Текст книги "Хозяйка Северных гор 2 (СИ)"

Автор книги: Адель Хайд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

Глава 76

Будем ждать весны. И мы начали её ждать, но не просто так.

Джон Смит делал бомбарду. Два раза в неделю я ходила в кузницу, и примерно в конце января первый экземпляр, который можно было испытывать, был готов.

Много времени заняло, но зато к этому времени мы вместе с алхимиками умудрились сделать расчёты. Для этого провели серию испытаний с порохом, выяснили сколько должно весить каменное ядро, чтобы оно пролетело достаточно далеко и не рухнуло в воду сразу после выстрела, сколько должно быть пороха, какая длина должна быть у фитиля.

Я сама поражалась, откуда у меня это в голове? Я никогда не отличалась особо сильными математическими способностями, хотя считала хорошо, но не могла назвать себя человеком с инженерным складом ума. Но откуда-то у меня взялись предположения, которые привели моих алхимиков к выводам и всем тем расчётам, которые в результате они сделали сами: размер ядра, дальность выстрела, диаметр бомбарды, ударная сила… Всё это, конечно, произошло не в один день, весь процесс занял почти полтора месяца.

И теперь готовая, выкованная Джоном Смитом бомбарда стояла в ожидании первого испытания.

Ядра были сделаны из базальта и должны были выдержать пороховой удар. Фитиль изготовили из специальной верёвки, для которой использовали шерсть и растительную нить, и пропитали её маслом, которое после перегонки обрело свойства керосина и обладало потрясающей горючестью. Скорость горения фитиля позволяла всем отойти на безопасное расстояние, потому что я предупредила об опасности того, что бомбарда может и не выдержать.

Мои слова обидели Джона-кузнеца, и хотя он уверял: – Я уверен в качестве своей работы. Моя бомбарда ни за что не развалится и выдержит все испытания, – я всё-таки предложила немножко подстраховаться и всем отойти.

А вот Джона Смита практически оттаскивали от бомбарды, так он настаивал на том, что готов лично продемонстрировать уверенность в высоком качестве своего изделия.

Пришлось даже звать Ифора, который всегда умел найти слова для людей. Он объяснил Джону, что никто не сомневается в качестве его работы.

– Пойми, Джон, просто мы никогда раньше этого не делали. А поскольку это будет происходить в первый раз, мы должны быть уверены, что такой важный для нас человек, как ты, точно не пострадает.

И Джон успокоился.

Каждый талантливый человек немного тщеславен. И несмотря на то, что у него уже есть талант, ему всё равно нужно, чтобы это каждый раз признавали окружающие. И от этого талант расцветает ещё больше.

Ядро было загружено в бомбарду. Специальный человек поднёс огонь к фитилю, и мы все дружно быстрым шагом стали отходить на безопасное расстояние. Сама бомбарда была направлена в сторону горы.

Рассчитана длина была примерно на то расстояние, когда входившие в нашу бухту корабли заканчивали преодолевать основной фарватер и выходили во внутреннюю бухту то есть это было около ста локтей, что я перевела для себя как пятьдесят метров от берега. Для испытаний бомбарду установили примерно на двести локтей от горы, решив взять немного с запасом, с учётом того, что, ну, а, вдруг у нас получилось сделать более мощное оружие, чем мы планировали.

Место, где проходили испытания, перегородили, чтобы никто не попал под выстрел.

Мы все, кто присутствовал на испытании, остановились за чертой, специально проведённой в отдалении от бомбарды, которая была утановлена на каменный постамент, и стали ждать, когда прогорит фитиль.

Я ещё раз оценила народную мудрость про «ждать и догонять». Когда мы засекали скорость горения фитиля, она составляла около четырёх минут, но сейчас мне казалось, что прошло уже минут десять, а выстрела всё ещё нет. И такое чувство было не только у меня, потому что даже стальные начали переглядываться и спрашивать друг друга:

– Он что там, погас?

Кто-то из алхимиков даже попытался побежать, чтобы посмотреть, но генерал Сэл его остановил. И именно в этот момент это и произошло.

С глухим, но мощным хлопком, заложенный в бомбарду порох взорвался, и первая в этой реальности бомбарда произвела выстрел.

Звук был очень громкий, и многие, зажав уши, присели и начали смотреть наверх. Я, в принципе, что-то такое ожидала, но даже у меня сердце забилось чуть быстрее.

– Леди, вы в порядке? – спросил генерал Сэл, взглянув на меня. – Что-то вы побледнели.

В последнее время все очень переживали за меня, потому что я раздулась словно шар, и естественно, всем было страшно, когда я выходила из замка, да ещё и отъезжала так далеко, как сегодня. Но мы не могли проводить испытания рядом с замком, там было слишком много любопытных глаз.

– Всё в порядке, генерал, – сказала я. – Просто был очень громкий звук.

У алхимиков были радостные лица, и они, с большим мотком верёвки, который специально был приготовлен для того, чтобы замерить расстояние, побежали в сторону бомбарды.

Мы все потихоньку пошли за ними. Джон-кузнец то и дело вырывался вперёд, ему не терпелось убедиться в том, что он прав и что его изделие выдержало испытание.

Пока шли, Надд со свойственной ему прямотой заявил: – Вот уж действительно название вы, леди, подобрали – бомбарда. Она и вправду такой звук издаёт. По-другому и не назовёшь.

Когда мы подошли, стало понятно, что выстрел получился, и бомбарда невредима. Хотя она и не была полностью литая, потому что пока технологии такой не было, но была соединена из кованых металлических поперечных полос, стянутых между собой так называемой кузнечной сваркой – так называл её Джон. То есть каждая полоса скреплялась раскалённым докрасна железным жгутом, который застывая сплавлял между собой отдельные полосы металла.

– Испытание прошло великолепно, – сказала я Джону. – У нас получилось.

– Я хочу сделать ещё одну, – ответил Джон.

– Это правильно, – сказала я. – Сделай ещё одну про запас.

А к нам уже бежали, сматывая верёвку, алхимики.

Все посмотрели на них. – Сколько?

– Сто локтей, – весело сказал один из них.

Я нахмурилась. Почему-то я ожидала, что дальность будет больше. А вслух спросила: – Не мало? – и посмотрела на алхимиков. – Что нужно сделать, чтобы дальность была больше?

Но меня остановил Надд. Он сказал: – Леди, зачем тебе больше? Мы подпустим их корабли ближе, и точно пробьём им борт, если они только сунутся.

Потом он посмотрел на Джона Смита и добавил: – Но ты сделаешь ещё бомбарды, а я сделаю так, что у них будут ядра.

***

Помимо бомбарды мы ещё проводили испытания зажигательных стрел. Для них мы использовали не тот порох, который привёз Али, а свой – вонючий и дымный. Нам пока никак не удавалось подобрать такой состав, чтобы приблизиться к идеальной формуле.

А ещё оказалось невероятно сложно скрыть все эти приготовления от тех, кто гостил в замке. Али точно догадывался о том, что мы что-то делаем, но в силу восточной деликатности не спрашивал напрямую. Хотя постоянно заводил разговор о том, когда же мы будем устраивать фейерверки, рассчитывая на то, что я в конечном итоге обмолвлюсь, зачем же всё-таки мне нужен был порох.

А вот граф Вермандуа не отличался такой деликатностью.

К счастью, нормандцы, кого нам удалось спасти с тонущего корабля, все выжили, их было около тридцати человек. Часть из них мы поселили в казармы, потеснив шотландцев, а тем, кто составлял свиту графа, были выделены покои во дворце.

Сам граф каждое утро приходил на завтрак. Одним утром он пришёл и принёс подарок, шикарную кашемировую шаль. Таких шалей у графа точно не могло быть, потому что они всё потеряли во время кораблекрушения, но такие шали точно были у Али.

Мне понравилось, что граф договорился с купцом. Деталей договора я не знала, но вскоре шали попроще получила леди Элери и дамы из моего окружения. Элери мне сказала, что Элина тоже щеголяет шалью, и я улыбнулась: если нормандцы – это будущие французы, то, судя по графу, они знают, как угодить женщине.

С того момента, как я отдалила Элину, от графа, я не услышала ни одного вопроса. Будто бы у него и не было никакого интереса.

Была женщина, и просто в один момент она исчезла из моего окружения. Я заметила, что в первый вечер граф будто бы искал её глазами на ужине, но так ни о чём и не спросил.

И с того дня он всё пытался составить мне компанию во всех делах. Но не во все дела я была готова его посвящать. А вот от прогулок не отказывалась. Так однажды и открылось, что я жду ребёнка.

Это было ещё до того момента, как у меня живот вдруг стал очень большим. Я носила платья с завышенной талией, широкие, которые скрывали фигуру. И вот однажды на прогулке я поскользнулась, граф меня поддержал и, чтобы удержать, был вынужден обхватить. Я чуть было не рассмеялась, увидев его изумлённые глаза.

– Вы ждёте ребёнка? – спросил он.

– Да, – улыбнулась я.

– Но… – почему-то всегда красноречивый граф вдруг растерял своё красноречие.

– Я вдова, граф. И очень недавно потеряла мужа, – сказала я ему.

После этого какое-то время навязчивость графа поутихла, видимо, граф приходил в себя. Но спустя пару недель ухаживания возобновились.

Дорогие мои!

Простите, задержала, размышляла над планом, есть ли достаточный потенциал на книгу 3, или просто сделать эту книгу «б-а-а-альшой – пребольшой», но пока склоняюсь к тому, чтобы двигаться к завершению в этом томе.

С любовью,

ваша Адель

Глава 77

Граф Рауль Вермандуа

Элина лежала на подушках, завёрнутых в наволочки, укрывшись сделанным по разработкам леди Маргарет шерстяным одеялом в пододеяльнике. Рядом, повернувшись к ней, положив руку на локоть лежал граф Рауль Вермандуа. За окнами была зима, но в покоях графа было тепло.

В замке Кардиф вообще было тепло, его хозяйка не экономила на дровах. Камины протапливали несколько раз в сутки.

В полумраке спальни обнажённое плечо девушки казалось мраморным, а рука мужчины поглаживающая его казалась сделанной из тёмного камня.

– Скажи мне, – заговорил граф негромко, скользнув взглядом по лицу Элины, которая лежала, прикрыв глаза, – как ты умудрилась потерять расположение своей госпожи? Графиня ведь не выглядит женщиной, что легко отталкивает людей.

Элина поморщилась и открыла глаза, но посмотрела не на графа, а на огонь, тихо горевший в камине.

– Это всё из-за Генри, моего мужа, – сказала она с горечью. – Из-за него погиб муж Маргарет. То, что она отдалила меня от себя, это было делом времени, она каждый раз смотрела на меня и видела в моём лице только напоминание о нём. Я не виновата в его поступках, но меня так и не простили.

Рауль медленно кивнул, его пальцы коснулись её щеки, Элина снова прикрыла глаза, отдаваясь лёгкой ласке.

– Тяжёлая ноша для столь юной леди, – произнёс он мягко. – А что есть такого в Кардифе, ради чего люди здесь остаются?

Элина вздохнула, но начала рассказывать:

– Тут всё необычно. Леди Маргарет большая выдумщица, и много талантливых людей на неё работает. Они делают зеркала, очень красивые серебряные украшения, световой глаз на маяк, да много всего, но всё это вещи, которых никто раньше не делал.

– А ты не слышала о том, что леди делает новое оружие? – вдруг спросил граф.

Элина начала говорить:

– Я слышала как-то, что она собирается сделать что-то, что не подпустит корабли к пристани, если она не захочет…

Она вдруг осеклась, прикусила губу и нахмурилась.

– Но ведь тебе всё это интересно только потому, что это её идеи, не так ли? – резко сказала она, и в глазах её блеснула ревнивая искра, в голосе появились плаксивые нотки:

– Всегда все твои вопросы про Маргарет… Всегда про неё!

Рауль мягко рассмеялся и, не давая ей отстраниться, обнял её за плечи, притянул ближе.

– Тише, – сказал он, – какая же ты глупенькая. Разве я о ней сейчас думаю, когда рядом ты?

Он поцеловал её в висок, потом в губы, долго, так, чтобы у неё наверняка закружилась голова, и исчезли лишние мысли.

Граф стал шептать, его голос звучал обволакивающе:

– Ты сама по себе невероятна, Элина. Ты нежная, горячая, я с ума схожу, когда ты рядом. Каждое утро страдаю, когда ты уходишь, и весь день мечтаю о встрече с тобой.

Элина улыбнулась и прижалась к его груди, его слова проливались бальзамом на её ревнующую душу. А граф гладил её волосы, шептал на ухо ласковые словечки, целовал её шею.

За окнами снова пошёл снег, а Элине и графу Раулю было жарко, хотя огонь в камине почти догорел, и некому было подбросить дров.

***

Леди Маргарет

Граф Вермандуа появлялся утром и старался не отходить от меня весь день, и мне даже приходилось идти на лёгкий обман, утверждая, что я устала и пойду отдыхать. В этом случае мне приходилось выходить через другой выход в замке, чтобы попасть незамеченной туда, где шли приготовления к испытаниям бомбарды и другого оружия.

Но однажды ему всё-таки удалось увидеть испытание зажигательных стрел.

Я сначала расстроилась, но мудрая Элери сказала: – Не расстраивайтесь, леди. Пусть нормандец знает, что, если их корабли будут нежеланными в нашей бухте, нам есть чем их встретить.

На испытание зажигательных стрел мы выделили некое количество пороха, который сделали сами, тот, что сильно чадил и не всегда хорошо загорался. Чистый порох, привезённый Али, мы берегли на весну, на испытания его было жалко тратить. Мы как раз проверяли, как он разгорается во время полёта стрелы и сколько времени тратится на то, чтобы разжечь стрелу перед запуском.

Вермандуа не видел того, как зажигается стрела, он видел только то, как она летела, разгораясь в полёте, и как врезалась в деревянную мишень, которая моментально загорелась.

Я заметила в его глазах ужас вместе с восхищением. Он подошёл ко мне и спросил: – Леди Маргарет, что это?

Я вздохнула: – Это то, что не предназначалось для ваших глаз. Но уж коли вам довелось это увидеть, то я расскажу. Это стрелы.

– Я вижу, что это стрелы, но… они горят! – воскликнул он.

– Да, – кивнула я, – они горят, потому что они зажигательные.

– Но как вам удалось сделать так, что огонь не тухнет, а разгорается во время полёта?

– Знания алхимии, – сказала я, улыбнувшись, – и знания о веществах. Вот вы, граф, знаете, что все вещества вокруг нас могут по-разному взаимодействовать?

Граф смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

Я обвела руками вокруг себя и повторила: – Все вещества вокруг нас могут взаимодействовать, и некоторые могут усиливать друг друга, как, например, воздух и огонь. И именно таким образом мы используем это знание, чтобы огонь во время полёта разгорелся.

Заметив в глазах графа недопонимание, я добавила: – Вы же когда-нибудь видели, как горит огонь? Если добавить воздуха, то он начинает гореть ещё ярче.

Граф тут же кивнул.

А я продолжила: – Так же и стрела.

– Но зачем вам эти стрелы, леди Маргарет? – слегка нахмурившись, спросил нормандский граф.

Я некоторое время молчала, не зная, в какую форму облечь ответ. Подумала, что вряд ли он оценит, если я ему в лоб заявлю: «Чтобы жечь нормандские корабли».

И тогда я сказала: – Я бы не хотела их использовать, Рауль, но если сложится так, что мне будут угрожать чьи-то корабли и они окажутся нежеланными гостями в Кардифе или в Карнарвоне, то я их сожгу.

– Это же ужасно! – воскликнул граф. – Корабль сгорит, а люди погибнут!

– Да, – сказала я. – Но так я поступлю только со своими врагами. Те, кто придут ко мне с миром, будут встречены совсем по-другому.

Я видела, что в глазах графа плещется сразу несколько чувств, сменяя друг друга: растерянность, непонимание, осознание, страх и, уважение.

И вот с того дня граф вдруг возобновил свои ухаживания, которые он поначалу прекратил, переключившись на Элину.

На следующий день за завтраком я снова получила приглашение от графа на прогулку.

– Дорогой Рауль, – сказала я, – гулять, безусловно, полезно, но вы же видите, что я не могу отходить от замка далеко, я быстро устаю.

Граф, который только через месяц после пребывания в Кардифе понял, что я жду ребёнка, улыбнувшись, сказал: – Я принесу вас обратно на руках.

Сидевший рядом Надд произнёс: – Леди, я бы не сильно доверял графу. Кажется мне, что он не сможет вас донести.

Граф обиделся: – Как это не смогу? Я обязательно смогу! – сказал он.

Но Надд начал его подначивать, и так мы пришли к идее турнира: граф и его люди против Надда и его людей.

Это была зима, и, хотя дел было много, потому что до весны оставался месяц, но, услышав о турнире, люди снова воспряли.

Элина ещё несколько раз передавала мне просьбы принять её и простить. Но ни Эллери, ни Мэри не дали мне возможности сделать это.

Глава 78

Алан король Шотландии

─ Есть ли новости из Кардифа? ─ спросил Алан

─ Нет, Ваше Величество, ─ ответил глава городского совета Абердина, куда король прибыл, объезжая приграничные гарнизоны, ─ ни одного корабля, ни одного каравана не приходило со дня празднования Хогманай*.

(*В XII веке празднование Нового года в Шотландии называлось Хогманай (Hogmanay). праздновался 31 декабря, как и в современное время. Праздник длился два дня, захватывая начало нового года.)

Алан нахмурился, но Рамси, секретарь городского совета, сказал:

─ Для Кардифа это обычная ситуация, сир, они отрезаны зимой от остальной суши горами, а морские воды зимой слишком беспокойны, чтобы кто-то рисковал.

Алан вздохнул. Его тревожили новости из Нормандии. До него дошёл слух, что Элеонора отправила в Кардиф своего фаворита. Ему рассказали, что он не так молод, а Алан знал, что Маргарет предпочитает зрелых мужчин, и теперь переживал, что нормандцы придумали хитрую интригу. Об Элеоноре ходили легенды, как о мастерице плести интриги, на всех уровнях.

Невозможность самому попасть в Кардиф убивала. И Алан занимался тем, что муштровал армию, объезжал гарнизоны, и … учился. Учёба давалась непросто, но не вся.

Стратегия Алану нравилась, и военные кампании он изучал с большим удовольствием, а вот науки, в которых так была сильна Маргарет, алхимия, и экономика, навевали скуку, но он упорно продолжал разбираться в этом.

И уже сам мог сказать, почему договор, который Джон Честер предлагал ему подписать, был крайне невыгоден для Шотландии.

Обсудил с Александром Макдугалом подписание торгового союза с Ганзой. У Шотландии тоже было серебро, а ещё … соль.

Благодаря Маргарет Алан знал, как можно переработать соль, чтобы убрать горечь, и пусть пока у него её было немного, но как раз к весне он планировал нарастить производство. А соль стоила дорого, и ценилась.

И Алан теперь хорошо понимал, что Шотландия, имея выход к морю, свою соль, и те рецепты по обработке рыбы, которыми Маргарет поделилась со своими союзниками, во-первых, больше не боялась голода, а, во-вторых, могла стать полноценным торговым партнёром, а не только транзитной частью суши для английских купцов.

Алан только сейчас начал понимать, какого это быть настоящим королём, и ему стало понятно почему Маргарет только мягко ему улыбалась, когда он делал ей предложение, и почему она предпочла ему Джона.

И каждый раз, когда ему хотелось зевнуть на теме, чем славится та или иная страна, и кто с кем торгует, Алан вспоминал Маргарет.

Почему-то вспоминалась она посреди зимы с румяными от мороза щеками, в шубке, которую он ей подарил с полураскрытыми губами, немного недовольная после того, как он её поцеловал, мягкая в его руках и, в то же время сильная. И в такие моменты Алану казалось, что если она попросит, то он бросит к её ногам весь мир.

***

Леди Маргарет

Сама подготовка к турниру проходила весело, потому что вдруг выяснилось, что тех испытаний, которые издавна делали на турнирах в Уэльсе, ещё при дворе Лливелина, недостаточно, чтобы определить силу мужчины. Так появились ещё и светские испытания, на которых настоял граф Рауль Вермандуа, который сам себя поставил в неловкое положение.

Чтение стихов, посвящённых прекрасной даме, было воспринято хотя и без особого энтузиазма, но прекрасным дамам понравилось, а вот спасение прекрасной дамы из горящего дома, вдруг осложнилось тем, что оказалось, прекрасных дам на всех не хватает.

Граф Вермандуа хотел втянуть в состязание меня или кого-то из моих приближённых, и, вдруг оказался без дамы. Потому как мужчины долго спорили, но в конце концов решили, что каждый спасает свою даму.

Рауль Вермандуа тут же объявил, что его дама, это леди Маргарет, но я отказалась, да и генерал Сэл и Надд объяснили ему, что леди Маргарет прекрасна и без всяких нормандцев. И тогда Вермандуа попросил дам выбрать его.

Так прекрасной дамой Вермандуа стала Бера, которая, услышав, что красавчик граф остался без дамы, пришла и заявила на него права.

Граф Вермандуа, конечно, несколько помрачнел, но слово было сказано, и ему пришлось смириться, что пока все будут вытаскивать из «горящего» замка невысоких и стройных аристократок, ему, чтобы доказать своё превосходство, придётся тащить Беру, которая была с него ростом, и по ширине фигуры, тоже была женщиной значительной.

Конечно, хитрый француз прибежал ко мне жаловаться на несправедливость, что его нарочно ставят в заведомо проигрышные условия, и я спросила его:

─ И кого же вы Рауль, вы видите в качестве своей прекрасной дамы?

─ Леди Маргарет, ─ граф обольстительно улыбнулся, ─ я знаю вы великодушны, и простите её.

─ Кого? ─ удивилась я, а Элери закатила глаза

─ Леди Элину, ─ выдохнул граф, ─ мне жаль юную леди, она не выходит из своих покоев, вы отдалили её от себя. Прошу вас, пусть хотя бы в дни турнира, она почувствует себя снова счастливой.

─ Да уж, ─ сказала Элери, и в её голосе звучал явный сарказм, ─ леди Элине сложно почувствовать себя счастливой.

Граф удивлённо взглянул на Элери:

─ Простите леди Надд, я не совсем понимаю.

─ Что же здесь непонятного, ─ сказала леди Элери, ─ сложно чувствовать себя счастливым, когда постоянно завидуешь счастью других.

─ Элери, ─ остановила я подругу, ─ не стоит.

Граф задумался, но ничего не сказал. Я оценила это, потому как выглядело бы странным, начни граф выяснять что там произошло между леди.

Но присутствовать на турнире Элине я разрешила, только вот место, ей леди Элери, которая отвечала за рассадку приглашённых, выделила в дальней от моего места стороне.

***

Али аль-Мустакфи, купец из Багдада

Маргарет верно предполагала, что Али не так прост, как пытается казаться. Он не только скрыл от неё масло, которое не чадило и гранаты, но и почтовых птиц. У Али была возможность передавать информацию. Англичане ещё не додумались до этого, а у Абасидских купцов это уж было отработано.

В городах Англии, почти в каждом на зиму был оставлен человек, с птичьей башней, или с возможностью послать гонца, если позволяла погода. И птица летела до того места, которое считала домом. А оттуда уже летела другая птица, или выезжал гонец.

Никто ещё в этом времени не знал, что такое телеграф, но арабы уже придумали передачу информации по «телеграфным столбам».

Долго? Да, но гораздо быстрее, чем ждать долгие снежные месяцы, пока появится возможность прийти кораблям. А то, что информация стоила дорого, об этом в Аббасидском халифате тоже узнали гораздо раньше остальных, оттого всегда привечали гостей, кормили их от души, умасливая сладкими речами, вкусной едой, понуждая языки развязаться.

Птиц Али не скрывал, скрывал только, что они не для красоты, а для дела.

И однажды морозным безветренным утром купец встал рано, так рано, что казалось, что вокруг ночь, и только снег, лежавший вокруг замка, позволял видеть, что происходит вокруг, поднялся на самую высокую галерею замка и выпустил птицу.

К ноге птицы была привязана небольшая кожаная капсула, если её развернуть, то она и была посланием, на куске кожи был нарисован рисунок: корона, внутри звезды, и написаны всего две буквы арабского алфавита. Всего две!

Но означали они: «Звезда зажглась».

О чём были эти слова, вряд ли кто-то, даже, если бы и мог читать на арабском, понял, просто фраза, которая имела значение только для того, кому была предназначена.

Али аль-Мустакфи смотрел вслед скрывшейся в небе птице, пока она не превратилась в чёрную точку. Теперь оставалось ждать. Весны.

А пока, он будет охранять леди Маргарет от всех, и даже от себя. И Али направился вниз, сегодня придётся из тёплых комнат замка выходит на холод. Леди придумала турнир.