Текст книги "Буря на Волге"

Автор книги: Алексей Салмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

Надеюсь, что вы, Надежда Михайловна, отпустите вашего уважаемого супруга без особых огорчений?

– Что с вами поделаешь, если нужно для пользы дела.

– Не только для дела, но и для него самого будет большая польза. Ему, как начальнику, обязательно нужно познакомиться с первоклассными сетями, перенять их опыт.

– Спасибо вам за заботу, – поклонился Чилим. – Благодарим за угощение. А теперь мы откланяемся.

Мария Архиповна проводила их и расцеловала обоих.

– А ничего получилось, – произнес Чилим, слегка покачиваясь.

– Маша у него золотой человек, – заметила Надя.

Глава девятая

– Ну, Надежда Михайловна, завтра мы с тобой расстанемся на целых три недели. Деньги и документы получил, – объявил, вернувшись с работы, Чилим.

– Что поделаешь, – вздохнула Надя.

– Дай-ка мне белье, я схожу отмою казанскую пыль, – сказал Чилим.

На следующий день за полчаса до отхода поезда Василий с Надей были уже на перроне.

– Ты, Вася, как приедешь на место, сразу напиши.

– Обязательно, – ответил Василий, целуя жену.

Паровоз дал свисток к отправлению. Чилим быстро вскочил на подножку и, выглядывая из тамбура, помахал кепкой.

Всю дорогу он придумывал и записывал вопросы, касающиеся производства, на которые хотел получить ответы. Приехав в Ленинград, у вокзала купил открытку, написал Наде о своем прибытии. Бросив открытку в почтовый ящик, он отправился на Невский с письмом его друга к брату.

«Дорогой братец Илюша! – говорилось в письме. – Податель сего письма – мой задушевный друг. Его командировали изучать ленинградскую сеть. Прошу тебя, дорогой братец, приютить его в своей квартире. Днем он будет на работе, а ночью где-нибудь переспит у вас. С братским приветом, Панфил».

Чилим – в указанной квартире. Там встретила хозяйка. Прочитав записку, она предложила:

– Может быть, хотите позавтракать?

– Нет, благодарю. Я только оставлю свой чемодан да в управление пойду.

Выйдя на Невский, Чилим весело зашагал, читая вывески и заглядывая в витрины магазинов. У него разыгрался аппетит, но час был ранний, закусочные еще не работали. Пройдя еще квартала два, он увидел, как женщина, очевидно, буфетчица, открывала двери кафе.

– Здравствуйте! Можно у вас закусить? – спросил Чилим.

– Пожалуйста, заходите.

Чилим подзаправился несколькими стаканами кофе с бутербродами, закурил и продолжал путь дальше. Он добрался до площади, где Петр на вздыбленном коне точно летел по воздуху. А перед ним колыхалась и била в гранит тихими волнами Нева. Чилим сел на скамейку около гранитного парапета, покурил, полюбовался убранством реки и отправился дальше. Увидя постового милиционера, он спросил, где находится управление «Электротока». Милиционер вытащил из-за голенища сапога справочник, сообщил адрес и отдал честь. Василий отправился по указанному адресу. Когда солнце уже поднялось высоко в туманную муть ленинградского неба, он подходил к управлению. В подъезде его остановил швейцар:

– Подождите. Занятие начнется только через час.

Чилим перешел через улицу в скверик с маленькими подстриженными деревцами и, сидя на скамейке, вдыхал свежесть ленинградского утра и наблюдал за проходящей публикой. Где-то на башне часы пробили девять, и тогда Чилим отправился в секретариат управления, предъявил удостоверение, на котором сделали пометку о его прибытии.

– А теперь идите в триста третью комнату к главному инженеру, – сказала секретарша. – Он вам даст пропуск и указания, куда явиться.

Главный инженер принял Чилима любезно, написал записку мастеру Овчаренко. Найдя на Мойке мастерские, Василий представился Семену Павловичу Овчаренко и передал ему записку от главного.

– Значит, учиться нашему ремеслу приехали? – Овчаренко, поглаживая сивые прокуренные усы, пристальным взглядом изучал пришедшего.

– Да, прислали учиться.

– Хорошо, у нас всему научишься... С какими работами хочешь познакомиться?

– С монтажом свинцовых соединительных муфт и концевых разделок.

– У вас какое напряжение в сетях?

– Пока что шесть киловольт, но в скором времени будет тридцать пять. Уже начинают строить новую электростанцию.

– Туркин! – крикнул мастер. – Зайди-ка сюда! В конторку вошел низенький широкоплечий молодой человек.

– Вот, Михаил, тебе еще один ученик в бригаду. Постарайся научить его монтажу свинцовых муфт, а также и другим работам, как у нас положено...

– Хорошо, всему научим, – ответил он мастеру, а Чилиму сказал: – Пошли! Вы когда-нибудь работали в монтаже кабельных муфт?

– Монтировал только чугунные, а свинцовые в нашей сети пока не применялись, так что для нас это дело новое.

– Ну, это все равно, только сам процесс монтажа немножко разнится. Монтер-кабельщик должен всегда держать руки чистыми, а чтоб они не потели, их нужно промывать бензином.

– А нутро в это время тоже нужно промывать? – спросил, скосив глаза, Чилим.

– Иногда и это требуется, смотря по погоде, – ответил Туркин. – Скажите, как вас звать?

– Василием.

– А фамилия?

– Чилим.

– Вы чего же, финн, что ли?

– Нет, русский.

– А почему Чилим?

– Так прозвали.

– Ну, ладно, это нам неважно, – сказал Туркин, записывая в тетрадь вновь прибывшего ученика.

– А как сегодня погода, – вернулся к начатому разговору Чилим, – для промывки внутренностей подходящая?

– Что ж, давайте после окончания работы сообразим.

После смены Туркин, побеседовав с Чилимом, пошел в контору к мастеру:

– Семен Павлыч, для знакомства с новым учеником я сбегаю принесу...

– Иди, иди, – ответил Овчаренко. – А ты, парень, присаживайся.

Вскоре Туркин вернулся, подсунул мастеру под стол водку, а на стол положил сверток с сосисками.

– Миша! Ты включи-ка плитку, нужно разогреть сосиски, холодные они неприятны, – сказал мастер.

Тот живо вытащил откуда-то стаканы и подал на жестяной сковородке сосиски горячими.

– У тебя, брат, как в ресторане на Невском. – Овчаренко разлил в стаканы содержимое бутылки.

– Ну-с, Василий, как тебя по отцу-то? – поинтересовался Туркин.

– Иваныч, – сказал Чилим, поднимая стакан.

– За наше знакомство и будущую учебу, – поднял стакан Туркин. – Уж мы тебя выучим...

– Надеюсь. – Чилим одним духом опорожнил стакан.

– Вот это здорово! – воскликнул мастер. – Лопаешь, как воду.

– На Волге вырос, привык воду пить.

– А я с Днепра, из-под Киева, – заметил мастер.

– Один с Волги, другой с Днепра, а я с Ладоги, – сказал Туркин.

– Тебя Михаил уже проинструктировал? – спросил Овчаренко. – Так вот помни, что залог долголетней эксплуатации кабельной муфты – это чистота и аккуратность ее монтажа. Наши монтеры высшей квалификации работать хорошо умеют.

– И выпить, – вставил Чилим.

– Выпить можно, только не во время работы – ни боже мой, ни капельки в рот нельзя брать, чтоб глаз у тебя не косил, а был правильный. Понял? И не думай, что тут собрались пьяницы. Я, брат, плохому не научу, – Овчаренко снова наполнял стаканы. – Ну-ка, Миша, разогрей закуску.

Еще выпили, закусили, и Василий прощался с новыми знакомыми, как с близкими друзьями. Он навеселе отправился осматривать город и думал: «Будто времени много прошло, а все еще светло». Вдруг он увидел на здании громадные часы с длинными черными стрелками, которые показывали половину первого ночи.

«Что это! Неужели первый? Вот тебе фунт! Как же я пойду на квартиру беспокоить людей?» – теперь только Чилим вспомнил, что в Ленинграде бывают белые ночи. «Куда же мне теперь деваться?» – подумал он и решил плутать по городу, чтобы как-нибудь скоротать ночь. Улица привела к Обводному. На противоположном берегу канала, невдалеке от моста, Чилим увидел пылающий ярким пламенем костер, у которого толпились какие-то люди. «Рыбаки, наверное. Пойду хоть у костра посижу, и то лучше, чем мерять улицы», – подумал Чилим.

– Честной компании! – крикнул оп, снимая кепку и кланяясь. – На рыбалку, что ли, собрались?

– Уже порыбачили, а теперь пора и отдохнуть, – сказал старичок с седенькой бородкой, укладываясь спать около костра. – Ну, ребята, со сказками покончено, пора спать. А ты чего, парень? Заблудился, что ли? – обратился он к Чилиму.

– Да, можно сказать, и заблудился, только не на улицах, а во времени, часов-то у меня нет.

– Значит, аршином меряешь время...

– Шагами. – Чилим устало опустился на землю поближе к костру.

– Не здешний? – спросил один из компании.

– С Волги.

– Эй, Гришка! Перцев! Земляк твой объявился, тоже с Волги! – крикнул кто-то с другой стороны костра.

– Не казанский ли? – обрадовался Перцев, подходя к Чилиму.

– А ты, видать, из Карташихи, – заметил Чилим.

– Как ты угадал?

– А это что! – Василий указал на белый фартук, по краю вышитый красными узорами.– Такие фартуки носят только карташинские печники.

– Верно угадал. Ну как, землячок, давно из наших краев?

– Чего давно? Сегодня только приехал.

– Ребята, время позднее, пора спать, – снова проворчал старик, поворачиваясь спиной к костру.

Все замолчали и стали укладываться. Чилим снял плащ, кинул на землю и тоже улегся на отдых.

...Солнце уже взошло, кидая еще красные лучи на дома, когда проснулся Чилим, посмотрел на костер, в котором тлели две головешки, расстилая синий дымок по берегу. Василий ощупал карманы – все было на месте. «Значит, действительно, народ честный собрался», – подумал он, окинув быстрым взглядом спящих у костра людей, и побрел снова на Невский к знакомой ему закусочной.

Так начались дни чилимовской учебы. Мастер Овчаренко и бригадир Туркин были расположены к нему. Да и как было не расположиться, если Чилим не только учился, но и работал наравне с остальными монтерами.

Дня за три до отъезда Чилима его пригласил к себе в конторку Овчаренко и сам занялся с ним. Подобрал несколько инструкций по монтажу разных кабельных муфт, а также передал чертежи для изготовления мачтовой муфты нового типа.

– А теперь вот чего, Василий. Будешь проездом в Москве, зайди-ка в технический отдел главка, поговори там с конструктором этой муфты, может быть, у него есть что-нибудь новое, – сказал Овчаренко.

Чилим в Ленинграде не только получил практические знания, но почерпнул кое-что из теории. Все это ему, как молодому начальнику цеха, было очень важно. Грустно было расставаться с провожавшими его Овчаренко и Туркиным. Многому научили его эти заботливые, добрые люди.

В воскресенье Чилим приехал в Казань и на следующее утро явился к директору – доложил о своем прибытии.

– Ну, как твоя командировка удалась? – спросил Стрижов.

– Съездил очень хорошо.

– Теперь, значит, во-первых, сдай отчет в бухгалтерию, а во-вторых, нужно будет сделать маленький докладик перед монтерами и ИТР о своей поездке.

– Докладывать-то больно я не мастер.

– Ничего, поможем.

– А когда?

– Да чем скорее, тем лучше. Много не нужно разводить всяких антимоний, а скажешь по существу: что видел, как работают ленинградцы.

В назначенный день, после окончания работы, в кабинете директора собрались электрики послушать, какие новости привез из Ленинграда Чилим. Разместились кто где нашел удобным, Чилим было примостился на краю стола, но Стрижов пригласил его сесть рядом с собой. На собрание пришел и секретарь партийной организации. Его интересовало, как молодой коммунист справился с порученным делом.

Когда все собрались, директор предоставил слово Чилиму.

Василий раскрыл записи, выложил на стол инструкции и чертежи, привезенные им, и начал рассказ.

– У ленинградцев, – начал он, – есть чему поучиться. Они трудятся так, как надо трудиться каждому советскому рабочему. После осмотра работ в кабельных сетях Ленинграда у меня создалось такое впечатление, что мы в казанской сети только время тратим на ликвидацию аварий, которые сами же делаем. Нашу работу нужно в корне изменять и наше оборудование по возможности надо тоже заменять новым, более совершенным. Самое уязвимое место в кабельной сети – это мачтовые муфты, от которых мы всего больше терпим аварий. Старый тип муфт необходимо заменить новым, более устойчивым.

– А где их взять, новые? – спросил инженер из технического отдела.

– Потом будете говорить, я еще не все сказал, – ответил Чилим и продолжал: – Захватил я у них чертежи вновь сконструированной муфты. А когда проездом был в Москве, забежал в технический отдел главка, добрался и до главного конструктора. Он говорит, что эта муфта предложена изобретателем из МОГЭСа. Лучшего пока ничего не придумали. Пользоваться ею можно и нужно. То же подтвердил и начальник технического отдела главка. Он сказал, что в скором времени в нашу сеть будет выслан специальный циркуляр. Значит, все законно: вводить в эксплуатацию ее разрешено. Здесь мы аварии снизим, когда заменим наши старотипные муфты вот на эту, – Чилим указал пальцем на чертеж. – Теперь наши соединительные старого типа муфты все придется заменять. В Москве и Ленинграде введены соединительные муфты из свинца, это создает полную герметичность, чего в наших чугунных достичь нельзя при таком промерзании грунта.

– Кто же нам будет изготовлять такие муфты? – задал вопрос главный инженер.

– А это очень просто, Павел Фомич, – продолжал Чилим. – Могут изготовлять наши же монтеры. Самое трудное – это сварка самой муфты и припайка ее к свинцовой оболочке кабеля. Тут без предварительных ознакомлений и инструктажа ничего не сделаешь, придется учиться. Инструкции я привез, также справился в техническом отделе главка о свинцовых муфтах. Правда, там говорят, что они введены в эксплуатацию сравнительно недавно, года два-три, но за этот промежуток времени аварий на них не было.

– Да, – вздохнул директор. – Перед нами большие задачи. Перестраивать надо сеть. Василий Иваныч привез нам много забот... Что ж, товарищи, по согласованию с главком придется приступить к обновлению нашей сети.

– Все это так, Андрей Петрович, – выступил Плашкотин, – но вот вопрос: где мы будем брать материал для этих работ?

– Разрешите мне дополнить?

– Пожалуйста, Василий Иваныч, – кивнул ему директор.

– Насчет материала дело обстоит так: я узнал в том же техническом отделе, что на складах главка заготовлены большие запасы свинцовых муфт, бумажной изоляции и заливочной массы. Нам следует поторопиться затребовать эти материалы для наших работ, хотя бы на один год. А тем временем мы что-нибудь и сами придумаем...

«Вот, черт его побери, башка», – подумал директор.

А Чилим продолжал:

– Когда я ехал обратно, то задумался о материале для свинцовых муфт. Пока мы заменяем старые полученными из главка, у нас скопится немало отходов свинца.

– А что вы сможете сделать из мелких кусочков?–спросил главный инженер.

– Если набрать в достаточном количестве кусочки свинца и все их переплавить в специальные болванки, а потом отправить на листопрокатный завод, нам изготовят листовой свинец требуемой толщины. А муфты сделают наши же монтеры.

– Правильно! – поддержал один из старших монтеров.

– Верно, верно! – воскликнул директор. – У Василия Иваныча просто голова хозяйственника, заботится, чтоб всякая крупица металла шла в дело.

– На то оно и производство, чтоб ничего даром не пропадало, – заметил Чилим.

– Василий Иваныч, – обратился к нему главный инженер, – вот какой вопрос: где вы время найдете для таких работ?

– Я и об этом подумал, – ответил Чилим. – У нас в зимние месяцы монтеры пе полностью загружены; кроме аварийных работ, мы мало чего делаем. А когда устраним наши слабые места в сети, аварий-то не будет, и в зимние месяцы мы сможем спокойно создавать бригадку для заготовительных работ.

«Вот кому надо быть главным инженером производства, – подумал директор. – А ведь говорит так просто...»

Глава десятая

Чилим на посту начальника цеха проявил свои недюжинные способности. Монтеры и рабочие были довольны им. Директор с главным инженером радовались, что в его лице нашли опытного руководителя. Уже при частичном введении нового оборудования аварии в сети уменьшились, а потому и заработок рабочих увеличился, монтеры стали получать премиальные за безаварийную работу.

Все шло хорошо, тихо, гладко. Но после затишья всегда начинается буря. Так неожиданно свалилась беда на Чилима...

Как-то управляющий созвал на совещание начальников цехов, инженеров, мастеров. Вот на этом совещании и вышел разлад между управляющим и Чилимом. Чилим, выступая в прениях, как-то неожиданно высказался против плохой работы управляющего. С этого и началось.

Коробкин на следующий же день утром явился в цех к Чилиму, решил сам проверить его работу. Чилим, отвечая на вопросы управляющего, в свою очередь спросил:

– Это что же, Михаил Семенович, вчерашнее мое выступление привело вас сюда?

– Потом узнаешь, что привело...

Чилим замолчал. Молчал и управляющий, прохаживаясь по мастерской и приглядываясь, к чему бы придраться, распечь и выгнать начальника за плохую работу.

Вдруг ему встретился фонарщик Плаксин.

– Здравствуй, Иван Прохорыч! Чего-то давненько ко мне не заглядываешь, – сказал управляющий, потряхивая руку Плаксина.

– Сегодня зайду, – Плаксин кинул гордый взгляд на Чилима. Вот, мол, я какой: и управляющий не брезгует, за ручку здоровается со мной.

Плаксин явился к назначенному часу.

– Ну, как наши дела, старина? Присаживайся. Чего нового в вашем цеху? Как порабатывает новый начальник?

– Хорошо работает. Пожалуй, скоро разбогатеет и откроет свои мастерские, – хитро улыбнулся Плаксин.

– Как так разбогатеет? – возмущенно спросил Коробкин.

– А почему бы ему не разбогатеть, если он берет подряды и получает солидные суммы денег.

«Ах, вот оно что! А я доверил ему такой ответственный участок», – подумал Коробкин и спросил:

– Так где же, как ты говоришь, берет он подряды?

– Это было в сентябре прошлого года. Пришел инженер с меховых фабрик, сговорились с Чилимом отремонтировать кабельную линию частным образом, а деньги, ассигнованные на этот ремонт, были большие.

– И много получил он?

– Говорят, три тысячи рублей.

– А что же, он один работал, или еще монтеры с ним были?

– И монтеры работали, всего их было десять человек.

– Так, может быть, из этой суммы и монтеры получили? – спросил Коробкин.

– Как бы не так! Он один получил. Я уже спрашивал монтеров, и подсобных рабочих. Все говорят, что ничего не получали, и ругают Чилима.

– А чего же ты, Прохорыч, молчал до этого времени?

– Думал, что вы уже знаете.

– Другой раз не задерживайся, а докладывай сразу,

– Слушаюсь.

– Постой-ка, а может быть, он еще какие работы выполнял?

– Вот этого не знаю. Как узнаю, так сообщу.

– Ну ладно, спасибо тебе за сообщение, – Коробкин пожал руку Плаксину.

Фонарщик вышел от управляющего вприпрыжку, радуясь, что подставил ножку новому начальнику.

Управляющий мог одним росчерком пера вышвырнуть Чилима за ворота, но подумал, что за него могут заступиться партийная организация и сам секретарь райкома, возможны большие неприятности. Поэтому он решил все сделать иначе. На следующий день командировал в управление сети своих ревизоров с таким наказом: проверять все документы, особенно на выписку материалов со склада, а также платежные документы на меховых фабриках.

– Михаил Семенович, а допустят ли нас проверять на других производствах? – спросил старший ревизор Ерошкин.

– На все фабрики допустят. Я уже говорил с управляющим.

– Только знаете чего, Михаил Семенович, это работа очень кропотливая, может затянуться на долгое время, – заметил Ерошкин.

– Я вас сроком не ограничиваю, но желательно проделать поскорее.

– Будем стараться, – склонил голову младший ревизор Пискунов.

На следующий день в бухгалтерию сети явились два человека с предписанием управляющего. Они затребовали документы за прошлый год.

– Вам как, за весь год сразу или по месяцам будете проверять? – главный открыл стеклянную дверку шкафа, где хранились документы.

– Начнем с января. Только бы выделили один столик... – сказал Ерошкин.

Нашелся свободный столик, за которым расположились ревизоры ворошить прошлогодние бумаги.

– Может быть, я вам помогу отыскать те документы, какие вам требуется проверить? – спросил главный бухгалтер.

– Нет. Благодарим, лучше мы сами посмотрим, а в случае неудачи попросим вас, – ответил Ерошкин.

Проходит день, неделя, месяц, а ревизоры еще тщательнее и пристальнее вглядываются в каждую бумажку и все записывают в свою книгу.

Однажды в бухгалтерию зашел друг Пискунова начальник сетевой лаборатории Петр Гурьянович Трескунов.

– Ба! Друг любезный, Пискунов! Здорово! Как это ты сюда затесался? Чего это вы в бумагах копаетесь? Али чьи грехи ищете?

– Что поделаешь, друг, работа наша такая.

– И как, справляетесь? Не скучно ворошить старые бумаги?

– Нисколько. Да и некогда нам скучать. Утром, как придем, открываем дело, и так увлечешься, читаешь, как приключенческий роман; не успеешь и половины прочесть, как звонок на обед, а после обеда снова начнешь. Нам тратить время даром нельзя, строгий приказ управляющего получен, чтоб все тщательно проверить. Он, говорят, такое указание получил из Москвы.

– Да, очень важная у вас работа... Я тоже, пожалуй, потрудился бы на таком деле. По крайней мере, в тепле, при свете и никакого начальства. А ведь у нас в цеху такого удовольствия не получишь. Как только авария, так найди место повреждения, а кругом тьма-тьмущая, публика мимо идет – спотыкается, ругается: сапожники, говорят, взялись не за свое дело и держат народ в темноте... А если где копнул лопаткой или камень вывернул из мостовой, тут же подскакивает милиционер, стращает штрафом. А если вот, как сейчас, зимой, да бушует вьюга, так и не приведи создатель. Да, что и говорить, ваша работа самая настоящая, – заключил Треску-нов.

– Вот то-то и оно, а ты говоришь: скучно. Нет, брат, такой работы поискать надо, – подмигнул Пискунов.

– Послушай-ка, Петр Гурьяныч, мне кажется, ты нам кое в чем можешь помочь, – заметил Ерошкин. – Ты вот говоришь, что испытываешь кабельные линии, а не приходилось ли тебе испытывать на меховых фабриках?

– В этом году нет, а в прошлом было дело...

– О, тогда ты нам нужен как живой свидетель. Кто ремонтировал эту линию? – Ерошкин пристально посмотрел на Трескунова.

– Мастер Чилим со своей бригадой.

– А не можешь сказать, где материалы брали для этого ремонта?

– Не знаю. Надо полагать, на тех же фабриках.

– Еще один вопрос. Не сможешь нам сказать, какая сумма выплачена за этот ремонт?

– За точность не ручаюсь, а помнится что-то примерно около трех тысяч рублей, – Трескунов надел перчатки.

– Ты уже уходишь? – спросил Пискунов.

– Да, нужно на работу.

– Подожди минутку, еще один вопрос. Не можешь ли нам сказать, кто получил за ремонт такую приличную сумму?

– Кто работал, тот и получил, – Трескунов направился к выходу.

– Теперь все ясно, – перекинулись значительным взглядом ревизоры.

После разговора с Трескуновым они еще с большей энергией принялись за выявление преступных действий сетевых работников...

Явившись утром, разложив на столе свои дела, они выдвигают ящики, где лежат со вчерашнего дня еще не закрытые приключенческие романы, и, подперев головы ладонями, поглощают страницу за страницей, уносясь в прекрасный мир, изображенный автором. А если случайно заглянет в бухгалтерию сетевой работник, то ящик с книгой захлопывается, и ревизоры торопливо начинают ворошить бумаги на столе, делая самую кислую физиономию, и тем самым показывают, как тяжело им нести взваленную на них обязанность.

Но вот зима с лютыми морозами начала проходить, солнце все выше стало подниматься в небесную синеву. Ревизоры сбросили теплые ушанки. Ерошкин накрыл свою умную голову военным картузом и облекся в летнюю армейскую форму, хотя по случаю грыжи в армии никогда не служил. Пискунов же надел по сезону светло-серый костюм, а на голове его красовалась черная фетровая шляпа.

Весна идет полным ходом. Рабочие уже готовятся к первомайским торжествам. А Чилиму за хорошую работу преподнесли толстый том обвинений. Правда, его передали не Чилиму, а директору. Прочитав несколько бумажек этого кляузного дела, Стрижов с возмущением подумал: «Как так, без моего ведома написать столько актов на моего лучшего работника, не известив директора.. Нет, я этого никому не позволю». Тут же он нажал кнопку звонка.

Вбежала секретарша.

– Позовите ко мне Чилима!

– Ну, как дела, Василий Иваныч? – спросил Стрижов.

– Все в порядке, Андрей Петрович.

– Садись-ка, поговорим по душам. Ты вот с таким делом не знаком? – Стрижов показал толстую папку с бумагами на столе.

– А что это такое, новые инструкции, что ли?

– Новые инструкции на старых кляузных дрожжах... – улыбнулся Стрижов. – Это акты по обвинению Чилима в незаконных действиях, связанных с работами на других производствах.

– Нет, Андрей Петрович, это сплошное вранье. Никаких незаконных работ на других предприятиях я не выполнял, – покраснел Чилим.

– Допустим, что так. А вот на меховых фабриках ты работал в сентябре прошлого года?

– А что там незаконного, если мне дано было предписание главного инженера сети.

– А чем ты докажешь, что оно было?

– Вот чем, – Чилим вытащил из записной книжки бумажку и, развернув, положил на стол перед Стрижовым.

Это было письмо администрации меховых фабрик с просьбой отремонтировать поврежденный участок кабельной линии. На письме наискось размашистым почерком было написано:

«Мастеру кабельного участка Чилиму. Произведите ремонт в неурочное время. Материал и транспорт предоставит заказчик.

Главный инженер Плашкотин».

– Кроме того, – добавил Чилим, – я работал не один, еще было девять человек: монтеры, подсобники и работники лаборатории.

– Вот в этом вся беда, что работало вас много, а деньги ты получил один, как гласят акты ревизии.

– Действительно, я расписался за всю сумму один, но ведь я получил ее не для себя, а на всю бригаду, которой и раздал. Себе же взял лишь десятую долю.

– А расписки тех, кто получал, у тебя сохранились?

– Никаких расписок я не брал.

– Вот за это-то и хотят тебя упечь под суд.

– Пусть судят и вызовут на суд всех работавших на этом ремонте.

– Но прежде чем дело пойдет в судебные органы, с ним должна ознакомиться комиссия областного комитета партии.

– Будет ли комиссия обкома интересоваться этим кляузным делом? – заметил Чилим.

– Будет! И вот почему: из управления комбината уже подали секретарю областного комитета партии заявление на неправильные действия управляющего.

Первомайские торжества прошли. А спустя несколько дней в кабинет директора сети пришла комиссия из трех человек. Двое из обкома партии, а третий – секретарь сетевой парторганизации Корнев. Эта комиссия начала не с бухгалтерии, а с самого директора.

– Здравствуйте, товарищ Стрижов, мы из областного комитета партии, пришли ознакомиться с вашим производством. Как у вас дела с выполнением планов дальнейшего расширения сетевого хозяйства? Как с авариями в кабельных сетях: увеличиваются или уменьшаются?

– В этом году прошло три месяца без аварий, – сказал Стрижов.

– Занимается ли техучебой персонал? И кто проводит занятия?

– С монтерами-кабельщиками проводит занятия начальник цеха Чилим.

– А ваши инженеры, техники тоже ведут занятия?

– Занимаются на других участках сети.

– Так, все это хорошо. Но вы, наверно, уже догадываетесь, что мы пришли к вам по другому делу, касающемуся вашего производства. У вас работает Чилим, о котором только что вы упомянули. А ведь он является преступником, как явствует из настоящего дела, – при этих словах член комиссии извлек из своего портфеля пухлую папку.

– Вы, наверное, знакомы с таким громоздким произведением «искусства» работников вашего управления?

– Да, отчасти знаком, – директор поглядел на папку.

– Мы тоже отчасти познакомились с таким важным делом и теперь пришли окончательно уточнить и выяснить на месте, на кого наложить взыскание – на вашего начальника или на бюрократов, бездельников из управления комбината. Вас, как директора, просим помочь нам точно разобраться в этом сложном вопросе. Как помечено на его обложке, начато это дело в декабре прошлого, а окончено в апреле этого года. Ревизоры трудились полных четыре месяца, получая солидную зарплату. Это никому не нужное дело встало в несколько тысяч рублей. Что вы на это скажете, товарищ Стрижов? Вот вы, как директор, могли бы разрешить любому из ваших работников, включая главного инженера, затратить без пользы для дела такую громадную сумму?

– Ни в коем случае.

– Так, хорошо. Теперь не расскажете ли нам, кто такой Чилим? Сколько работает он у вас па производстве?

– Полностью, пожалуй, не сумею охарактеризовать его, поскольку сам не очень давно работаю здесь.

– Ну что ж, расскажите, что знаете о нем за время совместной работы. А за остальные годы мы можем взять справку в отделе кадров. Там, наверное, найдутся кое-какие документы.

– Да, такие документы найдутся. Я сам отлично помню, что Чилим неоднократно премировался за хорошую работу, за изобретения.

– Значит, у него есть изобретения?

– Да, и очень ценные для нашего производства.

– А не сможете нам объяснить, какие это изобретения?

– Пожалуйста. Только следует спуститься в мастер-скую. Сейчас или потом посмотрите?

– Пойдемте лучше сейчас.

Оставив папку со следственными документами у директора на столе, все отправились в мастерскую.

– Вот станок для оплетки провода, предложенный и изготовленный самим Чилимом, – сказал Корнев. – Я сам видел, как он трудился ночами над ним.

– А еще какие есть у него изобретения?

В это время в мастерской производилась сварка муфт из рольного свинца.

– А вот это второе и очень ценное предложение. Оно нам хорошо помогло выбраться из прорыва со свинцовыми муфтами и тем самым сократить аварии в кабельной сети, – пояснил директор. – Смотрите, сейчас начнется сварка кислородной горелкой. Это новое у нас в Союзе.

Сварщик заложил между пластинами свинцовую заготовку для трубы, зажал гайками на болтах, и вспыхнуло пламя газовой горелки. Сварщик отрегулировал пламя и направил в прорез верхней пластины. Один из работников обкома посмотрел на часы, видимо, засекая время сварки. Корнев предупредил:

– На часы можете не смотреть, вся операция происходит в течение полутора минут.

В это время сварщик отвел в сторону пламя горелки и погасил, сварка закончена.

– Очень оригинально! Удивительно, как мог додуматься рядовой рабочий? – воскликнул один из членов комиссии. – А образование у него какое?

– Низшее, но в настоящий момент надо признать его техником-практиком. Он все время занимается над собой и все свои знания передает рабочим своего цеха, – сказал директор.

– Конечно, все это хорошо, но пойдем уточним остальное, – предложил член комиссии.

– Может быть, нам вызвать самого Чилима? – спросил Стрижов.

– Не нужно, мы и без него управимся. Все документы, написанные работниками управления, гласят, что Чилим занимался частными работами на государственном предприятии и получил большую сумму денег. Так ли это, товарищ директор?