Текст книги "Академия Надежды (СИ)"

Автор книги: Yabashiri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 61 страниц)

Теперь и Касуми игнорирует трибуны – она подходит к Хорокеу, помогает ему встать и с отвращением смотрит на Джунко.

– У нас с тобой нет ничего общего, – презрительно говорит она.

Джунко отшатывается, как после оплеухи, и загораживается руками.

– Воу. Воу. Вот это сейчас, это просто… Самая избитая фраза, которую я слышала. Хотя в таких историях без клише и штампов никуда, верно я говорю? Всё происходящее – какая-то мешанина из того, что я уже видела. Блин, даже первый мотив – деньги! Ну скажите, кто вообще может убить из-за денег, если не самая тупая на свете сука? Для игры на выживание это вообще первое, что приходит в голову. Не думаете, что могли хотя бы постараться? – она даже не смотрит в сторону Касуми, Хорокеу и Мио, которые уже готовы выцарапать ей глаза. Нет, Джунко мечтательно разглядывает полную луну. – Хотя как вы постараетесь, если Чиаки выбрала команду полных дебилов. И всё же, я разочарована. Взять того же Йо. – Хорокеу глухо рычит. – Это что за дерьмо вообще? Чего он пытался добиться? Нет, он лучше Реда, но самую малость. Зато убийство было прикольным, мне особенно понравилась та часть, когда…

– Сука, – шипит Юсуй. Судя по тому, как его ногти царапают камни, он готов повторить свой подвиг. Вряд ли теперь ему есть дело, больно Джунко или нет, лишь бы защитить уязвлённую гордость, свою и друзей.

Нет, на этот раз Хорокеу опережает другой человек. Теперь уже Мио подходит к подиуму Джунко, опустив голову, и замирает в паре шагов от неё. Хорокеу с Касуми наблюдают, Миая вопросительно смотрит на них, а Киригири со вздохом отворачивается.

– Вы ещё не поняли, что это бесполезно? – тихо говорит детектив.

Всё это время я не могу пошевелиться. Я говорю себе, что видеть кровь на лице Джунко не было безумно больно. Больнее, чем ей самой. Я говорю себе, что это не было приятно. Среди всех моих эмоций я не могу найти ни одну настоящую, ни одну правильную.

Я тоже смотрю на луну. Мне нет дела до переживаний остальных – это их битва, а свою я проиграла давным давно. В какой момент это произошло? Может, когда я убила своего первого человека? Или второго? Или ещё раньше, когда я познакомилась с ней?

Я смотрю на луну, на протянутую к Джунко руку Мио. На Геккогахару. Я невольно вспоминаю нашу последнюю встречу, незадолго до моего ареста. Уже тогда, нет, всё это время я спрашивала себя об одном и том же.

Кто я?

И на чьей я стороне?

***

Сказать, что они вместе играли – заявить очевидное. Она была геймером, а она умело играла людьми. Порой выбор мог пасть на очередную компьютерную игру, а когда-то Джунко подкидывала испытания в реальности, и этого Нанами не любила. А однажды оба мира сошлись.

И в тот день разбойница, как обычно озорная и хитрая, легко проскользнула в подземелье. Она смело оглядела извилистые катакомбы, как они раскинулись петляющим узором, и освещали их лишь ржавые факелы с танцующим алым пламенем.

– Путь предстоит опасный, но велика награда! – сказала она, и её слова эхом разнеслись по холодному подземелью. – Присоединяйся, храбрый рыцарь, или пади одинокой жертвой великим ужасам тьмы!

– Сама тьма меня страшится, а я принимаю её и обретаю власть над тенями! Я буду сопровождать тебя в этом путешествии, и пусть настигнет смерть наших заклятых врагов! – ответила тёмный рыцарь в броне и червленом плаще. – Сегодня ты узреешь то, что многие ищут столетиями.

Геккогахара улыбнулась под своим шарфом.

Итак, рыцарь и вор, рука об руку, ступили на дорогу приключений вопреки тому, что скрывал туман войны. За ними следовала колесница, чьи огни освещали путь. Вскоре, разбойница заговорила.

– В этих подземельях хранятся самые тёмные тайны Королевства Надежды. Воистину, великая надежда требует равного отчаяния, как проповедовал некогда безумный священник. Здесь творится немало безумной, противной Богу магии. Не всем удаётся выжить.

Позади них захлопнулись деревянные двери, и каждая – с серебряным знаком, буквой и цифрой. Ни звука, ни следа жизни.

– Клиническое исследование феномена «супер-учеников» должно развить их способности и открыть источник этой силы, как в социальных факторах, вроде воспитания, так и в биологических особенностях, – ответила девушка в колеснице.

Рыцарь прислушивалась, искала любые признаки опасности, но на пути их не было ни одного врага. Пока что.

– Позвольте осведомиться, не в этом ли подземелье алхимики Королевства Надежды нарушили непреложный закон Равноценного Обмена? Не здесь ли создали монстра, ныне известного, как Архиепископ Надежды?

Разбойница с энтузиазмом кивнула.

– Действительно, ты права. Его судьба незавидна, и уже ничто не может ему помочь. Кажется, именно здесь это и произошло…

Она остановилась перед большой металлической дверью. В её ладони сверкнул ключ, и вскоре устрашающий замок щёлкнул. Двери открылись.

Внутри их ждала огромная комната, абсолютно белая, почти ослепляющая. А в центре – нечто вроде саркофага. Множество трубок и кабелей тянулись от него к полу, вокруг – стекло, за которым видно другие комнаты.

– Кажется, здесь они вскрыли ему голову и удалили всё лишнее.

Она не ожидала найти это место сегодня, да и когда-либо. Только всё было предрешено в тот момент, когда она его упомянула. Она также не знала, хотела Джунко приоткрыть тайну его смерти или высыпать соль на рану. Наверное, и то и другое. По крайней мере, от этой раны остался только шрам.

– Я всё ещё не могу поверить, – признала Чиаки и нерешительно зашла внутрь, – что у них были знания и сила для чего-то подобного. И что из всех людей выбрали его. Почему? – она повысила голос, не зная, на кого обратить свой гнев. – Ты знала об этом? Ты в этом участвовала? – спросила она девушку с шарфом.

– Да, – ответила Геккогахара. – Удаление старой личности – это одно. Создать новую с нуля – совсем другой опыт. По сути, в этом проекте участвовал каждый ученик Академии, ведь все они стали донорами своих талантов. Обязательные медицинские осмотры с одной стороны, консультации и бесплатные уроки – всё это здание какое-то время было исследовательским центром. Сбор талантов по частям начался не так давно, когда технология была к этому готова, – она подъехала к саркофагу. – Я – «Супер-Психотерапевт», – сказала Миая и коснулась ладонью холодного стекла. – Моя специальность – изучение личности, сознания и индивидуальности. Я следила за тем, что формирование характера проходит беспрепятственно. Ну, должна была следить.

– Мы… были донорами? – Чиаки в недоумении взглянула на Геккогахару и на Джунко. Затем на свои руки. Честно, она никогда об этом не думала, но психотерапевт должна быть права. Если Изуру обладал всеми этими талантами, он должен был как-то их получить. Значит, часть её самой и даже часть Джунко были внутри него? Она не знала, было ли ей противно… или приятно.

В свою очередь, это означало, что в Изуру не было Хинаты. Она и тогда это поняла, но теперь очевидно – Академия Надежды не заинтересована в студентах резервного курса. И сейчас они в прямом и переносном смысле стучали в дверь. Забавно.

– Так всё это время за нами наблюдали. Им не хватило выбрать самых талантливых, нет, они решили, что больше не нуждаются в нас. Одна надежда, чтоб править всеми, – Чиаки сжала кулак, нахмурилась и подняла голову. – И ты согласна с этим?! Что значит «должна была»? У него нет личности! Зачем нужно было стирать прежнюю? Почему он? – повторила она сердито. Не отдавая себе отчёта, Чиаки подошла к Миае и подтянула к себе за шарф. Недостаточно, чтобы сбросить её с каталки, но достаточно, чтобы причинить неудобства.

И столь же быстро она отпустила её и сделала шаг назад. Ведь на самом деле… Всё это не имело значения, правда?

Девушка в колеснице растерянно поправила шарф и заговорила снова.

– У каждого есть личность. Это необходимая функция человеческого разума. Подопытного, как я помню, выбрали из-за его финансового положения – лишь для того, чтобы он мог продолжить обучаться в Академии. Я покажу тебе, зачем это было нужно. Ты должна знать это для успеха нашего проекта.

Разбойница стояла в стороне, положив руку на бедро. Она улыбнулась – самодовольно, снисходительно.

– Ух ты, только посмотрите. Какая ужасная, душераздирающая трагедия.

– Показывай, – сказала Чиаки и осторожно погрузилась в ту личность, которая проявляла себя последние несколько месяцев. У неё уже не было настроения говорить, но если то, что покажет Геккогахара, необходимо в виртуальной реальности, – пусть так.

Она тихо вздохнула. Рыцарь, да. Тёмный рыцарь. Может, так будет легче.

Что до разбойницы – она даже не смотрела в её сторону, привыкнув к насмешкам. Может, у рыцаря была и воображаемая броня.

Они и дальше спускались в «катакомбы», но всё это перестало волновать Чиаки Нанами. «Супер-Геймера». «Тёмного рыцаря». Геккогахара рассказывала, как мало они знают о человеческом сознании и как трудились, чтобы в нём разобраться. Джунко отвечала, что у проекта по созданию искусственной надежды были благородные цели и спорные методы.

Чиаки всё думала о том, как множество талантов собрались в одном человеке. Ведь если у Изуру есть частица каждого ученика в Академии, разве нельзя это сказать про всех остальных? Разве не оставляет каждый человек в твоей жизни особый отпечаток? И следуя этой логике… Часть Хинаты существовала – внутри неё. Как и часть Джунко. И даже часть Миаи. И, возможно, где-то внутри сохранилась искренняя часть самой Чиаки. В каком-то смысле, она тоже обладала всеми их талантами.

И если так, она сможет ими воспользоваться, когда придёт время. Тогда главный вопрос – как ими распорядиться? И всю дорогу она размышляла.

Останется ли рыцарь тёмным.

***

Мио протягивает руку и поднимает Джунко вверх за ворот кофты. Я не знаю, как у неё хватает сил, но басистка приподнимает её на пару сантиметров. Рука дрожит. Плечи Мио тоже.

– Я поняла, о чём говорила Нанами – она стоит ко мне спиной, и я слышу только голос. Такой тихий, что малейший шелест ветра сносит его к небу. – Мне нет дела до реального мира. Я всегда была эгоисткой. Но я не хочу ей оставаться. Я не смогу быть с Ритцу, если предам весь мир ради неё. Я не могу причинить ей столько боли. Когда она лгала ради меня… – ладонь Мио разжимается, и Джунко опускается на землю, – это и правда было хуже смерти. Я ненавидела себя за то, что осталась в стороне. И я знаю эту дурочку. Я знаю, что она рада быть со мной, даже если мы останемся вдвоём во всём мире, но я знаю и то, какой груз возложу на неё. Я не хочу, чтобы Ритцу ненавидела себя из-за моего глупого поступка. И поэтому, – Мио отворачивается и подходит к остальным, – ты останешься здесь, с нами.

Джунко никак не реагирует на это – у неё руки в карманах, она чуть ли не зевает. Хорокеу фыркает и обменивается взглядами с Касуми. Та отвечает кивком.

– Я не хочу обрекать множество людей на гибель, – соглашается пловчиха, – и для меня выбор очевиден.

– Как благородно! Но так ли сильна ваша решимость? – издевательски вопрошает Джунко. – Поверьте, я превращу вашу жизнь в Ад. Ты, – она смотрит на Касуми, – вроде говорила, что имеют значение только ваш опыт и ваши переживания? Неважно, реальные вы или придуманные, да? Хм-м. Представьте вот что. Если Чиаки покинет Академию, Миая даст мне права администратора, и тогда… Я смогу воссоздать деревню Хорокеу вплоть до мельчайших деталей и могилы его дедули! – мир вокруг и правда превращается в заснеженную деревню. – А затем, – снег тает, нас окружают языки пламени, – я обрушу на неё столько лавы, что последний день Помпеи станет предпоследним! Или, – за её спиной появляются уже знакомые мне монстры, – я превращу все покеболы Касуми в клетки, страшную тюрьму, чтобы заточённые в них покемоны страдали. Или, – на несколько секунд мы оказываемся в стенах предыдущего Суда и слышим крики, – я могу возродить Ритцу, а затем казнить её. Снова и снова и снова и снова и снова. Я могу сделать тысячу Ритцу и заставить их всех убивать друг друга.

По щелчку её пальцев все образы исчезают, оставляя нас в огне рассвета и полуразрушенной комнате у фонтана.

– Х-хватит… – всхлипывает Мио, и даже после своей речи она едва сдерживает нарастающую истерику.

Для Джунко это скорее сигнал продолжать.

– Всё ещё хотите, чтобы я осталась здесь? Вы что, не поняли? В этой виртуальной, придуманной реальности я – сам господь Бог. Я делаю всё, что пожелаю. Для вас это плохая новость. Или вам плевать на свои семьи и друзей, хотите быть героями, не хотите стыдливо смотреть им в глазки? Киригири Кёко знает: если я вернусь в реальный мир, ему, простите мой французский, пизда. Миллиарды умрут и всё такое. Но какая вам-то разница? Почему вас должен заботить реальный мир, если ему на вас насрать? Никто не узнает о вашей Великой Жертве, а если и да – поверьте, всем похуй. Для них вы расходный материал, придуманные персонажи. Во всём этом отчаянии, при любом раскладе, выиграю только я! Есть два стула. Отправите меня обратно – завершу свой план, оставите – стану Богом множества вселенных и реальностей. Теперь вы видите? – она запрокидывает голову, и её силуэт в лунном свете становится ослепительным. – Я наебала каждого из вас. Абсолютно! Каждого!

Мои одноклассники стоят с опущенными головами. Я не уверена, что меня так сильно волнует судьба мира – реального или виртуального. Мой выбор отличается. Я столько раз говорила, что готова умереть ради Джунко, и сейчас именно моя смерть поможет ей выжить. И даже если у меня хватит решимости, есть одна проблема.

Ребят – трое. К какому бы решению они ни пришли, я не сомневаюсь, что оно будет единогласным. Три к одному. Иными словами, выбора у меня нет. Если только…

Джунко ловит мой взгляд и улыбается одними глазами. Я снова убеждаюсь – она знает, о чём я думаю. Только и я могу забраться в чужую голову. Я достаточно хорошо знаю Джунко, чтобы понять – выбор у меня есть. И её последняя загадка для меня – это не только сам выбор, но и то, как его сделать.

– Я правильно понимаю, – Киригири поворачивается к Миае, – что сейчас у Джунко нет прав главного администратора?

– Верно, – Миая кивает. – Как и вы, она обладает особыми привилегиями, но, в отличие от меня, её власть не абсолютна. Если она останется в этом мире, я наделю её соответствующими правами.

– Миаечка, ты ошибаешься, – гордо заявляет Эношима, – моя власть абсолютна. Ведь ты, – она понижает голос, – в моей власти.

– Я действую по своей воле, – вздыхает Геккогахара, как будто объясняет это не в первый раз.

Киригири раздумывает несколько секунд и говорит:

– Тогда позволь узнать, в чём твоя цель? Ты здесь только для того, чтобы провести психологический эксперимент?

– Конечно, этот эксперимент был важен для меня, – кивает Миая. – Не только из-за моей специальности. Нет, скорее, мой талант – это следствие, а не причина моего участия.

Киригири внимательно смотрит на психотерапевта, и её взгляд скользит вниз. Несколько секунд она смотрит на ноги Миаи.

– В реальном мире, – тихо замечает она, – ты передвигаешься на инвалидной коляске.

Остальные ребята выходят из своего молчаливого транса и косятся на Геккогахару. Та бросает короткий взгляд в сторону Джунко, проводит пальцами по щеке. И снимает куртку. Она падает на землю, поднимая пыль.

– Вы правы, «Супер-Детектив», – говорит Миая, оставшись в белой рубашке. – К сожалению, моё реальное тело – сломанный механизм. Я провожу этот эксперимент, чтобы удостовериться, что личность сможет существовать в другом теле, – она смотрит на меня. – Мне не нужно тело Чиаки Нанами, однако я буду рада, если вы сделаете выбор в пользу мисс Эношимы. И даже если нет… Эксперимент оказался успешным. Как и Эношима, я в любом случае останусь в плюсе. Госпожа детектив, – она показывает ей тыльную сторону ладони, – вы прячете неприглядные шрамы, верно?

Кёко хмурится и сжимает кулак. Кожа её перчаток натягивается между пальцами.

– Да.

Миая кивает. Она начинает закатывать рукава.

С каждым сантиметром ткани, что обнажает кожу, я вижу шрам. Шрамы. Огромное количество шрамов. Если на руках Киригири один огромный обожжённый участок, то здесь их – множество. И я вижу, как морщится детектив.

А затем Миая подносит руку к лицу и начинает развязывать длинный шарф. Она срывает его, отбрасывает. Шарф уносит ветром.

Я впервые вижу её лицо полностью. Мио прерывисто выдыхает, и даже Хорокеу не может сдержать удивлённого возгласа.

Под этим шарфом – заскорузлый, уродливый шрам, рассекающий губу и доходящий до подбородка.

– Авиакатастрофа, – объясняет психотерапевт. – Не такая масштабная, чтобы устроить национальный траур, но искалечившая несколько жизней. И я – среди них, – её голос удивительно спокойный. – Пилот не смог набрать взлётную скорость, мы врезались в ангар, самолёт загорелся. В результате столкновения большинство отделались мелкими ушибами, но я находилась ближе всего к эпицентру. Взрыв, осколки… Надо ли говорить, что меня оттуда вынесли на руках.

Мио громко выдыхает. Остальные таращатся на Миаю с открытыми ртами. Мы повидали много ужасов – несколько казней, отрубленная рука Зоро и Комаэды, трупы. Только всё это исчезало. Люди умирали, их покидала жизнь. Видеть столько шрамов на живом человеке – неприятный опыт другого рода.

– Я симпатизирую тебе, – бормочет Киригири, – но в вашем эксперименте погибли невинные люди. Я уверена, что ты могла бы добиться своих целей менее радикальным путём.

Миая пожимает плечами. Каждый её шрам блестит под светом луны.

– Я действовала в рамках дозволенного Академией, – глухо отвечает она. – Как и проект искусственной надежды, эта игра приносит в жертву малое ради прогресса, который спасёт тысячи жизней. Полученная мной информация бесценна для науки. Я не отрицаю, что мои действия неприемлемы с точки зрения морали, – она смотрит на Мио и остальных. Теперь я вижу её лицо и грустную улыбку. – Однако какие бы извинения я ни принесла сейчас, это ничего не изменит.

– Нам не нужны твои извинения, – рычит Юсуй, хотя от вида Миаи у него поубавилось агрессивности. – Хочешь помочь нам – не помогай ей, – и он плюёт в сторону Джунко.

– Это исключено, – отрезает Геккогахара.

– Видите! – радуется Джунко. – Столько драмы, хотя я сразу сказала, что Миаечка пляшет под мою дудку, – Джунко переходит на громкий шёпот. – Она думает, у неё есть выбор!

Миая устало вздыхает и поправляет отсутствующий шарф – её рука замирает в воздухе и опускается.

– Скажи мне, – Мио обращается к психотерапевту, явно игнорируя Джунко, – что стало с Комаэдой?

– Он жив, если это вас интересует…

Джунко взмахивает рукой перед лицом Миаи, заставляя ту замолчать. Она подмигивает басистке.

– О, ты всё-таки вспомнила о втором романтическом интересе? Вот уж не знаю, что он в тебе нашёл. Хотя Комаэда всегда был странным – и да, вы слышите это от меня!

Я прочищаю горло и задаю давно мучивший меня вопрос.

– Он ведь тоже потерял память, когда попал сюда?

– Ага, – Джунко энергично кивает. Я думаю, что тогда, перед убийством Саске, он всё-таки мне соврал. – В отличие от тебя, мы вернули ему воспоминания сразу, как только он нашёл терминал на третьем этаже. Видишь ли, даже Миаечка не была уверена, что нахлынувшие разом воспоминания не заставят человека свихнуться – а в случае с Комаэдой, крыша у чувака и так поехала. Поэтому, – она поправляет очки, – мы и давали тебе воспоминания небольшими дозами. Тебе будет интересно узнать, – продолжает Джунко, ухмыляясь, – что наши отношения с ним были довольно тесными. Он активно сопротивлялся моей философии – вот дурак! – но я видела, что мысли об отчаянии не дают ему покоя. Комаэда так устроен, что ради своей выдуманной надежды погрузит людей в отчаяние – грех этим не воспользоваться. Трюк здесь в том, – она вдруг говорит шёпотом, – чтобы не дать в отчаянии родиться надежде.

Касуми оглядывается на трибуну с портретом Комаэды и смотрит себе под ноги.

– Комаэда убил Йо и Зоро… Ради нас?..

– Это его не оправдывает! – загорается Юсуй и трясёт подругу за плечи. – Да тут у каждого какая-то «благородная» цель. Что Комаэда, что эта девчонка, что Шикамару – все якобы действуют во благо, а на деле только делают хуже остальным!

– «Так кто же я?» – улыбается Джунко. – «Я – часть той силы, что вечно хочет блага и совершает зло». Или как там было. Хоро, ты нормально видишь с таким бревном в глазу? Люди каждый день совершают плохие поступки ради «благой» цели. Взять хотя бы твою мангу! У тебя была какая-то идиотская мотивация превратить весь мир в болото, да? А мнение миллиардов других людей ты не спросил? – она поворачивается к нему боком и прикрывает лицо рукой, так, что мы видим только её глаза. – И вот ради этого ты участвовал в каком-то турнире, а вместе с тобой – сотни таких же людей. И у каждого – не менее Великая Мечта. И ты побеждал их, что для тебя удивительно, но побеждал! Ты крушил их мечты, потому что твоя – как тебе казалось – более Важная. И теперь ты, жалкий лицемер, предъявляешь что-то Миае, Комаэде и тому стратегу? Кстати, спойлер, – говорит Джунко, понизив голос, – в турнире ты проиграл.

Ещё один камень пролетает – на этот раз мимо головы Джунко. И если предыдущая попытка могла сойти за дерзость и бунт, то теперь мне почти жаль Хорокеу. Он в бессилии ерошит свои волосы и рычит, топая ногами.

– Как же ты мне надоела! – у него трясутся руки. – Я почти готов от тебя избавиться. Только со мной этой не пройдёт, – он гордо выпрямляется и бьёт себя кулаком в грудь. – Можешь провоцировать нас сколько хочешь, но я уже принял своё решение. Ты останешься здесь, – он показывает на неё указательным пальцем, – потому что я вижу, что на самом деле ты хочешь выбраться наружу. Хрен тебе! Правильно я говорю, отряд Хорокеу?!

Джунко смотрит на него, как на обезьяну, которой дали бумагу и маркер, а она решила их пожевать. Я отвожу взгляд. Он может быть уверен в своих словах, но чтобы Хорокеу смог правильно оценить намерения Джунко? Скорее мы с ним подружимся, чем это произойдёт.

Касуми грустно смотрит на пустые трибуны. Она задерживает взгляд на портретах Реда, Нами, Комаэды. И даже смотрит на меня, чуть прищурившись. Я отвечаю уверенностью.

Касуми отводит взгляд. Она встаёт возле Хорокеу и занимает ту же позу.

– Если ты знаешь мою историю, мы с Редом рисковали жизнями ради спасения всего мира. Я готова сделать это вновь! – она улыбается. – Тебе не удастся нас запугать.

Бровь Джунко ползёт вверх, и её улыбка становится шире. Она почти выглядит заинтересованной, даже хмыкает себе под нос.

Теперь черёд Мио. Басистка смотрит на друзей ошарашенно, почти смущённо. Она кусает губу, закрывает глаза, несколько раз глубоко вздыхает. Она, как и Касуми, оглядывается – только её взгляд обращён на одну конкретную трибуну. Я догадываюсь, что Мио спрашивает не саму себя, а свою подругу. И даже я знаю Ритцу достаточно, чтобы предугадать ответ.

Мио подходит к остальным и вскидывает руку с указательным пальцем. Смущения в её глазах не меньше, чем уверенности.

– Сейчас мы принимаем решение не только за себя, – её голос ломается, но Мио старается говорить громче, – мы несём ответственность и за тех, кто отдал свои жизни, чтобы мы здесь оказались! Я знаю, что они согласились бы с нами. Мы можем быть навсегда заперты в этой школе, но и ты окажешься заперта с нами.

Джунко чешет пальцем в ухе и смачно зевает.

– Кажется, кто-то прослушал объяснения по поводу мультивселенных и божественной силы. Хорошо! Полагаю, мы можем приступать к голосованию, – она поворачивается ко мне, и улыбка пропадает с её лица, а из голоса – эмоции. – Или кто-то ещё не сделал свой выбор? Хм-м, вот незадача. Теперь твоё мнение ничего не значит, Чиаки. Странно для того, кто зовёт себя главным героем.

Я глотаю ком в горле. Он больше камней, которыми разбрасывался Хорокеу. Я не успела даже принять окончательное решение, а теперь эту возможность у меня забрали. Это как плохая игра, которая даёт тебе видимость выбора, но в конечном итоге он ни на что не влияет.

Видимость… Выбора?

Я смотрю на остальных, их уверенную позу. Вспоминаю их громкие слова. Если они могут отнять у меня выбор…

Я могу отплатить им той же монетой.

– Джунко, скажи мне кое-что. Ты ведь читаешь все наши мысли, да?

– Ой, звучит так, будто мы попали на Битву Экстрасенсов! Девочка, чтобы узнать, что творится в твоей голове, не нужно даже ничего делать. Однако ты права. Хочешь, скажу, сколько раз Хорокеу хотел «убить ту мелкую суку»? – она смотрит на свои ладони, показывает мне шесть пальцев и подмигивает. – Это в двоичной системе!

– Понятно, – я киваю. – Тогда ещё один вопрос. Ты сказала, что после голосования один из нас будет казнён и после этого получит моё тело. Если перефразировать, – я улыбаюсь краем губ, – тот, кто сейчас умрёт, отправится на свободу?

Я убеждаю себя, что в улыбке Джунко мелькает капелька гордости.

– Верно. Вы можете начать убивать друг друга, и тогда первый труп отправится грузом двести в реальность! Я даже приоткрою тебе маленькую тайну, – она поднимает указательный палец. – У тебя было три способа закончить игру. Первый – выпускной. Как догадались вы с Шикамару, это была просто ловушка. Все ребятки бы сдохли, а ты вернулась в реальность и провалила миссию. Вторые два способа указаны в правилах. Когда в живых остаются пятеро, наступает время последнего Суда – как у нас и получилось. Да, с Шикамару людей было шестеро, но на те несколько секунд между смертью Киригири и её возрождением выполнились условия окончания игры, поэтому мы все здесь. Третий способ, – она ухмыляется, – это твоя смерть. Если ты умрёшь сейчас, ты вернёшься в реальный мир. Если бы ты умерла в течение игры, произошло бы то же самое. И это тоже провал твоей миссии. А, кстати, – Джунко смотрит на Хорокеу, – если вы хотите оставить меня здесь и проголосуете за Чиаки, ты полюбуешься на её казнь! Поверь, у меня приготовлено особенное наказание для «Супер-Геймера».

Юсуй скрещивает руки на груди и не смотрит в мою сторону. Он не видит, как я отвечаю Джунко уверенной улыбкой.

– Простите, ребята, но этот выбор должна сделать я.

Я поднимаю руку и требовательно раскрываю ладонь. Если Джунко читает мои мысли, она знает, чего я сейчас хочу. А я знаю, что иногда Джунко достаточно попросить.

– Хм-м, – протягивает Эношима. Остальные удивлённо оборачиваются. – С четвёртого раза получится, да? Очень хорошо!

И в моей руке, прямо из воздуха, появляется револьвер. Лица остальных как будто заносит снегом.

– Т-т-ты чего удумала?! – Хорокеу загораживает Касуми и Мио, подбегает ко мне, пока я не навожу пистолет на него. – Что за херня, эй?!

Я молча проверяю барабан – там, конечно, один патрон. Я снимаю пистолет с предохранителя.

– Она обыграла вас, Хорокеу, – Киригири – само спокойствие. – Как и сказала Эношима, если сейчас кто-то умрёт – он отправится в реальный мир. И теперь Нанами обладает властью сделать этот выбор.

– Я и вам могу дать пистолеты, если хотите, – пожимает плечами Джунко. – Только она успеет выстрелить первой. Жаль, ребятки, но для вас…

– Игра окончена, – договариваю я. Хорокеу в бессилии скрипит зубами.

– И что же ты выбрала? – спрашивает он. На мгновение моя уверенность даёт трещину. Я…

Я не знаю?

За моей спиной пищит монитор, и я медленно поворачиваю голову. На нём – обратный отсчёт. Джунко смеётся и протягивает ко мне руку.

– Итак, Нанами Чиаки, кто из нас с тобой покинет виртуальную реальность? Кто продолжит жить в настоящем мире? – она говорит быстро, безумно, а моя рука потеет и подрагивает. – Скажи мне, что окажется сильнее?

Надежда?

Или отчаяние?

Комментарий к Глава 39. The Day of Fate

– В каноне у Миаи нет шрамов, на лице точно, но для неё канон – это DR3, а DR3 я каноном не считаю ^_^

– Если я опять перемудрила с иносказательностью, флэшбек Нанами – это сцена незадолго до её ареста, когда они с Джунко и Миаей бродили по отделению нейрохирургии. Просто они решили отыграть это в ролевой, отсюда и повествование от третьего лица. Почему бы и да.

– Последние главы – это три концовки, которые я выложу одновременно. Очевидно, среди них есть концовка надежды и концовка отчаяния, а вот какой третий выбор? И каковы реальные последствия каждого? Это вам моя последняя загадка ;) И что бы вы сделали на месте Нанами? Можно ли обхитрить систему?

– Концовки можно читать в любом порядке, можно их даже не читать, а можно прочесть одну и считать её каноничной для себя – это ваше право. Если решите ознакомиться со всеми тремя, советую читать их в том порядке, в котором они будут выложены.

Всем спасибо, и я почти уже прощаюсь, ибо концовки писать куда быстрее, чем полноценную главу))

========== Despair Ending – Treachery ==========

– И… Готово. Это проще, чем я думал. Нанами говорит, что я не разбираюсь в компьютерах, но в них нет ничего сложного. Будь у меня времени побольше. Это интересно. Двоичный код, да?.. Элегантное решение. Даже с развитием наших технологий я мог бы воссоздать нечто подобное. Хотя писать алгоритмы в двоичном коде будет неудобно. Нужна какая-то надстройка… Хм…

– А ты любишь говорить с самим собой. Я тоже. Правда в этом мире мои мысли принимают образ Мукуро. Тьфу, и когда Миая успела создать её модель…

Я повернул голову, улыбаясь.

– Вот и ты.

Появление Джунко было резким, но отнюдь не внезапным. Она сидела прямо на терминале, закинув ногу на ногу, и смотрела в противоположную стену. Она не улыбалась и не двигалась. Нанами описывала её более эксцентричной.

Джунко продолжила говорить, так и не посмотрев в мою сторону.

– Не выглядишь удивлённым. Что и ожидалось от стратега. Хотя… Чиаки и здесь накосячила, – она вздохнула, слегка раздражённо. – Стратегическое мышление – это частный случай применения твоих талантов. Ты аналитик, – Джунко прищурилась, – как и я.

Я пожал плечами, сдерживая зевоту. Как же все любят разбрасываться громкими титулами. В моём мире, по крайней мере, титул – звание – это ответственность. А то, что здесь называют талантом – упрощённая характеристика. Опишите меня одним словом.

– Если ты пришла сообщить удивительную новость, что мы похожи, – я усмехнулся, – то я ожидал большего.

– Прошу. Ты ожидал именно этого – не больше, не меньше, – она спрыгнула на пол и начала обходить платформу в центре комнаты. – Ты предсказал, что я здесь окажусь. А я решила не разочаровывать моего главного… Единственного здесь соперника.

– Раз уж мы решили объяснить друг другу то, что и так знаем, я не гадалка. Аналитика – это не способность предугадать единственно верный исход, – спокойно заметил я, и Джунко хмыкнула. – Предсказать возможные варианты могут многие, аналитика начинается в выборе наиболее вероятных. А если считать аналитику талантом… Это одним уровнем выше. Это умение среагировать на каждый из вариантов, а затем на порождаемые ими варианты и так далее. И чем глубже забираешься, тем выше вероятность изменить ситуацию в свою пользу. Это как ветки дерева, знаешь? – я потянулся к левому рукаву, но вспомнил, что отдал свою бандану ей.