Текст книги "Растущая луна: зверь во мне"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

…Выспаться так и не удалось. Ялмари только забылся, как лорд чуть ли не над ухом громко помянул шереша. Етварт выговорил ему негромко и после этого Герард ругался вполголоса. Но едва принц погрузился в дрему, проснулся Тагир, и история повторилась. Принц прекратил мучить себя: уснуть все равно не удастся, лучше уж потратить время с пользой.

Он сел на земле и тут же поймал взгляд Етварта.

– Поспи еще, – предложил он. – Эти двое отправились к реке.

– Бесполезно, – отмахнулся Ялмари. – Пойду за ними, пока зверей не распугал своим видом.

– Отпусти бороду, – хохотнул майор.

– Ты не представляешь, на кого я буду похож, – скривился принц.

– Очень даже представляю, – не согласился Шрам и покатился со смеху.

– Что-то ты очень веселый сегодня, – нахмурился Ялмари. – Выспался что ли?

– Нет, – покачал головой Етварт. – Но когда эти двое убираются с моих глаз, настроение стремительно повышается. Собственно, можешь и не спешить. Я велел Тагиру принести воды.

– Лучше б ты велел Сороту, – Ялмари с хрустом потянулся и пояснил. – Я хотел бы на это посмотреть. Но чтобы опальный поэт принес воды для… Онера. Он же ее на землю выльет, едва заподозрит, что я хочу воспользоваться. Пойду лучше сам.

Он подхватил бритву, оплетенную бутыль для воды – "Принесу еще. Пригодится", – и отправился к реке. На полпути заметил возвращавшихся Сорота и Свальда. Вели они себя как-то странно. Завидев принца, остановились, долго спорили. Развернулись и пошли обратно. Чтобы через мгновение снова вернуться. И опять пойти к реке.

Ялмари прибавил ходу, и когда парочка в третий раз повернулась к месту их ночевки, столкнулся с ними лицом к лицу.

– Доброе утро! – растерянные лица спутников настораживали. – Что-то случилось?

– Что б я сдох, – пролепетал Тагир, бледнея. – Мы не можем дойти до реки.

– То есть как? – Ялмари взглянул на Сорота. Тот, тоже необычно бледный, но безупречно красивый, отвел взгляд, но принц почувствовал, как в нем нарастает ужас.

– Что б я сдох, – ответил за него поэт. – Мы уже в четвертый раз идем в сторону реки, но каждый раз нас будто разворачивает что-то к костру и майору. Что б я сдох, Онер! – Свальд был так потрясен, что забыл "обозвать" Ялмари принцем.

Сорот напряженно смотрел перед собой. Он явно ждал насмешек со стороны принца, но после ночных похождений тот уже ничему не удивлялся. Гаденький страх закрался в сердце. Он вчера решил, что эйманы не пускают их к себе, что им надо вернуться. А с чего он взял, что их вообще выпустят… живыми?

– Стойте, – скомандовал он и отправился к реке.

Он шел медленно, стараясь не пропустить место, где его поворачивают, так же, как вчера в лесу. Но ничего не вышло. Вот перед ним маячил неровный край оврага, на дне которого протекала речушка, за ним виднелся лес… А в следующее мгновение он уже стоял лицом к Сороту и Свальду.

– Вот! – заорал Тагир, оживая. – У тебя тоже не получается? Не получается, да?

– Не ори! – процедил сквозь зубы лорд. – Нашел чему радоваться!

– Я не радуюсь, – объяснил поэт. – Я думал, что с ума схожу. Правда ведь тут магия какая-то.

– Да ты понимаешь, что это значит? – Герард притянул Тагира за шиворот к себе так, что поэту пришлось встать на цыпочки, чтобы не быть задушенным собственной рубашкой. – Ты понимаешь, что мы сдохнем здесь?

– А я-то при чем? – начал жалко оправдываться растерявший гонор Свальд. – Я при чем? Я откуда знал? Я ведь…

– Я ж тебя убью, с… – зарычал Сорот.

– Оставь его, – резко окрикнул Ялмари. – Если бы он знал, что нас ждет, он бы сюда не пошел. Он жить хочет, а не сдохнуть как герой.

Лорд отпустил притихшего Свальда, но злость требовала выхода.

– Шереш! – зашипел он, а потом еще раз громче и громче. – Шереш! Шереш! Шереш! Ведь я знал, чувствовал, что ничего хорошего в этом путешествии нас не ждет!

– Тебе дать в морду, чтобы очухался? – скучным голосом поинтересовался принц. – Или сам истерику прекратишь? Мы еще живы, а у живых есть надежда. У живых всегда есть надежда. Возвращайтесь к Шраму, а я схожу к мосту. Может быть, тут только одна дорога.

Он швырнул Герарду пустую бутыль, тот машинально подхватил, но с места не стронулся. Ялмари отправился в сторону моста, спиной ощущая провожающий взгляд.

Ялмари не торопился. Он хотел растянуть время, оставшееся до полного разочарования, когда они убедятся, что им не попасть к эйманам и не вернуться домой. Он шел вдоль берега, не обращая внимания на ярко-розовый бессмертник, который мяли сапоги. Вдали желтела дорога, ведущая от моста. Еще чуть-чуть. Совсем немного…

И опять его в один миг "развернули" спиной к мосту, лицом к двум, застывшим посреди луга фигурам. Принц покорно направился к друзьям. Подойдя к ним, не глядя на Сорота, двинулся дальше, к Шраму, стоящему у костра и удивленно следившему за ними издали. И тут за его спиной раздался тихий выдох:

– Капкан…

– Какой капкан? – он не обернулся.

– Рэб называл это место… – отозвался Тагир еле слышно. – Он называл его Капкан.

Происходящее нравилось Ялмари все меньше. Герард молчал, но даже дышал с какой-то злостью. Свальд растерялся и расстроился.

Вернувшись к костру, принц кратко рассказал обо всем, что произошло, майору. Шрама это нисколько не смутило.

– Собственно, плохо, что воды мало и вино заканчивается. Лошадей тоже не напоили вдосталь. Но дней пять в любом случае смерть нам не грозит. Еда есть – это главное. За пять дней, может быть, кто-то нас и выведет отсюда. Лорд Сорот, будьте любезны, – с долей сарказма распорядился он, – проводите Свальда в лесок, нам нужны еще дрова для костра.

Ялмари сообразил, что он хочет занять их чем-нибудь, чтобы они не так паниковали. Тагир послушно взял топор, Герард достал и осмотрел меч, снова вложил его в ножны. Вместе они медленно удалились в сторону леса…

– Свальд вспомнил, – заговорил Ялмари негромко, когда парочка отошла подальше, – что это место эйманы называют Капкан.

– Хорошее название. Звучное. И отражает суть. Или ты что-то другое хочешь сказать?

– Капканы ставят не для того чтобы животное там неделями болталось.

– Эйманы спустят с нас шкуру? – шутливый тон Етварта был маской.

– Думаю, когда я попробовал пробраться к ним, я запустил какое-то заклятие, и в живых нас не оставят. Ладно, пойду, поохочусь. Присматривай за Герардом, он очень дергается. Если мы не будем держать себя в руках, то сами себя убьем, эйманы не понадобятся. Ты чувствуешь, как будто давит что-то?

– Чувствую, – согласился Шрам. – Но давай не будет нагнетать.

– Хорошо, – принц подхватил стрелы.

…Он не ушел далеко. Уже через два лавга, ему навстречу попались понурый Свальд и злой Сорот.

– Мы не можем попасть в лес, – начал он еще до того как подошел. – Мы никуда не можем попасть! И шереш вас раздери – лес становится ближе! Нас загоняют на пятачок у костра.

– Спокойней, Герард.

– Спокойней?! – чуть не взвыл лорд.

– Твоя злость не поможет нам спастись, так не лучше ли взять себя в руки? – невозмутимо продолжил Ялмари.

Свальд при этих словах чуть приободрился.

– Пойдемте к костру. Подождем, что будет дальше, – скомандовал принц.

Костер уже почти погас – Шрам перестал подкидывать дрова, словно заранее ожидал какого-то подвоха. Он не стал задавать вопросы, когда они вернулись ни с чем.

Герард тут же упал на землю, подложив под голову свернутый плащ, другие сидели. Принц поглядывал на лес и вскоре согласился с Соротом: лес действительно приближался. Стало еще тягостнее.

– Не помню, чтобы король Ллойд был таким смуглым, – произнес лорд. Он в упор рассматривал принца, а тот усилием воли заставлял себя смотреть в землю, не злиться, иначе другие заметят, как сверкают у него глаза и растут клыки. А Сорот продолжал небрежно. – И щетина у него вроде так быстро не появлялась. Вообще… ты не похож на короля Ллойда. И манеры у тебя не его, тебе бы лесником быть, а не принцем Давно хотел сказать тебе об этом. Мой отец тоже это заметил. И родился ты…

У Ялмари потемнело в глазах, на щеках играли желваки, грудь тяжело вздымалась. С каждым мгновением контролировать себя становилось труднее. Если Герард закончит сейчас фразу, он разорвет его. Положение спас Етварт.

– Сколько тебе лет было, когда король погиб? – зло перебил он Сорота. – Пять или шесть? Откуда ты помнить можешь? А я короля видел, и Ллойд на него похож. А если твой отец распространяет какие-то слухи… так на него тоже управа найдется.

– Ой, как страшно! – сухо рассмеялся Герард. – Мы тут подыхаем в Капкане, а мне угрожают Поладом. Со смеху сдохнешь.

– Лучше замолчи, иначе станет не смешно, – предупредил Шрам с угрозой.

– Думаешь, я тебя боюсь? – Сорот медленно сел.

Ялмари не мог остановить их. Он стремительно терял остатки самообладания.

– Тут что-то не так! – выкрикнул Свальд. – Разве вы не чувствуете? Тут что-то не так, поэтому мы говорим друг другу гадости и злимся. Нельзя поддаваться!

Все разом стихли. Герард с видимым усилием снова лег на землю. Етварт сжимал и разжимал кулаки. Ялмари вскочил и пошел. Чтобы куда-то идти, чтобы не видеть людей, которые погибнут по его вине.

Он миновал лошадей, но уже через две трости, боль обожгла сначала щиколотки, а потом запястья. Ялмари с трудом сдержал крик. Он не мог прикоснуться к себе, чтобы понять, в чем дело. Лес маячил в двух шагах перед ним, но он не мог сделать ни шагу. Повернуться и пойти назад тоже не мог. Звуки смолкли, тишина давила на уши и, казалось, не давала вдохнуть. Ялмари чудилось, будто за его спиной у костра тоже все умерли. Капкан захлопнулся. Пришел охотник.

19 сабтамбира, Меара

Айна должна была ночевать в комнате своей госпожи, на узенькой кровати в нише. Комнату Раддая выделили в другом крыле. Но в небольшой кабинет, примыкавший к спальне Илкер, он пришел позже вовсе не поэтому.

– Нам не помешают, – заявил он, присаживаясь на стул у двери. – Я поговорил с десятником, он предупредит, если что.

Илкер сидела у секретера, спиной к окну. В этой комнате, предназначавшейся для прислуги, не предусмотрели камина, и зимой сюда придется ставить жаровню, чтобы не замерзнуть, пока пишешь письма. Но зима – это так далеко.

Она скользнула взглядом по книжным полкам, которые изготовили за время ее отсутствия. Илкер поставила сюда несколько любимых книг. Потом переберет сундуки, присланные мастером… – мысли ее запнулись, на имени пожилого библиотекаря – и подберет еще несколько. Пока руки не доходят.

"Почему нет Ялмари? – захныкала девушка внутри себя. – Почему его нет? Эти люди, они очень хорошие и добрые, но разве они справятся? А если их тоже убьют? Я этого не переживу! Я втянула их… А он бы справился. С ним ничего не страшно. Он все знает, все понимает, все чувствует…"

– Госпожа, вам плохо? – папаша Улм явно желал заглянуть в мысли молодой девушки – так внимательно он смотрел. Он сидел возле двери, ведущей в спальню. Как-то само собой получилось, что мужчины охраняют входы, оттеснив женщин внутрь комнаты. Будь здесь еще один мужчина, он бы, наверно, встал у окна…

– Нет, мне не плохо, – жалко промямлила Илкер. – Мне страшно. Это что? Стоит только рот открыть об этих свитках, сразу умираешь, что ли? Я ведь с ним разговаривала, он был здоров. Абсолютно здоров. Если бы у него начиналось воспаление легких, это ведь было бы заметно!

– Именно поэтому свитки тут ни при чем, – покивал Улм.

– И что будем делать, папаша Улм? – поинтересовалась Айна.

Она очень переменилась с того момента, как убедилась, что их никто не подслушивает. И новая Айна – уверенная в себе – успокаивала панику в душе Илкер.

– Это госпоже решать, – заметил Улм, прислоняясь затылком к стене. – Если госпожа боится, можно доложить господину Поладу, пусть он разбирается.

– Я вас умоляю, – вспыхнула Илкер и тут же поправилась. – Я вас очень прошу, не надо наедине называть меня госпожой. Я называю вас по имени. И вы меня тоже, пожалуйста… по имени.

Айна успокаивающе погладила судорожно сжатые пальцы Илкер. Улм опять покивал головой.

– Хорошо, Илкер. Так что дальше? Прекращаем все и сжигаем разрешение на посещение библиотеки в камине?

– Я… я вовсе не отказывалась продолжить расследование. То… – Илкер слегка заикалась. – То что мне страшно, вовсе не говорит, что… что надо все бросить. Я считаю, что… если во всем виноваты люди… если эти смерти подстраивают священники… Они должны быть наказаны! Как они смеют? Они же называют себя служителями Бога! – на смену страху приходил гнев. – Но разве такое возможно, папаша Улм? Разве можно такое подделать? Подделать апоплексический удар, сумасшествие, воспаление легких?

Вместе ответа пожилой "кучер" взглянул на Зазу, внимательно слушавшего разговор.

– Можно, госпожа, – подтвердил Раддай. – То есть, Илкер. Действие некоторых ядов имеет именно такое воздействие – яды я специально изучал, хотя и не в монастыре. Но в любом случае нужны улики. Пока нет улик… Не хочется ворошить это осиное гнездо и так все будто ждут повод для бунта.

– Но какие улики можно найти? Не будут же они хранить записку: "Не забыть отравить мастера Кироса", – расспрашивала Илкер. Айна не удержалась и хмыкнула, но тут же вновь посерьезнела. – Как можно доказать, что было преступление?

– По-разному, – вступил папаша Улм. – Можно найти свидетелей. Можно обнаружить яд. Можно услышать беседу, которая не предназначается для чужих ушей.

– Другими словами, нам непременно надо лезть в логово дракона, – подвела итог Илкер. – Когда? Завтра?

– Можно и завтра, – согласился Улм. – Только вот что… Раду, на первый раз ты с нами не поедешь. Встретишься с графом Оруном. Во-первых, посоветуешь ему хорошего библиотекаря на место мастера Кироса. Думаю, что у господина Полада найдется кто-нибудь толковый. А пока нового библиотекаря не появилось, предложишь свои услуги. Выяснишь, что было в тот день, когда мастер Кирос заболел. Чем и когда его могли отравить, если это было отравление. Не представляю, как ты это будешь выяснять. Воспользуйся воображением, – Заза закатил глаза. – А мы поедем в церковную библиотеку. Посмотрим, какие сокровища охраняют местные драконы и так ли уж они зубасты. И еще. Илкер, присутствие у тебя в комнате горничной и секретаря никого не удивит, но если к тебе каждый раз будет наведываться еще и кучер… Я буду приходить в крайнем случае. Я не уверен, что церковники проглотят утку насчет того, что я тебя охраняю.

– Будем надеяться, что они примут это как мой каприз, – предположила Илкер.

Мужчины покинули комнату. Айна, невзирая на возражения Илкер, споро застелила большую постель госпожи, а потом заправила простынею свою, в нише. Но укладываясь, небрежно заметила:

– Илкер, если вдруг среди ночи заметишь, что меня нет, не пугайся и не ищи меня. Хорошо?

Илкер кивнула и забралась под одеяло.

Утром она написала рекомендательное письмо Раддаю для графа Оруна, она еще не закончила завтрак, когда Айна сообщила госпоже, что они могут ехать.

– Вы едете в город? – оживилась Юмаана. – Возьмите меня с собой! Мне надо кое-что посмотреть в лавках.

– С удовольствием, тетушка, – заверила Илкер, – но учти, что мы можем задержаться на весь день в библиотеке. Как ты тогда вернешься в Меару? Мне кажется, будет лучше, если ты поедешь в своей карете.

– Ты стала такой независимой, с тех пор как вышла замуж за принца, – Юмаана недовольно поджала губы.

– Я всегда была такой, тетушка, – мягко заверила Илкер. – Иначе я бы сейчас была замужем за мясником.

Ашбел хихикнул, услышав эту перепалку. Он был на стороне сестры, когда она отказалась выйти замуж за ремесленника, хотя ему и очень не нравилось то, что ей приходится служить горничной. Но в конечном итоге все обошлось.

– Меня возьми, Илкер, – радостно воскликнул он в отместку тете: "Тебя не возьмут, а меня возьмут!" – читалось в его глазах. – Я очень хочу в церковную библиотеку. Очень-очень. Я не буду мешать!

– Сожалею, граф Лаксме, – очень официально произнесла Илкер, ласково потрепав брата за волосы, чтобы он не обиделся на отказ. – В разрешении королевы нет ни слова о молодых графах. Библиотеку можно посетить только мне и трем моим слугам.

– Я согласен притвориться слугой! – заныл брат. – Все равно мастер Заза уехал, заниматься он со мной не будет сегодня.

– Будет, – возразила Илкер. – Но немного позже, – Ашбел опечалился, и сестра добавила. – Не обижайся. Лучше напиши список, что нам нужно для охоты. Съездим как-нибудь в лес вместе.

Это предложение братишку вдохновило, и он тут же выскочил из столовой.

…Трясясь в карете, они с Айной не промолвили ни слова до самой Наемы. Илкер не знала, когда девушка ушла ночью, но вернулась она под утро и выглядела немного усталой. Она прикрыла веки и использовала дорогу для краткого отдыха.

У городских ворот они задержались ненадолго. Папаша Улм расплатился с мытарем, и карета уже более ровно загрохотала по мостовой. Айна открыла глаза:

– Извините, госпожа. Надеюсь, так будет не каждую ночь.

И снова Илкер не задала вопроса, справедливо решив, что если бы ее касалось, где девушка провела ночь, ей бы об этом обязательно сообщили. И вот если бы ее муж был хоть чуточку другим, то тетушка совершенно справедливо заметила: таких красивых горничных держать нельзя. Вся простоватость Айны притворство…

Монастырь Наемы был настоящим городом внутри города. Наема начиналась именно с него, а позже к стенам прилепились другие дома. Шло время, дерево сменялось камнем, дома города перестраивались, а монастырь оставался прежним, храня неприступное величие за двумя оградами. За первую ограду позволено заходить всем желающим, и в день отдыха весь центр города собирался сюда на проповедь. Но дальше храма никому из мирян проходить не разрешалось. За первой оградой находились и конюшня, для тех, кто прибыл сюда верхом, и мастерские, где работали черные монахи, и скотный двор, больница для бедных и гостиница для паломников, не имеющих сана. За второй стеной царствовали священнослужители: там построили не только дом Высокому Вецаю, но и ризницу, библиотеку, школу для монахов принявших постриг и белых священников, готовящихся принять церковь. Отделили там место и для захоронения именитых священников. Илкер должна была попасть именно туда, и это желание граничило с наглостью, несмотря на разрешение королевы. Так что в первую очередь им предстояло выяснить, насколько здесь боятся Полада.

Карета остановилась, Улм распахнул дверцу и откинул подножку, помогая госпоже спуститься. Илкер ступила на мостовую и замерла: такого необычного храма она еще не видела. Фасад церкви обильно украсили: барельефы, скульптуры, мозаика, картины, вычурные решетки – казалось, безумный архитектор соединил все, что придумали люди для украшения здания. Но удивительно – это не казалось бессмысленным нагромождением. Напротив, украшения гармонично сплетались, дополняя и подчеркивая друг друга, заставляя с большим восхищением поднимать голову вверх – от цветной мозаики, изображавшей сотворение Гошты, к строгим, прекрасными и величественным фигурам святых, смотрящих сверху вниз на прихожан. Бледно-зеленый камень сочетался с белым мрамором, придавая зданию одновременно холодность и торжественность. Илкер пыталась сообразить, почему она не помнит ничего подобного из детства, ведь они должны были бывать тут, хотя бы по большим праздникам.

На помощь пришла Айна.

– Ух красотища какая! – она снова превратилась в недалекую девушку, открыто выражавшую свои чувства. – Это ведь Высокий Вецай позаботился. А раньше-то мрачная церковь была. Серые стены и все тут. Помните, госпожа, как оно раньше-то было?

Илкер представила, каким был бы храм без украшений, и сразу узнала его. Он тогда был очень простой формы – никаких башенок и витражей, как принято в больших городах. Нынешнее великолепие было внешним, как косметика на лице уличной женщины. Почему-то это разочаровало.

Она оглянулась и заметила, что папаша Улм исчез вместе с каретой.

– Папаша Улм карету уехал ставить, госпожа, – объяснила Айна. – Поставит карету в стороне, чтобы она не мешала, да и вернется. Подождать его надоть.

– Подождем, – согласилась Илкер. – Тем более, мне надо привыкнуть.

Она оглянулась и заметила, что появилось еще одно новшество – возле широких врат появились башенки привратников. Монахи, сидевшие там днем, собирали пожертвования от входящих и раз в неделю раздавали милостыню нищим. Сзади неслышно подошел папаша Улм.

– Можем идти, – и, обогнув их, направился прямо в церковь. Если они хотели попасть в библиотеку, то миновать ее никак не могли.

Илкер и "горничная" пошли за ним, но не успели сделать и шагу, как дверь отворилась, и на пороге вытянулся монах в черном балахоне, подпоясанном веревкой. Невысокого росточка, со сморщенным лицом, он напоминал короткое бревно.

– Что госпоже угодно? – спросило бревно без намека на смирение в голосе, которое вроде бы прилагалось к его сану.

Вперед выступил Улм.

– Ее высочество принцесса Илкер Лаксме хочет видеть Высокого Вецая. Мы предупреждали о приезде.

– Добро пожаловать, ваше высочество, – поклонился монах. – Мы не ожидали, что вы приедете без охраны. Следуйте за мной, я провожу вас к отцу Вецаю.

Илкер с достоинством кивнула. За монахом пошел Улм. Айна отступила, и теперь будто прикрывала спину. Они ее охраняют или ей мерещится это?

Монах не повел их через большой зал церкви, но свернул в темный коридор. Они поднялись по ступенькам, прошли в еще одну дверь, и, судя по всему, перешли в другое здание, находящееся за вторым кругом стен. Слева и справа в темно-серых, не оштукатуренных стенах, темнели двери. Освещались коридоры редкими факелами. Толкнув одну из дверей, ничем не отличающуюся от других, монах склонил голову:

– Прошу, ваше высочество.

Илкер вслед за Улмом шагнула внутрь. Папаша шагнул в сторону, открывая ей дорогу и занимая место у двери. Айна встала с другой стороны, а Илкер шагнула вперед. Высокий Вецай заполнял собой огромное кресло, напоминающее трон. Его балахон мышиного цвета почти сливался со стенами комнаты, в которой тоже не предусмотрели ни одного окна и даже на факелах сэкономили. Илкер с трудом различила густую смоляную бороду, явно скрывавшую двойной подбородок, мясистые губы и маленькие глаза, в полумраке казавшиеся черными. Ручаться за цвет глаз она не могла. Амулет, висевший на груди святого, размером был больше, чем глаза, но и его цвет девушка не могла определить точно. Хотя Высокий священник, носивший серые одежды мог быть лишь почитателем Лаца Печальника*, а в таком случае камень в амулете мог быть только

* Лац Печальник – святой Истинной церкви, горько оплакивавший грешников, так что они при виде его скорби оставляли грехи и возвращались к Богу. Отличался аскетической жизнью, самопожертвованием.

серым опалом.

Когда принцесса вошла, Вецай не пошевелился, лишь подал толстую руку с пальцами-сосисками для поцелуя. Илкер замешкалась на мгновение, а потом склонилась и чмокнула воздух.

– Благодарю, что приняли меня, Высокий Вецай, – прошептала она со всей благодарностью, на которую была способна.

– Да благословит вас Эль-Элион, леди Люп, – густым басом поздоровался Вецай.

"Начинается! – хмыкнула Илкер. – Они что, считают, что я должна оскорбиться, не услышав должного обращения "ваше высочество". А может, и вправду должна?" – девушка вообразила себя хорошенькой интриганкой, пробравшейся во дворец за тем, чтобы заполучить принца. Оскорбилась бы такая, что ее не величают принцессой? Нет. Вернее, оскорбилась бы, если бы услышала подобное обращение от какого-нибудь лавочника. Но от того, кто выше ее по положению… А Высокий Вецай несомненно выше…

Она умильно хлопнула ресницами и повторила, расплываясь в глупой улыбке.

– Я так благодарна, что вы меня приняли. Вы ведь так заняты, я понимаю. Но я не буду вас беспокоить. У меня к вам одна маленькая просьба…

– Ты хочешь исповедаться, дочь моя? – прогундел Вецай, осматривая ее с ног до головы.

Вот это действительно задело. Даже будучи горничной, она ненавидела подобный взгляд, но это оскорбление и подавно следовало проглотить.

– Благодарю, Высокий Вецай, – в третий раз произнесла она, опуская глаза, чтобы священник не заметил гнев, – но я уже исповедалась и пока… не согрешила. Моя просьба несколько иного рода. Дело в том, что мне пришлось уехать в провинцию, – "Наема тоже провинция, и ты прекрасно об этом знаешь. И я надеюсь, ты решишь, что меня из столицы выгнали, едва исчез мой муж". – А здесь так скууучно… – она слегка протянула последнее слово. – Но мне сказали, что я могу вернуться в Жанхот, – Илкер импровизировала на ходу, стараясь подыскать веский аргумент, чтобы посещать библиотеку, но при этом, чтобы Вецай не посчитал ее умной, – если прочту определенные книги… Я пыталась найти то, что мне нужно, но, к сожалению, они есть только в церковной библиотеке. Ее величество, королева Эолин, наверно, знала об этом. Она дала мне разрешение посещать церковную библиотеку в Наеме, – девушка не глядя отвела руку назад, и Улм немедленно вложил необходимый документ, а Илкер подала его Вецаю.

Священник, долго рассматривал то, что ему подали, чуть двигая губами, будто читал вслух. Илкер не могла отделаться от ощущения, что смысл до него не доходит, и он перечитывает уже в третий раз. Наконец он вернул бумагу Илкер.

– Вам не будут препятствовать, леди Люп, – заявил он. – Но слугам трогать церковные книги категорически запрещается. Только вы можете их читать. Когда вы приедете?

– Высокий Вецай, мне так хочется скорее вернуться в Жанхот… – начала жалобно лепетать Илкер. – Но пока я не прочитаю эти книги, я вернуться не могу… Если вы позволите, я бы хотела начать прямо сейчас. Я буду приезжать после завтрака и оставаться в библиотеке, сколько выдержу.

– Хорошо. Брат Пилха поможет вам найти все, что нужно. Эй! – гаркнул он так, что Илкер вздрогнула. В комнату заглянуло то самое полено, что встретило их на пороге церкви. – Проводите леди Люп в библиотеку и помогите ей там.

Монах поклонился.

– Благодарю, благодарю вас, Высокий Вецай! – запричитала девушка, и пятясь вышла из комнаты. – До свидания.

Улм выскользнул в коридор чуть раньше, Айна опять прикрывала спину.

Они шли темными коридорами. В одном месте, улучив мгновение, Улм ободряюще улыбнулся ей, Айна прикоснулась к ладони. Это значило, что она молодец и все сделала правильно.

И снова коридоры, редкие факелы, редкие двери… Они спускались по лестнице, опять куда-то шли и через четверть часа Илкер начало казаться, что их ведут в подземелье, чтобы там оставить, пока они не умрут от голода. Но тут Пилха толкнул очередную дверь, и они оказались среди едва видневшихся в полумраке корешков книг. Илкер чуть не ткнулась носом в книжную полку и очень натурально вскрикнула:

– Ой, мамочка!

Тут же почувствовала, как Улм поддерживает ее локоть.

– Здесь темно, – откуда-то из-за книг объявил Пилха.

– Хорошо, что вы сообщили! – язвительно заметила Илкер.

– А чего это у вас темно? – немедленно выступила вперед молчавшая до сих пор Айна. – А как ее высочество читать будет? Или вы хотите, чтобы она ослепла? Так мы живо господину Поладу отпишем, как вы ее высочество принимаете, он на вас управу найдет!

– Тут есть камин, можно рядом читать, – буркнул Пилха.

– Камин – это хорошо, – заявила Илкер. – А стол есть?

– Нет, ваше высочество, – так же недружелюбно откликнулся монах. – Здесь берут книги, а читают в других комнатах.

– А я желаю читать тут. Мне ее величество позволила, – капризно заявила принцесса. – Немедленно принесите сюда стол, стулья для моих слуг и подсвечники, – потребовала она. – И поторопитесь!

Пилха немного помедлил, а потом вышел, оставив гостей в темноте.

– Улм, – позвала Илкер, как только дверь за монахом закрылась.

– Иду, ваше высочество, – откуда-то издалека откликнулся он.

Айна тихо дышала рядом. Илкер нащупала ее руку и чуть успокоилась. Папаша Улм, вернулся, топая громче, чем обычно, чтобы не напугать дам неожиданным появлением.

– Я разжег камин, – сообщил он.

Обрадованные этим известием, девушки отправились за ним. Пламя в каменном очаге лишь начало разгораться, но с каждым мгновением становилось светлее. Оторвав взгляд от красно-желтых язычков, девушка посмотрела сначала на Айну, потом на Улма. Тот погладил небритую щеку.

– Все хорошо, девочки, – заверил он. – Первый бой мы приняли. Все хорошо.