Текст книги "Буря на Волге"

Автор книги: Алексей Салмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)

– Знаем! – выкрикнул техник Шувалгин.

– Тем хуже, если знаете.

Что вы предлагаете? – спросил директор.

– Я предлагаю самим ремонтировать трансформаторы и снова устанавливать их в киосках, а не продавать их и не гасить свет в рабочих районах.

– Вы хорошо подумали над этим вопросом, прежде чем предлагать? – спросил главный инженер.

– Да, Павел Фомич, – подумал и кое-что придумал: провод-то в редких случаях сгорает, а разрушается только изоляция, которую с успехом можно заменить новой.

– Правильно говорит! Самим надо научиться ремонтировать, – поддержали Чилима монтеры.

– Ну, что ж, Василий, надо продумать этот вопрос, – сказал Стрижов.

Чилим, возвращаясь с собрания, думал: «Черт побери, будь бы у меня хоть какое техническое образование, непременно сделал бы обмоточный станок, чтоб можно было накладывать новую изоляцию взамен разрушен-ной. Но как же быть? Неужели отказаться от своего предложения? Нет. Не отступлюсь. Времени и труда не пожалею, а станок сделаю».

Дома Чилим поужинал и, когда все улеглись спать, сел к столу, достал кусок голого провода, катушку ниток и принялся накручивать нитку на проводник. Повторяя несколько раз эксперимент, он приговаривал: ну-ка пропущу сквозь шпульку, тут как получится? Ага, выходит, все в порядке, – обрадовался он. – Если сделаю две катушки большого размера, посажу на полые оси и буду крутить одну по часовой стрелке, а другую против, то получится два слоя хлопчатобумажной пряжи... Будет обмотка такая же, как и на фабричном проводе. Все! Гадать больше нечего, нужно только делать.

Василий тут же вырвал листок из тетради и начал чертить, как умел, предполагаемый станок. На следующее утро он пришел в мастерскую раньше и начал рыться в углу, где складывали утиль. Выбрал подходящие трубки, куски листового железа, все это спрятал в ящик своего верстака, чтобы после смены заняться конструированием.

В первый же вечер, работая над своим изобретением, Василий вспомнил слесаря Кучерова, с которым ему пришлось трудиться первые месяцы работы в сети. То был искусный мастер, имеющий большой практический опыт, Василий всегда дивился его смекалке. Вспомнилось, как вместе с Кучеровым он делал латунные клеммы для опорных изоляторов. Дня три Кучеров тогда ходил, дымил трубкой и думал, как приступить к делу, а на четвертый день Чилим, придя утром, застал его уже за работой. Он подгонял к ручному прессу какую-то сложную деталь, изготовленную им самим.

«Что это такое?» – спросил Чилим. «А вот увидишь. Давай-ка отрежем полоску латуни». Разрезали полоску на требуемые куски. Два удара ручного пресса – и вылетала совершенно готовая клемма.

«Вот теперь бы в компанию мне Кучерова», – думал Чилим, приступая к изготовлению деталей для задуманного станка. Недели две Василий оставался вечерами, вел заготовку. Наконец, каркас был собран, детали расставлены на свои места. В тот вечер, увидя в окнах мастерской свет, зашли туда Плашкотин с техником Шувалгиным. Оба были навеселе. Очевидно, возвращались с пирушки и по пути забрели.

– Ты чего это, Василий, не идешь отдыхать? – спросил Плашкотин.

– Еще не устал, – отшутился Чилим. – Со станком занимаюсь.

– С каким станком? – Шувалгин рассматривал сделанное Чилимом сооружение.

– А провод обматывать для ремонта трансформаторов.

– И думаешь, получится? – допытывался Шувалгин. – Ты, чего доброго, не хочешь ли стать вторым Эдисоном?

– Не Эдисоном, а Кулибиным, – в тон ему добавил Плашкотин.

– Ни тем и ни другим. Хочу быть только Чилимом.

– И ты серьезно думаешь, что станок у тебя получится?

– Да, вроде бы должен получиться.

– Вряд ли! Пошли, пошли, Павел Фомич! – сказал Шувалгин. – А то, не ровен случай, выучишься у него и будешь изобретателем, – язвительно засмеялся он.

– По-моему, тут нет ничего смешного. Вещь нужная для производства. Вы и сами отлично знаете, что при каждом отключении мы гасим целые рабочие районы, – спокойно сказал Чилим.

– Найдите выход осветить ваших рабочих! – крикнул Шувалгин.

– Вот то-то и плохо, Тихон Савельич, что мои рабочие, а ваших-то, видимо, нет... Вот я и ищу для них выход.

– Мы об этом и сами знаем! Так же знаем, что ты ничего не сделаешь, не сможешь сделать. Ты еще не знаешь, сколько дважды два.

– Ничего, на пальцах подсчитаю.

– Полегче, Тихон Савельич, нужно дело говорить, – осадил его Плашкотин и снова обратился к Чилиму:

– И все-таки ты, значит, все это серьезно продумал?

– Делаю серьезно, но моей серьезности никто не верит, да и вы. Дело, конечно, покажет. Если и не выйдет, тоже не убыток: пропадет только моя работа, а утиль-то так и останется утилем.

– Так-то оно так, а стоило ли убивать свое время, которое тебе отпущено законом на отдых? Знаешь, сколько людей билось за этот закон?

– Это я знаю. И сам капли две крови пролил.

– Знаешь, а не выполняешь.

– Послушайте, Павел Фомич, как же иначе? Ведь в рабочее время заниматься станком я не могу. Вы же сами спрашиваете, получится ли... Да и я тоже не в полной уверенности. Но буду добиваться. И крупные изобретатели иногда просчитывались, они ведь тоже были люди.

– Это ты верно говоришь, что все изобретатели были люди. Одно только не учитываешь, что они были ученые люди, а ты еще соломой крытый мужик, каких миллионы, – не унимался Шувалгин.

– Пусть будет так, а все-таки я с вами не согласен, упорствовал Чилим. – В этом-то вся и соль, что неученый хочет выучиться и что-то сделать полезное для производства, а вот вы ученые-то, работающие на этом же производстве, не хотите ему помочь.

– Да мы бы с радостью тебе помогли, если бы видели, что из твоей затеи выйдет какой-то толк. А я уверен, что у тебя ничего не получится. Пошли, Павел Фомич.

– Упрямый черт, – ворчал Плашкотин, когда вышли из мастерской.

– Повозится да бросит, – успокоил его Шувалгин. – Зайдем, выпьем еще по кружке пива и по домам.

Начальники ушли, а Чилим, оставшись один, долго стоял в задумчивости около своего станка. Сложил инструмент, все прибрал и вышел.

«Пусть смеются, – думал он, – а станок я сделаю! Докажу, что и неуч может кое-что соображать».

Встречая его, Надя спросила:

– Ты что так долго сегодня задержался? Авария, что ли, опять?

– Со станком возился, да пока ничего не получается.

– Ну и брось, пусть другие занимаются.

– Как это брось, когда дело подходит к концу?!

Еще одна деталь – и станок начнет работать. Эта последняя деталь и задерживала все. Она загнала Чилима в тупик: здесь нужно было знать механику. «Эх, если бы работал у нас слесарь Кучеров! – снова подумал Чилим. – Он обязательно бы помог мне довести дело до конца».

На следующий день сразу же после работы он от-правился на квартиру к опытному слесарю.

– Вам Петра? – спросила жена Кучерова.

– Да, Татьяна Николаевна, хотелось бы поговорить с ним.

– Его пока дома нет, но он скоро придет. Заходите в наши хоромы.

– Нет, зачем же, я вот здесь, на воздухе, посижу, подожду.

Прошло немного времени, и явился сам Кучеров.

– Здорово, Василий. Давно не виделись.

– Здравствуй, Петр Евстигнеевич, я к вам по одному делу.

Заходи, заходи, чайку попьем, поговорим, Ну, как поживаем, чего поделываем?

– Живем потихоньку, работаем, не торопясь, все там же в сети. А вы как себя чувствуете на новом производстве? – спросил Чилим.

– Да не хуже, чем в сети было. Мастером меня назначили в механической мастерской. Работа мне нравится. К нам не хочешь перейти? Нам электрики нужны, и зарплата хорошая.

– Нет, Петр Евстигнеич, я уже привык у себя. Курсы мастеров заканчиваю, да и одним интересным делом занялся. Вот из-за него-то к вам и пришел.

– Ну, ну, рассказывай, – заинтересовался Кучеров,

– Вот чего, Петр Евстигнеич, изобретаю одну штуковину, да что-то плохо клеится. Видите ли, какое дело... Трансформаторы у нас часто стали выходить из строя, а ремонтных мастерских в городе нет. Вот я и решил сделать станок для обмотки провода при ремонте трансформаторов.

– Хорошо придумал. Когда я у вас работал, тоже замышлял такой станок. Ну и что там не получается?

– В основном-то я все сделал, только одна деталь меня мучает.

Чилим вынул из кармана бумажку, на которой был чертеж станка, показал на шестеренки, приводящие в движение барабан.

– Не сумел я рассчитать шестеренки, барабан очень быстро тянет, катушки не успевают обматывать, провод получается с пропусками изоляции.

– Так он у тебя, оказывается, работает. Молодец! Ей-богу, рад за тебя. А это мы в два счета смастерим. Знаешь чего, Василий, выкинь-ка ты шестеренки и поставь скользящий фрикцион, – увлеченно заговорил Кучеров.

– Как же устроить? – спросил Василий.

– Да проще всего. Берешь два диска из толстого листового железа, крепишь их к муфтам и насаживаешь на те же валики, где были шестерни, перпендикулярно один другому... Вот тебе и передача.

Кучеров на бумажке чертил и объяснял, как нужно сделать.

– Все понятно. Спасибо вам, Петр Евстигнеич! Теперь-то я доведу до конца.

– Вот-вот, докажи этим шувалгиным, что и мы не лыком шиты... Тоже кое-что соображать умеем. В случае чего ты, Вася, приходи, не стесняйся. Все наладим, как должно быть.

– Обязательно зайду и скажу, как станок начнет работать.

В субботу Чилим задержался до позднего вечера.

Пришел домой усталый, но на душе было легко и весело. Сережа с бабушкой уже спали, а Надя, придя из больницы, разогревала ужин. Пока Василий умывался, она накрыла на стол, расставила тарелки.

– Ты чего сегодня опять задержался?

– Со станком немножко подзанялся. Думал еще рано, увлекся и не заметил, как время пролетело. Глянул в окно – уже темнеет.

– Ну, ладно, ешь, голодный, наверно.

Василий ел без всякого аппетита. Он думал об оставленном в мастерской станке и о завтрашнем дне: «Хорошо бы на весь день зарядил дождь, тогда бы я мог спокойно поработать над станком».

Надя сидела у другого конца стола, подперев щеку ладонью, смотрела на Чилима и, видимо, угадав его мысли, спросила:

– Завтра что собираешься делать?

– И сам не знаю, хотелось бы закончить и опробовать станок.

– Много еще работы?

– Если завтра удастся проработать весь день, то, пожалуй, закончу.

– Ладно, иди работай. Обедать-то, наверное, домой придешь?

– Посмотрю, как будет дело подвигаться.

На следующий день Чилим встал раньше обычного и тихо, чтобы никого не тревожить, вышел на улицу. По дороге думал, с чего начать установку фрикционной передачи, чтобы скорее закончить и опробовать. Придя в мастерскую, быстро сбросил пиджак, накинул спецовку и приступил к работе. Время пролетело незаметно. Вдруг он услышал телефонный звонок. Побежал узнать, кого вызывают, мельком взглянул на стенные часы, которые показывали уже час дня. Звонил из проходной вахтер.

– Василий Иваныч! К вам сын пришел, – сообщил он.

– Пусть подождет, сейчас выйду.

– Ты чего, Сереженька? – огорченно спросил Василий, входя в проходную.

– Мама тебе обед прислала. – Сережа передал сумку.

– Ох, какая она у нас молодец! – Чилим потрепал сынишке волосы.

– Папка, возьми меня в мастерскую, я погляжу твой станок.

Чилим вопросительно посмотрел на вахтера.

– Пусть пройдет, – разрешил тот.

Чилим не пошел в конторку, а сел на верстак и стал закусывать.

– Вот это и есть твой станок? – заинтересовался Сережа.

Василий только головой мотнул, прихлебывая из бутылки молоко.

– О, какой большой! Я попробую, как он будет работать?

– Нет, нет, Сереженька, нельзя. Вот я поем и сам включу.

Чилим закурил папиросу, встал к станку, предупредил сына, чтобы не совал руки куда не следует. Проверил все части, включил рубильник. Мотор загудел, развил обороты, станок заработал. Забилось в радости сердце Чилима.

– Видал, сынок, как работает?

– Ого!

– Ну, а теперь отправляйся домой, больше включать не буду, немного доделать надо.

– Я буду тебе помогать?

– Нет, нет, иди домой. Проводить, что ли?

– Я сам.

Сын ушел, а Василий снова принялся за работу. Лишь в двенадцатом часу ночи удалось окончательно установить и отрегулировать фрикционную передачу. Теперь станок был совершенно готов к пробному пуску. Чилим пропустил провод через полые оси и включил мотор. Изоляция стала ложиться ровными плотными слоями.

Услышав шум станка в мастерской, пришли сюда диспетчер Головлев и секретарь партийной организации Корнев. Чилим, увлеченный работой, не слыхал, как они вошли, встали за его спиной, наблюдая за работой станка.

Чилим выключил рубильник, станок остановился.

– Изобретаем? – Корнев пожал руку Чилиму.

– Нет, делаем и предлагаем, – улыбнулся Чилим.

– А ведь удивительно хорошо получается, в точности как фабричный, – сказал Головлев, взяв образец обмотанного провода.

– В БРИЗ заявили? – напомнил Корнев.

– В БРИЗ-то всего проще, лишь бы станок работал, а БРИЗ узнает.

– Ну что, Василий, уже половина первого, вам пора отдыхать, – сказал Корнев.

– Дело закончено, теперь пойду спокойно, – Чилим начал складывать инструмент в ящик.

– У тебя машина не занята? – спросил Корнев диспетчера.

– Вас отвезти? Сейчас скажу шоферу.

– Вот его отвези. Я и пешком дойду, мне недалеко.

– Хорошо, отвезем, – Головлев направился в диспетчерскую.

Надя не спала и, поджидая мужа, смотрела в окно. Вдруг блеснул свет фар. Послышалось щелкание дверного замка. Надя включила свет и взглянула на часы.

– Тебя сегодня, как настоящего изобретателя, на машине привезли, – пошутила она.

– Надюша, станок начал работать. Завтра сдам на производство, – торжественно сообщил Василий.

Глава восьмая

Через несколько дней БРИЗ зарегистрировал станок, сконструированный Чилимом. На работу приняли монтера-обмотчика, укомплектовали бригаду, и ремонт трансформаторов начался. БРИЗ выдал Василию удостоверение изобретателя и присудил премию в размере двухмесячного заработка. Но когда Чилим пришел в бухгалтерию получать деньги, главбух встретил его неприветливо:

– Денег в кассе нет! И будут не скоро!

Чилим обескураженный вышел из бухгалтерии. В коридоре он столкнулся с управляющим комбинатом.

– Здорово, Василий! – крикнул тот, протягивая руку. – Ты, говорят, станок изобрел?

– Сделал, уже работает. Теперь ремонт трансформаторов пойдет.

– Поздравляю и благодарю! Пойдем ко мне, у меня есть к тебе разговор.

Когда вошли в кабинет, управляющий сказал:

– Мы, знаешь, что на партбюро решили?

– Не знаю.

– Наметили тебя послать в Москву на конференцию электриков, созываемую главком. Сходи сбрей щетину, получишь командировочные и завтра отправляйся. Билеты уже заказаны. Понял?

– Хорошо, соберусь. Только денег-то, говорят, в кассе нет. Я сейчас спрашивал главбуха.

Упоминание о главбухе как-то неприятно подействовало на управляющего, Он наморщил лоб, задумался, а потом сказал:

– Найдут.

– Я бы хотел и за станок получить...

– Вот заодно и получишь. Давай ордер, я сам пойду в бухгалтерию, а ты иди прямо к кассе. Да подожди-ка. Я еще не все тебе сказал. Конференция продлится четыре дня, а ты останешься еще дня на три. Сходи в мастерские МОГЭСа, где производится ремонт трансформаторов, ознакомишься с их работой, Это тебе пригодится. А теперь иди к окошку.

Чилим получил командировочные, а также премию за станок.

– Ну, благодарю. Пойду готовиться к отъезду. А с директором согласовано?

– Все согласовано, иди.

Увидя Чилима, Стрижов спросил:

– В Москву собираешься?

– Уже готов! Получил командировочные и все документы.

– Там не забудь побывать в мастерских, где ремонтируют трансформаторы.

– Мне управляющий уже говорил.

– Ну, хорошо, езжай! Желаю успеха.

«Неужели из-за этого станка все изменилось?» – подумал Чилим, направляясь в мастерскую, чтобы доложить начальнику о своей командировке.

– Московскому изобретателю привет! – подтрунил Шувалгин.

– Тихон Савельич, видимо, вам очень приятно надо мной смеяться.

– Ну, ладно, шутки в сторону, когда едешь?

– Завтра в четыре.

– Там посмотри, какие новшества вводит московская сеть.

– Что смогу, все посмотрю.

Придя на квартиру, Чилим передал Наде кучу денег и сообщил, что завтра уезжает на конференцию.

– То-то для Москвы ты побрился, а здесь все ходишь щетиной обросший. Надолго?

– Примерно на неделю.

На следующий день Чилим распростился с семьей и уехал.

В клубе МОГЗСа собралось много народа. Электрики съехались со всех концов страны. Вдруг Чилима кто-то хлопнул ладонью по плечу.

– Ты, Василий?

– Ба, Семен Иваныч!

– На конференцию?

– Ну да.

– Ну, как поживаешь? Чего поделываешь?

– Все там же, в кабельной сети, по ремонту оборудования работаю, – ответил Чилим.

– Какой ты молодец стал! – восхищался своим учеником Выжлов. – Ну, что нового у вас в Казани? А знаешь чего, пойдем-ка в столовую, там подзакусим и поговорим.

– Пошли.

Присаживаясь к столу, Выжлов сказал:

– Ну-ка, рассказывай, как там у вас идут дела.

– Да все как будто хорошо, только одно не совсем ладно: силовые трансформаторы что-то часто стали выходить из строя. Но я уже сделал обмоточный станок, чтобы производить ремонт.

– Как? Сам сделал?

– Вот посмотрите, – Чилим подал удостоверение, выданное БРИЗом.

– Вот это здорово! Как же ты это сообразил?

– Очень просто, кое-что подчитал, а до чего сам додумался.

– Молодец! Очень рад! Поздравляю! И ничего работает станок?

– Уже ремонтируют трансформаторы. Но для вас, Семен Иваныч, я привез неприятную новость...

– А что именно? – в недоумении спросил Выжлов.

– Говоря между нами, всю вину за то, что часто горят трансформаторы, наше начальство сваливает на вас, будто вы неправильно построили вентиляцию в киосках.

– Нет, Вася, это им не удастся. Вентиляция построена по техническим нормам. Тут совсем другое. Наверное, варварски перегружают трансформаторы, вот почему они выходят из строя.

В это время официантка принесла заказанный обед.

– Может быть, заказать вина? – спросил Выжлов. – Ты сегодня мой дорогой гость.

– Нет, Семен Иваныч, неудобно, скоро начнется конференция.

– Ну, как хочешь, а все-таки по бутылке пива я возьму.

– Ладно, – сказал Чилим. – Семен Иваныч, у меня к вам просьба.

– Что такое? Пожалуйста.

– Мне охота посмотреть мастерские, где ремонтируют трансформаторы. Не поможете ли мне достать пропуск?

– Все сделаем. Сам пойду с тобой.

Пообедав и побеседовав, они отправились в клуб на конференцию, Много полезного услышал Чилим: и как нужно работать, и как предотвращать аварии. После заседания Чилим с Выжловым пошли в мастерские. Василий смотрел и старался все записывать в блокнот.

Потом они не раз встречались с Выжловым. Чилим побывал у него на квартире, они ходили по Москве, вспоминали Казань и беседовали о многом. Чилим с большим интересом слушал Семена Ивановича.

В те январские дни все с нетерпением ожидали известий о здоровье Владимира Ильича. Спрашивали друг друга:

– Ну, как? Каковы вести?

И каждый знал, о чем идет речь.

– Семен Иваныч, – спросил Чилим, – неужели не спасут?

– Делается все, что возможно.

– В газетах пишут, что здоровье Ильича улучшается. Значит, есть надежда...

– Будем надеяться. Все добрые люди в мире надеются.

Когда Чилим, приехав в Казань, утром следующего дня переступил порог проходной, вахтер сказал ему:

– Василий Иваныч, идите скорее в мастерскую, там все собираются на митинг. Товарищ Ленин умер...

В мастерской собрались все рабочие и служащие. Секретарь партийной организации Корнев объявил траурный митинг.

– Товарищи! – начал он. – Вчера в семь часов вечера радио принесло нам печальную весть... Постигла нас великая утрата. Умер наш дорогой учитель – основатель Коммунистической партии и Советского государства Владимир Ильич Ленин...

Все молча склонили головы. Тяжелая скорбь легла на сердца рабочих.

– Товарищи! – продолжал Корнев. – Мы скорбим. Но что произошло, того уже не вернуть. Теперь мы, как дети после умершего отца, остались сиротами. Но мы ими не будем! С нами осталась великая партия коммунистов с ее ленинским Центральным Комитетом! Положим все силы на продолжение дела, завещанного великим Лениным! Будем укреплять диктатуру пролетариата и строить социализм, чтоб подготовить фундамент для построения великого здания коммунизма! – закончил Корнев. Помолчав, он объявил: – Товарищи! После окончания работы все должны явиться на общий городской траурный митинг.

Надежда Михайловна Белицина с успехом окончила медицинский институт, стала работать врачом в поликлинике. Вскоре она завоевала популярность среди больных как знающий и чуткий врач. И не случайно: за плечами у нее был многолетний опыт работы медсестрой и упорная учеба. Нередко в регистратуре можно слышать, как больные просят, чтобы их записали к врачу Белициной.

– Вы к кому? – спрашивает пожилая женщина свою соседку.

– К Анне Павловне Грыжемайловой. А вы?

– Я всегда хожу к Белициной. Это настоящий врач. Поговорит с тобой, как с близкой знакомой или род-ной. Не только от выписанных лекарств, а просто от ее советов уже становится легче.

Как-то ночью после выходного дня у Стрижова заболела жена. Услышав ее стоны, Андрей Петрович всполошился:

– Что с тобой, Маша? Может быть, врача позвать?

– Где его ночью найдешь? А «скорую» я не хочу.

– Стоп! Вспомнил. Врач сейчас будет у нас, – и тут же позвонил на свой диспетчерский пункт.

– Машина у вас свободна?

– Сейчас будет здесь.

– Как только подойдет, пришли ко мне! Жена внезапно заболела, нужно привезти врача.

– Хорошо, пришлю.

Стрижов надел халат и, мягко ступая ночными туфлями, ходил по комнате, часто выглядывая в окно, не подошла ли машина. Затем он сел к письменному столу, написал записку:

«Уважаемая Надежда Михайловна! Извините, что Вас беспокою среди ночи. Тяжело заболела жена, и я прошу Вас оказать ей помощь.

С уважением к Вам А. Стрижов».

Когда машина подкатила к квартире Стрижова, он сбежал по лестнице и, передав записку шоферу, сказал:

– Езжай быстренько на квартиру Чилима и привези ко мне врача.

Вскоре машина уже у подъезда дома, в котором проживал Чилим. Услыхав звонок, он открыл дверь.

– Меня директор прислал за врачом, – доложил шофер, – сказал, что у вас на квартире живет врач. Вот в записке все сказано.

Василий взял бумажку, вбежал в комнату и, разбудив жену, сказал:

– Надюша, вставай, сегодня у тебя авария, езжай к директору и успокой его жену.

Надя встала:

– Что там у них стряслось среди ночи?

Собрав кое-какие медикаменты, Надя вышла из квартиры. Василий проводил ее до машины:

– Наверное, скоро вернешься?

– Не знаю, – ответила она, садясь рядом с шофером.

Машина выкинула клубы дыма, окатив Чилима горячим газом, помчалась к Стрижовым.

Подъезжая к их дому, шофер дал гудок.

– Не гуди, я уже здесь. – Стрижов подошел к машине.

– Что случилось с вашей женой? – спросила Надя, входя за Андреем Петровичем в квартиру.

– Лежит горячая, как кипятком налитая.

Надя сбросила пальто, которое подхватил Стрижов, и, оставшись в белом халате, подошла к больной.

– Здравствуйте, что с вами? – Надя взяла руку больной и проверила пульс. – Когда начались у вас боли? Что вы кушали?

Стрижов стоял за дверью спальни, слушал разговор больной с врачом.

Тщательно. осмотрев больную, Надя заключила:

– Ничего особенного. Вы, наверное, на пляже были, лишнего перекалились. Выпишу вам лекарства, завтра же все пройдет, а пока примите вот этот порошочек.

Надя оглянулась, где бы присесть, чтобы выписать рецепт. Мария Архиповна показала рукой на соседнюю комнату:

– Пройдите, пожалуйста, к письменному столу, там чернила и перья есть.

– Вот, пожалуйста, – Андрей Петрович был уже тут и предложил врачу стул.

На письменном столе в серебряной вазе хранились ручки с перьями и карандаши. Стрижов в это время ушел в спальню к жене. Когда вернулся хозяин, Надя передала рецепт на лекарства.

– Принимать по одному порошку три раза в день... Завтра же должно все пройти, но все-таки вечерком я загляну к больной.

– Спасибо, спасибо, – рассыпался в благодарности Стрижов.

Надя попрощалась с больной, пошла к выходу. Стрижов проводил ее до машины. Шофер включил стартер, машина заурчала.

– Садитесь, товарищ доктор, – открыл дверку шофер.

Машина умчалась, сверля темноту длинными лучами фар.

Проводив Надю, Стрижов быстро поднялся по лестнице и направился в спальню жены.

– Как ты узнал ее адрес? – спросила Маша, что-то затаив в душе против мужа.

– Как мне не знать, если муж ее у меня в сети работает начальником цеха... Вот поправишься, да надо будет их вместе с мужем пригласить в гости, – сказал Стрижов. – А знаешь, Маша, как интересна жизнь этой женщины... В 1913 году она со своей тетушкой жила в деревне на берегу Волги, была еще девушкой и сошлась с деревенским парнем, рыбаком по прозвищу Чилим. С тех пор и живет с ним. Это мне рассказывала ее мать. А теперь они поженились, и ее муж работает у меня на производстве. Очень башковитый парень, только жаль, не имеет образования.

– Послушай, Андрюша, ты хочешь ее вместе с мужем пригласить в гости, а если тебе знакома ее мать, так почему бы и ее не позвать.

– С удовольствием бы пригласил, да она еще не вернулась из Сибири.

– Давай перед следующим выходным пригласим их, все-таки, что ни говори, а врач всегда нужный человек.

– Это верно, Маша, вот только она побывала – и тебе уже легче, только один порошок приняла и чувствуешь себя лучше. Видно, опытный врач... Ее мать рассказывала, что она на фронте еще в старой армии в госпитале сестрой работала, а когда приехала в Казань, медицинский окончила.

– Да, видно, хорошо знает свое дело.

– Дорогая моя Машенька, жизнь учит людей. Эта женщина многое пережила, ведь у нее есть сын, которого она прижила вот с этим деревенским рыбаком.

– О, это очень интересно! Ты обязательно его пригласи, я посмотрю, что он за человек.

– Не влюбись только, – пошутил Стрижов.

– И влюблюсь, так тебе не скажу. Вот увидишь – отобью у этой врачихи, – уже повеселев, сказала Мария Архиповна.

– Ну, моя милая, шутки шутками, а к субботе надо подготовиться.

– Все будет готово, приглашай.

– Врача ты сама пригласишь, она завтра вечером к тебе зайдет. – Стрижов снова стал укладываться в постель.

Вечером следующего дня Надя зашла проведать больную, но та была уже на ногах и чувствовала себя совершенно здоровой. Надя проверила температуру, пощупала пульс.

– Лекарства вам принесли?

– Принесли, принесли, спасибо вам большое. Теперь у меня к вам просьба – приходите с мужем в субботу вечерком, так часиков в шесть. Кроме вас, никого не будет. Посидим, поговорим, чайку попьем.

– Хорошо, придем, – сказала Надя.

«Добродушная, славная женщина», – подумала Надя, возвращаясь домой.

Вечером с работы вернулся Чилим.

– Ну как, Надюша, Стрижиха выздоровела?

– Это директорша-то? Здорова. В субботу в гости нас с тобой приглашают.

– Пойдем, что ли?

– Идти нехорошо, и не идти неудобно, – вслух подумала Надя.

– Доведется пойти, меня тоже сам Стрижов пригласил.

В субботу после работы Чилим вышел из парикмахерской побритый и пахнущий духами на всю улицу.

– Вот сегодня ты совершенно молодой человек. – Надя поцеловала мужа.

Ильинична, заметив такие нежности, подумала:«И за что она так его любит?»

– Ты, Вася, есть хочешь? – спросила Надя.

– В гости пойдем, чего дома хлеб изводить, – засмеялся Василий, приглаживая волосы.

– Тогда иди переодевайся. На столике рубашка и брюки. Не забудь повязать галстук.

Одевшись, Василий вытянулся перед Надей, как солдат, и сказал:

– Ну, посмотри...

Он стоял – высокий, стройный, в новом костюме, улыбающийся.

– Вот теперь, действительно, ты смахиваешь на начальника. – Надя любовалась своим мужем.

– Мамаша! Мы пошли! – крикнула Надя.

Ильинична, проводив сына со снохой, подумала: «Как я рада, что бог дал такую добрую и умную жену Васе».

Выйдя, на улицу, Надя, подхватывая Чилима под руку, спросила:

– Может быть, на трамвае поедем?

– Ты устала?

– Я думаю, ты устал...

– А ты разве не знаешь, что я никогда не устаю, – смеясь, сказал Чилим и прибавил шагу.

– Покупать ничего не будем?

– Не выдумывай. К директору идем. Если они приглашают, значит, у них все припасено, – сказала Надя.

И действительно, покупать Василию с Надей ничего не требовалось. На столе уже было всего вдоволь: и закуски, и выпивки.

– Вы что опоздали? – спросил Стрижов.

В это время вошла в комнату Мария Архиповна.

– Познакомься, Маша, вот это и есть тот самый рыбак Чилим, в которого ты хочешь влюбиться. Только, пожалуй, зря заряд пропадет: Надежда Михайловна у него тоже цветок, – улыбнулся Андрей Петрович.

– Будем знакомы, – Мария Архиповна пожала руку Чилиму и горячо расцеловала Надю. – Присаживайтесь, гости дорогие.

Справа от Василия усадили Надю, а слева села хозяйка.

– Хоть посидеть с молодым человеком, может быть, и сама помолодею...

– Ну как, граждане, с беленькой, что ли, начнем? – Стрижов стал откупоривать бутылки.

– Для аппетита, пожалуй, лучше с беленькой, – ответил Чилим. – Но что скажет врач?

– По мне – так никакой бы не надо.

– Нет, Надежда Михайловна, так нельзя. Вы наши гости, а сухой гость хуже мокрой курицы, – отшутился Стрижов, наливая в рюмки русской горькой.

– За наше приятное знакомство! – Мария Архиповна чокнулась с Чилимом и остальными.

– За наш рыболовный союз! – провозгласил Чилим и первым выпил.

– Вот именно так, – сказала Мария Архиповна. – Я жду не дождусь, когда меня пригласит муженек на Волгу. Так соскучилась, одна бы поехала, да стесняюсь везти удочки с собой. Может быть, вы, Василий Иваныч, составите компанию?

– Я-то с удовольствием, в любой выходной, да не знаю, как Надя, будет ли свободной. Мы было собрались в прошлый выходной, да авария в сети случилась, пришлось выйти на работу.

– В следующий раз, как соберетесь, так и меня прихватите с собой, – просила хозяйка.

– Ладно, соловья баснями не кормят, – сказал Стрижов, наливая в рюмки.

– Закусывайте, закусывайте, – потчевала гостей Мария Архиповна, кладя на тарелки Чилиму и Наде громадные куски жареного леща.

– Чего вы тужите о рыбалке, Мария Архиповна? Вы уже наудили. – Чилим подвинул поближе тарелку с рыбой. – А жарить вы ловко умеете; не всякий кулинар так сделает, – похвалил хозяйку Чилим.

– А помнишь, Вася, когда первый раз поехала с тобой рыбачить, какую уху ты сварил! Это было что-то особенное, – сказала Надя.

– Я тогда не только рыбу, но и свое любящее сердце в ту уху положил...

– Кушайте, кушайте, Надежда Михайловна, вы спасительница наших душ, – сказал Стрижов.

– Нет, Андрей Петрович, насчет душ не по моей части, доведется вам обратиться к попу.

Стрижов то и дело подливал в рюмки, а жена его принесла еще закуски. На столе появились жареные в сметане караси.

– Вы, Мария Архиповна, хотите нас совсем закормить, – сказал Василий.

– Кушайте на здоровье, это полезно.

– Нет, Мария Архиповна, все хорошо, когда в меру, а сверх того – вредно. Нам пора домой, – сказал Чилим.

– Нет, нет, Василий Иваныч, – остановил его Стрижов, – мне надо с вами поговорить. Мы с главным инженером решили вас послать в командировку на три недели в Ленинград. Посмотрите, как работают в электросетях ленинградцы, какие вводятся у них новшества и все такое.