Текст книги "Растущая луна: зверь во мне"

Автор книги: Алена Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

– Н-да, – только и смог произнести Ялмари. – Ладно, работаем. Разговаривать будем в трапезной.

Хозяйка монастыря редко появлялась в трапезной. Ей приносили поднос в кабинет. Только она имела преимущество заниматься тем, что ей нравилось, а не участвовать в труде общины. Даже Наставник не имел таких привилегий. Удаган не мог использовать эйма, как Воробей или Крыс, чтобы найти девушку, но он и так знал, где найдет ее.

Какое-то время он стоял в проеме двери и любовался ею. Эвилел делала вид, что ничего не замечает, но потом подняла взгляд:

– Мне можно хотя бы пообедать в одиночестве?

– Я тебе мешаю?

– Да. От того, как ты смотришь, можно подавиться.

– Я могу пока смотреть в сторону, – Лев демонстративно прислонился спиной к косяку.

– Мне это не подходит. Ты должен уйти. И вообще, ты становишься навязчивым.

– Но ведь тебе нравится моя навязчивость, – обаятельно улыбнулся эйман.

– А это уже дерзость! – девушка выпрямилась, глаза ее гневно блеснули.

– И моя дерзость тебе тоже нравится.

– Нет, ты просто нахал, – она швырнула вилку на стол.

– И наглость моя тоже нравится, – Удаган прошел в комнату, переставил табуретку к столу и сел точно напротив, внимательно глядя на нее. – Ты женщина. Этот монастырь не изменит твоей природы. Женщинам нравится, когда их любят. Когда мужчина проявляет настойчивость. В пределах разумного, конечно.

Видимо, гнев Эвилел был напускным – он иссяк также быстро, как появился. Теперь она изучала его с интересом, как монахи вновь обретенный свиток.

– Хорошо. Давай поговорим откровенно, – предложила она. – Не далее, чем через три недели я выхожу замуж. На следующей неделе приедет мой жених, князь Корд Норсон. Возможно, ты его застанешь.

Удагану следовало отдать должное: он не дрогнул, когда услышал это, хотя и далось ему это нелегко. Почувствовать это можно было только по затянувшейся паузе.

– Ты помолвлена – это, конечно, не шутки, – заговорил он медленно. – Это обязательство и все такое. Но ты еще не замужем, и у меня есть шанс.

– Нет, шанса, Ле, – возразила девушка, но с таким теплом, что сердце эймана заныло. – И никогда не было. Я выйду замуж за князя. Тебе не следовало возвращаться.

– У меня есть шанс. Князь этот, конечно, богат, владеет каким-то там клочком земли – Жен-Геди, если не ошибаюсь. У него есть армия, он красив, наверно, умен, но ты видела его сколько? Два раза в жизни?

– Скоро увижу третий. И это будет больше, чем я видела тебя.

– Нет, не больше. Он не знает тебя. И никогда не узнает. Знаешь, почему? Потому что ему дела нет до того, кто ты. Ему нужна Хозяйка монастыря, женщина с истинной кровью. И была бы ты горбатая или косая, он бы все равно на тебе женился.

Эвилел расхохоталась, хотя в смехе слышалась горечь.

– Вот вся разница, Ле. Он бы все равно на мне женился, а ты бы и в мою сторону не посмотрел, не говоря о том, чтобы так настойчиво меня преследовать. Хорошо, что у меня есть хоть что-то ценное. Истинная кровь, например, – она взяла себя в руки. – Ты меня тоже не знаешь, Ле. Никто меня не знает. И вряд ли узнают. Мужчины любят лишь внешность. Особенно такие, как ты и… Корд.

– Я знаю тебя, Лела, – Удаган заговорил тише. – Ты любишь читать перед сном и засыпаешь, только если под головой книга. Ты тайком читаешь рыцарские романы, а чтобы этого не заметили монахи, надеваешь сверху обложку другой книги. Тебе нравится чай с мятой, а вот горячий шоколад ты терпеть не можешь. Ты любишь смотреть на звезды и рассвет. И чтобы увидеть и то, и другое, тебе приходится иногда спать днем. В монастыре ты будто взаперти, поэтому используешь любую возможность, чтобы совершить прогулку за пределы его стен, даже если это прогулка на верблюдах по палящей пустыне. Это очень беспокоит наставника, он боится, что однажды тебя похитят во время такой прогулки. Тебе нравится сила, которая дана тебе от рождения, сила истинной крови. Но иногда ты жалеешь, что не родилась самой обычной девочкой, например, в Энгарне. Ты хорошо владеешь луком, с лавга можешь попасть в вишню, но вряд ли бы смогла убить человека. Поэтому в случае опасности слушаешься наставника и уходишь за спины монахов. Тебе не нравятся громкие звуки, от вида крови тебе становится плохо, но ты очень стойко переносишь боль. Я мог бы продолжать до бесконечности. Тех дней, что я провел с тобой четыре года назад, хватило, чтобы узнать это. Князь не узнает этого и за всю жизнь. Ему это ненужно. И знаешь что еще? Ты стараешься выглядеть величественной, как королева, но в душе ты маленькая испуганная девочка. Ты хочешь выйти в мир и боишься этого мира. Поэтому строишь себе стены новой тюрьмы. Защищаешь себя от душевной боли, которую ты переносишь гораздо хуже телесной.

Эвилел сидела, опустив глаза, пальцы сжала так, что они побелели, но он заметил, как чуть дрожат ее руки. Она не сразу нашла в себе силы ответить.

– А ты хочешь пообещать, что никогда не причинишь мне душевной боли, Ле? – выдавила она из себя. – Ты можешь мне поклясться, что этого не произойдет?

– Что бы я сейчас ни сказал, страх помешает тебе поверить.

– Ты бабник, Ле. Ты им был и останешься. Ты любишь меня потому, что я не поддалась твоему обаянию.

– Это не так.

– Беда в том, что мы не узнаем, кто прав, пока я не рискну. Но мое душевное спокойствие слишком дорого мне, чтобы убеждаться в своей правоте таким образом. Ничего не выйдет, Ле. Я прогнала тебя тогда, потому что знала, что ничего не выйдет. Зря ты снова приехал.

Она вышла из комнаты, оставив нетронутым завтрак. Удаган посидел еще немного, положив подбородок на сцепленные пальцы.

– Опять от меня бегает, – констатировал он. – Но до свадьбы еще три недели.

5 уктубира, Ногала

Когда Загфурана укусил вампир и его тело менялось под действием вируса, он не испытывал такой боли, как сейчас, выпив исцеляющий напиток. Несколько раз он терял сознание, но слуги были вышколены, поэтому никто не взломал дверь, чтобы выяснить, почему маг то душераздирающе кричит, то затихает. Когда минарс приходил в себя, гадал: сколько они будут ждать, если он совсем замолчит. День? Два? Неделю? В этот раз он радовался их послушанию.

Почти сутки он мучился от боли, следующие сутки его рвало так, что казалось, желудок вылезет наружу. Еще два дня он лежал, не в силах пошевелиться. На третий день он окончательно пришел в себя. Испытал омерзение, оглядев заблеванную комнату. Придется пустить сюда слуг, чтобы они привели все в порядок. А ему сейчас нужно…

Столкнувшись с первым же человеком в коридоре замка, он чудовищным усилием воли сдержал себя, что не перегрызть ему горло. Но он напился крови в первой же деревне. Затем долго лежал возле трупа, сознавая, что столько дней поисков, физических мучений, – все было напрасно. Он не исцелился. Да и есть ли вообще исцеление? Если и есть, то только в Храме Света, но это последнее место, куда бы он обратился добровольно.

Загфурана охватило такое отчаяние, что он бы бросился со скалы, не раскрывая крыльев, если бы рядом была скала. Но когда он добрался до гор, желание умереть прошло. Он убил еще одного человека, а затем с мрачной обреченностью решил идти до конца. Он поставил перед собой последовательные цели: захватить Энгарн, уничтожить Эрвина, получить ранг диригенса в Храме Света… Последней цели он не добьется никогда, но ничто не мешает ему стать Хозяином этого мира и привести его к Свету, даже если Храм никогда об этом не узнает.

Обнаженный по пояс, он сидел на площадке, где погиб Варух. Острое зрение вампира различало копошащиеся фигурки вилланов по обе стороны горной гряды: и в Кашшафе, и в Энгарне. В Энгарне их почти не осталось – духи гор делали свое дело. Жаль их не так много, чтобы уничтожить всех, кто ему мешает. Но если принц мертв, как он приказал в ярости, то Полад уже проиграл. Если же он снова сумел спастись, тоже неплохо. Эрвин явно присматривает за ним. С помощью Ялмари можно поймать неуловимого Управителя. Он вызвал акурда.

Дух появился перед ним тут же. Бесполое, бесформенное существо не вызывало никаких чувств кроме брезгливости. Впрочем, возможно, сейчас Загфурана раздражала бы и такая красавица как Есита: трудно примириться с тем, что потратил столько времени и сил, перенес столько мучений напрасно.

– Что произошло, пока я отсутствовал? – потребовал он отчета.

– Хозяин, вас интересуют минервалсы, Охотник или отхи? – раздающийся откуда-то из живота голос бесил, но минарс предпочел разговаривать так.

– Все. И именно в таком порядке.

– Минервалсы в Кашшафе в порядке. Тот, что в Беерофе заявил, что Тазраш ведет себя подозрительно. Он с кем-то встречался, но пока минервалс не выяснил с кем и для чего. Солдат вербуют, некоторых уже обучают. Хотя минервалсы сетуют, что многого за это время не достигнешь. Мирела и ее сторонники ведут себя тихо.

– Отлично, – Загфуран с тем же мрачным лицом рассматривал Энгарн, чтобы не видеть мерзкой бледно-розовой кожи духа. – Пусть минервалс в Беерофе подберется к Тазрашу поближе, но слишком сильно не рискует. Что в Энгарне?

– Там за несколько дней "волки" арестовали больше половины минервалсов. Их раскрыла жена принца. Ее тоже чуть не убили. Но… не убили.

Ему хотелось заорать, избить акурда, чтобы хоть как-то излить гнев. Останавливала только то, что он будет глупо выглядеть… Лучше уж выместить ярость на этой девчонке, которая лезет, куда не надо. Это случай, глупый случай. Но все должны знать, что вмешиваться в дела минарса они не имеют права. Он уничтожит ее, чтобы все, а в первую очередь принц, знали…

– После всего, что произошло, Полад потребовал, чтобы она находилась во дворце, – сегодня выводило из себя и то, что акурд мог читать мысли. – Так что для вашей магии она недоступна. Защита Полада прикрывает и ее.

– Да шереш их всех раздери! – все-таки заорал Загфуран. И снова, тяжело дыша, взял себя в руки.

– Охотник в порядке, – невозмутимо продолжил доклад акурд, – он сейчас обеспокоен готовящимся заговором, но один из эйманов все ему передает, так что он вне опасности. Отхи лишила принца и всех его спутников воды – это все, что она могла сделать на расстоянии. Но Хозяйка Песчаного монастыря спасла их. Она подозрительно вовремя узнала об опасности, которая им угрожала. Отхи предлагает убить принца на обратном пути. Она подготовится, и сделать это будет проще.

– Пусть будет так, – с усилием кивнул Загфуран. – Но не убить. Пленить. Как только это произойдет, я приду к ней. Вероятно, принц – ключ к Управителю Гошты. Ни человеку, ни оборотню не может постоянно везти без причины. Так что – плен.

– Я передам.

– Иди, – отпустил Загфуран.

Когда акурд исчез, маг еще раз окинул взглядом окрестности. Сейчас он походил на властелина Гошты, но насколько же иллюзорно было это ощущение. Он терял одну за другой нити, которыми управлял. Но что бы ни случилось с остальными, с Тазрашем он справится.

Маг подошел к самому краю площадки и камнем упал вниз, не торопясь расправить крылья, которые рвались наружу, огнем обжигая спину.

6 уктубира, Песчаный монастырь

– А странный все-таки монастырь, – заметил Герард, лениво пролистывая книгу. – Я ни разу не видел, чтобы здесь молились.

– Ни один человек не имеет права вмешиваться в веру другого человека, – объяснил Жаге. – Монахи молятся, но тогда и столько, сколько сочтут нужным.

– А храма, конечно, нет, – уточнил лорд.

– Есть место, где могут собраться все обитатели монастыря, но мы не совершаем совместных поклонений. Зачем выставлять на обозрение то, что принадлежит только тебе?

– У нас учат другому, – нахмурился Сорот. – Совместное поклонение – очень важная часть жизни. Загонять туда, может, никого и не надо, но предоставить возможность…

– Я не заметил, чтобы в Энгарне это кому-то помогло стать более благочестивыми, – прервал Ялмари его рассуждения. – К сожалению, церковь часто дает человеку ложное чувство покоя. За неделю нагрешил, затем в день отдыха посетил богослужение, покаялся и можно грешить дальше.

– Ну, почему же, – Герард высокомерно прищурил глаза. – И в Энгарне есть святые, которые никогда не грешат, соответственно и церковь не посещают, ведь каяться им ни к чему.

– Это ты о ком? – прямо спросил принц.

– Ни о ком, – заверил лорд. – Размышляю вслух.

– Для того чтобы покаяться, тоже не нужны общественные богослужения или публичное исповедание, – вмешался Жаге и, смутившись, добавил. – По крайней мере, этому учит устав нашего монастыря. Ты можешь обратиться к Эль-Элиону сам, но истинное покаяние подразумевает изменение жизни.

– А если человек хочет поступать правильно, но у него ничего не выходит? – неожиданно вступил Свальд. – Не получается. Что тогда?

– Главное, чтобы от тебя не страдали другие люди, – объяснил Жаге. – Со своей жизнью ты волен поступать, как тебе заблагорассудится.

– То есть можно уйти в монастырь, например. В глушь какую-нибудь. Да? Чтобы люди-то другие не страдали, – усмехнулся лорд. – Умно.

– Ты внимательно читаешь книгу? – вмешался Ялмари. – Мне не хотелось бы пересматривать ее за тобой.

– Так не пересматривай, – пожал плечами Сорот. – И вообще, следи лучше за собой. Я отправляюсь спать, у меня в глазах буквы пляшут, я уже не могу сосредоточиться, – он, не оглядываясь, отправился к выходу из библиотеки.

– Нам тоже надо заканчивать, – согласился Жаге, глядя ему вслед. – Скоро стемнеет, и мы не сможем ничего прочитать. Свечи сюда приносить запрещено.

– Мы не продвинулись ни на шаг, – Ялмари захлопнул свою книгу. – Во всех этих книгах есть истории о храме Судьбы, но ни в одной не написано, как его найти. Такая книга вообще существует?

– Конечно, – подтвердил Жаге. – В монастыре можно найти ответ на любой вопрос. Так определил Эрвин.

– Который создал Песчаный монастырь и придумал его устав, – подхватил Свальд. – Это, наверно, очень давно было?

– Некоторые считают, что очень давно, раньше, чем храм Судьбы. Некоторые говорят, что одновременно. Но расцвета монастырь достиг, когда сюда пришел Хозяин с истинной кровью.

– Вы так часто это произносите, – заметил принц. – Но что это значит – истинная кровь?

– Боюсь, это только легенда, мы не знаем, насколько она правдива, – Жаге прятал взгляд.

– И что за легенда? – настаивал Свальд.

Ялмари и Шрам складывали книги, прочитанные за сегодняшний день, обратно на полку. Тагир ожидал ответа от Наставника.

– Говорят, было время, когда Золотой Эрвин жил на земле как человек… – начал Жаге, и Свальд сообразил налету:

– Он любил женщин, и они рождали от него детей, да? Истинная кровь – это люди, в которых течет кровь Эрвина. А вы не боитесь ошибиться?

– Ошибиться невозможно, – мягко улыбнулся Жаге. – Монахи обладают силой. Кто-то больше, кто-то меньше, насколько у них хватает способностей. Но эта сила с ними до тех пор, пока они соблюдают обет безбрачия. Те, в ком истинная кровь, обладают силой независимо ни от чего. Она всегда с ними.

– Маги тоже обладают силой. И, говорят, некоторые священники обладают, – скептически скривился Тагир. – Они что, все потомки Эрвина?

– Конечно, нет, – рассмеялся Жаге. – Во-первых, Хозяин или Хозяйка монастыря сильнее любого мага или даже отхи. Во-вторых, природа их силы иная. Но самое главное, только тот, в ком истинная кровь, читает Книгу Сущего.

– А что это за книга? – заинтересовался Свальд.

– Ты самый любопытный из гостей монастыря, который когда-либо нас посещал, – на этот раз Жаге расхохотался. – Тебе надо стать монахом, чтобы получить ответы на все вопросы.

– А что я должен сделать для этого?

Шрам поставил на полку последний том и повернулся к поэту.

– Ты ведь спрашиваешься только из любопытства? – осадил он поэта. – Ты же не собираешься…

– Не знаю. Смотря, что для этого требуется, – отмахнулся Свальд.

– Ты должен пройти испытание, которое определит Хозяйка монастыря, – серьезно ответил Жаге. – Тогда она узнает, будешь ли ты монахом.

– То есть я должен обратиться к ней? – продолжал расспросы Тагир.

– Не шути этим, Свальд, – предостерег Шрам.

– Я не понимаю, какое вам-то дело до того, что я делаю? – разозлился Тагир. – Я вообще разговариваю не с вами, – он снова обратился к Жаге. – Так я должен встретиться с Эвилел?

– Я передам ей твою просьбу, – промолвил наставник. – А пока пойдемте в трапезную.

Ялмари слушал беседу вполуха. Три дня он провел в библиотеке, делая лишь краткие перерывы. Найденные сведения были неутешительными. Большая часть записей соглашалась с тем, что храм Судьбы – это не то место, куда стоит стремиться. А в некоторых записях Хор-Агидгад вообще упоминался как Проклятый город. Но отступать ему было некуда. Только вот он начал сомневаться, что им нужно всего лишь просмотреть книги на полке. Может, поискать другой путь?

– Жаге, простите… – он догнал наставника. – А вы эти книги читали уже? О храме Судьбы?

Жаге замялся.

– Читал, – признался он. – Не все, конечно… В жизни почти каждого человека бывает момент, когда ему хочется найти храм Судьбы. Я не исключение.

– Так, может быть…

– Хотите, чтобы я просто достал нужную книгу? Не получится. И не потому, что мы хотим помешать вам. Просто пока я читал книги, убедился, что искать храм Судьбы опасно. Разумный человек не пойдет туда. Поэтому я не знаю, ни где находится храм Судьбы, ни где записано то, что вы ищете.

– Чудесно, – мрачно порадовался принц. – В таком случае, не могли бы вы хотя бы отложить в сторону книги, которые уже читали? Там точно нет необходимой информации – это сузит круг поисков.

За ужином Ялмари размышлял. С Жаге он ошибся. Что еще можно попробовать? Можно просматривать не все книги подряд, а по определенной теме. Например… найти книги об Эрвине. Или о том, что сотворил Эрвин. Что если там написано и местоположение храма Судьбы. По крайней мере, при таком чтении шансы у них повысятся.

– Прекрати меня преследовать, – одернула Эвилел Удагана. – Я ведь могу позвать монахов, чтобы меня охраняли. И вообще выгнать тебя из монастыря…

Лев по-хозяйски переставил стул поближе к креслу девушки и уселся напротив, пристально глядя на нее. Предупреждение нисколько его не смутило, наоборот, он… явно едва сдерживал себя, чтобы не рассмеяться.

– Видела бы ты себя со стороны, – он все же не выдержал и прыснул. – Столько удовольствия скрыто за строгими словами… Настоящая женщина.

– Послушай! – она вспыхнула от гнева.

– Я весь внимание, – заверил он, и гнев девушки утих, будто его не было.

– На тебя невозможно сердится, – улыбнулась она. – Но у меня есть предложение. Ты ведь приехал сюда не для того, чтобы встретиться со мной…

– Для этого, – возразил он.

– Нет. Вернее, Баал-Ханан, Крот, твой отец считают, что отправили тебя, чтобы узнать еще что-то об Охотнике. Разве нет?

– Хм, – усмехнулся эйман. – Я сказал, что эта поездка может помочь…

– Ну, так и займись делом! – потребовала Эвилел.

– Ты отправляешь меня в библиотеку?

– Ты мог бы посидеть там хоть немного. Иначе, что ты скажешь эйманам, когда вернешься?

– А если я не вернусь? – спросил он. – Ведь твоя магия защитит меня от силы Охотника?

– Это невозможно, – девушка спрятала глаза. – Ко мне скоро приезжает жених, а ты не можешь бросить близких в это трудное время.

– Да, – сник Лев. – Не могу.

– Тогда прочти вот это, – она подтолкнула к нему книгу, лежащую на столе. – Тебе понравится.

– Прямо здесь можно читать? – хитро прищурился он.

– Почему нет? – развела руками Эвилел. – Читай. А я пока займусь делами.

Удаган не успел даже встать, как она вышла из кабинета.

– Все как обычно… – пробормотал он, вертя книгу. – Ну, да ладно. Вернешься сюда, куда ты денешься.

Он наугад открыл книгу и замер не дыша, выхватив знакомое слово.

– Шереш, – прошептал он. – Не может быть… Почему ты раньше мне этого не показывала?

Лев открыл первую страницу, чтобы прочесть название. Книга эйманов. Сердце колотилось как сумасшедшее. Когда он начал читать, взгляд невольно перескакивал с одной строчки на другую: он спешил узнать самое важное, будто книгу могли отобрать. Перелистывал несколько страниц, затем возвращался. Написана она была несколько устаревшим языком. Читать было тяжеловато, но радовало уже то, что отдельного словаря не требовалось…

Так эйманы все-таки прибыли с Гучина? Несмотря на сухость повествования, у Льва оборвалось сердце, когда он узнал, как же получилось, что эйманы покинули свой дом. Эту историю он прочел внимательно.

"Вот Дома эйманов, которые жили на Гучине, каждый с родственниками своими: дом Дракона, дом Хамелеона, дом Удава, дом Тигра, дом Барибала, дом Буйвола, дом Тарпана, дом Орикса, дом Койота, дом Соболя, дом Землекопа, дом Агути, дом Ехидны, дом Русака, дом Шерстокрыла, дом Коршуна, дом Филина, дом Страуса, дом Аиста, дом Цапли, дом Стрижа, дом Буревестника, дом Водореза, дом Казуара, дом Песочника, дом Голубя, дом Жаворонка. Всех же душ эйманов, с детьми малыми, не принявшими имена, было семь тысяч четыреста восемьдесят семь" – Удаган присвистнул: мало того, что "потерянных" Домов оказалось не два, а семь, так еще и эйманов когда-то было намного больше.

"И Лесничий водил их, и охранял их от чужаков, и благословлял потомство их, и предостерегал их, и хранил от смерти. И они весьма и весьма размножились"

"Этого следовало ожидать. С добрым Лесничим можно размножиться", – недовольно подумал Удаган.

"Но однажды увидел Лесничий, что большая беда грозит эйманам, и придет она от людей. И призвал он глав Домов, всего 27 человек, и сказал он им: "Настало время покинуть Гучин, и переселиться на Герел, ибо земля там плодородна, и воды напояют ее, солнце там щедро, а люди неразумны и с радостью будут служить эйманам".

Но главы Домов не захотели покинуть дома свои, ибо сказали: "Пусть сначала построят нам замки на Гереле, а потом мы пойдем жить туда".

И отправились корабли с сильными и храбрыми, чтобы построить укрепленные дома на Гереле. И были среди них эйманы из дома Дракона и дома Тигра, дома Страуса и дома Буревестника. И отплыли они, и не было слышно о них десять месяцев.

В тот год большая война пришла на Гучин и принесла великое опустошение. Эйманы же жили в безопасности в замках своих, ибо никто не мог проникнуть к ним из людей, каким бы оружием ни обладал, ибо заперты были Лесничим дороги к ним.

И вновь собрал Лесничий глав Домов и сказал он им: "Время прошло, а посланные не возвратились. Настало время покинуть Гучин, и переселиться на Герел, ибо земля там плодородна, и воды напояют ее, солнце там щедро, а люди неразумны и с радостью будут служить эйманам".

Но главы Домов не захотели покинуть дома свои, ибо сказали: "Пусть сначала узнают, почему не вернулись посланные. Пусть другие построят нам дома на Гереле, а потом мы пойдем жить туда".

И отправились корабли с сильными и храбрыми, чтобы построить укрепленные дома на Гереле. И были среди них эйманы из дома Удава и дома Тарпана, дома Коршуна и дома Жаворонка. И отплыли они, и не было слышно о них три года.

И пришел голод на Гучин и свирепствовал три года, и принес он великое опустошение. Эйманы же жили в безопасности в замках своих, ибо хранили запасы на долгие годы, и могли привезти еще на кораблях своих.

И вновь собрал Лесничий глав Домов и сказал он им: "Время прошло, а посланные не возвратились. Настало время покинуть Гучин и переселиться на Герел, ибо земля там плодородна, и воды напояют ее, солнце там щедро, а люди неразумны и с радостью будут служить эйманам".

Но главы Домов не захотели покинуть дома свои, ибо сказали: "Посланные не вернулись, а здесь у нас есть дома и запасы, и хорошо нам здесь. Не пойдем на Герел, ибо хорошо нам здесь".

И вернулись посланные, и узнал Лесничий, что не строили они домов на Гереле, но по слову глав Домов своих, торговали все это время, ожидая, когда им позволят вернуться домой.

И миновал голод, и земля вновь произрастила плод свой, и возрадовались люди, что выжили они и вновь могут плодиться и размножаться. Но радость их недолгой была, ибо великий мор пришел на Гучин.

Вечером отходили ко сну жители города и не знали, встанут ли утром, ибо среди ночи налетал восточный ветер и приносил с собой смерть, которая не щадила ни малых, ни больших, ни слабых, ни сильных.

И призвал Лесничий главу дома Аиста, и беседовал с ним долго, и говорил, что видел он с самого начала, что придет мор на Гучин. И смогут эйманы противостоять войне и голоду, но бессильны будут против смерти, разносимой восточным ветром. И вымрут они. Но и сейчас есть еще время, чтобы покинуть Гучин, ибо корабли рядом. Пусть убедит он других эйманов покинуть укрепленные замки свои.

И пошел глава дома Аиста и встретился он эйманами из разных Домов, и убедил многих, что надо покинуть замки, иначе погибнут все эйманы от великого мора, и не останется никого.

Но главы других Домов, увидев, что уже не слушают их и многие снаряжают корабли, заманили к себе главу дома Аиста, а часть их отправилось в гости к его сыновьям. И умертвили они подлым образом главу дома Аиста, когда не ожидал он, и семью его зарубили мечом. Потом собрали они эйманов и провозгласили: "Так будет с каждым, кто будет строить ковы, за спиной глав Домов и подговариваться эйманов восстать против глав своих". А Лесничий лежал в это время в болезни, ибо убийство эймана – рана в сердце Лесничего.

И прослышав, что Лесничий лежит в болезни, собрались убийцы на совещание и постановили: убить и Лесничего, который хочет отнять у них замки укрепленные со всяким добром и отправить их на Герел, где заново надо строить замки и заново создавать убранство их.

И собрались они и пошли. А Лесничий лежал на постели, и дыхание его было слабым.

И вошли они, и остановились. И спросил их Лесничий: "С миром ли?" И вышел вперед глава дома Дракона, и сказал: "Какой мир, когда ты смущаешь эйманов, и строишь ковы, и поднимаешь их против нас? Нет больше мира. Сегодня же смертию ты умрешь".

И достал он меч свой, и поднял его. И Лесничий поднял руку, и показалось всем, что хочет он защититься, но тут крикнул глава дома Дракона и выронил меч, и упал на землю. И дыхание его ослабело.

И сказал Лесничий: "Отныне ни один из вас не причинит мне вред. Ступайте прочь".

И вышли они в страхе и трепете. Семь дней и семь ночей, скрывались они в домах своих и не смели показаться на глаза другим. А на восьмой день Лесничий встал с постели и созвал всех.

И вызвал он глав Домов, подло убивших Аиста и семью его, и поставил их в круг. И сказал он: "За то, что вы совершили это подлое убийство, прокляты вы. Вы сеяли смерть, вы ее и пожнете". И повелел он отрубить им правую руку и правую ногу. И никто не хотел исполнять этот страшный приказ, но не могли они противиться Лесничему, и по велению руки его, взяли сыновья мечи и отрубили отцам своим правую руку и правую ногу.

И выбрал Лесничий новых глав Домов, а калек велел перевязать и залечить их раны, чтобы они долго еще жили и были свидетелями суда его. А новым главам Домов, сказал Лесничий: "Суд свершился. Помните участь их и будьте справедливы".

И провозгласил Лесничий: "Собирайте все, что можете унести на себе и садитесь на корабли, ибо время вышло и смерть идет за нами".

И не согласились некоторые, и возроптали, но не могли противиться Лесничему, ибо падали на землю со стоном и криками и лежали так в корчах, пока не повиновались ему.

И погрузились они на корабли, оставив полные дома добра, и плакали они, когда отплывали от Гучина и роптали. Пятнадцать кораблей отправилось с Гучина. Но на второй же день подул восточный ветер и началась моровая язва. И умирали эйманы каждый день, и не хватало сил у здоровых выбрасывать их трупы в океан.

И не выбирала смерть, и убивала виновных и невиновных вместе, и дом Дракона и дом Тарпана вымерли полностью, а у остальных осталось мало людей.

Пять дней и пять ночей свирепствовал мор, а на шестой день, прибыли они на Герел, и все прекратилось. Только три корабля добрались до места, остальные бросить пришлось, потому что некому было управлять ими.

И вывел Лесничий эйманов на берег, и велел им сосчитать живых. И оказалось, что пятьсот семьдесят три эймана выжили из всех и триста двадцать девять сыновей их, не взявших имя. Женщин же не считали.

И плач стоял, и вопль весьма громкий, потому и называют герельцы место то: Плач пришельцев даже до сего дня.

И поднял Лесничий руку, и умолк плач, ибо не могли эйманы противиться ему, и приказал он строить дома. А сил не хватало, но принудил он их рукою крепкою, и трудились они как рабы, чего никогда не было со времен сотворения Гошты. И если кто падал без сил, того клали в сторону, пока женщины ухаживали за ним, а как только мог он встать, снова шел на работу.

И стенали они, и плакали, и вспоминали жизнь на Гучине, и вопрошали: "Что стало с тобой, Лесничий? Почему ты так жесток с нами?"

И отвечал он, и сказал им: "Не Лесничий я более, но зовите меня Охотником. Ибо не желали вы повиноваться мне добром, будете повиноваться по принуждению, ибо нельзя с вами иначе".

Лев шумно захлопнул книгу и, откинувшись на спинку стула, вытер со лба пот. Все что он прочел, очень походило на правду. Но откуда взялась эта книга? Надо непременно расспросить об этом.

Казалось, она только что сошла с печатного станка. Удаган бы не удивился, если бы узнал, что он первый ее листает. Отправиться на поиски Эвилел или подождать? Лучше подождать. Если бы эйм был здесь, он бы нашел ее в два счета, но льва пришлось увести юго-восточнее, он сейчас бродил рядом с прайдом. Дважды он уводил охотников. Наверняка теперь там пойдут легенды о льве, которого невозможно убить стрелой или мечом, но который убивает взглядом.

Он снова открыл книгу и прочитал еще несколько отрывков, которые ужаснули не меньше. Потом невидяще уставился в окно, размышляя о том, что узнал.

Итак, Лесничий, о котором они с такой тоской мечтали вернуть, не вернется никогда. Если верить этой книге, Лесничий и Охотник – одно и тоже лицо.

Но главное, он нашел ответ, почему Охотник говорил эйманам, что они не могут иметь детей без его благословения. Истина оказалась простой и страшной. Ребенок, родившийся от эймана, ощущает не только эйма отца, но и множество других. Благословение Охотника ограничивает ребенка, он соединен только с одним эймом и принадлежит Дому отца: у Орла рождается Гриф или Сокол, но не Полоз, например. Что касается детей, родившихся без благословения… Большинство из них сходят с ума, чувствуя в себе столько животных разом. Но один из… тысячи? десяти тысяч? – мог справляться с сонмом, живущим в нем. И однажды, он становился Охотником.

– Шереш… – снова выругался Лев.

Он так и не предупредил брата о том, что Ранели может забеременеть. Оставалось надеяться, что до тех пор, пока он не вернется, ничего страшного не произойдет.