Текст книги "Хозяйка Северных гор 2 (СИ)"

Автор книги: Адель Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц)

Глава 7

Я смотрела в глаза Джона и видела там какое-то странное отчаяние.

Я подумала: «Почему именно сегодня он вдруг сменил свою обычную сдержанность на эту отчаянную страсть? Почему именно сейчас?».

А вот я, наоборот, оказалась не готова к такой резкой перемене в наших отношениях. Мне было страшно. Страшно, что в этой, пока не до конца понятной для меня реальности я могу попасть в ситуацию, где окажусь заложницей необдуманного решения. Видимо, мой рациональный взрослый ум мешал мне отдаться на волю чувств. Я всё время анализировала последствия. Ведь, когда я очнулась в этом мире, оказалась зависимой от воли брата мужа Маргарет. И только благодаря удачному стечению обстоятельств и из-за глупости леди Эссекс мне удалось освободиться.

А сейчас? Джон – потрясающий человек для аристократа этого времени и этой реальности, но у него есть совершеннолетний сын. Что будет, если мы поженимся и, не дай бог, с Джоном что-то произойдёт? Кто будет решать мою судьбу? Король? Или избалованный наследник Джона?

И, словно в ответ на мой страх, раздался стук в дверь.

–Кто-то пришёл, – пробормотала я, опуская глаза.

Двери распахнулись, и вошёл привратник, сообщивший, что спрашивают графа Честера. Оказалось, что подъехал посланник, которого граф Честер оставлял у посольства Рима, чтобы тот сразу сообщил о прибытии кардинала Агорра в Дувр.

Странно – как только мы перестали ждать, именно в этот момент кардинал Агорра и появился. Что это, если не знак?

Посланник Джона сообщил, что кардиналу Агорра передано сообщение, и тот подтвердил, что после вечернего богослужения будет готов нас принять.

Поэтому мы только и успели, что договориться о том, кто и что будет говорить. И граф Честер поехал организовывать наш визит к кардиналу.

Всё было в лучших шпионских традициях.

Не желая, чтобы кто-то узнал, что мы собираемся через голову архиепископа связываться с Римом, граф принял меры предосторожности. Мы добирались до дома посольства тайно, в несколько этапов. Сначала я поехала к леди Лизбет одна, якобы в гости. Там я надела плащ совершенно другого цвета. К тому времени карета без опознавательных знаков, гербов и прочего была подана к чёрному ходу. Я забралась внутрь и обнаружила в этой карете графа Честера.

Вся эта таинственность вкупе с темнотой, в которой только были видны наши силуэты, создавали приподнято-авантюрное настроение, как будто бы это была игра.

Кардинал Агорра остановился в доме рядом с посольством Рима. Но прежде чем подъехать к его дому, мы сделали несколько кругов по улочкам. И только убедившись в отсутствии слежки за нами, мы подъехали к посольскому дому.

Вышли и, не снимая капюшонов, прошли внутрь дома. По всей видимости, там уже были предупреждены о том, что визит будет тайный. Нас провели тёмными узкими коридорами. Поднявшись по витой лестнице, судя по количеству пройденный витков, зашли мы на третий уровень какой-то башни.

После чего мы оказались в довольно аскетичной комнате, где стоял небольшой стул, узкая кровать, на стене висело распятие. В небольшое узкое окно проникало немного света, на столе стояла одинокая свеча. Кардинал Агорра сидел на табурете. Он был довольно молод, я бы дала ему не больше сорока лет. В свете свечи его лицо казалось старше и выглядело суровым. Высокий лоб, густые брови и тёмные глаза придавали лицу кардинала жёсткости. Цвет глаз было невозможно разглядеть при таком скудном освещении. Крупный нос и твёрдый тяжёлый подбородок выдавали в кардинале человека решительного и совсем не похожего на священнослужителя. Он, как и сэр Джефри, скорее был похож на воина, чем на священника.

Мы зашли, священник обвел нас взглядом и, не здороваясь, произнёс:

– У вас есть письмо от моего друга.

Я протянула ему письмо сэра Джеффри. Не знаю, что было написано в этом письме, но когда кардинал читал, то периодически улыбался. Я подумала, что сэр Джефри мог напомнить ему о каких-то их прошлых делах.

После прочтения письма Агорра немного расслабился и попросил нас рассказать о том, что за дело привело нас к нему.

Джон, как мы и договорились, сам рассказал ему о ситуации, в которой мы с ним оказались. Сообщил, что уезжает и что боится за мою безопасность и не хочет оставлять меня без защиты.

Агорра уточнил, точно ли архиепископ отказал. Всё же, если обеты даны светскими людьми, то архиепископ мог ограничиться штрафом. Когда Джон подтвердил, что архиепископ официально заявил, что не даст разрешения даже на отложенный брак, кардинал, устало прикрыв глаза, сказал:

– Не хочу вас расстраивать, но если архиепископ Кентерберийский принял такое решение, то даже мне, высокопоставленному лицу, который, можно сказать, «ест с Папой Римским из одной тарелки», будет сложно это решение отменить.

Мы с графом молчали и слушали, как разбивается на осколки наша последняя надежда.

А кардинал Агорра между тем сказал, что он всё равно попробует. Но всё же указал, что краткий путь – это договориться с архиепископом. А если не получится, ну что делать… придется подождать окончание обета… или тайно обвенчаться.

***

Графство Кент. Два дня спустя.

Архиепископ Кентерберийский только что получил известие, что граф Честер вместе с неизвестной леди тайно встречались с кардиналом Агорра.

«Похоже, я знаю, что это была за леди, – подумал архиепископ. – Значит, задумали обойти меня и обратиться напрямую в Рим?».

Архиепископ считал графа более здравомыслящим.

«Он же опытный политик, знает, как всё устроено. Неужели настолько потерял голову из-за девчонки, что совершает такие непростительные ошибки?» – размышлял архиепископ.

Сначала архиепископ сильно разозлился, но, когда первый гнев утих, он пришёл к выводу, что так даже лучше. Теперь, когда они сами сделали этот шаг, он получит то, чего у него пока не было. О том, что леди собирается нарушить обет, скоро могут узнать все.

Но сначала он даст леди шанс и сделает ей предложение.

И архиепископ вызвал секретаря с писчими принадлежностями.

Глава 8

Маргарет

Джон уехал. И вот – что я за противоречивая натура! – теперь жалела, что у нас так ничего и не случилось. Чтобы не думать и не переживать, я решила полностью углубиться в дела, тем более что дел было много.

Я денёк посидела, подумала и решила, что помимо мяса, зеркал и серебра надо что-то, что всё-таки обеспечит мне немного более комфортное существование.

В голову пришло, что можно сделать простейшие часы. Мне надоело, что я никак не могу сориентироваться в местном часовом исчислении. А ещё очень хотелось внедрить пуговицы и мыло.

Я была не особо большим знатоком, как варить мыло, поэтому предположила, что брусочков у меня не получится, и сразу настроилась на жидкий вариант.

Чтобы не думать о том, о чём мне сказал Джон перед отъездом, и не зацикливаться на мыслях о графе, я весь день потратила сначала на идеи, чем я займусь, а потом расписывала план, как я буду это делать.

А вот, проснувшись сегодня утром, снова вспомнила наш разговор, который состоялся перед его отъездом.

Разговор был в гостиной, в моей части дома. Графиня Моро посмотрела на меня укоризненно, когда поняла, что сначала мы где-то были вместе с графом, потому как приехали поздно и вдвоем. А потом, после совместного ужина, где присутствовала и графиня, и вовсе граф не откланялся на прощание, а остался со мной для продолжения разговора.

Графиня окликнула меня перед тем, как мы с графом вышли из её гостиной, где проходил ужин:

– Маргарет, вы же зайдёте ко мне, когда проводите графа?

Мы с Джоном переглянулись.

Я подумала: «Графиня Моро – прям как когда-то давно моя бабуля, бдит».

А вслух ответила:

– Конечно, Эмма. Я только провожу лорда Джона и сразу вернусь.

Графиня Моро недовольно поджала губы, но больше ничего не сказала, только кивнула.

Мы ещё в первый вечер после моего окончательного переезда решили, что будем звать друг друга по имени, и эта идея понравилась обеим.

Мы прошли с графом в мою часть дома, в небольшую гостиную, стены которой были увешаны гобеленами с изображением битв прошлого. За ними хорошо ухаживали. Некоторые из них были довольно старыми, но ни постороннего запаха, никаких других следов порчи на них не было.

– Принести что-нибудь попить? – спросила я, но граф отказался.

– Маргарет, на рассвете корабли отплывают в сторону Шотландии.

– Так рано? – почему-то я думала, что поеду в порт и провожу посольство. Видимо, что-то отразилось у меня на лице, потому что граф улыбнулся и сказал:

– Не стоит ночью ехать в порт, Маргарет.

Потом улыбка сошла с его лица, и он добавил:

– Но я хотел поговорить не об этом.

Я тоже посмотрела на графа:

– Что-то ещё произошло?

– Ты мне скажи, Маргарет. Я никогда не спрашивал тебя и не спросил бы. Но это важно.

– Спрашивай, – сказала я, даже не подозревая, о чём пойдёт речь.

– Что тебя связывало с Аланом Стюартом? – прозвучал совершенно неожиданный вопрос.

Я не стала что-то скрывать и сказала правду:

–Алан Стюарт предлагал мне стать его женой.

– И что ты ответила ему? – Джон глядел на меня, а мне хотелось рассмеяться: «Вот любопытно, если бы были варианты, неужели бы я сидела сейчас здесь, в столице Англии?».

Но, глядя на серьёзное лицо Джона, не стала ни смеяться, ни шутить. Снова сказала правду:

– Я ему отказала, Джон.

– Да, интересная ситуация, – граф Честер прикрыл глаза и потёр переносицу, как будто у него начала болеть голова.

После чего снова взглянул на меня:

– А есть ещё что-то, что тебя связывало бы с королём Шотландии?

Пришлось признаться, что я дала ему денег в долг.

Джон закрыл рукой лицо, на котором отразилось сразу много эмоций, и воскликнул:

– Маргарет! Все святые! Маргарет, никому никогда здесь этого не рассказывай!

Граф схватил меня за руки, вертикальная морщинка прорезала его переносицу:

– Кто ещё знает, что ты дала ему деньги?

– Мейстер Умло, – ответила я и поморщилась, потому что граф не рассчитал и сжал мои предплечья несколько сильнее. – Он оформлял расписки.

Граф, заметив, что я морщусь, извинился и убрал свои руки.

– Маргарет, это очень опасно. Особенно сейчас, когда Шотландия отказалась подчиняться Стефану.

Граф вздохнул, словно собираясь произнести что-то ужасное и никак не решаясь на это:

–Тебя могут обвинить в измене, если вдруг узнают, что ты обеспечила короля Шотландии деньгами.

– Но кто меня может обвинить в измене? Никто не знает про это, – испуганно спросила я, потому что измена в Англии каралась казнью. И неважно: был ты аристократом или простолюдином. От этого менялся только вид казни.

–Вот и пусть не знают. – сказал Джон Честер. – А мейстеру надо передать, чтобы уничтожил любые бумаги и упоминание о том, что ты ссудила лорду Стюарту деньги.

Дон вздохнул, пытаясь успокоиться, но, видимо, это было ещё не всё, что он хотел мне сообщить перед отъездом:

– На приёме ты спрашивала, почему архиепископ Кентерберийский так пристально смотрит на тебя и почему он не даёт согласие на наш отложенный брак.

– Да, – кивнула я, уже подозревая, что мне не понравится то, что я услышу.

И Джон рассказал: он уверен в том, что архиепископ Кентерберийский и есть тот человек, который знает о богатейшем серебряном руднике у меня на землях.

– Я больше чем уверен, что это он стоит за гибелью твоих родителей. И что он долгие годы пользовался этим рудником. А после того как ты там появилась, он потерял эту возможность и сейчас хочет это вернуть через брак своего брата, герцога Кентерберийского, с тобой.

Мне эта информация не понравилась. Архиепископ – это же почти как король. Значит, что я для него лишь муха. Захочет и прихлопнет.

– И что же теперь делать? – мне срочно захотелось вернуться в Кардиф.

А граф между тем продолжил меня пугать:

– Маргарет, я уверен, что, как только я уеду в Шотландию, тебя вызовут к архиепископу, и он начнёт вести с тобой разговоры, предлагая тебе разные варианты.

– Но что же делать? – снова спросила я. – Как же я могу ему противостоять?

– Единственная защита для тебя – это король. Тебе надо общаться с королём, с королевой, быть на виду. Придётся для этого часто бывать во дворце. Делай то, что ты задумала. Пусть о тебе узнают в столице. Ходи в гости, рассказывай о своих новинках. Пусть все хотят их заполучить.

И граф уехал. Крепко обнял меня на прощанье, поцеловал спокойно, без надрыва. Поцелуй-обещание: «Всё впереди, я вернусь».

И с момента его отъезда прошло почти два дня.

А на третий день, когда я спустилась к завтраку, то среди приглашений на различные приёмы, двух писем из Кардифа, записки от леди Лизбет, был конверт с изображением креста на сургуче.

Глава 9

Я пошла к графине Моро.

Я подумала, графиня уже в таком возрасте, что ей всё равно, что подумает о ней архиепископ и … жалко, конечно, что так сложилось у неё в жизни, но у неё не осталось никого, кем её можно было бы шантажировать.

Именно поэтому я не пошла к Лизбет.

– Эмма, мне нужен совет, – я не стала ходить вокруг да около, сразу обозначила, что пришла не просто так.

Глаза старой графини загорелись, мне показалось, что на морщинистых щеках даже появился лёгкий румянец.

«А графине-то скучно», – подумала я и приготовилась рассказывать.

Рассказала о предупреждении Джона, о том, что меня пытались похитить, о роли епископа Линкольнского, о том, что происходило в моём замке, когда я только туда прибыла со своими людьми, и о роли герцога Кентерберийского во всём этом.

Пока рассказывала, мы успели с графиней два раза перекусить и даже прогуляться. Погода была хоть и не солнечная, но было тепло и не было дождя.

Единственное, о чём я умолчала, это про серебряный рудник. Но о нём мы вообще пока никому, кроме короля, не объявляли.

Возвратившись с прогулки, я вдруг поняла, что день почти прошёл.

– Эмма, прости, я тебя совсем заговорила.

– Давно я себя не чувствовала такой живой, – улыбнулась графиня Моро и спросила: – Значит, архиепископ прислал тебе приглашение на встречу?

– Да, – передала я графине записку, полученную утром от архиепископа.

– Кажется, я знаю, как тебе помочь, – хитро прищурившись, проговорила графиня. – К сожалению, сама не смогу с тобой поехать. Видишь ли, долго трястись в карете и потом ещё где-то сидеть – это уже выше моих сил. Но совет дам.

Графиня понизила голос, как будто бы кто-то мог нас услышать, и сказала:

– Советую тебе: нужно не отказываться от предложений архиепископа, а говорить с ним на его языке.

Я вопросительно посмотрела на старую графиню.

И она не преминула пояснить:

– Когда он тебе предложит выйти замуж за его брата, начни торговаться. Так у него создастся ощущение, что ты приняла его основное условие и просто хочешь получить больше. Это будет ему понятно. Это то, что он будет от тебя ждать.

Я вдруг поняла, что действительно надо не придумывать, как отказаться, а влезть в голову архиепископа, у которого есть свои представления об окружающих его людях, и сделать именно то, что он ждёт.

А графиня между тем продолжила придумывать разные варианты:

– Спроси, например, что получаешь ты, кроме красавца мужа?

«Коварство женщин вызывает уважение, потому как, в отличие от мужчин этой реальности, идущих часто напролом, женщины предпочитают действовать тоньше», – мелькнула мысль.

Теперь я была более уверена в том, что вернусь от архиепископа, а не останусь куковать где-нибудь запертой в подвале одного из монастырей. А торговаться я умела и любила.

К архиепископу я поехала утром следующего дня, с собой взяла Мэри, которая из горничных перешла в разряд камеристок. Сопровождали меня грозные тэны, которые были все приодеты по случаю переезда в столицу, некоторым даже поменяли лошадей. Не знаю, как отнесётся к этому архиепископ, потому как такой выезд был демонстрацией богатства и положения. Но если исходить из того, что архиепископ точно знает, что у меня есть серебряный рудник, то толку скрывать от него моё финансовое положение и прикидываться бедной вдовой не было.

Наоборот, такой обеспеченной женщине теперь будет маловато просто красавца мужа-герцога. Мне теперь, может, всё графство Кент подавай. А что, если уж начинать торговаться, так надо просить больше. Надеюсь, что архиепископ сам передумает брать в родственницы такую меркантильную леди.

На встречу архиепископ пригласил меня в свою загородную резиденцию, которая была расположена с западной стороны Дувра. Тоже на побережье.

Огромный замок с шестью башнями.

– Родовое гнездо Кентерберийских, – сказал капитан Сэл, подъехав к моему экипажу.

– А почему архиепископ живёт в родовом замке? – удивилась я.

– А где же ему жить? – рассмеялся капитан. – В монастыре, что ли?

– Я думала, что да, – ответила я.

– Леди Маргарет, – капитан укоризненно посмотрел на меня, – вы сейчас пойдёте разговаривать с самым влиятельным и опасным человеком Англии. Пожалуйста, не скажите там что-то подобное.

– Но почему? Я же действительно не знала! – возмущённо проговорила я.

– Он посчитает, что вы не в состоянии управлять графством, если не знаете таких элементарных вещей, – сказал капитан Сэл.

Эмма права. Даже капитан Сэл всё ещё думает, что он умнее, потому что мужчина. Мы переглянулись с сидящей напротив меня Мэри. И я, увидев скептический взгляд моей верной служанки, поняла, что капитану Сэлу в семейной жизни будет весело.

Архиепископ принял меня в огромном кабинете, посередине которого стоял большой и мощный стол. Сам архиепископ сидел почти что на троне. Сделанном из какого-то дерева, покрытого краской, из-за чего дерево приобрело тёмно-коричневый цвет, и украшенном резными фигурами. Стул был с высокой спинкой, в изголовье которой был изображён то ли ангел, то ли архангел с крыльями и с мечом.

Изображённая фигура казалась продолжением человека, сидевшего на стуле, возвышаясь исполинской фигурой у него за спиной.

Похоже, по задумке архиепископа, любой вошедший в этот кабинет должен был почувствовать себя маленькой мухой и пасть ниц перед величием того, кто сидит на «троне».

Сам архиепископ думал думу, потому что никак не отреагировал на то, что я вошла в огромную дверь, открытую для меня слугой.

Хорошо, что расстояние между дверью и столом было большое. И я пошла. Пошла чеканя шаг. В этой комнате была отменная акустика, и каждый мой шаг гулким звуком разлетался по комнате и, отражаясь от потолка, летел вниз.

Остановившись в нескольких метрах от стола, встала, смиренно дожидаясь, когда меня заметят.

Архиепископ наконец-то поднял свои воспалённые глаза.

– Дочь моя, – прозвучал проникновенный голос «родного дядюшки», – ты пришла, я рад.

Кажется, что его «радость» находится на противоположной стороне от моей. Поэтому, когда рад святой отец, мне совсем не радостно.

– Присядь, – архиепископ указал на огромный стул, стоящий рядом со столом. Я сразу оценила положение. Если я сяду на этот стул, то из-за стола будет видна только моя голова.

– Спасибо, святой отец, я постою, – слегка склонила я голову.

– Разговор будет долгий, дочь моя, – архиепископ предпринял ещё одну попытку усадить меня.

– Меня не страшит временное неудобство, – ответила я, а сама непроизвольно кинула взгляд на несколько каменных лавок, стоящих вдоль стен, на которых лежали мягкие на вид шкуры.

Вздохнув, явно сетуя на мою несговорчивость, архиепископ встал и вышел из-за стола. Мужчина был высок, на полторы головы выше меня, и я почему-то подумала, что и герцог Кентерберийский, его брат, тоже должен быть немаленького роста.

– Пройдёмся, – улыбнулся архиепископ и повёл меня на выход из кабинета.

Я, понадеявшись, что он не потащит меня в подвалы замка, пошла вслед за ним.

В подвалы мы не пошли. Наоборот, архиепископ вывел меня на большую террасу, которая, как мне показалось, опоясывала весь замок на уровне примерно третьего этажа.

– Прогуляемся здесь, – снова по-доброму улыбнулся архиепископ.

«Приручает, гад», – разозлилась на эту его улыбку.

Конечно же, разговор начали издалека:

– Как вам столица? – спросил архиепископ.

– Большая, роскошная и… грязная, – ответила я.

И если на первых двух определениях святой отец понимающе кивал, то, когда услышал последнее, даже вздрогнул.

«Шок – это по-нашему», – мне настолько страшно, что я несу какую-то чушь. Но со стрессом не так-то просто было справиться.

– Грязная? – уточнил архиепископ, видимо, надеясь, что ему всё же послышалось.

Я вздохнула, но переигрывать было поздно:

– Грязная, святой отец.

И следующие полчаса мы говорили про мусор в столице и про клопов в домах аристократов.

Выяснилось, что святой отец и сам страдал от этого. Я же, забыв, что хотела разонравится архиепископу в качестве будущей родственницы, предложила помощь в избавлении от недружественной живности.

Но архиепископ был из тех людей, кто двигался к намеченной цели, не обращая внимания на справедливость.

И вскоре, остановившись на террасе со стороны моря, на которое открывался совершенно фантастический вид, он задал мне вопрос, который я совершенно не ожидала услышать:

– Почему Алан Стюарт, король Шотландии, расплачивается серебром из Гламоргана?

И я поняла, что всё, о чём мы говорили до этого, было только за тем, чтобы привести меня сюда, на продуваемую часть террасы, и задать этот вопрос.