Текст книги "Растущая луна: зверь во мне"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

Сердце Удагана остановилось от ужаса.

– Нет! – выкрикнул он. – Только не я. Я должен вернуться. Она меня ждет. Халвард, пожалуйста…

Эйм-барс за его спиной взорвался, в очередной раз забрызгав присутствующих кровью. "Не отмыться", – подумал Лев. В глазах потемнело. Медальон жег ладонь, будто его раскалили в горне, но он так и не мог разжать пальцы. Эта боль помогала прийти в чувство. Он бережно положил тело Халварда на песок и выпрямился во весь рост.

В сознании шумело. Он тряхнул головой, чтобы прогнать шум, но стало только хуже. Тысячи голосов: вопли, стоны, возмущенные крики, плач, нервный смех разрывали его на части. Но самое страшное – его будто опутали тысячей нитей, и каждая ниточка была чьей-то жизнью. Одни толстые, сверкающие, другие тусклые и тонкие. И вот тонкие начали рваться, уходить в пустоту. Если не сделать немедленно что-нибудь, все будет напрасно, эйманы погибнут. Почти все. Но что он должен сделать? Что?

Машинально он надел медальон на шею, чтобы не мешал, – освободил руки. Надо было поймать, удержать эти нити, не дать им порваться. Потому что одна из них его отец и брат. Он не знал, какая именно – теперь эйманы стали для него одинаковыми.

Но жизни одна за другой истончались, готовы были порваться… Тогда он закрыл глаза, раскинул руки. Тело стало очень чувствительным. Когда невидимые нити касались его, они обжигали, но он догадался, что надо делать. Он вдохнул глубже, готовясь вытерпеть боль, и вобрал в себя каждую нить, каждый голос, каждую жизнь…

Они рвали на части его разум и тело, но он терпел, ожидая, когда все успокоится, уляжется. Кто-то из стариков уже умер, но остальных надо спасти. Словно тысячи игл пронзали его насквозь, ткали сквозь него полотно, закрепляя узлы в сердце. Он кусал губы, чтобы сдержать крик. И понимал, что не успевает, надо быстрее, быстрее…

Он все-таки застонал, когда последняя судорога, скрутила сразу все тело. Удаган пошатнулся. Нелепо взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. Затем растер себя, чтобы немного унять боль. В голове творился ад, и к этому надо было привыкать. Привыкать слушать этот шум, вылавливать нужные голоса, призывать эймов… Но сейчас хотелось одного: забыться во сне хоть немного. Даже если для этого потребуется бочка граппы. Мутным взглядом он обвел Ритуальный круг, обильно политый кровью. Распахнул рубашку – там, где раньше была татуировка льва, теперь виднелся темно-синий круг. Он точно в бреду дотронулся до него.

Три эймана застыли столбами, не зная, чего от него ждать. Но Удаган не мог сосредоточиться на их лицах.

– Приберитесь тут. Обряд отложим на полгода, – пробормотал он, еле ворочая языком, и побрел к вратам Охотника.

23 уктубира, Жанхот

– Вы не имели права скрывать это от меня! – Илкер едва сдерживала слезы.

– Извини, но об этом и королева не знает, – Полад, быстро встав, демонстративно уставился в окно. – С удовольствием бы отрезал язык, которому не лежится за зубами.

Девушка нашла всемогущего телохранителя в Большом кабинете. Но на этот раз не обратила внимания на красоту убранства, смотрела в спину тестя и говорила настойчиво и убежденно.

– Я не знаю, правильно ли вы поступаете с королевой. Это вам решать. Но мне вы должны были сказать. Вы не понимаете. Мне снятся кошмары. Я чувствовала, что с ним, что-то случилось. И я его жена. Я должна была знать о том, что он здесь. Мне надо с ним встретиться.

– Тебе не надо с ним встречаться! – Полад повернулся, и глаза его сверкнули от гнева. – Никто не должен видеть его в таком состоянии. Никто. И ты тоже не должна. Ты не понимаешь…

– Поверьте, ее высочество рассказала мне об этом достаточно.

– И она тут! – возмутился Полад. – Скоро весь Энгарн будет об этом судачить. Он вернулся к столу и снова сел в кресло. – Так. Я знаю, что тебе тяжело. И может быть, будет еще тяжелее, потому что мы не знаем, сколько это продлится, но будь добра смирись с тем, что мужа ты еще какое-то время не увидишь.

– Я не смирюсь.

– Что?! – возмутился он.

– Я не знаю, на что мне придется пойти, но я сделаю все, чтобы его увидеть. Я должна его увидеть, вы не имеете права…

– Я на все имею право, – наклонившись вперед, произнес он вкрадчиво. – Я имею право на все, что посчитаю нужным. Потому что у меня есть сила, для того чтобы осуществить свои права.

– Вы посадите меня в тюрьму? – Илкер смело взглянула на него. – Прекрасно. Так я хотя бы буду ближе к нему.

– Шереш! – он хлопнул по столу ладонью. – Девочка, если я что-то делаю…

– Я знаю, – смело перебила она. – Но в этом случае вы не правы. Чего вы боитесь? Что я увижу его и разлюблю? Этого не будет. Но что если я могу исцелить его?

– Не можешь! Ни ты, ни кто-нибудь другой. Он абсолютно не вменяем. И дело не в душевном заболевании, не в потере памяти. Дело в колдовстве. Ты это понимаешь? Или ты тоже практиковалась в магии?

– Он не может меня не узнать, – прошептала она. – Меня он узнает. Я достучусь до него. У меня получится. Почему вы не хотите попробовать?

– Потому что он тебя убьет. Понимаешь? Перегрызет горло. Я был у него, я знаю, о чем говорю. Я не хочу объяснять ему, когда мы его исцелим, где его жена и как она погибла. Ты понимаешь? – он закрыл ладонью глаза и посидел так немного. – Так… все, иди. Без тебя тошно.

– Тогда вы могли бы пойти со мной, – вместо того чтобы сдаться, уговаривала девушка. – Вы не понимаете. Эрвин обещал мне… счастливую жизнь. То, что сейчас происходит, не очень похоже не счастье. Я была в Пустом доме.

– Разговаривала с Золотым Эрвином, – с сарказмом подхватил Полад.

– Разговаривала, – подтвердила она.

– И тебе был глас с неба? Ты не стесняйся, рассказывай.

– Не было. Я должна пойти к Ялмари. Или вы знаете еще какой-то способ, чтобы спасти его? Я уверена, что смогу. Он меня вспомнит, я уверена. Давайте попробуем. А если… если что-то пойдет не так… Вы меня защитите.

Никакого другого плана у Полада не было. Он приглашал к Ялмари отца Цохара из Биргера, которому удалось вычислить проклятых оборотней и даже исцелить некоторых. Но тут он ничего не мог поделать, как ни пытался. Ялмари бесновался, а потом и вовсе обратился в волка, чем навел на священника столбняк, ведь проклятые оборотни могут обращаться в волков исключительно в полнолуние. Но Цохар не задавал лишних вопросов. Когда они покинули камеру, он извинился – обычная насмешливость начисто покинула его.

Полад отправил верного человека в Ногалу. Если отхи навела проклятие на Ялмари, то, возможно, одна из отхи и исцелит его. Если, конечно, захочет. Но сколько придется ждать ответа? И каков будет ответ… А если Герард не будет молчать – за остальных он был спокоен – тайна вырвется наружу и создаст новые проблемы.

– Пойдемте вместе, – вновь обратила на себя внимание Илкер и повторила: – Если что-то пойдет не так, вы меня защитите.

Полад снова хлопнул ладонью по столу.

– Идем, – решительно согласился он. – Но будешь слушаться меня. Вперед не рвись. Это понятно?

– Понятно, – девушка вспыхнула от радости. Она уже не надеялась на то, что уговорит Полада.

– Поедем, когда стемнеет. Чем меньше людей тебя узнает, тем лучше.

Ночью Юдала казалась еще мрачнее. Илкер поежилась, взглянув на высокие темные стены. Не хотела бы она сидеть здесь даже временно. Комендант встретил их и, не задавая лишних вопросов, передал Поладу ключи и факел. Дальше они пошли одни. Он подал ей руку, помогая сойти по ступеням. Они будто спускались в подземелье Шереша. На языке вертелся вопрос: «Нельзя ли было не так далеко упрятать принца?» Но тут же она догадалась, что нельзя. Полад ничего не делает просто так, он всего лишь хочет сохранить тайну принца. Хорошо еще, что она не одна. Одной было бы очень страшно.

Они подошли к нужной двери. Полад передал ей факел, а затем открыл дверь. Прежде чем она шагнула вперед, отодвинул ее, вошел первый, воткнул факел в крепление на стене, только после этого разрешил зайти и ей, но держал за спиной, так что Илкер могла только из-за его плеча увидеть мужа. Он сидел в углу. Свет факела причудливо плясал на грязном лице и одежде. На шее мелькнул серебряный ошейник. Он прислонился затылком к стене и безмятежно спал. Грудь ровно вздымалась.

Сердце у Илкер защемило. Очень уж мирная была картина, не верилось, что Ялмари, спящий у стены в ошейнике, и чудовище, о котором рассказывали Герард и Полад, – это один и тот же человек. Это какая-то ошибка, Илкер захотела выйти из-за Полада, но тот быстро поймал ее и отправил обратно себе за спину.

– Он не спит, – горько усмехнулся он. – Вот так же он чуть не застал меня врасплох.

Ялмари тут же оторвал голову от стены, глаза сверкнули яростно. Он злобно оскалился. Илкер еле заметно вздрогнула, заметив его клыки.

– Вот, – тяжело вздохнув, добавил Полад. – И поверь, он нас не узнаёт. Только поэтому его посадили на цепь.

– Он не может забыть меня, – упрямо повторила девушка, выглядывая из-за плеча тестя, и тихо позвала: – Ялмари. Ялмари, Ты ведь меня узнал? Ты не можешь меня не узнать! Это жестоко и несправедливо, если ты меня забудешь. Я так люблю тебя. И ты меня любишь, я знаю. Ты не можешь меня забыть. И причинить боль тоже не можешь. Ты не можешь, я знаю.

Сначала в принце ничего не менялось. Но потом Полад заметил, как он будто расслабился. Яростный блеск угас, Ялмари испытывал недоумение и словно силился вспомнить что-то.

– Ялмари, – девушка вышла из-за Полада и сделал робкий шаг вперед. – Ты узнал меня. Ты не можешь меня забыть. Все не может закончиться так. Эрвин обещал мне счастье. Может, недолгое, но счастье. Ты слишком сильно любишь меня, чтобы забыть. Ты обещал вернуться ко мне. Обещал, что мы будем счастливы. Ты ведь не нарушишь обещание? Не нарушишь, – он сделала еще одни робкий шаг.

Ялмари застонал, сжал виски. Девушка шагнула еще ближе.

– Ты не можешь просто забыть меня и остаться в этом безумии. Не можешь. Я хочу дотронуться до тебя.

Он всмотрелся в нее. Губы шевельнулись.

– Я дотронусь до тебя – и все будет как прежде, – снова попросила девушка. – Ты все вспомнишь и придешь в себя…

Она не заметила мгновения, когда голубой дымок скрыл принца, и на его месте появился волк.

– Ялмари, – выдохнула она, прежде чем острые клыки вонзились в нее.

23 уктубира, Беероф

Утро началось с неприятностей. Загфуран провел бессонную ночь, наблюдая за теми, кто пытался покинуть столицу, но все было спокойно. Напрасно он бодрствовал, напрасно бодрствовали тайные агенты и минервалсы. Его уловка не возымела должного действия, заговорщики спали. Едва он под утро прилег на кровать в своем доме, чтобы отдохнуть хоть часа два, как засветился яжнай, и пришлось снова вскакивать и спешно приводить себя в порядок, чтобы предстать перед диригенсом.

Нафиш на этот раз был чрезвычайно строг. Как только его фигура в комнате минарса стала более или менее четкой, как он заявил, даже не поздоровавшись.

– Я буду краток. Твоя деятельность на Гоште, минарс Загфуран, кажется совету диригенсов неэффективной, твое поведение неадекватным. Ты должен немедленно прибыть в Храм для расследования гибели минарса Варуха. У тебя есть два дня на сборы. Воспользуешься тем же порталом.

– Тем же порталом? – воскликнул Загфуран. – Но это же верная гибель!

– Вот и посмотрим, насколько верная, – сухо отрезал Нафиш. – Мы не выявили ничего необычного в портале.

– То есть вы подозреваете, что это я убил брата, посланного мне на помощь? Вы подозреваете меня?

Он возмутился так искренно, что Нафиш смутился.

– Если ты будешь оправдан, то после расследования вернешься на Гошту в сопровождении двух братьев, – сообщил он мягче. – Ждем тебя.

Яжнай погас. Фигура учителя исчезла.

– Если я буду оправдан! – воскликнул Загфуран. – Да вы меня убьете как бешеную собаку, едва я переступлю порог Храма.

О возвращении не могло быть и речи. Предстояло решить один вопрос: остаться ли ему на Гоште изгоем или снова попробовать отсрочить возвращение в Храм. Если начнется война, если хоть где-то ему будет сопутствовать успех, диригенсы будут к нему снисходительней. Отдыхать некогда, надо вновь приниматься за работу и немедленно.

Он сел за стол и потер виски. По привычке сделал бутерброд с копченым мясом. Эта пища не насыщала, но позволяла не забыть того, кем он был раньше. И, конечно, ему нравился вкус. Единственное, что его радовало в вампирской жизни – на Гоште вампиры могли есть любую пищу и получать удовольствие от нее. Хотя она не давала силы и не утоляла голод.

Подумав, Загфуран налил себе холодного чая, всыпал туда порошок заавана. Он редко им пользовался, но сейчас был такой момент. Еще сутки на ногах без заавана он не выдержит. Выпив залпом горький напиток, он вернулся за стол. Итак, заговорщики не поверили, что их раскрыли. Почему? У них есть некий знак, который предупреждает: враги ничего не знают. Что это может быть? Это может быть верный человек. Например, если Тазраш состоит в заговоре, то он передал подельникам, что маг блефует. Но сколько он знал герцога, тот слишком труслив, чтобы идти до конца. Нет, он не предупредит, разве что сам лично убьет всех, пока он, Загфуран, не докопался до истины. Но о необычных смертях тоже слышно не было.

Минервалсы предать не могли, с этой стороны он защищен надежно. Тогда…

Минарс зашел в тупик. Немного походил по комнате, снова потер виски.

Следовало зайти с другой стороны. Что они могли планировать? Судя по всему уничтожить разом всех враждебных лордов и мага заодно. Но как? Стоит солдатам приблизиться к зданию, как маг уничтожит их. Значит, они постарались бы сделать это издалека. Причем так, чтобы он не почувствовал магию и не защитился от нее. Как это возможно? Как?

Загфуран мучительно застонал. Он решил вернуться во дворец и осмотреть там все еще раз. Может, там придет идея получше.

Минарс переместился во дворец. Времени было мало, чтобы трястись в карете. Там, накинув капюшон, он бесцельно переходил из одного крыла в другое, стараясь ощутить хоть что-то: присутствие посторонних людей, чужой магии, опасности, враждебных намерений…

В воздухе витала вражда, но и только. Разочарованный, он вышел во двор и походил там. И вот, недалеко от крыла, в котором должен был завтра состояться регентский совет, что-то изменилось. Чем ближе он подходил к зданию, тем сильнее проявлялась опасность. Но внутри дворца этого ощущения не было. Что же тогда? Что-то снаружи или…?

Кусочки мозаики сложились. Почему он сразу не размышлял со стороны заговорщиков? Если бы он готовил заговор против могущественного мага, к которому нельзя подойти близко, что бы он предпринял? Конечно, он бы попытался сжечь врага. Сжечь быстро, чтобы маг не мог сопротивляться. А это можно сделать только с помощью камней Зары. Большого количества камней Зары. И поджечь их можно, не подходя близко, так что магию он бы не почувствовал. Но для этого их надо заложить… в подвал.

Минарс решительно направился туда. Он не спустился вниз, всего лишь заглянул. Магия тут же помогла выловить нехитрые ловушки, которые здесь установили, чтобы заметить чужое присутствие. Он выдохнул с облегчением: заговор раскрыт, его можно предотвратить. Но хорошо было бы и заговорщиков поймать. План тут же сформировался в его сознании.

Он отправился за королевской стражей. Под его наблюдением они тщательно обыскали подвал. Обнаружили камни Зары, а потом и потайной ход. Загфурану потребовалось несколько мгновений, чтобы уяснить: ход мог вести только в дом гофмейстера. Все стало на свои места: Цагаад ведь жаловался на то, что Бернт очень злился из-за этого подвала. Еще бы не злиться, когда из-за самодеятельности графа чуть не сорвался тщательно продуманный план.

Маг вызывал еще солдат. Следовало отрезать заговорщикам пути для побега. Неожиданный арест поможет узнать всех, кто стоял за этим.

Бернт срочно изменил план действий. Теперь о том, чтобы ждать взрыва в поместье Бернтов не могло быть и речи: они видели, что за всеми, кто покидает город, следят. Уехать сейчас значило крикнуть на всю столицу: заговорщики мы. Но Элдад надеялся на благополучный исход. Последний день они провели втроем: к ним присоединился Яур.

Щутела взялся проверять оружие. Яур ходил от окна к стене и обратно. Бернт вертел пустой бокал.

– Вы что-то ощущаете, Высокий Яур, не так ли? – спросил он.

Маг усмехнулся.

– Только ли я? Пахнет бедой. Вон, даже Щутела встревожен.

Солдат поднял голову, но тут же вновь склонился над мечом, натирая его до блеска.

– Тогда почему вы здесь? – продолжил расспросы Элдад.

– Потому что если заговор раскрыт, нам некуда идти. Или вы хотите бежать в Лейн, как ваш брат?

– Нет.

– Вот и я нет, – кивнул Яур. – Я стар. Я ввязался в это, чтобы победить. Я должен победить или умереть. Второго шанса у меня не будет.

– Нет, это неправильно, – Бернт тоже встал. – Шанс должен быть. Всегда можно попробовать сначала. Как-то иначе. Знаете что? Пусть Щутела еще раз проверит подвал. Если заметит хоть что-то необычное или почувствует что-то – мы покинем Беероф. Или хотя бы спрячемся где-нибудь, покуда все утихнет. Щутела!

– Иду, – отозвался солдат и на этот раз отправился в подвал с мечом.

Но спуститься туда он не успел.

– У нас гости, – спокойно заметил Яур, глядя в окно.

Бернт подскочил к нему: в ворота заходили солдаты.

– Щутела, подвал заперт? – потребовал Элдад.

– Так точно. Но надолго их та дверь не задержит.

– Надолго не надо, – Бернт открыл печь и выкатил оттуда камни Зары. – У нас еще есть шанс.

– Что вы собираетесь делать? – невозмутимо поинтересовался Яур.

– Дорого продать свою жизнь. А если повезет – спастись. Вы ведь можете швырнуть камни в солдат?

– Могу.

Камень взмыл в воздух и метнулся в окно. Там полыхнуло. Стекла в доме вылетели.

– Прекрасно! – Бернт стоял с мечом. – У нас получится.

– Если только мы не сгорим вместе с ними, – возразил Яур. – Становится жарко.

– Бросайте камень во двор – и выходим. И еще один в подвал.

Яур решил иначе. Он протянул руку, следующий камень взмыл в воздух, и маг вышел в коридор. Камень врезался в солдат, едва дверь разлетелась. Внизу тоже начался пожар. Вернувшись в комнату, он подхватил следующий камень, направил его в окно, но швырнуть не успел. Прежде чем Бернт и Щутела что-то предприняли, он полыхнул алым, испепеляя дом изнутри.

– Шереш! – Загфуран, стоя рядом с Тазрашем, наблюдал, как горит дом Бернта – будто гигантская вязанка хвороста. – Шереш! – повторил он. – Я ведь хотел всего лишь остановить камень. Какого шереша маг его поджег в доме?

– Не хотел встречаться с вами, вероятно, – скривился Тазраш. – Надо гасить, пока не перекинулось на другие дома.

– Надо гасить, – согласился минарс и выставил вперед открытую ладонь.

Пламя тут же перестало вздыматься вверх, пригнулось ниже к земле и в конце концов совсем угасло, являя обугленные развалины жилища. Ветер относил дым в сторону реки.

– Вы видели, сколько камней Зары они приготовили в подвале? – повернулся маг к Тазрашу? Там бы так полыхнуло, что весь дворец бы выгорел.

– Верная смерть? – уточнил герцог.

– Верная. Я вовремя вернулся. Вот только в этом доме было только трое заговорщиков, то есть наверняка не все. И вычислить остальных вряд ли нам теперь удастся. А жаль.

– Они будут сидеть тихо, – задумчиво пробормотал Тазраш.

– В этом я даже не сомневаюсь, – минарс резко повернулся к герцогу и взял его за колет. – Я не сомневаюсь, герцог, что заговорщики будут сидеть тихо. И еще мне хотелось бы, чтобы они не мешали моим планам. Чтобы завтра прежнее решение относительно оккупации Энгарна, не отменили, а утвердили. Вы меня понимаете?

– Загфуран, что вы себе позволяете? – Тазраш холодно отцепил руку мага и отошел. – Я мог погибнуть там вместе с вами.

– Я предупредил, – маг не обратил внимания на его лепет.

– Вы считаете, что после того заклятия…

– Я скажу откровенно: я подозреваю, что к этому заговору вы тоже приложили руку. К сожалению, не имею этому доказательств и теперь уже не получу. Но знайте: я внимательно слежу за вами. И я узнаю, обезопасили ли вы себя от моего заклятия. Если я узнаю, что вы играете против меня… Я предупредил, – веско закончил он и растворился в воздухе, переместившись обратно к себе в домик. До следующего утра он имел право отдохнуть.

Герцог постоял еще рядом с черными развалинами, поджал губы и отправился домой. Жаль, очень жаль, что в доме Бернта не погибли все. Жаль, что он не знал других. Но о Фирхане надо позаботиться немедленно. Человек, который знал, что Тазраш поддерживал заговор, не должен остаться в живых.

30 уктубира, Беероф

– Итак, ты вернулся в город, в котором тебе запрещено было появляться под страхом смерти, – Полад навис над парнем, облокотившись на стол.

Комната для допросов в Юдале была небольшой: стол да два стула. Узкое окно закрыли решеткой, и света сюда проникало совсем мало, поэтому Полад приказал зажечь факелы на стенах.

– О да, я снова нарушил приказ, – ехидно подтвердил задержанный.

Одежда на нем была новенькой, с иголочки. Хорошо, если дня два как купил. Он сидел прямо, дерзко вскидывал голову и смотрел в глаза. Отвечал с сарказмом. Но бравада была напускной. Опальный поэт всячески старался казаться прежним. Но Полад слишком хорошо разбирался в людях, чтобы не заметить перемен. Свальд изменился не только внешне: коротко постриженные волосы уже не торчали в сторону, а в одежде появился стиль. Дело было в чем-то, спрятанном глубоко внутри. Будто ненависть внутри сгорела дотла, и теперь он лишь по привычке поднимает в воздух ее пепел. Полад успокоился и сел напротив него.

– Хорошо. Скажи, зачем ты пришел?

Тагир появился в городе два дня назад, и, конечно, об этом сразу доложили Поладу. Какое-то время следили за ним, потом арестовали. И тогда он потребовал ни много ни мало встречи с телохранителем королевы. Сказал, что это касается принца. Для всех принц еще не вернулся из опасного путешествия, поэтому требование поэта поспешили передать по назначению.

Услышав вопрос, Свальд недолго хмурился, а затем произнес другим тоном, словно нехотя.

– Я знаю, как можно помочь принцу. Вернее, как можно попробовать ему помочь. Хуже, в общем, не будет.

– И ты так жаждешь помочь ему? Почему? Ты ведь всю королевскую семью ненавидишь.

Тагир помолчал. Потом промолвил глухо.

– Я знаю, почему Илкер выбрала его. Он… не знаю, насколько он искренен, но он умеет показать, что понимает тебя. Переживает о тебе, – в последних словах вновь послышалась ирония. – Так вот не он один умеет проявлять благородство.

– То есть ты хочешь что-то доказать леди Люп? – прямо спросил Полад.

– Не только, – усмехнулся Свальд. – Еще Хозяйка монастыря сказала, что эта поездка станет решающей. После нее она или позволит мне остаться в Песчаном монастыре или выгонит. Я не дурак. Она хочет убедиться, что я пригоден, для того чтобы жить в этом святом месте, – губы у него так же издевательски кривились – он вовсе не считал это место святым. – Так вот я пригоден, что бы они там себе не воображали.

– Зачем тебе вообще монастырь? Ты для него не создан.

– А вы, конечно, все знаете, да? Знаете, для чего я создан, а для чего нет? Я вам скажу, для чего я не создан. Я не создан быть придворным поэтом. Все. Точка. Больше вы ничего не знаете. И знать не можете. Я хочу стать монахом. И я стану.

– Хорошо, хорошо, – успокаивающе произнес Полад. – Так какой ты там способ нашел, чтобы помочь принцу?

– Его надо привести в Пустой дом.

– Только и всего? – с издевкой поинтересовался телохранитель королевы.

– Хуже не будет, – в тон ответил Свальд. – Я читал. Специально искал книги о магии отхи. У них очень сложная магия. Самое главное, что если защититься от нее не получилось, то отменить проклятие, которое эта магия принесла, нельзя. Разве только за дело возьмется Эрвин.

– Золотой Эрвин, – задумчиво промолвил Полад. – Мифический творец Гошты.

– Да никакой он не мифический. Уж вы-то должны об этом знать. Как и о том, что собой представляет Пустой дом.

– Наслышан, – печально подтвердил Полад. – И ради того, чтобы сообщить это, ты ехал в такую даль? Хозяйка монастыря не могла передать это послание?

– Я хотел…

– Увидеть ее высочество? Это невозможно, – отрезал Полад, чтобы отбить всякое желание спорить.

По лицу его прошла какая-то судорога, которая очень не понравилась Свальду.

– Тогда… можно мне передать ей письмо?

На этот раз Полад помедлил.

– Если оно будет открытым, и я смогу его прочесть, – промолвил он наконец. Но затаенная боль снова отразилась в глазах.

– Вы издеваетесь?

– А мне кажется, это ты издеваешься. Если предлагаешь мне стать посредником в отношениях с принцессой.

– С ней, по крайней мере, все в порядке? Мне что-то выражение вашего лица не нравится.

– А ты меньше на мое лицо смотри, – огрызнулся всемогущий телохранитель. – А то некоторые там смертный приговор запросто читают, – он отвернулся к стене.

После паузы Тагир уже не так уверенно произнес в эту спину.

– Принц сказал, что мне позволено жить в Энгарне, если я не буду создавать ненужных волнений.

– А что монастырь? Уже передумал туда ехать?

– Я поеду, – с вызовом заверил Тагир. – Когда решу некоторые дела.

– Хорошо. В таком случае, ты побудешь здесь, пока мы не посмотрим, чем закончится опыт с Пустым домом. Если все будет хорошо… По крайней мере не будет хуже, – Полад навис над поэтом, – тогда ты сможешь покинуть город, но будешь находиться под негласным наблюдением. В случае еще одной ошибки…

– Да-да. Я буду казнен, знаю. В таком случае распорядитесь, чтобы меня проводили в камеру. До тех пор пока не закончится опыт, я хотел бы побыть один.

– Ох, ты доболтаешься однажды, – скрипнул зубами Полад, быстро повернувшись к двери: – Стража!

Дни тянулись медленно и однообразно. Его заперли в холодной вонючей дыре без света. Раз в день просовывали в небольшое отверстие в двери миску с едой. Ялмари сначала не ел. Позже решил, что силы ему еще пригодятся, и похлебал отвратительную жижу. Заметив, что она погружает его в сон, снова перестал есть. Он ждал. Не могли эти твари запрятать его надолго. Зачем? Ведь они хотели сожрать и его, и всех остальных. Рано или поздно они придут. И он должен быть готов к этому.

От нечего делать он раскачивал крепление в стене. Кто знает, может, когда-нибудь оно ослабнет настолько, что он выдернет цепь из стены. И если в тот момент к нему кто-нибудь войдет… Это был его единственный шанс.

Но к нему пришли раньше, чем он приготовился. Дверь отворилась. Он едва успел зажмурить глаза, чтобы свет факела не ударил по ним, а потом постарался придать лицу безмятежное выражение. Может быть, твари посчитают, что он спит. Это еще один шанс на побег – если они подойдут поближе.

Но его маневр быстро разгадали. Он услышал это по интонации, хотя не смог разобрать ни слова. Раз притворство было бесполезным, он обнажил клыки, чтобы твари знали: сдаваться без боя он не собирался. Он будет драться, пока дышит.

И тут началось что-то странное. Одна из тварей заговорила, и этот голос все перевернул внутри. Он не мог объяснить, что с ним творится. Будто его душу вынимают и растягивают на дыбе. Он со стоном закрыл веки, зажал уши. Он не желал слышать этот голос. Он мучил сильнее, чем пытки.

"Да ведь это тоже пытка! – внезапно осознал он. – Они решили сломить мою волю иначе. Но я не должен поддаваться. Пусть только подойдет ближе… Пусть только почувствует себя в безопасности…"

Бугристая скользкая тварь приближалась, а он готовился. Он должен был добраться до нее быстрее, чем второе чудовище придет на помощь. Пусть его убьют, но и он достанет хотя бы одного.

Кажется, ни разу в жизни он не обращался в волка так стремительно. Словно зверь уже был в нем и только и ждал, чтобы вырваться наружу. Он метнулся, надеясь, что найдет горло у этого монстра и убьет его, лишь раз сомкнув челюсти. Второй удар ему нанести не удастся.

Кровь хлынула в рот, и торжество наполнило сердце, несмотря на то, что тут же, его с такой силой швырнули об стену, что он потерял сознание. Когда он пришел в себя в полной темноте, голова раскалывалась от боли, его тошнило. Но радость, от того, что он убил хотя бы одну тварь не проходила. Никогда раньше он так не радовался чужой смерти и тому, что кровь у чудовищ на вкус такая же, как человеческая…

И снова проходил день за днем. Он спал, расшатывал крепление, ждал. Больше он ничего не мог сделать. Только вера в то, что он не останется здесь навсегда, давала силы жить, не впадать в отчаяние. О том, что произойдет в Энгарне, если его завоюют эти чудовища, он старался не думать. Если с Илкер что-то случится… Он не сможет жить без нее…

Сколько прошло времени – неделя или месяц? – но дверь снова отворилась. Тварей, пришедших за Ялмари, было слишком много – три или четыре. На этот раз его точно сожрут. Но прежде, чем он сделал хоть что-то, его оглушили. Очнулся он вновь с мешком на голове и обмотанным цепью. Его куда-то несли. Он дернулся, и его слегка придушили.

Что же происходит? Куда его опять несут? В другую тюрьму? Или сразу на обеденный стол?

Сначала его трясли в карете по булыжной мостовой, но вскоре снова вытащили наружу. Понесли в какой-то дом – он слышал, как отворилась дверь, как стучат ноги (у тварей есть копыта?), поднимаясь по ступеням. Кровь прилила к голове, потому что несли его вверх ногами. Скрип еще одной двери, а затем его бросили на что-то мягкое – кровать или диван.

Ялмари попробовал пошевелиться, но цепь держала крепко. Что же происходит?

…Он будто потерял сознание, а когда очнулся – сидел на диване в Пустом доме. В камине горело пламя. Огненные языки трепетали, точно мечтали вырваться наружу, в дом, но боялись чего-то. На каминной полке стоял букет бессмертника, а рядом картинка, непохожая на живопись энгарнских или каких-нибудь других художников Гошты. Ялмари, заинтересовавшись, подошел и взял ее, чтобы рассмотреть получше. Совершенно гладкая, блестящая, она явно рисовалась не кистью. Девочка лет двенадцати, в неприлично коротком белом платьице улыбалась светло и радостно, как живая. Принц даже потрогал ее пальцем, чтобы убедиться, что это картинка, а не какая-то магия.

– У вас так не умеют, правда? – голос за спиной застал врасплох.

Ялмари поставил картинку обратно и повернулся. Хозяин дома стоял в проеме двери, прислонившись к косяку. На вид ему было около тридцати. Светло-синие брюки из необычной ткани, черная рубашка без рукавов облегала торс, будто вторая кожа. Светлые, почти белые прямые волосы, агатовые глаза и брови… Кого-то он очень сильно напоминал.

– Извините, – вежливо откликнулся принц. – Обычно здесь никого не было.

– Глупости, – отмахнулся мужчина и, пройдя в комнату, сел на диван. – Я всегда здесь. Только не все меня замечают, – в руках у него появилась бутылка темно-зеленого стекла необычной формы. Он налил в бокал рубинового вина и подал Ялмари. – Держи, – принц сразу почувствовал винный запах. Хозяин налил вино себе в так же неожиданно появившийся бокал. Бутылка исчезла, и мужчина пригубил напиток. – Садись. Выпьем за знакомство.