Текст книги "Растущая луна: зверь во мне"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Шрам рассматривал страницу недолго.

– Если ты уверен, что это Герел…

– Уверен, – с готовностью кивнул принц.

– Собственно, на Гереле мало мест, которые похожи на то, что нарисовано. Горы… леса… – бормотал он себе под нос. – Очень похоже на Юго-восточную часть Лейна. С одной лишь разницей. Реки, особенно такой большой, там нет.

– Меня это тоже смутило, – согласился Ялмари. – Если река – это Нефтоах, то горы должны быть здесь и здесь, – он ткнул пальцем в карту.

– На Нефтоах поселения живые до сих пор. Там, собственно, город в любом случае бы заметили. Нет, это именно юго-восток, там никто не селится… Если река пересохла…

– Если бы знать точно… – принц листал книгу, пока не наткнулся на другую карту. – Что у нас тут? – вдвоем с майором они исследовали ее. Сорот и не пытался изобразить интерес.

– Собственно, вот это место тебе ничего не напоминает? – майор показал на разрыв между грядой гор, затем переместился правее. – Пустыня, города…

– Чарпад, Ногала, – подхватил принц.

– Теперь да. Раньше они назывались иначе. А значит здесь…

– Юго-восток Лейна, – Ялмари облегченно выдохнул. – Давай листок, я перечерчу карту, – он начал рисовать изогнутые линии гор и рек, а потом рассмеялся. – Мы сделали это. Даже не верится. И управились быстрее, чем за неделю. Завтра утром отправляемся обратно. Сегодня надо собраться.

К столу подошел Удаган.

– У вас получилось? Я был уверен, что так будет. Но мне придется задержаться. Эвилел даст вам проводника. Так что обратно доберетесь быстрее, и проблем с водой не будет.

– Жаль расставаться, – Ялмари поднялся. – Спасибо за помощь.

– Ты мне тоже помог, – ухмыльнулся Удаган, откидывая назад светлую челку. – Уж ты-то знаешь, что я ехал сюда не ради тебя.

– Надеюсь, ты тоже не напрасно приехал, – в тон ему ответил принц.

К ним вернулся Свальд.

– Я тоже остаюсь, – пряча взгляд, заявил он. – Сейчас разговаривал с Хозяйкой монастыря. Я могу погостить здесь, а позже она сообщит, могу ли я стать монахом.

– Ты хорошо подумал? – посерьезнел Ялмари. – Мне бы хотелось, чтобы ты жил в Энгарне. В столице даже. Я мог бы попросить Полада за тебя. Если ты…

– Я хорошо подумал, – перебил Свальд. – Хочешь, чтобы я стал придворным поэтом? Сочинял стихи в честь принца и его прекрасной жены? – в словах звучало столько горечи, что Ялмари пожалел, что затеял этот разговор. – Мне нечего делать в Энгарне, – Тагир повернулся и вышел.

– Так и не помирились? – спросил Удаган.

– Принц увел у него невесту, так что вряд ли это возможно, – ввернул лорд. – Вот примерно как князь увел у тебя.

– Это мы еще посмотрим, – прищурился Лев. – Бывайте. Кто знает, может, еще и свидимся…

10 уктубира, лес эйманов

– Еще раз!

Дом Беркута по-прежнему считался самым безопасным местом для встречи заговорщиков. Сегодня кроме Орла и Баал-Ханана пригласили Цовева, Калонга из дома Нетопыря и Зориллу из дома Куницы.

За последние три дня произошло несколько событий.

Сначала к Авиелу в дом ввалился Охотник и, сверкая зелеными глазищами, схватил его за шиворот:

– Где Дафан? Как ты позволил?

Каракар недоуменно взирал на Охотника. Халвард бросился к Соколу, который спустился сверху, услышав шум:

– Ты тоже ничего не знаешь, да? – все было ясно по лицу сына, поэтому Охотник отступил. – Придурки! – цедил он сквозь зубы. – Вы все придурки. Вы понятия не имеете, что делаете, а самое страшное, даже не хотите этого понимать. Ладно, продолжайте. Может, кто-то из выживших скажет вам спасибо.

Халвард вышел, хлопнув дверью, а спустя несколько часов, к нему зашел Цовев. Каждый раз, когда Авиел сталкивался с эйманом, в сердце закрадывался неприятный холодок. Цовев уехал вместе с сыном и энгарнским принцем. Но дня через три он встретил Юнко, и тот заверил, что не только не уезжал вместе с Удаганом в Песчаный монастырь, но и не знал, что такая поездка намечается. Это вызвало некоторое замешательство, но ненадолго. Ведь это не сын Баал-Ханана рисковал, отправившись в опасное путешествие неизвестно с кем. Цовев от имени Воробья заявил, что предателя они нашли. Рецепт, позволяющий управлять эймом, но становиться невидимым для Охотника, тоже. Теперь можно было готовиться к обряду, для чего они и собирались у Беркута.

План не изменился. Они должны были войти в Ритуальный круг вратами Охотника. Дальше у них было несколько мгновений, чтобы лишить Халварда амулета – тогда никто не увидит, что происходит в Ритуальном круге. Уже после этого убить Охотника.

Второй день они пытались снять "амулет" с Алета, пока Баал-Ханан досчитает до трех. Выходило из рук вон плохо. Сокол навертел на себя кучу ткани, чтобы нападавшие эймы не поранили его. Зорилла должен был занять руки Халварда, может, ему помог бы в этом другой эйм – як. Калонг снял бы амулет с шеи. Но каждый раз присутствующие слышали одно и то же:

– Еще раз!

Они не укладывались по времени.

– У нас ничего не выйдет, – махнул Орел после очередной неудачи.

– Да, – согласился Авиел. – Амулет за что-то цепляется, и снять его быстро не удается. Надо попробовать снять амулет двумя эймами. Например, каракара и калонг…

– Нет, – быстро возразил Баал-Ханан. – Юнко и калонг. Ты нужен нам для другого.

– Интересно, для чего, – удивился Каракар. – Если сражаться с Халвардом на мечах, то Цовев для этой цели больше подходит.

– Давай не будем спорить, а попробуем юнко. Где твой эйм? – спросил он у Цовева.

Серенькая птичка влетела в столовую. Они сделали еще одну попытку, такую же неудачную, как и предыдущие.

– Пусть юнко схватит цепь не сзади, а сбоку, – посоветовал Авиел.

Они снова не уложились, но Орел выпрямился и расправил плечи.

– Может получиться. Очень даже может. Сейчас намного лучше вышло. Потренируемся еще. Можно еще и Беркута привлечь. Трое крылатых снимут шерешев амулет.

Воробей хмыкнул, а после паузы предложил:

– Давайте закончим на сегодня. Не будем злить Халварда.

– Он всегда слышит всех эйманов, – заметил Каракар. – Но не мешает нам. Он по какой-то причине не считает нас опасными, несмотря на… исчезновение предателя?

– Слышать всех – не очень хорошо, – ответил Омри. – Попробуй различить в хоре из двух тысяч голосов того, кто тебе нужен. Хотя, вероятно, он знает, чем мы занимаемся и без… предателя. И умирает со смеху, думая, что у нас все равно ничего не получится. Ты хочешь выйти из игры, как Крот?

Авиел чуть не подпрыгнул.

– Крот отказался от этой идеи?

– Да, отказался, – Баал-Ханан произнес это так, что спрашивать подробности не хотелось.

– А что с предателем? – поинтересовался Алет. – Это ведь был Дафан? Где он?

– Уехал куда-то, – невинно объяснил Воробей. – Возможно, мы увидим его на Обряде. А может быть, он уже не появится здесь. У него ведь тоже есть рецепт, он знает, как стать невидимым для Охотника.

– И бросит Рену? – засомневался Авиел.

– Он красивый молодой мужчина. Найдет другую жену, как и Шишла. А об Уренчи позаботится Крот.

Каракар чувствовал, что старик врет, но возразить не мог. Халвард вряд ли бы был в таком бешенстве, если бы Еж жил, но, видимо, Воробей твердо решил сохранить тайну. Так же, как и с матерью Крохаля. Авиел еще раз пожалел, что ввязался в это, но отступать было поздно. Он попал под давильный пресс, и оставалось надеяться, что дети не пострадают.

– Другие ничего не узнают о Дафане? – задал он последний вопрос.

– Нет, – подтвердил Воробей. – Так будет лучше для всех.

Тайны еще никогда не доводили до добра, Каракар это знал, поэтому всячески их избегал. Но в случае с Реной он решил не вмешиваться.

10 уктубира, Беероф

Щутела рассчитал правильно. В подвал никто не заглянул, работа дальше пошла быстрее. Элдад оживал с каждым днем. Но глаза у него сверкали так, словно он либо подхватил лихорадку, либо сильно выпил. Когда Юцалия намекнул на это, Бернт лишь рассмеялся. Но посол Лейна и сам знал: глаза сияют от азарта, от веры, что все получится. От того, что враги были так близко, но ничего не заподозрили. И совет регентов перенесли на две недели, будто специально, чтобы они успели. По его подсчетам – еще два дня и они попадут в нужный подвал.

Солдат работал без устали. Казалось, он не устает и не болеет. Да и аристократы за эти дни изменились. Мозоли огрубели, лопату они держали уже умело. Правда, руки Бернт и Фирхан теперь никому не подавали – это сразу выдало бы их с головой.

Бернт ссыпал землю в мешок. Судя по уменьшившемуся маслу в фонаре, и урчанию живота, наступило время ужинать.

– Будем заканчивать на сегодня, Щутела? – предложил Бернт. – Мы вроде успеваем. Завтра уже в подвале будем.

– Можно и заканчивать, – согласился солдат, опуская лом. – Вы идите, я тут приберусь немного и следом буду.

– Хорошо, – улыбнулся Элдад. – Только не задерживайся.

Он поднялся наверх, привел себя в порядок, приготовил нехитрый ужин. Поскольку кроме привратника он никого не держал, приходилось довольствоваться пищей, которую приносили из другого дома, а она зачастую остывала, пока они начинали есть.

– Вода в тазу в углу, – сообщил Бернт, когда появился Щутела, но солдат не торопился умываться. Он хмурился и мялся.

– Что-то случилось? – насторожился Элдад.

– Даже не знаю, как сказать, господин, – Щутела взлохматил бороду. – Вам бы самому спуститься посмотреть…

– Я только что оттуда, – рассмеялся Бернт. – Что нового я могу там обнаружить?

– А вы вот спуститесь. Может, мне и померещилось, послушайте сами.

В подвале Бернт старался не касаться стен, чтобы не испачкаться вновь.

– И что? – он недоуменно оглянулся. – Те же мешки, доски, инструменты. Что случилось?

– Вы дальше идите, – засопел Щутела за спиной. – К тому месту, где тоннель мы закончили.

Элдад нагнулся и пробрался внутрь. Когда путь приближался к концу, он замер так неожиданно, что Щутела толкнул его в спину. Граф услышал странные звуки. Вроде бы говорил кто-то, но ни одного слова он не разобрал, а потом раздался жуткий, потусторонний смех.

– Что это? – задохнулся он. – Щутела, ты слышишь?

– А то ж, – горестно вздохнули за спиной. – Я сначала уж испугался, думал, мерещится. Кайлом-то махал, ничего слышно не было, а как собираться стал… Аж мороз по коже.

– Шереш… Что это может быть?

– А вот не поминали бы вы его напрасно. Потому что кто знает… Позвать бы мага этого что ли. Может, он скажет, что тут такое?

– Хорошая идея, – согласился Элдад. – Идем в дом.

Но и поднявшись наверх, Бернт чувствовал себя неуютно. Казалось, словно то, что он услышал внизу, подбирается ближе. Аппетит пропал.

– Щутела, – обратился он к солдату, плескавшемуся в тазу. – Я поеду к Юцалии, попрошу, чтобы он вызвал Яура. Ты посторожи дом пока. А если что…

– Не беспокойтесь, господин, справлюсь, – заверил солдат.

– Отлично. Я постараюсь быстро.

Уходя, Элдад чувствовал себя почти предателем, но другого выхода он не видел. Его слова посол Лейна воспримет серьезней, чем слова простолюдина.

У посла Лейна ему улыбнулась удача: Юцалия как раз принимал Яура, только что вернувшегося из поездки. Увидев встревоженного Бернта, они посерьезнели. Он кратко рассказал о том, что произошло, и тут же вместе поехали обратно.

– Что это может быть? – спросил Юцалия довольно тихо, но Элдад все равно расслышал.

– Есть у меня мысль. И не очень хорошая, надо сказать, – заметил Яур.

В доме маг, не задерживаясь, отправился в подвал. Из-за спины Юцалии Элдад разглядел, как Яур провел ладонью вдоль стены, и она засверкала, будто крошечные сапфиры по ней рассыпали, а голоса стали громче.

– Вот ты пить здоров! – крикнул какой-то мужик и все стихло.

В полумраке Яур повернулся к Юцалии.

– То, чего я и боялся.

– То есть? – уточнил посол.

– Поднимемся наверх, – приказал маг. – Там поговорим.

Щутела уже поставил на стол бокалы и кувшин с вином. Сам тоже сел на диван.

– Так что там? – поторопил Юцалия мага, глотнувшего вино.

– Эти голоса принадлежат живым людям.

– Как это? – опешил солдат. – Быть не может!

– Очень даже может! – отрезал Яур. – Бернт, вы уверены, что нужный нам подвал пустует? Потому что если уверены, то мы попали в какое-то другое здание.

– Он должен пустовать… – растерялся Элдад. – Шереш! Надо проверить.

– Странно, что вы не проверили это до того как начать работу! – возмутился маг.

– Господин, Яур, – сухо ответил Бернт. – Я гофмейстер, я знаю, что творится во дворце. Подвал должен пустовать. И если кто-то его занял, то в обход меня. Я это выясню немедленно.

– Мало выяснить, надо чтобы его освободили, иначе все будет напрасно.

– Я займусь этим завтра же, – заверил Элдад и вспыхнул.

Теперь вся эта история казалась ужасно глупой. Как он сам не догадался проверить подвал? Почему в голову прежде всего полезла разная потусторонняя чепуха.

– А все-таки хорошо, – хмыкнул Щутела.

– Что хорошо? – встрепенулся Юцалия.

– Хорошо, что они там задержались. Что мы их первые услышали, а не они нас. С той стороны тоже могли заинтересоваться, что за стуки под землей.

– Да, нам повезло в каком-то смысле, – согласился Бернт. – Ничего. Завтра я все выясню и дня через два-три продолжим работать. Если мы вышли в нужное место, то нам осталось совсем немного.

– Мы вышли в нужное место, – заверил Щутела. – Я свое дело знаю.

12 уктубира, Чарпад

Обратный путь показался Ялмари легким. Может, потому что он уже привык к пустыне и жаре. Может, потому что присутствие проводника вселяло уверенность. Ахалия вел их никому неизвестными тропами и легко находил хоть немного воды там, где ее, кажется, быть не могло.

– Когда мы будем в Энгарне? – спросил Ялмари у монаха, когда они устраивались на дневной сон.

Тот чуть ослабил покрывало, закрывающее лицо от палящего солнца. Оно тоже было бежевого цвета. Монаха отличался от любого другого путешественника. С другой стороны, притвориться монахом тоже было легко. Если, конечно, владел силой.

– Через пять дней покажутся горы, – объяснил Ахалия. На вид ему было около двадцати пяти, но Ялмари уже знал, что по внешности монахов Песчаного монастыря нельзя было судить о возрасте. Он был смугл и черноволос как большинство жителей Ногалы, но прибыл из Жен-Геди – из княжества, откуда был родом жених Хозяйки монастыря. – Как только покажутся горы, я поверну обратно, – объяснил он. – Дальше вы доберетесь сами.

– Мы доберемся на пять дней быстрее, – Шрам сел в тени верблюда. – Почему никто не ходит этой дорогой? Почему Лев нас не повел по ней?

– Потому что никакой дороги нет, – объяснил Ахалия. – Караванные пути проходят от колодца к колодцу. Их знают почти все. Монахи идут напрямик, потому что нам не нужны колодцы. Но эта дорога постоянно меняется, потому что воды тут мало, и снова она появится не скоро. Кроме нас никто здесь не пройдет. До Песчаного монастыря добираются очень немногие. Если бы четыре года назад Хозяйка не спасла эймана, вы бы нас не нашли. А если бы среди вас был маг, он бы не смог подойти к монастырю ближе, чем на юлук. Невидимый барьер отбросил бы его обратно.

– Очень гостеприимный монастырь, – негромко заметил принц.

Монах рассмеялся.

– Нам не нужны гости. И так всегда было немало желающих захватить нас.

Ялмари покосился на Герарда. С их последней ссоры в Капкане эйманов, он почти не слышал его.

– Все в порядке? – обратился к нему принц, прежде чем лечь спать в тени верблюда.

– Вполне, – снисходительно усмехнулся Сорот. – Мы живы и скоро вернемся домой. А почему ты спрашиваешь?

– Ты изменился. Почти не разговариваешь, – объяснил Ялмари.

– Надо же когда-то умнеть, – пожал плечами лорд. – Хотя я знаю, ты не веришь в то, что люди меняются.

Принц и вправду не верил.

…Ялмари должен был сторожить последним. Сначала он до боли всматривался в горизонт, вспоминая события последнего месяца. Он старался не думать об Илкер. Но в такие минуты, как сейчас, когда разум нечем было занять, а времени оставалось много, он невольно вспоминал ее и тут же охватывало неясное беспокойство. Не следовало ли отпустить ее? Утешало одно: пока она в Энгарне, ей ничего не грозит, Полад о ней позаботится. Да она и не оставила бы Ялмари, чтобы сохранить свою жизнь.

Однажды он рассказывал девушке, почему его замок называется Обитель печали.

– Этому замку уже больше четырехсот лет, – Ялмари легко придерживал ее голову на своей груди. Он очень любил, когда она лежала так. И разговаривать, когда она не смотрит, значительно легче. – По легенде его построил один из лордов Энгарна. Он любил королеву, и королева любила его. Они собирались сыграть свадьбу. Но священник предупредил, что на нем лежит проклятие предков: женщина, которую он полюбит, – умрет. Теперь уже трудно сказать, сделал ли он это, чтобы разлучить их или проклятие на самом деле существовало… Но лорд решил не рисковать. Он сделал что-то такое… чтобы королева обиделась и прогнала его. Построил этот замок. И жил здесь до самой смерти. Чтобы быть рядом, видеть ее, но не вредить. У него не было наследников, поэтому замок перешел короне. Королева узнала обо всем уже после его смерти… Вот такая грустная история, – он поцеловал ее волосы.

– Ты бы поступил так же, да? – спросила она, не глядя на мужа.

Он помедлил, потом подтвердил.

– Да. Если бы был уверен, что это не обман… Да.

– А знаешь, как появилось родовое поместье графов Лаксме? Знаешь, как появилась Меара? – она перебирала волосы у него на груди.

– Нет. Расскажи.

– Одна женщина по имени Меа… Она полюбила. Но ей запретили выходить замуж за любимого, пророчили всякие беды. Она никого не послушала, хотя ей пришлось уйти от родных и друзей, построить этот замок.

– Женщина, строящая замок… Это смело, – Ялмари старался сохранить серьезность.

– Да, таких случаев в истории Энгарна один или два. Лично я знаю только один, – без улыбки подтвердила Илкер.

– И злые пророчества не сбылись? – поинтересовался он.

– Не знаю, – она привстала. – Но я знаю, что Меа не пожалела о своем выборе. Я уверена в этом. Знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что вы дураки! – она толкнула его в грудь, будто подсказывая, кого имела в виду. – Вы думаете, что делаете нам подарок, даря долгую жизнь. Но вы дураки. Лучше короткая жизнь с любимым, чем долгая без него. Потому что эти долгие года превращаются в бесконечную пытку.

– Годы проходят, и все забывается, – убеждал он.

– Твой лорд забыл? – нахмурилась она.

Ялмари помедлил, потом вынужденно признался:

– Нет.

– Я тоже думаю, что не забыл, – согласилась девушка. – Иначе бы не называли этот замок несколько веков Обителью печали. Он не забыл, так почему вы считаете, что мы хуже? Что может забыть женщина? Что она могла быть счастливой? Вы дураки с ужасным самомнением. Лучше неделю с тобой, чем сто лет без тебя.

– Не говори так, – попросил он. – Я надеюсь, что у нас будет сто лет вместе.

– Я тоже надеюсь, – Илкер прикоснулась губами к его векам. – Но я хочу, чтобы ты знал. То, что выбрал этот лорд, – это глупый и себялюбивый выбор. Если бы он поступил иначе, он бы сделал ее счастливой хоть ненадолго. Это лучше, чем Обитель печали…

Он услышал мягкие шаги по песку.

– Не спится, Ахалия? – поинтересовался Ялмари, прежде чем проводник опустился рядом.

– Что-то не так, – встревожился монах. – Я еще не владею силой как должно, но я чувствую: что-то не так.

– А что может произойти?

– Не знаю. Племена далеко. Ногала близко, но мы не заходим на ее территорию, а они давно уже не грабят на дорогах. О разбойниках в пустыне я никогда не слышал, они предпочитают держаться ближе к путям караванов…

– Ясно, – заключил принц. – Нам что-то угрожает, но неизвестно что. В таком случае, я пока схожу, осмотрюсь.

– Опасность там, – предупредил Ахалия, показывая на северо-запад. – Будь осторожен.

– Не буди их, пока я не скроюсь из вида.

Ялмари спустился в небольшую ложбину. Убедившись, что его не видят, сосредоточился. Сердце ухнуло в груди, когда тело охватила знакомая дрожь преображения. Горячий воздух пустыни обжег ноздри. И все же, только сейчас он жил по-настоящему.

Он стоял на месте, приходя в себя, привыкая к крепкому телу зверя, к мышцам, чуть подрагивающим от переполнявшей их силы, к множеству запахов, хлынувших в легкие, сознание. Его переполняла жажда боя – только там в полной мере можно ощутить себя. Раньше с ним такое бывало лишь в полнолуние, но сейчас, видимо, сказывалось то, что он давно не обращался, а также растительная пища монастыря. Но нельзя выпускать зверя, живущего в тебе. Он не человек, но и не волк. Он оборотень.

Немного успокоившись, он повел носом, чтобы распознать запах, которого быть не должно. Например, запах… лошадей. Медленно, сдерживая себя, потрусил в ту сторону. Купцы путешествовали на верблюдах, бинеи – вилланы Ногалы – если возникала нужда, передвигались на ослах. Лошади могли быть только у щивеатов и аристократов Ногалы, которых они сопровождали. Поэтому подбираться к ним следовало очень осторожно. Ходили слухи, что воины Ногалы непобедимы…

Ялмари заметил их всего в половине юлука от стоянки. Пять мужчин в коричневых кожаных доспехах, развели небольшой костер на дне небольшой ямы. Они почти не разговаривали, до чуткого уха Ялмари доносились отрывистые реплики, но он разбирал их смысл не всегда: ногальский диалект сильно отличался от энгарнского. Пройдет еще немного времени, и две страны будут говорить на разных языках.

Но сейчас понять беседу щивеатов было необходимо. Охотились они за их небольшим отрядом? Опять ловушка Загфурана, узнавшего, где и когда они будут идти? Или же Ахалия беспокоился напрасно, и воины им не угрожали?

Прижимаясь к рыхлой земле, с торчащими кое-где высохшими клочками травы, он пополз ближе и затаился: воины как по команде повернули головы в его сторону. Блеснули желтым глаза. Ялмари оторопел: они оборотни?

Заминка продолжалась недолго. Трое, схватив оружие, бросились к нему, двое перекинулись в волков. Бежать? Но куда? Люди бессильны против оборотней, серебряного оружия ни у кого нет. Увести щивеатов дальше? Куда? Хватит ли сил? Принять бой? Слишком уж он не равный.

Он помчался прочь, на запад, туда, где далеко за горизонтом, раскинулась Аваримская гряда, которая наверняка с этой стороны зовется как-то иначе. Туда, где горы будто расступились, позволяя пройти ногальцам в Энгарн и наоборот. Этим путем когда-то прошли щивеаты, чтобы уничтожить Хор-Агидгад. Но их опередили. Ялмари мчался так быстро, как мог, хотя не испытывал иллюзий: он не успеет, если только щивеаты не отстанут. Но они не отставали – большой коричневый волк уже скалил зубы справа, слева и чуть позади тоже слышалось тяжелое дыхание. Надо остановиться. Он не быстрее их, и наверняка не сильнее, но может быть, удача на его стороне?

Резко вильнув влево, он развернулся, вцепился в плечо преследователя, тут же отпустил, повернулся к другому – не подставлять горло, не подставлять. Уйти до того, как догнали другие.

Оборотень против оборотня – так он еще не дрался. Бой в Замке фей не в счет – там силы были неравны. А здесь, если и неравны, то потому, что врагов много. Один на один он бы справился с любым.

Зубы рвут плоть, шерсть забивает рот на мгновение, кровь стекает по морде, и это нравится! Также как и азарт боя. Не этого ли он жаждал? Осторожность уходит, о смерти не помнишь, раны не ощущаешь, есть только одно желание: драться до конца, ранить и калечить врага и если придется умереть, то умереть в битве…

…Одна лапа перебита. Он не чувствует боли, но нет уже и азарта. Только холодное безразличие и расчет: убьет еще одного, прежде чем умрет или нет?

Не успеет. И не умрет. Они щадят его, загоняют, ранят, ждут, когда он потеряет много крови и ослабеет. Больше не нападают, бродят вокруг, зализывают раны. В глазах все плывет и двоится, но он замечает, как один из оборотней вновь перекинулся в человека, достал из сумы что-то очень похожее на магический ошейник. Вот как? Плен? Ничего. Он уже был в плену. Это всего лишь значит, что у него есть шанс вернуться домой к Илкер.

12 уктубира, Песчаный монастырь

О том, что сегодня в монастырь прибывает князь Норсон, жених Хозяйки, Удагану доброжелательно поведал Жаге. Только поэтому он не стал говорить об этом с Эвилел. Она хочет сделать сюрприз. Пусть думает, что сюрприз удался.

Когда затрубили трубы, предупреждая о прибытии важных гостей, когда монастырь зашевелился, будто сонный зверь, разбуженный неосторожным охотником, он постарался держаться вдали, хотя заметил ее рассеянный взгляд, скользящий по головам подданных. Она искала его. Но он тоже умеет удивлять.

Эвилел стояла у самых дверей монастыря, в том же бежевом платье – даже по случаю прибытия жениха не переоделась. Впрочем, от этого она была еще прекрасней: ничто не затмевало ее необычной, утонченной красоты. Он любовался ею, стоя у стены, и скрывался за небольшим выступом, как только она поворачивалась, ощущая его взгляд. Справа и слева от нее до ворот стены выстроились монахи в один ряд. За их спинами другие, аккуратными прямоугольниками, чередуя женские и мужские отряды. Впервые Удаган видел всех: монастырь вмещал около десяти тысяч человек – большое хозяйство. Одна бы Эвилел не управилась. Может, поэтому за ее плечами справа и слева почтительно застыли Жаге и какая-то женщина – наверняка наставница.

Вновь затрубили трубы, но уже иначе – торжественно приветствуя гостей. Поднялись вверх ворота, и внутрь въехал отряд из двадцати человек. Князь Норсон не любил верблюдов так же, как ишви Ногалы. И любил красоту и изящество, как Сорот, прибывший с принцем из Энгарна. Он ехал в центре, но чуть впереди, на белом скакуне, покрытом золотистой попоной. Белый кафтан Норсона сливался бы с мастью лошади, если бы не отделка золотом. Прямо сияющий дух Эль-Элион. Жаль волосы подкачали – черные, волнистые они выделялись темным пятном. Его сопровождали воины – все как один на рыжих жеребцах с желтыми попонами. И одежда на них цвета ржавчины с золотом. Лошади демонстрировали хорошую выездку: тихой рысью приближались к Хозяйке монастыря, вынося переднюю ногу вперед.

Лев понемногу наливался ненавистью к показной красоте Норсона. Это сколько же он лошадей и людей дрессировал, чтобы так красиво подъехать к невесте? Ради одного лавга фанфаронства… И где он принял ванну и сменил одежду? Путешествуя по пустыне, таким чистым не останешься. Наверно, позади обоз идет с вещами, благовониями и наложницами…

Кони замерли в полулавге от Эвилел. Гости одновременно спешились, воины сомкнули ряды за спиной князя. Теперь Удаган мог разглядеть соперника лучше: смуглый красавец с утонченной, благородной внешностью. Не воин, а разряженная красавица: кафтан расстегнут, белая рубашка чуть распахнута у шеи, открывая волосатую грудь и толстую золотую цепь. В Энгарне это бы посчитали верхом неприличия.

Скользящим шагом, точно он не шел, а танцевал, Норсон направился к Эвилел, сияя белозубой улыбкой. Нет, он определенно напоминал Удагану того, кто служил утехой для других мужчин. Разве это воин? Его охрана ступала неслышно, но слажено. Вместе они остановилась у ступеней.

Когда Норсон приблизился к Эвилел на три трости, Лев тоже вышел из укрытия. К девушке они подошли вместе: князь стоял лицом к лицу к ней. Удаган встал за ее спиной, оттеснив Жаге. Как он и предполагал, наставник предпочел не возмущаться, а Эвилел так всматривалась в князя, что перемещения за спиной не заметила. Зато не мог не заметить Норсон:

– Приветствую вас, прекраснейшая из женщин, – он склонился к руке невесты, но за миг до этого стрельнул глазами в Удагана – словно клинок метнул.

– Мы рады видеть вас, князь, – только Лев мог различить в этой доброжелательной фразе фальшь.

Князь не различил, он так же улыбался, демонстрируя зубы до самого горла, а взгляд вперился в Удагана. Эвилел тут же заинтересовалась, куда смотрит жених, и слегка повернула голову. Надо отдать ей должное, она сохранила полное самообладание, сообразив, что за спиной у нее эйман. И почти пропела:

– Позвольте представить вам нашего гостя, князь. Удаган Лев, глава дома Льва.

– Много слышал об эйманах, – заверил Норсон, и улыбка его теперь походила на угрожающий оскал. Удаган усмехнулся и чуть кивнул, показывая, что они друг друга прекрасно поняли. Князь был ниже его примерно на полголовы и значительно уже в плечах – это давало приятное чувство злорадства. Маленькую ложь Эвилел он простил: она хотела возвысить его перед князем – вполне невинное желание.

– Разрешите пригласить вас и дланников в трапезную. Вы устали с дороги. О делах поговорим позже.

– Благодарю, госпожа, – князь церемонно поклонился и подал руку, на которую Эвилел должна была опереться, но Лев видел – она всего лишь положила свою сверху, робко, почти со страхом. Девушка вовсе не была уверена, что поступает правильно, отдавая себя во власть Норсона. К сожалению, он не мог предложить ей руку сейчас, но он мог просто быть рядом. Поэтому на пиру, где присутствовали те монахи, что пробыли в монастыре более десяти лет, он занял место слева от девушки.

Обед превратился в пытку. Князь ухаживал за Эвилел, всячески стараясь подчеркнуть, что она принадлежит ему, хотя формально это было не так. Девушка смущалась и старалась отстраниться. Удаган молился, чтобы у него хватило выдержки не устроить драку.

Терпение закончилось у Эвилел.

– Если вы насытились, князь, я хочу предложить вам отдых с дороги. В ваших покоях вы найдете ванну с водой и чистую постель.

– Что вы, госпожа, – возразил угодливый князь. – Рядом с вами проходит любая усталость. Смею заверить, мне не нужен дневной отдых.

– Тогда я вынуждена попросить у вас прощения. Но мне дневной отдых необходим. Иначе в день свадьбы я не буду выглядеть, как полагается невесте князя. Вы позволите мне оставить вас? – церемонно произнесла она.

– Как я могу удерживать солнце? – сверкнул улыбкой Норсон. – Я не посмею. Это было бы святотатством, – он снова поцеловал ее ладонь.

– Благодарю, князь, – Эвилел поднялась.

Удаган хотел было последовать за ней, но девушка так посмотрела на него, что он тут же осел на стуле. Только проводил ее взглядом.

Как только Эвилел скрылась из вида, улыбка с лица Норсона исчезла.

– Вы приглашены на свадьбу? – он смаковал вино и даже не взглянул на собеседника.

– Нет, – Удаган с хрустом сжал кулак и добавил: – Пока нет. Хотите пригласить?

Вот теперь князь не выдержал и развернулся к нему всем телом, щека у него подрагивала. Будь они не в монастыре, он бы схватился за меч. Удагана же подобное бешенство смешило: ах, как он не уверен в своих силах! Но готов сражаться за невесту, потому что она ему нужна. Нужна! Не как женщина. Женщин он себе много разных найдет. Нужна для чего-то иного. Его воины, которых Эвилел назвала дланниками, заметив состояние господина, прекратили есть и смотрели на возвышение, ожидая движения бровей, чтобы броситься на хама. Но князь расслабился.