемой и неудержимой порывистостью. Эта неукротимость проявилась у него в самом раннем детстве и с возрастом лишь усилилась. Так он и живет, без колебания бросаясь из одной крайности в другую. Это подвигло его и на большие дела и на множество глупостей: и в тех и в других он всегда незауряден. Вот что такое его характер. герцогиня. Вы не слишком обнадежили меня, доктор. Если он бросается из крайности в крайность, значит, может меня полюбить, а что мне делать с его любовью? троцшен. Это не самое худшее, что может случиться с вами сегодня, герцогиня.
герцогиня. Ах боже мой, что он говорит! (Топает ногой.) троцшен. Его светлость – большой вельможа. Он близкий друг короля и влиятелен при дворе. Кто его оскорбил, тот бесповоротно погиб; а так как герцог умен и проницателен, да к тому же ироничен и резок, нечего и пытаться внушить ему линию поведения: попытка управлять им была бы пагубной неосторожностью. Самое верное средство поладить с ним – полная искренность.
герцогиня (неоднократно отворачивается, краснея, потом встает и отходит к окну). Довольно! Умоляю вас, сударь, довольно! Я чувствую, что краснею от каждого вашего слова; вы ставите меня в безвыходное положение. (Продолжает, не глядя на собеседника.) Признаюсь вам, я дрожу, как ребенок. Этот разговор мне не по силам. Ужасные опасения, которые он пробуждает, вселяют в меня гнев и возмущение против себя самой. Вы – старый человек, господин Троншен, но, несмотря на ваш возраст и профессию, я не могу не стыдиться того, что мужчина рассуждает со мной о таких вещах, о которых я не имею представления и о которых не принято говорить. (Смахнув слезу, повелительно.) Прервем нашу беседу.
Троншен встает.
Напишите всю правду, какую можете и должны мне открыть. Я вскорости пришлю за вашей запиской. Вот перо. Возможно, то, что вы напишете, станет для меня приговором, но я нисколько на вас не посетую. (Протягивает ему руку, доктор целует ее.) Ваше решение – суд божий. Я так несчастна! (Быстро уходит.)
Явление
четвертое
Троншен, один.
троншен (садится, пишет, останавливается и перечитывает написанное). Бесплодная людская наука способна лишь на одно: вытеснять одну боль другою, еще более острой. Беспокойство и бессонницу я заменю уверенностью и отчаянием. (Утирает слезу, катящуюся по щеке.) Она будет страдать, потому что простодушна в своих прегрешениях, откровенна посреди лживого света, глубоко чувствует, живя в блистательном и бездушном обществе, пылка во времена всеобщего равнодушия, благочестива в век неверия. Да, несомненно, она будет страдать, но в нашу эпоху и в мире, где мы живем, слабая, изношенная, неестественная с детства натура человека так же вяла в порыве горя, как и в радости. Скорбь лишь скользнет по ней, а я попытаюсь найти ей поддержку в самом источнике ее печалей.
Явление
пятое
Троншен, Розетта. розетта. Сударь, я пришла за...
троншен (протягивая записку). Возьмите, мадемуазель. Розетта уходит.
Явление
шестое
Тропшен, один.
троншен. Муж ее, должно быть, сейчас в Трианоне или Версале. Я буду там часа через два с половиной.
Явление
седьмое
Троншен, Розетта.
За сценой – громкий вскрик герцогини. Возвращается побледневшая Розетта.
розетта. Ах, сударь, взгляните, как рыдает ее светлость! (Приоткрывает застекленную дверь.)
троншен. Ничего-ничего, это всего лишь нервы. Дайте ей понюхать эфира и сожгите в будуаре перышко, скажем, вот это. Болезнь ее не продлится больше восьми месяцев. Я еду в Версаль. (Уходит.)
розетта. Какие все-таки черствые эти старики врачи! (Бежит к герцогине.)
Явление
восьмое
Версаль, апартаменты герцога.
Герцог, Троншен, входят одновременно.
герцог. Вы в этом уверены, доктор?
троншен. Ручаюсь своей головой, которую привез в Версаль, ваша светлость. Примите ее в залог, если она чего-нибудь стоит. герцог (садясь и очиняя перо). Ну что ж, всегда небесполезно знать, как обстоят дела. Вы часто ее видите? Да садитесь же! троцшен. Почти каждый день. Ничего серьезного – так, мигрени. герцог. Что представляет собой моя жена? Хороша? Обходительна?
троншен. Она самое очаровательное существо на свете. герцог. В самом деле? Вот не предполагал. В день, когда мы виделись, она была совершенно другой: надутая, жеманная, накрахмаленная. Только что из монастыря, не умеет ни войти, ни выйти, кланяется, как заводная кукла. Правда, свежа и чертовски красива. троншен. Теперь, ваша светлость, она совсем иная. герцог. Еще бы! Маленький кавалер воспитал ее. В нем есть светскость. Досадно, что я не познакомился с ней ближе. троцшен. Между нами говоря, вы имели полную к тому возможность.
герцог (насыпая табак из золотой табачницы в табакерку с портретом). Не спорю, доктор, вероятно, имел, но, честное слово, это так трудно! Маркиза неслыханно деспотична. Как вам известно, я никогда бы не получил от нее позволения жениться, не будь она уверена во мне и в том, что этот брак, подобно всем нынешним бракам, останется лишь чем-то вроде семейной церемонии без всякого значения и последствий.
троцшен. Что касается значения, здесь все зависит от вас, герцог; а вот насчет последствий...
герцог (серьезно). Здесь все зависит тоже от меня, сударь, и в большей мере, чем кажется, но это уж мое дело. (Встает и прохаживается). Знаете, мой старый друг, о чем я сейчас думаю? О том, что честь не всегда следует понимать одинаково. В убийстве по страсти есть известное величие: там, где убивают равнодушно,– оно смешно; когда его совершает сановник или царедворец, оно – безумие. Посудите сами. Я, например, только что от короля. По доброте своей он довольно долго говорил со мной о делах. Он сожалеет о господине д’Орвилье, хотя не защитил его от завистников и отставил от командования флотом, с которым адмирал разгромил англичан. Я друг д’Орвилье и знаю, чего он стоит; его опала огорчает меня; я тепло отозвался о нем и вступился за него. Король охотно меня выслушал и внял моим доводам. Затем он познакомил меня с Франклином, доктором Франклином, типографщиком-американцем, бедняком в сером фраке, ученым, мудрецом и посланцем Нового Света в Старом. Серьезный, как дунайский крестьянин, он ищет у Европы справедливости к своей стране и добился ее у Людовика, Шестнадцатого. Мы долго беседовали с добрым Франклином. Я даже видел, как нынче утром он представил своего внука Вольтеру, попросив благословить мальчика, и восьмидесятилетний Вольтер, отнюдь не в насмешку, а столь же серьезно, как римский первосвященник, воздел
руки к небу, взволнованно покачал головой и произнес над ребенком: «Бог и свобода!» Это было прекрасно, торжественно, величаво. Вернувшись к себе, король говорил со мной обо всем этом со своим обычным здравомыслием и верностью суждений. Он смотрит в будущее без боязни, хотя и не без грусти: он чувствует, что революция, взяв начало во Франции, может туда возвратиться. Он способствует тому, чему не в силах воспрепятствовать; он пытается уположить наклонную плоскость, по которой мы катимся в бездну. Наедине с друзьями он рассуждает и мыслит как законодатель, но действие пугает его. В конце аудиенции он определил мое место в нынешних и грядущих событиях. Так я провел утро. Провел, как вы убедились, далеко не легкомысленно; мне ли заниматься теперь... э-э... семейным делом? Нет, что я! Чем-то куда меньшим, нежели семейное дело,– альковной историей, да еще происходящей в таком алькове, где я не бывал... Согласитесь, для меня это немыслимо. Сострадательная улыбка – вот все, что это может у меня вызвать. Я так чужд этой молодой женщине, что даже не имею права сердиться; но она носит мое имя; поэтому во всем, чем такое ничтожное событие способно задеть чье-либо самолюбие или интересы, положитесь на меня: я сумею отомстить по-приятельски, не изменяя хорошему вкусу, хотя месть моя станет от этого, пожалуй, еще более суровой. Бедная девочка, она, наверно, умирает со страху! (Со смехом прицепляет шпагу.) Не навестите ли со мной маркизу в Малом Трианоне? Меня тревожит ее состояние – утром она была очень бледна. (Звонит. Слугам.) К одиннадцати вечера заложить карету: я еду в Париж... Идемте, дорогой Троншен. троншен (в сторону). Теперь мне осталось одно: не мешать событиям.
Уходят.
Явление
девятое
Париж. Спальня герцогини.
Герцогиня, Розетта.
герцогиня (сидит в пеньюаре за туалетом, готовясь ко сну; волосы, с которых уже наполовину снята пудра, ниспадают ей на грудь длинными прядями, как у Магдалины,– их так и называют «покаянчики»). Который час? розетта (кончая укладывать ей волосы на ночь и убирая ее придворный туалет). Половина двенадцатого, ваша светлость, а кавалера...
герцогиня. Значит, его уже не будет. Он хорошо сделал, что нс приехал сегодня. Так мне легче плакать. Но куда же он отправился? Теперь я стану гораздо ревнивей, ведь я так несчастна. Какие книги прислал мне аббат? розетта. «Сказки» аббата Вуазенона. герцогиня. А кавалер?
розетта. «Проповеди для отрочества» и «Подражание Христу». герцогиня. Как он меня изучил! А знаешь, Розетта, его портрет очень похож. Кстати, в этом камзоле он и был, когда с ним долго говорила королева, а он все время поглядывал на меня из боязни, что я приревную. Все это заметили! Он очарователен. (Вздыхая.) Ах, как я несчастна! Правда, Розетта? розетта. Да, ваша светлость!
герцогиня. В мире нет женщины несчастней меня.
розетта. Да, ваша светлость.
герцогиня. Я, пожалуй, лягу. Ступай. Я позову.
Розетта уходит.
А теперь помолимся.
Явление
десятое
Герцогиня, одна.
герцогиня (раздергивает занавеси алькова, видит распятие, пугается и кричит). Розетта! Розетта!
Явление
одиннадцатое
Герцогиня, Розетта.
розетта (с испугом). Ваша светлость?! герцогиня. Что тебе? розетта. Звали?
герцогиня. Ах да... Подай мне пеньюар. розетта. Он на вас.
герцогиня. Я хотела надеть другой... Не надо. Останься со мной – мне страшно. Приляг на софу, а я почитаю. (В сторону.) Я не смею даже перекреститься. В котором часу явится завтра кавалер? Ах, я самая несчастная женщина на свете! (Плачет.) Поставь у кровати светильник и положи «Новую Элоизу». (Берет книгу.) Жан Жак! Ах, Жан Жак, ты-то знаешь, сколько печали затаено под женской улыбкой!
На улице шум подъезжающей кареты и стук в дверь.
Стучат! Надеюсь, не к нам.
розетта. Я слышу, как у особняка остановилась карета. герцогиня. Сейчас? В полночь? Розетта, ты не ошиблась? розетта (выглядывая из окна). Нет, ваша светлость. У нашего подъезда – карета с двумя лакеями при факелах. На лакеях – ливрея вашей светлости.
герцогиня. Боже! Неужели что-нибудь стряслось с моей матушкой? Я в ужасе. розетта. Шаги. Сюда идут. герцогиня. Да кто же это?
Стучат.
Спроси – кто. Раньше не отпирай. розетта. Кто там?
Лакей, за дверью: «Его светлость герцог прибыл из Версаля».
розетта. Его светлость герцог прибыл из Версаля! герцогиня (падая на софу). Герцог! Впервые за два года! Он? Два года носу не казал – и вдруг сегодня, в такой час?.. Ах, Розетта, зачем он приехал? Он убьет меня, в этом нет сомнения. Обними меня, дитя мое, и возьми себе это ожерелье – на! – и браслет – на! – в память обо мне. розетта. Ничего мне не надо. Я не оставлю вашу светлость. Снова стучат.
Ну что вам? Ее светлость почивает.
Лакей за сценой по-прежнему: «Его светлость герцог спрашивает, может ли герцогиня принять его».
герцогиня (с софы, торопливо). Нет! розетта (через дверь, торопливо). Нет.
герцогиня. Повежливей, Розетта. Скажи – ее светлость уже уснула.
розетта (теряя голову, кричит). Ее светлость уже уснула. лакей. Его светлость велел, чтобы вы ее разбудили, а он подождет, пока герцогиня сможет его принять. Ему надо с ней поговорить.
розетта (герцогине). Герцог требует, чтобы вы встали. герцогиня. О боже, ему все известно. Он решил убить меня.
розетта (серьезно). Ваша светлость... (Смолкает.) герцогиня. Говори же! розетта. Я в это не верю. герцогиня. Почему?
розетта (трагически). Потому что у слуг веселые лица, ваша светлость.
герцогиня (в ужасе). Веселые лица? Но это еще хуже. Ах, бедный мой кавалер! (Хватает его портрет.) розетта. Увы, ваша светлость, какое несчастье быть замужем за вашим супругом!
герцогиня (в отчаянии). Какой ужас! Какая дерзость! розетта. Что, если его привела сюда ревность? герцогиня. Странная любовь! Она отвратительна. Послушай, руководить им могут только ярость или страсть. В любом случае я погибла. Убей меня. Ну пожалуйста! розетта (отшатываясь). Нет, нет! Убить вашу светлость? Немыслимо!
герцогиня. Тогда хоть спрячься в моей туалетной. Ты все услышишь и, если я позвоню, войдешь. О чем бы ему ни надо было поговорить, я не хочу, чтобы он оставался здесь дольше, чем четверть часа... Ах, если бы кавалер знал, что случилось!.. розетта. Да он бы уже умер, ваша светлость! герцогиня. Бедный мой друг!.. Если герцог придет в ярость, кричи: «Пожар!» В конце концов, он мне совсем чужой, хоть и муж. розетта. Еще бы, ваша светлость! Вы и видели-то его один только раз.
герцогиня. Господи, сжалься надо мной! розетта. Опять шаги, ваша светлость.
герцогиня. Ну, смелей!.. Мадемуазель, скажите, что меня можно видеть.
розетта. Ее светлость герцогиню можно видеть. герцогиня (падая на колени и осеняя себя крестом). Господи, сжалься надо мной! (Садится на софу и откидывается назад.)
Явление
двенадцатое
Лакей, герцог, герцогиня. лакей (распахивая двери). Его светлость герцог.
Герцогиня встает, склоняется в реверансе и садится, застыв и не смея заговорить.
герцог (кланяется, берет шляпу под мышку и, не отстегнув шпаги, направляется к камину, спокойно садится в кресло и греет ноги у огня). Ну-с, сударыня, как вы себя чувствуете? герцогиня. Я несколько смущена, видя вас здесь, и мне неловко, что я не успела одеться к вашему приходу. герцог. Не беда, не беда. Я не держусь за этикет. К тому же перед супругом можно появиться и в неглиже. герцогиня (в сторону). Перед супругом? Увы! (Громко.) Да, конечно... перед супругом. Но, признаюсь, это слово... герцог (иронически). Да-да, понимаю: оно вам так же непривычно, как и моя особа. (С улыбкой.) Мой грех. (Нежно.) Мой большой грех, вернее, всеобщий грех. (Серьезно.) Но кто на этом свете, особенно в свете, дерзнет утверждать, что не усугубил своим поведением грехи окружающих? Вы согласны, сударыня?
герцогиня. Я полагаю, вы правы, сударь: вы знаете свет лучше, чем я.
герцог (с пафосом). Лучше, чем вы, сударыня? Это не так просто, черт возьми! В Версале только и разговоров, что о ваших светских успехах. Вы производите фурор. Ваше имя у всех на устах. По вас сходят с ума. (Двусмысленным тоном.) И, признаюсь, мое самолюбие задето. герцогиня (в сторону). О боже, его самолюбие задето! Что он хочет сказать?
герцог (подходя к ней, галантно). Но посмотрите же на меня! Узнаете?
герцогиня. Разумеется, ваша светлость. Я выказала бы неучтивость...
герцог (нежно). Не сказав мне «да»? Вы это имели в виду? Но мне нужна не покорность, а откровенность.
ГЕРЦОГИНЯ. Откро...
герцог (сурово). Откровенность, сударыня. (Возвращается к камину и снова садится.) Я собирался этой ночью побеседовать с вами о многих и весьма важных вещах.
герцогиня. Как, сударь! Ночью? А вы подумали...
герцог (холодно). Я думал об этом всю дорогу из Версаля и даже еще раньше.
герцогиня (в сторону). Он знает о моем грехе. Все знает. Я погибла!
герцог. Да, я намерен уйти отсюда лишь утром, тем более что наши люди – и мои и ваши – уже, должно быть, легли.
герцогиня (вставая, живо). Но я не давала им такого приказа.
герцог (невозмутимо улыбаясь). Тогда, сударыня, отдать его придется мне.
герцогиня (в сторону). Он остается.
герцог (взглянув на стенные часы). Завтра я как раз поспею к утреннему выходу короля... Эти часы от Жюльена Ле-руа? (Отстегивает шпагу и вместе со шляпой кладет на столик.)
герцогиня (в сторону). Непостижимое хладнокровие! В какую тревогу оно меня приводит!
герцог (усаживаясь). Ба, здесь и книги найдутся! Правильно мне говорили: вы цените в людях ум и сами щедро им наделены – подлинно сильным и глубоким умом. Смотрите-ка: господин де Вольтер! «Заира»! «Заира, плачешь ты...». Похоже на Лекена, правда?
герцогиня. Я не видела его, сударь.
герцог. Да, верно. Мне ведь известно, что вы несколько набожны.
В театр не ходите, но пьесы почитываете. Зато в жизни никогда не играете. (С комическим ужасом.) О, никогда!
герцогиня. Я, сударь, не приучена к этому, по счастью для себя.
герцог. И для ваших ближних, сударыня. Но я уверен, что при вашем уме вы преуспели бы и в лицедействе. Представьте себе,– время у нас есть,– что вы прекрасная Заира, заподозренная в неверности Оросманом, неистовым, грозным Оросманом...
герцогиня (вполголоса, через стену). Ах, он решил умертвить меня! Внимание, Розетта! Будь наготове.
герцог. Но на самом деле, сударыня, султан Оросман – великодушнейший из смертных. Вообразите, например, что он входит сюда и с нежностью, с которой Лекен проводит эту сцену, произносит:
«Мысль о злодействе мне, увы, спешит вослед.
Все грани дерзости ты нынче преступила,
Не зная, как полна и нежности и пыла Моя душа, где страсть зажгла пожар...»
герцогиня (вставая и подходя к нему). В чем упрекнуть меня имеете вы, сударь?
герцог (смеясь). Фи, какой скверный стих! Боже милостивый, что вы такое говорите? Этого нет в пьесе.
герцогиня (обиженно). Я не декламирую, а просто разговариваю, сударь. К женщине не являются в полночь, затем чтобы читать ей стихи.
герцог (отложив книгу у нежно и мечтательно). И вы полагаете – я приехал сюда именно для этого? Побеседуем по-дружески. (Садится на козетку рядом с ней.) Так вот, случалось ли вам хоть иногда, проснувшись погожим утром, вспомнить о своем муже?
герцогиня (изумленно). Но мой муж так мало думает о своей жене, что, по чести сказать, не вправе рассчитывать на какую бы то ни было взаимность.
герцог. А с чего вы взяли, неблагодарная, что он не думает о вас? Писать вам, что это не так, было бы смешно. Передать через кого-нибудь – значило бы выказать холодность. Его обязанность была приехать, поклясться вам в противном и доказать это.
герцогиня (в сторону). Поклясться в противном? Мне? Ах, бедный кавалер! (Целует портрет.) Поклясться, сударь? В чем, позвольте спросить? Разве вы когда-нибудь считали, что у вас есть обязанности передо мной? Кто я для вас, как не чужая женщина, которая носит ваше имя... герцог. И может дать его, сударыня.
герцогиня (вставая). Ах, ваша светлость, сделайте милость... герцог (внезапно со смехом встает). Милость, сударыня? Бога ради, какую? А, понял. Вы просите, чтобы я избавил вас от комплиментов, нежностей и прочих скучных вещей. Согласен на все, что вам угодно. Поговорим о другом. герцогиня. Какая пытка!
герцог. Известно ли вам, кто изображен на этих портретах? Уверен, вы никогда их не рассматривали. Эти добрые люди в доспехах – мои предки, отдаленные предки. Наш род очень древен, не менее древен, чем Бурбоны. Это вы знаете? Мое имя носили один коннетабль и пять маршалов Франции, пэры, родичи и свояки королей, сотоварищи их детских игр, друзья молодости, соратники в зрелом возрасте, советники и опора в старости. Это прекрасно! Настолько прекрасно, что об этом не грех вспомнить, а вспомнив, подумать, что будет страшным несчастьем, подлинной катастрофой для всей нашей семьи, если на свете не окажется никого, кто вправе унаследовать такое громкое имя, не говоря уже о состоянии, которое доныне весьма внушительно. Неужели подобная мысль никогда вас не удручала? герцогиня. Не вижу, почему она должна удручать меня, если вы сами, сударь, вовсе об этом не думаете. В конце концов, речь идет не о моем – о вашем имени.
герцог. Послушайте, Элизабет...
